1

Сегодня полинезийские боги, управляющие погодой, объединились и развернутым фронтом пошли в наступление на «Илью Муромца».

Венев посмотрел на север — оттуда двигались бледные перистые облака. Значительно ниже клубились красивые золотисто-белые покрывала кучевых облаков. Они выглядели мирно. Но под этим покрывалом природа спрятала кинжал, ножны которого уже высунулись внизу в виде грозового вала, изгибающегося на восток и на запад.

Венев повернулся на юг — небо там было еще чистое, но подул штормовой ветер и отрезал путь к отступлению.

А вверху неслись синие кучевые облака. Они торопились закрыть небо над вертолетом. Когда им удалось это, они обрушили на прочный корпус машины и гибкие лопасти ротора ужасающий ливень.

Первые стрелы молний подали сигнал к атаке и снизу. Океан потемнел, вспучился многоэтажными волнами. «Илья Муромец» накренился, и лопасти несущего винта едва не окунулись в пенистые гребни водяных валов.

Война была объявлена.

Венев сел в пилотскую кабину и запустил двигатель. Лопасти, за секунду до того обвисавшие, точно пальмовые листья, вытянулись и стали тугими и крепкими, как паруса, наполненные ветром. Вертолет отделился от воды, немного повисел над ревущим и стонущим океаном и направился к югу.

— Может, там найдем район хорошей погоды, — сказал Венев.

Егорин одобрительно кивнул: да, лучшего не придумаешь, там светло. Проскочим!

Но не тут-то было. На юге показался свинцово-серый облачный хребет с черными полосами ущелий. Прямо по курсу облака опоясались огненными трепещущими лентами грозовых разрядов — лететь к ним было безумием.

— Сколько разрядов! — побледнел Егорин. — Будто извержение вулкана.

Венев бросил взгляд на профессора.

— Вулкана?.. А что ж, — решительно сказал он, — летим К Отунуи! — и осторожно развернул вертолет.

Вот уже внизу засерели скалы Отунуи, стремительно взбежали вверх крутые склоны Ратануи — древнего потухшего вулкана, а над всем яркими цветами переливалось кольцо радуги.

Ветер трепал машину и пытался вырвать управление из рук пилота, но гигант вертолет продолжал «скрести» высоту, пока не повис над широким круглым обрезом глубокого кратера.

Теперь Венев стал медленно опускать вертолет в круглую пропасть. Сто метров ниже краев кратера. Болтанка едва ощущается. Двести. Вертолет абсолютно устойчив: расчет Венева оказался верным. Четыреста метров. Шестьсот…

Включив прожекторы и автомат посадки, Венев снял руки с рычагов управления. Теперь локаторы изучали землю, ощупывая лучами каждый камешек и измеряя оставшееся расстояние, предупреждали автопилот об угрозе столкновения с отвесными скалами.

Когда до дна кратера осталось около метра, послышалось шипение сжатого воздуха и из корпуса вертолета вылезли четыре фермы-ноги, на которые «Илья Муромец», точно сказочный богатырь, встал уверенно и твердо. Убедившись, что все в порядке, автопилот сам выключил двигатель.

Как только утих шум лопастей, Гирис заволновался.

— Александр Иванович, — просил он, — разрешите выйти из машины. Надо и здесь изучить жизнь.

— В такую погоду? Нет. Вымокнете и простудитесь. Да и темновато.

— Какая там жизнь?! — махнул Петренко рукой в сторону скал. — У черта за пазухой…

— Как! Разве ты забыл, Филя, что в кратере потухшего вулкана Кальдера де Бандама, на Канарских островах, есть банановая плантация?! — вскричал Перстенек.

Слово «забыл» не понравилось Петренко, но он сделал вид, что не слышит кока.

— А света здесь маловато, — вздохнул он. — Мрачно, как в аду. И солнце кажется маленьким.

— Так ведь солнце, Филя, каждую секунду теряет в весе четыре миллиона тонн. Тебя вон как разносит на казенных харчах, а шарик все худеет, для тебя старается… Для своего дорогого Филюши. Чтобы страдалец не чах…

Петренко отвернулся, упрямо не замечая друга.

— Что ж, — решительно произнес профессор Егорин, — пока бушует шторм, можно и поесть.

— Есть накрыть стол к обеду! — ответил Саша. — Имею честь предложить харчо, а на второе шашлык и еще деруны, сиречь картофельные котлеты.

— И плюс?.. — спросил Баскин, подняв мизинец.

— … прасковейское вино.

— Принято, — согласился инженер.

Вокруг вулкана ревел шторм, на серых склонах Ратануи то и дело вырастали и исчезали золотистые пальмы-молнии, а в глубоком жерле его можно было спокойно отдыхать.

2

За всю свою жизнь я терял ориентировку трижды: первый раз — в Московской области, второй — в Ферганской долине, по пути из Намангана в Фергану, и третий — в Тихом океане. В первых двух случаях я восстановил ориентировку сам, а вот сейчас это оказалось выше моих возможностей. Кругом бесконечная вода и небо, куда податься — не знаю. Море уже утихло, но мне от этого не легче, моему аквалету тоже.

Пришлось вызвать по радио Венева и признаться, что его штурман… заблудился. Впрочем, я сделал это достаточно дипломатично и сказал примерно так:

— "Илья", «Илья», «Илья» (это были позывные нашего вертолета), прошу включить свою приводную радиостанцию: я хочу знать, где вы находитесь!

— Понял вас, включаю привод, — ответил Венев.

Все оказалось очень просто. Настраиваю я свой радиокомпас, как и положено, на частоту 305 мегагерц, смотрю, куда указала белая стрелка радиокомпаса, высчитываю магнитный курс, ставлю аквалет по гирополукомпасу на этот заданный курс, снова ухожу под воду и плыву.

Прошло, однако, некоторое время, и на экране локатора появилось изображение большого препятствия. Автоматически включился автопилот, ручка управления двинулась, и аквалет уже без моего вмешательства резко задрал нос, стал тормозить и выскочил на поверхность в нескольких шагах от высокого берега из отвесных скал.

Отдышавшись, отвожу машину подальше от берега, смотрю на шкалу радиокомпаса и вижу, как стрелка указывает… на скалы.

Но ведь не может же вертолет находиться в самом острове? Я сам слышал, как Венев мне сказал, что они на прежней стоянке. Что-то случилось с радиокомпасом? Слегка двигаю ручку настройки — стрелка ушла вправо и показала новое направление.

Теперь я не погружаюсь, я плыву вдоль берега по спокойной водной поверхности. Минут через двадцать впереди показался наш красавец «Илья Муромец».

— Вас вижу, — чуть не крикнул я на радостях. — Привод можно выключить!

— Понял вас, привод выключаю, — спокойно ответил Венев.

3

— Ну, рассказывай, как блуждал, — засмеялся Венев, когда мы собрались в кают-компании.

— Чуть было не разбился о скалы, — ответил я. — Радиокомпас привел меня прямо к берегу.

— Дозвольте, — поднял мизинец Алексей Алексеевич. — Не хотите ли вы сказать, что здесь может работать другая приводная радиостанция, близкая по частоте к нашей?

Мы все удивленно переглянулись.

— Странно, — задумался профессор Егорин.

— У меня есть кое-что еще более странное, — сказал я и подробно рассказал товарищам о встрече под водой на этот раз с двумя водолазами и о подводной лодке в пещере Пито-Као.

— Может быть, я случайно настроился на их привод? — предположил я.

— Но стрелка радиокомпаса указывает в сторону Отунуи, а не Пито-Као, — возразил Венев.

— Надо сообщить в Москву, — решил Егорин. Несколько минут спустя он связался со штабом экспедиции и доложил о последних событиях. Из штаба сообщили, что немедленно высылают скоростной гидросамолет.

— Хорошо, будем ждать, — решил Егорин. — Однако не мешало бы поскорее разгадать секрет этого радиопривода.

— Сейчас я этим займусь, — сказал Петренко и снова стал настраивать радиокомпас.

Ему долго не удавалось настроиться: кто-то выключил таинственную радиостанцию. Потом стрелка заколебалась и уверенно легла в направлении на Отунуи.

— Наша частота триста пять, а это — триста три мегагерца, — пробормотал Петренко.

— Филя, ты поточнее, поточнее, — просил кок.

— Сейчас прослушаю позывные. — Лицо радиста стало растерянным. — Можете убедиться сами…

Он подключил к радиокомпасу динамик, и мы услышали:

«Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй…»

— Все по местам, — коротко приказал Венев. — Взлетаем! А ты" — он повернулся ко мне, — садись в аквалет и плыви под нами, не погружаясь.

— Понял, командир.

4

Огромная махина висела в пяти-шести метрах над моей головой. Мы двигались со скоростью не более десяти километров в час.

Вот и та скала, что едва не стала моим последним пристанищем. Венев набрал высоту, пролетел немного и по радио дал мне команду:

— Возьми правее: за этой скалой бухта.

Когда я обогнул скалу и вошел в бухту, Венев сказал мне:

— Привод где-то под нами. А ну посмотри, что там есть. Только будь осторожнее!

Я подплыл под вертолет, сделал полувираж. Расщелина. Колючий кустарник прикрывает ее. А вот что-то необычное, какой-то круглый предмет, вроде пушбола, диаметром более метра.

Подплываю ближе. Еще не знаю, что это, а сердце учащенно бьется.

— Алексей Алексеевич! — громко говорю в микрофон. — Давай манипулятор…

— Спокойнее, спокойнее. Зачем кричать? — отвечает Венев. — Нашел?

— Да-да, скорее манипулятор.

— Сейчас.

Из днища вертолета высовывается длинная механическая рука.

Я слышу теперь голос Баскина:

— Ну что там?

— Большой шар. Наполовину в воде, но виден хорошо. Ниже. Еще. Теперь вперед. Чуть вправо… Ниже… Бери его, бери! Подъем.

«Пушбол» со скрипом выбирается из расщелины и кустов, проходит надо мной и скрывается в корпусе вертолета.

5

«Пушбол» на наших глазах стал уменьшаться в размерах, и большой мяч, теряя форму, превратился вскоре в металлический ящик. На секунду в бортах ящика раскрылись шторки, резиновая оболочка втянулась внутрь, шторки дружно щелкнули и…

Мы посмотрели друг на друга, на свою удивительную находку и крепко задумались: вскрывать? Нет, разумнее подождать наших товарищей с материка.

1

— В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, — сказал Александр Иванович, — Посмотрим, что покажет нам первое бурение.

— Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? — удивился радист.

— Это же техника, синьор Петренко! — с гордостью ответил инженер Баскин.

— Пока мы прятались от шторма, — вмешался Егорин, — агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров.

— Приличная скорость, — заметил кок. — Но оправдан ли риск?

— Что вы имеете в виду? — вмешался в разговор Венев.

— Возможный визит непрошеных гостей.

— Мы оснащены надежной системой защиты, — объяснил командир вертолета. — Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио— и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны!

— Коли так, — сказал я, — то можно и поработать спокойно.

— А вас, — повернулся ко мне Егорин, — я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.

2

На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность… Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг.

Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень — это «Илья Муромец» подплыл.

— Готовы? — спросил Егорин.

— Так точно, — ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа.

— Снимайте.

— Есть.

Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном.

— Видели? — спросил Егорин.

— Да.

— Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом.

Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх.

Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки.

— Магниты? — спросил я.

— Угадали, — ответил Егорин. — Всё. Выплывайте.

3

Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать.

— Я сам, я сам, — взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух.

— Василий Иванович, — взмолился Егорин, — вы оттоптали мне ногу.

— Прошу прощения, коллега, — смутился Гирис. — Ради бога осторожнее, — прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном.

Кок стремительно бросился к падающей гильзе и спас ее от удара.

— Вот видите! — вспылил Егорин, и его всегда добрые глаза вспыхнули так зло. что все мы невольно приутихли и отступили.

— Простите, но ведь я хочу только чуть-чуть помочь вам. Ведь разрешал же я вам препарировать asterias rubens.

— Хотя это была и обычная морская звезда, Василий Иванович, я ценю, разумеется…

— Лучше пусть Александр Иванович сам, — неожиданно для всех вмешался в перепалку ученых радист.

— Напоминаю, Филя, — сердито заметил Перстенек, — у голубого кита язык весит три тонны… Но и это солидное животное никогда не советует, если его не спрашивают.

Филипп Петрович отчаянно засопел и глубоко вздохнул. Но Перстенек, не придавая этому значения, смело оттащил за руку своего приятеля в угол кают-компании: он был прав и потому не боялся.

— Подержите, пожалуйста, здесь, — вдруг обратился Егорин к Василию Ивановичу, и биолог, обрадованный, немедленно воспользовался разрешением.

И тут все мы увидели, как осторожно и точно работали нервные, подвижные пальцы Гириса. Никто в мире не смог бы так ловко и быстро извлечь из гильзы хрупкий керн, не уронив при этом ни песчинки!

Александр Иванович уже не столько руководил, сколько ассистировал. Вооружась лупами, ученые жадно осматривали слои горных пород.

— Ленточная глина, — сказал Егорин.

— Темно-серая, — добавил Гирис.

— Чередование мягких и твердых пород.

— Смотрите, тонкостенная раковина! Это, несомненно, представительница холодолюбивой фауны, коллега.

— Моренные отложения… маленькие валуны и, кажется… смотрите сюда, Василий Иванович, прошу вас!

— На валунах штрихи, коллега! Поздравляю вас — ведь это похоже на Северный полюс в Тихом океане.

— Ну, еще нет, Василий Иванович, но все же. Но все же…

В это мгновение прозвучал сигнал тревоги.

4

Автоматы сработали быстро. Вертолет отделился от воды и повис на высоте пятидесяти метров, как бы ожидая дальнейших указаний своего командира.

— Раз наш «Илья Муромец» взлетел и висит на месте, — предположил Егорин, — значит, кто-то или что-то грозит нам с воды.

— Этого и следовало ожидать, — сказал я.

В динамике раздался голос Венева, уже севшего в пилотское кресло.

— Со стороны Пито-Као к нам кто-то плывет, — доложил он. — Расстояние десять километров, длина предмета… Может быть, человек? Но скорость он держит около восьмидесяти километров в час, так что вряд ли человек.

— Это Мауки! — узнал я. — Ведь его скафандр оборудован реактивным двигателем.

— Возможно, — согласился Венев, услышав меня. — Похоже, он направляется к нам. Снижаюсь.

Мы высыпали на палубу. Вскоре стал заметен пенистый След плывущего Мауки. Я не ошибся: это был он. Подплыв к вертолету, он стал делать знаки, давая понять, что хочет к нам.

Баскин подошел к пульту управления манипулятором — и механическая рука подняла Мауки на вертолет. Тут же на палубе мы помогли полинезийцу снять водолазный костюм.

— Что случилось? — взволнованно спросил Егорин.

— Я хочу к вам совсем, — смущенно ответил Мауки. — Можно?

— Только это?

— Да.

Мы облегченно вздохнули: кому нужны неприятности, да еще вдали от родины? Егорин провел рукой по курчавым волосам юноши. Мауки симпатичен ему, хотя в поведении островитянина много Непонятного.

— Хорошо, Мауки, — сказал он и повернулся к нам; — А вы не будьте навязчивыми. Понятно?

Баскин восхищенно рассматривал водолазный костюм.

— Где ты достал такой, Мауки?

— Его привезли с планеты Гаяна.

Перстенек хотел что-то сказать, но его остановил Петренко.

— Вот, Саша, — подмигнул он, — новый партнер тебе: байки придумывает похлеще, чем ты.

— Нет, серьезно, Мауки, кто дал тебе этот костюм?

— Мауки все расскажет, — ответил юноша. — Давно-давно назад на Пито-Као прилетела большая железная лодка с планеты Гаяна. В ней было двое людей, но потом случилось землетрясение и лодку повредило кусками скал. Еще время шло быстро-быстро и много-много. Потом я, Мауки, — юноша гордо ударил себя в грудь, — нашел в горах то, что осталось от железной лодки, и привел туда своего друга Боба. Мы нашли там железный ящик. Боб сказал, что это есть… Мауки хорошо выучил это слово: эн-ци-кло-пе-ди-я! Мауки верно сказал, да?

— Да-да, продолжай, — подбодрил Егорин.

— На Пито-Као было тогда много плохих людей, и мы с Хоутоном хотели ночью увезти эн-ци-кло-пе-ди-ю на Отунуи в лодке…

Вот как это происходило.

5

Лодка мчится с большим правым креном. Кажется, будто океан лежит наискось, огромным надутым парусом. По нему ходят витые черные смерчи, они гудят, наступают на лодку и вот-вот сомкнутся смертельным кольцом. Сильный порывистый ветер часто меняет направление, точно извивается, боясь водяных столбов.