Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

– Занятная публика, не правда ли?

– Да… пожалуй. Милы и воспитанны. – Варда намотала на палец выбившийся локон. – Жалко будет, если…

– Если?

– Если с ними случится дурное. Если придется наказать…

– Наказать? – Манвэ усмехнулся. – За что же?

– Ну-у, у нас за многое наказывают… за неподобающий образ мыслей, например. За упорство в заблуждениях.

– Не похоже, чтобы они упорствовали. И надо думать, у них хватит ума, чтобы не путать наваждения и реальность и, главное, не смущать путаницей других.

– Иные наваждения бывают милее реальности – многим… – произнесла Варда, глядя в окно на усеянное звездами опалово-черное небо.

– А как ты думаешь? Что это? Откуда?

– Грезы, видения – это бывает. Не могла же она видеть то, чего нет в Замысле. Ты же знаешь: утверждать существование того, о чем не сказано в Замысле, – грех. И… ложь.

– А кому придет в голову в этом сомневаться? Впрочем… да. Мелькор. Он утверждал, что ТАМ что-то есть… Так он – Враг…

– Ну и получил. По заслугам… – Лицо Королевы стало непроницаемым. – А этих… жаль, что ли, – что они знают…

– К врагам Замысла надо быть беспощадными, как бы ты к ним ни относился, – процедил Манвэ. – Но… они ведь ничего такого не утверждают? – чуть поспешней, чем обычно, прибавил он.

– Разумеется. Там вообще все смутно – дымка или завеса – ты не обратил внимания?

– Обратил. Тем более. Вот, может, Лориэн что-то к картине добавит… Что память, а что – грезы…

– А тебе зачем?

– Так… А что? Тебе что-то знакомым показалось?

– Мне знакомо то, что соблаговолил открыть Эру, – отрезала Варда.

– Конечно, тем, что Эру не открыл, интересовался только Мелькор.

– Кстати, его тоже сотворил Единый, так что даже его деяния в конце концов уложились в Замысел.

– Так что, они изначально там были, хочешь сказать? А… свобода воли? – неожиданно добавил Манвэ.

– Вот и «довольничался». Свобода воли – возможно. Иначе можно договориться до того, что Творец совершал ошибки, а это – крамола.

– Ошибки…

– Ну да. Первая – что вообще сотворил Мелькора – таким.

– Он не думал… Впрочем, как же так – Он не знал, что выйдет? – Манвэ нахмурился, провел рукой по волосам. – Ладно, а вторая? Или – больше?

– Ну… проследить, чтобы никто не видел, раз не положено. – Варда закрыла рот, словно резко спохватившись.

– То есть – никто? А кто еще «видел», кроме Мелькора? То есть грезил? – поправился Манвэ.

– Эльдин хотя бы. – Варда чувствовала, что говорит что-то не то, надо было заканчивать этот неприятный разговор. Опасный разговор.

– Подожди… Почему ты поставила на одну доску Мелькора и Эльдин? Видел он что-то или нет и то ли он видел, о чем рассказывал, – это длинная тема. Но, ставя их рядом, ты как бы утверждаешь, что они видели схожее? То есть она тоже увидела – нечто? Как он? Наваждения ведь разные, с ума поодиночке сходят. У тебя есть, с чем сравнивать? Откуда? Ты понимаешь, о чем они говорят – или молчат? Скажи!

Варда чуть заметно вжалась в кресло – что-то пугало ее в настроении супруга, обычно равнодушно-ироничного. Манвэ явно не шутил – взгляд темно-синих глаз сверлил, не давая уйти от ответа.

– Мне иногда кажется, – осторожно начала Королева, – что я что-то видела… подобное… Только мало помню… – Она пожала плечами, словно озябла. – Зачем? Было бы угодно Творцу – помнила бы лучше.

– Помнишь? – Пальцы Манвэ впились в скатерть. – Но почему… ни разу – даже мне?

– А тебе украшений Мелькора не хватает? – резко повернулась к нему Варда. – Единый же с тобой говорит – надо было бы – открыл. Нет, значит нет. Да какая разница?! Даже если ТАМ что-то есть, знать об этом не положено никому – такова воля Всевышнего и моя миссия… Не надо об этом. – Голос ее, как показалось Манвэ, слегка дрогнул.

– А я?

– Зачем тебе сомневаться, ты же поставлен Творцом, чтобы охранять Замысел от всяких посягательств.

– Я и не сомневался. И всегда верил… то есть верю, – раздраженно поправился Манвэ. – И никогда… ну почти никогда не задумывался – об этом.

– Правильно. Много думать вообще вредно.

– По тебе это сейчас заметно, дорогая.

– По тебе, дорогой, тоже, – огрызнулась Королева. – О чем ты так напряженно размышлял, пока гости не явились?

– Какая разница?

– А Эонвэ где?

– Наказал я его – за неподобающее поведение, – проговорил Манвэ.

– Ну и нечего переживать – ты же все всегда делаешь правильно. Наказал – и пожалел? Разве жалость пристала вершителю Воли? Почему это вдруг – сейчас? Своего майа пожалел? А других – нет?

Манвэ стиснул почти допитый кубок – тонкие музыкальные пальцы сплющили массивные стенки. Брызнуло вино – прозрачно-лимфатической каплей. Не пили красное вино в чертогах Ильмарин на Таникветиль.

– Так было нужно. Он что-то скрывает. От меня, – Король Мира разжал руку, искореженный кубок упал на стол с глухим звоном. – При чем тут жалость? Других… Зачем ты говоришь это – сейчас?

– Правда, зачем? В конце концов, не я начала этот разговор. Совершенно лишний. – Варда плавно выскользнула из-за стола, обогнула, оказавшись прямо напротив Манвэ. Оперлась руками о столешницу – их глаза встретились.

– Я не хочу для тебя судьбы Мелькора. Это мой дом, и… не надо больше… – Она развернулась и быстро вышла.

– Варда?! – Манвэ выскочил из-за стола, чуть не опрокинув его. – Подожди, я не… – Он резко остановился посреди залы. «…Мой дом, и…» – какая-то непонятная робость помешала попытаться закончить. Или страх? Очередные проблемы – что-то проснулось и в ней. Нечто опасное, больное…

Ну и день… События выстраивались в цепочку, начало которой было, похоже, положено недавно в Залах Людей… Да что это такое, в конце концов, – они одним своим присутствием вызывают смуту в мыслях.

Что-то неизъяснимо смещалось, расплывалось, внушало тревогу… И все же хотелось, чтобы они остались… Странно: исподволь выясняя роль Аллора в истории с Кольцом, Манвэ подивился тому, что майа не стремится подать это как свое озарение и отречение от дел Тьмы, а сводит все к прозаической мести по личным мотивам. А ведь мог бы – с его-то отлично подвешенным языком.

Гортхауэра он не обругал ни разу – а ведь обстановка располагала заработать на этом лишние очки.

«Впрочем, это безвкусно, – поморщился Король Мира, – с чего бы это ему поступать так? Он гораздо тоньше…»

Тоньше… Манвэ решительно прервал размышления. Не до того. Лориэн, Лориэн – пусть пороется в их сознании, пусть разберется. Там и решу, – даже с облегчением подумал он. Не сейчас.

Манвэ словно обрадовался отсрочке – ничего пока решать и предпринимать не надо.

А Эонвэ… Пусть у Лориэна отдохнет. То есть пусть Лориэн узнает…

Опять – Лориэн? – разозлился на себя окончательно Владыка Арды. Сам не способен? А зачем самому, если других можно использовать? Не мое это дело – я не Феантури, не властитель душ, – успокоил себя Манвэ и потянулся за самокруткой…

Глава 5

Аллор и Эльдин попрощались с Намо у его чертогов и направились в глубь Залов – туда, где поселился майа.

Темнота их не пугала, даже успокаивала, но все же Эльдин вздохнула: немного света не помешало бы. Она смутно различала очертания Залов. Впрочем, Аллор хорошо ориентировался в потемках.

Они были одни – тени не в счет. Впервые с тех пор, как Эльдин снова объявилась в Залах. С тех пор, как когда-то расстались в лесах Арнора. И теперь шли рядом, неожиданно замолчав, – они успели немало порассказать друг другу, быстро, словно стремясь поскорее сделать общими знания, опыт, память.

Сейчас же они ощущали какое-то право на безмолвие и наслаждались им, выпивая его из сгущающегося воздуха небольшими глотками.

Эльдин, опираясь на руку Аллора, вглядывалась в окружающий сумрак – ей казалось, что все как-то мерцает, вибрирует. Поет?

– Ты слышишь? – Она тронула спутника за рукав. – Вокруг нас?

– Слышу, – почему-то прошептал он. – Залы поют… Призраки расступались, глядя на странную пару, выглядящую здесь неуместно, – словно бы двое обычных людей возвращаются домой. И хотя черный плащ, как прежде, окутывал фигуру Аллора, капюшон не скрывал больше лицо…

* * *

Аллор отворил дверь в свои апартаменты. Из стены до сих пор торчало кольцо для цепи – теперь в него был воткнут факел. Майа зажег его, не прибегая к магическим ухищрениям – некогда экспериментировать. Пламя выхватило фрагменты стола, на котором царил живописный беспорядок, небрежно брошенную на кресло рубаху, угол ложа и кусок ковра над ним – явно подарок Вайрэ. Эльдин улыбнулась: ей случалось посещать друзей в Арноре, и было что-то мучительно знакомое, когда первые переступаешь порог чьей-то обители, сравнивая увиденное с догадками.

Несмотря на беспорядок, комната выглядела даже элегантно. Смахнув рубашку с кресла, Аллор подвинул его Эльдин:

– Присаживайся. – Он повернулся к странной конструкции, призванной служить полкой, достал изящную граненую бутыль – в ней плескалась темная жидкость. Откуда-то взялись и блеснули в свете факела два хрустальных бокала. Аллор налил немного вина, протянул бокал Эльдин:

– Оно легкое…

– Подумаешь… – немного по-детски пробормотала Эльдин. Ее лицо стало совсем юным.

Лицо Аллора словно оттаяло, с него слетело надменное выражение, черты смягчились и в то же время стали более… ломкими, что ли? Расположившись во втором кресле, он приподнял бокал:

– С возвращением.

– За встречу.

Мелодичный хрустальный звон рассыпался о стены.

– Оно нежнее, чем на Таникветиль, – растянула в улыбке губы несостоявшаяся звездная странница.

Аллор ухмыльнулся, прикрыв глаза.

Они чувствовали, как отпускает их напряжение, накопившееся за этот долгий удивительный день, – так бывает, когда возвращаешься из путешествия: еще утром – дорога, легкая дымка, запахи странствий – дыма и ветра, а ночью уже сидишь у себя дома и потягиваешь лениво чай, уткнувшись в привычно-излюбленную книгу… То, что успело произойти за этот день, заменило им объяснения, и как-то само собой стало ясно, что возникшая между ними связь не является исключительно достоянием памяти. А там и так всего хватало – не хотелось лишний раз тревожить ее: самые светлые моменты прочно были теперь связаны с воспоминаниями болезненными. Пестрая мозаика… Они одновременно поднялись с кресел, шагнули навстречу друг другу. Глаза в глаза – зелено-искристые, с запутавшимися в них солнечными бликами, и синие, сейчас почти фиолетовые, с тающими в глубине острыми льдинками.

Руки на плечах, пальцы, перебирающие темно-медные кудри, запутавшиеся в черно-мерцающих волнах…

– Какой бред…

– Вполне занятный…

– Нет, наверное, все же сон…

– Когда ты последний раз спала?

– Под каким-то кустом на равнине… Горгорот, что ли?

– Да… Эру, о чем я? – Он болезненно поморщился.

– Все хорошо, хорошо, хорошо, – заклинание полыхнувшей горячечной мути.

Лицо в чаше ладоней: болезненно-утонченные черты, привычная усмешка, почти незаметная, спрятавшаяся в углах глаз и рта, и что-то неясно-беззащитное в легком колебании ресниц.

Хрупкая, полудетская фигурка в обруче сплетенных рук, неожиданно широкая, лучистая улыбка и грустно-полынная взвесь, оседающая на дно прозрачных глаз.

Черным дождем соскользнул на кресло плащ…

– Ты больше не уйдешь, правда?

– Нет – разве это возможно? – хмыкнул Аллор.

– Ты талантливый, – фыркнула Эльдин, – но не выйдет. Очень я тебя напугала?

– До полусмерти. Весь дрожу – чувствуешь? – Он положил ее ладонь туда, где дергалось не в лад сердце. Она не отняла руку, уверенно-робко проведя по его груди кончиками пальцев:

– Больше не призрак…

– Ты – тоже.

– Так это же просто замечательно! – Эльдин совсем по-девчоночьи повисла у него на шее. Он закружил ее по комнате, осторожно подхватив на руки.

Играли на стенах золотые блики факела, смешиваясь с голубоватыми отблесками светильника-звезды.

Широкое ложе гостеприимно приняло свалившуюся на него хохочущую парочку.

– А эти дурехи смеялись, обзывая меня назгульской невестой…

– С чего это? Ничего более романтичного придумать не могли?

– Кто их знает. Ничего в тайне не удержишь. Помнишь тех придурков, что ты разогнал?

– Распугал.

– Да, пожалуй. Наверное, по всем кабакам болтали. Ну да кто им особо верил…

– Ну да, «до белых назгулов допиться»…

– И хорошо, а то вот-вот в колдуньи бы записали – а там и до костра недалеко…

Аллор подскочил, как ужаленный, глаза горели сумасшедшим светом падающих звезд. Крепко прижал ее к себе:

– Я… не дал бы.., прошу тебя, не надо… как я мог…

– Прости, я просто так… Дура… Дело-то прошлое.

– Ты еще из-за этого сбежала?

– Нет – там, по правде, и близко к тому не было. Никто не поверил бы. Да и репутация у меня была – девушки со странностями… Ну успокойся, – Она поцеловала его в висок. – Здесь, в конце концов, не Арнор и не Мордор…

– Хуже – возможно.

– Ничего, справимся. Главное ведь, чтобы шито-крыто, да? Так я буду держать язык за зубами. И думать не буду – чего проще? – Эльдин усмехнулась. Аллор улыбнулся ей в ответ:

– Бедная моя умница…

– Я не бедная и не умница, а счастливая до полной дурости…

– Счастливая ты моя дурочка…

Аллор осторожно обнял ее, привлек к себе. Прикосновения, полные горьковатой, исступленной нежности…

– У тебя серебряные иголки запутались в волосах… Осыпаются, как дождь. Не двигайся – хочу рассмотреть тебя получше…

– Еще надоест…

– Когда надоест, тогда и перестану. Ладно, хорошего помаленьку – потуши факел, что ли…

– А я и в темноте хорошо вижу…

Робкая, ломкая бережность, агатовое стекло горного озера, звездные искры на кончиках пальцев… Хрупкие сплетения ветвей на фоне зимнего неба, зыбкое кружево тумана. Медь опавших листьев на черной заиндевелой земле.

– Как это… красиво…

– С тобой…

Море, прошуршав во тьме по бесконечным ступеням, затопило подземный чертог, приглушило свет звездного светильника, приняло в себя ложе, вовлекая тех, кому оно дало приют, в танец, ритм которого, вечно разнообразный, смывал горечь и страх. Пышные гребни волн глубоким, властным аккордом дробились о стены. Последняя волна, высокая, прозрачно-зеленая, хрустальной башней взлетевшая над прочими, бережно подхватила майар, закрутила в упругом водовороте и вынесла – ослепленных и оглушенных – на шелковый берег. Море ушло с напевным шорохом – его не было, а была только темная зала, и звездный светильник едва мигал…

* * *

Они открыли глаза – молча, боясь спугнуть остатки музыки. И она стихла, просочившись сквозь трещины в плитах пола, затихая где-то в сердце Арды…

– Я слышала эту музыку – чуть по-другому, но это одна тема. Или просто одна из струн…

– Там?

– Да. Звезды пели… Я вгляделась – и они сплелись в дорогу, как бы приглашая ступить на нее. Я еле удержалась – чувствовала, что если пойду по ней – забуду все.

– Такое возможно?

– Мне показалось – да. Понимаешь, звезды – как ноты, увлекаешься их игрой. С тихим шорохом в темной бездне проплывают миры, словно корабли, – и у них своя музыка.

– Значит, Арда – не единственный живой мир?

– Видимо, нет. Мне показалось даже, что этот наш мир – крошечная, незаметная пылинка, хрустальная капля. Покинешь ее – и она сорвется в бесконечность… – Эльдин вздохнула и зябко поежилась, положив голову на плечо Аллора.

– Красиво и страшно, да? Почему же нельзя рассказывать об этом? Впрочем, наверное, потому люди и могут увидеть это, лишь уходя и забывая, а те, кто привязан к Арде, – им может стать страшно: быть навеки прикованным к падающей в бездну бусинке… Трудно представить…

– Может, не надо? Теперь ведь и мы привязаны к этому миру… Но зов звезд не забыть. – Эльдин задумчиво глядела в пространство. Аллор обнял ее, заглянул в глаза:

– Я хочу видеть и знать то же, что и ты… Твоими глазами. Если бы я мог…

– Можешь. Мы же одно, правда? Ты увидишь… Должен видеть. Я хочу подарить тебе этот мир. Он все равно наш, даже если сейчас недоступен…

Их сознания сплелись, и на Аллора обрушился блистающий вихрь. Музыка плывущих неспешно, как прогулочные барки, миров, разноцветное мерцание звезд – солнц для иной, далекой жизни. И жаркий золотой шар в гриве огня, самый близкий, – это солнце? Вне Арды… Созвездия – иные и все же похожие. Невидимые струны, сплетающие странно-прекрасную, сводящую с ума мелодию… Живая, бархатно шуршащая Тьма, прохладная и прозрачная, как торфяное озеро. Он тонул в этих задумчиво-равнодушных водах, кружась, как сорвавшийся с ветки лист, – но это был танец, и он звал – домой. Куда? Серебристый смех. Блики сквозь листву. Радуги брызг. Зримая музыка Эа. Эа… Неизъяснимая красота лишила дыхания, сжала сердце зовом извечной тоски по… кто знает? Он слышал его – иногда, даже часто, он, этот зов, был разным – или казался, – но – теперь бывший назгул понимал это – он, зов, был один и тот же – бесконечный щемяще-изменчивый зов Эа… Манящий даже в пылающей Пустоте, редкими каплями освежавший сгорающую душу. Настой шалфея и мяты у опаленных губ… Призывное мерцание дороги, облака, отраженные в чаше с водой, стиснутой ладонями, пахнущими смолой и вереском…

– Эльди?

Звезды не исчезли. Они мерцали перед его изумленно открытыми глазами, он словно продолжал бесконечно падать им навстречу, или, скорее, они дождем стремились пролиться на ложе…

– Эльди, что это?

Она открыла глаза – блестящие точки закружились в них, как снежинки тихим зимним вечером.

– Откуда это? – Ее лицо казалось изменчивым в мерцающем свете. Она коснулась его руки.

– Я не знаю. Но оно есть. – Он приподнялся на локте, серебристый свет струился по лицу и волосам. – Неужели мы сотворили это? Ты сотворила?

– Может, ты? Я еще ничего не сотворяла…

– Но ведь ты передала мне – видение? И это не наваждение – я узнал эту музыку, этот призыв, я видел – не знаю, как. Наверное, не только я. Вечная печаль людей, сказка странствий…

– Которую мы в очередной раз рассказали друг другу…

– Право, не худшая из тех, что я слышал…

– Но все же… как это… – Эльдин задумалась. – Наверное, просто я очень хотела тебе это показать, а ты захотел увидеть. Быть со мной – и там. Наверное, поэтому я здесь. С тобой. Любимый…

Она свернулась калачиком, положив голову ему на грудь, запутавшись волосами в паутине звездного света. Аллор осторожно обнял ее: спи. Мы можем не спать, но… ты так долго не отдыхала… «Три тысячи лет без сна…» Он прикрыл глаза – словно светящийся воск залил веки, мерцающие нити оплели голову. Фосфоресцирующие брызги успокаивали, погружая в тихое, ласковое забвение – блеснувшие в свете новых светильников медные волосы, рассыпавшиеся перед глазами, превратились в опавшие листья, легким ковром покрывшие осенний дворцовый парк. Он был дома…

* * *

Аллор проснулся, как от толчка – впрочем, он и не спал, просто плавал в мягких волнах забытья. Вхождение в реальность было резким, как в холодную воду. Эльдин? Она была тут, рядом, волосы разметались по подушке, одеяло сбилось на край. Дыхание было ровным, и губы время от времени трогала смутная улыбка. Аллор поправил сползшее одеяло – она улыбнулась сквозь сон, погладила рукой кого-то невидимого… Он вглядывался в тонкое, почти прозрачное лицо, до сих пор не веря увиденному. Все было так естественно, что казалось нереальным… «Привыкну, – усмехнулся Аллор про себя, – если все хорошо будет». Ощущение тревоги не проходило, просто свернулось серой змейкой где-то в углу сознания.

Звезды… «…Я буду молчать…» Но почему – так? И она – в опасности – из-за этого? Звезды… Тьма – Черная Книга – Мелькор! Он тоже видел… Значит, Мелькор и Эльди – единственные из присутствующих в пределах Арды, кто видел Эа? И все? Но почему так смутилась Варда-Элберет? Лучше ее не трогать: когда хочешь что-то забыть, нет пощады тем, кто попытается напомнить. Помнить… Вот, пожалуйста, пример: Мелькор, искалеченный, слепой, где-то в Пустоте. Правда, сейчас не один, с учеником. О вкусах не спорят – бывший назгул предпочел бы одиночество обществу Господина-Учителя, но – как знать.

Не считая биографию Мелькора безоблачной, Аллор все же после того разговора почувствовал симпатию к мятежному Вале. С чего бы? Впрочем, так бывало с ним – когда попадался некто схожий по мышлению и реакциям. Когда легко было говорить. Впрочем, когда-то так или почти так было с Гортхауэром… Ученик. Его Ученик. И все же… А если Мелькор – такой же? А какая разница? Куда он денется? Какой ему с меня прок? – вытащу я, что ли, его оттуда? А мне что за выгода? Интересно? Да, назовем это так. Иронично-насмешливый Черный Вала вызывал приязнь – они говорили на одном языке. Но… Эльди? Если он попадется – что будет с ней? Да они какая-то ходячая крамола… Может, обойдется… И все же – Мелькор – как он там?

Словно в ответ на его мысли, в сознание проник знакомый уже тихий голос:

– Аллор?

– Я слушаю.

– Ты… ждал?

– Я вспоминал тебя, Вала.

– Да ты что! Я искренне тронут. – Аллор почти увидел ироничную усмешку. – А что у тебя? Какое-то другое ощущение – ты воплотился?

– Да – недавно.

– И как?

– Ничего. Говорят – хорошенький, – ухмыльнулся майа.

– И где ты теперь? Я не помешал?

– Отнюдь. Я у себя… дома. В Мандосе.

– Где?!

– В зале… извини, она тебе знакома. Это там, где…

– …я был заключен в начале Первой эпохи? За что тебя Намо туда загнал?

– Не загнал. Просто… тут тихо. И я отвык от света – в некоторой степени… К тому же особо никто не суется.

– Значит, живешь себе потихоньку…

– Ну… пока… относительно.

– И все еще надеешься уйти?

– Не надеюсь – сейчас. И уже не стремлюсь – пока.

– ???

– Эльдин вернулась – так что звездные Пути подождут нас. Они прекрасны, но – вечны.

– Вернулась? Но… она же должна будет уйти?

– Не уйдет – от Дара отреклась. А мы с Намо и побратимами ухитрились воплотить ее.

– Что?! – В голосе Мелькора читались удивление и интерес.

– Так плоть – это ведь только оболочка. Почему можно творить цветы и зверей, а человеческий облик – нельзя?

– Действительно… – Похоже, Мелькор был поражен. – И что же? Она как-то ждала тебя – там, а потом – вернулась? Непостижимо! И она помнит… Пути?

– Еще как. Даже я смог увидеть – и это прекрасно. Эа…

– Эа… Свет во Тьме… Но ей может не поздоровиться – за такую память…

– Грезы – вещь интимная, как сказала она.

– Кому?

– Варде. На приеме у Манвэ.

– Он позвал вас?

– Да – видимо, хотел разобраться, что к чему.

– Берегись – он свободно читает в душах, а Варда – она Видящая… Она тоже – видела. Но молчит.

– Возможно, у нее есть на то основания.

– Есть… Мир и покой Валмара, – протянул Вала.

– Это понятно. Только тяжело ей. Да и Манвэ, похоже, устал…

– Устал?

– Мне показалось – за личиной…

– Ты просто пугаешь – извини… Ты много видишь. Слишком много… – Мелькор осекся. – Нет… все будет хорошо – только молчи! Манвэ не простит, если кто-то проникнет в его душу, – а рты он умеет затыкать мастерски.

– Что ты – я всего лишь недомайа – где мне лезть в душу к великим Айнур…

Аллору показалось, что Мелькор усмехнулся.

– С тебя станет!.. Послушай, нам, наверное, не стоит больше общаться – не переоценивай свои силы: если это извлекут из твоего сознания – тебе не поздоровится. Вам не поздоровится – ты теперь не один.

– Я не буду ее втягивать – пока.

– Думаешь – получится? Вы же – одно? Так?

– Да, но… при чем тут…

– Ничего. Все равно мне уже не поможешь: я здесь до конца времен, а может, и дольше. Так что прощай – и удачи вам!

– Ну вот, сам все решил, меня не спросив, – рассердился майа. – А может, мне приятно поболтать с тобой, и я не могу отказать себе в этом маленьком развлечении? Да вечно ничто не может длиться. Может, что-то изменится, – примирительно добавил он. – Честно говоря, интересно было бы встретиться…

– Интересы у тебя… Ты что, с ума сошел? Лезть в Пустоту? Тебе мало? И думать забудь!

– В принципе я не напрашиваюсь…

– Еще бы! Конечно, искушение встретить сумасшедшего майа и впрямь велико – но я с ним справлюсь. И что тебе за удовольствие видеть мятежника, в своем своеволии не думавшего ни о собратьях, ни о тех, кто пошел за ним. Не смогшего уберечь тех, кто назвал меня – Учителем… Сидел бы себе тихо – неудачник…

– Успокойся. Ну не сложилось… Жил как мог.

Эльдин заворочалась во сне, чуть слышно застонала, протерла глаза – Аллор склонился над ней, провел рукой по волосам – она еле заметно улыбнулась, успокаиваясь.

– Спи спокойно, все хорошо, я с тобой… Она открыла глаза, провела рукой в воздухе:

– Аллор, ты… Я не позволю…

Она резко замолчала, вернувшись в реальность, коснулась его колена:

– Ты здесь…

– Ну, счастливо вам.

– И тебе – не отчаивайся.

– Спасибо. Но молю – будь осторожен. Я не прощу себе – тебя… вас…

– Ты и так ничего себе не прощаешь. Поживем – увидим. Не терзай себя зря. Ладно?

– Ладно, – усмехнулся Мелькор. – Удачи…

– Что с тобой? – Эльдин заглянула в глаза Аллора. – Ты… что-то слышал? Слушал?

– Нет, так… просто задумался. – Он обнял прильнувшую к нему девушку. – Все в порядке, Эльди.

– Да? А то мне привиделось…

– Это, наверное, сон – злой сон…

– Да, сон, конечно, сон, – выдохнула она слова, как заклинание. Уткнулась ему в грудь – слегка задрожали плечи…

– Да что случилось, что с тобой?

– Я видела тебя… ты висел – где-то. Кровь на руках, в волосах… Откуда такое…

– Бывают же и просто сны, – усмехнулся Аллор как можно беззаботнее. – Ничего со мной не станется.

– Берегись.

– Побережемся. Я обещаю. Ну попытаемся хотя бы.

– Попытаемся… А с кем ты говорил сейчас?

– Я?

– Ты.

– Почему ты так думаешь?

– Это твое состояние задумчивости сильно смахивало на мысленный диалог.

– Как тебе сказать…

– Прямо. Понимаешь, тезис «меньше знаешь – дольше живешь» в данном случае ко мне неприменим: я должна знать то же, что и ты, чтобы быть рядом, хотя бы приблизительно представляя себе, что происходит.

– Ты уверена, что тебе это необходимо?

– А тебе зачем звездные Пути видеть надо было?.. Вот то-то же. Мы все равно вместе. Если за это можно схлопотать, я по-любому в стороне не окажусь. Так уж хотелось бы заранее знать, за что именно.

– С логикой у тебя все в порядке, Эльди. Ладно, – Аллор движением головы отбросил волосы с лица, – отвечаю: за задушевные беседы с Врагом. То есть – с Мелькором.

– Да ты что? – Пораженная Эльдин чуть отшатнулась от него, широко открыв глаза.

– Вот видишь… Не думала, что я… такой?

– Какой?

– Связался с Учителем Гортхауэра…

– Связался? Что-то на связь это пока не похоже. И… я тебя где-то понимаю – сама в свое время много читала о Тьме, даже отцов тайник в библиотеке разворошила. Интересно было. Так там и про более давние вещи рассказывалось. Ну и что? В конце концов, без этого разве я поняла бы тогда, что ты такое?

– Всестороннее образование – это прекрасно! – усмехнулся майа.

– А как ты смог общаться с ним? Он же ТАМ…

– И туда можно дотянуться. Точнее – оттуда. Сам удивляюсь.

– Поразительно! А что, раньше никто не пытался?

– Не знаю. Возможно, нет. К чему?

– А с чего бы это он с тобой решил пообщаться?

– Вот такой я светоч, – ухмыльнулся Аллор. – Ему, видите ли, интересно стало, кто так Гортхауэра взбесить умудрился.

– Да уж, Кольцо в Ородруин забросить – это даже не дешевкой обозвать. А что, Гортхауэр ему все это рассказал? Они что – вместе ТАМ?

– Да. Любезность Манвэ. Кстати, при всем пакостно-ехидном подтексте – действительно милость. Что бы там оба ни ощущали…

– Пожалуй. Ну и что он из себя представляет? Ты знал о нем что-то до знакомства?

– Нечто занятное. В Черной Книге описан этакий мученик за идею… По-моему, он просто жил, как хотел, но… нечто занятное в нем есть, что ли? Или просто – располагающее… Как-то приятно поговорили. – Аллор пожал плечами.

– Давно?

– До твоего появления. Этот раз – второй.

– А что за Черная Книга?

– Намо записал – с рассказов Мелькора, эльфов Тьмы и, конечно, от себя добавил.

– А – почитать? Или ты уже отдал ее?

– Нет, не успел. Держи. – Аллор вынул из-под горы бумаг объемистый фолиант. – Только она на Высоком Квениа. Справишься?

– Я же читала… И потом – ты на что, господин всезнайка?

– И правда… Я счастлив, что мне нашлось применение…

– Я не буду углубляться в перечисление оных…

– Уже покраснел и смутился.

– Заметно. Давай сюда.

– Прямо сейчас начнешь?

– А что? Чем быстрее прочту, тем лучше… На самом деле интересно было бы взглянуть на него, да как? И еще если Гортхауэр там… Впрочем, пусть его…

– Что-нибудь придумаем. – Аллор погладил ее по голове. – Нам еще разбираться с местной публикой надо.

– А куда мы денемся? – лениво потянулась Эльдин, отхлебнув вина из стоящего у кровати бокала.

Глава 6