Нижний мир - Тайная Москва. Волхв Нижнего мира

Анатолий Матвиенко

Тайная Москва. Волхв Нижнего мира

Случайные совпадения имен реальных людей, государств и организаций, а также исторических событий с описанными в настоящем романе прошу считать плодами авторского вымысла, не имеющими ничего общего с действительностью.

Пролог

Когда-нибудь пробовали сутками лежать в засаде на берегу Псковского озера под мерзким моросящим дождем, не имея ни малейшей возможности использовать магию? Если не приходилось – поверьте, удовольствие ниже среднего.

Артем Уланов заседал в секрете четвертые сутки. Каждые двенадцать часов он бесшумно отползал, пропуская на свое место очередного счастливца, топал пять километров до кунга, где менял памперс, ел, кайфовал в тепле и травил байки с другими бойцами отдыхающей смены. Через полсуток по скользящему графику снова на пост, пока тело не закаменеет в неподвижности.

Самое сложное в прозябании на мокрой земле заключается в контроле над заклятиями. От чужого глаза и магического взора скрывает кольцо невидимости, можно чуть-чуть подпитывать его собственной энергией. Инстинктивные позывы применить другие чары, в том числе простейшую согревающую волшбу, усвоенную на уровне рефлексов, приходится жестко пресекать. Любой магический всплеск перекроет защитный уровень кольца, и боец в засаде окажется видимым в магоскоп.

Тщательно заблокировав энергетические потоки, Артем потихоньку запустил аутотренинг, усвоенный на родине, где абсолютное большинство соотечественников слыхом не слыхивало о практической магии. Тело расслабилось и попыталось поверить, что ему удобно, тепло и мягко. Освободившиеся чувства пограничник запустил вперед по дороге как ловчую сеть, готовую уловить малейшие колебания магического фона и присутствие его основного возбудителя – человеческие мозги.

Вторая сложность подобного времяпрепровождения проявляется в невозможности постоянно поддерживать бдительность, если известно, что шанс появления нарушителей в течение смены невелик. Бездействие расслабляет, убаюкивает. И так из смены в смену, месяц за месяцем, пока не закончится этап обучения в пограничной страже. Даже если не произойдет ни одного чрезвычайного происшествия, наставник Игнатий оценит, насколько прилежно Артем нес крайне однообразную службу.

Отсутствие воображения – отличная штука. Он не парился по поводу того, как бы мог кувыркаться с девочками или найти другое интересное занятие. Просто лежал в кромешной тьме и смотрел вперед, не витая в облаках.

Внутренним взором Уланов окинул сигнальные артефакты вдоль свейской границы. К сожалению, доверить им внешний периметр невозможно. Как всегда в бесконечном соревновании средств защиты и нападения случаются моменты, когда противник изобретает новый способ маскировки и амулеты его не засекают.

Лучше всего поглядывать внутренним взором на тусклые пятна артефактов. Невозможно увидеть черный объект на черном фоне. Разве что он на миг закроет источник света.

Когда в магическом диапазоне один артефакт замерцал, первая мысль была – почудилось. Так случается у рыбаков, многочасово пожирающих глазами поплавок в отсутствие клева. Сигнализация не сработала, поэтому Артем мог проигнорировать свои ощущения. Тогда нарушитель имел бы возможность скрытно просочиться в глубь русской территории. Однако пограничник проявил бдительность, запустив для себя цепочку разных, большей частью весьма неприятных событий.

Боец попробовал «послушать» соседа. Тщетно – кольцо невидимости укрыло его начисто. Выходит, в первую секунду огневого контакта он будет один, если напарник не срисовал невидимку. Артем плавным движением опустил предохранитель на стрельбу очередями и сконцентрировался на условной черте. Коли нарушитель ее пересекает, по инструкции нужно открыть огонь.

Мушка и прицельная планка со светляками для ночного боя уперлись в чернильный мрак тропы в редколесье, отыскивая призрака. Магическим зрением едва различима муть, похожая на след заклинания. Если там и вправду волшба, где-то в центре – человек или амулет, генерирующий чары.

Короткая очередь на три патрона вспорола тишину. Вокруг Артема заискрилось защитное поле – нечего скрываться, когда себя обнаружил. В ответ ударило с такой силой, что защита не смогла полностью рассеять удар. Ослепило, сожгло лицо, и боец выпустил половину магазина, ориентируясь по магии, так как глаза отказали от невыносимой вспышки.

Рявкнул «калаш» напарника, со стороны границы сработала автоматика. Магическая сеть, силовые поля и парализующие импульсы спеленали пространство и находившихся в нем нарушителей.

Новая смена заняла места, а боевой маг погрузил двух задержанных в машину. Пробовал оказать помощь пострадавшему пограничнику, но махнул рукой. Похоже, ему придется серьезно лечить глаза. В кузов после короткого обыска полетели трупы.

Артем, с трудом контролируя боль, нашел дверцу и на ощупь влез на переднее сиденье. В магическом диапазоне машина практически не видна – много металла и мало органики, обычный двигатель без чародейских примочек. Злые нечеловеческие ауры обоих выживших нарушителей сияли как прожекторы. Водитель привычно проверил давление в котле, добавил мазута в топку, открыл вентиль, и автомобиль почухал к заставе, плюясь паром.

В расположении погранотряда маг-целитель наложил чары, но не смог обещать восстановление зрения раньше чем через пять суток, а обгорелых кожных покровов быстрее чем за трое. Артем попросил ефрейтора сдать автомат и магазины в дежурку, затем прошел в кубрик и повалился на койку прямо в сыром комбинезоне. Сержант раскрыл рот, чтобы обматюгать его за нарушение правил, но увидел бинты на голове и понял, что боец отрубился от целительских чар. Поэтому грязные берцы, изгваздавшие белоснежную простыню, ему сошли с рук.

Игнатий бесцеремонно растолкал Артема на следующее утро.

– Хотя бы сам понимаешь, что натворил?

– По нарушителю стрелял, как инструкция велит.

Глаза не восстановились, да и лицо до носа замотано бинтом. Знакомая аура наставника нависла над болезным, переливаясь лиловыми оттенками крайнего раздражения. Странно, именно Игнатий обычно являл пример владения эмоциями.

– Какого черта полез в машину с арестантами, а? Полчаса обождать не мог?

– Чо стряслось-то?

– Он еще спрашивает! Неужели не догадался, что маскировка, которую автоматика не засекла, не может быть на простом контрабандисте?

– А, я кого-то крутого прищучил.

– Идиот! Крутой, как ты говоришь, сам барон ор’Стейн. Первой очередью ты завалил его брата. По пути на заставу урод срисовал твою ауру. Как бы его ни держали в изоляции, он наверняка сумеет передать слепок ауры домой. Ты теперь кровник для их клана. По-русски говоря, труп. А я на тебя три года потратил.

– Что же теперь? Придется вернуться в Москву.

– Уверен, что тебя в том мире не достанут?

– Ну, мне же полагается премия. Изменю внешность, воткну исказитель ауры в макушку и свалю в США по чужому паспорту. Хрен найдут.

– Может, и хрен. Только политика у нас другая. Уставы считают бегство трусостью, позорящей князя. Тебе предложат защиту, жесткие тренировки и вызов на бой старейшины ор’Стейнов. Выживешь на дуэли – мутанты откажутся от преследования. Ну а если не сдюжишь, проблема тоже может считаться решенной.

– Выстоять против г’торха, да еще предводителя клана? Спасибо, наставник.

– Подавись. Но учти – простой выход для тебя вперед ногами заказан. Даже сдохнув на дуэли, ты обязан пасть с честью, а не лишиться головы с первого замаха противника. Короче, сейчас важнее всего не сбережение твоей копеечной жизни, а поддержать престиж Всеслава.

– Твою ма-ать… Вот же вляпался.

– Теперь приятное. На закуску, так сказать. Возрадуйся напоследок. Кольцо невидимости г’торхов признано шедевром маскировочного искусства на сей день, а ты его расколол. Посему стажировка на границе признана успешно законченной, и ты досрочно представлен к присвоению звания унтера. Теперь выздоравливай и возвращайся на Базу, – Игнат сменил тон, отставив черные шуточки про труп. – Я обещаю сделать все возможное и невозможное, чтобы у тебя оставался неплохой шанс на выживание. В том, что оказался в одном грузовике с диверсантами, вина командира засадного отряда. Увидев, что за птицы попались, он по инструкции и по здравому смыслу был обязан тебя сразу от них изолировать. Тем более раненого.

– Зашибись. Мне должно быть от этого легче?

– От его разжалования в капралы – вряд ли. Но князь по закону и обычаям в ответе за действия своих бойцов, которые при исполнении службы нанесли неправедный ущерб. Естественно, он не станет тобой заниматься лично. Зато в досье появилась отметка. Ты можешь требовать защиты и условий для специального обучения.

– Требовать я и в Российской Федерации мог. А толку… Многие фронтовики чеченских войн годами выпрашивали не то что пенсию, но и оклад за время командировки к черту в задницу.

– Ну, не равняй. Здесь с этим строго. Боец должен быть уверен: случись с ним что, княжеская казна его или семью не оставит без поддержки. Ладно, мне пора. Лечись.

Увидим, подумал Артем. Он наслышан, здесь не «кидают» с компенсациями. Но лишь когда сам получит положенное – поверит. Жизнь научила ждать подлости и обмана где угодно. Пусть в Тайной Москве отношения чище, но люди есть люди. Ничто человеческое им не чуждо, в том числе самое скверное.

Он приложил ладони к выжженным глазам и осторожно пустил тоненький поток магической энергии на подпитку целительских заклятий, регенерирующих сожженные глазные яблоки. В России он остался бы слепым на всю жизнь и прозябал на пенсию по инвалидности. Да и в кровники там записывали на раз. Это Артем усвоил по Дагестану. К счастью для него – по чужому опыту.

Интересно, шрамы останутся? Если да – то сразу застарелые, поджившие от магии. Отца ожидает очередной шок. Мало того, что сын пропадал месяцами, сказываясь занятым на какой-то секретной и хорошо оплачиваемой работе, вдобавок ожоги. Можно, конечно, придумать какую-то глупость в духе российских телеканалов, объясняющих теракт взрывом бытового газа, но отец не дурак. Не хотелось тащить домой амулет для промывки памяти старику. Как ни уверяют в его безвредности, часть коры головного мозга артефакт наверняка отключает. Оно надо? Придется задержаться в Тайной Москве на год. Тогда старые шрамы не удивят. К тому же барон ор’Стейн может внести свои коррективы в расклад, и больше ни перед кем оправдываться не нужно. С мертвых какой спрос.

Глава первая

Скверно, когда чувствуешь себя кусочком пазла в чужой мозаике. Размером, цветом и формой похож, а места себе найти не можешь – хотя бы с одного края нестыковка.

После увольнения из внутренних войск Артем случайно просмотрел в компании старый фильм «Рэмбо» с Сильвестром Сталлоне в главной роли и в герое узнал себя. Нет, без иллюзий, не столь красив как киношный супермен и не так беспредельно крут. Тем более что прапорщик ВВ МВД России изувечит артиста Сталлоне за три секунды реального спарринга. Сходство в другом, глубинном. Рэмбо показан как ветеран Вьетнама, не вписавшийся в мирную жизнь после возвращения в Штаты. Потому фильм был строго запрещен в СССР. Наши дембеля из Афгана, глядя на ублюдочность «совковой» жизни, тоже были не прочь схватить пулемет и стрелять в сытые наглые морды, пока не кончится лента.

К сожалению, чувство чужого пазла началось раньше – в войсках МВД. Боевые действия, как их ни называть – зачистка, принуждение к миру, миротворческая операция, ставят все на свои места, обнажая человеческую суть до мозга костей. Во внутренних войсках – очень разные люди. Многих наций, умные и туповатые, злые и спокойные, хитрые и простые как валенок. Москвичей почти нет – косят от армии, устраиваются в менее рисковые части и уж точно не стремятся попасть по контракту. Абсолютное большинство бойцов ВВ в сражении действует правильно, когда не боишься положиться на товарища слева или справа. Никаких недомолвок, что не так – сразу в морду. Обидно, больно, зато без камня за пазухой. А как только бригада оказывалась вне зоны активных действий, выползала обычная говнистая хрень. Кто-то сливал чеченам маршруты движения колонн, фамилии солдат, отличившихся при ликвидации бандгрупп, продавал оружие. Плюс вечные огрехи организации и командования, из-за которых наших погибает больше, чем исламистов.

Артем пробовал относиться к жизни философски. Да, внутренние войска – не идеал, как и остальное в России. Но кто кроме ВВ защитит обывателей от кавказского беспредела? Российская армия десятилетиями готовится к отражению внешних угроз, с гражданами федерации ей воевать как-то не с руки. ФСБ и прочие бесчисленные силовики пытаются предотвратить теракты. Но кто другой может остановить мелкие бандгруппы, скрывающиеся по горам, зеленке, аулам и всегда готовые ударить в спину?

Он сломался, когда в очевидной ситуации на вопрос «какого хрена» получил исчерпывающий ответ: не твое дело, прапорщик, не лезь куда не просят. Нормально, что трое из взвода уехали на дембель вперед ногами, погибнув ни за что? Боевые потери вписались в среднестатистическую норму. Артем впервые нарвался на резкий конфликт с начальством и проиграл. Сдулся, поэтому его выперли по-хорошему. Нашли несуществующую болячку и комиссовали, назначив пенсию, чтобы лишнего не болтал.

На гражданке он без проблем отыскал работу охранника в режиме сутки через двое. Куча свободного времени, да и на дежурстве он не особо нагружен. Пустая голова заполнилась единственным вопросом – как и зачем жить дальше.

Можно просто существовать, перемещаясь между работой, спортзалом и пивом у телевизора, периодически трахаясь без далеко идущих обязательств, которые потом непременно возникнут, превратившись в семью и ребенка. Ну, а там периодические пьянки для мозгового релакса, рыбалка и поковырять машину в гараже. Собственно, огромное количество российских мужиков так и коптят небо, поругивают жизнь, но в глубине души ею довольны.

Худо, что Артем не был интеллектуалом. Он не мог приобщить себя к тайнам древних цивилизаций, увлечься чем-то заумно-компьютерным или проникнуться современным искусством. Он оставался простым и конкретным русским парнем, лишенным настоящего мужского дела и жизненного ориентира.

Логично, что внутренние метания привели его под землю. Он не вступил ни в какое сообщество диггеров. Вылавливал в Интернете описания маршрутов и раз в неделю-две, договорившись с напарником, что тот его прикроет в случае опоздания, нырял в древние подземелья.

Ниже метро гораздо меньше пустот и проходов, чем принято считать. Большая часть их обвалилась от времени. Здесь, потеряв связь с цивилизацией, как его мобильник терял сеть, Артем отдыхал и вроде как медитировал. В кромешной тьме и тишине до него долетали смутные образы, наверху начисто забиваемые фоном современной жизни. Но отличить их и понять он не мог.

Однажды в дождливый летний день, пробравшись к заколоченному входу в подвал старого дома в Замоскворечье, он легко отодрал пару досок, влез в пыльный проем, аккуратно втащил доски на место. Изрядно стертые степени уходили в глубь подвала, откуда может быть ход в нижние горизонты. Но почему-то внимание привлекла покоробленная дверца кладовки. В ней в принципе не может быть ничего интересного – бомжи наверняка не раз устраивали шмон.

Артем толкнул дверку, осветив налобным фонариком открывшуюся нишу, сделал шаг… и ощутил себя мухой в сиропе. Руки и ноги сковали мягкие, но неодолимые путы, – ни вперед, ни назад. Потратив не менее часа, он с огромным напряжением смог добраться до кармана и непослушными пальцами набрал номер на ощупь. Как через вату пробился звук мобильника о срыве набора. Вторая попытка тоже ничего не дала. В помещении внутри Садового кольца на уровне земли отсутствовала сеть GSM. Мистика!

Мимо мелькнула чья-то тень, а беспомощное тело диггера словно всосало в невидимую воронку и выплюнуло на чистую брусчатку. Почему-то Артем оказался не внутри старого здания, а во внутреннем дворике дома высотой всего в два этажа, хлопнувшись под ноги трем крепким парням в городском камуфляже и с «калашами» наперевес.

– Что дома не сиделось, странник? – спросил средний из них.

Артем не без труда поднялся. Оцепенение проходило медленно. Пятнистый собеседник догадался и дружелюбно объяснил:

– Не дрейфь. Заклятие паутины рассеется постепенно. Мера против слишком нервных. Чтобы не бросались на людей, угодив в наш мир. Добро пожаловать в Тайную Москву.

Если бы не полтора часа зависания в невидимом желе, Артем решил бы, что над ним прикалываются.

– Парни, где это я? Что за Тайная Москва?

– Для тебя уже не тайная, раз смог найти вход. Русский, москвич?

– Ну да.

– Пошли, иммигрант. Не тушуйся. Тут все свои.

Непрошеный гость погасил диггерскую налобную лампочку. На той стороне моросил дождь, здесь светило солнце. Встречающие закинули автоматы на плечо, старший протянул ладонь-лопату.

– Игнатий я. Группу учеников набираю, потому ношусь к переходу каждый раз, как новичок застрянет.

– Артем.

– Отлично. Пойдем, почаевничаем, за жизнь потолкуем, – Игнатий двинулся к полукруглой темной двери в противоположной стене, увлекая за собой незваного гостя. – Ты ведь в подземелье лез, стало быть, дома тебя скоро не ждут.

– А чо?

– Да не волнуйся, здесь насильно не держат. Напротив, многие просятся, их не берут.

В служебном помещении, напоминавшем караулку, Игнатий действительно достал чайник и какие-то печености.

– Угощайся. О себе расскажешь?

– А надо? Я простой. Лучше говори, что здесь творится.

– Как обычно. Служба идет, супостаты вредят. Князь думает поднять цену на энергию.

– Нормально. – Артем с удовольствием отхлебнул чаю и куснул пряник. – За добрый прием спасибо. Пойду я.

– Не торопись. Проход по одному не пускает. Когда к нам кто-то из Москвы, надо чтобы и в обратную сторону человек отправился. Равновесие миров – не шутка.

– Странно. Чулан был в пыли и паутине. Там лет двадцать никто не ходил. И мне столько ждать?

– Во-первых, он снова в грязи. Маскировка, сам понимаешь. Во-вторых, это неудобный и редко используемый проход. Разве что диггер услышит магический фон и вляпается. Тогда приходится вызывать кого-нибудь из общей очереди, чтобы он взамен диггера пролез.

– Значит, по общей очереди ждать придется. – Артем вспомнил рассказы отца о диких людских колоннах, часами и сутками ждавших дефицита в советских магазинах.

– Полчаса от силы. Там без задержек и дохлых тараканов под ногами.

– Ладно.

Игнатий смотрел на сотрапезника и не мог понять, что перед ним за индивид. Очевидно же, что в другой мир попал, он гораздо круче, чем любая подмосковная нора. Сидит, чай лакает, типа, так и надо.

– Совсем не интересно? Хоть понимаешь, куда ввалился?

– В Тайную Москву. Чо за место, ты не рассказываешь. Темнишь. Я лучше пойду, потом сам разберусь.

– Ну и логика. Ладно, слушай. Ты в параллельном мире. Он был единым с вашим, потом миры разделились, но остались переходы. Здесь действует особый вид тонкой энергии, который для простоты зовется магией.

– Да ну!

– Главное – совершенно иначе работают первое и второе начала термодинамики. Энтропия происходит не только как рассеивание теплоты, но и как выброс магоэнергии.

– Сам понял, что сказал? – удивился Артем.

– Объясню проще. В вашем мире при взрыве выделяется тепло. Оно рассеивается в пространстве. Здесь же происходит преобразование части тепловой в магическую энергию. Поэтому у нас нет взрывов.

Мир, где террорист не может обвязаться гексогеном и подорвать себя на станции метро, определенно хорош.

– Значит, воюете только автоматами, без артиллерии.

– Может, мне рано в наставники, – вздохнул Игнатий. – Или в ученики попал не вундеркинд. Пойми, многие технологии верхнего мира основаны на микровзрывах: выстрел из огнестрельного оружия, рабочий ход поршня в двигателе внутреннего сгорания. Что говорить, здесь металлургия буксует, так как высоких температур не достичь – энергия расползается в магическом диапазоне. Некоторые тугоплавкие присадки для легирования стали просто невозможно расплавить. Их измельчают в пыль и соединяют с железом за счет магической диффузии.

Артем пропустил заумь и выделил главное.

– Значит, у вас не работает наша техника. Но что-то на магии вы можете, которой нет у нас.

– Верно, друг. Коряво по форме, но верно по смыслу ты изложил Великое правило компенсации. Что-то теряешь, что-то находишь. Допивай чай, и мы прогуляемся по Москве, где не заводится ни один автомобиль и не стреляет обычный пистолет. И в космос ракеты не летают – на магической энергии поднять корабль на орбиту разорительно. Даже для Всеслава.

– Что за олигарх? Почему не в Лондоне?

– На улице не ляпни такое. Он – правитель Руси.

– А-а. Кстати, зачем тебе нестреляющий «калаш»? Для понтов или новичков пугать?

Игнатий отсоединил магазин и выщелкнул один патрон. Он ничем с виду не отличался от привычных 7,62 или 5,45, только на гильзе цветная маркировка в виде двух красных полосок.

– В твоем мире не выстрелит. Внутри калиброванный заряд магоэнергии, высвобождается при ударе по капсюлю. Две полоски – стандартный патрон, одна зеленая полоса – скрытный для для пограничников и спецназа. Условно сравнивая цены, магический боеприпас в тридцать раз дороже, чем в Москве. Понял? Рожок высадил – зарплата вашего бюджетника на ветер.

– Офигеть. Как же вы воюете?

– Экономно, но кроваво. Пошли.

Город за пределами здания даже отдаленно не напоминал окрестности Большой Ордынки. Историческая часть Замоскворечья не изобилует высотками, но здесь преобладали каменные дома высотой лишь в три-четыре этажа, по архитектуре напоминавшие эдак середину века девятнадцатого, точнее Артем не умел определить. Проезжая часть улицы шириной по две полосы в одну сторону, не сожравшая тротуар, справлялась с потоком машин в будний день и в центре города.

Грузовые автомобили двигались неспешно, мощно дымя высокими трубами и наполняя пространство гулким кашлем, снизу сочились струйки пара. Легковушки порскали бесшумно, как гибридная «Тойота-Приус» по двору на аккумуляторах. Много троллейбусов и ни одного автобуса.

В небе Артем насчитал сразу четыре дирижабля. Ни одного самолета или вертолета.

Люди на улицах выглядят совершенно по-разному, будто с бала-маскарада или массовки фильма. Не менее трети одето по моде «верхнего», как Игнатий его называл, мира.

Реклама такая же наглая и повсеместная, как и дома. Но что-то не так… А-а, все надписи на русском языке. Никаких Samsung, Volkswagen или Lufthansa.

Игнатий оставил оружие, прихватив сумку. Он протащил Артема по городу километра три до набережной Москвы-реки. Характерный изгиб невозможно спутать, Большой Каменный мост на месте, хоть и непривычного вида. Зато на противоположном берегу нету признаков Кремля. Скопище огромных зданий, увенчанных вышками, у половины из которых зависли дирижабли, грузовой терминал оседлал сильно расширенное речное русло. В центре Кремлевского холма, пронзая промышленную застройку и возвышаясь над причальными мачтами, возвышается черный столп с изображением строгого лика.

– Охренеть, – на самом деле Артем выразился гораздо крепче.

Игнатий с усмешкой глянул на новичка. Действительно, промышленный комплекс вокруг Источника обычно производит ошеломляющее впечатление на новоприбывших.

– Основа экономики Руси и всей планеты – Источник Рода, главный поставщик магической энергии. Кремля, как видишь, давно нет. Князь и правительство заседают в Серебряном Бору. Пойдем посидим в кафе. Я чуть расскажу про нашу историю. А потом решай, вернуться наверх и забыть о Тайной Москве как об обычном сне или найти себе место в новом мире.

В кофешопе Игнатий достал из сумки ноутбук, на экране которого засветился синим рабочий стол Windows. Он поленился даже обои сменить.

Пока комп грузился, Артем просмотрел меню. Цены низкие. Зерновой кофе по-турецки каких-то три рубля. Хотя неясно, какие тут рубли. Абориген заметил его взгляд и прокомментировал:

– У нас не было обвала после 1991 года. По покупательной способности наш рубль примерно равен вашему еврику. Средний москвич получает три-четыре тысячи в месяц. В армии, полиции, банках и на прочих престижных местах – много больше. Хорошо зарабатывают в компании «Источник и Ко», аналог вашего Газпрома, но стократ круче.

– Врачи? Учителя?

– Как и везде – плохо. Ну, полторушка-две.

Артем представил врача в российской провинции, рыдающего над нищенской зарплатой в восемьдесят тысяч рублей, и понял, что в Тайной Москве зажрались. Меж тем его гид вывел карту Руси. Ее территория оказалась куда меньше, чем у Российской Федерации. Западная граница с Полонией прошла по центру Беларуси, по Днепру скатилась до порогов. На юге лежат Татарстан и Кавказская Федерация. Урал значится протекторатом, а Сибирь как независимое государство. Нижнее Поволжье закрашено пятном со странным названием «Западная Монголия». Единственный нормальный выход к океану – Архангельск и Белое море. Плюс небольшой пляж на Черном море у предгорий Кавказа. Негусто и печально.

– Разочарован? Зря. Ты подходишь с мерками привычного мира. У вас ценят размер площади, народонаселение, валовой продукт, положительное внешнеторговое сальдо, количество ядерных боеголовок, наличие полезных ископаемых. Так?

– Типа да. Сальдо хорошо с чесноком и под пиво.

– А здесь Русь – величайшая и наиболее могущественная держава благодаря Источнику Рода. – Игнатий постарался не обращать внимания на реплики невпопад и кивнул на окошко. – Площади хватит, чтобы расселить русских при увеличении численности миллионов до ста и накормить их натуральными продуктами. Полезные ископаемые и промышленную продукцию нам тянут из-за рубежа в обмен на магоэнергию. Благодаря Источнику у нас самая сильная армия, а иностранные государства согласились на контроль за ним со стороны Руси и бдительно следят, дабы кто-то не бросился на передел. Ну и наши службы смотрят, чтобы никто не лез в союзы против Руси, особенно с сопредельными странами.

Артем заказал кофе подошедшей официантке. Игнатий хмыкнул и распорядился нести пироги на двоих.

– У меня столько денег нет.

– У тебя и на кофе не хватит. Здесь российские рубли не в ходу. Не дрейфь, оплачу. Потом меня угостишь на вашем Арбате.

– Часто там бываешь?

– Приходится. Мы, знаешь ли, однобоко развиты. Главные силы на боевую магию брошены. Электроника, электрика, механика – от вас. Электричество здесь нормально действует. Даже грозовые разряды с температурой в тысячи градусов не уходят в магию. А если плавить дугой металл, лишняя энергия по-любому улетит в магический мусор. Высоколобые знают почему, я не вникал.

– Мне тем более по фиг. Лучше расскажи, что тут раньше было? Война с немцами, революция там, американцы, индейцы.

Игнатий пробарабанил пальцами по клавиатуре ноутбука и тачпаду, чем вызвал легкую зависть. Артем каждый раз клавишу Enter искал не меньше чем пару секунд. На матрице появились слайды, популярно излагавшие краткую историю.

Сведения о разделении миров относятся к концу восьмого века от Рождества Христова. Здесь принят григорианский календарь, даже в исламских странах. Ранее магия пульсировала в обоих пространствах. Примерно к концу девятого века в верхнем мире магическая энергия практически перестала работать, остались крохи. В альтернативной вселенной обнаружился уникальный природный феномен – зона высокой концентрации кристально чистой энергии среди славянских земель. Здесь же расположены переходы.

С овладением некоторыми возможностями источника к Москве переместился центр русской цивилизации из Великого Новгорода, потянулись люди из мелких молодых поселений вроде Киева. Появились первые боевые маги, способные не только на простейшие чары вроде укрепления режущих кромок мечей, но и уничтожения одним ударом десятков воинов врага, создания огромных пугающих иллюзий, внушения панического страха лошадям и т. д. В те времена применение волшебства при обороне Москвы заканчивалось смертью чародея – чудовищная энергия заклинания сжигала его самого. Со временем научились создавать компактные амулеты-хранилища маны, позволившие дозировать энергию и применять заклятия на большом удалении от Источника.

Его наличие превратилось во благо и в горе для Руси. Торговля амулетами принесла богатство. Одновременно все страны мира возжелали заполучить Источник себе. Русские отбили нашествие Чингизовой орды, отразили крестовый поход, счастливо избежав массового крещения.

К началу шестнадцатого века цивилизация планеты сориентировалась на Москву. Чем дальше страна – тем сложнее торговать с Русью и получать магоэнергию. Остальные ресурсы – плодородная земля, ископаемые, речные пути, население – также имели смысл, но всем хотелось превзойти соседа, для чего без энергии источника не обойтись.

– Игнатий, а других источников совсем не осталось?

– Практически. Добыча маны из них экономически не выгодна, проще купить заряженные накопители у Москвы. Кстати, самый эффективный природный накопитель – человеческий мозг. На востоке были случаи, когда тысячи людей умерщвлялись истощением, а боевые маги султана питались изъятой у жертв энергией.

– Фашисты, блин.

– Да, универсальное явление.

Дальше открылись слайды про самый жуткий период – шестнадцатый век и начало семнадцатого. Европейские христианские монархи умудрились договориться с османами и ударить по Руси синхронно. Москва пала, сожженная дотла. Погибли русские боевые маги, испепелив более половины войск агрессора. Когда победители передрались меж собой, русские отряды вырезали их до последнего человека, включая обоз, прислугу, полковых проституток, а также знатных рыцарей, за которых обычно полагается отличный выкуп. Так как обе Москвы связаны в каком-то непонятном, высшем значении, «наверху» война отразилась смутой и польской оккупацией.

Потом восстановился шаткий баланс. Руси несколько раз пришлось отбиваться от агрессоров и послать войска далеко за свои пределы, выручая союзников. Нынешние естественные границы сложились благодаря скорости доставки подкреплений из Москвы, вооруженных запасами магоэнергии. Только последние лет восемьдесят с развитием железнодорожной сети можно расширять территорию за счет соседей, из-за чего независимый Урал со смешанным населением практически оккупирован княжеской армией. На другие захваты ни прежний, ни нынешний князь не решились. А пограничные стычки случаются чуть ли не каждую неделю – в страну лезут диверсанты, террористы, контрабандисты, наемники врагов и прочий сброд.