Карлсарм сталкивался с таким типом людей раньше, за пределами этой планеты, и считал, что подобное поведение было не проявлением аристократических манер — это была защита. Сплетенные вместе с миллиардами других, связанные от рождения сетями коммуникаций, координации, безличными социальными условностями, люди могли защитить свою индивидуальность только выстроив крепость внутри себя. Здесь, в дикой местности Фригольда, пространства хватает, ни люди, ни организации не давят на тебя: если что, можно уйти в себя. Карлсарм жалел терран. Но это не помогало ему понять их или доверять им.

— Вы меня приятно удивили, — заметил он. — Я не ожидал, что вы станете держаться с нами так, как вы это делаете.

— Ну, я стараюсь учитывать сложившиеся обстоятельства, — сказал Райднур. — И помните, я привык к более значительной силе тяжести. Но если быть откровенным, я ожидал, что путешествие окажется труднее — узкие извилистые тропы и тому подобное. А у вас здесь, оказывается, есть дорога.

— Гм, она неважная. В любом другом месте мы делаем их лучше. И потом, для нас это большая пограничная полоса.

Мужчины огляделись. Тропа пересекала высокий холм то ровно, то виляя, земля заросла мхом так жестко и густо, что никакие сорняки не смогли бы пробиться сквозь него. (Это был специально выведенный сорт, к особенностям которого относилось наличие солей марганца. Бригады поддержки время от времени снабжались им и автоматически поддерживали мох в нужном состоянии.)

Вскоре тропа стала уже и юркнула под своды леса. Кроны деревьев смыкались над ней, образуя залитый солнцем коридор, где пели птицы и слышался плеск водопада, находившегося неподалеку. Тропа то и дело изгибалась, отчего в поле зрения Карлсарма и Райднура находилось всего несколько человек, хотя в отряде их были сотни.

Большинство дорог имело разные ответвления. Карлсарм рассказал, что «свободные люди» проложили столько небольших более или менее параллельных путей, сколько требовало движение в данной местности. Это было легче сделать, а экологии и пейзажу наносился наименьший урон, что в изменяющихся условиях являлось более гибким. Кроме того, их не могли увидеть сверху. Карлсарм не упомянул о некоторых видах растений-мутантов, посеянных повсюду, чьи ростки маскировали человеческий метаболизм и тем самым защищали население от зарождающихся в воздухе химических испарений.

— Я слышал, вы используете вьючных животных, — сказал Райднур.

— Да, здесь были натурализованы лошади и мулы, — ответил Карлсарм. — В наших центральных регионах их много. Горожане видят лишь немногих, потому что мы нечасто приводим их в наши малонаселенные пограничные области. В этом нет смысла. Можно и пешком двигаться довольно быстро, если ты не перегружен поклажей. Но дома вы увидите и животных, и повозки, и лодки, и плоты, причем в достаточных количествах.

— Ваше население должно быть больше, чем предполагалось.

— Я не знаю, каковы сегодняшние предположения в Городах. Нас не волнует перепись. Но я прикинул: двадцать миллионов на этом континенте и примерно столько же на других. Это количество остается стабильным довольно продолжительное время, поскольку для данной местности оно нормально. Мы не тесним друг друга и не оказываем излишнего воздействия на природные ресурсы. У нас обильная пища и вполне достаточно необходимых материалов. Для удовлетворения основных потребностей мы не прилагаем особых усилий. В то же время нас достаточно много для специализации, разнообразия и реализации больших проектов, таких как строительство дорог. И, должен добавить, наш народ весьма одарен. Вы знаете, что только около десяти процентов людей рождены стать лидерами или творцами в любой области? Мы впали бы в застой, если бы нас было слишком мало, а равным образом стали бы путаться друг у друга под ногами и превратились бы в сверхконтролируемых, если бы нас было слишком много.

— А как вы поддерживаете уровень населения постоянным? Кажется, у вас нет никакого механизма принуждения.

— Нет, такого механизма у нас нет. У нас есть традиция и общее мнение: «Поможешь соседу — он поможет тебе». Ведь если все толпятся на ограниченном пространстве, всегда находятся ублюдки, которые ввязываются в споры и в конце концов погибают. Контроль прироста населения прост. Он не планируется, не развивается, но он работает. Территория.

— Прошу прощения?

— Человеку требуется определенная территория для того, чтобы прокормить себя, свою семью и слуг. Он передает ее одному сыну. Как он выбирает наследника, это его дело. Любой, кто убьет или выгонит владельца, получает его участок земли в собственность.

Райднур был шокирован, однако быстро пришел в себя и улыбнулся,

— Ваше общество является менее идиллическим, чем мне об этом рассказывали некоторые молодые, люди из Городов, — сказал он.

Карлсарм рассмеялся:

— Мы в порядке — во всяком случае большинство из нас. Может ли какая-нибудь цивилизация требовать большего? Помните, безземельные не голодают. Они нанимаются на работу слугами, помощниками, охранниками и так далее. Позвольте мне напомнить, что у нас не практикуется супружество. Никто не нуждается в обете безбрачия. Только некоторые женщины имеют детей от безземельных мужчин. — Он сделал паузу. — Вооруженные конфликты из-за территорий больше не типичны. Владельцы земли научились держать оборону. Кроме того, порядочные уважаемые люди могут рассчитывать на помощь соседей. У нас не так много бездельников, которые пытаются прожить грабежом. Те, кто делает это успешно, не доказывают ли тем самым свою пригодность на роль отцов?

Тропа вынырнула из леса. Перед путниками открылась каменистая местность, Неподвижный воздух стал заметно прохладнее.

— Эта дорога выложена из обломков взорванных скал! — воскликнул Райднур.

— Конечно, — подтвердил Роулан. — Уж не думаете ли вы, что мы их обтесывали вручную?

— Но чем же вы пользовались?

— Органическими веществами. Типа нитроглицерина. Мы получаем его при помощи смешивания — вы же знаете, для этого не требуется много аппаратуры, — и делаем динамит. Некоторые другие взрывчатые вещества и большую часть топлива мы производим из выращиваемых растений. — Роулан потрогал свою седую бороду и взглянул на терранина: — Если вы согласитесь несколько отклониться от курса, я могу показать вам нашу гидроэлектростанцию. Она покажется вам смехотворно маленькой, однако ее мощности хватает на приведение в действие нескольких мельниц и завода по изготовлению инструментов. Мы вовсе не невежественны, Джон Райднур. Мы взяли от вашей цивилизации все, что можем использовать для себя. Нам не нужно много.

Даже в этой сравнительно бесплодной местности отыскалась восхитительная еда. Фруктов здесь не оказалось, зато, слегка наклонившись, можно было набрать разнообразных овощей и ягод, в изобилии растущих под низкорослыми кустарниками. Вокруг лагеря паслись животные, которых пригоняли сюда из долины, чтобы забить.

— Вы их одомашнили и приручили? — спросил Райднур у малообразованного Ноача, в чьи обязанности входило ухаживать за животными.

— Нет, — ответил тот. — Я не могу позвать их, как лошадь или собаку. Мы используем своего рода стимулы, которые изменяются в зависимости от того, где и в какое время вы находитесь. Например, в Бреннинг Дейлз вы можете откупорить бутылку с половым возбудителем, и каждое хрюкающее существо в пределах десяти километров примчится прямо к вам. Вокруг Мейра мы разводим животных, которые прибегут, услышав, как на трубе играют определенную мелодию. В конце концов, можно охотиться где угодно. Живности вокруг полно. Но мы не тратим время на это занятие. А вот Хозяйка Дженис загоняет оленей с помощью своих пчел. — Он пожал плечами. — Да их множество, разных способов. Вы их не знаете и не можете себе представить, потому что мы происходим от людей, использовавших научные методы для решения проблем выживания в дикой местности.

На этот раз ночь над перевалом Фаулвезер была ясной. Под лучами Селены на горных вершинах мерцал снег, озаряя темноту призрачным блеском. Звезд на небе было не очень много. Однако Карлсарм хмурился, глядя на одну новую, которая заметно двигалась у него над головой.

— Они снова запустили спутник. — Изо рта у него вырвалось белое облачко пара. Звуки быстро исчезали, как будто замерзали и со звоном падали на покрытую инеем дорогу. — Или по этой орбите без маскировки летит большой космический корабль. Зачем?

— Война? — Эвагайл, стоявшая рядом с ним, вздрогнула и плотнее закуталась в шерстяной плащ. (Он не принадлежал ей. Комплекты теплой одежды для путешественников, хранившиеся в сарае у подножия перевала, подлежали возврату, но за небольшую плату сдавались напрокат арендаторам земельных участков.) — Что случилось?

— Неприятные новости, которые я получил по рации, по-видимому, подтверждаются, — ответил Карлсарм. — Неподалеку от Слуисгейта появился большой военный самолет. Ядерное оружие, полный комплект. Если он приблизится, нас на этой «прекрасной планете, пригодной для проживания», в покое не оставят!

— Не надо преувеличивать. — Эвагайл взяла его за руку. — Я допускаю, что некоторые наши территории могут быть завоеваны или сильно пострадают и превратятся в пустыни. Но не навсегда же. Кроме того, их площадь невелика.

— Даже если бы ты владела этой землей, все равно не должна была так говорить. А экологические последствия? А генетические? Нельзя быть слишком уверенным в том, что с растениями и животными, которых мы модифицировали из диких видов, ничего не случится. Это все новые и нестабильные виды. Распространение мутаций может их уничтожить. Или мы должны будем превратиться в фермеров, чтобы спасти их!

— Я знаю. Знаю. Но хочу, чтобы ты увидел положение дел в перспективе. Согласись, чем быстрее окончится война, тем лучше.

Эвагайл отвела взгляд от зловещей ползучей вспышки на небе и посмотрела с откоса, где они стояли, на лагерь. Вдоль дороги горели костры, похожие на красные и оранжевые созвездия. У костров грелись люди. Издалека доносились взрывы смеха и обрывки песен.

Карлсарм угадал, о чем думала Эвагайл.

— Ну, а что мы будем делать с Райднуром? — спросил он.

— Не могу сказать. Я говорила с ним, но он настолько замкнут, что я не смогла понять, в чем состоит его истинная цель. Я почти жалею, что мое Мастерство лежит не в любовной сфере.

— Почему? — сердито спросил Карлсарм. — Почему бы тебе не пожелать, чтобы с нами шла такая Хозяйка, как этого желаю я?

Эвагайл замолчала, а затем рассмеялась:

— Сказать честно? Он привлекает меня. Он настоящий мужчина, хотя и скрытный, к тому же он экзотический и таинственный. Стоит ли мне наводить на него афродиту, когда мы достигнем Мун Гарнет?

— Я решу это в свое время. А ты поможешь мне принять решение и, возможно, предупредить заговор против нас. Он не сможет скрыть от тебя информацию, которую получил. Воспользуйся случаем.

— Мне это не нравится. Мужчины и женщины — конечно, я имею в виду женщин, которые не владеют Мастерством, как я, — могут только давать друг другу что-либо, но не брать. Я даже не знаю, смогу ли обмануть его.

— Ты можешь попытаться. Если даже он догадается и рассердится — ну и что с того? — Лицо Карлсарма стало суровым. — Ты должна исполнить свой долг.

— Хорошо… — Голос Эвагайл вдруг стал печальным. — Я попробую. — Плечи ее поникли. На высокой прическе сверкнули лунные блики. — Это уже не игра, не так ли? — Она повернулась и ушла.

Райднур сидел в лагере у костра и наблюдал за танцующими. Движения их были столь же замысловатыми, как и музыка, которую играл импровизированный оркестр. Он не только обрадовался, но и облегченно вздохнул, когда Эвагайл села рядом с ним.

— Привет, — сказала она. — Вам нравится это представление?

— Да, — ответил он, — но больше с профессиональной точки зрения. Я уверен, что это настоящее искусство, но ваши обычаи для меня чужие.

— А разве по роду деятельности вы не должны уметь разгадывать чужой символизм?

— Отчасти. Правильное понимание затрудняется не только тем, что ваше искусство значительно отличается от всего того, что я видел до сих пор. Оно чрезвычайно выразительно, как продукт долгих и строгих традиций. Я обнаружил, например, что ваша музыкальная шкала построена на более узких интервалах, чем те, которые используются в известной мне человеческой музыке.

Вы разработали и используете едва уловимые различия и комбинации звуков, которые я еще не научился воспринимать.

— Я думаю, вы находите это типичным для нас, — сказала Эвагайл. — Мы не наивные дети природы, мы — «свободные люди». Я полагаю, что мы более тщательно разработали наш жизненный распорядок: мы предпочитаем большую сложность, изобретательность, церемониалъность, чем это принято на Терре.

— Да, я бы сказал, что это — бегство от обычаев, принятых Городами.

Она засмеялась:

— Обычай состоит в том, что мы строго обучаем наших новых членов. Если они не сумеют пройти через это, мы ничего не сможем ожидать от них. Вероятно, они не выживут долго. Нельзя сказать, что у нас жизнь более сурова, чем в Городах. Фактически у нас больше досуга. Но наша жизнь другая.

— Я с трудом улавливаю это различие, — сказал Райднур. — Вопросов у меня так много, что я даже не знаю, с чего начать.

Танцующие подпрыгивали, их головные уборы, сделанные из перьев, развевались, отбрасывая при свете Селены и пламени костров причудливые тени. Пела флейта, бил барабан, издавала трели арфа, звенели колокольчики, аккорды звучали как журчание воды.

— Какие виды искусства у вас есть еще… кроме этого?

— Никакой архитектуры, монументальной скульптуры, никаких фресок и заумной печатной продукции, — улыбнулась Эвагайл. — Ничего, что требует привлечения кучи народу. Но у нас есть промыслы: резьба по кости, ювелирное дело, ткачество, живопись и резьба по дереву, и все это — подлинное серьезное искусство. Затем драматическое искусство, литература, кулинария… и виды, которых у вас нет, — назовем их созерцанием, искусством разговора, видением целого, хотя приведенные слова передают смысл этих искусств недостаточно точно.

— Я одного не могу понять. Как вы обходитесь без упомянутой кучи народу? — сказал Райднур. — Например, каждый, кажется, умеет читать. Но какая от этого польза? Что именно они читают?

— У нас, возможно, больше книг и периодических изданий, чем у вас. И никакой электронной конкуренции. Первое из мероприятий, предпринятых нашими предками, начавшими в древности заселять эту страну, заключалось в том, что они начали развивать плантации лиственных растений, которые затем высушивались и перерабатывались в бумагу, а из их сока изготавливались чернила. Многие арендаторы заводили у себя небольшие печатные прессы в тех же самых сараях, в которых устанавливали другое тяжелое оборудование. Это производство не требовало много металла и приводилось в действие ветром или водой. Не забывайте, в каждой области организовывались школы. Потребность в грамотных людях, являвшихся источником доходов, была значительной. Кстати, в качестве валюты мы используем железные и медные монеты и пересылаем их почтой так же, как товары.

— А как насчет хранения данных? Библиотек? Компьютеров? Обмена информацией?

— Я никогда не встречала у нас людей, которые собирали бы книги, как это некоторые делают в Городах. Если вы желаете прочесть что-либо записанное на бумаге, сделайте копии, они достаточно дешевы.

Райднур подумал, что такая традиция исключает то, что он всегда считал характерным для образованного человека, — возможность перелистать и перечитать книгу по внезапному внутреннему побуждению, чтобы быть в курсе всего, что его интересует. Однако не было сомнения в том, что местные жители считают его чужаком из-за того, что он не умеет танцевать так, как это делают они, и не участвует в их празднике, когда они любуются метеорами.

— Сообщения передаются достаточно быстро, — продолжала Эвагайл. — Так, как нам нужно. Мы не ведем записей, как вы. Наш стиль жизни этого не требует. У нас есть эффективные развивающиеся технологии. Да, и фундаментальная наука тоже. Но они сконцентрированы в областях деятельности, не требующих сложной аппаратуры: например, изучения животных и методов управления ими.

Эвагайл наклонилась к Райднуру. Никто из находящихся рядом не обратил на это внимания, все были увлечены представлением.

— Ты бы не хотел провести со мной эту ночь? — спросила она.

— Что? Ну конечно. — Райднур пристально посмотрел на ее волосы, красноватые в свете костра, на тень от ее плаща и поспешно отодвинулся. — Если я смогу.

— Это очень просто. — Эвагайл обняла его. — Хоть сегодня ночью плюнь ты на свои исследования. Поговори со мной. Расскажи один-два анекдота. А когда они закончат, спой мне терранскую песню. Или прогуляйся со мной под луной. Будь человеком, Джон Райднур… только мужчиной… хоть ненадолго.