Джилл заметила его и замерла. Только пульс её участился, молоточками постукивая в горле и висках. Они застыли друг напротив друга. Существо пересекало луг, когда внезапно заметило её.
      "Этого не может быть - игра лунного света, - я просто проголодалась и устала от жары, вот воображение и отправилось в свободный полет..."
      Тень стала удаляться.
      - Подожди, - крикнула она и неловко побежала вслед. Но существо уже исчезло между деревьями.
      В мгновенном ужасе она стиснула рукоять кинжала, полученного от Арнанака. "Нет, оно убежало, а не... И все же мне лучше вернуться".
      И удаляясь быстрее и быстрее от места встречи, она пыталась вспомнить контуры той фигуры, что показалась ей в красных лучах. Несомненно, Т-зверь. Каков бы ни был путь эволюции на Таммузе миллиард лет назад, он, возобновившись с микроорганизмов на Иштар, не совпал с путем иштарийской орто-жизни или земной эволюции. Полов было три. Не было развитых симбиозов, не было ни шерсти, ни молока, а гомеотермные животные регулировали свой теплообмен не химией или испарением, а, как многие растения, сменой цвета. Были среди них и своего рода позвоночные, но они происходили не от древнего червя, а скорее от морской звезды: ни головы, ни нормальных конечностей просто пять членов, один из которых выполняет роль головы со ртом и органами чувств. Было среди них и несколько двуногих...
      ...но все они были малы. Это же было среди своей породы гигантом. Лепестки его верхней ветви доходили ей до груди. Ей показалось, что в области живота она успела заметить три глаза вокруг валика генитальной впадины. Длинные для его роста ноги были хорошо развиты, и существо скорее прыгало, чем ходило. Да и выглядевшие бескостными руки тоже были достаточно развиты, каждая кончалась звездообразной кистью с пятью пальцами. Руки? Пальцы? Именно так, если она не сошла с ума. Она видела поднятую правую руку с расставленными пальцами, и на ней остановила свой удивленный взгляд. В руке было нечто, похожее на нож.
      "Иллюзия. Ничего другого, Я действительно сделала открытие - нашла никогда не виданного Т-зверя. Наверное, пришел с севера из-за изменившихся условий. Но всего лишь зверь!"
      Впереди неё зажелтели окна. Она вбежала в холл, протолкалась через толпу его обитателей и одним духом выложила Иннукрат, что случилось.
      Женщина сделала какой-то знак.
      - Ты встретила даура, - сказала она с беспокойством.
      - Кого? - переспросила Джилл.
      - Подождем Арнанака, тогда и поговорим.
      - Но ведь... - и тут во взволнованной памяти всплыли данные ксенологического изучения обитателей Валеннена, данные, полученные по большей части из вторых рук, от обитателей Союза, но внесенные в книги, которые ей довелось читать. "Даур. Дауры. Кажется, я вспоминаю, они верят во что-то вроде эльфов или духов или малых демонов..." - Это те, кто... э-э... живет в чаще и обладает волшебной силой?
      - Я же тебе сказала - дождись Арнанака, - ответила жена вождя.
      Он вернулся через несколько дней. Джилл не знала, через сколько точно, она уже потеряла им счет.
      Она случайно была дома, когда он прибыл. Чтобы поберечь человеческую одежду, она выпросила кусок грубой материи, которую туземцы делали из растительных волокон, и сшила себе несколько балахонов по колено, чтобы их можно было носить с веревочным поясом. Она же не была иштарийкой, у которой жизнь зависит от обилия солнечного света; наоборот, Бел мог сжечь ей кожу. Лицо, руки и ноги у неё достаточно загорели, чтобы о них почти не беспокоиться. И ещё ей потребовалась обувь - ботинки уже износились.
      Большая часть того, что потреблялось в хозяйстве, в нем же и производилась. Иногда и валенненцы нуждались в обуви. Женщина, которая лучше других умела делать кожаные вещи, выразила желание сшить для Джилл две или три пары - то ли потому, что это было отдыхом от обычной рутины, то ли раззадоренная трудностью задачи, то ли из простого сочувствия, а может быть, по всем этим причинам. Ей требовалось, чтобы девушка все время была под рукой - и как живой манекен, и для того, чтобы объяснить с помощью жестов и небольшого запаса тассурских слов, подходит ли обувь.
      Джилл стояла в мастерской, держа зонтик, который смастерила себе от жары и солнца. Вдруг раздались крики, топот ног, бряцание железа. Во двор влетел Арнанак и его свита. Джилл уронила зонтик. У неё на секунду закружилась голова. Потом с криком "Иен!" она сломя голову бросилась через двор, обжигавший её подошвы.
      - Иен, милый!
      И в его объятия - она ткнулась лицом в его грудь, прижалась к телу сильного мужчины, ощутила твердость человеческого тела, запах человека. Оторвавшись от него на секунду, она впилась взглядом в его лицо с крючковатым носом и снова поцеловала его с трепетной нежностью, как любовника.
      Наконец они смогли чуть отодвинуться друг от друга, сцепив руки и не отводя глаз. И им не было дела до всей толпы иштарийцев, толкавшихся вокруг в слепящем бело-багровом сиянии.
      - Иен, - пролепетала она наконец, - ты приехал меня увезти?
      С его лица исчезла радость, и кости скул выступили резче, как рифы в отлив.
      - Прости, дорогая, - сказал он потухшим голосом, - пока ещё нет.
      Прежде всего она несказанно удивилась:
      - Как? Тогда зачем ты здесь?
      - Ну не мог же я оставить тебя здесь одну? - Он взял себя в руки и быстро заговорил: - Ты не бойся. Я здесь по соглашению. Арнанак не готов отпустить нас - они с Ларрекой смогли договориться только по мелочам, которые не касаются ничьих основных целей. Но он согласился на хорошие отношения с нами, людьми. В конце концов, он совершенно правильно считает, что два заложника лучше, чем один. Основная идея - отпустить нас на соответствующих условиях, которые могут быть не чем иным, как дипломатическим признанием его королевства; а для этого лучше с нами обращаться хорошо. Мы много с ним беседовали по дороге. Он по-своему неплохой парень. А пока что я принес еду, лекарства, одежду и вообще все барахло, которое мог для тебя захватить. И ещё - твои любимые книги. Она смотрела в его зеленые глаза и думала: "Он меня любит.
      Как я могла не понимать?"
      - Ты не должен был...
      - Черта с два! Я тебе объясню ситуацию - у меня куча новостей для тебя - но давай по порядку. Как ты здесь?
      - Все хорошо.
      - Ты хорошо выглядишь. Немножко похудела, но выгоревшие волосы при загорелом лице - ты теперь просто платиновая блондинка. - И сразу же быстро: - Дома все о'кей, по крайней мере когда я последний раз говорил с ними из Порт
      Руа. Тебе привет. Все ждут твоего возвращения.
      - Чиу, - вмешался по-сехалански в их английский разговор Арнанак, - не хотите ли войти в дом? Вы оба - мои гости, и комната вас ждет. Ваш багаж принесут. А вечером будет пир. Но до того вам, наверное, есть о чем поговорить.
      Им было о чем поговорить. Спарлинг понимал, что для Джилл не надо смягчать правду.
      - Ничего реального, никакого компромисса. Пара мелких соглашений, чтобы смягчить последствия войны для обеих сторон - такие соглашения на результате не скажутся. Тассуры не остановятся, пока последний легионер не покинет Валеннен или не умрет. Зера будет держаться до последнего легионера в ожидании подкреплений. Я не могу обвинять варваров. Как объяснил Арнанак, если они останутся там, где живут сейчас, Огненная пора - так они её называют - убьет почти всех. Это мы, люди, должны были бы о них раньше подумать, наметить программу для спасения и этой страны. Если бы эта свинья
      Дежерин не заставил нас все бросить.
      - Юрий не негодяй, - возразила Джилл. От её слов Спарлинг помрачнел и скривился, словно от боли, - ей пришлось погладить его по щеке и прильнуть к нему теснее. Они сидели бок о бок на соломенных матрасах, служивших ей постелью, вытянув ноги на глиняном полу. Единственное окно прикрывал войлочный козырек, и в комнате было даже прохладно. Вместо двери - такой же занавес отделял комнату от коридора, и через него слышался радостный шум подготовки к пиру.
      - И Арнанак тоже, - ответил он, размягчаясь от её ласки. - Но у каждого - своя миссия, и да поможет Господь тому, кто станет у них на пути. Арнанак хочет завоевать для своего народа территорию, не так поражаемую периастром, и выжить. А это, разумеется, влечет крушение Союза. Союз же не может смотреть и бездействовать, дожидаясь, пока входящие в него сообщества не будут разорены, .выселены, опустошены или порабощены. А когда падет Союз, Бероннен останется беззащитным. И снова придет конец цивилизации на Иштар. Арнанак не оставил у меня сомнений по этому поводу.
      - У меня тоже, - сказала Джилл. - Хотя он считает, что его потомки её унаследуют и восстановят.
      - В свое время. Учитывая продолжительность жизни иштарийцев, очень нескоро. А какой ужас будет твориться тем временем, и сколько окажется потеряно безвозвратно?
      - Знаю, Иен.
      - Нам остается очень мало времени на помощь Ларреке. Арнанак мне сказал, что рассылает гонцов собирать силы. Я думаю, что у Порт-Руа есть ещё месяц, а потом Арнанак спустит дьяволов с цепи.
      Джилл ненадолго затихла. Голос Спарлинга звучал не так, как должен был бы звучать голос человека в безнадежном положении. Наконец она сказала:
      - Ты говоришь так, как будто бы мы что-то можем сделать. Он кивнул. Качнулся вихор в его черных с проседью волосах.
      - Мы можем попробовать. Джилл, я все равно пришел бы к тебе на помощь, но у меня был повод. - Он отогнул рукав на левой руке, на которой она так уютно устроилась. В часы был вделан микропередатчик. - Арнанак проверял мою кладь предмет за предметом, и только после этого разрешал мне его взять. Но, как я и надеялся, это он пропустил. Поверил моим объяснениям, что это талисман.
      Она поморщилась:
      - К чему это ты? Мы в трехстах километрах от Порт-Руа, если не дальше. Даже в идеальных условиях высокочувствительный приемник уловит этот сигнал не больше, чем на расстоянии километров в десять.
      - Ага! - он погрозил ей пальцем. - Ты недооцениваешь мое низкое коварство.
      Полная надежды от озарившей её догадки, Джилл ответила:
      - Если оно низкое, то я, пожалуй, готова пересмотреть оценку. .
      - Как тебе больше нравится - усмехнулся он. - Но вот что: Ларрека помог мне продумать детали. По одному из условий соглашения туземцы дают возможность легионерам свободно охотиться, а солдаты за это не будут поджигать леса и саванны. Ну, я и дал им несколько этих релейных станций с солнечной батареей - те самые, пятой модели, которые ставят в Южном Бероннене в тех местах, где неудобно устанавливать стационарные. Так вот, некоторые из охотничьих партий поставят их там, где никто не увидит - на вершинах холмов, в группах деревьев и так далее.
      - Иен, но как же они подберутся достаточно близко к нам?
      - Они и не смогут, тем более что им неизвестно, где мы. Как Ларрека тебе наверняка говорил, он не знает, где находится Улу - главная ставка его противника. Арнанак оказался на этот счет очень хитер и предусмотрителен. Но ведь хотя бы одно из этих реле окажется не дальше ста километров отсюда. - Спарлинг перевел дыхание. Она про себя отметила, как ей приятно видеть его радость. - Так вот, я прихватил несколько пластиковых контейнеров с белковыми порошками, да ещё и разной величины, чтобы запутать Арнанака. Он из каждого содержимое высыпал и засыпал обратно, как я и ожидал. Но двойного дна он не заметил. А в одной из банок контрабандой провезен передатчик чуть побольше и помощнее - как раз на этот случай. Он включается сигналом от моего микропередатчика. От него срабатывает релейная станция у же на частоте пониже, не ограниченной пределами прямой видимости - а её сигнал уже примут и дальше чем в ста километрах!
      - О-о-о! - она смотрела на него в упор, тело её возбужденно напряглось.
      - Только не надо спешить, - предостерег Спарлинг, - наша схема зависит от каждого звена цепи. Сначала надо подождать, пока все остальные части попадут на место. Тогда мы установим радиоконтакт с Порт-Руа. Да, они могут связаться с Примаверой, но все же... И наконец, с тем незначительным оборудованием, которое я смог пронести, мне нужно чуть больше времени для достаточно точных наблюдений местности.
      - Наблюдений?
      - Конечно. Я думаю, что можно будет определиться по звездам и по таким наземным ориентирам, как горные пики, чтобы привязать местность к карте. И тут мы уже сможем выбрать точку рандеву, куда за нами прилетит флаер. - Он застенчиво улыбнулся: - Ничего другого я за такой короткий срок не придумал.
      "Короткий, - подумала она. - Я никогда раньше не замечала этих смешных коротких складочек в углах твоих губ".
      "Черт его побери! Я не хочу быть несчастной пленницей, тоскующей по своему рыцарю".
      До неё дошло, каков может быть её вклад.
      Арнанак был в невероятно хорошем настроении. Пока он ел и пил и горделиво рассказывал, стоя на почетном месте у стола в зале, она не могла им не любоваться. Она не пыталась сделать вид, что перешла на его сторону для этого он её слишком хорошо знал. Но она ясно дала понять, что у неё сложилось благоприятное мнение о его народе и что она будет рада ходатайствовать за них перед людьми. "И это не ложь. Мы должны помочь - и им, и Союзу. Моя ложь - лишь только сокрытие правды о том, что наша жестокая и идиотская война делает это невозможным". Но чувство вины поубавилось, когда Арнанак. ответил:
      - Мы поговорим подробнее, когда я сокрушу их в Валеннене. Это я должен сделать хотя бы для того, чтобы сохранить поддержку тассуров. Я снова и снова предупреждал легион: если не уйдете, погибнете. И теперь, когда мои воины собираются вместе, они должны увидеть, как держит свое слово Арнанак.
      Спарлинг, послушавшись Джилл, оставался немногословным и не проявлял заинтересованности. Оверлинг уже имел представление о людских жестах и выражениях лица, а Иен лучше умел сдерживаться, чем притворяться.
      Под конец пира Джилл стала серьезной и сказала:
      - Я хотела тебя спросить кое о чем. Мы можем выйти все втроем?
      Арнанак согласился. Выйдя со двора, Джилл тронула его за локоть и показала:
      - Сюда. Он напрягся:
      - Этот путь ведет к запретному месту.
      - Знаю. Пройдем чуть-чуть.
      Он уступил. Они остановились, когда дом скрылся из виду. Оба солнца зашли за Стену Мира, но ещё не спрятались в океане. Между низкими деревьями и сухими кустами лежали густые тени. Голубое небо темнело, белели на нем планеты и красным сияла Эа. Бриз принес призрак прохлады, зашелестели стебли лиа.
      Глаза Арнанака зелеными фонарями светили из тени, отбрасываемой его гривой. Глубоким и звонким голосом он сказал:
      - Говорите, но кратко, у меня у самого здесь есть дело.
      Джилл сжала руку Спарлинга, ощущая его поддержку. У неё чаще забилось сердце.
      - Кто такие дауры, и какие у тебя с ними дела?
      Он бросил руку к рукояти меча:
      - Зачем тебе это?
      - Кажется, я встретила одного из них. - Джилл описала свою встречу. Иннукрат ничего мне не сказала - только велела дождаться тебя. Но я уверена, что о них все знают. Я вспоминаю, как я тоже что-то слышала. Напряжение отпустило Арнанака.
      - Да. Они - существа, создания, но не смертные. Наш народ верит, что у них есть волшебная сила, и многие приносят небольшие жертвы - вроде миски с едой - там, где видели даура. Но такие встречи редки.
      - Но ведь дауру эта еда без пользы, правда?
      - Что ты имеешь в виду?
      - Полагаю, ты знаешь, о чем я. Помнишь, моя работа - изучать животных. И в дауре, которого я видела, не было ничего волшебного. Он был такой же смертный, как я или ты - просто это создание принадлежит к тому же виду жизни, что феникс или прыгоног, к тому виду, что полностью господствует в Старкленде. Но у него был нож. Я видела металл. - "А видела ли?" - Арнанак, если бы дауры так развились, что умели бы копать шахты или выплавлять металлы, мы, люди, это обнаружили бы. Я думаю, что нож они получили от тебя - по условиям сделки.
      "Прыжок в темноту. Но Господи, иначе ведь и быть не может!"
      Спарлинг добавил:
      - Я тебе говорил, мы пришли сюда исследовать эти страны, понять, что они такое. И мои товарищи будут очень благодарны любому, кто внесет новый важный вклад в их работу, принеся новое знание.
      Арнанак стоял неподвижно. Вскоре он принял решение.
      - Ладно! - сказал он. - Это не такая уж тайна, в конце-то концов. Я кое-что говорил об этом другим тассурам. А вы двое останетесь здесь до завоевания Валеннена. Идите за мной.
      Он повернулся и пошел по тропе. В конце короткого пути Спарлинг наклонился и сказал на ухо Джилл:
      - Ты была права. Целая разумная раса - и ты первая об этом догадалась.
      - Ш-ш, - предостерегла она. - Не говори по-английски. Он подумает, что мы сговариваемся.
      Они дошли до хижины. Часовые подняли копья, приветствуя вождя, и отступили в стороны. Арнанак открыл дверь, пропустил людей вперед и тут же закрыл дверь, чтобы часовые, снова занявшие свой пост, не могли заглянуть внутрь.
      Внутри хижины лили тусклый свет, рождая причудливые тени, два глиняных светильника. Единственная комната была обставлена примитивной миниатюрной мебелью. На полках стояли голуболистные растения, лежали странной формы куски мяса: еда для Т-жизни. Задняя дверь с защелкой изнутри давала возможность свободно входить и выходить тем, кто здесь жил.
      У Спарлинга перехватило дыхание. Джилл стиснула его руку. Но сама этого не заметила - она смотрела на существа, напоминающие морских звезд. Они попятились, испуская тоненькие свисты и журчания.
      Иштариец - орто-иштариец - успокоил их несколькими тассурскими словами, и они сгрудились около пришельцев, которые должны были казаться им невероятно странными.
      - Вот история моих приключений, - сказал Арнанак.
      И пока он рассказывал, Джилл смотрела и смотрела. Подобно большинству софонтов, дауры имели неспециализированное тело. Джилл нашла некоторые, слегка измененные черты, характерные для Т-существ. Внутри этих отдаленно напоминающих шар торсов находится скелет из сцепленных колец, с шарнирными соединениями для пяти конечностей. Верхняя ветвь заканчивается пятью лепестками, которые служат как хеморецепторы и как языки, проталкивающие пищу в пятиугольный рот. Под каждым лепестком осязательный усик и натянутые волокна слуховых мембран. На концах рук пять симметричных пальцев, которые не могли бы обхватить рукоять ножа так хорошо, как пальцы человека или иштарийца, но гораздо лучше держали бы что-либо вроде топора. Да, Джилл теперь увидела, как сделаны их ножи, и поразилась изобретательности Арнанака, который, очевидно, это и придумал. Там, где руки переходили в туловище, находились хорошо развитые глаза, хотя и странного вида, потому что вся сфера глаза самозатемнялась в зависимости от яркости света. Под веткой-головой находился более примитивный третий глаз для координации неперекрывающихся полей зрения первых двух. Рудименты ещё двух глаз превратились в выступы над ногами, по форме, цвету и запаху которых можно было сказать, что здесь представлены все три пола. Остальная часть тела в этом освещении казалась темно-пурпурной. При ярком дневном свете она блестела бы белым металлом - не очень редкое явление на этой планете, где многие растения приспосабливались именно так.
      Да, замечательно, но вполне понятно, как всякая Т-жизнь - если бы не разум.
      А когда Арнанак закончил свой рассказ и достал из ящика Дар, принесенный из Старкленда...
      Оба человека вскрикнули. Хрустальный куб, со стороной около тридцати сантиметров, был наполнен чернотой с мерцающими всеми цветами точками. Когда Арнанак пошевелил предмет, видение изменилось, и рядом то с одной, то с другой искрой стали появляться какие-то символы.
      - Смотрите хорошо, - сказал оверлинг из Улу. - Вы не скоро увидите его снова, если увидите вообще. И он, и эти дауры уйдут со мной через пару дней, дабы воодушевить моих воинов на ратный труд.
      В их комнате уже горела лампа, а Спарлингу приготовили матрас, зашуршавший под ногами, когда они вошли. От горящего масла шел сосновый аромат, комнату наполнял теплый воздух, окно пропускало свет ярких звезд.
      - Господи, Иен, что за чудо! - Джилл давно уже не испытывала такого радостного восхищения.
      Черты его лица заострились сильнее обычного.
      - Да. Но что толку? Как бы там ни было, мы передадим информацию.
      - Мы. - Она снова схватила его за руки. - Как хорошо, что ты там был и видел это вместе со мной. Ты хоть понимаешь, что это значит?
      - Я? Я очень рад, что мне посчастливилось там быть.
      Охваченная внезапным порывом, она сказала:
      - Иен, сейчас впервые предоставляется случай тебя отблагодарить. На самом деле это просто невозможно, но я уж сделаю, что смогу.
      - Ну, вообще-то... - уголок губ у него приподнялся, но видно было, что ему неловко. - Слушай, я должен был бы настоять на двух отдельных комнатах. Если у них нет свободной, - а похоже, что нет, - я бы... ладно, я найду свой спальник, куда бы они его ни засунули. Спокойной ночи, Джилл.
      - Что? Спокойной ночи? Не смеши меня!
      Он попятился, но она обхватила его руками за шею и стала целовать. Через секунду он ответил на её поцелуй.
      - Перестань быть таким ужасно честным, - прошептала она наконец. - Я сама очень люблю Роду, и... тебе не надо говорить, что ты не ждал награды. Но я так хочу!
      "Я хочу, хочу. Слишком долгим казалось воздержание. И потом, я не знаю, способствует ли открытие телесному возбуждению? Как бы там ни было, кому будет хуже от взаимной нежности двух людей, которые могут и не вернуться?"
      Какой-то беспокойный внутренний голос успел подсказать, что у неё кончился срок действия последней противозачаточной прививки. "Да пошел ты", - ответила она ему. Мелькнула ещё мысль, что Спарлинги всегда хотели ещё ребенка, но в Примавере некого было усыновить.
      - Мне кажется, что я тебя люблю, Иен, - сказала она.
      Глава 19
      Когда в Улу праздновали середину лета, солнцестояние Бел, и вовсю шли песнопения, пляски; бой барабанов и жертвоприношения, желтое солнце догнало красное в беге по небу. Теперь уже Ану стала гнаться за Бел. Жара плыла над материком, ревели сухие бури, днями длились степные пожары, и горький дымок курился над холмами. Белые груды облаков взлетали на Стену Мира, но ни одно не хотело пролить свою влагу над иссушенной страной.
      Спарлингу на все неудобства было наплевать, Джилл говорила, что ей тоже. Он ей верил хотя бы потому, что она была самым откровенным человеком из всех, кого он знал. При почти нулевой влажности выносить жару легче надо только расслабиться и дать телу действовать самому. Еда была спартанской, но её хватало. Если не считать строгого контроля за диетой, туземцы очень дружелюбно относились к заложникам, всегда готовые помочь или предоставить их самим себе. Чаще всего им требовалось последнее, потому что мужчина и женщина брали от дней и ночей все, что могли.
      Он никогда не был так счастлив, как теперь. Правда, для него это чувство переплеталось с чувством неловкости и вины не столько даже перед Родой, сколько за то, что он не посвящает свое время работе. Но, как он сам заметил, счастье никогда прямой дорогой не ходит - это свойственно только страху и боли.
      О своем будущем они с Джилл не говорили никогда. Такие разговоры быстро оканчиваются тем, что любовь уходит. Он тоже, как и она, бросил считать дни - пусть себе идут своим чередом. Потом уже он вспомнил, что их прошло сорок три, и пожалел, что они не были земными по длительности. У них было чем заняться, кроме выяснения отношений. Они сидели у пересыхающего ручья, чуть облизывавшего подошвы ранее скрытых камней. Над высоким кустарником, сохранившим ещё достаточно листвы для тени, белело выгорающее небо, а солнца разбрасывали пятна золота и рубина. По ветке ковылял птероид, синий, словно зимородок, высматривая ихтиоидов, которые уже вряд ли появятся. Он устало перебирал четырьмя ногами по ветке, как будто жара и голод успели наполовину высосать из него жизнь.
      - Попробуем ещё раз, - сказал Спарлинг, поворачивая рукоятку передатчика. Джилл теснее прильнула к его руке.
      Чистый запах её волос обдал его волной.
      - Вызываю Порт-Руа. Прошу ответить на этой частоте.
      - Подразделение армейской разведки Х-13 вызывает Порт-Руа, торжественно добавила она. - Секретно и срочно. Нужны новые маски. Фальшивые бороды провоняли луком - носить невозможно.
      "Хотел бы я иметь такое чувство юмора, как у нее, - подумал Спарлинг. - Не из-за него ли она так великолепна в постели? Не то чтобы мне было много с кем сравнивать. Я раньше даже не знал, что бывает разница".
      - Честно говоря, я уже волнуюсь, - сказал он. - У Ларреки должен быть кто-то возле приемника круглосуточно.
      Либо наша идея не сработала, либо...
      Его прервал тихий, как писк насекомого, но все же отчетливый в наступившей тишине звук:
      - Говорит Порт-Руа. Вы - пленники-люди?
      Джилл вскочила и заплясала от радости.
      - Да, - ответил Спарлинг, тоже испытывая облегчение, но не так остро, как она. - У нас все в порядке, А у вас?
      - Тихо. Слишком тихо, по-моему.
      - Ага. Это ненадолго. Связать нас с командиром можете?
      - Не так сразу. Он инспектирует систему сигнализации. Ждем к завтрашнему утру. Могу связать вас с Примаверой.
      - Не надо. Лишний расход батарей. Я не смог протащить контрабандой достаточный запас. - "Да и с Родой я сейчас не хотел бы говорить". Свяжитесь с ними и сообщите, что с нами очень хорошо обращаются. Я вызову вас снова - скажем, послезавтра, около полудня. А пока - до свидания. Удачи вам.
      - Да снизойдет к тебе доброта Двоих, и да не причинит тебе зла Бродяга.
      Спарлинг отключил рацию.
      - Ну вот, - сказал он, - мы сделали большой шаг в нужном направлении.
      - Ты сделал! - воскликнула она, бросаясь к нему нашею.
      Они шли под звездами и лунами. Свет, падающий меж вершинами гор на безлесную гряду холмов, окрашивал её лавандой, переходящей вдали в пурпур там, где сливалось небо с землей на закрытом дымкой горизонте. Мягкий теплый воздух был напитан запахами. Пели какие-то создания, напоминающие канторов Южного Бероннена.
      - Я даже не думал, что Огненной порой возможны такие ночи, а ты? спросил он. И взглянув на нее, добавил: - Это как у нас с тобой - все вокруг рассыпается и гибнет, а мы упиваемся радостью.
      Они шли, сплетя пальцы, и она чуть-чуть их сжала:
      - У людей всегда, наверное, так было. Иначе они бы вымерли.
      Он поднял глаза к звездам:
      - Я вот думаю, не древнее ли иштарийское небо мы видели?
      - Ты имеешь в виду тот Дар, что показывал Арнанак?
      - Именно его. Я бы хотел, чтобы мы могли на него взглянуть получше. Я думаю, что это была модель неба, заключенная в микрокомпьютере на основе кристалла с питанием от солнечных батарей или долгоживущих изотопов. То ли для космической навигации, то ли для обучения, то ли... - он вздохнул. "Я здесь со своей возлюбленной, а занудствую, как профессор". - Кто может знать, что было на уме у покойника? Тем более у вымершего народа.
      - Если они вымерли, - подхватывая эту тему не менее охотно, чем разговор о них самих, ответила Джилл. - Они могли уйти ещё куда-нибудь. Посмотри, они же смогли создать предмет, который сопротивляется разрушительному влиянию времени более миллиарда лет. А где-то на севере лежат остатки их колонии - выветренные, полузасыпанные, и если мы их найдем, то посчитаем руинами. Но если они смогли сделать такое, может быть, они смогли и выжить?
      - Если, если и если! - воскликнул он, ощутив, как кратковременна жизнь человека.
      - Мне часто кажется, что это самое замечательное слово в человеческом языке, - заметила Джилл.
      - Конечно, мы - то есть ты - сделали открытие, подобных которому не случалось с...
      - Нет, милый. Мы сделали.
      - Я много бы дал за то, чтобы знать, как передать эту информацию. Как бы сделать так, чтобы она не умерла с нами, если такое случится?
      - А почему не сказать Ларреке? Что ещё можно придумать? Он сообщит в Примаверу. И смотри, - Джилл поднялась, захваченная собственной мыслью. Правда становится известна. Арнанак использует мифы и предрассудки в политических целях. Если тассуры поймут, что дауры смертны, что он просто договорился с представителями других видов и что они ему помогают в обмен на обещание лучших земель после гибели цивилизации - ты себе представляешь, какой это удар для боевого духа?
      Он покачал головой:
      - Нет, милая. Я об этом уже думал. Если слово разойдется, значит, его секрет выдали, а кто мог это сделать, кроме нас? Он там, в хижине, рассказал нам историю своего путешествия, и другим он тоже о нем рассказывал, но о своих политических целях не - говорил - от этого исчезла бы его власть над их душами.
      - Именно, - подтвердила она.
      - И ему не надо будет знать технологию радиосвязи, чтобы понять, кто это разболтал секрет. А тогда...
      - Не могу себе вообразить, чтобы он был мстителен.
      - Может быть, да, может быть, нет. Он может убить нас из предосторожности. Так рисковать тобой я не могу.
      - Да-а, я тебя понимаю. Я у себя одна. - Она остановилась, и ему пришлось остановиться тоже. В нежном свете он увидел, как она сморщила нос в улыбке. - Что ещё важнее, ты у меня тоже один.
      Он притянул её к себе. Дерн был из Т-трав, пушистый и мягкий.
      Позже он приподнялся на локте и глянул на это чудо - на нее.
      Подняв руку, она взъерошила его волосы.
      - Беру обратно свои слова, - промурлыкала она.
      - Какие?
      - Насчет того, что "если" - самое чудесное слово. Ему - только второе место. А первое - "хорошему английскому возвратному глаголу, произнесенному тобой после слова "давай-ка".
      Некоторое время они могли прожить без своих дополнительных рационов. Но когда они объявили о своем желании уйти с ночевкой, Иннукрат выдала им небольшой паек.
      - На западе крутые горы, - сказала она. - Вам лучше быть в хорошей форме.
      - Ты хорошая женщина, - сказал Спарлинг. Его мучила совесть.
      - Если ты говоришь, что думаешь, то, когда ты вернешься домой и снова обретешь силу, не забудь - не меня, а моих детей.