— Как это произошло? — Джон Гил осматривал мужчину, лежавшего без сознания на мягком диване.
      — Точно сложно сказать. Он часто бывал у нас. Всегда спокойный. А сегодня пришел чем-то расстроенный и выпил-то совсем немного, а потом долго рыдал. У нас полон зал клиентов, сами понимаете, и мы пригласили его сюда. Попытались расспросить, но ему стало хуже, вот, вызвали вас, — объяснял метрдотель. — Вы разрешите мне уйти? Дела. — На самом деле ему не хотелось быть долго в присутствии эспера. Еще в детстве он хорошо усвоил второе правило общения с телепатами: «Оставайся рядом с эспером как можно меньше времени. Чем больше ты с ним находишься, тем выше вероятность проникновения в твою голову».
      — Да, конечно, — кивнул Джон Гил и осторожно проник в мозг мужчины. По классификации эсперов, у того была небольшая психотравма, ее блокировка заняла не более двух минут. Мужчина очнулся, испуганно поглядев на врача.
      — У меня что-то не в порядке, доктор?
      — Ничего страшного. Вы думаете, одного вас может бросить жена? Совершенно бессмысленно было скрывать, что прослушивался его мозг.
      — У нас двое детей! И даже это ее не остановило, — заметил мужчина, но Джон Гил хорошо знал, что сейчас это событие не кажется ему таким страшным. — Мне можно домой? А то дети одни…
      — Конечно, через несколько минут я вас отпущу. Только не нужно сегодня больше пить и на ночь примите снотворное, — Джон Гил заполнял необходимые документы. Даже после такого легкого воздействия его слова воспринимались мужчиной как жесткий приказ, таковы были последствия психозондажа для обычных людей. Мужчина беспрекословно подписал документы, благодарно посмотрел на врача и поспешно ушел.
      Поглядев на часы (его дежурство уже закончилось), Джон Гил решил перекусить в ресторане.
      Метрдотель лично проследил за его обслуживанием и помог выбрать вино.
      Джон ел, вслушиваясь в неразборчивые, невыразительные мысли людей, что, конечно же, было запрещено и так же часто нарушалось, и вдруг наткнулся на четкую телепатему. Она была слегка искажена, но без труда узнаваема. Холод, мороз, метель.
      — Тина! — удивленно позвал Джон, но она не откликнулась.
      Наконец он заметил ее в самом углу. Тина была в отдельном кабинете, и не удивительно, что он не сразу почувствовал ее. Она так и не откликнулась, и Джон проник в ее мозг. Тина, как ему показалось, была совершенно пьяна, хотя он тут же вспомнил, что она была Вардом и алкоголь на нее не действовал. Это очень удивило его. Он продолжал есть, уже не выпуская ее из виду, и, в конце концов, решил отвезти ее домой. Они не виделись почти шесть лет.
      Джон Гил вошел в кабинет, только теперь поняв, что Тина была не одна. На него уставился мужчина — обычный человек. Джон Гил был в форме, но даже и без этого люди обычно сразу определяли эспера, если только тот умышленно не пытался скрыть свои способности.
      — Что вам нужно? — Он зло посмотрел на Джона, нисколько не боясь прослушивания, и добавил в бокал Тины вина.
      — Я собираюсь увезти эту девушку. — Джон постарался сказать это тоном, не допускавшим возражений.
      — Попробуй. — мужчина криво усмехнулся. Он не был пьян и специально спаивал ее.
      Джон нахмурился. Применять пси-удар против обычных людей было категорически запрещено законом, но сейчас ему было наплевать на это. Все-таки это было лучше, чем затевать драку, привлекая к себе внимание. Джон несколько раз несильно мысленно ударил — и мужчина опустился на свое место. Со стороны показалось бы, что он заснул. Джон подозвал метрдотеля и в двух словах объяснил ситуацию. Он заверил, что через полчаса мужчина очнется и, конечно, никто бы не поставил под сомнение право Джона увезти девушку-эспера. Тина не могла идти, пришлось взять ее на руки. Через две минуты подъехало такси, а еще через полчаса он уже смог раздеть и уложить ее на кровать. Она была в таком состоянии, что ему не составило никакого труда провести ей легкий психозондаж.
      Тина проспала до утра и, когда проснулась, долго не могла сообразить, где находится. Голова у нее болела, а увидев входящего в спальню Джона, стало понятно, отчего.
      — Ты ковырялся в моих мозгах! Должно быть стыдно. Я на это согласия не давала, — Тина с ненавистью посмотрела на него.
      — А мне на это наплевать, — резко сказал Джон. — Ты понимаешь, что уничтожаешь свою психику?
      — Какое тебе до этого дело? Может быть, я хочу этого? Я не желаю быть марионеткой в чужих руках!
      — И ты считаешь лучше спать со всякой швалью и колоть себе всякую гадость? — он увидел в ее глазах боль.
      — Как ты смеешь так разговаривать со мной?
      — Разве ты не знала, что с женщиной разговаривают так, как она того заслуживает? Ты уже давно не та девочка, которую я знал, — грустно добавил Джон, стараясь, чтобы жалость не прорвалась сквозь блоки. — Хорошо. Прими душ, одевайся, и мы серьезно поговорим. Когда-то я был тебе другом и неплохим. Правда?
      Тина вышла к столу, раскрасневшаяся после душа и какая-то совсем невинная. В который раз Джон пожалел, что не смог удержать ее когда-то. Она взяла тонкими пальцами вилку и осторожно, словно нехотя, прикоснулась к еде.
      — Что ты хотел сказать? — В ее глазах застыла грусть.
      — Я не понял, почему ты считаешь, что твоего ребенка убили? — Джон не собирался скрывать, что прозондировал ночью Тину и пользовался полученной информацией.
      — Ты считаешь, я сошла с ума, потому что думаю так? — она вопросительно смотрела на него.
      — Мне недостаточно того обследования, что я провел, чтобы судить, насколько ты сошла с ума, хотя врач тебе, безусловно, необходим.
      — Настолько серьезно? — Тина покачала головой. — Я не сумасшедшая, Джон. Я так считаю потому, что Креил знал об этом с самого начала.
      — О чем знал? — нахмурился Джон.
      — О том, что не будет ребенка.
      — Не понимаю, как это может быть?
      — Я тоже не понимаю, но это совершенно точно. В тот день, когда я сказала ему о беременности — он уже знал, что ребенка не будет. А иногда мне кажется, что Креил знал об этом еще до зачатия, уже тогда, когда предложил жить с ним. Только я не могла понять, почему он так настаивал на предохранении. Совет Вардов не дал согласия на наш брак. Они мотивировали это тем, что у нас не может быть детей. Понимаешь?
      — Подожди, Тина! Я-то точно в здравом уме. Твой ребенок погиб, потому что имел серьезную генетическую патологию. Он просто не мог жить и уже до родов был мертвым. И никто не убивал его. Я хорошо знаю врачей, которые тебе делали кесарево сечение. Совершенно исключено, чтобы они убили ребенка! Ты же понимаешь — это невозможно скрыть! Кругом одни эсперы, а ребенка убивают и никто не замечает этого? Я сам был в операционной. Мне-то ты веришь? Джон посмотрел на нее и начал снимать свои блоки, делая мозг доступным для зондирования. — Ну, смотри, я вру?
      Тина вслушивалась в его мозг. Там было много того, чего ей совсем не следовало знать, но про ребенка Джон не врал.
      — Тогда я ничего не понимаю. — Она растерянно смотрела на него. — А если внешний пси-удар?
      — Не нужно! Какой там пси-удар! Это жестоко, но я покажу тебе, кого ты родила! Жаль, что этого не сделали врачи — они боялись за твою психику. — Он послал ей отчетливую картинку. Тина вскрикнула и беззвучно заплакала. Джон встал и обнял ее.
      — Не нужно так, пожалуйста! Тебе нужен врач. К Лингану пойдешь?
      Она согласно кивнула. В этот день Джон оставил ее у себя, заставив выспаться.

* * *

      Линган встретил их дома. Очень мало кто из эсперов бывал у него в квартире, и Тина с удивлением смотрела в таинственном полумраке на огромный зал с необыкновенной старинной мебелью из настоящего дерева. Был даже камин, которым, впрочем, очень редко пользовались, — в Аль-Ришаде не бывало холодов. Зал сиял идеальной чистотой и порядком, со стен мягко спадали гобелены. Стена с развешенной коллекцией старинного оружия, привлекала особенное внимание. Тина разглядывала пол из паркетной мозаики, составлявшей симметричные узоры, несколько кресел витиеватой формы в середине зала и небольшой столик с инкрустацией.
      Джон заказал десерт. Линган почти неподвижно сидел в своем огромном кресле, и Тина вдруг подумала, что Председатель Совета Вардов, несмотря на свой почти ста семидесятилетний возраст, выглядит вряд ли на тридцать. У него были прямые, черные до синевы, волосы, спадавшие жесткими прядями почти до плеч и подстриженные ровным каре, и крупный, чуть с горбинкой, нос. Пронзительный властный взгляд его темных глаз, казалось, проникал насквозь. Впервые Тина задумалась о том, какое впечатление Линган должен производить на женщин. Ходили слухи, что любая согласна была пойти с ним. Он никогда не встречался с одной и той же дважды, но Тина ни разу не слышала, чтобы это привело к скандалу. Она прекрасно знала, что в стране не было людей, которые бы решились оспорить его решение, и удивилась, что когда-то Креил, совсем мальчишка, осмелился восстать против него, борясь за ребенка и их любовь.
      Тина сидела за столом и не знала, с чего начать. Линган иногда поглядывал на нее, и ей казалось, что улыбка проскальзывала в его взгляде.
      — Линган, скажи мне, только честно — убивали моего ребенка или нет? наконец, словно в омут, бросилась Тина.
      — Почему ты решила так? Его никто не убивал, — удивленно ответил Линган. — Конечно, я не могу снять блоки, чтобы убедить тебя, есть слишком много вещей, о которых ты не должна знать, но могу ответить на все твои вопросы.
      — Объясни тогда, откуда Креил знал об этом и еще до рождения ребенка?
      — Я хочу предложить сделку, — усмехнулся Линган. — Я говорю тебе правду, а ты мне разрешишь поработать с твоей головой.
      — Согласна. — Тина колебалась лишь секунду.
      — Ты когда-то изучала теорию Многомерности? — спросил он. Тина кивнула головой. — Тогда ты должна знать, что для многих событий в Трехмерных системах, которой является Земля, существует вероятность того, что они произойдут. И есть такие события, которые произойдут обязательно. В теории Многомерности такие события называют предопределенными. В реальности все эти события накладываются друг на друга и создают поле вероятности системы.
      — И какой же гений в состоянии рассчитать эту систему? — спросил Джон. — Я так думаю, это практически невозможно.
      — Не совсем так. Невозможно для нас, потому что мы слишком мало живем, и при этом система, пока мы живем, тоже изменяется, делая расчет бессмысленным. Но когда речь идет о Многомерности — это не так. Сколько бы абсолютного времени не занимал расчет, почти всегда существует возможность вернуться в то место и то время, с которого он начался.
      — И повлиять на будущее? — уточнил Джон.
      — Правильно. Я смотрю, вы все поняли.
      — Вы имели в виду Странницу. Об этом не любят говорить, Тина, но когда-то я интересовался историей нашего государства. Оно возникло из ничего и, насколько я понял, существует в другом режиме времени. Мне всегда было непонятно, как и для чего это было сделано, — пояснил Джон.
      — Это отдельный разговор, всему свое время, — Линган не стал развивать эту тему.
      — Если я правильно поняла, смерть ребенка являлась предопределенной? спросила Тина.
      — Абсолютно. С вероятностью до четвертого знака, — ответил Линган.
      — Как жаль, что я не узнала этого раньше! — Тина покусывала губы, Лингану стало жаль ее.
      — Креил пытался поговорить с тобой, но ты не хотела его слушать, пожал плечами Линган. — Мы предупредили его: в то время вам нельзя было иметь детей.
      — А сейчас? — спросила Тина.
      — Мы так не договаривались. Ты хотела узнать о прошлом, а не о будущем, — усмехнулся Линган.
      — Не скажешь?
      — Нет, — жестко ответил он, и его черные глаза сверкнули. — Но наше разрешение на ваш брак еще в силе, Креил так и не аннулировал его.
      — Правда? Я не знала об этом, — задумалась Тина.
      — Ну, теперь пойдем. — Линган встал, поднявшись перед ней, словно огромная гора.
      — Куда? — Тина, не понимая, смотрела на него снизу вверх.
      — На экзекуцию. У меня там. — Показал он на стену, — операционный зал.
      — О господи!
      — А ты думала удрать? — Линган улыбнулся, и ей стало не страшно.
      Тина сидела в пси-кресле, стараясь не смотреть ему в глаза.
      — Тебе Джон наябедничал? — спросила она его, но ответил ей Джон:
      — Ты ей еще не забудь поставить блокировку от всякой гадости, а то Тина у нас почти загубила психику.
      — Поставим. — Линган, улыбаясь, подключался к Машине, используя только одну руку, и от этого ей сразу полегчало. Выходило, что нет ничего серьезного, и Джон нарочно запугал ее. Она сама сняла блоки и только иногда морщилась, когда Линган корректировал поля.
      — Ну вот, Джон, дай наркоз, легонький такой, — сказал Линган.
      — Зачем? Разве ты не закончил? — удивилась Тина.
      — Ты же обещала слушаться, я прав?
      Тина не сопротивлялась. Когда она заснула, Линган отключился от кресла и потянулся.
      — Как мы ее обманули! Пусть спит. Отнеси ее в спальню и поезжай домой, — приказал он.

* * *

      Тина проснулась и, еще не открыв глаза, почувствовала Креила. Мужчина в черном, в сияющем вихре. Линган не поставил ей блоки, и ее мозг, пока она спала, был доступен. Тина посмотрела на Креила, который сидел в кресле в углу и читал Книгу, и ей показалось, что так и должно быть.
      — Проснулась? — Креил мягко посмотрел на нее.
      — Тебя Линган вытащил?
      Креил кивнул. Он был в черной рубашке и таких же черных брюках, Тина вспомнила, что это его любимый цвет. Длинные темные волосы локонами спадали до плеч, тонкий нос, лишь чуть-чуть с горбинкой, и почти черные глаза с миндалевидным разрезом — ее поразила эта необычная строгая красота.
      — Как себя чувствуешь? — спросил Креил. — Небольшая операция?
      — Ничего. Ты же лучше меня знаешь, как я себя чувствую, у меня же мозг был открыт, пока я спала.
      И оттого, что Тина опять нападала, он рассмеялся.
      — Ты очень изменился, Креил. — Она серьезно посмотрела на него.
      — Так заметно? — сказал он и добавил: — Я просто стал взрослым… мужчиной.
      Тина уловила грусть в его глазах.
      — У тебя нашивки. Ты вошел в Совет Вардов?
      — Пришлось. — Креил кивнул головой.
      — Чем занимаешься?
      — Это так интересно? Пытаюсь разработать операцию по исправлению генетической структуры. Не хочу, чтобы были больные дети.
      — Это из-за нашего ребенка? — спросила Тина, но Креил не ответил и какое-то время молчал.
      — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — просто сказал он.
      — Ты простил меня? — Она с болью посмотрела на него.
      — Мне нечего тебе прощать.
      — У меня было много мужчин за это время. — Тина прямо смотрела на него.
      — Я знаю, — невозмутимо ответил Креил. — Будем считать, что мы квиты.
      — У тебя были женщины? — Это причинило ей боль, но Креил спокойно выдержал ее взгляд.
      — Это неважно, — серьезно сказал он. — Я люблю тебя, Тина.
      Она почувствовала его боль.
      — Ты думаешь, мы сможем быть счастливы, Креил?
      — Не знаю. Этого никто не знает, но мне больше не нужен никто.
      Тина сама не поняла, почему слезы текут по щекам. Креил встал на колени перед кроватью и ласково гладил ее по волосам, от этого ей становилось еще больнее. «И ласка, смешанная с болью», — всплыло в ее мозгу.
      — Чьи это стихи? — спросил Креил.
      — Не знаю. Какой-то древний поэт.
      Креил осторожно снял свои блоки. Мужчина в черном, в сияющем вихре подхватил ее. Все закружилось вокруг. Холод, Мороз, Метель ответили ему, проникая в мозг и завораживая хороводом снежинок. Искрящееся бесконечное пространство засияло перед ними, и Многомерность распахнула свои объятия, соединяя. Выше, выше, выше… к созданию Единого Психического Существа. И когда на самой вершине наслаждения Тина, потеряв себя, закричала, кто-то грустно улыбнулся ей.

* * *

      — По-моему, пришел Линган.
      Эта мысль Креила вернула Тину к действительности.
      — Господи! Уже вечер! — удивилась она.
      Креил лежал рядом и ласково смотрел на нее.
      — Между прочим, Стайн уже накрыл на стол. Не желаете ли откушать, господа? — ворвался в их мозг Линган.
      — А кто такой Стайн? — удивилась Тина, не чувствуя больше людей.
      — Это мой биоробот, — пояснил Креил. — Так, баловство.
      — Ну да, баловство, — пробурчал Линган. — Создал полулюдей и даже не хвастается. Они совсем похожи на людей, только не телепаты, и я никак к ним не привыкну, — объяснил он Тине.
      Когда они вышли к столу в большой зал, Линган посмотрел на них и улыбнулся.
      — Наконец-то вы помирились! Радостное событие. Когда свадьба?
      — Почему ты так торопишь нас? — удивилась Тина. Креил с Линганом переглянулись, и она поняла, что они что-то скрывают от нее.
      — Я принес один документ. — Линган протянул Тине лист бумаги. Текст был коротким и простым: «Высший Совет Вардов разрешает Тине ван Лигалон и Креилу ван Рейну заключить брак. Они имеют право на одного ребенка с условием: мальчик должен быть назван Марком». Под документом стояла размашистая подпись Лингана и его личная печать с гербом замка Аль-Ришад.
      Тина непонимающе посмотрела на Лингана.
      — А если родится девочка? — спросила она.
      — Не родится, — уверенно ответил он. — Что ты имеешь против мальчика?
      — Ничего, — вспыхнула Тина, — лишь бы был здоров.
      — Он будет здоров, — эхом откликнулся Линган.
      — Как-то странно обсуждать того, кого еще нет, — заметила она.
      — Ты в этом уверена? Я не думаю, что вы сегодня предохранялись.
      Тине стало не по себе. Посмотрев на Креила, она внезапно отчетливо поняла, что он знал об этом. Тина тяжело опустилась в кресло и от волнения покусывала губы.
      — Значит, это было предопределено?
      — Ты жалеешь об этом? — Креил мягко смотрел на нее.
      Она выдержала его взгляд и повторила:
      — Лишь бы был здоров. — И в глазах у нее блеснули слезы.

* * *

      Когда через месяц делали генетический анализ, Тина не могла найти себе места. Врач вышел из лаборатории и сообщил, что с ребенком все хорошо — она ощутила радость и одновременно страх.
      Беременность протекала легко, и ребенок родился точно в срок. Креил не отходил от нее во время родов. Обезболивание сделать было нельзя, это могло повредить ребенку, и Креил очень переживал. Тина панически боялась, а Креил старался, как мог, успокоить ее. Ребенок родился и сразу же закричал. Он забрал его у акушера и ушел обмывать, а Тина все поднимала голову, стараясь что-нибудь разглядеть, и мешала врачам.
      Она смотрела на Креила с завернутым ребенком на руках и только тут осознала, как счастлива. Слезы текли у нее по щекам, а Креил нежно гладил ее по голове и не знал, чем помочь.
      — Все хорошо, девочка, все хорошо. А Марк — эспер.
      Тина вслушалась в ребенка, лежащего рядом с ней, и наконец улыбнулась.

Глава 8

Аолла ван Вандерлит