Русь изначальная - Обет мести. Ратник Михаила Святого

– У кого из троих Амылеевых стрелы красные были?

– А бог его знает. У всех, поди. Иных-то не заказывали…

Иван набрал полную грудь воздуха и, словно бросаясь в ледяную воду, задал последний вопрос. Самый для него главный… и самый страшный.

– Скажи, дед Славко! А не было ль средь вас молодой полонянки? Недавно захватили, с месяц назад. Ладная, невысокая, волосы русые.

– Любанька, что ль? Была, как же не быть. Похоже, люто с ней нехристи поиграли, руки хотела на себя наложить. Потом ничего, обвыклась. Ее на работу не гоняли, вечерами лишь забирали. А потом вообще в сарай перестали водить, в тереме жить оставили. Видать, кому-то из нойонов ихних приглянулась дюже.

– Когда рубить начали, она не с вами была?

– Не знаю точно, милок, я у горна тогда в другом месте был. Не видел, как все там содеялось. Услышал крики дикие, понял, что замятня деется, и успел через забор перескочить. Но думаю, что не было, я ж говорил, что забрали ее от нас навовсе.

И с явной горечью глянув на молодого парня, добавил:

– Дак ты сходи, погляди сам. Поди, земле-то еще не предали. Кем она тебе приходилась?

– Жена братова. Его убили. А ее…

Славко сочувственно положил руку на плечо Ивана. Тихо вымолвил:

– Крепись, сынок! Время такое… лихое. А ты молись, может, еще и отыщется вживе. Пошел я, опять зовут. Княжим бронникам предложили помогать. Не хочу я на Нижний вертаться…

Убитые лежали длинной печальной шеренгой, уставив солнцу искаженные предсмертными муками лица. Дружинников Кобылы уже увезли, остались лишь влачившие жалкую участь пленников. Иван медленно пошел вдоль страшного ряда.

Мужчина, женщина, женщина. Его ровесник, почти располовиненный страшным мастерским ударом. Опять мужик с приложенной рядом рукой. Видимо, поднес ее к глазам, увидев блеск падающей стали. Но крепок был замах…

Он шел дальше и дальше, смотря под ноги и боясь окинуть взглядом сразу всех покойников. И так дошел до конца. Не веря самому себе, чуть ли не бегом вернулся обратно, вновь просматривая убиенных. Бросился к стоявшим поодаль дружинникам:

– А где еще?

Все трое с неприязнью глянули на смерда.

– Тебе что, этих мало? Уйди с глаз долой!

Иван понял свою оплошность. Извинившись, пояснил:

– Соседка моя тут должна была быть. То есть она в полоне была наверняка. Среди живых не нашел, среди мертвых тоже нет. Где ж тогда?

Ратники уже иначе глянули на парня.

– Коли так, прости и ты за грубое слово. Боле никого в сарае и подле не нашли мы. Я сразу с парнями прискакал, как князю о содеянном повестили. Только эти были да десяток воев Кобыловых.

Иван не смог удержать предательски навернувшуюся на глаз слезу. Неожиданно встрял самый молодой из дружинников:

– Чего ревешь, дурак! Может, жива еще. Может, кто из татар ее с собой на коня забросил. Сам говоришь, что молодуха, может, кого из старшины ихней так раззадорила, что и бросать не схотел?! Охочи они, сволочи, на девок наших! Поговори с теми, кто зрел, как татарва удирала!

Словно неведомая сила влилась в Ивана, заставив разогнуться, порозоветь. Благодарно глянув ровеснику в глаза, он опрометью кинулся за ворота.

Вскоре после дотошных расспросов он уже точно знал, что рядом с одним из знатных татар, спешно покидавших пригород, сидела славянка со связанными руками. Русоволосая, молодая. Судя по описаниям, татарином скорее всего был Амылей. Хотя для неискушенного русского ока все степняки выглядели на одно лицо. Тем более что речь шла о трех братьях.

Странно, но после ужасной картины безмолвной смерти такой итог уже не казался Ивану печальным. Любаня жива, и это самое главное! И раз кто-то из Амылеевых не бросил ее, прихватил наравне с самым дорогим и ценным, то до Орды ее довезут береженую. А степь все же не небеса, и из Орды не раз возвращались домой русичи! Теперь ее можно было попытаться выкупить, выменять, выкрасть. Посмотрим, как будут удерживать Любаню, если в руках Ивана окажется Камиль или Тудан?! Господь же уже показал, что он всегда помогает правому!

Теперь предложение великого князя было более чем кстати. Ратник не смерд, он и мир видит пошире, и возможностей для задуманного побольше. Да и боярин Василий с Ярославом с первого взгляда полюбу пришлись. Главное теперь – обучиться ратному делу получше, чтоб при новой встрече с ненавистной троицей не скакать испуганно в сторону, не уповать на щит и чудо, а уверенно рубить самому. Рубить так, чтоб расползались железные кольца кольчуги, чтоб булат достал до плоти, чтоб неистово визжал супротивник, царапая в предсмертной муке землю и проклиная тот миг, когда он направил коня на русскую землю!..

…Отец встретил известие сына удивительно спокойно. Все прояснил ответ:

– Я уж не чаял живого тебя увидеть. Шутка ли, на кого замахнулся! Служи, сынок, дело хорошее. Только дом свой не забывай да род продолжи непременно. А что до меня… за властью не гонюсь. Коли решит так боярин – не откажусь. Свой – не наезжий, мужиков в обиду не дам. Но и боярский интерес соблюду!

Иван вернулся в Тверь в оговоренный срок. Увидев у него на поясе саблю, отнятую у плененного татарина и до поры до времени схороненную под приметным выворотнем, Ярослав приятно удивился:

– Да ты и впрямь не промах! Откуда такое в вашей глуши? Отец с рати привез?

– Сам добыл.

– Дай-ка сюда!

Дружинник обнажил клинок, подошел к росшей во дворе раскидистой вековой ели и со всего плеча рубанул по одной из нижних ветвей. После чего внимательно изучил лезвие.

– Хороший закал, – похвалил он. – Такая десятка коров стоит! Арабской работы. Что ж, носи, коли добыл. Пошли в оружейную, остальную справу подбирать будем. Одной саблей много не навоюешь.

Следующую ночь Иван провел уже на общих полатях.

Глава 9

В младшей дружине боярина Василия, постоянно жившей при княжьем дворе и охранявшей терема, новенького встретили добродушно-спокойно. Его история о поиске убийц брата, о княжьем суде, поединке с Камилем уже стала известна всем. Среди новых знакомых Ивана были и его сверстники, ушедшие на службу от отцов, малоземельных бояр. Были и более старшие, надевшие бронь не без корыстных целей. В те времена разорившийся землевладелец, не желавший переходить в простые смерды, продавал себя на военную службу до последних дней хозяина, и по существовавшим законам, оплакав усопшего господина, вновь получал свое утерянное добро. А были и просто такие, кому размеренная жизнь в избе была немила, кому хотелось вольного ветра, горячего скакуна под собой и звона булатной стали над головой. Были и желавшие в славных походах под знаменем князя накопить поборами и добычей бранной небольшое состояние, выкупить себе деревеньку подоходнее и остаток дней своих прожить размеренно и неспешно.

Много их было, человеческих лиц и судеб, на тот момент соединенных в единое целое, имя которому – рать, и главная задача которого – быть готовым пролить кровь за князя своего и за землю русскую.

Для Ивана начались ежедневные нелегкие тренировки. Обучать нового ратника Ярослав, как и просил боярин, взялся лично. Он гонял юношу часами, заставляя в полной боевой справе, весившей два пуда, вскакивать на коня, рубить лозняк и жерди, перепрыгивать через препятствия, метать в цель легкие копья-сулицы. Десятника приятно поразило умение Ивана обращаться с тугим луком. Пожалуй, никто в его десятке не мог поразить цель быстрее и точнее, чем новенький. Но наиболее всего Ярослава удивила и поразила врожденная привычка молодого парня.

Однажды, обучая приемам владения мечом и саблей, десятник вдруг заметил, как бывший бортник ловко перехватил рукоять из правой руки в левую и нанес удар такой силы, что бывалый дружинник едва смог его отразить.

– Стой!! – изумленно гаркнул он. – А ну, еще!

– Что еще? – не понял разгоряченный Иван.

– С левой рубани!

Новый блеск стали и новая вспышка неподдельного восторга.

– Дак ты что, с обеих можешь?

Иван глянул на свои руки, словно о чем-то сожалея. И с виноватым видом покаялся:

– Не сердись, Ярослав! Батька меня тоже ругал. Бил даже, когда я малой был. Заставлял все правой делать. А мне левой все равно складнее выходит. Только стесняюсь я огрех этот показывать…

Здоровенный мужичина упер руки в боки и оглушительно расхохотался. Бросил саблю, обнял покрасневшего Ивана за плечи, затряс его в непонятной еще для молодого радости:

– Ой, чудо-юдо заморское!! Да что ты такое несешь, дурашка! Ты ж обоерукий, слышишь?! Тебе ж цены в нашем деле нету. А ну, бери мою саблю в другую руку, иди следом!

Подведя Ивана к навесу с сеном, Ярослав прислонил к ароматно пахнущей копне толстую слегу и приказал:

– А ну, переруби ее с двух рук! И бей со всех сил, чтоб щепа летела! А я со стороны гляну.

Мягкая основа пружинила, не давая возможности быстро выполнить задание. Но тем не менее булат вырубал из дерева клинья, и щепки летели во все стороны. Ярослав смотрел на разгоряченного воина и улыбался все шире и шире.

Забава не осталась незамеченной, подошли еще несколько человек. Они начали оживленно обсуждать увиденное. А когда после очередного удара с левой упрямая жердь все ж переломилась и верхушка скатилась к ногам победителя подобно голове поверженного врага, гомон достиг предела.

Видевший все с гульбища Василий спустился вниз.

– Обоерукий? – вопросил он у Ярослава, с явным одобрением глядя на Ивана.

– Точно так, боярин. Давно таких не встречал.

– Вот что, Ярослав… Щит пока в сторону, забудь про него. Гоняй один, потом вдвоем, втроем. Этот малец еще сам не знает, на что он способен. Тому татарину на суде просто повезло, что смог живым подобру-поздорову убраться. Не упусти его, Ярослав!

– Не упущу, боярин. Будь спокоен!

Так прошел месяц, второй, третий. Иван окреп, раздался в плечах. Золотистая бородка покрыла подбородок и щеки, заменив собой юношеский легкий пушок. Юноша постепенно превращался в мужика. И не только внешне физически, но и внутри, согласно всем законам природы. Он стал часто посматривать на снующих вокруг женщин, чувствуя в груди безотчетное волнение и тепло. Но до большего дело пока не доходило, хотя дворовые молодухи не раз с готовностью улыбались в ответ на его горячий взгляд.

Однажды утром, изрядно помахав широкой, вырубленной из единой широкой липовой доски лопатой и очистив от свежего снега место для очередного занятия с будущим напарником, Иван облачился в тулуп и кольчугу, надел вместо шлема татарскую лисью шапку, выволок из амбара мешок с мукой, взвалил его на спину и принялся делать неспешные многочисленные приседания. Пять пудов на плечах уже не казались большой тяжестью: за прошедшие месяцы жизни в дружине он уже довел число сгибаний и разгибаний ног с десяти до полусотни.

За этим занятием и застал его насмешливый девичий голос:

– Замерз, сердечный? Аль не греет никто? Давай я на куль залезу, сразу вспотеешь.

Иван, не сбрасывая поклажи, повернулся и натолкнулся на горячий взгляд молодой, со вкусом одетой девушки явно не простого роду-племени. Ранее на дворе он ее не видел. Парню показалось, что какая-то неведомая сила истекла из этих коричневых глаз, проникла в самое сердце, зажгла его и заставила забиться часто-часто! Или то случилось лишь от иронии, прозвучавшей из уст незнакомки?

– Садись, – неожиданно для себя и для насмешницы вдруг ответил он и опустился на корточки. Девушка оторопела.

– Ты это серьезно? Уронишь ведь, кулем придавишь. Тогда никто хромую замуж не возьмет.

– За меня пойдешь! Ну, долго ждать-то? Или струсила уже?

Торопливый хруст снега под легкими ногами. Новая тяжесть даванула на плечи. Иван напрягся, боясь потерять равновесие. Потом закусил губу, медленно поднялся, напрягая все свои железные мышцы. И невольно улыбнулся, услышав еще детское:

– Ой, батюшки! Да ты и впрямь богатырь, миленький!!

На этот визг из дружинной избы выскочило на свет сразу несколько человек. Они ошалело уставились на Ивана. А незнакомка продолжала смеяться:

– Но, миленький, но-о-о!! Прокати Аленку по кругу!

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если б иной женский голос не крикнул властно с сенцов:

– Елена! Это что такое? Немедленно слезь с него и в дом! Совсем от рук отбилась, негодная!

Аленка вмиг затихла и уже иным, несколько извиняющимся тоном, тихо попросила:

– Присядь… Высоко, боюсь спрыгнуть. Да и тебя уроню ненароком. Присядь, пожалуйста, мать ругается.

Через несколько мгновений она была уже на земле. Длинная черная коса выползла из-под куньей шапочки. Перебросив ее через плечо и придерживая рукой, лихая наездница с улыбкой глянула на Ивана и опрометью бросилась к крыльцу. Молодой дружинник с облегчением свалил на утоптанный снег ставший вдруг таким тяжелым куль.

Его соседи по нарам продолжали стоять на морозе, накинув на плечи овечьи зипуны.

– Ну, ты даешь, Ваньша! – изумленно протянул один из них. – Ведаешь ли, кто тебя только что оседлал?

– Кто?

– Елена это, дочь боярина нашего, Василия. Первая у них в роду. Смотри! Не осерчал бы боярин за вольность такую.

Иван растерялся. Забыв про мешок, неловко запнулся об него, невольно сделав шаг к говорившему. Осерчав, схватил куль и оттащил его на место.

– Дак это… откуда ж я мог знать? Я вообще ее раньше не видел.

– Она с матерью под Кашиным живет, там у Василия вотчина. Михаил год назад его приблизил, до этого на дружине иной боярин стоял. Умер, когда на московлян ходили. От мора пал, не на рати. Мор тогда Юрия Московского от разгрома-то спас.

О той страшной моровой болезни, чуме, пришедшей недавно с востока и изрядно проредившей селения русичей, Иван знал не понаслышке. В его собственной деревне на погост снесли троих. Было б и больше, кабы опытный Протасий не запретил всем выезжать из домов в Тверь и иные места. Знахарка несколько раз окуривала только ей известными травами избы и селян, а вокруг лесного прибежища стояли все лето и осень дежурные, заворачивая вспять случайных наезжих. К холодам болезнь поутихла.

Не обращая более внимания на насмешки товарищей, Иван стянул с себя бронь, разделся и залез на полати. В тот день Ярослав отчего-то не возвращался из сенной долго. А с иными воями заниматься Ивану впервые не захотелось. Он лежал в полумраке и заново восстанавливал в памяти нечаянную встречу, свое неожиданное предложение и восторг боярской дочки с такими жгучими и красивыми глазами! И ни о чем ином думать молодому парню почему-то в тот день не хотелось…

Глава 10

На княжий двор в Твери стекались все новые и новые гости. Про занятия молодой ратник забыл: времени для этого не стало вовсе. Свободных от дежурства воинов отсылали то с одним поручением, то с другим. Знать прибывала ежедневно. Причина подобной суеты Ивану уже была известна: великому князю исполнялось сорок лет, и поздравить первое лицо на Владимирской Руси хотели многие.

Празднества затевались нешуточные. Из сел спешно везли все новые и новые припасы. Из княжих кладовых выкатывались бочки многолетнего венгерского вина, варились медовуха, брага. Для забавы гостей и для будущих застолий в тверских лесах была назначена большая охота.

Накануне выезда Иван, стоявший в тот день на посту, сделался невольным свидетелем разговора между боярином Василием и Ярославом.

– Отряди завтра своих людей с гостями, пусть на всякий случай находятся неподалеку от детей и женщин. Не ровен час подранок какой на них пойдет. К моим приставь особо! Как услышала Алена про охоту, третий день уж проходу не дает: возьми да возьми. И меньший, Яков, туда же.

– То неплохо, – улыбнулся в бороду старший дружинник. – В отца пошли, такие ж горячие. Охрану надежную дам, не сомневайся, боярин. Хошь, сам позади встану?

– Нет! Ты со мной будешь, у новгородцев. Хочу к боярчонку одному присмотреться.

Дальнейшего разговора Иван не расслышал. Василия призвали к великому князю. Но слова о том, что завтра боярская дочь будет на охоте, не выходили из головы молодого парня. Василий несколько раз проходил мимо, озабоченно хмуря чело. Еще раз прошагал в сенную и Ярослав. А когда десятник протопал назад, Иван не удержался:

– Слышь! Погодь минутку, дело есть. Завтра куда меня метишь?

– Как куда? До обеда отсыпайся, как и все, кто дежурит сегодня. Там видно будет, а что?

– Пошли меня завтра дочку нашего боярина охранять, а? Век должен буду!

– Алену?.. – задумчиво протянул немолодой уже мужик. – Пошто?

Лицо его вдруг приняло хитрое выражение.

– Эвон ты куда замахнулся?! Смотри, шею себе не сверни, паря! Это не девка сенная, чтоб ей украдкой титьки щупать. Узнает о таких думках Василий – быть тебе поротому!

– Три куницы подарю и жбан хмельного поставлю, когда гости разъедутся, – продолжал умолять Иван. И добился-таки своего.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.