- Вот чертежи различных экипажей, приводимых в движение силой мускулов, имевших распространение в момент прибытия людей. В некоторых регионах они ещё могут быть в ходу. Основная трудность состоит в том, что, хотя представители нашего вида имеют большую индивидуальную силу, мы при этом ещё и больше по размерам. В данном судне может поместиться ограниченное число гребцов. Как лучше распределить имеющиеся силы? - Он показал указкой. - Здесь мы видим приспособление, позволяющее использовать для гребли силу не только рук, но и передних ног. На этом чертеже показан ножной переступательный привод для приведения в действие гребного колеса, или гребного винта в более поздних моделях. Однако подобные устройства неэффективны и подвержены поломкам, если они не выполнены из достаточно прочной стали, выдерживающей большие крутящие моменты. В силу этого валенненцы и островитяне Огненного моря комбинируют носовые и кормовые косые паруса с обычными веслами, что делает судно весьма маневренным, но ограниченным по дальности плавания. Мы же, обитатели Южного Бероннена, как вы, может быть, заметили, предпочитаем большие прямые паруса. Их недостаток - медленность в управлении, поскольку наши команды даже при использовании подъемных кресел и лодыжечных крюков не могут взбираться наверх так же быстро, как ваши.
      - Поскольку ваши эмиссары научили нас более совершенной металлургии, наши конструкторы стали экспериментировать с винтами, приводимыми в движение силой ветра. В свое время мы собирались построить и двигатели, но в связи с отсутствием у нас промышленной базы и приближающимся периастром вряд ли что-то в этом направлении удастся сделать в ближайшие столетия.
      Он не добавил: "Удалось бы, если бы Примавера по-прежнему могла нам помогать". В его богатом интонациями, но спокойном голосе упрек не прозвучал. Однако стоявший рядом с ним Дежерин поморщился.
      - Эти чертежи - просто настоящее искусство, - наконец произнес человек совершенно искренне. - И сколько ума и воли - добиться таких результатов, когда Ану всегда возвращается. ..
      И тут его прорвало.
      - Почему вы меня принимаете? - спросил он. - Почему ваш народ держится дружелюбно с моими людьми, когда их собственное племя даже говорить с ними не хочет?
      Золотые глаза Джерассы спокойно встретились с черными глазами человека.
      - Чего мы добились бы, отринув одиноких юношей, кроме того, что лишили бы себя самих всего того интересного, что можем от них узнать? В большинстве своем мы сознаем, что они не свободны в выборе своей цели. Население Примаверы надеется оказать влияние на ваших главных лидеров через вас, отказывая вам в искусстве и средствах, которые вам нужны. У нас же нет ни того ни другого.
      Дежерин сглотнул.
      - Вы завоевали наши симпатии, - признал он. - Из-за достоинства, с которым вы переносите свою беду, из-за всех чудес, которых лишится мир, если погибнет ваша цивилизация. - "И я задумался о войне в космосе. Стоит ли она всех затрат и страданий? Можно ли её вообще выиграть? И вообще дело ли Земли туда лезть?" Но у нас есть долг.
      - Я принадлежу к легиону, - напомнил ему Джерасса. Иштариец был готов возобновить обсуждение научного и технического состояния Сехалы до появления землян, но тут зажужжал передатчик Дежерина. Он вытащил из кармана рубашки его плоскую коробочку и рявкнул:
      - Слушаю. Что стряслось?
      - Говорит лейтенант Маевский, сэр, - раздался голос, говоривший по-испански и прозвучавший по контрасту как оловянная труба. - Секретная полиция. Простите, что беспокою вас в выходной день, но дело срочное.
      - А да, вы получили задание проследить за нашими добрыми местными гражданами. Говорите.
      Дежерин почувствовал, как какое-то напряжение поднялось вдоль позвоночника.
      - Как вы помните, сэр, у них были накоплены большие запасы взрывчатых веществ для их проектов. Мы их оставили в складе, только опечатав. Когда у нас начались трения, я решил поставить там радиосигнал тревоги, им неизвестный, и выполнил это под прикрытием очередной инвентаризации. Сегодня незадолго до рассвета сигнал сработал. К сожалению, никого из нас вблизи города не оказалось - очевидно, взломщики в этом удостоверились. Когда мне со взводом удалось добраться туда с базы; дело было сделано. Очень профессионально. На печати нет видимых следов вскрытия. Внутри тоже все выглядело как обычно, так что нам пришлось пересчитать буквально все предметы. Было обнаружено исчезновение десяти упаковок торденита и пятидесяти подрывных шашек.
      Дежерин присвистнул.
      - Да, у нас там работали отличные техники, - продолжал Маевский. - Вот потому-то никого из них и не оказалось в городе - они получили бы сигнал тревоги одновременно с нами. Но мэр Хэншоу просил их помочь в поиске флаера, который сообщил, что идет на вынужденную посадку из-за бури в Каменных горах. Вы приказали, сэр, удовлетворять все разумные просьбы. Они все четверо отбыли. Я подозреваю отвлекающий маневр, но доказать не могу.
      - Вы с ума сошли! - возразил Дежерин. - Уж кто-кто, а Хэншоу не связался бы с саботажниками... Он знает, что вам известно об ограблении?
      - Он спросил, зачем мы вернулись на склад. Я решил, что лучше проконсультироваться с вами, и выдал ему сомнительную историю о том, что мне доложили о нарушении условий хранения. Он поднял брови, но ничего не сказал.
      - Вы правильно действовали, Маевский. Я прослежу, чтобы это было записано в вашем деле. В настоящий момент вы и ваша группа останетесь на месте и не будете отвечать ни на какие вопросы. Я выезжаю.
      Дежерин дал отбой, пробормотал какие-то извинения Джерассе и заторопился к выходу. День был не по сезону жаркий. На западе громоздились грозовые тучи. Небо заливал ещё более злобно-красный свет, чем прежде. Он с облегчением вскочил в свой флаер и взлетел.
      Во время короткого перелета в Примаверу он вызвал Хэншоу. С облегчением услышал, что мэр дома: а то ему мерещились какие-то апокалипсические, хотя и мало вероятные видения.
      - Говорит Дежерин. Мне срочно нужно вас видеть.
      - Да, капитан, я вас вроде как и ждал. Лучше бы нам поговорить с глазу на глаз, да?
      Дежерин приземлился возле дома. Двое прохожих смотрели сквозь него. Он заехал под навес. Ольга Хэншоу с каменным лицом провела его в гостиную и плотно закрыла, за собой дверь, выходя. Ее муж, выпятив круглый живот, сидел возле магнитофона. Он не встал, но приветственно поднял руку и слегка улыбнулся сквозь сигарный дым.
      - Привет, - сказал он. - Устраивайтесь. Дежерин небрежно отдал приветствие и напряженно сел в кресло напротив. Сказал по-английски:
      - Я только что получил страшные новости.
      - Да что вы?
      - Сэр, позвольте мне говорить прямо. Слишком серьезное дело, чтобы ходить вокруг да около. Украдены сильные взрывчатые вещества, и есть серьезные подозрения, что вы можете быть к этой краже причастны.
      - Я бы не назвал это кражей. Взрывчатка принадлежит нам.
      - Так вы признаете свою вину?
      - И виной я бы это тоже не назвал.
      - Материалы были секвестрованы для нужд Космофлота. Сэр, несмотря на все наши несогласия, я вообразить не мог, что вы можете быть замешаны в предательстве.
      - Да бросьте вы, - Хэншоу выпустил голубое кольцо дыма. - Я признаю, что мы надеялись, что сможем сработать без шума. Но ведь вы там поставили жучка? Но успокойтесь, мы не помогли врагам Земли. А вам никогда не понадобится то, что мы... гм... реэкспроприировали.
      - Где оно?
      - Где-то в надежном месте, с техниками и аппаратурой. Я не могу вам сказать, где это - специально не хотел знать, на случай, если вы меня. будете допрашивать. Вам их никак не арестовать, пока они не закончат своего дела. И... Юрий, я понимаю, что вы ухватитесь за малейшее оправдание, чтобы им не помешать.
      - Говорите. - Дежерин стиснул кулаки на коленях.
      - Лучше я вам дам послушать запись одного разговора, который у меня был несколько дней тому назад. - Из-под легкости манер Хэншоу проглядывала суровость. - Я такие вещи всегда записываю. Вы припоминаете ситуацию в Валеннене? Джилл Конуэй и Иен Спарлинг в плену где-то в глубинке, а Порт-Руа постоянно штурмуют все, кажется, храбрецы, которых мог собрать континент.
      Дежерин почувствовал будто бы удар тока. Джилл...
      - Да, - сказал он.
      - Когда Иен туда отправился, он протащил с собой микропередатчик, а солдаты поставили ретрансляторы, которые связали его с Порт-Руа. А тем самым и с нами при случае.
      - Вы мне этого не сказали! - Дежерину стало больно от обиды.
      - Ну, вы человек занятой, - хмыкнул Хэншоу. Дежерин подумал об улицах, по которым проходил, как призрак, о работе в пустыне, что ползла по-черепашьи, о часах, проведенных за составлением рапортов на Землю в поисках эвфемизмов, которые позволили бы хотя бы отсрочить наложение на Примаверу карающей длани Федерации.
      - А вы не думали, что меня это тоже интересует? Эти двое от меня отвернулись, но я по-прежнему считаю себя их другом...
      И снова Джилл неслась по долине, и ветер трепал её длинные волосы; и снова она жестикулировала и показывала ему диковины, которые её увлечение превращало в чудеса, и снова она кормила его в живописном беспорядке своего дома, и пела и играла для него под высокими звездами своей планеты. И снова он ругал себя за то, что в душе так и остался подростком, и снова говорил себе, что на самом-то деле он не влюблен - просто она его привлекает, как всякого нормального человека привлекла бы такая женщина, но не более, чем это возможно для такого короткого знакомства. И надо ещё учесть его одиночество - ив постели, и вне её, которое никогда не было заполнено после ухода Элеаноры...
      Дежерин окаменел от приступа гнева.
      - Если вы полностью закончили меня наказывать, - проговорил он, можете включить магнитофон.
      - Touche (Попал, - фехтовальный термин, фр.), - согласился Хэншоу, и черты его лица смягчились. - Понимаете, у них ограниченный ресурс батарей, а они до того не выходили с нами на прямой контакт. Через Порт-Руа мы знали, что они в добром здоровье и в хорошем настроении, что с ними хорошо обращаются и что они находятся в чем-то вроде имения где-то на западном нагорье. Я им передал весть насчет забастовки, что могло бы повлиять на их планы или действия. Позавчера они вызвали меня напрямую.
      Он поднес палец к выключателю.
      - Если вы хотите себе представить все наглядно, - начал он, - мы знаем этот район по аэрофотосъемке и орбитальным фотографиям, а также по рассказам иштарийцев. Тамошние холмы и расположенные за ними горы довольно красивы - на свой суровый манер. Деревья в лесах низкорослые и извилистые, почти без подлеска, красно-желтая листва затеняет от безоблачного неба. Кое-где попадается Т-растительность с голубой листвой; некоторые образчики, например феникс, весьма впечатляют. Там жарко, как в печи для обжига, и так же сухо. Диких животных мало, и журчащая вода попадается редко, поэтому там почти безмолвие. Джилл и Иен выбрались за пределы слышимости и видимости своих сторожей, и вот они вдвоем в этом опаленном и умирающем лесу.
      - Спасибо, - кивнул Дежерин. - Я все себе представил. - "Ее тонкую фигурку среди скрюченных карликовых деревьев, солнце высвечивает платину и медь в её волосах, её сияющие глаза и влекущую улыбку... и рядом тот, кто долго был её единственным товарищем по плену... Assez! Arretons, imbecile! (Хватит! Прекрати, идиот! фр.)".
      Но её голос поразил его, не тот чистый и звонкий, что он знал, а хриплый и неуверенный.
      - Привет, Бог, это ты? Вызывают Джилл Конуэй и Иен Спарлинг из Валеннена.
      - А? - отозвался голос Хэншоу. - Да-да, это я. Что-нибудь не так, девочка?
      ДЖИЛЛ: Все не так.
      СПАРЛИНГ: Мы лично не находимся в опасности.
      ХЭНШОУ: Где вы? Что случилось?
      СПАРЛИНГ: Мы в том же месте и в тех же условиях. Мы прикинули, что ты в это время будешь дома. Ты один?
      ХЭНШОУ: У меня жена, дети и Примавера. Но в комнате я один, и пока так и будет.
      ДЖИЛЛ (не реагируя на неуклюжую шутку)'. Мониторы выключены? Мы не хотим, чтобы разговор подслушали.
      ХЭНШОУ: Космофлот вас не услышит, если вы его имеете в виду. Они не прослушивают вещание на планету и местные передачи тоже, поскольку много говорится на сехаланском. Ко мне время от времени приходит Джо Зелигман со своими инструментами и проверяет мой дом на предмет жучков, но пока не нашел ничего. Капитан Дежерин в душе джентльмен. И он знает, что я не устраиваю заговоров.
      ДЖИЛЛ: Теперь будешь.
      ХЭНШОУ: Как? ДЖИЛЛ: Если я тебя знаю, то после услышанного начнешь.
      ХЭНШОУ: Если так, то давай к делу. Что случилось?
      ДЖИЛЛ: Ларрека... мертв. Погиб. Он...
      ХЭНШОУ: Нет, не может быть. Когда? Как?
      СПАРЛИНГ (на фоне подавляемых всхлипов): Ты услышишь во время доклада легиона на основную базу. Мы интересовались ходом битвы, и этим утром связались с Порт-Руа. Он погиб в эту ночь, командуя вылазкой. Вылазка удалась, но он получил стрелу между прутьями забрала, и... Гарнизон пока держится, но я не думаю, чтобы они могли продержаться так же долго, как с ним.
      ХЭНШОУ: Бедная Мероа... ДЖИЛЛ: Пусть она узнает от поста Зеры в Сехале, когда там станет известно... Пусть её известят, как положено извещать жену солдата.
      ХЭНШОУ: Разумеется. ДЖИЛЛ: В этом все дело. Мы тогда поклялись, что найдем способ ему помочь. Теперь - теперь надо это сделать, чтобы он не погиб зря!
      ХЭНШОУ: Что можно сделать? СПАРЛИНГ: Мы тут много думали. Но хотели бы узнать, как там у вас.
      ХЭНШОУ: Ничего обнадеживающего. Космофлот прочно загреб под себя все мало-мальски полезное. Я не думаю, что несколько пассажирских флаеров, жужжащих над варварами, сильно их испугают, а вы как думаете? Они видали издалека несколько машин, да и слыхали о нас раньше. От огнестрельного оружия они тоже не паникуют, верно?
      СПАРЛИНГ: Тебе не удастся убедить Дежерина выделить настоящее оружие или даже просто смотреть в другую сторону, пока мы будем работать? В конце концов, дело идет о нашем освобождении. Я привязал наше место к карте. Пилот, который полетит за нами, промахнуться не сможет. Ты ведь сказал, что именно наше пленение положило начало забастовке. Так не может ли Дежерин понадеяться, что, если нас освободят, забастовка кончится?
      ХЭНШОУ: Я, честно говоря, не верю, что она закончилась бы. Здесь под гладкой поверхностью бушует океан эмоций. Конечно, мы пошлем за вами флаер. Но если Дежерин позволит нам использовать оборудование или хотя бы позволит людям Примаверы рискнуть ради спасения цивилизации, которое не является прямой задачей, связанной с его заданием и его войной, - дети мои, я не могу даже вообразить, к какому расколу может это привести, - как с Элефтерией и Новой Европой; разве что Примавера вступит в Союз. А дальше Земля должна будет либо потерять нас, либо послать оккупационные войска, если сможет себе позволить такую роскошь. А Дежерин будет просто стерт в порошок за "злоупотребление властью" или "преступную бездеятельность". И я думаю, что Дежерин предвидит то же самое. Нет, как местный политик я могу вам сказать, что здесь все с виду очень спокойно, потому что мы не связаны так уж тесно с Зерой Победоносным. Мы огорчены, может быть, даже больше, чем нам самим это кажется, но ведь это Союз, а не мы, отступился от них, когда они отказались вернуться домой. Если бы мы присоединились к ним в бою... Я ведь сказал, что чувства здесь пугающе сильны, как их ни сдерживай. Тебе будет очень трудно, Джилл, не стать пылающим символом тебе, дважды обездоленной этой проклятой войной, потому что каждый знает, чем был для тебя Ларрека. Но я прошу тебя не поддаться этому соблазну. Меньше всего нам здесь нужен взрыв.
      ДЖИЛЛ: Дважды обездоленной?
      ХЭНШОУ: Я так сказал? Как-то неуклюже выразился. Ладно, не будем зря сотрясать воздух, давайте лучше обсудим, как вас выручать. Иен, почему ты не связался с нами сразу, когда закончил наблюдения?
      ДЖИЛЛ: Погоди минуту.
      ХЭНШОУ :Э-э...
      ДЖИЛЛ: Погоди, черт тебя возьми, минуту! Ты сказал, что мое пленение вызвало забастовку. Но я попала в плен много дней назад. Ты что-то имел в виду другое, Бог. Что случилось позже?
      СПАРЛИНГ: Погоди, Джилл. Он нам расскажет, когда мы вернемся.
      ДЖИЛЛ: Бог, что ты скрываешь?
      ХЭНШОУ: Иен прав, девочка. Подожди.
      Молчание.
      ДЖИЛЛ (без выражения): Дон, да? Новости про моего брата.
      Молчание. ХЭНШОУ: Да. Он погиб в бою.
      Молчание. СПАРЛИНГ: Джилл, милая, успокойся...
      ДЖИЛЛ: Странно. Я просто одеревенела. СПАРЛИНГ: Это тебя поразило в сердце.
      ДЖИЛЛ: Как переносит семья? ХЭНШОУ: Держатся. Все вы, Конуэй, одного покроя. Но мой длинный язык... Джилл, я... мне очень жаль...
      ДЖИЛЛ: Ты правильно сделал. Я хочу знать... Иен, давай я посижу на этом бревне и возьму тебя за руку, а ты обсудишь все остальное?
      СПАРЛИНГ: Конечно. Я люблю тебя.
      Молчание.
      СПАРЛИНГ: Алло, Бог? Извини нас. Для меня тоже потрясение.
      ХЭНШОУ: Дона все любили, а войну никто. Его гибель подтолкнула взрыв сопротивления.
      СПАРЛИНГ (с легким затруднением): Тем более надо выручать Порт-Руа. В память... Но послушай, Бог, есть ещё одна причина. Она все меняет. Это наш способ, мы думаем, заставить кого-нибудь прийти на помощь. В этих местах и на север от них есть разумная Т-жизнь.
      ХЭНШОУ: Что?!
      СПАРЛИНГ: Да. Самые странные маленькие существа, которых видел мир. Святой Иуда! Я думаю, что только изучение их психологии уже вызовет революцию.
      ХЭНШОУ: Ты уверен, что они разумны?
      СПАРЛИНГ: Мы встречали нескольких. Мы видели, как они используют орудия. Арнанак - король варваров - вошел с ними в контакт, посещал их страну, и он использует их для укрепления своего влияния. Валенненцы приписывают им сверхъестественные силы. На самом деле он заключил с ними сделку. Они разделят с ними лучшие земли, когда завоевание будет закончено. Но это только видимая часть айсберга. Они малочисленны и примитивны, но они знают, где находятся древние таммузианские руины. Я понятия не имею сейчас, после миллиарда лет, что это было такое. Но Арнанак вынес оттуда предмет по-моему, нечто вроде переносного звездного глобуса, который не тронуло, время. Ты пошевели мозгами на эту тему!
      ХЭНШОУ :Фью-у... СПАРЛИНГ: Конечно, мы, люди, можем предложить этим даурам гораздо больше, чем он, и узнать их получше ("ну Джилл, Джилл") - но только если мы сможем эффективно действовать здесь, на Иштар. Это значит, что нам потребуется помощь Союза, а значит, надо его спасти, а дауры живут в Валеннене, и поэтому очень неплохо было бы начать с Порт-Руа.
      Молчание
      ХЭНШОУ: М-да, я-то согласен. Как минимум мы должны отбить варваров, организовать заставу, и тогда Союз сможет охранять север, и не будет такого страшного давления на юг. Да. Но как, Иен?
      СПАРЛИНГ: Может ли флаер, а лучше - флаеры, которые прилетят за нами, нести самодельные бомбы? Ясно, что противник атакует большой массой, пытаясь достичь стен и пробиться благодаря численному превосходству. Сбросить бомбы в их гущу - мне даже думать об этом противно, но придумай другой вариант.
      ХЭНШОУ: Ты уверен, что это поможет?
      СПАРЛИНГ: Нет. Но мы ничего лучше не смогли придумать.
      ХЭНШОУ: Уг-гу. Дайте-ка я подумаю. Наша взрывчатка сейчас заперта, но - м-м-м, придется составить заговор, как вы предлагали, и посоветоваться с надежными людьми, и... Вы несколько дней можете подождать?
      СПАРЛИНГ: Мы полагали, что нам придется это сделать.
      ХЭНШОУ: Мы будет оставаться на связи. Как насчет того, что я вызывал бы вас ежедневно - ну, скажем, в полдень?
      СПАРЛИНГ: Звучит разумно.
      ХЭНШОУ: Начнем с завтрашнего дня.
      СПАРЛИНГ: А теперь лучше попрощаться.
      ХЭНШОУ: До завтра. Джилл, я не могу сказать, как тебе сочувствую.
      ДЖИЛЛ: Все в порядке, Бог. Давайте продолжим. И спасем то, для чего они оба жили.
      Щелчок.
      Полминуты прошло в молчании. Потом Хэншоу добавил:
      - Для чего живет вся Примавера. Попробуете подавить попытки помощи на фоне этих новостей - получите бунт. Дежерин кивнул. Он был оглушен и опустошен.
      - Все, что вам нужно сделать, - сказал Хэншоу, - это не реагировать слишком бурно на историю со складом. Укажите в рапорте, что вы воздерживаетесь от действий на время расследования. Штаб согласится, что это разумная политика, я в этом уверен. Мы думаем, что сможем организовать экспедицию примерно за пять дней. А потом мы готовы слушать музыку на своих похоронах.
      Решение не пришло к Дежерину озарением. Он осознал его как нечто, что уже все время присутствовало в нем, как эмбрион, а теперь вдруг распрямилось и наполнило его силой и спокойствием.
      - Нет, - сказал он. - Нет необходимости откладывать.
      - Что вы имеете в виду?
      - Полечу я, в самолете Космофлота. Куда эффективнее, не говоря уже о том, что безопаснее, в случае внезапного ухудшения погоды. Завтра во время вашего вызова я буду здесь, и мы договоримся.
      - Что значит "эффективнее"? Вы говорили, что не можете ввязываться в битву.
      - Я могу выполнить спасательную операцию, поскольку частью моей задачи является улучшение отношений Космофлота с общественностью. Ведь нет необходимости в присутствии мисс Конуэй и мистера Спарлинга при нанесении удара вашими бомбардировщиками?
      Хэншоу внимательно посмотрел на Дежерина и лишь потом спросил:
      - Вы полетите сами и один?
      - Да. Чтобы сохранить благоразумие.
      - Понимаю. - Мэр поднялся на ноги и протянул ему руку. - 0'кей, Юрий. Как насчет пива?
      Глава 22
      Утром накануне встречи Спарлинг и Джилл объявили, что опять хотят уйти с ночевкой. Иннукрат внимательно на них посмотрела;
      - Для чего? - спросила она.
      - Ты знаешь, что моя работа - изучать животных, - ответила Джилл. - Мы хотим понаблюдать тех, что активны в темноте.
      - Ага. И все-таки... - Жена Арнанака вздохнула. - У вас изменилось поведение. Хотела бы я получше знать вашу породу, чтобы понять, как и почему. Однако я это вижу и по вашей речи слышу. - Она раздула ноздри. - Я это чую, как запах.
      Джилл была захвачена врасплох. Спарлинг бросился на выручку: тянется война. Но ты мог бы меня удержать, если бы попросил остаться и быть твоей любовницей.
      - Ты думаешь, что я настолько эгоист? Заставить тебя действовать против совести? Когда мы вернемся, у меня будут... обязательства, и тебе не придется тратить свою жизнь на старика, который никогда не сможет дать тебе ничего реального... - "Если я вообще там буду".
      Она закрыла ему рот рукой. Он поцеловал её ладонь.
      - Ш-ш, - сказала она. - Мы об этом подумаем позже, когда поймем, какой путь будет лучшим, менее жестоким. - И быстро добавила: - Понимаешь, мне почему нужно твое слово, немедленно, сейчас же. Мне надо, чтобы ты дал мне найти мой путь, как бы дело ни повернулось. Мне надо, чтобы я могла эти вопросы решать свободно.
      Он кивнул. Она отпустила его, и он смог ответить:
      - Да. Мне бы надо было ожидать от тебя такой просьбы. Свобода... - И он спросил себя, отчего же она поморщилась. Но она тут же настойчиво продолжила:
      - Так ты обещаешь?
      - Да.
      Она обняла его.
      - Спасибо, спасибо тебе! - Она старалась сдержать рыдания. - Я никогда ещё так тебя не любила!
      Он старался её успокоить, как мог. На удивление быстро она подняла глаза с озорными чертиками и выдохнула:
      - Я уже придумала, что бы это такое сделать, чему ты обещал не мешать. - И вскоре добавила: - Ага, я так и думала, что ты даже поможешь.
      Позже, когда Ану повисла над вершинами пиков, они разложили костер и сварили ужин. Потом появились звезды и луны. Они немножко поспали и снова прильнули друг к другу.
      Спасательный самолет прибыл в середине утра.
      - Вот он летит! - крикнула Джилл. Спарлинг посмотрел туда, куда она показывала. С юга появилась слепящая искорка, увеличилась, приняла форму крылатой барракуды, пролетела высоко над ними, оставив за собой гром. Они наспех обнялись последний раз и выбежали из-под скалы и деревьев в жару и свет под обнаженным небом, чтобы их могли увидеть.
      Самолет пошел на снижение. Джилл присвистнула.
      - Это же большой Буджум, - сказала она. "Вицлипуцли, - узнал модель самолета Спарлинг. - Шесть пулеметов, три пушки, излучатель энергии и пара килотонных ракет". У него в голове чуть шумело, но это чувство вдруг исчезло от наплыва возбуждения.
      Передатчик на руке пискнул. Он нажал кнопку, и голос Дежерина спросил:
      - Эй, на земле! Все чисто?
      - Все чисто, - ответила Джилл. - Присоединяйтесь к компании.
      Самолет так и сделал. У Спарлинга забилось сердце. Был ли офицер на борту один, как он говорил раньше? Датчики, компьютеры и прочее, но ведь машина все-таки слишком сложна для одного. "Мне бы немножко хотелось, чтобы он был с экипажем или..." Машина остановилась. Они побежали к ней.
      Открылся люк, высунулся трап. Наверху появился Дежерин - тонкая фигура в хорошо подогнанной полевой форме. Он махнул рукой. Джилл махнула в ответ. Под ботинками дробно загрохотал металл.
      Дежерин пожал им руки. Радостным было его пожатие. Но не казался ли он усталым, нервным, слегка подозрительным? "Ну после всего, что ему пришлось перенести... но при нем нет оружия. Нет оружия".
      - Добро пожаловать, - пригласил их Дежерин. - Господи, до чего же я счастлив вас видеть.
      Он смотрел на Джилл. "А куда же еще? Она говорила, что он вроде бы к ней неравнодушен. А кто бы устоял?"
      - Ты в самом деле прилетел сам, один? - спросила она.
      - Да - ответил Дежерин.
      Спарлинг испытывал и ликование, и горе.
      - Мы можем прямо сейчас стартовать домой, - сказал Дежерин. - Полет захватывающий. Эта планета красивее, чем можно себе представить.
      "Так почему же ты нам не даешь её спасти, ты, даже не сукин ты сын, а просто военная машина? Спарлинг, возьми себя в руки. Не устраивай истерик".
      Они вошли, и люк закрылся. Кондиционированный воздух поразил прохладой и влажностью. По обе стороны от прохода виднелись какие-то приборы и оборудование.
      Дежерин пальцем смахнул пот над щеточкой усов.
      - Не представляю себе, как вы выдержали так долго в этой печи.
      - Седрах, Мисах, Авденаго (библейские отроки), - пропела Джилл sotto oce (вполголоса, ит.).
      - Я привез еду, питье, лекарства и чистую одежду, - продолжал Дежерин, - Когда взлетим, я включу автопилот, а пока - могу я ещё что-нибудь сделать для вас до взлета?
      Сейчас! И нет времени для сомнений или сожалений.
      Спарлинг выхватил нож.
      - Можете. - Собственный голос эхом отдавался у него в голове. - Вы можете приготовиться перебросить легион. Не двигаться! Это захват.
      Джилл втянула воздух, оливковое лицо Дежерина побледнело, хотя он стоял на удивление спокойно, и его черты ничего не выражали бы, если бы не темные глаза.
      - Это моя собственная идея, - сказал Спарлинг, - я Джилл даже не намекнул. Но мне известны обстоятельства - когда я подумал о том, что наша слабая и неуклюжая попытка из Примаверы может не сработать, в лучшем случае только дать временное облегчение, в то время как этот монстр может так запугать на всю оставшуюся жизнь любых воинов, которым удастся от него ускользнуть - понимаете? Я готов потом сдаться вам, предстать перед судом и понести наказание. Но я также готов и обезвредить вас и попытаться вести самолет самому, если вы не подчинитесь моим приказам.
      - Иен! - её голос был, как звон стекла.
      Дежерин прыгнул. Расстояние было малым, он был молод и свеж и прошел обучение рукопашному бою. Но Спарлинг легко ушел в сторону, ударил ногой и небрежным движением руки отправил противника в нокдаун.
      - Больше не пробуй, сынок, - посоветовал инженер. - Ты умеешь, но я провел многие годы там, где мне пришлось научиться драться как следует, против иштарийцев. Этот нож - скорее атрибут, чем угроза.
      Дежерин медленно поднялся на ноги, потирая ушибленные места, облизнул губы и медленно произнес;
      - Если я откажусь - а я присягал служить Федерации, - вы почти наверняка разобьетесь. К управлению этой машиной не допускается ни один человек с квалификацией ниже мастера-пилота. Как же будет с Джилл?
      - Я её отправлю обратно в Улу с каким-нибудь объяснением моего отсутствия, - сказал Спарлинг. Она рванулась вперед:
      - Черта с два вы это сделаете, мистер!
      - Черта с два я этого не сделаю, - ответил Спарлинг и добавил для Дежерина: - Я повторяю, она не состояла со мной в заговоре, она не знала о моем плане и все время вела себя лояльно.
      Джилл стиснула кулаки и топнула ногой.
      - Идиот! Зачем же я, как ты думаешь, выманила у тебя обещание мне не мешать, что бы я ни делала? Я же задумала то же самое!
      Он не мог взглянуть на нее, потому что должен был наблюдать за Дежерином и не дать ему дотянуться до Джилл. Он только уголком глаза мог заметить сверкнувшие белые зубы и горящие синие глаза. "Она бы так и поступила", это он знал.
      И вслух:
      - Это бред!
      - Именно так, - быстро сказал Дежерин. - Перегрелась на солнце. Спарлинг, я понимаю, что вы честный человек, как бы вы ни заблуждались. Если я под принуждением сделаю то, что вы требуете, а потом вы сдадитесь, мы вернемся сюда и заберем Джилл. Но мы должны оставить её в безопасности.
      Девушка выхватила нож.
      - Нет. - Ее голос обрел непререкаемость, какой ни одному из мужчин ещё не довелось слышать. - Я в этом участвую, нравится это вам или нет. Напоминаю тебе твою клятву, Иен. Нарушь её - и тебе придется драться со мной. Этого ты хочешь? А теперь слушай. Если ты будешь с ним один, у Юрия будет шанс тебя одолеть. Он сделает какую-нибудь фигуру высшего пилотажа он космонавт, и он моложе, он может вынести большую перегрузку, а ты потеряешь сознание. Тогда он выиграл. А если нас будет двое - слишком рискованно. Верно, Юрий? Против двоих у тебя не будет другого выбора. Твой долг будет требовать, чтобы ты вел машину - хотя бы потому, что двое болванов её не смогут вернуть Федерации без повреждений.
      "Что бы я ни делал, я не смогу её сейчас оставить здесь. Она сожгла свои корабли". Осознание этого обрушилось на Спарлинга как удар.