Глава шестая. Пират, спаситель, варвар…

— Впереди парус!

Крик с восторженным эхом отозвался на палубе . Словно черные пантеры, воины заскользили по кораблю, доставая оружие, готовясь к бою и занимая положенные места. Бэлит, смеясь, указала на штирборт. Но никакого приказа больше отдавать не требовалось. Оба рулевых, сверкая белозубыми улыбками, уже меняли курс. Конан на мгновение прижал к себе подругу, крепко поцеловал и прыгнул вниз, на гребную палубу.

Сильный ветер наполнял паруса и гнал галеру по пенистым волнам. Такелаж скрипел, будто вторя боевой песне пиратов. С востока на горизонте виднелась суша, а в миле за кормой прибой штурмовал крутой берег маленького острова. Скалы выбеленные солнцем и ветром, вздымались в голубое небо.

Конан вернулся к Бэлит. Могучий варвар облачился в блестящую кольчугу и рогатый шлем. Широкий меч в потрепанных ножнах висел на боку, а в левой руке Конан держал субанский щит. Бэлит не носила доспехов, только тунику и головную повязку. Она заплела волосы и подняла их к затылку, чтобы в бою не лезли в глаза. Из оружия она выбрала два тонких клинка.

Конан, прищурясь, разглядывал цель. Они приближались к своей жертве, толстобрюхому стигийскому паруснику. Киммериец видел, как команда пытается выжать из своей посудины все, что можно; как люди стали готовиться к бою, когда поняли наконец неизбежность столкновения.

— Я снова смогу мстить! — радостно воскликнула Бэлит.

— Там может оказаться богатый груз, — заметил Конан. — И если честно, я стосковался по хорошей драке. — Варвар скосил глаза на подругу: — Одела бы ты кольчугу, а?

— Я уже говорила тебе однажды, что женщины не так выносливы, как мужчины, — отмахнулась Бэлит. — Кольчуга будет только мешать, а острую стрелу она задержит так же плохо, как и сильный удар по шее. Без нее в рукопашной я дерусь куда как ловчее.

Конан в ответ только пожал плечами. Бог киммерийцев Кром дает человеку только жизнь и волю. И ничего больше. Дальше ступай своей дорогой по миру и сражайся! Не протянулась ли суровая длань Крома над Черным Побережьем, не коснулась ли она Бэлит еще в материнском чреве? Что ж, вполне может быть…

На минуту варвар вспомнил свою дикую родину. Действительно, далеко же он забрел и страшными были его приключения. Наконец-то он нашел себе подругу. Но слепой случай, что подарил Бэлит, может в любой момент и отнять ее. Конан расправил широченные плечи. Человеку — мужчине или женщине — надо бесстрашно встречать любой удар судьбы.

. Судя по манипуляциям парусника, вряд ли его команда обучена военному искусству. Правда, стигийцы намного превышали пиратов численностью, а всякий матрос быстро учится, как постоять за себя.

С парусника полетели первые стрелы. Субанские стрелки ответили залпом, а их товарищи, рыча, посылали врагу ядреные матюги. Солнце сверкнуло на взлетевших копьях. Одно попало в носовую фигуру, всего в дюйме от Бэлит. Конан заворчал, Бэлит рассмеялась.

Внизу на палубе одно копье угодило в бедро субанцу. Он вырвал жало, остановил кровь и вновь занял свое место у релинга.

На паруснике покачнулся матрос, раненный в горло, и, скорчившись, перевалился за борт. Едва над ним с плеском сомкнулась вода, на поверхности появился треугольный плавник акулы.

Бэлит отдала приказ. под косым углом накрывала жертву. Огромный чернокожий воин на средней палубе раскрутил над головой абордажный крюк на тросе и бросил. Крюк впился во вражеский борт, трос в руке великана натянулся. Он тут же швырнул второй, пока его товарищи с громким воплем тянули первый. Мускулы блестящих от пота рук играли, делая привычную работу. Пираты тут же схватили и второй трос, когда крюк попал в цель.

Стигийцы пытались обрубить тросы. Залп стрел уложил нескольких, а остальные попрятались. Корабли сошлись, сильно вздрогнула и встала борт о борт с парусником.

— На абордаж! И глядите, чтоб они не кинули факелы! — взревел Конан. Он знал, что такое огонь на корабле. Вытащив меч, он ринулся вперед.

Пираты перебросили уже абордажный мостик, острые крючья впились в высокий борт парусника. Конан устремился по мостику, за ним шаг в шаг следовали черные воины в кольчугах. Большинство субанцев носили только юбки или туники, украшения из перьев и оружие своей родины. Но в этом варварском обличий они казались еще более страшными. По мостику неслись готовые к резне дикари. Их боевой клич перекрыл рев матросов с парусника.

Трое стигийцев в доспехах ожидали атаки плечом к плечу на другом конце абордажного моста. Клинок Конана взлетел и с шипением упал вниз. Будто молот по наковальне, ударил о щит клинок. Стигиец пошатнулся, но тем не менее нанес ответный удар своим коротким мечом. атака Конана была лишь уловкой. Широкий клинок стремительно метнулся в сторону и перерубил запястье противника. Солдат тупо уставился на обрубок руки. Он качнулся назад и остаются сидеть на палубе, бессильно истекая кровью.

Конан между тем пустил в ход щит, чтоб отшвырнуть в сторону второго противника и тут же нанести мечом могучий удар. Стигиец повалился на стоящего рядом воина. Тот явно был более опытным. На краткий миг потеряв равновесие, он вскинул щит, прикрываясь, отбил следующий удар и атаковал в ответ. Киммериец отскочил на шаг. Когда мелькнул короткий клинок стигийца, варвар нанес мощный удар сверху. Резкий рывок выбил меч из рук противника. Стигийцу пришлось спасаться бегством.

Конан прыгнул на палубу. Ему потребовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы расчистить себе дорогу. Стигийцы отчаянно сопротивлялись, пытаясь прикрыть брешь. Но Конана обуял азарт битвы, он восторженно проревел боевой клич киммерийцев. У большинства врагов доспехи отсутствовали. Единственной защитой служили щиты. Полуобнаженные смуглые люди были бессильны против дикости и ярости сверкающей стали. Треск и звон смешались с воплями тех, кого зарубил киммериец. Воины Бэлит заполнили всю палубу.

Стигийский капитан заорал со своего возвышения на корме. Матросы повиновались. Это была хорошо вымуштрованная команда. Оставшиеся в живых сомкнули ряды и отступили к корме, всем видом показывая, что пираты рано приняли их за трусов. Субанцы занялись теми, кто не успел вовремя отступить. Решающая схватка была еще впереди. И все же добрым двум десяткам матросов удалось добраться до верхней палубы.

Бэлит помчалась к Конану по залитым кровью доскам, мимо корчащихся от боли раненых и безмолвно лежащих трупов. Стрелы свистели ей вслед. Киммериец принял ее под прикрытие своего щита.

— На корме они смогут долго обороняться от нас, — задыхаясь, проговорила она. — В этих водах часто встречаются корабли, а пираты — враги любого моряка. Они надеются, что мимо пройдет другой корабль и поможет им. Тогда, боюсь, нам придется удирать.

— Возьмем по крайней мере добычу… Нет, — вслух размышлял Конан.

Невозможно перенести груз под обстрелом на галеру. Уже сейчас корсары прячутся под защитой палубных надстроек и мачты. Стрела вонзилась в щит киммерийца. Конан поискал взглядом подходящее укрытие.

— В конце концов, мы можем поджечь корабль! — сердито воскликнула Бэлит.

Это бессмысленное разрушение противоречило натуре киммерийца.

— Погоди, — сказал он. — У меня идея. Они могут обороняться — но только до тех пор, пока никто не свалится им на спину. Помоги мне, — Конан отбросил щит.

— Что…— начала было Бэлит, но варвар в двух словах объяснил, что задумал. Одно мгновение она испуганно глядела на киммерийца, потом рассмеялась, хищно, как волчица:

— Ты свихнулся, Конан, но ты гений! Да, иди!

Она поцеловала его крепко, чуть не укусив, потом встала на колени расшнуровать сапоги варвара.

Конан снял кольчугу, чтоб не стесняла движений, и привязал меч за спину. Босой, только в плотных штанах и шлеме, он побежал. У мачты Конан быстро оглядел такелаж, выбрал фал и перерезал его кинжалом. Затем шмыгнул к релингу и вантам. Цепляясь пальцами рук и ног, он ловко, как белка, взобрался наверх.

Стигийцы, казалось, его не заметили. Бэлит позаботилась о том, чтобы ее лучники постарались их отвлечь. Они скрывались за кормовыми постройками, изредка отвечая на выстрелы.

Присев на рее за хлопающим парусом, Конан протянул обрезанный фал. Хотя фордуны* могли помочь ему спуститься вниз, но сделать это было непросто. Он еще раз обрезал фал и побежал по рее. Рулевой у штурвала отсутствовал, корабль метался по волнам, и мачта выписывала в воздухе дикие петли. Конану некогда было думать об опасности, балансируя на краю реи. Там он обрезал часть паруса, чтобы тот ему не мешал. Определив, какой длины нужен фал, Конан закрепил его. Затем взял в руки свободный конец и прыгнул.

Трос натянулся и резко дернул — Конан полетел над палубой, воинами,

и вечно алчущим новых жертв морем. Варвару хотелось сейчас завопить от восторга, как тогда, мальчишкой, в Киммерии. Он пронесся над ахтерштевнем. Низко пролетая над палубой, Конан выпустил фал.

Удар о палубу был так силен, что Конану показалось, будто все его кости разлетелись в пыль. Несмотря на это, он тут же прыгнул на ахтердек. Меч со свистом вылетел из ножен. Поскольку у Конана не было щита, левой рукой он выхватил кинжал. Стигийский моряк, не веря своим глазам, уставился на варвара. Конан занес меч, и по доскам покатилась голова.

— Хой-хо! — заревел киммериец, рубя налево и направо. Кто-то ткнул в него копье. Он отразил удар мечом и ринулся вперед. Кинжал вонзился в горло копьеносца. Умирающего Конан швырнул в следующего врага и почти одновременно с этим сделал выпад, отражая секиру. Было невозможно поверить, чтобы один-единственный человек без доспехов мог устоять против множества воинов. Но Конан сражался в плотной толпе стигийцев, мешающих друг другу, и пожинал свою кровавую жатву.

Вот короткий клинок задел варвара. Он ударил врага рукоятью в лоб. Послышался треск костей. Широкое лезвие полоснуло по шее стигийца и, не успел он упасть, разрубило живот другого. Гарда кинжала блокировала удар еще одного меча и задержала оружие, пока Конан не повернулся и не сумел высвободить руку.

Возвышаясь над этой мешаниной тел и стали, он видел, как черные воины Бэлит бегут к лестнице, которую некому было защищать, и одновременно слышал дикий, торжествующий крик.

Бэлит спрыгнула на ахтердек таким же способом, как и киммериец. Конан удивленно поднял бровь. Такое в его планы не входило. Со сверкающей сталью в руках, Бэлит присоединилась к варвару. Он взревел, как лев, и еще яростнее стал пробиваться вперед. Он перебьет стигийцев всех до единого, но не допустит, чтобы его подруге причинили вред.

Но теперь не придется драться в одиночку. Субанцы забрались на ахтердек и быстро положили конец битве.

С опущенными парусами оба сцепленных меж собой корабля качались на волнах. Бэлит и Конан, остыв после боя, оценивали состояние дел. Убиты трое, еще пятеро так тяжело ранены, что надолго вышли из строя, если вообще выживут. От них, кстати, может вспыхнуть какая-нибудь зараза. Из стигийцев, кажется, не уцелел никто. Корсары побросали их за борт, живых и раненых, поскольку не занимались работорговлей. Конан опасался, что Бэлит, как она это уже делала, вернется к берегам Субы, чтобы взять на борт новых воинов. В них не будет недостатка, как она уверяла.

Трюмовые люки были открыты. В брюхе корабля копошились пираты, выясняя, какую добычу они захватили. Доносились приглушенные, но радостные голоса. Конан заключил, что добыча не только дорогая, но и легко перевозимая — вероятно, пряности. Они с Бэлит направились к корме, скинув забрызганную кровью одежду. Прекрасное тело Бэлит блестело, еще влажное от морской воды, которой она окатила себя из ведра. Мечи они, правда, держали наготове, ведь неосторожные хищники не доживают до старости.

Внезапно дверь каюты распахнулась. Человек, ступивший на палубу, носил железный ошейник раба, но туника его была белой и чистой, а движения казались отточенными и изящными. Черты лица его — тоньше, а кожа — темнее, чем у стигийских матросов. Незнакомец произвел на Конана и Бэлит странное впечатление.

— Приветствую вас, — спокойно проговорил он и низко склонил голову над сложенными ладонями. Киммериец понимал стигийский так хорошо, как носорог — соловьиное пение.

Бэлит отвечала, используя свой ограниченный словарный запас. Незнакомец улыбнулся и перешел на шемитский, который Конан понимал сносно.

— Поздравляю с победой, господин и госпожа. Как Отанис из Тайи может быть вам полезен?

— Хм! — буркнул Конан. — Не много тебе потребовалось времени, чтобы переменить господ.

Отанис пожал плечами:

— Разве я виноват? Они сделали меня своей собственностью. Какая уж тут верность! — он тоскливо посмотрел вдаль и сказал тихим, почти молящим голосом: — Может быть, вы в своей бесконечной милости сделаете меня вновь свободным. Так вы получите настоящую верность, ее нарушит только смерть.

Бэлит объяснила Конану:

— Это тайянец. Его соплеменники — не стигийцы, хотя их страна уже долгие годы является провинцией змеепоклонников. Часто тайянцы бунтуют против своих господ, но их мятежи всегда подавляют. Я считаю их мужество достойным восхищения. — Она снова повернулась к рабу: — Как ты попал в плен?

Отанис мрачно нахмурился:

— Тайянцы вновь взялись за оружие, чтобы отвоевать былую свободу. Меня захватили во время стычки и погнали на рынок.

Конан, внимательно рассматривавший его, сухо заметил:

— Кажется, тебе не так уж сильно досталось…

— Нет. Мне повезло. Если можно назвать счастьем клетку, — ответил Отанис. — Стигиец, купивший меня на рынке, — купец из Кеми по имени Бахотеп — был по крайней мере достаточно умен, чтобы понимать: от животного больше пользы, если с ним хорошо обращаться. Я умею читать и писать — редкое умение у тайянцев в эти тяжелые времена. Это, несомненно, известно моей госпоже. Поэтому Бахотеп отправил меня работать в контору. Недавно он сделал меня смотрителем этого ценного груза. Со временем он начал доверять мне, понимаете? Но, несмотря на это, он приказал капитану держать меня под стражей, пока мы стояли в гавани. — Отанис вновь пожал плечами. — Если положить на одну чашу весов его сносное обращение со мной, а на другую — то, что я был рабом, то я нахожу, что ничего не должен хозяину. Поэтому, господин мой и госпожа моя, я в вашем распоряжении. — Он снова склонился в поклоне. — Дозволено ли мне спросить, с кем я имею честь говорить?

— Я — Бэлит с корсара , — ответила женщина гордо, — а это мой товарищ — Конан…— Она осеклась, потому что Отанис, широко раскрыв глаза, уставился на нее. — Что с тобой?

— Вы… Вы Бэлит… Из Шема, с Черного Побережья? — еле выговорил он.

Свет играл на угольно-черных косах Бэлит.

— Да, — заявила она. — Я Бэлит и тоже имею свой счет к стигийцам.

— Я… я знаю вашего брата, — заикаясь, сказал Отанис.

Бэлит замерла.

— Что?.. — прошептала она и задрожала, затаила дыхание.

— Да. Джихан. Ведь он ваш брат? Как часто он с любовью рассказывал о вас.

Клинок Бэлит со звоном упал на доски. Она схватила Отаниса за руку и впилась в нее ногтями. Не издав ни звука, тайянец стиснул зубы. Это понравилось Конану. Он положил могучую руку на плечо подруги и почувствовал, как женщина дрожит.

— Говори! — приказала Бэлит. — Рассказывай мне все!

— Но… Так сразу не вспомнить, — растерянно произнес Отанис. — Мы стали добрыми друзьями, он и я.

— Он все еще в лапах этой твари, Рамваса? — крикнула она.

Отанис покачал головой:

— Нет, теперь нет. — Он поискал слова, прежде чем продолжить: — Он рассказывал мне, как вы оба попали в руки Рамваса и что вы, очевидно, сумели от него ускользнуть. Но он мог лишь надеяться, что вы по крайней мере встретили достойную смерть. Как счастлив был бы он, видя вас здесь, королева битвы. Ну во всяком случае Джихан доставил Рамвасу столько неприятностей, что тот решил избавиться от него и продал. Мой хозяин Бахотеп приобрел также и его. Как я сказал, Бахотеп достаточно сообразителен, чтобы найти ключик к хорошему рабу. Джихан платил за хорошее обращение прилежной работой. — Отанис криво усмехнулся в сторону Конана. — Если мы примерно себя вели, то могли даже раз в неделю посещать женщин. — Он снова стал серьезным, когда заметил слезы в глазах Бэлит, и продолжал рассказ: — Да, Джихан и я работали вместе счетоводами. Так было, пока меня не отправили в это плавание. Разумеется, его сердце все еще тоскует по свободе, но он слишком умен, чтобы рисковать жизнью, если шансы вырваться на волю малы. Пока боги не предоставят ему более подходящей возможности для бегства.

— Джихан — в Кеми? Джихан! — простонала Бэлит.

Она бросилась Конану на грудь и зарыдала. Он неловко прижал ее к себе, провел ладонью по волосам и проворчал нечто, что должно было служить утешительными словами. Пираты, стоявшие поблизости, глазели на них удивленно, но подходить не решались.

— Где он, Отанис? — Бэлит высвободилась из рук киммерийца и резко повернулась к тайянцу. — Мы устроим налет. Веди нас к нему, и все золото Стигии будет твоим!

Где-то в глубине души Конан понимал ее чувства. Но будучи по натуре не большим любителем чужих разборок, сохранил полное спокойствие. Только сжал покрытые шрамами кулаки. Бэлит надо бы помочь. Но прежде хладнокровно пораскинуть мозгами, с какой стороны к этому подступиться.

Он рывком повернул подругу к себе, глаза варвара полыхнули ледяным огнем.

— Послушай, — проговорил он, — спустись с небес на землю. Что сделает один корабль против целого вражеского флота? Это будет не налет, а самоубийство. Неплохо бы поработать башкой так же, как и клинком. Тогда Джихан точно будет стоять на палубе .

Бэлит с усилием заставила себя успокоиться.

— Ты, конечно, прав, — наконец с мукой прошептала она. — Нам нужен план. Но мы будем жить ради этого, ради Джихана, пока не вернем ему свободу.

Пронзительный взгляд Конана устремился на Отаниса:

— Нам понадобится твоя помощь. Без сомнения, заварушка предстоит серьезная. Ты дрался за свою землю. Теперь будь верен нам, и тогда ты не только обретешь волю, но и станешь обладателем сокровищ, что в этом трюме. На них ты сможешь нанять много солдат. — Конан немного поразмыслил, слушая свист морского ветра. — Но если ты все-таки лжец, — завершил варвар сурово, — ты умрешь!

Отанис улыбнулся.

— Может быть, совсем не так уж трудно будет помочь вам, — сказал он. — Поговорим подробнее?

Бэлит поручила перегрузку товара своему помощнику и направилась вместе с обоими мужчинами в каюту стигийского капитана. Она и Конан уселись за стол. Отанис принес вина и тоже сел. Солнечный луч проникал сквозь застекленное окно и, казалось, раскачивался вместе с кораблем. Голоса людей, болтавших и смеявшихся за работой, доносились приглушенно, равно как пронзительный крик чаек, плеск бьющихся о борта волн. Свежий воздух сочился сквозь полуоткрытую дверь в маленькую, скудно обставленную каюту и наполнял ее соленым дыханием надежды.

Отанис сделал глоток из кубка, отодвинул его и сложил руки кончиками пальцев.

— Вилла Бахотепа и его загородный дом охраняются не так уж строго. Его рабам известно, что их господин лучший хозяин Кеми, и внимательно следят за тем, чтобы не попасть к нему в немилость. И Джихан тоже, по меньшей мере, пока наконец не представится настоящий случай вновь вернуть себе свободу. Госпожа Бэлит, вам, должно быть, подвернулось невероятное счастье, когда вы бежали. Я бы с удовольствием послушал, как вам это удалось.