Маркиз замер на месте.
      – Мне вообще-то в очереди стоять не надо, – проговорил он задумчиво, – но сто рублей ты все равно заработаешь. Зайди вон в тот кабинет – в справочную – и скажи, что пришел за справкой о семье Ильиных-Остроградских. Она должна уже быть готова… Если дадут справку – выйдешь, уйдешь из загса, пойдешь по улице… Я тебя догоню.
      – Как скажете. – Мужичок невозмутимо пожал плечами. – Кто платит, тот и заказывает музыку.
      Он явно любил говорить пословицами.
      Маркиз решил воспользоваться услугами неожиданного добровольца, чтобы проверить, не будет ли за ним слежки: шестое чувство, хорошо развитая интуиция прирожденного авантюриста подсказывало ему, что в горзагсе что-то не так, что-то неспокойно…
      Лысый доброволец, слегка прихрамывая, вошел в кабинет. На сей раз на рабочем месте была только Аглая Михайловна, молодую сотрудницу она под благовидным предлогом отправила в архив. Прокашлявшись, мужичок, придав себе солидный и внушительный вид, произнес:
      – Мне бы справочку получить… о родственниках моих, Ильиных-Остроградских… Мне на сегодня назначено.
      Аглая Михайловна заметно взволновалась, бросила на посетителя тревожный взгляд, переложила с места на место толстую стопку бумаг и наконец проговорила, пряча глаза:
      – Документы еще не готовы… приходите в следующий вторник.
      Доброволец, у которого не было четких инструкций на такой случай, помялся перед столом, проворчал под нос что-то вроде «Безобразие, волокита, бюрократы несчастные, никогда ничего вовремя не сделают…», затем развернулся и покинул кабинет.
      В коридоре он не заметил своего нанимателя и, следуя инструкциям, двинулся на улицу. Леня, соблюдая все правила скрытного наблюдения, пробирался следом, стараясь оставаться незамеченным и внимательно следя за своим наемником, чтобы обнаружить, не появится ли за ним «хвост».
      Выбравшись на улицу, Леня стал вдвойне осторожнее и держался на возможно большем расстоянии от лысого мужичка. Тот неторопливо шел по улице, заметно прихрамывая и растерянно оглядываясь по сторонам в ожидании своего странного нанимателя.
      Набережная, по которой он шел, была безлюдна, только какой-то высокий сутулый старик двигался ему навстречу, опираясь на трость. Поравнявшись с лысым мужичком, старик остановился и что-то проговорил – может быть, спросил у него дорогу или время, потом он приподнял свою трость, молниеносно взмахнул ею в воздухе. В руке у него что-то блеснуло, и лысый мужичок, покачнувшись, схватился за грудь. Маркиз удивленно наблюдал за этой сценой из своего укрытия. Смысл происходящего не сразу дошел до него, а когда он наконец понял, что именно произошло на его глазах, старик с тростью непостижимым образом испарился, а лысый наемник сделал несколько коротких неуверенных шагов, покачнулся и тяжело рухнул на снег.
      Маркиз бросился к нему. Человек был мертв, снег под ним потемнел от пропитавшей его крови. Леня огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Помочь несчастному Маркиз уже ничем не мог, сталкиваться с милицией ему совершенно не хотелось, и он побежал прочь, думая о том, что даже такое невинное занятие, как стояние за деньги в очередях, может в наши дни стоить человеку жизни… А также о том, что сегодня именно он, сам того не желая, послал этого человека на смерть… А также о том, что его старый добрый знакомый, страховщик из Германии Лангман, обратившись к Лоле с «дружеской просьбой», втравил их в какую-то серьезную и опасную игру.
      – Ни фига себе, – бормотал ошарашенный Маркиз, – сходил в загс называется, получил справочку… Ну ладно, теперь будем начеку…
      Он зашел в первый попавшийся на пути телефон-автомат и позвонил в агентство «Пуаро». От автоответчика он узнал номер телефона нового офиса – толстяк не соврал, агентство действительно переехало. По тому номеру ответил приветливый девичий голосок:
      – Вас приветствует агентство «Эркюль Пуаро»!
      – Могу я попросить Андрея Арнольдовича Бакланова? – вежливо осведомился Маркиз.
      Было такое чувство, что девушка на том конце провода с разбегу рухнула в пропасть. Маркиз услышал в трубке какой-то испуганный вскрик, а потом установилась гробовая тишина.
      – Эй! – позвал Леня. – Так как насчет Бакланова?
      – Он… Он у нас больше не работает, – скороговоркой пробормотала девица, – могу порекомендовать вам других агентов…
      – Нет, мне нужен Бакланов. А вы не можете дать мне его телефон? – настаивал Маркиз.
      – Нет! – крикнула девица и бросила трубку.
      Телефон Бакланова Маркиз отлично запомнил, увидев в горзагсе его визитную карточку, а спросил о нем у девицы только для того, чтобы проверить ее реакцию.
      Реакция была достаточно убедительной. Теперь оставалось сделать последний шаг.
      Маркиз набрал телефонный номер, напечатанный на визитке Бакланова. Трубку очень долго не брали, и только когда Маркиз решил, что дома никого нет, и хотел отключиться, длинные гудки наконец прервались и безжизненный женский голос проговорил:
      – Я вас слушаю.
      – Можно попросить Андрея Арнольдовича?
      На том конце провода воцарилась мертвая тишина. Леня подумал уже, что связь прервалась, но тот же женский голос с выражением тоскливой обреченности проговорил наконец:
      – Кто вы?
      – Я – его бывший клиент, – поспешно соврал Леня.
      – Вот как? – В голосе женщины прозвучали одновременно отчаяние, равнодушие и издевка. – За женой следили! В агентство звоните, вам другого человека дадут!
      – Я не хотел бы другого, – продолжал Маркиз с заискивающей интонацией, – я бы хотел Андрея Арнольдовича…
      – Андрей Арнольдович больше этим не занимается, – отрезала женщина и добавила безжизненным голосом: – Андрея Арнольдовича больше нет. Его убили.
      – Вот как? – проговорил Маркиз, не зная, что еще сказать этой убитой горем женщине.
      Впрочем, говорить ничего и не нужно было – в трубке звучали короткие гудки отбоя.
      – Вот как! – повторил Маркиз уже самому себе. – Что же это за справочка, из-за которой убили уже двух человек?
      Ибо Леня нисколько не сомневался в том, что частного детектива Андрея Бакланова убили из-за той же самой информации, за которой он сам пришел в горзагс. Поскольку очень трудно представить себе, чтобы частного детектива убили из-за того, что он застукал какую-нибудь разбитную сорокалетнюю бабенку в чужой постели. Поскольку из-за этой загсовской справочки уже убили у Лени на глазах одного человека, а где один труп, там и два. Поскольку Леня Маркиз был мужчина образованный и знал такое философское понятие, как бритва Оккама, которое применительно к данному случаю можно сформулировать так: не надо объяснять два убийства разными причинами, если можно объяснить их одной и той же.
      – Вот как! – снова повторил Маркиз с отчетливо прозвучавшим в голосе металлом.
      Он не собирался отступать. Он собирался выяснить, в какую историю втравил их с Лолой герр Лангман. Для этого ему нужно было разобраться в горзагсе.
      Леня посмотрел на часы. Присутственное время городского загса как раз заканчивалось. Маркиз торопливо оделся, завел машину и помчался к дому на набережной. Остановившись напротив подъезда, он внимательно следил за потоком сотрудников, покидающих учреждение. Как и следовало ожидать, работали здесь преимущественно женщины, по большей части среднего и более чем среднего возраста, отмеченные печатью несколько двойственного социального положения: с одной стороны, они трудились как бы в солидном государственном учреждении, числились в могучей армии чиновников, свысока смотрели на своих посетителей; все это придавало им вес и значительность в собственных глазах. Но, с другой стороны, оклады у них были жалкими, а взяток сотрудникам загса никто не предлагает – не за что. Поэтому чиновничья надменность в их облике была какой-то неуверенной, а меховые шапки и воротники, знававшие некогда лучшие времена, были вытерты, поношены и старомодны.
      Поток сотрудников постепенно редел, и Маркиз подумал уже, что пропустил интересующую его особу, как вдруг она показалась в дверях горзагса. Курносая веснушчатая девчушка из справочной службы спускалась по мраморным ступенькам учреждения, всхлипывая и прикладывая к глазам маленький кружевной платочек. Когда она поравнялась с Лениной машиной, Маркиз открыл дверцу и окликнул девушку:
      – Машина подана! Отвезу вас, куда скажете.
      Девушка вздрогнула и испуганно шарахнулась в сторону:
      – Я к незнакомым мужчинам в машину не сажусь!
      – Почему же к незнакомым? – Леня улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок. – Мы же с вами знакомы, я к вам приходил совсем недавно на прием узнать о своих родственниках, Ильиных-Остроградских. Неужели вы меня забыли? Я этого просто не переживу! – И он театрально закатил глаза и прижал руку к своему разбитому сердцу.
      – Ой, правда! – Девушка пригляделась к Лене. – Ну как, Аглая Михайловна нашла вам документы?
      – В том-то и дело, – Леня изобразил на лице крайнюю степень разочарования, – в том-то и дело, что она эти документы не нашла! Я хотел поговорить с вами об этом, но вижу, что у вас свои собственные неприятности… Но что же мы с вами разговариваем на улице, вы совсем замерзнете! Садитесь, садитесь в машину, я отвезу вас домой!
      Девушка из загса еще раз всхлипнула, представила, какая толчея в этот час в метро, и нерешительно подошла к машине. Леня помог ей устроиться на переднем сиденье и тронулся с места.
      – Ну, и куда ехать?
      – В Купчино… – смущенно пробормотала девушка. – Наверное, это слишком далеко, у вас ведь свои дела…
      – Это хорошо, что далеко, – галантно ответил Маркиз, – я дольше смогу наслаждаться вашим обществом. Только у меня будет к вам две просьбы – так сказать, в виде платы за проезд.
      – Какие просьбы? – насторожилась девушка.
      – Не бойтесь, ничего страшного, – Леня усмехнулся. – Во-первых, скажите, как вас зовут. Меня, кстати, зовут Леонидом, а лучше – Леней.
      – А я – Аня. – Девушка смущенно улыбнулась, забавно сморщив свой курносый носик.
      – А вторая просьба, Анечка, – скажите мне, кто вас обидел. Я ведь видел, что вы плакали…
      – Нет, меня никто не обижал… – Аня еще больше смутилась. – Просто… я еще совсем недавно работаю и часто что-нибудь делаю неправильно… Ну в общем… вы понимаете…
      – Это Аглая Михайловна? – догадался Маркиз. – Она вас отругала?
      – Да… То есть нет… Я сама виновата… – Аня снова начала всхлипывать и полезла в сумочку за платком.
      – Так, вот что, – Маркиз решительно свернул к тротуару, – мы сейчас идем в это кафе, и вы мне все расскажете.
      – Я не хочу в кафе! – попыталась сопротивляться Аня. – Я не пойду с вами ни в какое кафе! Знаю я эти кафе!
      – Анечка! – Леня вежливо, но решительно вытащил ее из машины, вытер, как ребенку, лицо большим клетчатым платком и повел, несмотря на слабое сопротивления к дверям кафе с яркой надписью «Папа Карло» над входом.
      – Анечка, запомните раз и навсегда: лучшее лекарство от стресса – это сладкое. Поверьте мне: против женских слез отлично помогают пирожные. Я как доктор прописываю вам два пирожных. А если ваш молодой организм справится с такой нагрузкой, то и три.
      – Вы правда доктор? – недоверчиво спросила Аня, широко открыв круглые детские глаза.
      – Почти. – Леня усадил ее за угловой столик и отправился к стойке за пирожными.
      Кроме пирожных он принес ей фруктовый салат, десерт из взбитых сливок с шоколадом и огромную чашку кофе со сливками.
      Аня замолкла и решительно занялась салатом. Леня с удовольствием наблюдал за ней, маленькими глотками смакуя кофе по-турецки.
      Когда Аня покончила с салатом и пирожными, пододвинула к себе десерт и кофе, глаза у нее окончательно высохли и замаслились от сытости.
      – Ну, – Леня отставил чашку, – а теперь рассказывайте, чем вас обидела противная Аглая.
      – Она не противная, – Аня потупилась, – она только из воспитательных соображений… Я ведь совсем недавно работаю, и мне еще очень многому нужно научиться…
      – Ну рассказывайте, рассказывайте! – подбодрил Маркиз девушку. – Вам обязательно нужно с кем-нибудь этим поделиться! За что она вас сегодня отругала? Она ведь вас отругала?
      – Отругала. – Аня уставилась в стол и принялась царапать ногтем сучок на деревянной столешнице. – Она меня отругала за то, что я посетителю в прошлый вторник сказала, будто документы для него уже готовы… Ой, это ведь я вам сказала! – Аня окончательно смутилась.
      – А почему она сегодня вдруг стала ругать вас за это, если дело было во вторник? Или вы только сегодня ей сказали?
      – Нет, – растерянно ответила девушка. – Я ей во вторник все сказала… И она тогда совсем не ругалась. А сегодня, когда я вернулась из архива, Аглая Михайловна была очень расстроенная и злая и стала меня за это ругать… ну за то что я вам тогда сказала… и что у нее из-за этого неприятности.
      Аня окончательно запуталась в своем рассказе и снова начала хлюпать носом. Леня внимательно посмотрел на нее, встал и направился к стойке. Через минуту он вернулся с большим бокалом «Маргариты» – текилового коктейля с искусственным снегом – и поставил бокал перед Аней. Девушка машинально пригубила коктейль и сама не заметила, как опустошила бокал. Щеки ее порозовели, и она оживилась.
      – А вообще-то, – заявила она решительно, – по-моему, у Аглаи были просто свои собственные неприятности, и она поэтому так на меня напустилась.
      – Вот это гораздо больше похоже на правду, – кивнул Леня.
      – Да. – Аня отправила в рот последнюю ложку десерта и, удивленно оглядев опустевший стол, продолжила: – Когда я вернулась из архива, она с кем-то разговаривала по телефону, и у нее был такой вид, как будто ее отчитывают… А что, все уже кончилось? – Лицо девушки вытянулось от разочарования. – Как быстро…
      Леня вскочил, бросился к стойке и через пять минут вернулся с подносом, нагруженным очередной порцией сладостей. Аня удовлетворенно вздохнула, придвинула к себе тарелочку с фруктовыми пирожными и продолжила:
      – И она была страшно недовольна, что я вошла… Так на меня зло оглянулась, прикрыла трубку ладонью и быстренько свернула разговор, а потом как набросилась на меня, как набросилась… А вот что это было такое холодное в бокале? Можно мне еще?
      Леня с сомнением посмотрел на детское личико своей собеседницы, но все же встал и принес ей еще одну «Маргариту».
      Аня присосалась к бокалу, замолкнув на некоторое время. Щеки ее еще больше разрумянились. Когда бокал опустел, она поставила локти на стол, посмотрела на Леню и проворковала:
      – А вы все-таки симпатичный… Сначала вы мне показались слишком старым, но потом я пригляделась… Вы еще очень даже ничего!
      – Спасибо на добром слове, – буркнул Маркиз, оглядевшись по сторонам.
      – А что, Аглая вам не отдала выписку? – спросила Аня, наклонив голову набок.
      Леня отметил, что она делает это в точности, как попугай Перришон. И еще он отметил, как неожиданно Аня меняет тему разговора.
      – Нет, не отдала, – ответил он, горестно вздохнув. – Сказала, что справка еще не готова.
      – Врет! – решительно произнесла Аня и придвинулась ближе к Маркизу, заехав локтем в пирожное. – Точно врет! – Она понизила голос и продолжила прямо в ухо Маркизу: – Я к ней заглянула в верхний ящик стола, у нее эта справка давно уже там лежит! – И с заговорщицким видом девушка вложила Лене в руку сложенный вчетверо листок.
      – Ну ты даешь! – воскликнул Маркиз в невольном восхищении. – Ты у нее сперла эту справку?
      – Тс-с! – Аня прижала палец к губам. – Здесь столько народу! Ну как вы могли такое обо мне подумать? Сперла! Нет, конечно, я только сняла со справки ксерокопию и положила ее на место, а то Аглая меня просто убила бы! – Детские глаза Ани еще больше округлились от притворного ужаса.
      Она отодвинулась от Маркиза и принялась за оставшиеся пирожные. Закончив трапезу и сыто отвалившись на спинку стула, Аня с новым интересом подняла глаза на Маркиза и слегка заплетающимся языком проговорила:
      – Пое… поехали ко мне.
      – Сейчас я вас отвезу домой. – Маркиз приподнялся за столом.
      – Нет, ты меня не понял, что ли? – Аня поправила сбившуюся прядь, закрывшую ей один глаз. – Я тебе говорю – поехали ко мне… Ты меня понимаешь? Я одна живу, без никого. Поехали ко мне, и ты у меня останешься! Ты что думаешь – я маленькая, что ли? Я, что ли, ребенок? Нет! Я взрослая! Поехали ко мне!
      – Ты ведь сама недавно сказала, что я уже старый. Во всяком случае для тебя я точно староват. – Маркиз помог Ане подняться из-за стола и осторожно повел к выходу, лавируя между столиками и поддерживая девушку под локоть.
      Аня совсем раскраснелась и размахивала свободной рукой, так и норовя сбросить что-нибудь с чужого столика. Маркиз подумал, что она опьянела скорее от обильной еды, чем от выпивки, – выпила она вовсе не так уж много.
      Доведя ее до своей машины, Леня усадил девушку на переднее сиденье, бережно пристегнул ремнем и сел за руль. Затем он вытряс из нее подробный адрес, пока она еще могла связно разговаривать, и поехал в Купчино.
      Через пять минут Аня уже сладко посапывала на сиденье рядом с ним. Доехав до ее дома, он с трудом разбудил девушку, довел до дверей квартиры, к счастью, не встретив никого из соседей, нашел у нее в сумочке ключи и аккуратно уложил Аню на диванчике в скромно обставленной комнате.
      – Останься у меня, – сонно протянула девушка, потянувшись к Лене губами, – я взро-ослая…
      И тут же она крепко заснула, свернувшись калачиком и подложив руку под щеку.
      Леня поспешно вышел из ее квартиры, осторожно захлопнув за собой дверь, спустился к своей машине и только там развернул наконец сложенный вчетверо листок бумаги.
      – Ну что? – Лола встрепенулась и выскочила в прихожую. – Ты получил наконец информацию от своей принцессы из городского загса?
      – Не стоит ревновать к бедной девушке, – серьезно заметил Леня, – у нее тяжелая жизнь и зарплата маленькая. Но, между прочим, эти скромные работники загса делают большое и нужное дело! Куда бы мы без них? А что это за пятна на полу?
      – Это… это…
      – Это снова твой проклятый попугай! – разозлился Маркиз. – Он меня в конце концов доведет!
      – Зато твой котяра чуть было не поймал его! – Лола показала два больших зеленых пера. – Хорошо, что я успела вовремя.
      – Зачем ты вообще его выпустила из клетки? – проворчал Маркиз. – Жаль, что Аскольд не успел…
      – Попугаю необходимо летать, иначе он заболеет от гиподинамии! – заявила Лола.
      – Вот и выпусти его в форточку… пусть полетает…
      – Только не на мороз! – вскричала Лола. – Маркизушка, ну я же не виновата, что никто не пришел по объявлению.
      – А я тебя предупреждал, что так будет, что хозяева попугая радуются жизни и форточку вообще теперь не открывают, чтобы это чудовище ненароком обратно не влетело!
      Попугай сидел, нахохлившись, в углу клетки и переживал из-за своего попорченного хвоста. Кот Аскольд обосновался на шкафу и тоже выглядел очень недовольным, потому что законную добычу вырвали у него прямо из когтей – кому такое понравится?
      – Ты устал, наверное, Ленечка, и проголодался, – льстиво обратилась Лола к партнеру, – давай пообедаем, а потом не спеша все обсудим.
      Маркиз согласился, не успев удивиться, с чего это Лола так суетится. Есть действительно хотелось. А Лола спешила задобрить своего повелителя, потому что попугай Перришон обгадил новый пиджак от «Черутти», неосмотрительно брошенный Маркизом на стул, рассыпал кофейные зерна по ботинкам и расклевал пакет перца, так что сама Лола полчаса чихала, пока не проветрилось. Но это не шло ни в какое сравнение с испорченным пиджаком, и Лола всерьез опасалась за жизнь попугая. Пиджак же нужно было срочно нести в чистку, да и то вряд ли они там смогут что-то сделать.
      Когда нужно, Лола умела показать себя с самой лучшей стороны, так что после тарелки густого наваристого борща и огромного куска запеченной свинины с горошком и жареной картошкой Леня подобрел, как и любой другой мужчина на его месте.
      – Итак, смотри, – он разложил бумагу на журнальном столике, – у профессора Льва Михайловича Ильина-Остроградского было, как нам с тобой известно, три дочери. Со старшей все ясно, она в незапамятные времена уехала в Австралию, а тут остались две младшие и их мать. И можешь себе представить, в революцию и гражданскую войну ничего с ними не случилось, так они и жили в том доме на Пушкарской улице.
      – Небось сделали из профессорской квартиры коммуналку, а их запихнули в одну комнату…
      – Скорей всего, но нам это сейчас не важно. А важно то, что жена покойного профессора, Софья Николаевна, умерла в одна тысяча девятьсот сорок втором году-в блокаду. Далее, дочь Мария Львовна, тысяча девятьсот пятого года рождения, вышла замуж за некоего Денисова Константина Ивановича и в двадцать восьмом году родила сына, Денисова Льва Константиновича, назвав его в честь папы-профессора. Этот Лев Константинович Денисов, в свою очередь, вырос и женился, и в одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году у него тоже родился сын, Денисов Сергей Львович.
      – Это только малая часть родственников, – заметила Лола, рассматривая длинную распечатку. – Вот австралиец обрадуется!
      – К сожалению или к счастью, эта ветвь неполная, потому что родители Сергея Денисова в одна тысяча девятьсот семидесятом году погибли в автомобильной катастрофе.
      – Значит, вычеркиваем их? И что там с остальными? – оживилась Лола. – Много еще родственников? И этот Сергей, у него есть дети?
      – Вроде бы у него никого нет, одинокий он… Но вообще родственников, – Маркиз водил пальцем по листу, – достаточно. Сама Мария Львовна умерла в восемьдесят втором году – как видишь, у сестер была хорошая наследственность, долго жили, но у нее была еще дочь Елизавета Константиновна, рождения одна тысяча девятьсот тридцать второго года, и нашему австралийцу, надо полагать, она приходится двоюродной теткой.
      – Приходится? – переспросила Лола. – Значит, она жива?
      – Надо думать жива, раз даты смерти нет! И самое главное – у нее нет детей! И внуков тоже нет! Женщина прожила всю жизнь одна. Кстати, адрес у нее – Пушкарская дом восемь, квартира пять, так что вполне может быть, что она так и живет в той же самой профессорской квартире.
      – Значит, от средней сестры остались два потомка – дочка и внук, по фамилии Денисовы, так? – вздохнула Лола. – Переходим к младшей дочери профессора Ильина-Остроградского.
      – Вот тут сложнее, – вздохнул Леня, – про младшую дочь у нас ничего нет. Только дата рождения. Ни где жила, ни когда умерла, ни про детей ничего. Данных нет – и все.
      – А может быть, она до сих пор жива? И тоже всю жизнь совсем одна прожила…
      – Значит, сейчас ей должно быть больше девяноста лет… Маловероятно, – с сомнением протянул Леня.
      – Ну так что? – Лола встала и потянулась. – Что-то мне эти потомки покойного профессора порядочно надоели. Посылаем все справки Лангману, пишем сопроводительное письмо, а он пускай сам объясняется со своим австралийским приятелем.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.