Конец игры

      Другие слаки развернули машину, толкая ее сзади. Из трубы вылетала струя пара, и наконец автомобиль стал двигаться сам. Корукс дергал рычаги управления, заставляя машину поворачивать то влево, то вправо, затем она с пыхтением вырулила на нужный курс и исчезла в темноте.
      Гоблин вернулся в амфитеатр, размахивая пузырьками, полными разноцветных жидкостей. Тварь присела рядом с Серрийком и поставила пузырьки около его лап. Один из пузырьков опрокинулся со звоном, но гоблин подхватил его и поставил на место, прежде чем Повелитель успел среагировать. После чего монстрик поспешил прочь.
      Мантикор подался вперед и поднес один из пузырьков к свету.
      - Эти пузырьки содержат различные жидкости. Три из них безвредны, три - медленно действующий яд. А вот эти две - яд, который я нацедил из пасти одного из моих самых ядовитых воинов. Хотя отрава и действует мгновенно, боль будет невыносимой, отчего кажется, что агония длится долгие часы.
      Когтем своего огромного пальца Серрийк постучал по украшенной драгоценным камнем золотой булавке, которая торчала из пузырька.
      - Это шпилька. Мы вынули ее из прически одной тайрянской женщины, которая горела не слишком плохо.
      Джатен представил себе подробности массового убийства и почувствовал, как внутри у него все переворачивается.
      - Теперь вы выберете один из пузырьков, и мы уколем вас иголкой.
      Серрийк вытащил длинную шпильку, и на ее кончике повисла маленькая капелька, похожая на крохотный голубой сапфир. Она набухла еще немного, искрясь и ловя отблески языков пламени из огненных ям.
      - Я не буду! - дернулся Джатен. Серрийк слегка пожал плечами:
      - Ты лишаешь себя свободы выбора. Мне тогда придется выбрать за тебя.
      - Давай, Джатен, - сказал Энрод. Джатен почувствовал себя раздавленным, преданным - или у Стража имеется в запасе какой-нибудь трюк? Энрод, Великий Страж, конечно, будет как-нибудь бороться.
      - Мне по душе вон тот, янтарного цвета. - Пленник глубоко вздохнул и стиснул зубы.
      Один из слаков пошел, чтобы взять указанный пузырек, после чего вынул длинную шпильку с изумрудом на конце. Джатен вспомнил, что видел похожие шпильки в светлых волосах женщин во время праздничных танцев, которыми отмечалась годовщина Тайра.
      Слак, шаркая, двинулся вперед, держа иголку прямо перед собой, так что Джатену была видна маленькая золотая капелька, которая повисла на ее кончике. Пленник не знал, как следует истолковывать то пламя, которое полыхало в его узких зеленых глазах. Слак встал возле тайрянина и поднял иглу. Она медленно двинулась влево, затем вправо, как змея, гипнотизирующая свою жертву.
      Джатен попытался сосчитать свои шансы. Три жидкости из восьми пузырьков были безвредными. Меньше одного из двух, но все-таки не самое страшное...
      - Если у вас есть что-нибудь интересное для меня, мы можем прервать Игру, - напомнил Серрийк.
      - Мне нечего тебе сказать, - ответил Джатен. - Ничего, что ты хотел бы услышать.
      Серрийка не особенно впечатлил мужественный ответ Джатена. Он кивнул своему подчиненному.
      Тварь двинулась и зашла Джатену за спину. Тот не шелохнулся. Он смотрел прямо перед собой, смотрел на мантикора, ждал. В любую секунду он ожидал почувствовать укол смертоносного жала.
      Рядом с ним Энрод, крепко зажмурившись, бормотал что-то нечленораздельное. Джатен не знал, говорит ли Страж просто сам с собой или тут что-то другое. Он скосил глаза так далеко, как только был способен, пытаясь увидеть слака.
      Он услышал легкий треск материи и почувствовал укол - иголка вонзилась ему прямо в плечо. Джатен только слегка вскрикнул. Золотая игла жгла, как огонь, но слак тут же выдернул ее обратно.
      Джатен ждал, что ядовитая струя проест его изнутри. Но и через минуту он не чувствовал ничего, кроме укола.
      - Энрод, твоя очередь.
      Словно оторвавшись от чего-то более важного, Страж выбрал синюю жидкость, которую Серрийк использовал для примера. Джатен был почти уверен, что тлетворного прикосновения монстра хватит на то, чтобы превратить обыкновенную воду в смертельный яд.
      Энрод вздрогнул, когда золотая игла вонзилась ему в руку, но остался стоять неколебимо.
      - Жжется! - дурашливо сказал он.
      Осталось шесть пузырьков.
      Стараясь выиграть время и гадая, что намеревается предпринять Энрод со своей магией, Джатен тянул как можно дольше, прежде чем сделать следующий выбор.
      - Мне, пожалуйста.., оранжевую, - сказал он, чувствуя, что в горле у него совершенно пересохло. На этот раз у него был только один шанс из шести, если исходить из того, что в прошлый раз оба пленника выбрали безвредную жидкость.
      Слак уже не терял времени на то, чтобы играть с иглой, и уколол его в руку.
      - Выбирай, Энрод.
      Энрод пристально смотрел на пылающие огненные ямы у стены. Казалось, происходящее не очень его волновало.
      Как раз в тот момент, когда слак ринулся к тому пузырьку, который выбрал Страж, Джатен заговорил. Он не мог больше просто стоять и смотреть.
      - Ну хорошо, Серрийк! Позволь мне рассказать тебе кое-что. У Делраэля сейчас есть все четыре Камня. Он уже нашел Камень Земли. Но он не может воспользоваться ими, потому что он всего лишь человекоподобный персонаж. Ему нужен для этого сильный потребитель магии.
      Энрод вначале помотал головой, но затем кивнул. Он подхватил слова Джатена:
      - Делраэль, увы, не доверяет мне. Джатен повысил голос.
      - Но и тебе, Серрийк, Делраэль никогда не позволит добраться до Камней. Его армия плохо подготовлена, но она будет драться до последнего.
      Серрийк издал звук, напоминающий не то хрюканье, не то кудахтанье.
      - Это меня устраивает. Он не сможет уберечь от меня Камни, если я захочу их.
      Энрод продолжал пристально смотреть на Серрийка. Он то сжимал, то разжимал руки, которые держал вытянутыми по швам. Его губы вздрагивали, а глаза были совершенно пусты, словно мантикор попросту отвлек его от чего-то, да и то не до конца.
      - Отлично! - сказал Серрийк. - За эту информацию... - Он взял пузырек, полный кристально чистой жидкости. - Мы уберем вот это. В нем один из двух быстродействующих ядов. Ваши шансы повышаются. Ну а теперь выбирай.
      - Мне по вкусу зеленый, - сказал Энрод. Его тело напряглось. Даже если три предыдущих пузырька содержали безвредные растворы, следующий укол будет, скорее всего, смертоносен.
      Слак двинулся вперед, держа иголку на вытянутой руке. Одна капелька упала на пол. Джатен глянул вниз, ожидая увидеть, что жидкость прожгла пол, но она оставила только маленькое сырое пятнышко.
      Когда монстр попытался уколоть Энрода в шею, металлическое жало зашипело и расплавленное золото закапало на его белые одежды. Страж крепко зажмурил глаза, и все его тело задрожало, делаясь багровым. Слезы потекли по его щекам, превращаясь в клубы пара по мере того, как его кожа освещалась изнутри ярче и ярче.
      От напряжения Энрод закусил губы. Волны жара исходили из его тела. Слак отступил назад, хрюкая от удивления. Мантикор поднялся:
      - Что это?
      Крича от напряжения, Энрод стукнул кулаками друг о друга. Все его тело пылало от жара и сияния, так что Джатену был виден только пылающий силуэт.
      - Глаза и рот, - зашипел Энрод Джатену. - Закрой их!
      Словно таща что-то большое и невидимое, Энрод направил руки к пузырькам на полу. Все бутылочки лопнули от потоков жара. Одни жидкости превратились в густой зеленовато-черный дым, который неумолимо вздымался в воздух, другие яды шипели на полу.
      Мантикор дико заорал и стал неистово тереть глаза, когда ядовитые испарения поднялись к его уродливой морде. Дым наполнил амфитеатр. Монстры задыхались и кашляли.
      - Бежим! - прошипел Энрод и поспешил к выходу на противоположной стороне амфитеатра. Джатен двинулся вслед за ним, задерживая дыхание и стараясь определить путь на ощупь.
      Пятеро слаков уже подохли из-за яда. Остальные монстры дернули прочь кто куда, с шипением и даже кудахтаньем на устах.
      Джатен бросился в ночную прохладу. Энрод помедлил одно мгновение у входа в штаб Серрийка. Джатену показалось, что он разглядел болезненное выражение сквозь сияющий жар, окружающий все тело Энрода. Затем Страж изо всех сил ударил по арке. Каменные колонны обрушились, блокируя главный выход. Энрод остановился, стараясь отдышаться, и тут весь жар выплеснулся из его тела, словно масло.
      - Это было здорово, но нам нужно бежать, - сказал Джатен, боясь дотронуться до Стража и потянуть его за руку. - Мы должны поскорее выбраться из города.
      Энрод последовал за Джатеном, который на ходу не переставал радостно тараторить.
      - Я знал, что ты должен что-то придумать! Я ждал. Они теперь растеряны. Монстры не знают, что делать, ведь Серрийк покалечен, а их Вожак Корукс отправился на поиски этого профессора.
      Энрод глубоко вздохнул, но так и не смог заставить себя сказать то, что хотел.
      Джатен никак не мог остановиться:
      - Чего ты тянул так долго? Я даже стал волноваться. Я уже боялся, что ты на самом деле сдался.
      Энрод неожиданно прислонился к стене здания, уйдя глубоко в тень. До беглецов доносились отдаленные крики монстров, снующих по городу, но Джатен уже больше не сомневался, что им с Энродом удастся скрыться.
      - Первое заклинание не сработало. - Страж вздохнул и посмотрел на Джатена. - Первое заклинание. Чтобы превратить яд в воду.
      Джатен почувствовал, как его сердце громко стукнуло, поднялось, а затем упало. Энрод старался защитить его от яда, но это не сработало.
      - Нам остается теперь только надеяться на удачу. Что никто из нас не получил медленно действующего яда.
      - Да, - сказал Энрод. - Удачу.
      ***
      Джатен начал спотыкаться на полпути к лагерю, на следующее утро, когда они преодолели травянистые холмы к востоку от Тайра. Сначала Энрод подумал, что это просто усталость, потому что он сам тоже был очень здорово утомлен. Но постоянный румянец на щеках у Джатена, расширенные зрачки и странный отсутствующий взгляд заставили Стража убедиться в обратном.
      Оба они были совершенно измотаны. Монстры отобрали у них еду, которую дала Сайя, так что им нечего было есть и пить. Энрод не имел возможности облегчить страдания Джатена, и медленный яд неумолимо разливался по телу человека.
      - Не останавливайся, - сказал Страж. - Вернемся в лагерь к ночи.
      Джатен смахнул со лба липкий пот и, не говоря ни слова, последовал за Энродом. Они ковыляли по траве, избегая главной тропинки.
      Им действительно удалось скрыться от монстров, и это одно могло успокоить Джатена. Энрод использовал свой огонь. Они пересекли границу горных гексагонов где-то в середине дня, но как только поисковая тропа пошла вверх, Джатену стало заметно хуже.
      - Я все думаю, какой же это был пузырек, - сказал Джатен. Его губы, казалось, стали еще тоньше, когда он прошептал это. - Первый или второй. Кажется, тебе больше повезло.
      Энрод покачал головой:
      - Любые яды сгорят в моем теле. Под моей кожей огонь.
      Он отвернулся, не желая продолжать эту беседу.
      - Пошли.
      Он двинулся вперед, но Джатен стал слишком часто спотыкаться, так что камни отлетали от его ног и катились вниз по склону. Энрод задержался и перекинул руку Джатена через свое плечо, чтобы помочь ему идти дальше. Даже такой помощи оказалось недостаточно.
      Когда Джатен наконец упал, часом позже, Энрод положил его под выступ скалы. Заходящее солнце отбрасывало длинные тени от горных пиков, и как будто огромные черные руки простирались через гексагоны к Тайру.
      Ноги Джатена судорожно задергались и засучили по земле. Его зубы стучали. Несколько раз его рвало, хотя его живот был совершенно пустой.
      Энрод положил его так, чтобы Джатену было удобно смотреть на расстилающийся перед ним ландшафт, великую мертвую землю и далекие стены города.
      - Если бы я знал, что все равно умру, - сказал он, хрипя и ловя ртом чистый горный воздух, - я бы лучше умер в Тайре.
      Энрод присел рядом с ним и положил свою широкую руку ему на плечо. Его сознание стало на мгновение совершенно ясным и четким:
      - Нельзя выбирать, где и когда умрешь. Ни в какой части Игры.
      - Я уже не слишком беспокоюсь об Игре, - сказал Джатен. Энрод не знал, что можно ответить на это.
      Энрод оглянулся. Своими острыми глазами он мог разглядеть Тайр. Толпы монстров друг за другом выходили из ворот города. Он выпрямился. Как Энрод и надеялся, ему удалось спровоцировать мантикора на то, чтобы выступить раньше, чем он успеет приготовиться.
      Джатен кашлял, но он уже не мог видеть.
      - Ты думаешь, мы сможем победить их?
      - Будь уверен, - ответил Энрод. Не говоря больше ни слова, он смотрел, как необъятная армия Серрийка выливается из города на мертвую землю, строится в колонны и движется прямо в их сторону...
      Энрод ждал на этом месте наступления темноты. К тому времени Джатен умер.
      Энрод сделал все, что было в его силах, устроив Джатену могилу из хвороста и сухих веток.
      - Я еще могу творить огонь, - сказал он. Простым, но мощным заклинанием он превратил всю эту кучу в погребальный костер для Джатена.
      Бросив последний взгляд на приближающиеся орды монстров, Энрод двинулся вперед, туда, где стояла армия Делраэля. Погребальный костер Джатена потрескивал в ночи.
      Глава 13
      Зомби Франкенштейна. Если наши враги открывают новые способы борьбы с нами, значит, мы должны разработать лучшие возможности для сопротивления. Разве есть в Ситналте хоть один персонаж, который не посмеет принять этот вызов?
      Профессор Франкенштейн, из вводной лекции для начинающих изобретателей
      Франкенштейн пихнул Брила в глубь мастерской. Пальцы профессора оставили жирные отметины на одежде Недоволшебника.
      Вейлрет прищурился, пытаясь сориентироваться в тусклом свете, проникающем сквозь пыльную, покрытую паутиной застекленную крышу. Пожалуй, мастерская теперь была захламлена еще сильнее, чем во время его первого визита. Он едва мог протиснуться между грудами книг, пачек бумаги и кое-как начерченных эскизов.
      - Будьте добры, поспешите, - бросил профессор через плечо. - Здесь мы еще в пределах досягаемости.
      В самом конце комнаты профессор распахнул крышку люка. Та упала с грохотом, в очередной раз поцарапав пол.
      - Спускайтесь! - Франкенштейн впихнул Брила в открывшееся отверстие.
      - Постойте! Я... - Профессор уже оторвал ногу Недоволшебника от пола и потянул вниз, одновременно нажав на его плечо.
      - Профессор, почему вы не хотите просто объяснить? - спросил Вейлрет.
      Франкенштейн уже наполовину скрылся в люке. Он повернул над полом свою голову.
      - Следуй за нами, если хочешь. Я не могу остаться снаружи, где невидимая сила может в любой момент достать меня.
      И он продолжил спуск. До Вейлрета доносилось шарканье Брила, спускающегося по металлическим ступенькам. Франкенштейн потянулся вверх, чтобы схватить ручку крышки.
      - Ты идешь или нет?
      Вейлрет юркнул вслед за профессором, осторожно ступая по винтовой лестнице. Франкенштейн обеими руками задвинул назад крышку люка, сильно пригнувшись, когда тяжелая створка обрушилась на место.
      - Так-то лучше, - сказал он. Профессор закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул.
      Стены, пол и потолок большой потайной комнаты были выложены пластинками из матово-черного металла.
      Брил стоял у подножия лесенки и ждал, пока спустятся остальные. Пока Франкенштейн преодолевал спуск, Вейлрет уже присоединился к Брилу и, прищурившись, оглядывал просторную комнату. Большие подносы и грязные тарелки с наполовину съеденной пищей лежали горкой возле ступенек. Видимо, профессор проводил здесь достаточно много времени.
      - Мы с Верном создали эту тайную мастерскую много лет назад. Здесь каждый дюйм выложен защитным свинцом. - Франкенштейн побарабанил пальцами по стене. - Даже ТЕ не могут определить через его слой, чем мы здесь занимаемся. Мы пользовались этим местом для наших самых секретных разработок и исследований в определенных областях. Мы не хотели, чтобы ТЕ когда-нибудь узнали, что некоторые идеи вообще приходили нам в голову.
      Профессор хитро улыбнулся.
      - С тех пор как невидимая сила атакует четыре раза в день, я устроил себе здесь постоянное убежище. Сила не может проникнуть через свинец. Это уже неоднократно подтверждалось. - Франкенштейн шагнул в комнату. - Здесь я могу спокойно работать в одиночестве и обдумывать способы спасения Ситналты.
      Комната была до отказа заполнена инструментами и подручным материалом: листовым металлом, блоками, металлическими трубками, какими-то приборами, стеклянными сферами, переключателями и медной проволокой. Коробки, набитые шурупами и заклепками, были свалены друг на друга. Гаечные ключи, отвертки и паяльники валялись около какого-то наполовину собранного механизма.
      Вейлрет ничего не мог понять во всем этом бардаке. Брил зачем-то пошарил на столе.
      - Ничего не трогать! - наказал Франкенштейн.
      В центре комнаты, поддерживаемая огромными блоками, стояла большая квадратная рама, на которую Франкенштейн навесил сеть из кабелей и шкивов. Пять цилиндров, столь же длинных и толстых, как его нога, торчали вверх и были согнуты посередине. Вейлрет повертел головой и наконец стал кое-что понимать. Металлический каркас и пять цилиндров больше всего походили на руку, причем размером с его собственное тело.
      - Что все это такое? - спросил он, глядя на центральную раму и на разбросанные приборы.
      Франкенштейн с победоносным видом пошлепал по обрубку металлической руки и достал рулон бумаги. Он поднес его край к пробковой доске, прилаженной к стене, развернул и пришпилил внизу булавкой. Нижний край бумаги тотчас же загнулся вверх, и профессор с силой ударил по нему рукой, заставляя его разгладиться. Наконец он добился искомого результата, прикрепив нижний край еще двумя булавками.
      Франкенштейн отступил назад, чтобы продемонстрировать эскиз громоздкой антропоморфной машины, размером примерно в десять человек.
      - Я назову его Зомби. Он будет моим слугой, моей рабочей пчелкой. Профессор помолчал с минуту, как бы давая им возможность оценить свою работу.
      - Я долго изучал магическую силу, уничтожающую город. Она играет живыми персонажами, как и Хозяин Игры, но ее власть не простирается на ситналтанские машины. Если бы невидимый манипулятор мог управлять нашими машинами, то весь город уже давно сровнялся бы с землей.
      Франкенштейн оторвался наконец от эскиза и посмотрел на Вейлрета и Брила.
      - Я всю свою жизнь изучал, каким образом функционируют живые существа. Мы с профессором Верном конструировали маленькие автоматы, игрушки, такие, например, как механические рыбки в фонтане или роботы, размером с человека, для каких-нибудь игр. - Глаза Франкенштейна стали совсем печальными. Невероятный успех, знаете ли! Наши автоматические игроки в кости никогда не мошенничали.
      Затем он отогнал от себя ностальгические воспоминания.
      - Но то были, так сказать, "пробы пера". А это - мой венец, мое величайшее достижение. Зомби найдет и обезвредит источник этой подлой силы. - Он запнулся, отведя глаза в сторону. - Я только изучал живую природу и раскрывал ее законы, а Верн уже занимался техническими нововведениями. К сожалению. Зомби суждено быть только моим детищем.
      Отбросив свои воспоминания, профессор указал на верхнюю часть своего рисунка:
      - Человеческий мозг слишком сложен для моего понимания, а тем более для имитации. Я анатомировал немало мозгов, стараясь понять, как они действуют, но такие органы требуют долгого изучения.
      Франкенштейн вздохнул, с явной неохотой признавая свое поражение:
      - Итак, раз я не могу сконструировать адекватную механическую систему, я буду мозгом моего Зомби. Я сделаю кабину, выложенную свинцом, где будет пульт управления, так что я смогу находиться в ней и заниматься преследованием врага.
      Вейлрет смотрел на него, слушал его длинную речь, не в силах отделаться от странного ощущения, что Франкенштейн взялся за решение этой задачи, потому как считал ее вызовом себе лично, а уже потом из-за желания защитить сограждан.
      - Дирак мертв, - сказал Вейлрет. Он подумал, что хотя бы это известие выведет профессора из состояния одержимости. - Мы думаем, что вы должны знать.
      Франкенштейн все еще не отрывал своего взгляда от чертежа, водя пальцем по схемам узлов своего механизма. За его ногтем чернела дуга из старого смазочного масла и сажи.
      - Что? - переспросил он.
      - Я говорю, Дирак мертв. Невидимая сила заставила его преследовать нас на своем автомобиле. Дирак пытался прикончить нас, но вместо этого врезался в ваш коммуникационный узел.
      - Только не это! - воскликнул Франкенштейн. - Все линии уничтожены?
      - Я не знаю. Был большой взрыв. Франкенштейн нетерпеливо отмахнулся:
      - Понятно. Вырубились все линии Морзе. Брил даже заморгал от возмущения:
      - Вы что, не слышали? Ваш городской глава мертв!
      Франкенштейн нахмурился, и его голос стал твердым.
      - Многие, что были и получше, и поумнее Дирака, стали покойниками. Так что я не собираюсь рвать на себе волосы. - Он взглянул на гостей с вызовом. - Жюль никогда не вернется - наверное, он уже мертв, и я скорее буду оплакивать его, чем этого задубевшего бюрократа.
      Профессор вытащил булавки из чертежа, и тот мгновенно свернулся обратно в узкий рулон.
      - Если бы Дирак много лет назад не похоронил идею о том, что ситналтане могут совершить собственное Превращение с помощью новой технологии, у нас не было бы сейчас этой проблемы. Мы бы достигли уже совершенно другого уровня. Родная дочь Дирака Майер была крайне разочарована им тогда.
      - Майер? - прервал Вейлрет. - Как она?
      - Слишком разгорячилась из-за всей этой кутерьмы. Сердце у нее на месте, но она чересчур буквально понимает вызов. Она будет идти напролом и прошибать лбом стену. Но таким образом трудно чего-нибудь добиться. Гораздо лучше найти дверь. А так можно заработать только головную боль.
      Брил шарил среди разбросанных по полу тарелок, словно хотел найти что-нибудь еще годное в пищу.
      - А что вы хотите от меня, профессор? Зачем вы притащили меня сюда?
      Франкенштейн поднес палец к губам и поднял глаза.
      - Ах да! Эта странная сила не имеет научного объяснения, значит, она результат усилий злого колдуна. Поэтому я много думал о магии. Если Правила действительно нарушены и магия может действовать даже в Ситналте, я должен больше узнать о ней. Видите ли, я смог понять, почему древним Волшебникам удалась их затея с Превращением. О, это заняло достаточно времени, но в итоге я обнаружил нечто удивительное.
      Профессор взглянул на Вейлрета, который внезапно почувствовал острый интерес.
      - Вероятность точного броска кубиков, который был нужен древним Волшебникам - даже если бы они бросали их постоянно день за днем, сосредоточив все свои усилия, - противоречит законам логики. Пять двадцаток могло выпасть лишь за три миллиона двести тысяч таких попыток! Какая-то сила должна была направлять их руку в этом счастливом броске. А коль скоро Ситналта доверила мне сражаться с магом, я должен понять, как нанести ответный удар. - Он повернулся к Брилу. - Ты проведешь несколько часов вместе со мной, объясняя колдовство и магию. Расскажи, каковы ограничения, как работают заклинания, как ты вызываешь магические силы. Это очень важно.
      - Мы тоже пришли просить об одолжении, профессор, - сказал Вейлрет, но Франкенштейн даже не обратил внимания на эти слова.
      Брил наконец откопал наполовину съеденный кусок пирога. Он отломил от него часть и, отряхнув крошки со своих пальцев, отправил кусочек себе в рот. Чавкая, он проговорил:
      - По крайней мере здесь мы в безопасности.
      Глава 14
      Ролевая Игра. Достоинство любой жертвы, малой или большой, может быть оценено только тем персонажем, который ее принес. Маленькие жертвы зачастую могут перевесить великие дела, сделанные без всякой необходимости.
      Книга Правил
      Пока Корукс и его подручные-мародеры шарили по развалинам Тайра в поисках пропавшего профессора, Верн уже пересек второй гексагон мертвой земли, надрываясь от изнурительного бега.
      Ночь была прохладная и ясная. Он задыхался в сухом воздухе, но не переставал двигаться дальше к востоку. По возможности он старался выбирать горные тропы, чтобы скрыть свои следы. Раньше середины утра Корукс вряд ли начнет выслеживать его за городскими стенами.
      К рассвету Верн тем не менее рассчитывал оказаться уже на другой стороне заросших травой холмов. Один холм был покрыт высокими, тесно стоящими скелетообразными деревьями. Тонкие ветви были мертвы так долго, что казались совершенно окаменевшими.
      За время заточения Верн успел определить, что восток был бы самым предпочтительным направлением для побега. Он мог пойти и к Ситналте, на юг. Он мог бы отправиться и на запад, где горы и лесистая местность. Там ему было гораздо проще спрятаться, но Верн никогда не охотился и у него не было навыков для жизни в лесу, так что любые монстры Серрийка могли бы спокойно отловить его снова. Если бы, конечно, стали искать в правильном направлении.
      Его единственный шанс был в том, чтобы запутать преследователей, навести на ложный след. Он направился прямо к запретной зоне, к той местности, где страшная битва со Скартарисом привела к разрушению самого пространства.
      Там все должно быть необыкновенно и странно - по крайней мере об этом он слышал. Монстры трепетали перед этим местом. Ни один персонаж не направился бы туда намеренно, и это обстоятельство было решающим для Верна. Кроме того, хотя он сам и не хотел это признать, тайна загадочного места задевала его природное любопытство.
      Верн совершенно ослабел. У него не было с собой никакого питья, и вот уже несколько недель ему приходилось довольствоваться малым количеством еды. После того как Серрийк заставил его создать пушку, Верн понял, что не может дольше оставаться на положении пленника. Еще больше терзало его, что во власти мантикора находится еще и ситналтанское оружие.
      Это оружие обладало огромной мощью, главным источником которой был корабль ТЕХ, а значит, оно соединяло реальное и воображаемое. Это оружие могло оказаться смертельным не только для Игроземья, но и для самих Игроков. Один из ТЕХ, Скотт, создал рычаг, воздействие которого может превзойти все его ожидания. Тем более что рептильные мозги мантикора лелеют насчет него свои гнусные замыслы.
      Верн проклинал себя, что не догадался размонтировать оружие или как-нибудь обезвредить его перед своим побегом. Но Серрийк держал аппарат под неусыпным наблюдением.
      Профессор убедился, что взрывное устройство само по себе оставалось неповрежденным, и теперь тешил себя надеждой, что Серрийк не догадается, как можно настроить часовой механизм. Но это была слишком слабая надежда: мантикор уже показал себя достаточно разумным.
      Верн размышлял, как Франкенштейн повел бы себя на его месте. И о том, что Франкенштейн делает теперь. Его детекторы, наверное, показали, что оружие так и не взорвалось. Считает ли Франкенштейн, что его друг мертв? Что Виктор вообще думает о нем и его неудачном походе?
      У Верна не было никакой возможности дать о себе знать. У него не было никакой возможности бороться. Но он нанес ощутимый удар армии Серрийка уже тем, что просто забрал с собой все свои не доведенные до конца разработки.
      Верн ковылял дальше и наконец достиг границы между гексагонами мертвой земли и территорией лесистых холмов. Он предпочел идти по мертвой территории, направляясь к северу, в надежде укрыться от острых глаз своих возможных преследователей.
      В середине дня стали заметны первые гексагоны разрушенной местности. Они были наклонены под разными углами, а где-то дальше поддавалась обозрению зловещая туманная пустота, бесформенная и бесцветная, похожая на смертельную рану Игроземья.
      Поднятая ветром пыль взвилась с гексагонов мертвой земли, запятнав собой чистое небо. Верн чувствовал себя так, словно проглотил раскаленные камни, вываленные в песке. Его ноги тряслись. Его шерстяное пальто было слишком жарким и липким, но Верн боялся бросить его, чтобы не облегчить задачу преследующим его тварям.
      Верн с трудом шел вперед. Он не знал, что будет делать в запретной зоне, но вся его воля была сосредоточена на этой единственной цели, поэтому он продолжал идти дальше.
      Вдруг где-то за собой Верн услышал слабое тарахтение, которое постепенно становилось громче. Он обернулся и увидел крошечное темное пятнышко. Солнце опускалось в сторону отдаленных горных гексагонов и слепило ему глаза. Верн прищурился, сожалея, что у него нет с собой оптической трубы. Но даже без увеличения он распознал ситналтанский паровой автомобиль, который быстро приближался к нему.
      Сначала он решил, что бредит. Профессор Франкенштейн, видимо, каким-то образом узнал, где он, и теперь приехал спасти его. Он ликовал. Наконец-то признаки цивилизации! Ну конечно, детекторы профессора Франкенштейна засекли страшную аномалию в этой части Игроземья, и он решил сам изучить ее.
      Две фигуры, сопровождавшие паровой автомобиль, были слишком высоки для человекоподобных персонажей. Они передвигались огромными прыжками, и это позволяло им развивать достаточную скорость, чтобы поспевать за машиной.
      Верн замахал руками, стараясь привлечь их внимание. Он закричал хриплым и срывающимся голосом: "Я здесь, Виктор!"
      Машина развернулась и поехала прямо на него. Судя по сильным выхлопам пара, водитель постоянно жал на газ. Верн протянул руки ему навстречу. Он заморгал своими красными воспаленными глазами.
      - Не очень-то ты торопился, напарник, - сказал он.
      Тут он разглядел неуклюжих монстров, скачущих за машиной. Сквозь марево проступил ящеровидный силуэт Корукса.
      - Да уж, напарник, - пробормотал Верн. Его изможденное тело словно каким-то чудесным образом налилось новой энергией. Верн сломя голову побежал по направлению к разрушенным гексагонам. Он не знал, какие опасности таит в себе эта земля, зато он точно знал, что будет, если Коруксу удастся снова захватить его в плен. Верн нужен был Серрийку живым, но вожак слаков мог вволю потерзать профессора, не подвергая при этом опасности его жизнь.