Глава 19

Никто, кроме нескольких высших офицеров Компаньонов, не знал, кто такой Айвар. В присутствии других они называли его Хиразом. Айвар как можно реже показывался на людях, обедал с Иаковом в покоях главнокомандующего, ночевал в комнате рядом и пользовался мало посещаемыми коридорами и залами для своих вылазок. В этом огромном, наполовину необитаемом лабиринте было легко никому не попадаться на глаза. Члены ордена знали, что у их командира гостит важная особа, но строгая дисциплина не позволяла им сплетничать об Айваре.

Таким образом, Айвар и Иаков спустились в помещение, используемое под ангар, никем не замеченные. Джаан был уже там: за ним послали гонца. Часовой отдал честь, когда три человека сели во флиттер: ему, конечно, многое пришло в голову, но можно было быть уверенными, что он не проговорится. Створки ворот скользнули в стороны. Морщинистые руки Иакова умело управлялись с приборами. Флиттер взмыл вертикально вверх, поднялся на километр и лег на курс в южном направлении.

К концу дня ветер усилился. Он зазывал вокруг флиттера, содрогавшегося от сильных порывов. На стальной поверхности моря Орка появились барашки, волны с грохотом разбивались о берег. Летевшие на скалы брызги тут же высыхали и покрывали их коркой соли. Утесы континентального шельфа казались красноватыми в косых солнечных лучах, пробивавшихся сквозь пелену пыли. Тучи песка, поднятые ветром, выбрасывали вверх тонкие струи, желтевшие на фоне иссиня-черного неба.

Иаков включил автопилот и развернул сиденье так, чтобы видеть своих спутников.

— Ну вот, мы выбрали такое место для разговора, как ты хотел, Наследник. — сказал он. — Теперь расскажи, в чем дело.

Айвар чувствовал себя как на иголках. Он перевел взгляд на спокойное лицо Джаана, но вспомнил, что кроется за этой мирной внешностью, поежился и стал смотреть сквозь колпак флиттера на водный простор, над которым они летели.

«Можно подумать, что эти двое мне по зубам, — сказал он себе в отчаянии. — Что ж, больше некому этим заняться. Некому во всей бескрайней Вселенной». Как защиту от одиночества он лелеял надежду, что его спутники на самом деле окажутся его товарищами в борьбе за свободу.

— Э-э… я опасался шпионов, подслушивающей аппаратуры.

— Только не в моей части Арены, — рявкнул Иаков. — Ты же знаешь, как часто и тщательно мы все проверяем.

— Но терране имеют ресурсы, ресурсы целой Империи. У них может быть что-то, о чем мы и не подозреваем. Вроде телепатии. — Айвар заставил себя повернуться к Джаану. — Ты же читаешь мысли.

— В определенных пределах, — ответил пророк осторожно. — Я ведь объяснял.

«Да. Он водил меня в глубь горы и показывал машину — прибор — нечто, по его словам, сохранившее запись личности Каруита. Он не позволил мне ничего трогать — за это его трудно винить, да я и сам был рад предлогу держаться от этой штуки подальше. Там он действительно мог читать мои мысли. Я проверял это всеми способами, какие только мог придумать, и он пересказал мне, о чем я думал тогда, и даже то, чего я сам не осознавал… Да.

Ему, наверное, и не нужна была телепатия, чтобы заметить мои оскорбленные чувства. Он тогда улыбнулся и сказал: «Не бойся. У меня всего лишь человеческий организм, и я не наделен даже теми незначительными способностями к телепатии, которые встречаются у более одаренных людей. Сам по себе я могу не больше, чем ты, Наследник». И грустно продолжал: «Подумай, как тяжело Каруиту: он как будто слеп или глух в моем теле. Но он терпит. То, что он воспринимает телепатически, помогает ему более полно представить действительность. И здесь, в этой комнате…» В голосе Джаана зазвучало ликование: «Здесь хранилище его прежней личности действует как усилитель, как передатчик, как живой мозг представителя его вида. Там, куда распространяется действие аппарата, Каруит-Джаан становится частью того, чем он должен быть по праву — чем он станет опять, когда его народ вернется и дарует ему соответствующее тело».

Я могу поверить по крайней мере в часть сказанного Джааном: хотя искусственное усиление телепатических способностей и передача мозговых волн не по силам терранской науке, я читал о таких экспериментах, — в прошлом, когда терранская наука была менее консервативной, чем сейчас. Такая технология не очень далека от современного уровня наших возможностей: она в большей мере зависит от инженерных разработок, чем от научного поиска.

Конечно, это ерунда по сравнению с записью индивидуальности в целом и с наложением записи на нервную систему представителя совершенно другого вида…»

— Ну вот, — сказал Айвар вслух, — если ты с помощью артефакта, предназначенного для совсем других организмов, можешь читать мысли в радиусе нескольких сотен метров, то наверняка существо, одаренное телепатически, может делать это и на большем расстоянии.

— В наших краях нет негуманоидов, — сказал Иаков.

— За исключением Эранната, — напомнил Айвар. Не дрогнуло ли лицо старика? Не поморщился ли Джаан?

— Ах да, — согласился главнокомандующий. — Временное исключение. Но все равно — ни в Арене, ни в городе нет представителей другого разумного вида.

— Это могут быть и люди-мутанты, целенаправленно созданные и заброшенные сюда. — Айвар пожал плечами. — А может быть, телепатия тут совсем ни при чем: какой-нибудь маленький приборчик, который не обнаруживается детекторами. Повторяю: вы, вероятно, не представляете себе в полной мере, какое разнообразие технологий существует на тысячах планет Империи. Да за этим никто и не может уследить. Терране вполне способны привезти для нас какой-нибудь сюрприз с другого конца Империи. — Айвар вздохнул. — Или… пожалуйста, можете считать меня параноиком, а этот наш полет — ненужной предосторожностью. Возможно, в этом вы окажетесь правы. Но дело в том, что я должен принять решение, которое касается не только лично меня, но и всего нашего общества, и я буду чувствовать себя спокойнее, если смогу обсудить его с вами вдали даже от воображаемых подслушивающих устройств.

«Вроде того, которое может находиться внутри Маунт Хронос. Но кто бы или что бы там ни крылось, наверное, последние часы мои мысли не прослушивались — иначе подозрения, возникшие у меня после Таниного письма, уже привели бы к аресту», — подумал Айвар.

Джаан проницательно посмотрел на него:

— Не возвращение ли нашей делегации из Нового Рима навело тебя на такие мысли? — Айвар энергично закивал. — Письмо, которое ты получил от своей невесты…

— Я уничтожил его, — сказал Айвар, понимая, что скрыть это не удастся, если его попросят показать письмо. — Там были очень личные вещи. — Его спутники не удивились: так поступил бы любой северянин. — Однако, как вы понимаете, там было и другое: она сообщает о своих связях с освободительным движением. Татьяна пишет, что мое письмо, а также разговор с вашим офицером убедили ее, что наши интересы совпадают — и вы, и мы хотим сбросить узду Империи.

— И теперь ты хочешь узнать подробности, — сказал Иаков.

Айвар снова кивнул:

— Конечно, сэр. Особенно учитывая, что комиссар Десаи, похоже, согласится с вашим планом. А это значит, что здесь появятся терране — обсуждать меры, необходимые для экономического развития здешних краев. Что это может дать делу освобождения?

— Я же объяснял, — терпеливо сказал Джаан. — Это план Каруита, он имеет дальний прицел: при помощи оружия нам свои проблемы не решить. Стоит выступить прежде, чем все будет готово, и Империя раздавит нас, как стаф песчаную блоху.

План Каруита…

Флиттер пересек море Орка и сельскохозяйственные угодья на его южном берегу и теперь летел над пустыней, по сравнению с которой Кошмар Айронленда показался бы цветущим садом. Источенные эрозией скалы поднимались над пепельно-серыми дюнами; пыль струилась и свивалась в воронки вихрей. Айвар заметил тонкие, как водоросли, кости морского чудища, обглоданные ненасытным ветром пустыни, — единственный признак того, что здесь когда-то существовала жизнь. Вергилий висел низко над горизонтом, свирепо сверкая сквозь пелену песка, завывания ветра усиливались.

— Это кажется нереальным… Идея чересчур хитро закручена. Способен ли разум негуманоида так глубоко проникнуть в человеческий характер? — с беспокойством спросил Айвар.

— Не забывай, благодаря мне он наполовину человек, — ответил Джаан. — Да и миллионолетняя история многому его научила. Человек не так уж уникален среди других мыслящих существ. Каруит видит сходство между расами, которого мы не замечаем.

— Мне тоже не хватает терпения так долго ждать результатов, — вздохнул Иаков. — Так хотелось бы увидеть нашу землю свободной, но едва ли я доживу… Однако Каруит прав. Мы должны хорошо подготовиться, связаться со всеми энейцами, чтобы, когда придет день, все поднялись разом.

— Развитие торговли как раз для этого и нужно, — подтвердил Джаан. — Орканцы будут путешествовать по всей планете, будут встречаться с разными народами, будут зажигать в них огонь веры. О, мы не станем рассылать проповедников: торговцы должны просто заключать сделки и говорить с людьми. Но в разговоре они неизбежно коснутся того, что происходит у нас, это вызовет интерес, и северяне, тинераны, речной народ станут приглашать друзей послушать чужестранца.

— Да, я обо всем этом слышал, — сказал Айвар, — но мне многое остается непонятным. Ведь вы же не ожидаете массового обращения в орканскую веру? Уверяю вас, это невозможно. Сложившиеся на Энее культуры слишком привержены собственным верованиям — мировым религиям, язычеству, космогнозису, культу предков.

— Конечно, — мягко ответил Джаан. — Но разве ты не понимаешь, Наследник, что тут главное — убежденность? Орканцы своими наставлениями и личным примером заставят всех энейцев удвоить рвение. И ведь ничто в моих словах не противоречит основным догматам их веры — какова бы она ни была. Скорее уж возвращение Старейших — это исполнение всех надежд, хотя они у каждого свои.

— Я знаю, я знаю. Прости меня, но я скептик от природы. Впрочем, это ничего не значит. Думаю, что такой план не принесет вреда, а может быть, как ты говоришь, и послужит поддержанию духа энейцев. Но какая роль отводится мне? Что должен делать я все это время?

— В не очень отдаленном будущем, — вступил в разговор Иаков, — ты поднимешь знамя борьбы за независимость. Сначала, правда, нужно все подготовить: не годится рисковать тем, что тебя могут сразу же схватить враги. Скорее всего, тебе предстоит провести годы вдали от Энея: то ли возглавляя партизан на Дидоне, то ли посещая другие планеты в поисках поддержки.

Айвар собрался с духом и спросил:

— Например, Ифри?

— Н-ну… да, — Иаков колебался долю секунды. — Да, мы могли бы получить помощь Сферы, но только не для маленькой кучки бунтовщиков, а позже, когда наша победа станет более вероятной. — Иаков наклонился вперед. — Для начала, если говорить откровенно, тебе следует играть роль овода: ты должен будешь отвлечь внимание Империи от путешествий орканцев по планете. Тебе не следует рассчитывать на большее, по крайней мере в течение ближайших лет.

— Не знаю… — сказал Айвар со всем упрямством, которое смог заставить себя проявить. — Мы могли бы получить тайную помощь от Ифри и раньше, возможно, совсем скоро. Некоторые намеки, которые вырвались у Эранната… — Айвар выпрямился на своем сиденье. — Почему бы не поговорить с ним прямо сейчас?

Джаан отвел глаза. Айвару ответил Иаков:

— Боюсь, что это невозможно в настоящий момент, Наследник.

— Почему? Где он?

Иаков придал лицу выражение суровости.

— Ты же сам беспокоился о том, что враги могут нас подслушать. Чего ты не знаешь, о том ты не можешь проговориться. Я настаиваю, чтобы ты не проявлял любопытства в этом вопросе.

Айвар почувствовал ледяной озноб, как будто ветер, завывавший снаружи, ворвался внутрь флиттера. Надо убедительно разыграть покладистость и спокойствие…

— Ладно.

— Пожалуй, пора возвращаться, — сказал Иаков. — Скоро стемнеет.

Он потянулся к панели управления и развернул флиттер. Сумерки уже заполняли кабину: буря приближалась. Айвар был рад тому, что темнота скрывает его лицо. Но сердце его колотилось так громко, что едва ли шум ветра мог заглушить его стук… Он медленно произнес:

— Ты знаешь, Джаан, есть одна вещь, о которой я никогда ничего не слышал. Как выглядят Старейшие?

— Какое это имеет значение? — был ответ. — Они скорее разум, чем тело. Да и их Единство включает представителей разных видов. Вспомни о дидонцах. В конце концов все расы объединятся воедино.

— Угу. Но все равно, мне любопытно. Как выглядело то тело, интеллект которого записан машиной?

— Э-э… ну…

— Давай. Может быть, орканцы в своем неприятии изображений человека и не спрашивали тебя об этом. Но другие энейцы не такие, уверяю тебя, приятель. Они спросят. Так почему бы не рассказать мне?

— Э-э… хм-м… — Наконец Джаан сдался. Он казался несколько растерянным, как если бы сознание, соседствующее с его собственной личностью, было ослаблено расстоянием от источника, скрытого глубоко под горой. — Хорошо… Он мужского пола, всего полов у них два, они теплокровные, но не млекопитающие. Их вид происходит от орнитоидов… они во многом похожи на человека, но гораздо изысканнее и красивее… Лицо тонкое, голос похож на музыку… Нет, — оборвал себя Джаан. — Я больше ничего не скажу. Это не имеет значения.

«Ты сказал достаточно», — подумал Айвар.

Они мало говорили друг с другом на обратном пути. Когда флиттер начал спускаться к Арене — черной громаде, испещренной немногими огнями, Наследник заговорил:

— Пожалуйста, мне нужно побыть одному и подумать. Я привык принимать важные решения в одиночестве и на просторе. Нельзя ли мне взять этот флиттер? Я долечу до тихого места, сяду, посмотрю на луны и звезды… Я вернусь к рассвету и сообщу вам о своем решении. Хорошо?

Он заранее составил и отрепетировал в уме эту свою речь. Иаков не возражал, Джаан с симпатией похлопал Айвара по плечу.

— Конечно, — сказал пророк. — Да пребудут с тобой мужество и мудрость, мой друг.

Высадив остальных, Айвар быстро поднял машину и заложил резкий вираж в своем нетерпении убраться подальше. Его преследовал страх погони.

«Они не непогрешимы, — подумал он сурово. — Я захватил их врасплох. Джаану следовало бы заранее придумать описание Каруита — какое угодно, только не соответствующее действительности. То, что он сказал, совпадает с описанием мерсейского агента, которое Таня сообщила мне со слов Десаи».

После заката леденящий ветер наполнил воздух вокруг подножия горы тончайшей пылью. Звезды скрылись за этой пеленой, полумесяц Лавинии был виден, но практически не давал света. Огоньки в деревнях и фермах на холмах тоже не были видны — видимость ограничивалась несколькими метрами.

Совершая посадку вслепую, только по показаниям приборов, Айвар подумал, что в этом ему, пожалуй, повезло. Его никто не увидит, так что можно приземлиться прямо у входа; в противном случае пришлось бы оставить флиттер за горным кряжем или в зарослях кустарника и пробираться несколько километров пешком. Впрочем, выбора у него не оставалось: пройти сколько-нибудь заметное расстояние во время песчаной бури без специальных приборов (а их у Айвара не было), не сбившись с дороги, было почти невозможно. Но, приземлившись так близко от города и Арены, Айвар рисковал другим: радар сторожевого поста мог засечь его флиттер, а патруль — задержать его.

В конце концов, худшее, что его ожидает, — это безропотное возвращение под конвоем в собственные покои. Айвар с радостью обнаружил, что больше не чувствует страха, как не ощущает и голода и жажды, оставшись без ужина: захлестнувшее его возбуждение вытеснило все остальное. Юноша натянул защитную одежду — обязательную принадлежность любой вылазки в пустыню, — открыл дверцу и спрыгнул на землю.

Вой урагана оглушил его. Айвар почувствовал леденящий холод и металлический запах пустыни. Летящий со страшной скоростью песок жалил лицо. Айвар поправил ночную маску и на ощупь двинулся вперед.

Некоторое время юноша беспокоился, не сбился ли он с дороги, несмотря на все свои предосторожности. Но тут он ушиб ногу о груду камней, сложенную у входа в недавно откопанный туннель. Отверстие чернело прямо перед ним — тот самый вход, через который его водил Джаан.

Айвар, пока не углубился на несколько шагов в коридор, не включал фонарика, который захватил с собой из флиттера. Крепко сжимая его в одной руке, другой он нащупал щеколду.

Сделанная рабочими дверь была всего лишь защитой от непогоды; замок был не нужен — благоговение местных жителей перед древностями служило последним достаточной защитой. Закрыв за собой дверь, Айвар внезапно окунулся в стылую тишину и тьму, нарушаемую лишь слабым лучом его фонарика. Собственное дыхание в этом безмолвии казалось ему чересчур громким. Юноша нащупал на поясе тяжелый нож, захваченный из Виндхоума, и это придало ему уверенности. Нож, однако, был его единственным оружием: возьми он в поездку с Иаковом и Джааном что-нибудь еще, это немедленно вызвало бы подозрения.

«Что я найду?

Может быть, и ничего. Я, конечно, получше рассмотрю машину Каруита, но у меня нет никаких инструментов, чтобы вскрыть ее и попытаться разобраться. Что же касается возможности найти еще что-нибудь… Эти коридоры бесконечны, они расходятся в дюжине направлений…

Тем не менее эти туннели — куда никто не ходит, пока продолжаются раскопки, — самое подходящее место, чтобы спрятать то, что нужно спрятать, — размышлял Айвар. — К тому же, — его взгляд задержался на отпечатках в миллионолетней пыли (совсем как на Луне, после того как там впервые появился человек), — я могу обнаружить следы, и они покажут мне, куда шел тот, кто побывал здесь до меня».

Айвар двинулся вперед. Его шаги гулко отдаваясь под вековыми сводами.

«Почему я делаю все это? Потому что тут могут быть замешаны мерсейцы? Разве это так уж плохо? Вот Таня, например, очень обрадована такой возможностью. Она считает, что Ройдхунат может и в самом деле прийти нам на помощь, и надеется, что мне как-то удастся наладить контакт с этим агентом.

Но ведь нам может помочь и Ифри. В таком случае почему вожди орканцев не позволяют мне видеться с Эраннатом? Их отговорки неубедительны.

А если Древние используют в своих целях мерсейцев, что вполне можно себе представить, зачем они обманывают Джаана? Разве ему не следовало бы знать правду?

А может, он все знает? Ведь такой информацией не стоит делиться. Терранская Империя может отмахнуться от учения Джаана, как от еще одного местного культа, который не стоит того, чтобы с ним бороться, но только не в случае, если она заподозрит участие мерсейцев. Так что вполне возможно, что Джаан говорит не все. Только в это как-то трудно поверить. Он слишком искренен, слишком увлечен, слишком — да, слишком растерян, чтобы вести двойную игру.

Я обязательно должен докопаться до правды, иначе грош мне цена как предводителю».

Айвар продолжал углубляться во тьму.

Глава 20

Спустившись почти на километр, Айвар остановился у входа в комнату, где Джаан пережил свое озарение. Но он лишь беглым взглядом окинул высящееся перед ним загадочное металлическое сооружение и снова сосредоточился на следах на полу.

Здесь в последние месяцы было достаточно посетителей, и многочисленные отпечатки в пыли накладывались друг на друга. Айвар двинулся дальше по коридору. Луч фонарика в последний раз блеснул на машине Каруита, потом она снова утонула во тьме. Колеблющийся крут света вырывал из мрака очень маленькую площадь. Теперь, когда Айвар продвигался медленно и осторожно, тишина казалась почти всеобъемлющей. Слышался только стук его сердца: пусто-пусто, пусто-пусто, пусто-пусто…

Через несколько метров путаница следов закончилась. Айвар не удивился бы, если бы обнаружил отпечатки ног: и Джаан, и те Компаньоны, которых он приводил сюда, наверняка ходили вокруг. Что его насторожило, так это неожиданная чистота. Пол был тщательно выметен.

Айвар остановился и несколько минут размышлял. Когда он двинулся дальше, его правая рука сжимала нож.

Вскоре коридор разделился на три. Было естественно предположить, что дальше никто не ходил: исследование лабиринта внутри горы — дело для хорошо оснащенной научной экспедиции; и можно не сомневаться, что никаких ученых еще долго сюда не пустят. Айвар заметил, что метла — или что бы это ни было — прошлась по началу всех трех ответвлений.

«Вполне разумно, — мелькнула мысль. — Посетители вряд ли заметят, что тут мели, если только не дойдут до резкой границы, где разница между слоем пыли и выметенным полом очевидна. Или если они не будут предполагать, вроде меня… предполагать, что потребовалось уничтожить слишком необычные следы».

Айвар обошел все три ответвления и обнаружил, что в двух из них рукотворная чистота быстро кончается. Дальше тянулся нетронутый слой пыли. Третий коридор был выметен на значительно большем расстоянии, но, с тех пор как там появились последние отпечатки, уборка не производилась. Две цепочки следов принадлежали людям, третья — ифрианцу; только человеческие следы вели обратно. На эти отпечатки накладывались еще одни, которые, таким образом, были позднейшими.

Это были следы птичьих лап.

Айвар снова остановился. Его пробрал озноб.

«Может, мне следует повернуться и бежать отсюда? Только куда бежать? И Эраннат…» — Последняя мысль оказалась решающей. Какие еще друзья остаются у свободолюбивых энейцев? Если, конечно, ифрианец жив…

Айвар двинулся дальше. Он миновал две открытые в коридор двери, посветил в них фонариком, но разглядел лишь пустые помещения странной формы.

Затем пол круто пошел вниз, и, обогнув угол, Айвар увидел струящийся сквозь арку тусклый желтый свет.

Юноша не дал себе времени испугаться, выключил фонарик и подкрался к арке. Готовый кинуться на врага, он заглянул в помещение.

Еще одна комната, на этот раз восьмиугольная, с высоким куполообразным потолком, метров семи в длину. Тяжелые холодные неподвижные тени лежали по стенам. Их отбрасывал массивный стальной стол, к которому были прикреплены лампа, переносное санитарное устройство и метровая цепь. На крышке стола оказались кувшин с водой и стакан, на полу — матрац, единственная отрада для глаз в радужной безжизненности помещения.