1

Звезда, которую люди назвали Мимир, в четыре раза блеском превосходила Солнце, но на расстоянии в пять астрономических единиц она казалась крошечной точкой бело-голубого огня, слишком яркого для незащищенного глаза. Пылающий диск окружали светящийся газ, пыль, метеориты, туманности, и плотные скопления, которые не наблюдались нигде во Вселенной, и все это мерцало в лучах отраженного света. Во всяком другом месте мрак сгущался у далеких звезд, лишь Млечный Путь лежал на небесах звездной пеной.

Примерно в четырех миллионах километров перед сторожевым кораблем маячил Рэджин. Он был вдвое крупнее Луны, видимой с Земли. Освещенная сторона планеты-гиганта отражала ослепительный блеск светила мощной толщей своей атмосферы.

Теневая сторона, где свет зари смешивался с лучами, отраженными двадцатью спутниками гиганта, отливала пепельно-серым. Один из спутников — Вэйланд — закрывал почти все поле зрения.

Сторожевик покинул орбиту. Панорама обнаженных вершин, ледников, сухих равнин, кратеров — старых, полуразрушенных и новых, огромных — была едва смягчена куцым слоем атмосферы.

Подпоручик Флота Земной Империи Доминик Флэндри ловко управлялся с командным пультом. Корабль — типа «Коме» — был старый и скудно оснащенный.

Ошибка компьютера заставила подпоручика раньше, чем он намеревался, перейти на ручное управление. Впрочем, это его не удручало. До сих пор, во время свободного полета вокруг планеты, он присматривал за инструментами и контролировал напор антиграва — не самая интересная работа для двадцатилетнего энергичного пилота. Ручное управление представлялось ему танцем в паре с небольшим кораблем, танцем, ритм которого задавали космические силы. Он даже насвистывал вальс сквозь зубы.

Слабые вибрации моторов, ровное дыхание кондиционеров, насыщавших воздух синтетическими ароматами, давление искусственной гравитации подсказывали сознанию, что все системы маленькой посудины работают нормально. Он слышал биение крови в ушах.

Сидевшая в соседнем кресле Джана воскликнула:

— Вы не установили центр. И очень отклонились.

Он смерил ее оценивающим взглядом: ну и наряд! У бедняги ни грамма вкуса. И все же он залюбовался ее лицом. Если б он мог ей доверять!

— С нами произошло нечто очень необычное. Но я не тороплюсь сдаваться. Попробую втереться в доверие нежностью. — Он улыбнулся. — Хотя я предпочел бы флиртовать с вами.

— Вы когда-нибудь бываете серьезным?

— Ну, не злитесь!

Флэндри перевел глаза на приборную доску и экран.

— Вы застали меня врасплох. Это правда. То, что вы одеты в броню, не делает вас менее привлекательной. Но пора познакомиться с планетой. Сядем в этот кратер. Вы его видите? Почва, должно быть, твердая, но виброзондаж не помешает. Ха, метеорит! Это же какие штуки он вытворяет! Как бы не задел нас. Подождем — пусть пройдет мимо. Не может быть, чтобы мини-мир не подчинился священным законам пограничной территории. Итак, леди, я оставлю вас на время, а сам посмотрю, что там снаружи. Никогда еще я так не жалел, что эта посудина не имеет защитного поля.

Со свойственной ему проницательностью Флэндри угадал, что по телу девушки пробежала дрожь. Это было ее первое путешествие, первая разлука с миром городов и машин.

Необъятность космоса, одиночество без границ выковывали в ней ледяное мужество, более закаленное, чем это казалось возможным.

Кроме того, болтаясь на орбите, они прониклись смутной тревогой: группы роботов, занятых каким-то трудом или ожидающих приказа в спокойном течении веков, сплетение странных линий на площади около ста квадратных километров перед старыми зданиями, движение непонятных объектов, какие увидишь лишь в кошмаре. В другое время Флэндри сделал бы лишних полвитка, чтобы потребовать подкрепление, но не теперь. Кроме того, он не рискнул бы признаться девушке, что и ему знакомо чувство страха.

Он испытывал к ней трепетное сострадание. Хотя с тем же успехом мог ожидать нежности и любви от ледяной вершины.

Но Джана была прекрасна. Изящное нежное тело, точеные черты лица, большие голубые глаза, волосы цвета меда в его глазах затмевали все недостатки.

Он шел навстречу ее желаниям, даже готовил еду, поскольку ему это лучше удавалось. Она, казалось, примирилась с его юмором, притерпелась к существованию, ограниченному пространством корабля.

Вот уже три недели, как она расточала ему свои таланты. Его интеллект был, пожалуй, тоньше, зато она владела искусством вести занимательную беседу. Привкус вражды в их отношениях не помешал легкомысленному Флэндри влюбиться в нее. К тому же их связывал контракт. Как бы то ни было, Джана заполонила мысли астронавта: единственное, что достоверно во Вселенной. И он мечтал утешить ее.

Сторожевик входил в атмосферу. Оглушительный рев проникал сквозь скорлупу корабля, становившегося на дыбы.

— Вперед, Жанин! Тише, моя девочка, — сказал Флэндри.

— Почему вы так называете свой корабль? — осведомилась его спутница.

Она, видимо, старалась не думать о приближающихся к ним клыках скал.

— Вообще-то ее зовут Жианобини-Зиннер. Совсем не смешное название, — ответил он. — Как правило, корабли обозначают номерами. Я же не спрашиваю, как вас называли в детстве. А вдруг родителям пришла блажь окрестить вас Эрминтрюд Бигглетуайт?

Затем он добавил:

— Успокойтесь, пожалуйста. Операция не простая. Атмосфера тончайшая. Это означает, что скорость ветра на высоте большая.

Двигатели ревели. Внутренние силы противоускорения не компенсировали полностью резких поворотов.

Палуба дрожала. Руки Флэндри двигались все быстрее, ноги приросли к педалям. В другое время он клял бы последними словами компьютер, неспособный как следует оснастить сторожевик. Но он сталкивался с подобными трудностями чаще, чем мог вспомнить, и привык не слишком огорчаться из-за неудач. Он не заметил появления летательных аппаратов, пока не услышал криков Джаны.

От серой тучи отделились тусклые металлические объекты, сверкающие в лучах Мимир и золотистого полумесяца Рэджина. Широкие крылья, плоский корпус, гротескные клювы и когти.

Они пошли в атаку, хотя и не могли причинить кораблю серьезного ущерба. Обшивка дрожала и скрежетала под ударами, но она могла выдержать и более серьезный приступ. Однако нападающие расшатывали ее. Шныряя вокруг, они закрывали обзор, мешали радарам, зондирующим пучкам. За исключением тех небольших промежутков, когда металлические птицы отступали, Флэндри пилотировал вслепую. Ветер отвешивал пощечины его кораблю.

Флэндри нажал на пуск носовых ракетных установок. Загадочные механизмы взрывались, вокруг мелькали обломки, клубился дым. Одна за другой птицы падали вниз. Но уцелевших было предостаточно, и реагировали они быстро.

— Надо выбираться отсюда.

Послышался вой двигателя: Флэндри врубил полную мощность.

Толчок сжал его внутренности. Металл жаловался. Изображение стремительно кружилось на экранах. Что это? Пропало изображение, зонды скрылись. Черт, он спустился ниже, чем думал! Резкое ускорение привело к тому, что корабль задел вершину пика.

Не было времени бояться. Он слился со своим сторожевиком.

Двух толчков не хватило, чтобы вырваться, но вдруг этого будет довольно, чтобы избежать катастрофы? Он гнал мысли о стае враждебных механизмов, борясь с неуравновешенностью пьяного движения. Если бы он опускался прямо, корма правого борта держала бы атакующих на расстоянии.

Сейчас, сейчас… Появится изображение на экранах, и он увидит, что к чему. Только удержать старую посудину в вертикальном положении — иначе смерть.

Гул убывал, уступая место свисту ветра, бормотанию машины и барабанному стуку клювов. Настала минута относительного спокойствия; он вспомнил о Джане и посмотрел на нее.

Веки девушки были опущены, пальцы сплетены, губы без перерыва повторяли древние слова: «Матерь божья, помилуй нас!»

Подумать только: он воображал, что знает ее!..

2

Их встреча была предрешена, когда Флэндри заключил сделку с Леоном Аммоном как-то поздним вечером на планете Урюмклав, на задворках Империи.

Едва закатилось рыжее солнце, астронавт покинул базу Флота и спустился с холма. Никто не обратил на него внимания. В свое время командир базы, желая оградить подчиненных от тлетворного влияния Старого Города, запретил отлучки. Он создал центр отдыха на самой базе. Здесь можно было заняться спортом, искусством, ремеслами, скоротать время, флиртуя с девушками, прошедшими медицинское освидетельствование. Но хозяева злачных мест знали, как применить свои деньги и влияние. Командира сместили, отослав в глухомань, еще более зловещую и безнадежную. Его лукавый преемник предоставил астролетчикам самим печься о своем досуге и нравственности. Поговаривали, что это принесло ему приличный доход.

Флэндри шел танцующей походкой. Кометы на погонах вызывающе сверкали. Берет был залихватски сдвинут — несколько более, чем позволял сухой устав. Он с шиком носил щегольской китель, шитый золотом, и белоснежные брюки, которые красивыми складками ложились на умопомрачительные ботинки. На бело-золотое великолепие был накинут плащ с фосфоресцирующими арабесками, живописно развевающийся на ледяном ветру. Всю дорогу Флэндри напевал старую шотландскую балладу.

Маска беспечного жуира, довольного собой и жизнью, скрывала тревогу, предвкушение смертельно опасного приключения.

За высокими стенами базы тянулись парки и лужайки, окружавшие виллы богачей. Флэндри думал, что кривая развития человеческой породы замерла. Было время, когда эта обширная и процветающая колония Империи притягивала не только негоциантов, но и аристократов. Старый город был средоточием цивилизации и торговли… в провинциальном масштабе, конечно. От Земли отделяло два световых года, но кипение жизни и самобытность чего-нибудь да стоят. Так что доминион не упускал случая потягаться с метрополией.

Теперь же Урюмклав напоминал обломки крушения Империи, выброшенные на дикий берег волнами истории. Конечно, роскошные виллы не пустовали, но они перешли в руки заурядных личностей и утратили свой блеск. Ветшающее великолепие лишь подчеркивало убожество новых хозяев — управляющих обширными предприятиями или людей Флота, которые поддерживали остатки порядка в космопорте. За его пределами варварство вступило в свои права, и бедняки без тени сомнения с презрением отвергали цивилизацию.

За районом резиденций чернели закопченные мастерские и пакгаузы. Флэндри невольно сжал в кармане иглопистолет: на этих грязных кривых улочках случались кражи и убийства. Полицейские в очередной раз каялись, а командир базы советовал офицерам ходить группами.

Флэндри возмущался этим с тех пор, как приехал сюда.

— Мы могли бы, наверное, взять на себя регулярное патрулирование, если командир прикажет.

— Ему наплевать! Разве это шеф? — отозвался капитан корвета Эйзеншмитт, которому Флэндри излил свое негодование. — Да и чего можно ожидать в такой дыре?

Империи не до нас. Сюда ссылают сутенеров, дураков и подонков. Стоящие офицеры нужны в других местах. Когда теперешний шеф прибыл на Урюмклав, он понял, что долго здесь не задержится.

— Побойся Бога, старина, мы на границе! — возразил Флэндри. Он указал на черное небо за окном комнаты. Кровавое око Бетельгейзе взирало на них из звездной россыпи, где все постановления теряли силу. — Позади ключевая зона…

— Да. Это там наши главные соперники в зеленых шкурах с хвостами крокодилов продолжают расползаться во всех направлениях, кроме того, где мы поставили им заслон. Я знаю. Но смрад с окраин не достигает носа имперского правительства, услаждаемого фимиамом. Вы прибыли с Земли, из дома и должны понимать это лучше, чем я. Думаю, мы оставим Урюмклав еще при жизни нашего поколения.

— Нет, это невозможно. Наш фланг обнажится на протяжении шести парсеков. И кто будет покровительствовать торговле?

— Да, да, — кивнул Эйзеншмитт. — Но, с другой стороны, торговля невыгодна. Мы несем убытки из месяца в месяц. Вряд ли сокровищница Империи оскудеет, если мы уступим эту планету. Император больше озабочен постройкой нового, двенадцатого дворца и пополнением гарема.

Флэндри никак не мог согласиться с этой точкой зрения. Новоиспеченный офицер, питомец солидной специализированной школы, он с рвением приступил к работе, но пока лишь набивал шишки. Порой он мечтал сцепиться с каким-нибудь бандитом, однако случай не подворачивался.

Между тем он приближался к городу. Вокруг сгрудились ветхие постройки-ульи из кирпича, возведенные пионерами по туземной моде. Улицы и проходы извивались огненными змеями, расцвеченные огнями вывесок.

Флэндри встречались главным образом пешеходы, но и без машин шума хватало: по барабанным перепонкам лупил грохот поп-музыки и разноязыкий говор, временами взрываемый воплями ярости. Запахи тоже были не из приятных: от толпы разило смрадом грязных тел, дымом, ладаном, резким лекарственным духом.

Среди туземцев преобладали люди, но попадались и немало других существ.

Перед домом удовольствий, пользующимся сомнительной славой, хотя он ничем не отличался от других, зазывала выкрикивал по-английски:

— Заходите! Все заходите! Всего лишь шаг отделяет вас от удовольствий. Познайте новые ощущения! Изящные развлечения без перерыва! Изысканная пища, отменные напитки. Вот, что возбуждает, ошеломляет, дарит грезы. На любой вкус! Были бы деньги! Опытные слуги наслаждения семнадцати рас удовлетворят ваши желания. Любой обитатель Вселенной останется доволен. Заходите все!

Флэндри вошел и в проходе столкнулся с трехруким вышибалой. Его голубоватая кожа была холоднее ночного воздуха, хотя в холле царила жаркая духота.

Вышибала — огромный, бритый, в сверкающей униформе, — придвинулся к нему.

— С благополучным прибытием, месье! Чего желаете?

Его глаза походили на кусочки антрацита.

— Вы Лем? — осведомился Флэндри.

— Э-э… да. А вы?

— Меня ждут.

— А, да. Шестой этаж, налево, до номера шестьсот шестьдесят шесть. Разумеется, нажмете кнопку — дверь откроется.

— Шестьсот шестьдесят шесть, — пробормотал Флэндри. Для офицера он был довольно начитан. — Гражданин Аммон случайно не юморист?

— Никаких имен! — предостерег Лем, положив руку на оружие, которое висело на поясе. — В путь, малыш.

Флэндри повиновался и даже позволил себя обыскать и отобрать пистолет. Он был счастлив, когда перед ним открылась дверь шестьсот шестьдесят шестого номера. Шестой этаж был вотчиной садомазохистов, и путешествие через него не доставило Флэндри удовольствия.

Комната, в которой он оказался, напоминала земные апартаменты размерами и богатым убранством. Ковер на стене цвел пышными розами. Однако придирчивый взгляд Флэндри быстро отметил, что старые предметы обстановки пообтрепались и засалились, а новые — дурного вкуса. В комнате не было никого, кроме Леона Аммона, если не считать телохранителя, застывшего в углу как истукан.

Хотя Флэндри повернулся к нему спиной, мускусный запах волосатого существа поддерживал в нем ощущение, что один неверный шаг дорого ему обойдется.

— Здравствуйте! — сказал Аммон.

Он был безобразно жирен и потен и не мог похвастаться особой опрятностью, хотя его пунцовая куртка была из дорогих.

— Вы знаете, кто я, а? Садитесь. Сигару? Коньяк?

Флэндри принял оба предложения. И не пожалел об этом. Он не преминул сделать хозяину комплимент.

— Вы нет будете жаловаться на жизнь, если мы столкуемся, — улыбнулся Аммон. — Вы никому не говорили о моем приглашении?

— Конечно, нет, месье.

— Впрочем, что за беда, если бы вы и обмолвились? Кто усмотрит нечто незаконное в приглашении поболтать и выпить стаканчик, не правда ли? Но вы рискуете навлечь на себя неприятности с таким командиром.

В привычки Флэндри не входило обсуждать начальство: промывание мозгов не слишком приятная процедура. Поэтому он промолчал, внимательно рассматривая кончик сигары.

— Я надеюсь, что в ваши планы не входило подвергать меня опасности?

— Нет, вы мне симпатичны, Доминик, — покачал головой Аммон. — Правда, правда… Я обратил на вас внимание, как только вы стали появляться в Старом Городе. Вы холодны, резки, неразговорчивы. Я велел покопаться в вашем прошлом.

Подозрения Флэндри росли. Давит на психику? Но зачем? Хочет понаблюдать за реакцией?

— Узнали что-нибудь интересное? Сущие пустяки, не так ли? — сказал он. — Подпоручик, экс-пилот, служивший в разведке, прошел переподготовку на Земле.

Аммон не спешил с ответом, наблюдая за ним из-под опущенных век.

— Эти полеты внутри системы и за ее пределами вполне укладываются в программу подготовки шпиона.

— Никому не вредно побывать на плохо изученных планетах, набраться опыта, присмотреться к окружающему миру. Наши приятели с Марса давно основали бы тут форпост и начали проворачивать кое-какие махинации, если бы их не удерживали сторожевые патрули.

— Да, я уже это слышал. Однако, на мой взгляд, мы расточаем силы. И все же, если б не это, вы не приехали бы на Урюмклав, где я вас высмотрел и взял под наблюдение. Я разнюхал, что фигурировало в вашем официальном досье, мой мальчик. Вы основа всего дела Старкада.

Изумленный Флэндри спрашивал себя, насколько глубоко общество разъедено коррупцией, если хозяин борделя средней руки на заштатной, пограничной планете может добывать такую информацию.

— Раскроем карты: ваша миссия здесь подошла к концу, — продолжил Аммон. — Как насчет того, чтобы поправить дела перед отъездом? Прибыль будет немалой, я обещаю.

Он потер руки.

— Посмотрим, — ответил Флэндри.

Если сунули нос в его кошелек, глупо утверждать, что он преуспевает. Он на нулях.

— Я присягал на верность Империи.

— Так что же? Я не буду подвергать испытанию вашу лояльность. Я как-никак и сам верноподданный. Нет, слушайте. Я открою вам свои планы, если вы обещаете держать рот на замке.

— Я и не собирался болтать. Кому интересно то, что вы мне говорили?

Аммон разразился кудахтаньем, заменявшим ему смех.

— Все справедливо. Вы хитрец, Доминик, и сверх того красивый малый.

«Зондирует почву».

Толстяк вздохнул и возвратился к серьезным делам:

— Все, о чем я прошу, это изучить одну интересующую меня планету, когда настанет ваш черед лететь на разведку. По возвращении я выплачу вам

— по секрету, разумеется, — миллион в любой форме: хоть мелкими купюрами, хоть чеком — как захотите.

Он порылся в ящике и вынул сверток.

— Вот задаток — сто тысяч.

— Я должен выполнять мою миссию, — возразил Флэндри.

— Конечно, конечно! Отлично вас понимаю. Я же законопослушный гражданин. Но если бы вы отклонились немного от обычной орбиты, это заняло бы не более двух недель.

— Если об этом догадаются, — я погиб, — сказал Флэндри.

Аммон потер подбородок.

— Вы можете положиться на мою скромность. Я же доверяю вам. Окажите и вы мне доверие. Подкуп офицера — тяжкое преступление, по крайней мере в таком деле, как это.

— Почему вы не поручили его собственным пилотам?

Аммон отбросил притворство:

— У меня их нет. А гражданский пилот заломит такую цену! Не приведи Господь, нарвешься на ловкача из Старого Города. И все закончится тем, что мне перережут горло. Нерадостная перспектива! Я птица невысокого полета. — Он наклонился вперед и доверительно прошептал: — Но мечтаю взлететь.

Жадность горела в его глазах и заставляла дрожать голос.

— Итак, я готов поставить на вас. Поверьте: операция стоит труда! Я продам потихоньку все мое добро, найму надежных людей. Сначала мы будем работать тайно и сбывать добычу из-под полы. Мы выстроим свое счастье. Потом я вынырну на поверхность, вычищу пятна со своей биографии, заплачу налоги и устроюсь на Земле. Я представлю себя благородным дипломатом или политиком. Но это частности. Главное — я вскарабкаюсь наверх, стану важным господином. Вы понимаете?

Аммон вытер пот со лба.

— И вы не останетесь внакладе, дорогой друг.

— Положим я подделаю бортовой журнал. Свалю свое опоздание на неприятностями с машинами. Мой сторожевик — старая рухлядь, и комиссии смотрят на все сквозь пальцы. Но чего ради?

— Я подхожу к главному, мой мальчик. — Аммон наконец овладел своими эмоциями. — Речь идет о потерянных сокровищах. Еще пять сотен лет назад Политехническая Лига имела здесь базу. Слыхали о таком?

Флэндри отрицательно покачал головой.

Он знал многих, кто завидовал размаху и величию былых принцев торговли, но в нынешнюю сумеречную эпоху не находилось желающих повторить их странствия и подвиги.

— Не ее ли разбомбили во время Бунтов?

— Точно. Однако несколько подземных устройств уцелели. Конечно, они в плачевном состоянии. Галереи вот-вот рухнут, полузатоплены. Но я подумал, что эти пещеры могли бы еще послужить. Я их исследовал и нашел микрофильмы, с координатами и галактической орбитой планетарной системы, в которой кое-что есть… «Марс-Минеральная» эксплуатировала эту территорию. И сделала на этом деньги. Припомните, как обострилось торговое соперничество к концу господства Лиги. Интерес к системе угас. Однако в свое время это было бойкое место.

— Богатое тяжелыми металлами, — продолжил Флэндри.

Аммон моргнул.

— Как вы угадали?

— Что же еще могло заманить горнорудную компанию на окраину цивилизации? — Флэндри загорелся, хотя и не подал виду. — Молодая звездная система, богатая металлами. На одной из планет база роботов. Это были роботы, не так ли? Центральный компьютер — бьюсь об заклад — руководил механизмами, которые вели разведку, добывали руду, очищали ее, помещали на склад, нагружали корабли и производили запасные части. Кроме того, компьютер ведал ремонтом и расширением парка роботов. Так? Я думаю, что в мире, изобилующем радиоактивными элементами, просто нет места людям.

— Совершенно справедливо. — Подбородки Аммона дрожали в такт частым кивкам головы. — Речь идет о спутнике планеты, объемом превосходящей Юпитер, масса которой тысячекратно превышает массу Земли. Она уплотнена гравитацией. Спутник назвали Вэйланд. Его масса составляет около трех сотых земной, а гравитация — половину «же», такая она плотная.

«Плотная! Уран, торий, без сомнения, еще немного нептуния, плутония, осмия и платины. И все это богатство только и ждет, чтобы его подобрали. Мой Бог!»

Флэндри с трудом удерживал на лице маску безразличия. Он сказал нарочито медленным голосом:

— Миллион не кажется мне разумной цифрой. Для вас откроются такие возможности…

— Полноте! Все, что от вас требуется, это представить отчет о Вэйланде. Я подвергаюсь риску, а не вы. Положим, что эта Голконда — мыльный пузырь. Я выброшу на ветер миллион, даже больше миллиона: мне придется нанять надежного агента, не из дешевых, оплатить его проезд до той точки, где вы его подберете, и еще тысячу мелочей.

— Минутку! — запротестовал Флэндри. Вы сказали «агент»?

Аммон усмехнулся:

— А вы надеялись, что я вас отправлю одного? Кто помешает правительству, чтобы вы «упали» на Вэйланд случайно? Нет уж, увольте! Предоставим бюрократам получать незаработанные деньги. Вы же не из их числа. Согласны? Мой агент будет вас сопровождать, снабжать навигационными данными. Скрасит ваше одиночество. Он будет с вами неотлучно до той минуты, пока вы не дадите мне отчет о ваших открытиях. И может пригодиться как свидетель, который даст показания (в случае нужды — под гипнозом), если вам вздумается изменить взгляды.

Флэндри выпустил кольцо дыма.

— Как вам угодно, — согласился он. — Придется потесниться. Но продолжим дебаты, если вы согласны. Думаю, я приму ваше предложение при одном условии.

— Что за условие?

— Ничего безрассудного, месье, — произнес Флэндри с отсутствующим видом. — Слов нет, придуманные вами меры предосторожности разумны, но дневать и ночевать с немытой гориллой — слуга покорный! Это любого сведет с ума. Мне думается, вы найдете женщину, компетентную и приятную. Согласны?

— Согласен.

Так и получилось, что теперь он падал на Вэйланд…

3

Посадка была жесткой.

Ослабленные перекрытия небольшого судна скрипели и стонали. Но Флэндри посадил-таки корабль и сразу же кинулся к огнеметам.

Наводящий на цель адский голубой пучок метался среди нападающих, которые повернули выше. Крылатый механизм рухнул за стенкой кратера, в который опустился Флэндри. Двух других, серьезно поврежденных, швыряло из стороны в сторону. Оставшиеся невредимыми сопровождали искалеченных. Несколько минут — и последний из них скрылся.

Очень высоко, вне досягаемости металлические птицы плыли в мрачном небе. Флэндри настроил экран на круговой обзор и подал команду увеличить изображение.

— Один из наших приятелей завис сзади — наблюдает.

Джана застонала.

— Соберитесь с мыслями! — рявкнул он. — Делайте что-нибудь. Мне некого больше просить о помощи. Мы влипли.

Он следил за движением стрелок на циферблатах. Немного воздуха просочилось наружу, но его заменил запас из хранилищ, и утечка прекратилась. Очевидно, оболочка треснула, однако автоматика функционировала, но им не подняться без ремонта.

Внутренние повреждения, должно быть, гораздо серьезнее. Похоже, снято гравитационное поле — он двигается с подозрительной легкостью. О дьявол, неприятный сюрприз на планете с низкой гравитацией.

Да, термоядерный генератор мертв. Освещение, отопление, восполнение утечки воздуха и распределение воды — все пошло на аккумуляторы.

— Наблюдайте за приборами! — приказал он Джане. — Пусть себе воют. Пока нет ничего подозрительного.

Он отправился мимо жилого отсека и комнаты, где хранились и предметы жизненной необходимости, порядком развороченные, в машинный зал. Часовой осмотр не оживил его надежд, но и не убил их. Возможно, ему удастся взлететь, но лишь угроза жизни может быть оправданием такому риску.

— Что нового? — проворчал он, входя в рубку.

Джана суетилась возле стула, на который сложила все портативное оружие, что было на борту: дезинтегратор, иглопистолет, его нож, трофей времен войны с Мерсеем, — весь арсенал, кроме парализующего пистолета, который она вложила в кобуру у пояса. В руке девушка сжимала жезл из слоновой кости, расцвеченный всеми красками радуги.

— Какого дьявола? — воскликнул Флэндри.

Он шагнул к ней. Джана выхватила пистолет из кобуры.

— Стой! — скомандовала она лишенным выражения голосом.

Он повиновался, отказавшись от мысли броситься на нее: нет места для маневра, она свалит его и свяжет, прежде чем он придет в сознание.

Оставив надежду немедленно разрешить ситуацию, он расслабился, чтобы спокойно рассмотреть ее.

Девушка старалась не выказывать овладевшей ею паники, но ее выдавала мертвенная бледность лица. Страх вытягивал губы в тонкую линию и уродовал.

— Что, испугались? — осведомился он насмешливо.

— Мои намерения очевидны. Я просто осторожна. Разве для этого нет причин, Ник? — Она заставила себя улыбнуться. — Я держусь своей роли. Вы имперский офицер, а я работаю на Леона Аммона. Может быть, мы продолжим сотрудничать, а может, — нет. Что изменилось?

— Ну и вопрос, — удивился он. — Если вы думаете, что это ловушка, что я вас подставил… Ну, моя нежная, не стоит нервничать, неприятности еще только начинаются. Я и сам не желал бы ничего другого, как возвратиться. В жизни так много приятного: выдержанные вина, вкусная еда, приятные разговоры, хорошая музыка, интересные книги, табак, любовь в женщин. Да мало ли чего еще предлагает цивилизация?

«И миллион Аммона», — прибавил он про себя.

— А возвращение возможно? — спросила она.

Он объяснил ей, в каком состоянии сторожевик.

Она покачала головой. Прядь янтарных волос упала на лоб.

— Я так и думала, что дела наши плохи, — сказала она. — Что же дальше?

Флэндри сменил позу и провел рукой по волосам.

— Нам здесь долго не протянуть. Температура за бортом и различные факторы таковы, что, даже если сократить до минимума расход наших систем — а это придется сделать, — энергии хватит на три месяца. Пищи чуть побольше. Но когда температура опустится ниже девяноста градусов, сэндвичи с ростбифом послужат нам слабым утешением.

— Когда вы перестанете насмешничать? Нам нужна помощь.

— Бесполезно просить ее по радио, — сказал Флэндри. — Атмосфера слишком тощая для посылки волн, особенно когда солнце, несмотря на весь его блеск, так далеко. Мы могли бы рассчитывать на отражение сигналов от Рэджина или другого спутника, но оборудование сторожевика слишком слабосильное.

— Но оно есть? — не сдавалась она.

— Пока мы были на орбите, я мог связаться с компьютером горнорудного центра. Это совершенная машина, хотя и старого поколения — с тех пор не много придумали нового. Она распоряжалась обслуживанием и ремонтом роботов. Если бы нам удалось войти с ней в контакт, добиться ответа, роботы исправили бы здесь все в считанные часы, и через несколько дней мы могли бы схватиться с врагом.

Но мы упустили свой шанс. И теперь нам остается отдать себя на волю судьбы и искать другие пути к спасению.

— Я подозревала, что вы к этому придете, — процедила она ледяным тоном. — Ничего не поделаешь. Слишком опасно.

— Тогда что?

Она еще не открыла рта, как он уже угадал ответ и поежился.

— Я не привыкла действовать вслепую. И когда меня приставили к вам, исследовала ситуацию, по крайней мере, поинтересовалась устройством и оборудованием кораблей этого типа. Они несут на борту несколько торпед-курьеров, способных возвратиться на Урюмклав в две недели и сообщить, где мы и что с нами.

Он запротестовал:

— Но послушайте, вряд ли эта атака была последней. Кто знает, когда подоспеет помощь? Лучше бы уйти, спрятаться на высотах.

— Возможно. Посмотрим. Но я не хочу упустить свой шанс выжить и вызову корабль Флота. — Она издала визгливый смешок. — Я знаю, что вы думаете. Вы нарушили устав? Власти начнут расследование, докопаются, что вы взяли деньги Аммона и выполняли его задание. Вас приговорят как минимум к пожизненному рабству.

— А как насчет вас? — огрызнулся он.