Глава 6

Солнце планеты Кандемир – горячий карлик F6 – находилось на расстоянии 175 световых лет от планеты Ворлак. Его третья планета была несколько тяжелее Земли, а интенсивная радиация разредила и высушила атмосферу. Но даже при таких условиях люди, защитившись от ультрафиолетового излучения, могли жить на Кандемире и питаться местными продуктами.

История здесь развивалась необычно. Кочевники заселили поначалу самый плодородный континент, поработив оседлые народы. Это завоевание не было похоже на завоевания из земной истории, когда, например, орды варваров разрушали цивилизации. На Кандемире общество кочевников обладало высшей культурой: они одомашнили животных, создали письменность, надплеменное правительство и машинную технологию. Города стали чем-то вроде резерваций, где рабы круглый год трудились в шахтах. Когда кочевники научились пересекать небольшие и неглубокие океаны, их образ жизни распространился на всю планету. Военные стычки и экономическая конкуренция между кланами дали толчок индустриальной революции. Но порох, паровые двигатели и массовое производство нарушили экономический баланс. Общество кочевников не смогло переварить все это – начались трения. Столетие назад Кандемир пребывал в таком же политическом хаосе, как и Земля в последние годы. Тогда-то и появились исследователи с планеты Тсьюда и приобщили Кандемир к галактической торговле.

Многочисленные кандемирцы устремились в космос в качестве студентов, рабочих и наемных солдат, поскольку на Тсьюде, Ксо и в некоторых других системах существовал более развитый империалистический строй и им нужны были люди. Кандемирцы возвращались домой с новыми идеями оживления своей старой культуры. При Ашчизе Великом клан Эржуат объединил Кандемир, открыв дорогу лихорадочной модернизации – но адаптированной к образу жизни кочевников. Киберы заменили роботов, а кланы стали командами отдельных космических флотов. Вскоре коммерсанты и искатели приключений с Кандемира хлынули в космос. Традиции еще привязывали их к материнской планете, когда они возвращались для свершения сезонных обрядов братания, предписанных религией. Таким образом Великий Лорд имел возможность контролировать своих вассалов.

По прошествии времени обычаи (которые соседями по Галактике воспринимались как проявления жестокости, высокомерия и жадности) все чаще втягивали кандемирцев в конфликты с более примитивными расами. Они были легкой добычей. Но эти мелкие стычки привели к столкновению с более развитыми мирами, как, например, Тсьюда, которая отстаивала свои интересы в космосе. Дело дошло до открытого военного столкновения в пространстве. Потерпевший сначала поражение Кандемир так яростно возобновил свои притязания, что его враги запросили пощады. Условия мира были жестокими; недавние учителя кочевников фактически стали их вассалами.

Небольшая империя, более или менее установившаяся при сыне Ашчиза, начала бурно разрастаться при его внуке Фершакане. Децентрализованное и гибкое, правительство кочевников хорошо вписывалось в межзвездные отношения; империя процветала. Ради славы, благополучия и безопасности, а пуще того – для завоевания большего пространства, в котором кандемирская цивилизация испытывала острую нужду, ради развития космических полетов и завоевания гигантских владений – империя должна была расширять свои границы. Фершакан мечтал о неограниченной власти над всей группой планет этого звездного скопления.

Его политика вскоре вызвала сопротивление другой коалиции. Противодействие исходило от врагов Ворлака, также имевших свои далеко идущие планы. Флот кочевников был остановлен в битве при Греше. Но сражение закончилось вничью. Ни одна из сторон не добилась преимущества. Война затянулась на годы рейдов, атак и отступлений; периоды затишья сменялись новыми вспышками на всем пространстве между двумя мирами. Достаточно благополучное государство планеты Монвенги и его дочерние планеты официально хранили вооруженный нейтралитет, практически оказывая поддержку Ворлаку. Остальные независимые планеты этого скопления звезд были слишком слабы, чтобы вмешиваться в конфликт.

Ближайшая база кандемирцев располагалась на расстоянии сорока световых лет от Ворлака, у звезды, известной под названием Майаст. Когда ворлакский истребитель с землянами на борту вышел из очередной интерференционной полосы и продолжил путь на парагравитационной тяге, Доннан увидел Майаст, светившийся голубым светом на экране наблюдателя. Похожая на огненный шар, по правому борту мерцала самая большая планета этой системы в сопровождении мелких пятен лун. Говард, теперь главный навигатор, настроил телескопы и протянул руку к панели компьютера.

– Нет, – возразил Рамри, – отклонение составляет 11,4 градуса… – Он запнулся. – Вы правы. Я ошибся. Извините.

«Надо же, – подумал Доннан, – несмотря на такой богатый опыт, Рамри до сих пор ошибается в системах чисел». Отличались не только символы, сам принцип счисления был иным. Монвенги за базовое число принимали шестерку. Но это был корабль с Ворлака, а его десятипалые строители пользовались десятеричной системой, как и земляне.

Говард проигнорировал замечание птицы, но Олак Фарер, наблюдатель-драгар, нахмурился и проверил координаты. Он не сомневался в компетентности пятидесяти землян, управлявших «Грунтом»: они продемонстрировали свое умение после месяца уроков, а также во время этого полета. Но ворлакский аристократ по-прежнему презирал их.

Немногого же мы достигли, отметил Доннан, ведь и наши парни, ожидающие на «Франклине» на орбите Ворлака, тоже не слишком уверены в нас. Все это выглядело как ловкий трюк. Один-единственный истребитель проходит через защитные заграждения, подбирается к базе так близко, что ракетный удар уже невозможно предотвратить, и уходит неопознанным… А ворлакские астронавты бились над этой операцией уже десяток лет…

Он посмотрел на Голдспринга:

– Что-нибудь обнаружено?

Спросил – и сразу понял глупость своего вопроса. Если бы прибор, над которым склонился ученый, выдал хоть запятую, его известили бы в тот же момент. Но, черт возьми, в такой ситуации глупость простительна. Когда идешь в бой, сердце колотится как сумасшедшее, а глотка так пересыхает, что невольно думаешь о пиве.

– Нет-нет. Я уверен. Погоди… погоди минутку. За одну минуту при ускорении в сорок g «Грунн» добавил более четырнадцати миль в секунду к своей и без того высокой скорости. Голдспринг кивнул, указывая на экран:

– Вот. Два движущихся объекта в том направлении. Он продиктовал ряд координат. Доннан повернул несколько ключей на панели управления, разворачивая корабль под прямым углом к первоначальному курсу. Через три-четыре минуты Голдспринг сказал:

– Хорошо, мы вне зоны обнаружения.

Говард изучил полученные данные приборов и отбарабанил новый ряд цифр. Корабль не слишком отклонился от направления на звезду; на такой скорости непросто повернуть, но Доннан начал снова изменять курс, корректируя его так, чтобы точно выйти на Майасту.

Олак Фарер прошелся по рубке и остановился, глядя на светящийся след на экране перед Голдспрингом.

– Что это были за объекты? – спросил он. – Корабли, патрульные ракеты или что-то еще?

– Я не знаю, – ответил Голдспринг. – Эта штуковина работает пока не слишком уверенно. Я только знаю, что это были источники модулированного парагравитационного излучения, и я отметил их удаленность, скорость и ускорение. Другими словами, это что-то, что двигалось с ускорением. – Он сухо добавил: – А мы можем утверждать, что в этой системе любой предмет, движущийся с ускорением, опасен.

– Так же, как и тот, что находится в свободном падении, – проворчал Олак.

– О Боже, – вздохнул Доннан. – Как часто я должен повторять вам – я уверен, мой благородный коллега понимает: для нас опасен лишь тот объект, вектор скорости которого совпадает с нашим.

– Да-да, – сухо сказал Олак. – Мне достаточно часто объясняли принцип действия вашего прибора. Парагравитационный детектор с беспрецедентной чувствительностью. Я верю, это хороший прибор.

– Это лишь первый из целой серии приборов, – сказал Голдспринг. – И оружия. Мои ребята и я только начали исследовать возможности, открытые новой теорией пространственно-энергетически-временного соотношения. Специалисты на «Франклине», возможно, приготовят сюрприз к нашему возвращению.

– Возможно, – нетерпеливо произнес Олак. – Я ничего не говорил до сих пор, чтобы не показаться трусом. Но теперь, когда мы с вами прочно связаны, скажу откровенно, что доверить жизнь единственному, собранному вручную экземпляру не до конца отработанного прибора было верхом глупости.

Доннан вздохнул.

– Я спорил об этом тысячу раз с сотней драгаров, – сказал он. – Я думал, вы тоже слушали. Хорошо, я повторю все снова. Приспособление Арни не просто реагирует на парагравитационные волны, как обычный детектор. Оно само генерирует микроволны и потому способно использовать принципы интерференции. В результате прибор может засечь другие корабли на вдвое большем расстоянии и вдвое точнее, чем обычные приборы. Итак, если мы предупреждены о появлении врага задолго до того, как он обнаружит нас, мы можем уклониться от встречи, не попадая в его зону обнаружения. Ваши прежние рейсы заканчивались неудачей, так как линия обороны нашпигована патрульными кораблями и орбитальными ракетами. Ваши эскадры обнаруживали до того, как они могли приблизиться к базе. Но в этот раз мы подобрались так близко, что им уже бесполезно засекать нас, и при нашей скорости им нас не остановить. То же самое с торпедами, которые мы выпустим. Мы промчимся прямо через линию их обороны, прежде чем они успеют чихнуть.

К концу оскорбительной лекции Доннана на общеизвестную тему Олак кипел от возмущения.

– Я не молокосос, коллега, – прорычал он, оскалившись. – Я уже слышал все это много раз.

– В таком случае, мой благородный коллега, не могли бы вы вести себя так, как если бы вы действительно слышали об этом? – промурлыкал Доннан.

Олак ударил кулаком по подлокотнику. Доннан в упор посмотрел на него. Через несколько очень напряженных секунд драгар уступил; он встал, отошел к экрану левого борта и уставился на звезды.

Доннан позволил себе короткую передышку. Чего-то подобного следовало ожидать. Эти заросшие шерстью самураи имели бешеный темперамент. Но он должен был завоевать моральное превосходство. Возможно, когда-нибудь они станут его союзниками – иначе сказанию о последних людях недостанет красочности, чтобы пересечь Галактику. А наилучший, хотя и опасный, способ справиться с ними – это унизить.

– Вот он! – Голдспринг выпалил серию цифр. Доннан и Говард изменили курс.

– Это вон тот, впереди? – спросил Доннан.

– Да. – Голдспринг подергал себя за бороду. – Возможно, ищет нас.

– Мне кажется, я засек след несколько минут назад, – сказал Вейлс, сидевший за радаром. – Я не обратил на него внимания, так как объект удалялся. Это могла быть автоматическая следящая станция… Она могла предупредить тот корабль. Тоща бы все остальные корабли начали поиск пришельца.

Однако Доннан надеялся заметить поисковиков вовремя и увернуться. Тем не менее он не хотел, чтобы станция так быстро вступила в игру. Возможно, кандемирцы строили свою оборону более тщательно, чем показала ворлакская разведка.

Доннан достал трубку и потянулся за кисетом. «Впрочем, нет, лучше не надо. Ограничивай себя в табаке, парень, пока не найдешь ему замену». Эта мысль повлекла за собой другие – о вине, лошадях, об Алисон и обо всем, что он любил и потерял навсегда. Доннан сердито пожевал мундштук незажженной трубки.

Истребитель продолжал свой путь. Люди обменивались замечаниями, пытались шутить, разминались и проверяли оружие. На оружейной палубе Большой Юл, которому Доннан простил убийство Боумана, но которому больше никто не доверял, прильнул к торпедной установке, как к родной матери. Наверху, в капитанской рубке, Рамри и дежурный офицер-навигатор играли в шахматы. На экране медленно росло голубое солнце. Постоянно меняя курс, корабль прятался от врага.

До поры до времени.

– Только что замеченный корабль идет совсем рядом, параллельно нашему курсу, примерно с той же скоростью и ускорением, – выпалил Голдспринг. – Скоро мы войдем в зону обнаружения.

– Мы не сможем уклониться, а? – спросил Доннан.

– Нет. Вражеская сеть стала слишком густой. Смотри: если мы повернем сюда, попадем прямиком в это скопище кораблей. – Голдспринг указал на карту, лежащую перед ним. – А если будем дальше придерживаться курса, будем раскрыты вон той эскадрой. И она не замедлит накрыть нас огнем. Лучшее, что мы можем сделать, – это оставаться на прежнем курсе и попробовать свои силы на корабле, который я только что обнаружил.

– Гм… я не уверен. Если его вектор так схож с нашим…

– Не совсем. Чтобы удержаться рядом с нами, он должен увеличить ускорение на тридцать g. А это крейсер, по крайней мере, судя по мощности излучения. Крейсер не может набрать такое ускорение.

– Зато его торпеды могут.

– Я знаю. Возможно, он обстреляет нас. Но, учитывая чувствительность наших детекторов, у нас будет в запасе секунд десять, не меньше. Наши бортовые орудия ликвидируют все его снаряды на расстоянии в половину киломили.

– Хорошо, – вздохнул Доннан. – Я верю тебе. Это должно было случиться рано или поздно.

Олак прищурил глаза и раздул ноздри.

– Я боялся, что мы не увидим сражения в этом рейде, – сказал он.

– Этот вариант устроил бы меня больше, – ответил Доннан. – Космические войны слишком расшатывают нервы. Хорошая рукопашная драка – почти развлечение, но сидеть здесь и наблюдать за сражением на экране… Чувствуешь себя слишком беспомощным… Внимание, он приближается.

«Он находится слишком близко от своей планеты, – сказал себе Доннан. – И лишь потому не запускает ракеты. Но все равно это может дорого нам обойтись».

Вооружение было вне компетенции Доннана. Он слышал приказы офицеров-канониров, но не обращал на них внимания. Положив руки на панель управления, он думал о Земле. Однажды у него была девушка… не Алисон, хотя губы Алисон тоже не забыты…

Вспышки рождались и умирали среди звезд.

– Один, два, три… – считал Голдспринг. – Пять, шесть!

– Больше нет? – Рамри оторвался от шахматной доски.

– Нет. Больше ничего. Мы перехватили все их снаряды. И еще три торпеды в полете. Они, может быть, догонят корабль.

– Отлично, – сказал Рамри. Он толкнул своего партнера, покрывшегося испариной. – Ваш ход, лейтенант… Лейтенант, с вами все в порядке?

Вейлс вскрикнул. Доннан не повернул головы. Он полностью сосредоточился на управлении. Двигатели ревели. Слишком поздно! Кормовой экран только что показал тяжелый, неуклюжий объект, пикирующий со стороны левого борта. Корабль встряхнуло… Упавшая стойка снесла голову партнеру Рамри.

Кровь била фонтаном. Звук взрыва ударил, как кулак в скулу. Доннана отбросило на переборку. Олак Фарер, стоявший поодаль, кувыркнулся рядом с ним, ударился о панель и, отскочив назад, смешно шлепнулся. Парагравитационная установка вышла из строя, невесомость заставила все вокруг закружиться в бесконечном танце – среди дыма, криков, гремящего эха и свиста уходящего воздуха. Повсюду летали неправдоподобные капли крови.

Экраны опустели. Огни погасли. Сила тяжести, вызванная вращением корабля, слишком слабая, чтобы быть заметной, все же заставляла обломки кружиться внутри разбитого корпуса. Мало-помалу беспомощный корабль затягивало на гиперболическую орбиту, проходящую мимо голубого солнца.

Глава 7

Пленник!

Доннан уже дважды был в плену: в Арканзасской тюрьме, как бродяга, и потом, годы спустя, – у банды китайских «добровольцев», наводнивших Бенгальский залив у берегов Бирмы, где он работал тогда на строительстве дамбы. Но сейчас Доннан просто не ожидал такого. Те тюрьмы, по крайней мере, находились на зеленой и людной Земле.

Небо над головой напоминало раскаленную медь. Щурясь от яркого света, Доннан видел миражи, дрожащие на горизонте. Горячий ветер сушил кожу; его монотонное завывание почти заглушал скрип башмаков по гравию. И это еще не пустыня. Кусты с кожистой коричневой бахромой на змеевидных ветках торчали по обеим сторонам дороги, качаясь и потрескивая под порывами ветра. Над головой парило существо, похожее на кошку, его шкура поблескивала, как слюдяная. Таким же блеском отливала чешуя туземцев, смахивавших на четырехлапых пауков с фасеточными глазами и щупальцами вместо рук. Без сомнения, они считали окружающую обстановку весьма приятной, так же, как и взвод кандемирцев, перед которыми туземцы всячески заискивали.

Доннан давно не чувствовал себя таким одиноким. Мысли о неудаче, смерти десяти человек, доверявших ему, и пленении сорока остальных наполняли его ужасом с того момента, когда вражеский корабль подошел вплотную и абордажная команда вступила на борт «Грунна». Людям не оставалось ничего другого, как сдаться в плен. Их корабль развалился, только скафандры сохраняли им жизнь, и лишь у некоторых было личное оружие. Они перебрались на подошедшее судно и, скованные наручниками, апатично ждали, когда их отправят на Майаст-2.

«А теперь какие-то высокие чины хотят допросить меня, – мрачно думал Доннан. – Как я могу дышать одним воздухом с убийцами Земли?»

Туземные хижины, скучившиеся вокруг укреплений, остались позади; отряд прошел через стальные ворота и попал в величественное бетонное здание. Внутри, в путанице коридоров, кипела активная деятельность. Однако Доннан понимал, что все это – камуфляж. Настоящая база спрятана глубоко в недрах планеты. Но и там ее можно было достать хорошим ударом, если бы…

Высокие фигуры кандемирцев с инструментами, оружием или бумагами в руках сновали по устланным каучуком коридорам и бегали по кабинетам, где перед низенькими конторками под резными листьями незнакомых растений сидели на корточках чиновники. Никто не разговаривал без необходимости. После завывания ветра тишина казалась странной. Острый звериный запах насыщал атмосферу.

Доннан нехотя признал, что кандемирцы выглядят привлекательно. Гуманоиды, семи футов роста, с очень широкими плечами и тонкой талией, они обладали почти безупречными пропорциями тела. И почти совершенными выглядели овал головы, широко расставленные зеленовато-голубые глаза с продолговатыми зрачками, маленький нос, почти человеческие чувственные губы. Пышные волосы, зачесанные за большие острые уши, обрамляли лица. Кожа этих лиц была гладкой и серебристой, только пара подвижных усиков торчала на верхней губе, выполняя роль органа обоняния. Руки тоже походили на человеческие, несмотря на шесть пальцев и черные, как сажа, ногти. Величественная наружность подчеркивалась строгой прилегающей одеждой мягких тонов. На одежде четко выделялись гербы, указывающие на ранг и происхождение.

Их присутствие подавляло, но Доннан расправил плечи. Будь что будет!

Открылась дверь с изображенным на ней огромным глазом. Конвоиры отдали честь, но не щелкнув каблуками, как это делалось на Земле, а согнувшись в неглубоком поклоне. Каждый прикоснулся к голове стволом своей винтовки. За дверью кто-то свистнул. Старший подтолкнул Доннана вперед. Дверь за ним закрылась.

В углу комнаты стоял часовой. Кроме того, в помещении находился средних лет офицер, чей клановый знак содержал пятиугольник, указывающий на его родовитость. Офицер принадлежал к той из кандемирских рас, чья кожа была бледно-золотистой, а грива – рыжей. На щеке был виден небольшой шрам. Не вставая, хозяин кабинета улыбнулся Доннану.

– Поздравляю, капитан, – произнес офицер на мягком уру. – Я приветствую вас, – продолжил он с почти человеческим сарказмом, – если вы не против моего приветствия.

Доннан коротко кивнул и, согласно обычаю, опустился на пол. Кандемирец нажал кнопку на крышке стола.

– Перед вами – Таркамат из Аскунзодя. Я представляю клан Байкуш и командование Великого флота, – сказал он.

Доннан не удержался, чтобы не свистнуть. Адмирал собственной персоной, руководитель военных операций на всем флоте в войне с Ворлаком!

– Я и не догадывался, что мы вызвали такой интерес, – смог выдавить из себя Доннан.

Серебряная крышка стола скользнула в сторону, и появился поднос с двумя чашками, наполненными горячей жидкостью.

– Согласно нашим архивным данным о землянах, – сказал Таркамат, – этот настой не повредит вам. Более того, многие из вас находят… или находили его вкус приятным.

Доннан машинально потянулся к чашке. Нет! Он отдернул руку, будто обжегся.

Таркамат издал мурлыканье, которое можно было принять за смех.

– Поверьте, если бы я хотел отравить вас, то давно приказал бы сделать это. Но я предлагаю вам вместе с напитком статус… нет, не гостя, но все же и не пленника. Пейте!

Доннана охватила дрожь. Прошло какое-то время, прежде чем, заикаясь, он произнес:

– Я… я… я буду проклят, если приму что-либо… от вас! От любого подонка-убийцы… от Кандемира!

Солдат в углу вскинул винтовку и заворчал. Таркамат остановил его тихим свистом. Загадочный взгляд адмирала надолго остановился на лице пленника. Затем очень спокойно Таркамат сказал:

– Вы верите, что мой народ уничтожил вашу планету? Но вы ошибаетесь. Мы не принимали в этом участия.

– Кто же тогда?! – закричал Доннан. Он чуть было не вскочил, но вовремя опомнился. Таркамат покачал рыжей головой:

– Я не знаю, капитан. Наша контрразведка пыталась это выяснить, но до сих пор не смогла. Ворлак кажется подходящей кандидатурой.

– Нет. – К Доннану вернулось самообладание. – Я был там. Они представили доказательство своей невиновности.

– Какое доказательство?

– Договор. – Доннан замолчал.

– Ах, это… Между ними и одной из земных наций? Да, мы знаем о нем из различных источников. – Таркамат сделал небрежный жест. – Мы совершенно уверены, что ни одна из малых независимых сил, таких, как Ксо, не могла разрушить Землю. У них нет ни достаточных средств, ни мотива.

– Кто же остался, кроме Кандемира? – хриплый голос Доннана казался странным ему самому. – Земля – ну, одна из наций Земли, по крайней мере, – помогает вашим врагам. Вот вам и мотив. А Солнечная система патрулируется вашими автоматическими ракетами. Я сфотографировал их.

– И мы тоже, – невозмутимо ответил Таркамат. – Мы посылали туда экспедицию – посмотреть, узнать новости. И тоже были атакованы. Но, честно говоря, ракеты «Искатель» четвертой модели – не лучшее оружие такого типа. Сотни их были перехвачены как вражескими, так и нейтральными кораблями, так как их компьютеры давали сбои, а снаряды не взрывались. Кто-то хотел очернить нас (и он добился своего – ведь люди не верят нам), и этот «кто-то» мог накапливать ракеты для своих целей. Заметьте также, что модель обычно не так неуклюжа и беспомощна, как те ракеты, что ведут охоту в Солнечной системе. Разве это не доказывает, что ракеты были намеренно разрегулированы, чтобы дать возможность жертвам ускользнуть и разнести слухи по всему космосу?

– Или дать вам необходимый аргумент в вашей пропаганде, как вы мне только что продемонстрировали, – прорычал Доннан. – Вы не можете отрицать, что договор между Россией и Ворлаком давал повод разрушить Землю.

– Тогда почему мы не сделали такую же попытку на Монвенги? – возразил Таркамат. – Они с их хваленым нейтралитетом гораздо полезнее силам Ворлака, чем одна страна Земли, снабжающая несколько кораблей небольшими партиями оружия. – Таркамат надменно вскинул голову. – Мы отказались от этого не из щепетильности, а из-за того, что затраченные усилия не оправдают результата. Особенно если учесть, что живая планета намного ценнее для нас в будущем. Чтобы колонизировать Монвенги, нам пришлось бы предварительно стерилизовать их планету; а вот на Земле, несмотря на более холодное солнце, мы могли бы обосноваться… если бы так решили. Биосфера вашей планеты нам подходит. – Его тон стал жестче. – Не воображайте, что ваш мир или любая его страна что-то значат в военном отношении. Если бы эта страна, эта Россия, или как ее там, доставляла нам большие неприятности, знаете, как мы могли поступить? Не сдайся она перед простыми угрозами, мы применили бы метод, уже обеспечивший Кандемиру покорение пяти отсталых миров. Мы организовали бы миссию в стране соперников России на Земле, выяснили бы, насколько она сильна по отношению к ним, и сделали бы их своим орудием. Зачем подвергать риску жизни славных кандемирцев, если жители Земли сами могут сделать за нас половину работы?