ГЛАВА 10

Ночной отдых Джедаев редко нарушался снами. Полное восстановление сил достигалось за счет медитации и концентрации на своем внутреннем "Я", посторонним мыслям и игре воображения оставалось мало места. Однако на этот раз Люк Скайвокер видел странный сон.

Сначала в его отключенном от действительности сознании возник голос, позвавший его:

— Люк, сынок, ты слышишь? Это я! Все окружающее приняло отчетливые очертания, и из тумана выступила тень. Люк увидел себя в своем пепельно-сером летном костюме. Пот струился по его лицу, искаженному гримасой боли и отчаяния, — таким он был, когда доставал тело отца из второй Звезды Смерти.

Контур спектрального силуэта мерцал бледной аурой. Люк увидел жесткие черты лица Анакина Скайвокера. Отец выглядел таким, каким он был до того, как стал Дартом Вейдером.

— Отец! — позвал Люк. Его собственный голос звучал странно, подобно эху, отраженному от тумана.

— Люк, — отозвалась тень Анакина.

Люк ощутил, как по его телу пробежала волна острого удивления. Это был другой импульс, напомнивший ему его последний контакт с Оби-Ваном Кеноби. Но Оби-Ван попрощался с ним, заявив, что больше никогда не вступит в контакт с Люком.

«Отец, почему ты здесь?» Анакин стоял на каком-то возвышении. Его одежда колыхалась под усиливающимся ветром, туман рассеивался. Вдруг окружающий мир стал конкретизироваться. Люк понял, что он и тень его отца находятся на верху Великого Храма на Явине-4. Над ними висел оранжевый газовый гигант, и все те же волнующиеся джунгли расстилались внизу. Но камни Храма были белыми, свежевытесанными. У одной из стен зиккурата виднелся бревенчатый скат. Слышались заунывное пение и гул голосов согнанных на строительство Храма невольников.

Он увидел существ исчезнувшей расы масса-си за работой. Они волочили огромные каменные блоки по просекам, прорубленным в джунглях. Массаси были гуманоидами с гладкой серо-зеленой кожей и большими выпуклыми глазами. Анакин Скайвокер стоял на самой высокой точке Храма и, видимо, руководил кипящей внизу работой.

— Ты слишком доверчив, Люк. Далеко не все из того, что тебе кажется истиной, — истина. — В словах Анакина звучали та же странная глуховатая напевность, что и в призрачном говоре древней расы. — Оби-Ван лгал тебе, и не однажды.

Люк ощутил беспокойство. Он горячо любил Оби-Вана Кеноби, несмотря на то, что старик не всегда бы с ним искренен. «Да, я знаю, что он скрывал от меня истину. Он сказал мне, что Дарт Вейдер убил тебя, но ты не погиб, ты сам превратился в Вейдера».

Анакин оторвал взгляд от призрачных рабочих массаси, копошившихся у подножия храма, и уставился на Люка своими бездонными, как сама вселенная, зрачками.

— Разве это единственная неправда, которую сказал тебе Оби-Ван?

— Нет, он скрывал от меня и многое другое. — Люк взглянул на раскинувшиеся перед ним джунгли. Еще один просвет у самой кромки тесного горизонта планеты говорил о строительстве там другого высокого храма.

— Оби-Ван считал, что заботится о твоей безопасности. Но ты хотел этого?

— Нет, — ответил Люк, пытаясь успокоиться.

— Оби-Ван хотел, чтобы ты был его учеником, но он не хотел предоставить тебе свободу самостоятельного принятия решений. Может, он слишком мало доверял тебе? Разве ты всегда соглашался с его точкой зрения, как он сам любил повторять, «одной из множества возможных».

— Нет, — сказал Люк, приходя во все большее замешательство.

В голосе Анакина слышался гнев:

— Оби-Ван боролся с эзотерическими учениями Ситов, которые открыл я. Он запретил мне изучать их, хотя всегда настаивал на том, чтобы я учился самостоятельно и доходил до всего своим умом. Я негодовал на узость его мышления и настаивал на раскрытии тайн, к которым в действительности не был готов. В конечном счете это погубило меня — я соскользнул на Темную Сторону и стал Черным Лордом Сигов.

Во взгляде Анакина прочитывалось мучительное желание оправдаться.

— Но если бы Оби-Ван позволил мне спокойно постигать эти учения, я стал бы только сильнее. Я остался бы самим собой. Он никогда не понимал этого.

Призрак Анакина продолжал:

— Если ты собираешься учить других Джедаев, ты должен быть последователен. Тебе необходимо освоить древнее наследие Сита. Это будет новым испытанием твоей джедайской доблести.

— Я боюсь верить тебе, отец. Однажды я уже оказался во власти Темной Стороны.

Внизу рабочие массаси пытались поднять огромный каменный блок по покрытому грязью скату из обтесанных бревен. Монотонные и однообразные звуки, которыми они сопровождали свои трудовые усилия, лишь отдаленно напоминали пение. Многие из них находились уже на грани смертельного истощения.

Призрак Анакина Скайвокера волнообразно заколыхался. Голос его зазвучал с новой силой:

— Методы Ситов откроют тебе новые глубины. Сила предстанет тебе во всем сиянии своей мощи. Ты сможешь уничтожить последние жалкие остатки Империи, которая продолжает мешать вашей Новой Республике. Ты будешь не просто слугой слабого и коррумпированного правительства, ты сможешь сам стать справедливым правителем Галактики. Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо другой, Люк. Если ты воспользуешься Силой как своим орудием, ты сможешь подчинить себе Вселенную.

Люк окаменел. Он не мог поверить всему тому, что говорил ему отец. Но чем более страстным становился голос призрака, тем его изображение становилось все менее отчетливым, пока не слилось в сплошной черный силуэт.

Постепенно Люк начал приходить в себя. — Ты не мой отец, — воскликнул он, — мой отец стал в конце концов хорошим человеком. Светлая Сторона исцелила его.

Яркие сполохи света заметались в призрачном небе древнего Явина-4. Огонь орбитальных орудий обрушился на величественные храмы, и рабы массаси в ужасе бросились в джунгли. Внезапно появившиеся корабли Старой Республики стали уничтожать поверхность луны.

— Кто ты? — закричал Люк, обращаясь к тени сквозь грохот взрывов и рев пламени.

Вместо ответа пустая тень рассмеялась. Она продолжала смеяться, не обращая внимания на картину всеобщего уничтожения. Казалось, это зрелище доставляет ей наслаждение. Храм массаси взлетел на воздух. Гигантское пламя объяло густые влажные леса.

Темный силуэт человека все разрастался и разрастался, заслоняя собой все небо. Люк отшатнулся от него и, не удержавшись на краю площадки Храма, камнем полетел вниз, в бездну…

Наступила ночь, но Ганторис и не думал спать. Он сидел в своей комнате, с ее толстыми каменными стенами, и нетерпеливо ждал появления черного человека своих кошмаров.

Его пальцы бегали по рукояти Огненного Меча: знакомая гладкость цилиндра, а вот шероховатости в тех местах, где он сваривал отдельные детали, а это — кнопки для включения энергетического лезвия. Он напряженно размышлял, сможет ли как-нибудь обратить это оружие против древнего призрака, научившего Ганториса тому, что его ужасало, тому, что мастер Скайвокер никогда не покажет своим ученикам.

— Ты собираешься поразить меня этим Мечом?! — глухо прозвучал голос.

Ганторис резко обернулся. Нефтяная клякса силуэта проступила на массивных камнях стены. Первое, что пришло ему в голову, даже не в голову, в чуткую ладонь, — рассечь призрак фиолетово-белым лезвием. Но он сдержался, понимая, что это ничего не даст.

Человек-тень разразился хохотом, затем почти без перехода заговорил странным старинным акцентом, распевно и глуховато:

— Так-то лучше. Я рад, что ты научился быть почтительным. Четыре тысячи лет тому назад весь военный флот Старой Республики и совместные усилия сотен Джедай-Мастеров не смогли причинить мне ни малейшего вреда. Что же можешь ты, одиночка?

Черный человек уже успел показать ему, как можно заимствовать энергию других живых существ для пополнения своих собственных резервов. Его сознание было начеку, но нервы были измотаны, тело изнурено.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил его Ганторис. — Ты пришел не просто учить меня?

— Я хочу твоего гнева, Ганторис, — прозвучало в ответ. — Я хочу открыть тебе путь к Силе. Я не существую физически, но при достаточном количестве других последователей учения Сигов я успокоюсь, а может статься обрету вторую жизнь.

— Не видать тебе моего гнева, — взволнованно произнес Ганторис. Он пытался собраться с силами. — Джедай не поддается гневу. Нет страсти, есть безмятежность.

— Уволь меня от выслушивания этих пошлостей, — изрекла тень холодным вибрирующим голосом.

— Нет невежества, есть знание, — продолжал Ганторис, следуя Кодексу Джедая, — нет страсти, есть безмятежность.

Черный человек снова расхохотался:

— Спокойствие? Безмятежность? Ты позволишь мне кое-что тебе показать? Надеюсь, ты еще не совсем забыл своих земляков с Эол Ша? Помнишь, как ты радовался тому, что они перевезены в безопасное место? Помнишь? Ну вот, а теперь полюбуйся!

Внутри резко очерченного силуэта человека-тени соткалось изображение зеленых долин планеты Дантуин. Эта картина была знакома Ганторису по тем лентам с записями, которые привозил Видж Антилес.

Однако теперь по девственной саванне стреляли имперские лазеры, взрывая все, что движется, поджигая времянки колонистов и вековые деревья. Обезумевшие люди пытались спастись бегством. Это был его народ, знакомые ему люди.

Ганторис узнавал многие лица, но, прежде чем он произносил очередное имя, люди исчезали один за другим в ярких вспышках. Деревья пылали в виде конических фейерверков, черный густой дым поднимался неровными клубами.

— Ты лжешь! — воскликнул Ганторис. — Это гнусный трюк?!

— Мне незачем лгать — от твоей правды через минуту и так ничего не останется! И ты никак не можешь помешать этому. Неправда ли, просто наслаждение смотреть на гибель своего народа. Разве ты не кипишь от гнева? А ведь в твоем гневе такая мощь.

Вдруг Ганторис увидел старика Вартона, которого он знал всю свою жизнь. Вартон, охваченный столбняком ужаса, стоял посреди этого ада, неподвижно глядя прямо перед собой. Но вот взметнулся зеленый сноп огня, и Вартон…

— Нет! — закричал Ганторис.

— Дай выход своему гневу. Сделай это для меня.

— Нет, — прошептал Ганторис, отворачиваясь от видения руин и почерневших тел.

— Все они мертвы, все, все без исключения, — издевательски повторил черный человек, — никто не уцелел.

Резким движением Ганторис включил Огненный Меч и вонзил клинок в отвратительную маслянистую тень.

Люка разбудило заполошное бибиканье Арту-Дету. С помощью безотказной Джедай-релаксации Люк быстро освободился от тяжелых впечатлений ночи.

— Что стряслось, Арту?

Дройд заверещал, докладывая, что на связи Корускант. Одеваясь на ходу. Люк зашлепал босыми ногами по холодному полу. Было раннее утро. Турболифт спустил его на второй этаж. Люк вошел в некогда многолюдный командный центр, где его ожидало одинокое голографическое изображение Хэна Соло.

— Арту, разберись с освещением. — Он пробирался через завалы оборудования, обросшие пылью стулья, безжизненные компьютерные панели, столы для документации, загроможденные всяким хламом. Но станция связи поддерживалась в рабочем состоянии.

Голографическое изображение Хэна Соло нетерпеливо переминалось с ноги на ногу, или это были просто помехи?

Когда Люк появился в поле зрения Хэна, тот заулыбался.

— Привет, Люк! Ты извини, я, наверное, запутался в часовых поясах. У вас что, еще не рассвело?

Люк провел рукой по волосам.

— Иногда и Джедаю надо отоспаться.

— Правильно, отсыпайся, у тебя не будет такой возможности после прибытия нового ученика. Я имею в виду Кипа Даррона. Хватит ему отдыхать. К тому же мне кажется, что после Кессела он чувствует себя у нас не в своей тарелке. Думаю, что твоя Академия, где ему придется вкалывать весь день, — ближе всего к тем шахтам. По крайней мере у тебя он будет при деле.

Люк улыбнулся старому другу:

— Я буду польщен, если он присоединится к нам, Хэн. Я давно его жду. У парня исключительные способности.

— Вот я и хотел сообщить тебе, что он скоро будет, — заявил Хэн. — Я попытаюсь отправить его ближайшим транспортом на Явин-4.

Люк удивился:

— Почему бы тебе не доставить его на «Соколе»?

Хэн удрученно покачал головой:

— Потому что нет у меня больше никакого

«Сокола».

— Что?

Хэн попытался замять эту тему:

— Ну ладно, мне тут идти надо. Лее скажу, что ты передаешь привет, и обниму за тебя детишек.

— Спасибо, Хэн, но…

Хэн смущенно улыбнулся и резко прервал связь.

Люк не отрывал взгляда от пустого пространства, где только что стоял топографический Хэн. Вначале этот ночной кошмар, этот черный человек, который выдавал себя за Анакина Скайвокера, а теперь недобрые вести о том, что Хэн потерял «Сокола».

Вдруг до Люка донеслись странные звуки из зала: тяжелые шаги, панические возгласы. Он взглянул наверх, собираясь отчитать учеников за нарушение правил джедайского общежития, но тут в командирский центр вбежал Дорск-81.

— Учитель Скайвокер, скорее -идемте, скорее…— Дорск-81 был в ужасе.

— В чем дело? Возьми себя в руки. Расслабься, есть же методика…

Но Дорск-81, схватив Люка за руку, увлек его за собой. Люк чувствовал, что, подобно подземным толчкам, громаду каменного Храма сотрясают импульсы тревоги. Дорск-81 и Люк бежали к турболифту, шлепая босыми ногами по холодным плитам. Когда двери лифта распахнулись, Люк едва не закашлялся: все помещение было задымлено едким смрадом. У Люка все похолодело внутри. Он нерешительно шагнул вперед. У входа в комнату Ганториса стояли бледные и растерянные Кэм Солузар и Стрин.

Поколебавшись лишь мгновение/Люк вошел внутрь.

И тут он увидел на полу то, что осталось от Ганториса, — скрюченное и совершенно обгоревшее нечто. Следы копоти на каменных плитах говорили о том, что он долго метался, пытаясь вырваться из объятий пламени. Кожа Ганториса превратилась в черную шелуху, кости рассыпались в порошок. Над остатками его плаща кривлялись тонкие струйки пара.

Тут же на полу лежал изготовленным Ганторисом Огненный Меч. Все указывало на то, что Ганторис пытался сразить им кого-то — во выронил.

Чтобы устоять на ногах. Люк прислонился к прохладной каменной стене. У него все плыло перед глазами, но он никак не мог отвести взгляда от распростертого у его ног тела — нет, обугленной тени его бывшего ученика.

В комнате уже собрались все остальные ученики. Люк с такой силой вцепился пальцами в облицованный камнем дверной косяк, что на его пальцах появились кровоподтеки. Трижды ему пришлось применять метод Джедай-релаксации, прежде чем он смог произнести хоть слово. При этом ему казалось, что во рту у него не слова, а сырая зола. Именно об этом говорил ему Йода много лет назад.

— Остерегайтесь Темной Стороны, — сказал Люк.

ГЛАВА 11

Сделав восемь ложных выходов в гиперпространство, с тем чтобы сбить со следа возможных преследователей, Акбар направил свой дугокрылый истребитель по нужному вектору к скрытой от любопытных глаз планете Анот. Терпфен «одолжил» этот истребитель, заявив, что ему удалось уничтожить все данные о его существовании. Акбар не стал интересоваться подробностями.

Уже в течение многих лет планета Анот служила убежищем для детей Джедаев, и никто, кроме нескольких посвященных, не подозревал о ее существовании. Правда, месяц или пару месяцев назад двойняшки побывали дома — на Корусканте, во младший из детей — годовалый Анакин — оставался здесь на попечении Лепной напарницы Винтер. Планета Анот была в стороне от любопытных глаз Империи и от влияний Темной Стороны, которые могли быть разрушительны для хрупкого, чувствительного к Силе детского разума.

Когда пестрое месиво гиперпространства снова сфокусировалось в трехмерную картину, Акбар увидел кластерную планету Анот. Она состояла из трех планетоидов, вращающихся вокруг общего центра. Два из них — более крупные — почтя соприкасались своими атмосферами, ядовитыми и бурными. Третий, меньший и более удаленный от центра, вращался в независимом режиме, и именно там Акбар, Люк и Винтер создали свою скрытую опорную базу.

Вращение двух соприкасающихся частей Анота создавало сильные плазменный токи и постоянные магнитные бури, что служило хорошей маскировкой. Система отличалась крайней нестабильностью и была обречена на разрушение. Но, по крайней мере, сто лет будущего у нее оставалось.

Корабль Акбара, проходя через кроваво-багровые облака, неуклонно приближался к планете. С крыла истребителя сыпались искры, но Акбара это совершенно не беспокоило: Аноту далеко до Вортекса.

Акбар снова сидит в тесной кабине корабля, но на нем уже не адмиральская форма, а обычный летный костюм. «Взятый в долг» истребитель позже будет припаркован в одном из каламарианских ангаров, а затем пилот Новой Республики отгонит его на Корускант. И Акбар уже больше никогда не сядет в кресло пилота.

Выйдя на связь с Винтер, он лишь сообщил о своем прибытии, но не стал отвечать на ее удивленные вопросы. Отключив связное устройство, он еще раз повторил про себя, что именно он ей расскажет о происшедшем. Затем он сосредоточил все внимание на предстоящей посадке.

Поверхность планеты Анот представляла собой каменный лес. В течение столетий из коры планеты выветрились все летучие включения и остались только стекловидные породы. В результате этих процессов возникли скалистые дебри, пронизанные многочисленными пещерами.

В одном из закоулков гигантского пещерного лабиринта Винтер и устроила временное жилище для детей. Теперь на ее попечении оставался лишь годовалый Анакин. Предполагалось, что, когда ребенку исполнится два года. Винтер с Анакином вернется на Корускант. Винтер была готова и в дальнейшем выполнять любые задания Новой Республики.

Маленькое белое солнце даже днем не давало достаточно яркого света. Мир планеты был погружен в пурпурный полумрак, нарушаемый лишь ослепительными вспышками молний. Акбар и Люк Скайвокер обнаружили эту планету, подыскивая безопасное место для детей Джедаев. И теперь, прежде чем вернуться к себе на родину, Акбар решил в последний раз заглянуть на Анот.

Ему было очень жаль малыша Анакина, который за свою короткую жизнь не знал более приятного места. Каламарианин всегда чувствовал сильную привязанность к этому ребенку. Сюда он летел, чтобы попрощаться с ним, и затем навсегда исчезнуть с глаз людских.

Он летел сквозь дремучий лес остроконечных пиков и скалистых утесов. Это напоминало ему высокие поющие башни Собора Ветров на Вортексе. Ему снова сделалось нестерпимо больно, и он постарался больше не думать об этом.

Он уверенно вел свой истребитель по каменным дебрям к посадочной площадке у входа в пещерный лабиринт. Выполнив головоломный маневр, Акбар плавно посадил истребитель.

Он выключил двигатель, намереваясь выйти из корабля. Вдруг металлическая дверь, закрывавшая вход, с лязгом распахнулась. В проеме показалась высокая, суровая на вид женщина. По белым волосам и одежде Акбар сразу узнал в ней нестареющую Винтер, наперсницу принцессы Леи. Но, по мнению Акбара, даже для представительницы человеческой расы она обладала весьма запоминающейся внешностью.

Резким движение он выбрался из корабля и отвернулся, чтобы не встретиться взглядом с Винтер. Боковым зрением он видел у ног служанки годовалого ребенка, который, весело щебеча, тянулся к прибывшему гостю. Акбар вздрогнул при мысли о том, что он никогда больше не увидит этого черноволосого малыша.

— Адмирал Акбар, что-нибудь случилось? — спросила Винтер своим ровным, спокойным голосом, голосом человека, который столько повидал на своем веку, что утратил способность удивляться.

Он повернулся к ней и указал на свой летный костюм, на котором уже не было адмиральских знаков отличия.

— Я больше уже не адмирал, — проговорил он, — но это длинная история.

Потом он сидел, подкрепляясь пищей из полуфабрикатов, которую Винтер попыталась сделать хоть сколько-нибудь съедобной. Он рассказал ей все — трагедию на Вортексе до мельчайших подробностей, историю своей отставки, но Винтер никак не проявляла своего отношения к случившемуся. Она просто слушала, изредка кивая головой.

Ребенок, что-то лепеча, вертелся на коленях у Акбара. Он с любопытством ощупывал холодную кожу адмирала, тянулся к его огромным стеклянным главам. Анакина забавляло, как круглые глаза Акбара вращаются в разных направлениях, пытаясь ускользнуть от маленьких проворных пальчиков.

— Вы останетесь здесь до вечера? — спросила Винтер. Казалось, она хотела назвать его адмиралом и неожиданно запнулась.

— Нет, — ответил Акбар, ласково прижимая к себе ребенка своими рукоплавниками, — я не могу. Никто не должен узнать, где я сейчас. Если же я задержусь на Аноте, они поймут, что я не сразу направился на Каламари.

Винтер помедлила, а затем заговорила, и на этот раз голос не скрывал переполнявших ее чувств:

— Акбар, вы знаете, что я глубоко вас уважаю. Для меня было бы честью, если бы вы остались со мной, вместо того чтобы скрываться у себя на родине.

Акбар с волнением и признательностью взглянул на женщину. Его очень тронуло такое проявление доброжелательности с ее стороны. Оно как бы снимало с его души груз вины и стыда, которые он постоянно ощущал.

Поскольку он не ответил сразу на ее предложение, она продолжила:

— Я здесь совсем одна, и мне так пригодилась бы ваша помощь. Вы нужны и мне, и Анакину.

Избегая взгляда Винтер и делая над собой усилие, Акбар произнес:

— Вы делаете мне очень лестное предложение, госпожа Винтер, но я его не достоин. По крайней мере сейчас. Я должен отправиться на Каламари и попытаться найти там покой. Если я-. — Казалось, что слова застревают у него в горле…— Если мне это удастся, может быть, я и вернусь к вам и Анакину.

— Я… мы будем ждать вас, — тихо сказала она. Акбар направился к кораблю.

Акбар чувствовал, что Винтер наблюдает, как он поднимается в свой дугокрылый истребитель. Он обернулся в последний раз, чтобы взглянуть на нее, стоящую у дверей, и посигналил ей бортовыми огнями.

Винтер грустно помахала ему рукой, а потом подняла пухлую ручонку Анакина, помогая ему сделать «пока-пока».

Истребитель Акбара взревел и исчез в багровых облаках.

Вернувшись на Корускант, Терпфен слег. Его бил озноб, и он чувствовал себя совсем больным. Однако органическая цепь, вживленная в его мозг, не давала ему покоя.

Передвигаясь как зомби, он спустился в центр галактической связи, расположенный на нижних уровнях старого Имперского Дворца. Никто не обращал на него внимания. Дипломатические дройды и посыльные входили и выходили из огромного гулкого помещения, направляясь в различные посольства и космические порты Корусканта с важными депешами.

Терпфен закодировал свое секретное сообщение, использовав информацию, которую он получил от «жучка», установленного на корабле Акбара. Он поместил цилиндрик с сообщением в приемник гиперпространственной связи. Подозрительно оглядевшись, он набрал личный дипломатический код адмирала Акбара, что позволяло его сообщению избежать всяческих тарификаций и перлюстраций, ведь никому и в голову не могло прийти лишать Акбара такого рода привилегий.

В дальнем конце центра раскрылись направляющие дверцы запуска, и серебристый цилиндр с находящимся внутри донесением пришел в движение. Рефлекторным жестом Терпфен попытался удержать обтекаемый цилиндрик, но очередная порция его предательства стремительно взлетела в небо Корусканта и, быстро набирая скорость, стала подниматься все выше.

Терпфен запрограммировал пять альтернативных маршрутов, с тем чтобы было невозможно проследить за продвижением его донесения. Цилиндр с секретной информацией беспрепятственно достигнет Имперской военной академии на Кариде. Закодированное сообщение попадет к послу Фургану, в результате чего будет раскрыто местонахождение засекреченной планеты, где прячут малыша-Джедая.

ГЛАВА 12

— Ну, парень, смотри, ты уж татя не подкачай. — Хэн пытался скрыть свои чувства хитроватой усмешкой.

Кип кивнул в ответ, и губы его чуть заметно дрогнули.

— Я сделаю все, что в моих силах, Хэн, ты ведь знаешь.