Такая идея была высказана в рассказе Г. Гуревича «Инфра Дракона» (1959 год). Вблизи от Солнечной системы, на расстоянии, значительно меньшем, чем расстояние до ближайшей звезды Проксима Центавра, расположены звезды, не видимые в оптические телескопы. Это инфразвезды, температура поверхности которых менее 100 градусов по Цельсию. Звезды эти, почти планеты, подогреваются, по мысли фантаста, изнутри теплом радиоактивных распадов.

Вне Солнечной системы инфразвезды с такой низкой температурой еще не открыты: их излучение ничтожно и располагается в очень труднодоступной спектральной области. А в пределах Солнечной системы инфразвезды были обнаружены. Это Юпитер и Сатурн, которые действительно теплее, чем должны быть, то есть если бы они светили только отраженным солнечным светом. Сколько в космосе подобных полузвезд-полупланет? На этот вопрос пока нет ответа. Но разве не фантастическая идея, полученная с помощью приема уменьшения, привела к появлению самого вопроса?

Прием уменьшения использовал В. Савченко в романе «Должность во Вселенной» (1990 год). Метагалактика (миллионы галактик, звезд, планет) уменьшена до размеров полукилометра, что позволило героям совершать межзвездные экспедиции и прослеживать рождение и гибель миров, не покидая института.

Много раз обыгрывалось в фантастике уменьшение размеров человека. О крошечных пришельцах написаны рассказы «Метеорит дядюшки Жулиана» Я. Вайсса, «Невидимки» И. Копылова, «Девочка, с которой ничего не случится» К. Булычева. Мини-люди являются персонажами «Всевидящего ока» А. Беляева, «Фантастического путешествия» А. Азимова, «Все дело в размерах» Г. Фаста…

Прием уменьшения, как легко видеть, противоположен приему увеличения. Каждому приему может быть поставлен в соответствие и антиприем. «Зарядовая» симметрия приемов является, можно сказать, универсальным законом научно-фантастической прогностики. Есть лишь одно исключение — прием «наоборот», который, подобно фотону, сам себе является и антиприемом. Формулируется прием следующим образом: если выделено для изменения какое-то свойство объекта, нужно выделить и сделать основным свойство, противоположное данному.

Наиболее простые примеры использования приема «наоборот» в фантастике — это преобразование основных свойств материи. Например, вместо тяготения — антитяготение. Достаточно вспомнить кейворит Г. Уэллса («Первые люди на Луне») — вещество, экранирующее поле тяжести. Вещество со свойствами отталкивания, а не притяжения описано в «Красной звезде» А. Богданова, «Сокровище Громовой луны» Э. Гамильтона и др.

Известно, что с приближением к скорости света ход времени в космическом корабле замедляется. В конечном итоге этот эффект ведет к появлению парадокса близнецов: космонавты, вернувшиеся со звезд, стареют на десяток лет, земляне — на сотни. Физическая причина парадокса заключается в том, что космонавты испытывают ускорение, связанное с разгоном, торможением, разворотами звездолета, а жители Земли ничего подобного не испытывают. Две системы отсчета перестают быть равноправными. Время замедляется в системе, испытывающей ускорения, то есть в звездолете.

Используем теперь прием «наоборот»: время замедляется не в звездолете, а на Земле или время в звездолете не замедляется, а ускоряется. Космонавты стареют на много лет, но привозят информацию не потомкам, а своему поколению. Именно это и происходит в рассказе А. и Б. Стругацких «Частные предположения» (1960 год), вызывая внутренний протест у читателя, знакомого с теорией относительности.

Однако цель авторов заключалась вовсе не в навязывании этой идеи как прямого предсказания. Рассказ заставляет задуматься о том, что даже если эта конкретная идея и не проходит, однако, может быть, реально существуют физические системы отсчета, в которых парадокс близнецов можно обратить? Фантастика в данном случае ставит вопрос, предлагая читателю подумать над ответом. Фантастические идеи, полученные с помощью приема «наоборот», чаще всего служат именно этой цели — попыткам активизировать собственное воображение читателя.

Известно, что человек стареет. Сделаем наоборот — пусть человек со временем не стареет, а молодеет. В фантастической литературе эта идея очень популярна. Вспомним, например, «Звездные дневники Ийона Тихого» С. Лема. А в повести В. Михайлова «Все начинается с молчания» время оборачивается вспять для всего мира — все процессы начинают течь из будущего в прошлое. В повести П. Амнуэля «День последний — день первый» вспять оборачивается процесс сотворения мира.

Прием ускорения (и обратный ему прием замедления) — ускорить (замедлить) действие объекта или процесса до такой степени, чтобы возникло новое качество. Примерами могут служить идеи ускорения жизненных процессов в рассказах «Новейший ускоритель» Г. Уэллса и «Шаги в неизвестное» С. Гансовского. В рассказе И. Росоховатского «Загадка „Акулы"“ также идет речь об ускорении жизнедеятельности, но не у человека, а у бактерий и вирусов. Противоположная идея резкого замедления темпа жизни — в рассказе И. Росоховатского „Встреча в пустыне“.

В применении к космонавтике прием ускорения довел скорость звездолетов до субсветовой, а потом — и до сверхсветовой. Впрочем, фантасты предлагают и альтернативные варианты. Если звездолетам всегда суждено (как требует теория относительности) двигаться медленнее света, то прием ускорения требует увеличить скорость света. Идею ускорения света в импульсном режиме предлагает герой рассказа Г. Альтова «Полигон „Звездная река"“ (1960 год). А в рассказе П. Амнуэля „Все законы Вселенной“ (1968 год) увеличение скорости света есть следствие более общей идеи об изменении законов природы.

Приемы дробления и объединения требуют раздробить объект (процесс) на составные части и наоборот — объединить воедино свойства разных объектов (процессов).

Фантастам нравится дробить на части своих героев. С. Лем использовал этот прием в «Путешествиях профессора Тарантоги» (героя дробят на отдельные атомы и собирают вновь). Идея рассказа Г. Гуревича «Все, что из атомов»: расположение всех атомов в теле человека записывают и эту информацию пересылают по месту назначения, где из атомов (естественно, других) собирают человека опять. Прием дробления А. и Б. Стругацкие использовали в повести «Понедельник начинается в субботу», заставив «мрачного Корнеева» делить на части самого себя…

С помощью приема объединения сконструирована идея рассказа С. Гансовского «Хозяин бухты» — колонии микроорганизмов в случае опасности объединяются в единый составной организм. Подобная же идея есть в романе С. Лема «Непобедимый» — с той разницей, что С. Лем описывает эволюцию не живых существ, а «механических мушек».

Еще пример. Выберем в качестве объекта одну из планет и раздробим ее на части. Г. Гуревич в повести «Первый день творения» (1959 год) предложил раздробить на двенадцать частей планету Уран. Четыре года спустя советский астроном В. Давыдов предложил раздробить на 400 частей все планеты Солнечной системы (идея фантаста при этом не упоминалась, что вообще характерно для отношений между фантастикой и наукой).

Продолжим дробление до появления нового качества. Десять тысяч и даже миллион обломков ничего не дадут — возникнет всего лишь рой астероидов. Новое качество — это дробление планет в пыль и газ. Выше уже говорилось об идее Г. Альтова — обратить в пыль и газ планету Юпитер. Г. Альтов получил идею, пользуясь «этажной схемой», но тот же результат можно получить и с помощью приема дробления.

Как в фантастике, так и в науке рассматривалась возможность расселения человечества в космическом пространстве — идея получена, в сущности, с помощью тех же приемов дробления и объединения. Речь идет об «эфирных городах», о которых писал еще К. Э. Циолковский, затем А. Беляев в «Звезде КЭЦ», и значительно позднее — Д. О'Нил. Объект изменения — космический корабль. Доставленный на орбиту, он разбирается на части (дробление), из которых делают блоки будущего космического города. В космос отправляют большое число кораблей (прием увеличения), элементы соединяют в единую конструкцию (прием объединения) и получают космический город, в котором, по оценкам Д. О'Нила, можно расселить до ста тысяч человек. Попробуем пофантазировать о будущем космических городов, пользуясь известными нам приемами увеличения (уменьшения) и дробления (объединения). Увеличим количество элементов в цепочке, образующей космический город, и получим линейную конструкцию длиной в сотни километров. Такая конструкция будет динамически неустойчивой, и ее следует изогнуть так, чтобы она стала дугой окружности, в центре которой находится Земля. Продолжим наращивать число элементов (прием увеличения). Наступит момент, когда дуга города замкнется, около Земли появится кольцо, «висящее» на некоторой высоте.

Можно ли еще больше увеличивать число элементов конструкции, ведь кольцо уже замкнуто?

Попробуем это сделать, создавая второе кольцо внутри или снаружи первого. Кольца будем располагать близко друг от друга, чтобы между ними можно было перемещаться с помощью, например, ранцевых двигателей. Но все же скорости вращения колец вокруг Земли будут различны — внутренние кольца вращаются быстрее. Получается нечто, подобное подшипнику, ось вращения которого проходит сквозь Землю. Чтобы дополнить аналогию, можно расположить между двумя кольцами отдельные цилиндрические конструкции, которые, вращаясь, смогут играть роль не только своеобразных переходных мостиков между кольцами-городами, но и служить, например, оранжереями, где искусственная сила тяжести (создаваемая вращением цилиндров) может быть значительной.

Представим себе такие кольца-города на орбитах вокруг Солнца, представим аналогичные кольца, составленные из зеркал, отражающих значительную часть солнечного излучения.

Еще несколько примеров использования в фантастике приема объединения. Прежде всего упомянем «Великое Кольцо» И. Ефремова — объединение всех цивилизаций Галактики в единую систему разумов, общающихся друг с другом. Объединение, если можно так выразиться, формально-информационное. Каждая цивилизация развивается практически самостоятельно, возможности для взаимопомощи у цивилизаций «Великого Кольца» очень ограничены из-за пространственной разобщенности. Следующий шаг — цивилизации раз и навсегда объединяются в единую систему («Порт Каменных Бурь» Г. Альтова). Дальнейшее использование приема объединения — ситуация, когда цивилизации попросту не могут обходиться друг без друга: симбиоз цивилизаций. Так в фантастике появляется идея о том, что познать неимоверную сложность Вселенной способен лишь симбиоз разумов совершенно разных типов, развившихся каждый по своим законам, разумов, знания которых не повторяют, а дополняют друг друга («Звено в цепи» П. Амнуэля).

Прием вынесения (внесения), о котором сейчас пойдет речь, заключается в следующем: нужно отделить от объекта одно из его главных свойств. Или наоборот — приписать данному объекту свойство совершенно другого объекта.

Обратимся опять к космическим кораблям. Они должны иметь двигатели (ведь это транспортное средство) и создавать условия для жизнедеятельности экипажа (в сущности, выполнять функции огромных скафандров). Отделив от корабля свойство создавать условия для жизни экипажа, мы получим всего лишь корабль-автомат, которым управляет экипаж, находящийся на Земле. Это давно не фантастика. Достаточно вспомнить советские «Луноходы», да и любой спутник или автоматическая межпланетная станция принимают и выполняют команды с Земли. Радиоуправляемые ракеты появились в сороковых годах, радиоуправляемые космические аппараты — несколько позднее.

На страницах же научной фантастики радиоуправляемая ракета, летящая к Луне, была впервые описана Д. Шлосселем в рассказе «Лунный курьер» (1929 год). А двумя годами раньше на страницах рассказа В. Левашова «КВ-1» стартовала неуправляемая автоматическая ракета с кинокамерами на борту. Идеи фантастов были вполне прогностичными, хотя и в данном случае на приоритет фантастов никто не ссылался.

Очень интересные идеи возникают, если отделить от космического корабля такую, казалось бы, неотъемлемую часть, как двигатель: корабль летит в космосе, а его двигатель… стоит на Земле. В 1896 году в повести «Вокруг Солнца» французские фантасты Ж. Ле Фор и А. Графиньи описали планетолет, который летит, потому что на него давит свет прожектора, установленного на Земле.

Еще одна группа идей, популярных в фантастике: отделение от человека такого свойства как мышление. Запись сознания в памяти ЭВМ или искусственном биомозге — таковы идеи «Маскировки» Г. Каттнера, «Звездного камня» В. Журавлевой. В повести В. Савченко «Похитители сутей» преступники похищают и перепродают суть людей — их способности, сознание, мышление…

Прием универсализации (ограничения) — сделать объект (факт) универсальным, распространив его действие на максимально возможный класс явлений. И наоборот — предельно ограничить действие универсального факта.

В повести В. Шефнера «Девушка у обрыва» описан универсальный материал аквалид. Из этого материала изготовляют абсолютно все — от зданий до линз. В рассказе Г. Альтова «Ослик и аксиома» — универсальный ферритовый порошок. Достаточно подействовать на порошок магнитным полем нужной конфигурации, и можно получить любой предмет. В романе «Конец Вечности» А. Азимов описал цивилизацию, которая вообще не использует вещество — все делается исключительно из полей. В цикле А. Азимова «Я, робот» рассказывается о роботах, которые умеют делать все, что угодно…

И наоборот: в рассказе Г. Каттнера «Робот-зазнайка» описан очень сложный робот, созданный с единственной целью — открывать консервные банки.

Универсальным можно сделать свойство мышления. Достаточно вспомнить сказки, в которых мыслят не только животные, но даже неодушевленные предметы. В фантастике можно встретить мыслящие планеты («Одинокая планета» М. Лейнстера и «выросший» из этого рассказа «Солярис» С. Лема), галактики («Магелланово облако» С. Лема) и даже вся Вселенная («Через двадцать миллиардов лет после конца света» П. Амнуэля).

Прием квантования (непрерывности): если действие факта (объекта) происходит непрерывно, сделать его прерывистым. И наоборот: прерывистое действие сделайте непрерывным.

Прием квантования использован в рассказе Г. Альтова «Полигон „Звездная река"“ — предложен импульсный режим передачи сверхмощного светового сигнала. По мысли автора, при этом возникает новое качество: скорость света увеличивается.

В рассказе Е. Войскунского и И. Лукодьянова «Прощание на берегу» квантуется процесс старения. Человек выглядит (и чувствует себя молодым) всю жизнь. Затем следует практически мгновенное старение — и смерть.

Процесс еды, как известно, квантован — человек ест три-четыре раза в день. Г. Мартынов в романе «Звездоплаватели» предложил идею — сделать этот процесс непрерывным: воздух насыщен питательными веществами, которые попадают в кровь в процессе дыхания.

Прием динамизации (статичности): если факт (объект) статичен, сделать его динамичным, меняющимся во времени. И наоборот: динамичный факт «остановить», сделать статичным.

История, как известно, статична — события уже произошли, и ничего с этим не поделаешь. Фантасты не могут с этим смириться и прилагают немалые усилия, чтобы сделать историю динамичной, меняющейся. В западной фантастике существует целое направление альтернативной истории, в советской фантастике это направление не получило развития — в доперестроечные времена была опубликована лишь книга П. Аникина «Второй путь», где, в частности, описывалось, что произошло бы с российской историей, если бы Наполеон был убит до своего похода на Россию. В романе К. Булычева «Река Хронос» (1993 год) рассказывается о российской истории, в которой не произошла Октябрьская революция.

В «Веселом Роджере» Г. Льюза преступник отправляется в прошлое, к пиратам Мексиканского залива, с тем, чтобы стать во главе корсаров и, используя оружие будущего — автоматы, базуки, — изменить ход истории. Но на страже будущего стоит Патруль, агенты которого, впрочем, тоже сначала вмешиваются в исторические процессы, а уж потом думают, что из этого выйдет («Патруль времени» П. Андерсона). Предельно динамизирована история на страницах романа А. Азимова «Конец Вечности». Здесь реальность вовсе перестает означать нечто конкретное, свершившееся, поскольку меняется многократно, в зависимости от желаний Вечных.

В принципе, неизменна и внешность человека. Фантасты научились менять внешность так, как хочет «владелец»: достаточно мысленных усилий, и ваше лицо меняет свои черты, как это происходит с героями романа В. Савченко «Открытие себя» и рассказа В. Антонова «Двенадцатая машина». И больше: усилием воли можно менять тело, превращаться из человека в иное разумное существо («Иду по трассе» П. Амнуэля, «О некрасивом биоформе» К. Булычева).

Прием искусственности (естественности): если выбранный объект искусственный — сделать его естественным. И наоборот — объект естественного происхождения сделать искусственным.

Этот прием (и его антиприем) очень силен и, к сожалению, часто используются в фантастике без оглядки на то, чтобы предлагаемая идея удовлетворяла критериям внешнего оправдания и внутренней красоты. В большом числе фантастических произведений авторы объявляют искусственным едва ли не все, что видно невооруженным глазом или в телескоп. Особого воображения здесь не требуется.

Иногда (действительно — редкий случай!) фантастам подыгрывают и ученые: П. Ловелл, объявивший искусственными сооружениями марсианские «каналы», И. С. Шкловский, одно время полагавший, что искусственными являются марсианские спутники Фобос и Деймос. Фантаст, как и ученый, должен помнить о введенном тем же И. С. Шкловским принципе «презумпции естественности»: полагать всякое новое явление природы естественным до тех пор, пока не будет однозначно доказано обратное.

Случается, впрочем, что использование приема искусственности позволяет привлечь внимание ученых и общественности к необъясненному явлению природы. Яркий тому пример — история исследования Тунгусского феномена. Появление идеи А. П. Казанцева (рассказ «Взрыв», 1946 год) о том, что над тайгой потерпел катастрофу космический корабль инопланетян, пришлось на время, когда в версии о падении обычного метеорита появились существенные противоречия. У этой идеи, таким образом, было внешнее оправдание.

Очень силен также прием изменения неизменяемого: выделить и изменить свойство объекта, которое считается неизменяемым. Или: сделать управляемым свойство объекта, которое управляемым не считается.

Изменение неизменного дает нам пример астроинженерной деятельности. Экстенсивное развитие однозначно приводит к тому, что в будущем человечество овладеет энергетическими запасами своей звезды (цивилизации II типа по Н. С. Кардашеву) или всей Галактики (цивилизации III типа).

Тогда естественно, что объекты и явления, которые нам сейчас представляются неизменными и неуправляемыми из-за нашей недостаточной энерговооруженности, в будущем не останутся таковыми. Энергетически станет возможно разрезать планеты, и это будет сделано. Энергетика позволит передвигать звезды, и это тоже станет видом астроинженерной деятельности.

К области астроинженерной деятельности («изменить неизменяемое») относится переделка климата планет — прежде всего Марса и Венеры. В 1961 году К. Саган предложил распылить в атмосфере Венеры простейшие водоросли, которые перерабатывают углекислый газ в кислород. Аналогичным образом было предложено (автор проекта М. Д. Нусинов) изменить и климат Марса.

На самом деле обе эти идеи пришли из фантастики. Еще в тридцатых годах герои романа О. Степлдона «Последние и первые люди» начали создавать на Венере кислородную атмосферу. Впоследствии к этой задаче обращались герои «Большого дождя» П. Андерсона, «Плеска звездных морей» Е. Войскунского и И. Лукодьянова и др. Фантасты не только ставили проблему, но в ряде случаев предлагали и конкретные способы ее решения (в том числе и использование водорослей).

Проблема преобразования климата холодной планеты поставлена в рассказе М. Лейнстера «Критическая разница» (1959 год). Энергию для жизни колонисты черпают из ионосферы своей планеты. Чтобы сделать ионосферу более мощной (прием увеличения), запускают туда облако из металлических паров калия, натрия и цинка. Эти металлы значительно легче, чем атмосферные газы, ионизуются излучением звезды. В верхних слоях атмосферы создается ограниченный район, насыщенный ионами металлов, эффективность воздействия излучения звезды увеличивается, обеспечивается дополнительный приток энергии.

Перечисленные идеи, вообще говоря, не затрагивают самых неизменных свойств того или иного объекта. Поэтому идеи, характеризующие астроинженерную деятельность экстенсивного типа, могли быть получены и с помощью приемов увеличения, ускорения и т.д. Изменение неизменяемого — это идеи, касающиеся, например, изменения мировых постоянных, а также управления процессами, которые считаются неуправляемыми в принципе. В качестве примеров можно привести управление гравитацией («Галактический полигон» Г. Гуревича), управление разбеганием галактик («Порт Каменных Бурь» Г. Альтова), управление процессами зарождения жизни на планетах («Великая сушь» В. Рыбакова), изменение мировых постоянных — скорости света, постоянной Планка и др. («Все законы Вселенной», «Крутизна», «Бомба замедленного действия» П. Амнуэля).

Подобные идеи, связанные с глобальными преобразованиями, обычно используются фантастами для исследования социальных аспектов развития человечества. Действительно, для литературы важна не только (и чаще даже — не столько) сама идея, но и те следствия, к которым приведет ее осуществление. В рассказе В. Рыбакова «Великая сушь» (1979 год) земляне хотят помочь зарождению жизни и разума на одной из планет в далекой звездной системе. Дело в том, что из глубин Галактики к планете движется поток частиц, способный погубить зародившуюся жизнь. Земляне отводят поток прочь, но их расчет оказывается неверен. На самом деле поток частиц должен был не уничтожить жизнь, а стимулировать ее развитие. Результат действий людей — Великая сушь. Ошибка стоила жизни целому миру.

При всей своей грандиозности предсказания астроинженерной деятельности в галактических масштабах вызывают все же некоторое недоверие. И дело не только в том, что реальные следы астроинженерной деятельности иных цивилизаций не обнаружены. Причина, скорее, в том, что перечисленные примеры астроинженерной деятельности (изменить неизменяемое) — иллюстрация экстенсивного подхода к проблемам эволюции. Между тем, не вдаваясь в рассуждения о сроках, можно предположить, что в будущем развитие человечества не будет однозначно связано с энерговооруженностью и пространственной экспансией.

Интенсивное развитие цивилизации — изменение кажущихся неизменными биологических законов, форм взаимодействия между цивилизацией и средой. Предсказания фантастов могут не оправдаться, если пользоваться лишь экстенсивными приемами увеличения или ускорения, или если изменять неизменяемые свойства лишь космической среды обитания.

Интересна поэтому другая группа идей, связанная с биологическими изменениями в человеке. Таковы идеи переконструирования биологической природы человека в «Городе» К. Саймака, «Эдеме» и «Непобедимом» С. Лема, повестях А. и Б. Стругацких «Полдень. XXII век», «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер».

Преобразуя объект или факт (явление) с помощью тех или иных приемов, нужно помнить: если использование приема не привело к новой фантастической идее, поступите наоборот — изменяйте не объект (факт, явление), а среду, в которой этот объект находится. Или — любую выбранную часть объекта. Или — совокупность объектов (переход к подсистеме и надсистеме).