Динарий кесаря

      – Аскольд! – с нескрываемым возмущением произнес Маркиз. – Ну уж от тебя я такого не ожидал! Ведь ты такой солидный, воспитанный кот!
      Аскольд смущенно покосился на хозяина. Скрывать следы преступления было уже поздно, и поэтому он только жалобно мурлыкнул, постаравшись тем самым сказать, что его подбил на это злодеяние невоспитанный, вульгарный, хулиганский чихуахуа…
      Детективное агентство «Эркюль Пуаро» Маркиз быстро отыскал по компьютерной базе данных. Агентство размещалось в шестиэтажном старом доме на Загородном проспекте, однако подъезд дома оставлял желать лучшего: краска на входной двери основательно облупилась, лестницу не мыли, наверное, с тех давних времен, когда доходный дом стал народной собственностью, а домовладельца отправили чистить снег на улицах.
      Тем не менее, поднявшись на третий этаж и найдя нужную квартиру, Маркиз увидел вполне современную офисную дверь, украшенную миниатюрным глазком видеокамеры. Придав своему лицу совершенно благонадежный вид, Леня нажал кнопку звонка и приготовился к долгим переговорам с суровым охранником. Однако его ожидания были обмануты. Дверь распахнулась без уговоров, и Леня вошел в офис агентства.
      Внутри царил ужасающий беспорядок. На столах громоздились высоченные груды папок и скоросшивателей, коробки с дискетами и видеопленками, фотоаппаратурой и деталями компьютеров. В одной из таких коробок рылся невысокий полноватый человек. При появлении Маркиза он вылез из коробки и отряхнулся от микросхем и фотопленок, как выбравшаяся из реки собака отряхивается от воды, рассыпая вокруг себя брызги.
      Повернувшись к Маркизу широким веснушчатым лицом, толстяк извиняющимся тоном проговорил:
      – Мы в новый офис переезжаем. Я здесь один остался… А вы, наверное, Апельсинов? Застукали вашу жену, застукали, я вам сейчас все фотографии отдам. Это просто «Плейбой» какой-то! Или «Пентхаус». С вас, кстати, еще двести пятьдесят баксов…
      – Вовсе я не Апельсинов! – прервал Маркиз толстяка, наскоро посочувствовав в душе несчастному обманутому цитрусу. – Я по совершенно другому делу.
      – А по какому? – насторожился толстяк. Глазки его забегали. – Вы из налоговой? Так я ничего не знаю. Я здесь вообще случайный человек.
      – Нет, я не из налоговой, – успокоил его Леня. – А если вы ничего не знаете, так, может, вы скажете мне адрес нового офиса, я там найду кого-нибудь более информированного?
      – Нет, это я только для налоговой ничего не знаю, – толстяк мгновенно успокоился, – а так пожалуйста, я отвечу на любые ваши вопросы. А в новом офисе пока все равно никого нету, там ремонт делают. Так, что вас конкретно интересует? У нас, знаете ли, очень известное и популярное детективное агентство. Среди наших клиентов есть такие значительные персоны, такие персоны! – Толстяк воздел глазки к потолку. – Если бы не принцип анонимности и конфиденциальности, которого мы строго придерживаемся, я назвал бы вам несколько очень, ну очень громких фамилий…
      – А я хотел бы услышать от вас одну не очень громкую фамилию. Не так давно в ваше агентство обратился некий господин Лоусон из Австралии, который хотел найти в России своих давно потерянных родственников. Кто из ваших сотрудников занимался этим делом?
      Леня прекрасно понимал, что «всухую» ему на такой вопрос не ответят, поэтому в руке у него волшебным образом, как козырной туз из рукава шулера, возникла зеленая стодолларовая купюра и призывно зашелестела, оживляя память и сговорчивость толстяка. Но тут произошло нечто необъяснимое, нечто граничащее с чудом и достойное книги рекордов Гиннесса. Сотрудник агентства «Эркюль Пуаро» никак не отреагировал на купюру!
      Маркизу в своей жизни приходилось наблюдать, как при виде такой купюры слепые прозревали, а глухие безошибочно узнавали на слух божественный свободно конвертируемый шелест. Но впервые на его глазах скромный офисный служащий равнодушно отвернулся от сотки зеленых. Более того, в его лице и движениях возникли напряженная враждебность и плохо сдерживаемая неприязнь.
      – Не знаю никакого гражданина Австралии! Вообще про Австралию первый раз слышу! – прошипел он, с угрозой двинувшись на посетителя.
      – Вы меня неправильно поняли, – пробормотал Леня, медленно отступая к дверям, – я только хотел поговорить с вашим сотрудником… я сам довожусь этому австралийцу дальним родственником… так сказать, седьмая вода на киселе… хотел, знаете, узнать о здоровье дяди Билла…
      – Агентство закрыто! – прошипел толстяк. – Закрыто на неопределенный срок! А я у них просто порядок навожу! Пыль вытираю! И, между прочим, за сохранность отвечаю! Ходют тут всякие, а мне потом отвечать! Мало ли что пропадет! Так что вали отсюда, дядя, подобру-поздорову, можешь прямым ходом отправляться к своему австралийскому родственнику! У меня, между прочим, второй дан айки-до и третий дан айки-после!
      Толстяк имел определенно угрожающий вид, а драка в чужом офисе совершенно не входила в Ленины планы. То есть он запросто мог бы отлупить толстяка, потому что Маркиз-то был физически развит, поддерживал себя в форме. Но, во-первых, как уже говорилось, Леня Маркиз ненавидел насилие во всех его проявлениях, а во-вторых, он понял, что таким путем не получит никакой информации, только восстановит против себя сотрудников агентства навеки. Информация же была необходима. Поэтому он поспешно покинул помещение и прикрыл за собой дверь.
      Спускаясь по лестнице, он удивленно размышлял о том, как изменился добродушный толстяк при упоминании австралийского «дядюшки». Агентства, типа этого «Пуаро», занимаются, как правило, мелкими безопасными делами вроде слежки за неверной женой Апельсинова; самое большее, чем рискуют агенты, – получить по морде от застигнутого врасплох любовника. Поиски русских родственников богатого австралийца – задача не более трудная и опасная. Почему же толстяк так рассвирепел?
      С этими размышлениями Маркиз вышел на Загородный и подошел к переходу – ему нужно было пройти до того места, где он припарковал машину. Поток автомобилей остановился перед светофором, и Леня спокойно шагнул на мостовую. И вдруг с бешеным ревом мотора прямо на него ринулась темная иномарка с тонированными стеклами.
      Бывают моменты, когда тело человека действует самостоятельно, не дожидаясь команды мозга. Только эта мгновенная, чисто инстинктивная реакция спасла Маркиза. Немыслимым прыжком он вылетел из-под колес темной иномарки и приземлился, больно подвернув ногу, на противоположной стороне улицы. Сутулая старуха в поношенной дубленке с чужого плеча, в железных очках и с горящим взглядом потомственного активиста помогла ему подняться и проскрипела голосом, полным праведного негодования:
      – Гоняют, паразиты, как оглашенные! В суд надо подавать на паразитов! Жалко, я номер прочитать не смогла – грязью его паразиты замазали. Но все равно в суд надо подавать на паразитов.
      Леня поблагодарил отзывчивую бабушку и похромал к своей машине. Инцидент с иномаркой ему тоже очень не нравился – впрочем, кому такое может понравиться.
      Вернувшись домой, Маркиз застал свой небольшой походный зоопарк в состоянии полного благодушия. Со шкафа на него невозмутимо уставились загадочные зеленые глаза древнеегипетского божества – Аскольд, как всегда, выбрал себе самый высокий пост. Пу И сонно посапывал в корзинке под столом, свернувшись клубком на розовой подушке с оборками. Из ванной доносилось темпераментное бормотанье – Лола, как обычно, исполняла под душем обрывки драматических монологов. Сейчас она, кажется, декламировала что-то из чеховской «Чайки».
      Леня плюхнулся в кресло и глубоко задумался.
      Он жалел, что Лола находится сейчас вне его досягаемости, – если бы он мог высказать ей все, что думает о легкомысленных девицах, которые имеют удивительную способность ввязываться в серьезные неприятности, да еще и втягивать в них своего верного и надежного партнера, ему несомненно полегчало бы… Да еще и отшлепал бы ее как следует… Потому что Леня Маркиз шестым чувством понимал, что дело это принесет им множество хлопот и совсем не принесет денег. Работать же даром Маркизу не позволяли сильно развитое чувство собственного достоинства и здравый смысл.
      Эти размышления были прерваны самым грубым и неожиданным образом. Аскольд, тонкая и глубоко чувствующая натура, понял, что хозяин нуждается в моральной поддержке, и соскочил со шкафа прямо к нему на колени. Приземление огромного десятикилограммового кота могло привести неподготовленного человека в состояние шока, но Маркиз хорошо знал Аскольда и многое прощал ему. Он оценил двигавший котом дружеский порыв, почесал Аскольда за ухом и прочувствованно произнес:
      – Только на тебя, Аскольд, я и могу положиться в трудную минуту! Только с тобой и могу обсудить свои проблемы!
      Аскольд оценил дружеское доверие хозяина, потерся щекой об его руку и негромко басисто мурлыкнул, постаравшись вложить в этот звук всю полноту своего сочувствия и готовность немедленно выслушать все, что накопилось у Маркиза на душе.
      – Чувствую печенкой, а ты знаешь, Аскольд, какая она у меня чувствительная, – доверительно проговорил Леня, почесывая Аскольда за ухом, – что не так все просто с этим австралийским дядюшкой! Как изменился в лице этот толстяк из офиса «Пуаро» при одном упоминании мистера Лоусона! И инцидент с иномаркой, которой я чуть не попал под колеса, тоже явно не случаен… Нет, похоже, что Лангман под видом этого австралийского кенгуру подсунул нам здоровенную свинью! Нет, умеет все-таки Лолка вляпаться в неприятности!
      «Может быть, она это не нарочно?» – доверительно мурлыкнул снисходительный Аскольд.
      – Может быть, она это не нарочно? – раздался голос самой Лолы.
      Она стояла в дверном проеме, завернувшись в огромное махровое полотенце, расписанное яркими попугаями, и виновато смотрела на Маркиза. Леня невольно залюбовался своей подругой и партнершей.
      С самого начала между ними установился негласный договор не вносить в свои отношения ничего личного, оставаясь в рамках чисто делового сотрудничества, а говоря по-простому, не доводить дело до постели. Иногда это бывало нелегко, например, в данную минуту. Но Леня отлично понимал, что только при соблюдении этого договора они смогут и дальше успешно работать вместе, секс сразу разрушит их удачное деловое партнерство.
      Тяжело вздохнув, он отвел глаза от прекрасного видения.
      – Ленечка, честное слово, я не нарочно! – повторила Лола. – А что, у нас действительно серьезные неприятности?
      Маркиз с удовольствием услышал это «у нас»: Лола не отделяла его от себя, считала и удачи, и неприятности общими. Он вкратце рассказал о своем неудачном визите в детективное агентство и о последовавших за этим неприятных событиях.
      – Можешь себе представить – денег не взял! И вытолкал меня чуть не взашей! И видно было, что он неподдельно испуган…
      – Давай откажемся от этого задания, – предложила Лола, – позвоним Лангману… Пусть ищет кого-нибудь другого. Денег он нам не обещал, да нам с тобой деньги и не нужны, у нас их вполне достаточно…
      Посмотрев на Маркиза, Лола поняла, что значит блеск в его глазах: Леня теперь ни за что не отступит, а неприятности, с которыми он столкнулся, только подстегнут его.
      – Как раз если бы Лангман предложил нам деньги, мы могли бы отказаться, – произнес Леня после минутного раздумья. – А дружеская услуга – это святое, мы должны довести дело до конца, то есть выяснить, что там такого страшного случилось с родственниками этого Лоусона, если толстяка в агентстве чуть кондратий не хватил при упоминании этого дела.
      – В общем, Ленечка вышел на тропу войны, – резюмировала Лола и, поправив полотенце в попугаях жестом Клеопатры, удалилась в соседнюю комнату.
      – Вот так, Аскольд, – грустно проговорил Леня и почесал кота под подбородком, – мы с тобой снова предоставлены самим себе.
      Аскольд ответил хозяину проникновенным взглядом. Маркиз уже достаточно хорошо знал своего четвероногого друга, чтобы без дополнительных намеков понять смысл этого взгляда, ссадил кота с колен и отправился к холодильнику за банкой «Вискаса».
      На следующий день Леня начал свое собственное расследование. Первое, что он сделал, – отправился в городской отдел записи актов гражданского состояния, говоря коротко и по-простому – в горзагс.
      В этом популярном учреждении Маркизу все напоминало бессмертный роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Во-первых, незабвенный Ипполит Матвеевич Воробьянинов работал именно в загсе; во-вторых, увидев очередь озабоченных своим гражданским состоянием граждан, рвущихся в кабинеты загса, Лене захотелось воскликнуть вслед за великим комбинатором: «Мне только справку! Вы что, не видите, я даже галош не снял!».
      Правда, на граждан, закаленных в боях за выживание в условиях нового капиталистического общества, знаменитая фраза Бендера вряд ли произвела бы впечатление.
      Наконец Леня нашел кабинет с подходящей к его случаю скромной надписью «справки». Очередь к этому кабинету была поменьше прочих, и Маркиз скоро оказался за заветной дверью.
      В кабинете, заваленном грудами пыльных папок, как маленький таежный полустанок бывает завален снегом, стояло два письменных стола, но только один из них был занят – за ним сидела маленькая курносая девушка с россыпью веснушек на лице и очевидным отсутствием бюрократического опыта.
      – Девушка, – проговорил Маркиз, прямо-таки лучась обаянием, – я хотел бы навести справки о своих родственниках… У них была когда-то такая редкая и звучная фамилия – Ильины-Остроградские… Может быть, такая фамилия облегчит вам поиски? Я хочу узнать, кто из них сейчас жив и где они живут… Знаете, с возрастом начинаешь чувствовать себя одиноким в этом огромном мире и хочется найти каких-нибудь родных людей…
      – Я здесь работаю совсем недавно, – пискнула девушка, заливаясь румянцем, который сделал еще более заметными ее трогательные веснушки. – А Аглая Михайловна ушла… но она ненадолго… Хотя, вы знаете, эта фамилия… Как вы сказали – Остроградские?
      – Ильины-Остроградские, – с важным видом уточнил Маркиз. – Двойная фамилия.
      – Вот-вот! – Девушка явно обрадовалась. – Как раз недавно один мужчина искал людей с такой фамилией! Именно Ильины-Остроградские! Может быть, он тоже ваш родственник?
      – Какой мужчина? – задав этот вопрос, Леня постарался выглядеть как можно спокойнее и равнодушнее, хотя от волнения и острого интереса у него покалывало кончики пальцев.
      – Да такой… – Девушка растерялась, чувствовалось, что она не умеет описывать людей и не особенно задумывалась о том, как выглядел ее посетитель. – Да ничего особенного… немолодой… вроде вас…
      Маркиз постарался никак не проявить свою обиду: в свои тридцать пять лет он выглядел явно моложе.
      – Вот Аглая Михайловна, может быть, лучше его запомнила, она после меня назначила ему прием и долго с ним разговаривала… Хотя…
      Девушка выдвинула ящик стола и начала рыться в нем, перебирая смятые бумажки, упаковки от «сникерсов», гребенки, тюбики губной помады и маленькие ручные зеркальца.
      – Куда же я ее засунула… А, вот же она! – И с торжествующим видом начинающая бюрократка выложила на стол белый глянцевый прямоугольник визитной карточки.
      Маркиз склонился над визиткой и прочитал: «Андрей Арнольдович Бакланов». Ниже был напечатан телефонный номер – и больше ничего: ни места работы, ни должности… Только в правом верхнем уголке карточки уместился маленький рисунок, что-то вроде логотипа – стилизованная лупа, увеличительное стекло на ручке, и под этим увеличительным стеклом – две крошечные, едва различимые буковки – «Э. П.».
      «Э. П., – пропели в душе у Маркиза боевые трубы сигнал тревоги. – „Эркюль Пуаро»! А кто-то говорил мне, что ничего не слышал о гражданине Австралии Билле Лоусоне!»
      – Он оставил мне эту визитку на всякий случай… А я только сейчас о ней вспомнила, когда вы стали расспрашивать меня об этом человеке. Даже Аглае Михайловне забыла про нее сказать. А она очень этим мужчиной заинтересовалась – она вообще очень внимательная и сердечная. И сама взялась найти для него все документы… Вы позвоните ему – у него, наверное, все уже на руках. Да и вы с ним действительно, может быть, родственники…
      Маркиз осторожно вклинился в сбивчивый монолог девушки:
      – Но все-таки я хотел бы тоже получить справку о своих родственниках… можно это сделать?
      – Конечно. – Девушка подняла на него круглые доверчивые глаза. – Аглая Михайловна подобрала тогда все документы для того мужчины, так что их даже искать не придется. Я ей передам, и она подготовит для вас повторную выписку. Так что приходите в четверг, все уже наверняка будет готово.
      – Девушка, милая, – Маркиз придал своей улыбке беззащитное обаяние трехмесячного щенка-далматина, – а может быть, прямо сейчас? Раз эти документы уже найдены в архиве?
      – Нет, сейчас никак невозможно. – Лицо девушки стало серьезно и исполнено значительности, как у отличницы, отвечающей возле доски на каверзные вопросы учителя. – Эти документы, наверное, в столе у Аглаи Михайловны, а я не могу без ее разрешения…
      – Ну конечно, конечно! – Леня поднял руки, капитулируя перед порядочностью и ответственностью своей собеседницы. – Это не так уж срочно. Я приду в четверг. Как вы работаете?
      – С четырнадцати до семнадцати.
      Леня еще раз улыбнулся девушке и покинул ее кабинет.
      А примерно через полчаса, незадолго до окончания приема, на свое рабочее место возвратилась Аглая Михайловна – полная представительная дама с темнокаштановыми волосами, уложенными в сложную прическу, служившую лет пятнадцать-двадцать назад отличительной чертой сотрудниц советского партийнохозяйственного аппарата.
      – Ой, Аглая Михайловна! – воскликнула при ее появлении юная сотрудница. – А я думала, вы сегодня не придете, а то сказала бы этому мужчине, чтобы он вас дождался.
      – Какому мужчине? – механически переспросила Аглая Михайловна, занятая собственными мыслями.
      – Приходил человек, просил данные о семье Ильиных-Остроградских, а вы ведь уже подбирали эти документы в архиве. Ну я ему сказала, чтобы пришел в следующий четверг.
      – Ильиных-Остроградских? – Аглая Михайловна заметно напряглась. – А что за мужчина?
      – Ну такой… – Девушка мучительно подбирала в своем небогатом лексиконе описание для Маркиза. – Симпатичный, но немолодой…
      Дождавшись, когда юная сотрудница, собрав вещи и одевшись, упорхнет в неизвестном направлении, Аглая Михайловна набрала телефонный номер, дождалась ответа и быстро негромко проговорила:
      – Еще один человек интересовался той семьей… ну вы меня понимаете, я не хочу называть фамилию… нет, я сама его не видела, с ним разговаривала моя сотрудница, сказала только, что это немолодой мужчина. Он придет за справкой в четверг… хорошо, как только он появится, я вам позвоню.
      Открыв дверь квартиры, Маркиз в ужасе замер на пороге. Квартира носила недвусмысленные следы грубого, наглого непрофессионального обыска. По всей прихожей были разбросаны ботинки, тапки, обрывки туалетной бумаги, сапожные и платяные щетки, Долины шарфы и Ленины галстуки.
      – Лола! – в ужасе крикнул Маркиз.
      Ответом ему было молчание. Он обежал квартиру. В комнатах царил еще более дикий разгром. На полу валялись книги, журналы, разорванные в клочья газеты, сброшенные с тумбочки Лолины духи и косметические кремы. По той нарочитости учиненного разгрома можно было сделать вывод, что незваные гости ничего не искали – они просто громили квартиру, чтобы запугать ее жителей…
      Но главное – куда подевалась Лола? Неужели ее снова похитили, как похищали уже не раз в процессе их опасной работы?
      Леня почувствовал, как сжимаются его кулаки, как в душе поднимается темная волна ярости. За Лолу он готов был на все! Тем более что ему ужасно надоело с ней возиться.
      Маркиз вышел на кухню. Здесь тоже все было перевернуто вверх дном: кафельный пол покрывали сугробы из муки и барханы рассыпанных круп; банки и кастрюли валялись под ногами…
      Но тут-то Леня и застал виновников всего этого содома, погромщиков, превративших уютную обжитую квартиру в филиал районного дурдома накануне дня независимости сексуальных меньшинств.
      Посреди кухни сидел Пу И, растрепанный и покрытый слоем муки. Маленькие глазки тезки китайского императора горели радостью и торжеством. В зубах он сжимал обрывок вышивки – все, что осталось от диванной подушечки, которую Лола подкладывала в корзинку, где песик спал в свободное от попрошайничества и мелкого хулиганства время.
      – Пу И, мерзавец! – воскликнул Леня в праведном гневе. – Неужели это ты один сумел устроить в квартире такой погром?
      Пу И попытался придать себе невинный вид, что ему совершенно не удалось, и бросил вороватый взгляд на верх холодильника. Взгляд этот отчетливо и недвусмысленно говорил: «Почему же один? У меня был сообщник!»
      Леня повернулся в направлении этого взгляда и увидел на холодильнике Аскольда. Кот застыл при виде хозяина как каменное изваяние, но вид имел чрезвычайно шкодный, и, присмотревшись к коту, Леня увидел в когтях у котяры свой собственный любимый итальянский шелковый галстук ручной работы, превратившийся в изодранную тряпку.
      – И ты, Аскольд! Ах вы, злодеи! – Леня не знал, злиться ему или смеяться. – Спелись! Сговорились, изверги, за моей спиной! А вы знаете, что за деяние, совершенное группой, полагается больший срок!
      Звери всячески изображали свою полную невиновность и непричастность к погрому, но улики были столь очевидны, что ни о каком оправдательном приговоре не могло быть и речи.
      В дверях квартиры раздался звук поворачиваемого ключа. Леня бросился в прихожую, чтобы предупредить Лолу и спасти ее от неминуемого шока при виде того, во что превратили квартиру четвероногие погромщики.
      Лола стояла на пороге, в ужасе оглядывая следы бесчинств.
      – И где ты, интересно, ходишь? – бросился к ней Маркиз. – Тебе велено сидеть дома и поправляться. Ведь ты только что была тяжело больна! А теперь шляешься по морозу! Дождешься, что будет рецидив! Сидела бы спокойно в тепле и стерегла своего негодяя!
      – А что случилось? – Лола размотала длинный шарф и удивленно осматривалась.
      – Не пугайся, – буркнул Маркиз, – это не обыск и не ограбление. Это порезвился твой милый песик!
      – Что?! – взвизгнула Лола. – Это бред! Это инсинуация!
      Ведомая безошибочным материнским инстинктом, она бросилась на кухню и прижала к груди свое перемазанное мукой лохматое сокровище, тут же жалобно запричитав:
      – Пуишечка, золотко, ты цел? Тебя не покалечили? Конечно, я не верю в этот отвратительный поклеп! Это все устроил гнусный кот. Я отлично понимаю! Но ты не волнуйся, я не дам тебя в обиду и не позволю возводить на тебя напраслину!
      Как ты мог! – повернулась она к Маркизу. – Как ты мог подумать, что этот маленький ангел способен на такое?
      – Еще как способен! – ввернул Маркиз. – Ты забыла, что я знаком с твоим ангелом не первый день и прекрасно знаю его повадки?
      – Немедленно попроси у него прощение! Неужели ты не видишь, какой невинностью блестит его взор?
      Лолин голос набирал обороты, она вошла в раж и сама поверила в невиновность своего ненаглядного Пу И, в то время как сначала защищала его только из чистого упрямства.
      – Это все устроил твой гнусный котяра! Только посмотри на него, ведь этот кот – вылитый разбойник! Одни его усы чего стоят!
      Аскольд спокойно сидел на холодильнике и как ни в чем не бывало умывался. Вылизывая лапу, он бросал сверху вниз надменные взгляды, которые недвусмысленно говорили: «Вы кажется что-то хотели мне сказать? В таком случае запишитесь на прием у моего личного секретаря. Может быть, на следующей неделе у меня найдется для вас минутка».
      – Что-то здесь не то! – проговорил Маркиз, переводя взгляд с Аскольда на Пу И. – До сих пор они никогда не позволяли себе таких бесчинств, вели себя вполне прилично…
      – Проверь запасы коньяка и виски, – как ни в чем не бывало посоветовала Лола, – наверняка твой кот к ним основательно приложился!
      – Почему ты валишь все на Аскольда? – обиделся за четверолапого друга Маркиз. – Если они налакались, то на пару!
      Леня приподнялся на цыпочки и тщательно обнюхал кота.
      – Нет, ни спиртным, ни валерьянкой от него не пахнет! – заявил он совершенно серьезно. – И вообще, Аскольд – настоящий джентльмен и не имеет таких вульгарных привычек!
      – Да, настоящий джентльмен! Посмотри, во что этот джентльмен превратил нашу квартиру!
      – Он не один постарался, – парировал Маркиз, и вдруг замер, прислушавшись к шороху, раздавшемуся со стороны окна. – А это еще что такое?
      Край занавески качнулся и затем осторожно отодвинулся. Из-за веселенькой ситцевой оборки выглянул выпуклый любопытный глаз.
      – Боже мой, что это! – взвизгнула Лола, прижимая к груди Пу И и прячась за Ленину спину.
      – Скорее не «что», а кто, – невозмутимо произнес Леня.
      Из-за занавески выглядывал большой ярко-зеленый попугай, совершенно такой, как на Лолином махровом полотенце. Маркиз потер голову, думая, что у него начались глюки. Он даже заглянул в ванную и проверил полотенце – нет, все попугаи были на месте.
      – Ничего не понимаю! – беспомощно проговорил Леня и без сил сел на вымазанную мукой табуретку.
      Пу И у Лолы на руках растроганно и умильно смотрел на попугая. Попугай с интересом оглядывался. Увидев Аскольда и Пу И, попугай очень оживился и вдруг громким, хриплым, хорошо поставленным голосом старого пирата крикнул:
      – Поигр-раем?
      – Вот кто был у них зачинщиком! – хором воскликнули Лола и Маркиз, обрадовавшись, что можно снять обвинения в вандализме со своих собственных любимцев.
      – Ты что, завела попугая? – удивленно спросил Маркиз, повернувшись к Лоле. – На час из дома уйти нельзя!
      – Вот еще! – фыркнула Лола. – Мне вполне достаточно моего дорогого Пу И! – И она еще нежнее прижала песика к груди. – Скажи лучше, что ты сам подобрал это ощипанное чудовище на какой-нибудь помойке и теперь не хочешь в этом признаваться!
      – Р-ребята, поигр-раем! – повторил свое заманчивое предложение попугай, наклонив голову и с совершенно разбойничьим видом поглядывая то на Аскольда, то на Пу И.
      – Откуда же он взялся? – удивленно пробормотал Леня и подошел к окну. – Смотри-ка, а тут форточка приоткрыта!
      – Ну, кофе у меня сбежал, – смутилась Лола, – я и приоткрыла на минутку, чтобы проветрить…
      – Ну вот он и залетел!
      – Как будто у нас попугаи летают по улице зимой, как вороны! – недоверчиво проговорила Лола.
      – У кого-нибудь из соседей тоже кофе сбежал, – ехидно сказал Леня, – вот птица и решила полетать. А на улице он замерз и залетел погреться в первую попавшуюся форточку.
      – И что же теперь с ним делать? – простонала Лола, без сил опускаясь на подвернувшийся стул.
      – Гнать отсюда к чертовой матери! – сурово отрезал Леня. – Он нам животных вконец развратит!
      – Террор! Террор! – истошно завопил попугай, зеленой ракетой взлетев под потолок.
      – Ну, Ленечка, это действительно слишком жестоко! На улице все-таки зима, бедная птичка замерзнет! Ведь он как-никак тропическое создание и к нашему ужасному климату совершенно не приспособлен!
      – Бедная птичка? – Леня в тоске оглядел развалины своего некогда уютного жилища. – Да он действительно самый настоящий террорист! Просто Бен Ладен какой-то!
      – Ну, Ленечка, давай повесим объявление, что к нам случайно залетел попугай, и отдадим его законным хозяевам…
      – Да я на месте этих хозяев, – ответил Леня с тяжелым вздохом, – ни за что не отозвался бы на объявление! Сидел бы тише воды ниже травы и радовался, что отделался от этого летающего монстра!
      Однако Леня понял, что Лола уже приняла решение и ни за что от него не отступит.
      – А пока не объявятся прежние хозяева, он поживет у нас. Хорошо, Ленечка? Ну по глазам вижу, что согласен!
      – Ты еще не видела, – мстительно проговорил Маркиз, – что они сделали со всей твоей косметикой!
      – Да ладно! – отмахнулась Лола. – Все равно мне эти кремы надоели, я собиралась на днях в магазин.
      – Ну ладно, – сурово проговорил Маркиз, – пусть этот летучий бандит останется у нас на несколько дней, но только при обязательном условии: когда нас нет дома, он должен быть заперт в клетке! За клеткой я сейчас схожу в магазин! И еще – мы должны как-то его называть! Лично я склоняюсь к кличке Террорист. Или, на худой конец – Разбойник.
      Попугай снова наклонил голову набок и, уставившись на Маркиза хитрым круглым глазом, проговорил:
      – Перришон умница, умница! Дайте Перреньке сахарку! Дайте сахарку и оррешков!
      – Вот видишь – он сам ответил на твой вопрос! – прощебетала Лола. – Ну до чего же умная птица!
      Пу И ревниво заскулил: он явно почувствовал конкуренцию.
      – Ну вот, – пробормотал Маркиз, одеваясь, – она явно берет попугая под свое крылышко… Мне остается в качестве ответного удара завести домашнего удава… например, сетчатого питона… а еще лучше – анаконду… говорят, анаконды очень привязчивые…
      – Что? – завопила Лола. – Только не змеи! Не выношу змей! Змея – только через мой труп!
      – Я только размышляю вслух, – успокоил ее Леня. – А ты, пока я покупаю клетку для этого морального урода, постарайся навести порядок в квартире, ликвидировать следы этого зверского погрома! И что теперь будет в нашей квартире? Не дом, а цирк Дурова!
      В четверг к двум часам дня Маркиз приехал в горзагс. Толпы народу в коридорах стали еще больше, чем прежде, – видимо, в городе имела место настоящая эпидемия свадеб и рождений. Пробираясь по коридору среди плотного скопления посетителей, Маркиз столкнулся с худым лысым мужичком неопределенного возраста и несколько потертой внешности.
      – В очереди постоять не нужно? – осведомился мужичок, искательно заглядывая Лене в глаза.
      – Это как? – заинтересовался Маркиз.
      – Ну как, – мужичок пожал плечами, удивляясь Лениной неосведомленности, – я стою в очереди, вы занимаетесь своими делами. Когда очередь подходит, я вам звоню на мобильник, вы приезжаете… здесь ведь очереди на целый день! А так – вы экономите время, я получаю сто рублей. Сами ведь знаете: время – деньги… У меня такой бизнес, – закончил он не без гордости.