Военные тайны ХХ века - Воздушные мосты Третьего рейха

Александр Заблотский, Роман Ларинцев

Воздушные мосты Третьего рейха

©Заблотский А.Н., Ларинцев Р.И., 2013

©ООО «Издательский дом «Вече», 2013

©ООО «Издательство «Вече», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Предисловие

Предлагаемая вашему вниманию книга является результатом многолетней работы авторов по изучению деятельности немецкой военно-транспортной авиации и снабженческим операциям люфтваффе на советско-германском фронте.

Первые результаты наших исследований вылились в серию статей, опубликованных в разное время авиационно-исторической периодике. Однако со времени их написания нам стали доступны новые архивные материалы, которые в большинстве случаев позволили расширить наши представления о «воздушных мостах» люфтваффе. А наше понимание значимости воздушных перевозок для частей и соединений противника, удерживавших Кубанский плацдарм, было кардинальным образом пересмотрено при знакомстве с новыми документами из фондов 17-й армии вермахта.

Конечно, не все транспортные операции люфтваффе 1941–1945 гг. изложены одинаково подробно. Как правило, это связано с отсутствием в нашем распоряжении соответствующих архивных материалов. Надо отметить, что документы люфтваффе вообще сохранились плохо, особенно для последних лет войны, хотя здесь есть исключение – материалы 6-го Воздушного флота за 1945 г., которые позволили более-менее подробно описать функционирование «воздушного моста» в «крепость» Бреслау. К счастью для исследователей, в ряде случаев пробелы в документах люфтваффе дополняют архивные фонды Сухопутных войск. Особенно это относится к тем объединениям немецкой армии, для которых воздушные перевозки имели жизненно важное значение. В тех случаях, когда архивных материалов недоставало, нами использовались мемуарные свидетельства и исследования зарубежных авторов.

Эта книга была бы куда менее интересна без тех материалов, которые нам любезно передали коллеги: Сергей Витальевич Морозов (г. Андреаполь), Александр Сергеевич Томзов (г. Москва), Павел Юрьевич Войлов (г. Луганск). Всем им огромное спасибо. Особые слова благодарности Андрею Ярославовичу Кузнецову, по нашему мнению, лучшему военному историку современной России, за неоценимую помощь, оказанную в создании этой книги.

Железная «тётка» люфтваффе и другие…

Основным типом самолета военно-транспортной авиации Германии стал громоздкий и угловатый, неказистый трехмоторник Ju-52/3m, больше известный в люфтваффе и в вермахте под прозвищем «Тетушка Ю». К началу Второй мировой войны казалось, что этот самолет, чья служба в качестве первого бомбардировщика в когда-то «секретных» люфтваффе уже отошла в историю, полностью утратил какой-либо боевой потенциал. Но эта непритязательная комбинация гофрированной обшивки, неубираемых шасси и трех моторов воздушного охлаждения сыграла в течение войны более важную роль, чем многие боевые самолеты. «Тетки Ю» отвоевали Вторую мировую, что называется, «от звонка до звонка», летая на всех театрах военных действий, где вели боевые действия вооруженные силы Германии.

Подробный рассказ о Ju-52 требует солидной монографии, тем не менее осветить основные вехи истории этого замечательного самолета, настоящей «рабочей лошадки» немецкой военно-транспортной авиации, на наш взгляд, необходимо.

История легендарной «Тетки Ю» началась 13 октября 1930 г., когда самолет ещё под маркой Ju-52 совершил свой первый вылет. Однако это был еще не тот широко известный Ju-52 – внешним бросающимся в глаза отличием были три двигателя. Первые шесть «юнкерсов» имели всего один мотор.

Новый цельнометаллический моноплан имел высокие летные характеристики и был доступен пилотам средней квалификации. Обшивка была несущей и изготовлялась из гофрированного дюралевого листа. Конструкция фюзеляжа была максимально приспособлена к погрузке-выгрузке разнообразных грузов. Низкая посадочная скорость позволяла использовать аэродромы ограниченных размеров. Однако, несмотря на столь высокие характеристики, самолет был экономически неэффективен, а наличие только одного мотора препятствовало его использованию в качестве пассажирского.

В результате машина без существенных изменений конструкции была переделана в трёхмоторный вариант. Его обозначили как Ju-52/3m. Первый Ju-52/3m был седьмым Ju-52/1m, оснащенным тремя моторами «Пратт-Уитни». Он полетел 7 марта 1932 г. Успех испытаний привел к решению сосредоточиться на доводке только трехмоторного варианта. Машина получилась исключительно удачной, именно как пассажирский самолет. Основное требование – безопасность – гарантировалось способностью машины лететь в штатном режиме на двух двигателях. Топливо размещалось в 10 изолированных крыльевых баках. Импортные двигатели сменили отечественные ВМW-132А-1 (мощность 660 л.с.) Согласно отчетам Люфтганзы за 1937 г., «Юнкерсы-52» обеспечивали 100-процентную безопасность и 97-процентную регулярность рейсов. Самолет широко экспортировался, став самым массовым и популярным поршневым авиалайнером европейской конструкции.

Разработка Ju-52/3m совпала по времени с началом воссоздания ВВС Германии. Естественно, что надежная машина привлекла внимание руководства люфтваффе и с 1934 г. «юнкерсы» начинают использоваться в качестве бомбардировщиков. Для этого был разработан вариант Ju-52/3mg3e. Он совмещал функции бомбардировщика и военно-транспортного самолета. Бомбы размещались в бывшем пассажирском салоне. Именно военные пилоты ласково назвали самолет «Тетушкой Ю». Всего же люфтваффе получили 450 бомбардировщиков Ju-52/3mg.

В боевых условиях впервые «Тетку Ю» применили в августе 1932 г. во время конфликта между Колумбией и Перу. С октября того же года участвовал в боливийско-парагвайской войне (в обоих случаях в качестве транспортного). В июле – октябре 1936 г. 19 Ju-52 осуществляли переброску войск франкистов из Марокко в Испанию. Довелось «юнкерсам» повоевать в Испании и в качестве бомбардировщиков. До лета 1937 г. немецкий «Легион Кондор» использовал их для ударов по войскам, портам и городам, в том числе и Мадриду. Появление в испанском небе истребителей И-16 и И-15 резко изменило ситуацию и вскоре машины данного типа были выведены из состава боевых подразделений «Легион Кондор». Часть машин передали в транспортные части, остальные – в ВВС генерала Франко.

В 1935 г. в серию пошла модификация «g4е». На ней внедрили усиленное шасси, хвостовое колесо стало стандартным. Для перевозки грузов усилили пол салона и ввели люк в потолке по типу одномоторных Ju-52. С правого борта появился большой люк. Ju-52/3mg4e мог быть оборудован как «вспомогательный бомбардировщик», но реально очень немногие машины оснастили подобным образом. В основном самолеты этого типа использовались исключительно как военно-транспортные.

В апреле 1938 г. на базе бомбардировочной группы IV/KG152, оснащенной Ju-52, была создана KGrzbV1 – бомбардировочная группа специального назначения. Эта группа стала первым транспортным соединением люфтваффе. С этого момента «Тетки Ю» становятся основным транспортным самолетом германских ВВС.

В 1939 г. появился Ju-52/3mg5e. В целом он был подобен «g4e». Отличием стали двигатели BMW-132Т-2 (830 л.с.) и противообледенительная система. Самолет мог эксплуатироваться с колес, лыж или поплавков. Поплавковые варианты обозначались Ju-52/3mg5eW или Ju-52/3mg5e(See). Вначале самолеты оснащались поплавками «Юнкерс» водоизмещением 9,5 т, но их получили очень немного самолетов. Все остальные получили поплавки «Хейнкель» водоизмещением 11 т. Поплавковые машины были примерно на полтонны тяжелее сухопутных. За счет большего веса и увеличившегося лобового сопротивления их летные данные ухудшились. В дальнейшем поплавки устанавливали на самолеты модификаций g3e, g5e, g6e, g7e, g8e и на реквизированные из гражданской авиации машины.

На пассажирских и штабных самолетов в кабине устанавливали 12–15 кресел, чаще всего 12 в два ряда, по шесть вдоль каждого борта. Транспортные машины оборудовались откидными сиденьями у бортов на 18 мест. Экипаж самолета состоял из пилота, радиста и стрелка. Оборонительное вооружение включало всего один пулемет MG-15 в верхней стрелковой точке. Параллельно с Ju-52/3mg5e выпускалась модификация «g6e». Она отличалась упрощенным радиооборудования и отсутствием креплений для поплавков.

С началом войны Ju-52 широко использовались для высадки десантов в Норвегии, Голландии, Бельгии, на острове Крит. В этих операциях было задействовано до 500 машин. Соответственно велики были и потери – только над Критом погибло порядка 170 «Теток Ю». Для восполнения потерь их производство поддерживалось на достаточно высоком уровне: в 1939 г. – 145, в 1940 г. – 388, в 1941 г. – 502, в 1942 г. – 503, в 1943 г. – 887, в 1944 г. – 379.

В 1941 г. в серию пошел Ju-52/3mg7е с увеличенным грузовым люком в борту и автопилотом «Сименс К40», а в остальном он был подобен «g5е». Оборонительное вооружение также было аналогично предшествующим модификациям, но позднее ввели дополнительную переднюю огневую установку. Над местом второго пилота смонтировали экранированную турель с пулеметом MG-15.

Чуть позже, в том же 1941 г., освоили производство модификации «g8e». Главным её отличием должны были стать двигатели BMW-132Z (850 л.с.), но из-за их нехватки сначала ставили все те же BMW-132Т. Еще одним отличием Ju-52/3mg8e стал дополнительный люк в полу грузовой кабины. Во время производства на Ju-52/3mg8е в верхней огневой установке вместо пулемета МG-15 был установлен крупнокалиберный (13-мм) МG-131.

Для модификации «g8e» выпускались семь стандартных наборов оборудования, которые могли монтироваться на заводе или непосредственно в части. Установка того или иного комплекта отмечалась дополнительной буквой в обозначении самолета. «F» представлял собой десантный вариант, «Н» – учебный, «К» – для перевозки контейнеров, «N» – многоцелевой грузовой, «R» – самолет связи, «S» – санитарный, «St» – специальный транспортный вариант для переброски наземного состава ВВС, оборудования и запчастей.

Некоторое количество Ju-52/3mg4e переоборудовали для эксплуатации в Северной Африке. На них смонтировали противопыльные фильтры и улучшили вентиляцию кабины. Такие машины именовались Ju-52/3mg4e(Trop) или Ju-52/3mg9e. В Африке же использовали модификацию Ju-52/3mg4e/Wa. Это были самолеты сопровождения с усиленным вооружением. К обычному комплекту «g4e» – двум пулеметам MG-15 (одному сверху и одному снизу) добавили экранированную турель под 20-мм пушку MG-151 и два MG-15 в боковых окнах.

В 1942 г. на смену основной модификации «g8e» пришли «юнкерсы» Ju-52/3mg10e. На ней опять вернулись к более узкому грузовому люку и пяти окнам на правом борту по образцу «g4e». Противообледенительная система на этих машинах отсутствовала. Параллельно собирали самолеты модификации «g11e», на которых тепловая противообледенительная система осталась. Обозначение «g12е» получила небольшая серия многоцелевых транспортных машин, отличавшихся наличием бронезащиты рабочих мест экипажа.

Последний серийный вариант Ju-52/3mg14е был запущен в серию в конце осени 1943 г. и выпускался до конца 1944 г., когда производство было прекращено. На этой модификации устанавливалась бронезащита рабочего места пилота, оборонительное вооружение состояло из пулемета МG-15 на подвижной установке на крыше кабины, двух МG-15 в боковых окнах и крупнокалиберного пулемета МG-131 на верхней открытой турели.

Ju-52 строился на заводах «Юнкерс» в Дессау и Бернбурге, «Везер флюгцойгбау» в Бремене, ATG в Лейпциге, «Амио» и SNCASO в Коломбэ, «Бреге» в Виллакублэ, PIRT в Будапеште. C 1932 по 1944 г. на заводах фирмы Junkers изготовили более 4800 самолетов Ju52/3m.

Выпуск «Теток Ю», переименованных в ААС-1 «Тукан» продолжился и после освобождения Франции в 1944 г. С лета 1945 г. Ju52/3m производился и в Испании. По поводу общего тиража этого самолёта различные источники дают противоречивые сведения. Можно встретить разные цифры – от 5415 до 8070. Однако как бы то ни было, но по общему количеству произведенных транспортных самолётов одного типа Ju-52/3m уступает лишь таким летающим легендам, как Douglas DC-3 (вместе с Ли-2) и Ан-2.

Гражданские варианты Ju.52 эксплуатировались 30 авиакомпаниями 25 стран. Среди них была советско-германская компания «Дерулюфт», обслуживавшая линию Москва-Берлин. «Юнкерсы» покупали даже страны с развитым собственным авиастроением (например, Великобритания). Десяток самолётов был закреплен в качестве персональных за высшими руководителями Рейха, включая Гитлера. На Ju-52 в конце 30-х гг. летал и президент Китая Чан Кайши. Трофейные «Тетки Ю» эксплуатировались в СССР до 1950 г. (в основном в Сибири и Средней Азии). Дольше всего Ju-52 летали в Швейцарии, аж до 1982 года! В настоящее время несколько самолётов ещё сохраняются в лётном состоянии.

Ju-52/3m никогда не претендовал на звание лучшего в своем классе. «Тетушка Ю» не выделялась ни скоростью, дальностью полета или потолком, она была немного инертна в пилотировании, но зато отличалась просто несокрушимой прочностью и прекрасной живучестью. Много было сделано для удобства пилотирования «юнкерса». Конструкторы фирмы «Юнкерс» постарались предельно уменьшить количество органов управления. Стабилизатор, закрылки и элероны управлялись одним штурвалом. Тормоза включались секторами газа при движении их в обратную сторону. При этом можно было тормозить отдельно левым или правым колесом, повышая маневренность на земле. Не случайно, в случае необходимости, за штурвалы Ju-52/3m садились недоученные курсанты. Машина была очень проста в пилотировании, т. е. «доступна летчику ниже средней квалификации».

Ну а продуманность вопросов эксплуатации «юнкерса» вообще стала практически легендарной. Широкие горловины бензобаков позволяли заправлять его хоть из ведер. Двигатели запускались надежными электроинерционными стартерами без всякой помощи наземных служб.

В максимально технологичной конструкции Ju-52/3m не было ничего лишнего. Простой и дешевый в производстве, он хорошо подходил именно для условий военного времени. Возможно, поэтому более совершенные военно-транспортные самолеты, созданные уже в ходе войны, так и не смогли его заменить в боевом строю люфтваффе.

Впрочем, самолетный парк немецкой ВТА был весьма разнообразным и по эксплуатируемым типам самолетов не ограничивался одной «Теткой Ю». Заметное место в нем занимали «Хейнкели-111», что было совсем неудивительно, поскольку он изначально создавался как самолет двойного назначения: бомбардировщик и скоростной пассажирский или почтовый самолет.

Прежде всего, такое «полугражданское происхождение» самолета позволяло привлекать к выполнению задач снабжения строевые бомбардировщики из состава бомбардировочных эскадр. К этой мере прибегали в тех случаях, когда штатного состава транспортных групп было недостаточно, как в Сталинграде, или же размеры занимаемой немецкими войсками территории были настолько малы, что налаживать «воздушный мост» приходилось в условиях сильной наземной ПВО. Предполагалось, что Не-111 смогут сами подавить наземные средства ПВО своим бортовым оружием. Ещё одной задачей для «хейнкелей» стала буксировка планеров в «котлы».

Начиная со Сталинграда, бомбардировщиками Не-111 различных модификаций вооружались уже существующие и вновь формируемые транспортные группы. В 1944 г. были созданы и специальные транспортные варианты «Хейнкеля». Hе-111H-16/R2 – буксировщик планеров, Hе-111H-20/R1 – транспортный самолет, принимавший на борт 16 десантников с оружием или 1800 кг груза, Hе-111H-20/R2 – транспортный самолет и буксировщик планеров.

Особняком стоит пятимоторный He-111Z, скомбинированный из двух фюзеляжей бомбардировщиков Hе-111H-6, их правой и левой консолей крыла и специально изготовленной центральной секцией крыла с пятым мотором. He-111Z предназначался для буксировки десантных планеров Ме-321. В транспортных частях люфтваффе эксплуатировали также мобилизованные пассажирские самолеты He-111C и He-111G, построенные перед войной для «Люфтганзы».

Вообще бомбардировочная авиация была постоянным источником для экстренного наращивания численности немецкой ВТА. Так, кроме «Хейнкелей» транспортные группы пополнялись устаревшими и выводимыми из боевых частей бомбардировщиками Ju-86.

Впрочем, как транспортник, Ju-86 не смог сравниться с испытанной «Теткой Ю». Хотя «Юнкерс-86» имел высокую скорость, но был недостаточно устойчивым в полете, а главное – его грузовая кабина была узкой (всего 1,45 метра) и низкой.

Однако эти «отставники» быстро пошли в дело, когда потребовалось наводить «воздушные мосты» в Демянский и Сталинградский «котлы». Специально «под Сталинград» на Ju-86, собранных в учебных подразделениях, были сформированы две транспортные группы – КGrzbV21 и КGrzbV22.

Так в снабжении 6-й полевой армии были также задействованы дальние морские разведчики Fw-200C и новейшие на тот момент тяжелые бомбардировщики Не-177A, для которых Сталинград стал боевым дебютом на Восточном фронте. «Фокке-вульфы» после окончания Сталинградской эпопеи приняли участие ещё и в снабжении немецких войск на Таманском полуострове, что неудивительно, поскольку эти вместительные машины были военной модификацией одного из лучших пассажирских лайнеров «Люфтганзы» Fw-200A.

Опыт войны со всей очевидностью показал, что необходимы специально спроектированные военно-транспортные самолеты. Немецкие конструкторы первыми начали разработку подобных машин, запустив в серийное производство Ar-232, Go-244, Ju-252/Ju-352 и Me-323. Причем примененные немецкими инженерами в их конструкции компоновочные решения (кстати, ранее опробованные на десантных планерах), такие как высоко расположенное крыло, низко сидящий объемный фюзеляж, многоколесное шасси, грузовые рампы, позже стали широко употребительными.

Однако, несмотря на то, что новые военно-транспортные самолеты имели выдающиеся для своего времени характеристики, так, тяжелый Ме-323 мог брать на борт 120 солдат в полном снаряжении или 22 тонны груза, они так и не смогли полностью заменить Ju-52 в боевом строю люфтваффе.

Ещё одним источником пополнения германской ВТА, особенно после 1942 г., стали итальянские и французские самолеты, доставшиеся немцам как трофеи. В качестве военно-транспортных в люфтваффе эксплуатировались итальянские Fiat G.12, SIAI S.75 и S.82, французские LeO-451T.

Рассказ об авиационной технике ВТА люфтваффе будет неполным, если не упомянуть десантные планеры – простые и дешевые, выполненные из недефицитных материалов летательные аппараты, доставляемые в район высадки самолетами-буксировщиками. Как правило, десантные планеры имели крупногабаритные грузовые люки, расположенные в передней или задней частях фюзеляжа, что обеспечивало прием на борт и быструю выгрузку артиллерийских орудий, мотоциклов, легких автомобилей и другой техники.

Основным типом десантного планера люфтваффе в начале войны стал DFS-230. Это был подкосный высокоплан, фюзеляж планера изготавливался из стальных труб и обшит тканью, а крылья – из древесины с обшитой фанерой передней кромкой, остальная поверхность обтягивалась тканью. Колесное шасси отсутствовало, вместо него под фюзеляжем крепилась специальная посадочная лыжа. DFS-230 вмещал 8—10 десантников (или 1200 кг груза) и одного пилота.

В ходе войны на смену DFS-230 пришел более вместительный планер Go-242. Он представлял собой высокоплан, с двухбалочным хвостовым оперением. Такая компоновка позволила выполнить заднюю часть фюзеляжа откидывающейся, что значительно облегчало его загрузку и разгрузку. Основным материалом для конструкции Go-242 служило дерево.

Заднее расположение грузового люка было удобно и в случае столкновения планера с каким-либо препятствием при посадке, что, в общем-то, происходило довольно часто. При этом, как правило, повреждение получала лишь носовая часть фюзеляжа, хвостовой люк оставался целым, и с быстрой разгрузкой в боевой обстановке проблем не возникало.

Go-242 имел варианты «А» и «В», при этом первый имел салазочное шасси, а второй – трехколесное с носовым самоориентирующимся колесом. Серийно строились десантные модификации (А-1, А-2, В-3 и В-4) на 21 десантника со снаряжением и грузовые (А-0, В-1, -2 и -5) на 2400 кг груза.

В ходе подготовки к несостоявшемуся «Морскому льву», т. е. высадке в Великобритании, был создан огромный даже по современным меркам 40-тонный десантный планер Ме-321 «Гигант». В своей вместительной грузовой кабине (длина 11 м, высота 3,3 м и ширина 3,15 м) он мог поднять в воздух до 20 тонн различных грузов (в т. ч. 88-мм зенитки, средний танк Pz.IV или штурмовое орудие, или же до 200 полностью экипированных солдат с оружием). Именно на базе Ме-321 был создан уже упоминавшийся тяжелый военно-транспортный самолет Me-323.

Крылья «Барбароссы»

К началу войны с Советским Союзом руководство люфтваффе сосредоточило на Восточном фронте достаточно скромные силы военно-транспортной авиации. Каждому воздушному флоту были приданы одна-три транспортные авиагруппы. KGrzbV106 – первому воздушному флоту, второму – KGrzbV9, 102 и IV./KGzbV1. Четвертый воздушный флот получил KGrzbV50 и 104, а пятый – KGrzbV108. Кроме того, свой транспортный отряд имел каждый авиакорпус. Также транспортные машины входили непосредственно в состав собственно боевых частей ВВС Германии и использовались для оперативной переброски первых тыловых эшелонов при перебазировании. Наряду с боевой авиацией люфтваффе включали в себя авиационные подразделения, выполняющие специальные задачи боевого обеспечения (например, санитарные и курьерские). Имели собственный авиатранспорт и входившие в люфтваффе части ВНОС. Все эти многочисленные части и подразделения оснащались наравне с машинами других типов и «Юнкерсами-52».

Следует также отметить, что на временно оккупированной территории Советского Союза совершала регулярные рейсы авиакомпания «Люфтганза». Авиационный парк у этого «гражданского воздушного флота Третьего рейха» был невелик: на 1 сентября 1939 г. имелась 151 машина, а на 30 июня 1944 г. всего 56 самолетов различных типов. Тем не менее «ганзейцы» принимали участие как в крупных операциях по снабжению войск, так и в рутинных транспортных полетах. Летчики «Люфтганзы», в частности, обеспечивали вывоз раненых из Таганрога и Смоленска в тыловые госпитали на территории Германии. Кроме того, несмотря на войну, существовали регулярные пассажирские рейсы. Так, рейс № 33 Берлин – Кенигсберг – Рига – Ревель исправно выполнялся вплоть до 22 мая 1944 г.[1] В хронике 1-й бомбардировочной эскадры «Гинденбург» даже содержится упоминание о том, что из-за полетов самолетов Люфтганзы пришлось перебазировать учебную группу эскадры из Риги в Шауляй[2].

Высокие темпы продвижения частей вермахта на начальном этапе «Барбароссы» стали причиной периодических проблем со снабжением наступавших соединений. Впрочем, немецкие танкисты смогли в значительной мере использовать сосредоточенные в приграничье запасы, доставшиеся им в качестве трофеев. Так 4-я танковая дивизия за первые 18 дней войны израсходовала 1292 кубометра собственного горючего и 1265 – трофейного[3]. Можно уверенно предположить, что привлечение транспортной авиации к снабжению в этот период боевых действий ещё не носило массового характера. Зато рутинной операцией для немецких транспортников была переброска передовых команд технического состава на только что захваченные советские аэродромы. В этих целях использовались как транспортные отряды, так и самолеты, входящие в состав боевых частей.

Еще одной важной задачей, в решении которой роль авиации была незаменимой, стала эвакуация раненых. Так, 25 июня 1941 г., вследствие перегрузки лазаретов 7-й танковой и 20-й моторизованной дивизий, дислоцированных в Вильне, была организована отправка раненых дальше в тыловые госпитали самолетами Ju-52. К 13 августа из 2198 раненых (включая военнослужащих из других частей и соединений), прошедших через лазарет 20-й мд, по воздуху в тыл было эвакуировано около семисот человек[4].

Постепенно, когда операции на Восточном фронте стали принимать все более широкий характер, не ограничиваясь только глубокими прорывами танковых соединений, пришлось привлекать военно-транспортную авиацию и к снабжению пехотных дивизий. Так, пришлось снабжать по воздуху 76-ю пехотную дивизию, находившуюся на левом берегу Днепра, на плацдарме в районе Дериевки, южнее Кременчуга. Регулярное снабжение через Днепр было затруднено, поскольку в результате налетов советской авиации периодически повреждались мосты через реку и движение транспортных колонн прерывалось. Вот что об этом повествует хроника дивизии: «Впервые за войну дивизия снабжалась с воздуха. Из-за отсутствия парашютов грузы сбрасывались с малой высоты. Это стало причиной травмирования нескольких человек и даже одного смертельного случая. Незабываемый эпизод: неожиданно пять банок с кровяной колбасой пробили крытую соломой крышу конюшни, где размещался штаб 203-го пехотного полка. Банки лопнули и покрыли карты вместе со штабными документами красными пятнами. К счастью, ни один из находившихся в конюшне не пострадал»[5].

Этакий военный «этюд в багровых тонах». Видимо, это тот редкий случай, когда служивые были не рады «свалившейся с неба» закуске. Ну а комментарии по этому поводу начальника штаба полка, вероятно, не выдержала бы никакая бумага.

Но несмотря на то что полеты на передний край и посадки тяжелых транспортных самолетов под огнем советской артиллерии выглядели очень эффектно, это была более-менее рутинная работа. Первой же по-настоящему крупной самостоятельной операцией военно-транспортной авиации люфтваффе на Восточном фронте стала переброска парашютно-десантных частей на усиление соединений Группы армий «Север», блокирующих Ленинград.

Как известно, германское Верховное командование планировало завершить кампанию против Советского Союза теми же силами, что и начинало. Ну, или почти теми же, учитывая оперативные резервы. Однако из-за ожесточенного сопротивления Красной армии и формирования в тылу все новых и новых советских дивизий такое «благодушие» продолжаться долго не могло. Уже осенью 1941 г. командование вермахта вынуждено было начать переброску на Восток резервов из Западной Европы. Одной из первых таких «ласточек» стала 1-я парашютно-десантная дивизия люфтваффе, или, как она именовалась в целях секретности, «7-я авиационная дивизия». «Героев Крита» решено было использовать в узком промежутке между внутренним и внешним кольцами окружения Ленинграда, на направлении Шлиссельбург – Мга – Синявино. С 10 сентября «бутылочное горло», как немцы называли шлиссельбургский выступ, подвергалось непрерывным атакам 54-й отдельной армии Г.И. Кулика с востока и Ленинградского фронта с запада. С 20 сентября на левом берегу Невы возник легендарный «Невский пятачок», удерживаемый бойцами Невской оперативной группы. В последней декаде сентября в немецкой обороне южнее Ладожского озера возникает ряд местных кризисов. Обеспокоенный возможной перспективой прорыва блокады, Гитлер дает указание перебросить на ленинградское направление несколько свежих соединений, в том числе части 1-й парашютной дивизии. 26 сентября генерал Конрад, командир дивизии, получил приказ о немедленной переброске своих десантников. Время поджимало, поэтому перебазировать дивизию решили по воздуху. С 27 сентября по 3 октября около двухсот «Юнкерсов-52» доставили по маршруту Восточная Пруссия – Псков – Любань передовые части 1-й пдд. В немецких источниках отмечено, что переброска первого эшелона дивизии сопровождалась большими потерями. В районе Любани, из-за нарушения взаимодействия с истребительным прикрытием, транспортники подверглись атакам советских истребителей. Одиннадцать Ju-52 были сбиты, несколько получили тяжелые повреждения. Из-за этого инцидента следующие эшелоны дивизии уже частично перевозились на фронт железнодорожным транспортом[6].

Парашютисты 1-й парашютно-десантной дивизии, судя по имеющимся данным, бросались в бой, что называется, «с колес», по мере прибытия подразделений к линии фронта. Именно поэтому они оказались разбросаны в разных местах Шлиссельбургского выступа, как на западном, так и на восточном фасе. Впрочем, большая часть десантников сконцентрировалась в районе Мга – Синявино, где наносила удар 54-я отдельная армия. Следует отметить, что, по неясным причинам, на Восточный фронт была переброшена не вся дивизия целиком, а только её отдельные части и подразделения. Всего на ленинградско-волховском направлении были задействованы: два батальона 1-го парашютного, один батальон десантно-штурмового полков и только 3-й парашютный полк полностью. Кроме уже названных подразделений, из состава дивизии прибыли артиллерийский и противотанковый дивизионы, саперный и зенитно-пулеметный батальоны. Первое применение парашютистов в качестве обычной пехоты оказалось далеко не последним. И в дальнейшем парашютные соединения и отдельные части использовались так же. Но рассказ об этом выходит за рамки данной работы.

О том, что на помощь войскам противника, блокирующим Ленинград, прибыло пополнение в виде парашютистов-десантников, советское командование узнало довольно быстро. Уже 3 октября был взят пленный из состава 2-го батальона десантно-штурмового полка, как было сказано в разведывательной сводке, «воздушной пехоты». Пленный парашютист показал, что части 7-й авиадесантной дивизии были переброшены из Кенигсберга в Любань на самолетах, а из Любани автотранспортом в Отрадное. В тот же день пленный из 284-го пехотного полка 96-й пехотной дивизии сообщил, что ему известно о прибытии на усиление Мгинско-Волховского участка шести тысяч человек, переброшенных 25 сентября на самолетах[7]. Следует заметить, что 2-й батальон десантно-штурмового полка понес в эти дни у Петрушино большие потери. Только 3 октября потери составили 18 человек убитыми и 64 ранеными (в числе последних были и два командира роты). А вот без вести в этот день пропал только один парашютист – ефрейтор Герхард Херрлих. Вероятно, он и стал словоохотливым «языком» из нашей разведсводки[8].

Кстати, очень своеобразную трактовку «любаньскому» эпизоду, рассказывая о событиях начального периода операции «Тайфун», дает Дмитрий Борисович Хазанов: «Транспортная авиация люфтваффе не смогла спасти положения, хотя бы потому, что большинство транспортных авиагрупп Восточного фронта оказались в районе Любани, где осуществлялись активные авиаперевозки. Не менее двухсот Ju-52 собрал здесь к 3 октября 1941 г. генерал Г. Конрад, пытаясь воссоздать воздушно-десантные войска после битвы за Крит. Первоначально планировалось, что десантники примут участие в очередном штурме Ленинграда»[9]. Почему воссоздавать немецкие воздушно-десантные войска надо было не в Германии, а именно в районе Любани, автор сообщать не стал. Да и высказанный тезис о критическом влиянии «любаньского» эпизода на события на центральном участке Восточного фронта, исходя из фактического хода боевых действий, кажется нам сильно преувеличенным.

Осень 1941 г. стала, пожалуй, одним из самых тяжелых периодов Великой Отечественной войны. Только что пала «матерь городов русских» – Киев. Немцы наступали по всем фронтам. Сомкнулось кольцо блокады Ленинграда. Относительная стабильность сохранялся только на центральном участке советско-германского фронта. И вот новый удар: вермахт проломил оборону на Западном направлении и ринулся к Москве. В сводках Совинформбюро замелькали названия знакомых всем русских городов – Орел, Брянск, Калинин. Танкисты из 2-й танковой группы «быстроходного Гейнца» проходили по сотне километров в сутки.

Такие темпы продвижения не могли не сказаться на условиях снабжения передовых частей вермахта боеприпасами и горючим. Плечо подвоза резко удлинялось, к тому же не все красноармейцы, попавшие в немецкие «котлы», бросали оружие и поднимали вверх руки. Многие из них, во главе со смелыми и решительными командирами, пытались прорваться сквозь кольцо окружения. Выйти к своим удалось, увы, немногим, но в этих отчаянных попытках прорыва нередко под удар попадали немецкие колонны снабжения. В результате горели грузовики и бензовозы, взрывались фуры со снарядами. Так, например, 2 октября недалеко от Севска семь советских танков уничтожили 12 автоцистерн и машин с боеприпасами из тыловых частей 4-й танковой дивизии. Через десять дней та же участь постигла второй эшелон тылов этой же дивизии. На этот раз прорывающимися из Брянского «котла» красноармейцами было сожжено десять грузовиков и ещё четыре уведено с собой в качестве трофеев[10].

Вот ещё цитата, теперь из хроники 129-й пехотной дивизии вермахта, находившейся на северном фасе немецкого прорыва: «Между Митенево и Порчино вдоль дороги длиной несколько километров валялись останки колонны тыловых частей 36-й моторизованной дивизии. Грузовые и легковые машины, частично французского производства, были не расстреляны, а таранены советскими танками… Одна возле другой стояли машины ремонтной роты, автоцистерны, огромные “мерседесы”, элегантные “шевроле”, гусеничные тягачи»[11].

Закономерно, что в этой ситуации задачи по снабжению передовых частей немцев были возложены на военно-транспортную авиацию. Экипажам «Теток Ю» приходилось обеспечивать боевую работу и своих коллег-авиаторов из истребительных и пикировочных групп, которые меняли один полевой аэродром за другим, стараясь не отстать от рвущихся на Восток танков вермахта.

Вот как этот период описан в хронике первой транспортной эскадры: «В это время II./KGzbV1 завершила участие в переброске войск в район Любани и возвращалась в Германию. При промежуточной посадке в Восточной Пруссии неожиданно пришел приказ: срочно перелететь на аэродром Понятовка, небольшую площадку в 100 километрах южнее Смоленска и в тридцати – юго-восточнее Рославля. На аэродроме находились бараки для небольшой стартовой команды и командного пункта. Единственным видом технического оснащения являлись бензовозы, правда, в изрядном количестве. Экипажи размещались в здании школы и деревянных домах близрасположенного колхоза»[12].

Группа II./KGzbV1 прибыла в Понятовку 6 октября 1941 г. и в тот же день совершила первый вылет на снабжение войск. Подготовку машин к вылету выполняли техники, прилетевшие вместе с экипажами на борту «юнкерсов». Немцы отмечают, что в обширных лесных массивах оставались многочисленные советские подразделения, продолжавшие сопротивление. Поэтому зачастую немецкие транспортники попадали под обстрел и несли потери прямо у себя в тылу. В одном из таких полетов погиб командир 7-го отряда обер-лейтенант Кербер. Его Ju-52 (зав. номер 6254, борт. номер KY+NO) пропал без вести вместе с экипажем в районе Новгорода-Северского. Это подтверждают сводки службы генерал-квартирмейстера люфтваффе. Только 7 октября из состава группы II./KGzbV1 погибли два «Юнкерса-52» (самолет Кербера и с зав. номером 7183), а ещё два самолета были повреждены пулеметным огнем. Вдобавок одна «Тетка Ю» разбилась на взлете[13].

Однако части генералов Катукова и Лелюшенко, остановив танки Гудериана, на время избавили «быстроходного Гейнца» от проблемы растянутых коммуникаций его армии. Но одновременно критическое положение со снабжением войск возникло на левом фланге Группы армий «Центр». «Тетки» трех транспортных групп (II./KGzbV1, KGrzbV9, KGrzbV105) были брошены на подвоз горючего танкистам 3-й танковой группы, прорвавшимся в район Калинина. Как отмечают в своих воспоминаниях немецкие ветераны II./KGzbV1, впервые им приходилось садиться на неподготовленную площадку в открытом поле (район Карабино, восточнее Ржева). Впрочем, доставка горючего по воздуху практиковалась и до выхода к верховьям Волги. Так, в упомянутой хронике 129-й пехотной дивизии отмечен эпизод посадки в районе Холм-Жирковский трех планеров. Каждый из них имел на борту 68 двухсотлитровых бочек с горючим для танков 6-й танковой дивизии. Показательно, что и здесь планеры садились в зоне действия советской тяжелой артиллерии[14].

Драматизм сложившейся ситуации хорошо передает отрывок из уже цитировавшейся хроники KGzbV1. «Особенно запомнились нам полеты с боезапасом для наших танков в район Калинина. Снаряды были погружены в машины на аэродроме Смоленск, но вылет задерживался. Плотные облака закрыли небо. Звонок из штаба 2-го Воздушного флота требовал командира группы, который находился на взлетном поле и не мог разговаривать. Я, как адъютант группы, взял трубку. Велико же было мое удивление, когда в телефоне раздался голос самого фельдмаршала Кессельринга. Фельдмаршал просил передать командиру, что танковые части в районе Калинина находятся в критическом положении – израсходован боезапас. Он просил поднять самолеты в воздух, невзирая на погодные условия: “Я знаю, – сказал фельдмаршал, – что означает старт в таких условиях. Но для вас главное только взлететь – район Калинина свободен от облачности”. В это день группа совершила два боевых вылета. В первом противник накрыл нас артиллерийским огнем. Во втором – пулеметным, настолько близко пролегала линия фронта»[15].

Надо сказать, что немецким воздушным перевозкам противодействовали не только наземные части Красной армии. Вот выдержки из хроники II./KGzbV1:

– «11 октября 1941 года. На аэродроме Орел во время выгрузки бомбардировка русской авиации. Во втором вылете мы были атакованы истребителями»;

– «13 октября 1941 года. Аэродром Сещинская (Сеща). Налет русской авиации»;

– «24 октября 1941 года. Район Юхнова – атака истребителя типа И-16».

Немцы отмечают, что особенно им досаждали атаки советских штурмовиков и бомбардировщиков на аэродромы выгрузки и сильный ружейно-пулеметный огонь с земли.

Некоторое представление об общих масштабах деятельности немецкой военно-транспортной авиации дают итоги боевой работы II./KGzbV1. В октябре 1941 г. её «юнкерсы» выполнили около 700 самолето-вылетов общей продолжительностью свыше 2300 часов. Было перевезено 1100 тонн горючего, боеприпасов, запасных частей и других грузов. Обратными рейсами в тыл эвакуировано 600 раненых и вывезено около 120 тонн различного оборудования и приборов, требовавших заводского ремонта[16].

К этому периоду (рубежу сентября – октября 1941 г.) относится и появление на Восточном фронте транспортных самолетов из состава специализированного десантно-высадочного подразделения люфтваффе – Luftlandegeschwader 1. Командование люфтваффе здраво рассудило, что раз уж парашютисты воюют в качестве обычной пехоты, то нет смысла «простаивать» в тылу и их боевым товарищам. Несколько отрядов из первой группы эскадры были переброшены на центральный участок Восточного фронта.

Там, на Востоке, в конце октября 1941 г., самолеты 1-й десантно-высадочной эскадры оказались участниками весьма примечательного боевого эпизода. Вот как об этом написал корреспондент газеты «Красная звезда» старший батальонный комиссар П. Крайнов: «Немцы нередко располагают свои аэродромы недалеко от передовых позиций. Известны случаи, когда враг использует аэродромы и площадки, находящиеся в 6—10 километрах от линии фронта. Недавно разведчики артиллерийской части, которой командует тов. Яровой, обнаружили один такой аэродром в районе Калинина. Было установлено, что на нем совершили посадку около 40 самолетов. Артиллеристы решили разгромить неприятельские машины огнем дальнобойных орудий. Но ведению огня мешала плохая погода. Пришлось несколько повременить с осуществлением этого плана.

Утром 29 октября погода несколько улучшилась. С наблюдательного пункта видимость стала вполне сносной. Артиллеристы, подготовив данные, открыли беглый огонь из трех орудий. Обстрел длился полчаса. Руководил им старший лейтенант Беликов, находившийся на наблюдательном пункте.

Четыре немецких самолета были подбиты с первого залпа. Группа машин, видимо подготовленных к вылету, поднялась в воздух.

Тов. Беликов перенес огонь вначале влево, а затем вправо по площадке. Еще несколько самолетов, расположенных по сторонам аэродрома, оказались подбитыми. По аэродрому забегали люди. Многих из них поразило осколками снарядов.

…

Через полтора часа, получив данные с наблюдательного пункта, командир батареи Сукомел снова открыл огонь. Прямым попаданием снаряда удалось уничтожить еще один самолет и 5 повредить.

Лишь к вечеру, когда стало темнеть, немецкие самолеты, успевшие взлететь и избежать обстрела, пошли на посадку. Однако наступившая темнота не прекратила действий артиллеристов. Имея уже пристрелянные цели, батарея Сукомела в третий раз открыла огонь. Первый снаряд упал около аэродрома. Артиллеристы внесли поправку и последующими выстрелами вывели из строя еще один самолет.

…

Всего артиллеристы подбили и повредили 14 неприятельских самолетов и уничтожили группу летного и технического состава»[17].

Уточним, что вели «противосамолетную» стрельбу артиллеристы 108-го пушечного артиллерийского полка. Как известно, на войне пропаганда – это тоже оружие, и бои на пропагандистском фронте ведутся по своим законам, которые, в частности, не возбраняют многократно завышать потери противной стороны. Однако в данном случае военный корреспондент не сильно погрешил против истины и реальный ущерб от действий советских артиллеристов почти соответствовал заявленному.

По немецким данным, в ходе артобстрелов было уничтожено и повреждено восемь истребителей Bf-109F-2 из состава группы II/JG52. Кроме того, был уничтожен один Ju-52 (зав. 7285) и еще один Ju-52 (зав. 6979) поврежден. Обе «Тетки Ю» принадлежали I./LLG1. Потери наземного персонала составили минимум три человека[18]. Пожалуй, эти стрельбы стали самым эффектным эпизодом в боевом применении 107-мм пушек, состоявших на вооружении 108-го артполка.

Следствием этого огневого налета стал отказ люфтваффе от использования аэродрома Калинин в качестве передовой авиабазы. Выгрузка доставляемого «юнкерсами» снабжения стала теперь производиться на аэродроме Старица[19]. По данным хроники 129-й пехотной дивизии, один транспортник, поврежденный при артобстреле, был оставлен на летном поле при отступлении из Калинина.

Задачи, возникавшие перед транспортной авиацией люфтваффе в боевой обстановке, были самыми разнообразными. Вот только два характерных эпизода из хроники 5-й танковой дивизии. 23 ноября 1941 года командование дивизии потребовало срочно доставить сто кумулятивных снарядов к 105-мм гаубицам. Причем затребованные боеприпасы необходимо было сбросить танкистам на парашютах. А 24 декабря транспортные самолеты опять сбрасывали грузы в расположении дивизии. Но на этот раз это были не снаряды, а тысяча «рождественских» пайков[20]. Впрочем, наличного парка военно-транспортных самолетов порой не хватало. Как следствие, во время Тихвинской операции боевую группу 8-й танковой дивизии под командованием оберст-лейтенанта Кютта снабжали при помощи самолетов-разведчиков из приданного дивизии разведывательного отряда 1.(Н) /13[21].

Транспортные группы люфтваффе не сидели сложа руки и в условиях относительно стабильной обстановки. Так, группу II./KGzbV1 18 ноября перебросили в полосу группы армий «Юг» на аэродром Днепропетровск. Там она и находилась вплоть до начала операции по снабжению Демянского «котла». Основной задачей, решаемой группой, было снабжение боевых частей 4-го Воздушного флота: доставка горючего и авиабомб для истребителей и пикировщиков, действующих с прифронтовых аэродромов, а также запасных частей и оборудования для эксплуатации техники в зимних условиях. Обратными рейсами в тыл отправлялись раненые и больные. Всего до 20 февраля 1942 г. группа вывезла 5188 раненых[22].

География использования «Тетушки Ю» была весьма обширной, охватывая весь огромный фронт от его крайнего южного фланга до крайнего северного. Транспортные машины, летавшие на Крайнем Севере, почти не имели потерь, но именно «Юнкерс-52» стал для североморцев «поставщиком» самого большого числа «языков» в 1941 г.

Вот как об этом эпизоде рассказывает известный историк авиации Ю. Рыбин: «Первым немецким самолетом, реально сбитым советским летчиками на “харрикейнах”, стал 16 ноября трехмоторный Ju52/3m[23] из транспортного отряда “Авиационного Командования “Север”. Его экипаж из-за поломки компаса потерял ориентировку и на свою беду оказался в районе, контролируемом советской авиацией. В районе Белокаменки немецкий транспортник был перехвачен звеном “харрикейнов” и сбит лейтенантом В.В. Кравченко. Пилоту “юнкерса” фельдфебелю Рудольфу Песнаку удалось посадить горящую машину в тундре, но семь человек из аэродромной строительной команды, находившихся в пассажирской кабине, задохнулись от дыма и сгорели. Ещё один был застрелен при задержании, а остальные шестеро пассажиров и членов экипажа попали в плен»[24]. Добавим, что пассажирами “юнкерса” были военнослужащие строительного батальона люфтваффе 3/IV.

Еще до начала нашего контрнаступления под Москвой Красная армия отбросила немцев от Тихвина и начала очищать территорию к востоку от реки Волхов. Условия местности благоприятствовали использованию тактики окружения опорных пунктов противника, поэтому бомбардировщикам из состава 1-го Воздушного флота очень скоро пришлось подвешивать в свои бомбоотсеки вместо авиабомб грузовые контейнеры. Вот характерный эпизод из хроники 126-й пехотной дивизии: «Неожиданно в одиннадцать часов мы заметили три черные точки, приближавшиеся с запада. Вскоре над нами появились три самолета. Бомболюки открылись и над позициями повисли двенадцать белых парашютов. К нам вернулось мужество: у нас снова есть боеприпасы! Даже три контейнера с продовольствием, отнесенные в расположение русских, не смогли испортить настроение». Добавим, что этот эпизод относился к 13 ноября 1941 г. и к боям за блокированный советскими частями опорный пункт в Красной Вишерке[25].

«Все, кто может строить, охранять или сражаться, и чье присутствие в Рейхе не может считаться жизненно важным, должны получить зимнее обмундирование и быть в немедленной готовности к отправке», – такие указания дал Гитлер командующему «армией резерва» генералу Фромму через десять дней после начала советского контрнаступления под Москвой[26]. Это не были только слова. Пять дивизий из Западной Европы начали срочно готовиться к отправке на Восток.

Когда стало ясно, что «блицкриг» окончательно забуксовал, это резко изменило задачи, стоящие перед немецкой военно-транспортной авиацией на советско-германском фронте. Первоочередной задачей стала переброска по воздуху резервных частей, которые с ходу бросались в бой. В первую очередь планировалось отправить на центральный участок фронта 4-й полк СС, дислоцированный в Кракове. Действовавший на центральном участке фронта авиационный корпус генерала Рихтгофена был срочно усилен четырьмя транспортными группами.

Однако сразу остановить «русский паровой каток» не удалось, и теперь перед вермахтом явственно замаячила перспектива военного поражения. Пришел черед немцев попадать в советские «котлы». В этих условиях массированное применение военно-транспортной авиации стало важным фактором обеспечения боевой устойчивости сражавшихся в полуокружении или полном окружении частей и соединений вермахта. Так, части, оборонявшие Юхнов, снабжались с помощью военно-транспортной авиации. Она же обеспечивала вывоз раненых[27].

Первым же крупным немецким «котлом» в истории Великой Отечественной войны стало окружение XXXIV армейского корпуса в районе Ельца. Начавшееся 5 декабря 1941 г. советское контрнаступление уже на следующий день привело к окружению двух немецких дивизий. К сожалению, уничтожить входившие в состав корпуса 45-ю и 134-ю пехотные дивизии так не удалось. Тем не менее удар противнику был нанесен серьезный, в том числе и в моральном плане. Боевой дух солдат и офицеров резко упал. Сдавали нервы даже у генералов. Считая обстановку безнадежной, застрелился командир 134-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Кохенхаузен.

В течение двух недель части XXXIV армейского корпуса представляли собой в советском тылу типичный «блуждающий котел», столь характерный для военных кампаний 1944–1945 гг. Немецкие документы свидетельствуют, что постоянные марши по заснеженному бездорожью, невозможность укрыться на ночь в тепле домов снижали боеспособность частей и без непосредственного боевого соприкосновения с противником. Чувствительными были потери немцев в живой силе, оружии и боевой технике. Например, только в 45-й пехотной дивизии с 5 по 17 декабря 1941 г. погибло 233 человека и ещё 232 пропали без вести, раненых насчитывалось 567 человек. Было потеряно: 76 ручных и 41 станковый пулемет, 13 минометов калибра 50 мм и восемь – 81 мм. На поле боя остались сорок 37-мм и четыре 50-мм противотанковых пушки, семь легких и два тяжелых пехотных орудия.

Стремясь спасти личный состав, командование 45-й пехотной дивизии предпочло бросить тяжелое вооружение и дивизионный транспорт. Елецкая операция стоила дивизии 22 легких и 2 тяжелых гаубиц, 355 конных повозок (60 % от наличия), 440 грузовых (80 %), 281 легковых автомобиля (90 %) и 469 мотоциклов (100 %)[28]. Дивизионный пастор Гшопф писал: «Потеряно было все, что нельзя было унести на себе»[29].

Точные цифры убыли вооружения и техники в 134-й пехотной дивизии, к сожалению, нам не известны, но, по сохранившимся свидетельствам, её командование пыталось вывести из «котла» не только людей, но и вверенную технику. Важную роль в этом сыграла транспортная авиация. 11 декабря «Юнкерсы-52» сбрасывали частям дивизии емкости с газолином. Это позволило спасти часть транспорта, который уже собирались уничтожать. 15 декабря «Тетки» доставили ещё 800 литров горючего. При этом транспортные самолеты садились на небольшие расчищенные от снега площадки[30]. Возможно, об этом эпизоде говорится в журнале боевых действий 2-й полевой армии вермахта за 11 декабря 1941 г.: «Два транспортных самолета, имея задачу на сброс грузов, по собственной инициативе сели у Верхней Любоши, несмотря на артобстрел забрали раненых и вернулись без повреждений»[31].

Дольше всех (с 29 декабря 1941 г. по 28 января 1942 г.) оставался в блокаде гарнизон города Сухиничи, окруженный частями 10-й армии генерала Ф.И. Голикова.

Своим появлением «крепость Сухиничи» обязана прорыву 10-й армии Голикова на смежных флангах 4-й полевой и 2-й танковой армий группы армий «Центр». Стремясь удержать железнодорожный узел, немецкое командование направило туда прибывшие из Франции части 216-й пехотной дивизии. Командир дивизии, генерал фон Гильза, возглавил оборону города.

Однако части Красной армии продвигались на запад быстрее, чем навстречу им выдвигались немецкие резервы. Поэтому к моменту, когда в последние дни 1941 года кольцо вокруг Сухиничей замкнулось, 216-я дивизия успела сосредоточить в городе относительно небольшие силы, общей численностью не более полка. К ним присоединились солдаты из различных отступающих частей (отмечены как минимум подразделения 56-й и 137-й пехотных дивизий), военные железнодорожники, тыловики и даже экипаж сошедшего с рельс бронепоезда. Свои силы немцы оценивают в общей сложности примерно в пять тысяч человек[32]. Учитывая, что в городе находились тыловые склады, а на путях застряли несколько эшелонов, то с некоторыми видами снабжения, например с продовольствием, окруженные особых проблем не испытывали. Задачей люфтваффе стала доставка по воздуху в основном боеприпасов, медикаментов и перевязочных материалов. Так как расстояние между окруженными и своими войсками было небольшое, то в Сухиничи летали легкие связные самолеты типа «Физилер-Шторх». Немцы отмечают, что им удавалось даже доставлять в «крепость» почту. Вероятно, в каких-то масштабах осуществлялась и эвакуация из «крепости» раненых, хотя документальных свидетельств этого авторы пока не нашли.

В снабжении Сухиничей впервые на Восточном фронте в достаточно крупных масштабах были использованы грузовые планеры. Здесь же состоялся боевой дебют планеров типа Go-242. Вот как это описано в работе, посвященной использованию планеров во Второй мировой войне: «16 января оберфельдфебель Хельд поднял в воздух планер Go-242, но был вынужден вернуться обратно, поскольку плохая погода не позволила самолету-буксировщику обнаружить посадочную площадку.

Вторую, более успешную попытку выполнил унтер-офицер Ульмер, доставив 120 105-мм снарядов[33], боеприпасы к стрелковому оружию и батареи питания к радиостанциям. Зеленые ракеты, выпускаемые пехотинцами, указывали пилоту планера безопасный курс к посадочной площадке. Спустя полчаса в “котле” приземлилась ещё одна “гота”.

Два дня спустя две очередные “готы” были атакованы на подходе к Сухиничам советскими истребителями, однако их атака была отражена сопровождавшими планеры Ме-109.

В течение следующих нескольких дней пять планеров приземлились у окруженных, шесть планеров в результате обрывов буксировочных тросов вынуждены были сесть на советской стороне (тем не менее, их экипажам удалось избежать пленения и благополучно выйти к своим)»[34].

Сводки службы генерал-квартирмейстера люфтваффе позволяют уточнить, что первая попытка доставить грузы в Сухиничи на планере была предпринята раньше 16-го января. Уже 12 января зафиксирована потеря «готы» с заводским номером 0132. Всего по данным немецких учетов удалось установить заводские номера еще трех «гот», потерянных при снабжении «крепости»: №№ 0151 и 0134 (16 января), а также № 0167 (18 января). Организационно планеры входили в состав 106-й транспортной авиагруппы[35].

Принятые меры по «наведению воздушного моста» позволили группе фон Гильза продержаться до 26 января 1942 года, когда части 18-й танковой дивизии пробили узкий коридор к окруженным, по которому гарнизон Сухиничей смог эвакуироваться. Вместе с гарнизоном вышли из города и вернулись в свою группу и пилоты-планеристы летавшие в «крепость».

Потери немцев при обороне «крепости» составили не менее 250 человек убитыми. После прорыва блокады было эвакуировано 954 раненых[36]. Потери частей 10-й армии составили 5570 человек убитыми, ранеными и обмороженными[37]. Мы учились воевать, увы, платя за науку большой кровью.

Понятно, что при таком интенсивном использовании наличный состав задействованных на Востоке частей ВТА быстро стал сильно отличаться от штатного. Поэтому уже в середине декабря 1941 г. специально для Восточного фронта началось формирование пяти новых транспортных групп: KGrzbV600, КGrzbV700, КGrzbV800, КGrzbV900 и КGrzbV999. Экипажи для них набирались из числа инструкторов летных школ и наиболее подготовленных курсантов.

Все эти меры пригодились очень скоро, поскольку главная операция немецкой ВТА в первую военную зиму на Востоке была ещё впереди. Впереди у люфтваффе был Демянск! Но сначала мы расскажем о первом и единственном «настоящем» десанте люфтваффе на Восточном фронте.

Моонзунд – единственный «настоящий» десант

Рассказывая о деятельности военно-транспортной авиации люфтваффе, нельзя не затронуть тему немецких воздушных десантов, якобы имевших место в начальный период войны. В нашем распоряжении имеются документы Военного архива ФРГ о потерях люфтваффе за первых два с половиной года Великой Отечественной войны. Это ежедневные сводки, представляющие собой сброшюрованные «кирпичи» солидной толщины, куда была включена убыль не только в самолетах и летном составе, но и потери всего разветвленного «хозяйства» рейхсмаршала Г. Геринга. А это были механики и ремонтники, строители и шоферы, солдаты подразделений охраны, зенитчики и бойцы авиаполевых дивизий и службы ВНОС и, разумеется, подчинявшиеся ВВС десантники.

Так вот, до конца сентября 1941 г., когда 1-я парашютно-десантная дивизия была брошена под Ленинград, на удержание горловины немецкого прорыва у Шлиссельбурга, потерь десантных частей на Восточном фронте не отмечено вовсе. Не встречалось нам и других документально подтвержденных сведений о немецких воздушных десантах.

Такому бездействию германских воздушно-десантных войск, на наш взгляд, есть вполне логичное объяснение. Во-первых, Критская десантная операция, произведшая столь эффектное впечатление на противников Германии, стоила парашютно-десантным частям люфтваффе таких огромных потерь, что новый ввод их в бой должен был оправдываться самой суровой необходимостью. Ну а во-вторых, именно этой суровой необходимости и не было. Если перефразировать слова старой песни: «Самолет хорошо, а танки лучше…»

Поэтому единственной десантной операцией, проведенной люфтваффе на Восточном фронте, в буквальном смысле этого слова может быть признан только планерный десант на эстонский остров Саарема, или, как его называли в то время, Эзель. Планерный десант был высажен в период операции 42-го армейского корпуса 18-й немецкой армии по захвату Моонзундских островов, состоявшейся в сентябре – октябре 1941 г.

Захват Моонзундских островов изначально планировался Верховным командованием вермахта как составная часть операций в Прибалтике. Были разработаны два варианта её проведения. Один, предполагавший высадку из Курляндии через Ирбенский пролив, получил название «Беовульф-I». Второй, фактически осуществленный, – «Беовульф-II». По этому плану, десантная операция производилась с материковой Эстонии через Моонзундский пролив. К операции привлекались 61-я и 217-я пехотные дивизии с весьма значительными средствами усиления[38]. Малая ширина Моонзунда позволяла использовать даже такие маломореходные десантные средства, как штурмботы. Впрочем, немцы собрали для запланированной операции все суда, мало-мальски пригодные для перевозки десанта, запросили и получили помощь от финнов. Использовались и десантные корабли специальной постройки, такие как паромы типа «Зибель» и быстроходные десантные баржи типа F. Боевые корабли кригсмарине из-за минной опасности действовали в основном у западного побережья Эзеля. Первой целью десантной операции стал остров Моон (сейчас о. Муху), расположенный на подступах к Эзелю и соединенный с ним дамбой.

Для успеха высадки на Моон необходимо было нейтрализовать береговую батарею № 43 (три 130-мм пушки, командир батареи старший лейтенант В.Г. Букоткин) на полуострове Кюбассаар (о. Эзель). Батарея сильно мешала сосредоточению сил и средств для предстоящей высадки и могла затруднить само проведение переправы через пролив.

По неизвестной нам причине, выполнение этой задачи было поручено люфтваффе. Правда, личный состав десанта, названный «группой Бенеш» (по имени командира капитана Бенеша), состоял из роты элитного полка специального назначения «Бранденбург». Треть роты высаживалась на планерах, две трети – на разнотипных судах, собранных в портах эстонского побережья. Высадка первого планерного десанта (пять планеров DFS-230) производилась силами отряда 6./LLG1. 13 сентября 1941 г. отряд, имевший десять планеров, прибыл в Пярну, откуда и совершал вылеты на десантирование. Посадочный десант планировалось провести в стиле «а-ля захват бельгийского форта Эбен-Эмаэль». «Бранденбуржцы» должны были ошеломить советских артиллеристов, в буквальном смысле свалившись им на голову. Успех должны были закрепить основные силы десанта, высаживающиеся с судов на побережье. Однако в реальности все пошло совсем не по утвержденным планам.

Операция началась 14 сентября. Видимо, опытных судоводителей у немцев не нашлось, поэтому группы десантных судов сбились с курса и в заданном районе не высадились. Не лучше обстояли дела и у планеристов. Планерный десант вместо огневых позиций батареи высадился в километре севернее. Это дало возможность бойцам Букоткина не только организовать оборону, но и контратаковать противника. Для ликвидации десанта была выделена часть артиллеристов под руководством старшего политрука Г.А. Карпенко. «Брандербуржцев» оттеснили к побережью, атака со стороны моря была отбита беглым огнем прямой наводкой, и положение спасло только вмешательство люфтваффе. Самолеты не только помешали нашим бойцам добить незадачливых планеристов, но и сбросили последним надувные лодки. На них немцы смогли на следующие сутки добраться до пришедших на помощь кораблей. Батарейцам достались в качестве трофеев пистолеты-пулеметы, боеприпасы и даже несколько фляг с ромом. По отечественным источникам, численность планерного десанта составила 125 человек[39]. Но, учитывая, что планер DFS-230 принимал на борт только 8—10 бойцов, число десантников было завышено с нашей стороны в три раза.

С немецкой же стороны проведение десантной операции выглядело следующим образом (согласно «Отчету об использовании 800-го учебного полка специального назначения «Бранденбург»)[40].

Первой, вечером накануне операции, вышла в море десантная флотилия из 17 различных плавсредств, на которых находились 135 «брандербуржцев» под командованием обер-фельдфебеля Граверта. Как уже было отмечено выше, катера сбились с курса и вышли к батарее в Рандвере, откуда их обстреляли артиллерийским огнем и рассеяли. Группа повернула назад и вернулась без потерь.

Пять планеров с 44 десантниками во главе с гауптманном Бенешем на борту поднялись в воздух в 5 утра 14 сентября и через сорок минут были над целью, приземлившись в километре севернее батареи. Как только группа стала выдвигаться к объекту атаки, она оказалась под плотным огнем, который постоянно усиливался, поэтому «брандербуржцам» добраться до батареи так и не удалось.

Немцы начали постепенно отходить к берегу, вышколенные диверсанты быстро заняли круговую оборону и смогли продержаться до темноты, потеряв пятерых убитыми и семерых ранеными. Около 18.00 тройка Ju-52 сбросила десантникам девять резиновых шлюпок, вмещавших 4 человека каждая. Четыре шлюпки вместе с веслами попали в руки наших бойцов, однако пять лодок, но без весел, попали по назначению.

В 21.00 на этих лодках все уцелевшие десантники покинули остров. Сильное течение прижимало лодки обратно к берегу, и только огромными усилиями немцам на четырех лодках удалось выйти в открытое море. В 6.00 15 сентября их смогли подобрать рыбачьи катера из группы обер-фельдфебеля Граверта. Пятая шлюпка отдрейфовала обратно к берегу, и находившиеся на ней восемь человек (из них двое раненых) попали в плен и были расстреляны.

Таким образом, операция потерпела полное фиаско. Общие потери десанта, согласно «Отчету», составили 11 убитых, 8 раненых, 2 пропавших без вести. По другим данным, потери «группы Бенеша» составили 12 человек убитыми, четверо – ранеными и шесть – пропавшими без вести[41]. Отметим, что в числе погибших оказалось и двое пилотов-планеристов. Унтер-офицер Хааг был убит в бою, летчик Коммандер – попал в плен и был расстрелян.

История с неудачным планерным десантом имела еще одно несчастливое для немцев продолжение[42]. Надо отдать противнику должное, немцы в любой, даже самой безнадежной ситуации, прилагали максимум усилий для спасения своих «камрадов», поэтому вечером 16 сентября к месту боя вылетел спасательный гидросамолет He-59C-3 (PY+NF) из 9.Seenotstaffel. Прибыв в заданный район, экипаж «хейнкеля» увидел запущенные с берега белые ракеты (как и было обусловлено в вымпеле, который был сброшен накануне десантникам). Сев на воду, гидросамолет медленно порулил к берегу, но неожиданно оказался под сильным ружейно-пулеметным огнем, находившихся в засаде красноармейцев 1-го батальона 79-го стрелкового полка.

В результате обстрела самолет загорелся, и экипажу пришлось спасаться на надувных лодках, при этом пилот обер-фельдфебель Тодте и штурман лейтенант Зепке были тяжело ранены.

Неожиданно к спасающимся летчикам с берега по мелководью бросились два человека, которым, несмотря на обстрел, удалось добраться до надувных лодок. Это были два чудом оставшихся в живых десантника. Они рассказали летчикам, что все их товарищи расстреляны, им самим удалось сбежать с места экзекуции под покровом темноты, а сброшенный десанту вымпел попал к противнику, поэтому гидросамолет ждала засада. К счастью для немцев, им удалось уйти в открытое море, где их на следующее утро подобрали поисково-спасательные гидросамолеты из Seenotzentrale (L.) Ostsee.

Значительно меньше информации по второму планерному десанту на Эзеле, который, по советским источникам, был высажен 20 сентября в районе Мустьяла[43]. Десант численностью 150 человек[44] был уничтожен бойцами 2-го батальона 46-го стрелкового полка совместно с артиллеристами 39-го артполка. В документах кригсмарине этот эпизод упомянут несколько позднее как «первое применение четырех 16-тонных планеров». Скорее всего, в этом случае речь идет о первом боевом применении тяжелых десантных планеров Me-321 «Гигант», принадлежавших 1-му особому отряду большегрузных планеров «Sonderstaffel (GS) 1». Отряд, насчитывавший по штату 5 планеров и 15 буксировщиков Me-110, базировался на Ригу.

Два Ме-110 из этой части отмечены в сводках люфтваффе как безвозвратно потерянные 27 сентября от воздействия противника над Эзелем, еще один разбился 28 сентября в Елгаве[45]. Если предположить, что даты гибели самолетов верны, то, скорее всего, «мессершмитты»-буксировщики использовались в качестве обычных истребителей-бомбардировщиков. Данная версия тем более вероятна, так как группировка авиации, сосредоточенная к началу высадки, уже была к концу сентября существенно ослаблена.

Оба планерных десанта не оказали особого влияния на ход боев на островах. Вот какую оценку дал, правда, мимоходом, этим специальным операциям люфтваффе швейцарский историк Юрг Майстер: «Взаимодействие между различными видами вооруженных сил может быть оценено, как хорошее. Отклонением от “генеральной линии” стали люфтваффе с их неудачной высадкой “группы Бенеша” и не вызванным необходимостью использованием на Эзеле планеров “Гигант”[46]». В дальнейшем транспортные части, оснащенные планерами, активно использовались командованием люфтваффе для снабжения все чаще возникавших на Восточном фронте больших и малых «котлов». Но ни разу – для высадки посадочных десантов.

Демянск. Сталинградская прелюдия

Что приходит в голову, если относительно событий 1942 г. на советско-германском фронте мы слышим слова «котел» и «воздушный мост»? Конечно же – «Сталинград». Разумеется, это справедливо, но Сталинградский «котел» и наведенный в него «воздушный мост» не были для немцев и для Красной армии чем-то новым, а скорее повторением уже пройденного, хотя и в гораздо более крупных масштабах.

Но если о сражении, развернувшемся в приволжских степях, в той или иной мере знает каждый, то ожесточенные и кровопролитные бои на берегах рек Ловати и Полы под старинным русским городом Демянском остались практически неизвестными. Тем более немногие знают о «воздушном мосте» проложенном к окруженным в Демянске дивизиям вермахта. Вот о нем, ставшем своеобразной «репетицией» Сталинграда, мы и хотим рассказать.

Демянская операция началась 7 января 1942 г., когда в наступление перешли армии Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта П.А. Курочкина. Правда, специально устраивать немцам «котел» не собирались. Цели наступления была куда масштабнее. Во-первых, армии правого крыла фронта должны были выйти в район Пскова, а затем ударить в тыл частям немецкой Группы армий «Север» на ленинградско-новгородском направлении. Во-вторых, одновременно своим правым крылом войска фронта привлекались для глубокого охвата немецкой Группы армий «Центр» с севера. В центре фронта войскам 34-й армии предстояло только «сковать противника на демянском направлении»[47].

Но на войне планы имеют свойство не всегда сбываться. В отсутствие сплошной линии немецкой обороны соединениям фронта удалось проникнуть в оперативный тыл противника. Однако затем темпы удачно начатого наступления стали замедляться. Северо-Западный фронт просто не имел достаточно сил, чтобы одновременно решать две задачи оперативно-стратегического масштаба. В результате немцам удалось остановить наступление советских армий, но в тылу СЗФ, в районе Демянска, оказались окруженными шесть дивизий 16-й армии вермахта. В «котел» попали части 2-го армейского корпуса (12-я, 30-я, 32-я, 123-я и 290-я пехотные дивизии, а также моторизованная дивизия СС «Мертвая голова») под командованием генерала В. фон Брокдорф-Аллефельда.

Хотя последние сухопутные коммуникации этой группировки были перерезаны ещё 8 февраля, ликвидировать первый крупный «котел» Великой Отечественной войны так и не удалось. Не удалось это ни весной 1942 г., ни еще целый год. Более того, в апреле 1942 г. встречными ударами частей группы «Зейдлиц»[48] с запада и дивизии «Мертвая голова» из «котла» 2-й корпус был деблокирован. Основная заслуга в том, что немцам удалось продержаться в окружении почти три месяца, по праву принадлежит «воздушному мосту», созданному люфтваффе.

Надо сказать, что «горячие денечки» немецкой военно-транспортной авиации на Восточном фронте начались уже в декабре. Зимой 1941 г. она в широких масштабах привлекалась к снабжению передовых частей вермахта, а также к переброске из Германии и Польши резервов на центральный участок фронта. Именно в полосе Группы армий «Центр», наступавшей на Москву, в начале 1942 г. и была сосредоточена основная группировка немецких транспортников. Поэтому к моменту окружения 2-го корпуса в подчинении 1-го Воздушного флота люфтваффе имелось всего две транспортные группы – 172-я и только что переброшенная из Смоленска 9-я.

Части вермахта и СС, оказавшиеся в Демянском «котле», насчитывали около 95 тысяч человек. Чтобы удержать оборону, окруженных необходимо было непрерывно снабжать боеприпасами. Кроме того, солдаты и офицеры нуждались хотя бы в минимально приемлемых условиях своего существования. По немецким понятиям – это две трети суточного продовольственного пайка для людей и четверть фуражной нормы для лошадей. Для этого требовалось ежесуточно доставлять в «котел» не менее 300 тонн различных грузов.

Вот текст телеграммы, отправленной обер-квартирмейстером Группы армий «Север» командованию 16-й армии:

«Командование Группы армий “Север” считает необходимым выделить для снабжения воздушным путем 2-го армейского корпуса транспортный тоннаж в объеме, гарантирующем доставку трехсот тонн грузов ежедневно.

Исходные данные:

А) Находится на снабжении 92 тысячи человек и 21 тысяча лошадей.

Мортир 210-мм – девять, 100-мм пушек – восемь, тяжелых полевых гаубиц – 72, легких полевых гаубиц – двести.

В) Суточная потребность:

Продовольствие – 144,8 тонн.

Боеприпасы – 125 тонн.

Горючее – 30 кубометров.

В) Привлекаемый состав транспортной авиации:

30 кубометров (горючего) = 15 вылетов “Юнкерс-52”;

269,8 тонн = около 150 вылетов “Юнкерс-52”.

Таким образом, при условии выполнения каждым самолетом двух рейсов достаточно иметь 83 “Юнкерса-52”»[49].

У авиаторов были на этот счет свои соображения. По расчетам, выполненным штабом «Командования транспортной авиацией» (LuftTransportFuhrer, сокращенно – LTF), эту задачу могли решить около пятисот машин типа Ju-52. Расчеты принимали во внимание такие параметры, как реальное техническое состояние привлекаемой материальной части, зимние условия эксплуатации и возможности наземных служб по обеспечению полетов. С учетом всех условий получалось, что в строю одновременно может находиться не более 30 % от списочного парка (т. е. 150 машин). Каждый самолет мог за один рейс перевезти две тонны груза, что в итоге давало искомые 300 тонн.

18 февраля 1942 г. начальник штаба LTF полковник Фриц Морзик получил приказ срочно вылететь со своими подчиненными в распоряжение командования 1-го ВФ. По прибытии Морзик обосновался на аэродроме Псков-Южный, откуда и возглавил операцию по снабжению окруженных войск. Со стороны командования Группы армий «Север» за снабжение «котла», в соответствии с особым приказом[50], отвечал подполковник Топпе, возглавивший специальный штаб.

Отметим, что германское командование придавало очень серьезное значение вопросам снабжения. Показательный пример: из состава тыловых служб 8-й танковой дивизии были выделены 15 грузовых автомашин и 50 человек личного состава для работы с перебрасываемыми грузами на аэродроме Псков[51].

Поскольку имевшихся в наличии двух транспортных групп для создания «воздушного моста» было явно недостаточно, были приняты срочные меры по наращиванию авиационной группировки. Уже 19 февраля на аэродромы псковского аэродромного узла приземлились четыре группы транспортников из Витебска и Орши, ранее снабжавшие войска Группы армий «Центр».

Заслуживает внимания, как проходила переброска этих частей. Уже на аэродромах вылета «юнкерсы» загружались предметами снабжения для окруженных войск. Во время промежуточных посадок экипажи получали необходимые сведения о маршруте, погоде и предполагаемом противодействии противника. Исправные, но по каким-то причинам не готовые к немедленному старту в «котел» самолеты использовались для перевозки технического состава.

До конца февраля к снабжению Демянского «котла» были привлечены еще четыре группы. На этот раз их пришлось перебрасывать как с центрального и южного участков Восточного фронта, так из Рейха и даже со Средиземноморья (KGrzbV500 под командованием майора Бекманна). Личному составу этой группы неожиданно пришлось сменить жару африканских пустынь на российские снега и 30-градусный мороз.

Наконец, в начале марта военно-транспортная авиация 1-го ВФ пополнилась пятью группами, сформированными заново[52]. Одна группа (KGrzbV5) была вооружена самолетами типа «Хейнкель-111», но главной «рабочей лошадкой» «воздушного моста» стала проверенная «Тетушка Ю» – Ju-52. Из «изысков» можно отметить появление под Демянском Ju-90 и Fw-200 (в том числе и личного «Кондора» Гитлера, пилотируемого Х. Бауэром).

Две новые транспортные группы (KGrzbV6 и 7) по прибытии на место были расформированы, а их самолеты и личный состав пошли на пополнение действующих частей. Впрочем, весьма вероятно, что упомянутые 6-я и 7-я группы какое-то время действовали самостоятельно. По крайней мере, согласно немецким архивным документам за ними числится несколько потерянных при полетах в «котел» самолетов. Помимо перечисленных авиагрупп к снабжению Демянской группировки привлекался еще ряд частей люфтваффе и подразделения авиакомпании «Люфтганза»[53]. Кстати отметим, что советская разведка была довольно неплохо осведомлена о группировке транспортной авиации собранной противником (см. Приложение 3).

Состав группировки транспортной авиации, привлеченной к снабжению Демянского «котла»

Примечание: OTL – подполковник, Maj. – майор, Hptm. – капитан

Основным аэродромом, с которого начинался «воздушный мост» в Демянский «котел», стал Псков-Южный. Отлично оборудованный, он мог использоваться как днем, так и ночью, в том числе и в плохих метеоусловиях. Но так как вряд ли найдется летное поле, способное вместить 500 машин сразу, то помимо Пскова-Южного немцы «посадили» свои транспортники на полевые аэродромы Коровье Село, Остров и Псков-Западный. Однако емкость псковского аэродромного узла все равно была недостаточной, что вынуждало использовать более удаленные от «котла» (но зато хорошо оснащенные) аэродромы Риги и Двинска и специально оборудованный ледовый аэродром на акватории Рижского залива. Использовался и аэродром Дно, а в качестве запасной – передовая площадка Тулебля западнее Старой Руссы.

Обстановка в «котле» была значительно хуже. В наличии имелось только две площадки – Демянск и Пески. Причем больший по размерам Демянский аэродром (бывший советский передовой полевой аэродром) мог принять одновременно не более 30 машин. На разгрузку одной машины отводилось 90 минут, после чего самолет должен был немедленно взлетать. Поначалу на аэродроме не было никакого оборудования. Все – радиостанции, приводной маяк и даже простейшие инструменты – приходилось везти по воздуху. ВПП в Песках была подготовлена к марту, но сесть на эту полосу шириной всего 30 метров могли лишь наиболее опытные экипажи. Обе площадки в «котле» могли использоваться только днем.

Немцы попытались увеличить пропускную способность аэродромов внутри «котла» путем беспарашютного сбрасывания грузов на специальные площадки. Впрочем, особого эффекта подобная «рационализация» не имела, что хорошо видно из приведенных ниже документов 2-го корпуса[54]:

«1) Проведение выброски.

26 марта семь самолетов произвели выброску на площадку Игошино. Хотя площадка при сбросе была обозначена, пилоты не соблюдали ее границ. В результате много контейнеров было разбросано в радиусе до трех километров от точки сброса. Сбрасывались грузовые контейнера с различными видами продовольствия и барабаны с боеприпасами.

Из тринадцати машин, которые должны были проводить сбрасывание грузов, шесть сели на аэродроме Демянск.

Неизвестно, обнаружили ли они площадку для сброса или нет.

2) Состояние сброшенного продовольствия.

10 % сброшенных упаковок продовольствия повреждено. От удара о землю упаковки разрывались и продовольствие рассыпалось и перемешивалось…

От удара о землю продовольствие частично пришло в негодность: консервы сильно деформированы, частично банки лопнули, частично пригодны употреблению; шоколад и хлеб сильно измельчены и почти не пригодны к употреблению, сигареты использовать нельзя. Частично это объясняется совместной упаковкой продуктов разного типа. Так, консервные банки сильно повреждают шоколад и хлеб.

3) Состояние боеприпасов.

…Около 20 % процентов барабанов повреждено, содержимое частично выбросило в снег…

5) Выводы.

Сброс в больших масштабах нецелесообразен…»

Хотя реалии Восточного фронта, конечно, изменили утвержденные в Берлине планы, но, судя по всему, немцам удалось достаточно близко приблизится к заветной цифре «300 тонн». Об этом можно судить по таблице с отчетными данными по воздушным перевозкам накануне и в первые дни существования Демянского «котла».

Воздушные перевозки[55]

Примечание: 24 и 25 февраля 1942 г. в общем числе поставленных грузов учтены грузы, сброшенные для гарнизона Молвотицы.

Что означают сухие цифры, приведенные в таблице, попробуем проиллюстрировать расшифровкой одной табличной строки. Итак, за 19 февраля 1942 г.:

– семь Ju-52 совершили перелет из Риги в Демянск, где выгрузили горючее;

– 68 «юнкерсов» из Пскова приземлились в Демянске с горючим, продовольствием и боеприпасами;

– четырнадцать Не-111, вылетевшие из Риги, доставили гарнизону Холма продовольствие и боеприпасы (сбросили на парашютах);

– десять «хейнкелей», стартовавшие с псковского аэродромного узла, сбросили над деревней Кобылкино продовольствие и боеприпасы (Кобылкино – населенный пункт в полосе 10-го армейского корпуса. – Примеч. авт.);

– двадцать шесть Не-111 совершили перелет из Коровьего Села до Демянска, имея на борту продовольствие. Правда, машины не садились, а сбросили груз на парашютах;

– таким же образом поступили экипажи 42 «Хейнкелей-111», прилетевших в Демянск из Пскова[56].

При внимательном сравнении видна некоторая разница между цифрами, приведенными в таблице, и количеством самолетов, приведенных в её расшифровке. Что ж, такое несоответствие между отчетностью и реальной жизнью – дело вполне обыденное и вполне объяснимое, даже для педантичных немцев.

Отметим, что в таблице содержатся сведения только о перевезенных грузах. Однако вместе с горючим, продовольствием и боеприпасами в «котел» прибывало и пополнение. Так, 26 февраля в Демянске высадились 127 военнослужащих из 3-го авиаполевого полка, 80 эсэсманов, а также один офицер и шесть солдат, выписавшихся из госпиталей[57].

Первоначально полеты по «воздушному мосту» осуществлялись на малой высоте одиночными машинами или небольшими группами. Но при этом «Тетушки Ю» часто попадали под зенитный огонь, в том числе и из стрелкового оружия, из-за чего нередко на борту самолетов были убитые и раненые, а один транспортник разбился из-за того, что автоматной очередью советского пехотинца был убит пилот. Кроме того, одиночный Ju-52 имел мало шансов уцелеть при встрече с советскими истребителями. Как выглядели полеты в Демянский «котел» с точки зрения рядового пилота «юнкерса», хорошо описано в Приложении 4.

Вскоре немецкие летчики вынуждены были изменить свою тактику. Теперь транспортники летали большими группами (до 30 машин) на высоте около 2500 метров. Во-первых, это выводило их из зоны досягаемости малокалиберной зенитной артиллерии и стрелкового оружия советской пехоты. Во-вторых, сосредоточенный, массированный огонь из турельных пулеметов транспортников позволял с большим успехом отражать атаки советских летчиков.

Впрочем, от храбрых, настойчивых и агрессивных истребителей не спасал и полет в группе. Так, в немецких документах от 8 марта 1942 г. зафиксирована атака трех советских И-16 группы из пяти «юнкерсов», возвращавшихся из «котла». «Ишачки» сбили два транспортника, которые упали в расположение 5-й легкопехотной дивизии[58]. По архивным данным, это были Ju-52 из 600-й транспортной группы, с заводскими (бортовыми) номерами 5778 (NA+HK) и 7241 (KA+VZ) соответственно. Вообще этот Международный женский день для немцев не задался. В течение суток еще два транспортных самолета пропали без вести (один из 4-й транспортной группы, второй из группы «Oels»), пять машин получили повреждения различной степени тяжести. Потери экипажей составили семнадцать человек[59].

Прикрытие «воздушного моста» своими истребителями осуществлялось немцами от случая к случаю, в основном способом патрулирования в заданном районе. Штаб LTF поднимал вопрос об организации постоянного прикрытия «юнкерсов» тяжелыми истребителями Ме-110, с целесообразностью чего соглашались все вышестоящие штабы. Однако отсутствие свободных эскадрилий двухмоторных «охотников» так и не позволило реализовать этот замысел.

Малая пропускная способность аэродромов «котла» предъявляла повышенные требования к диспетчерской службе, работавшей под девизом «точно в срок». Экипажам задавалось и предельно строго выдерживалось время вылета, и особенно время посадки на демянский аэродром. Значительные проблемы создавало отсутствие необходимых запасов авиационного бензина. Снабжение топливом осуществлялось прямо с колес[60]. Иногда самолеты прямо в воздухе перенацеливались на тот аэродром, на который в данный момент завезли горючее.

В ходе операции по снабжению Демянского «котла» выяснилось, что далеко не все оборудование, установленное на немецких транспортных самолетах, может использоваться в условиях низких температур. Например, двигатели BMW-132 вырабатывали до ремонта всего 40 часов при назначенном ресурсе в 200. Нехватка этих моторов на авиаремонтном заводе в Риге привела к тому, что некоторые самолеты на двух оставшихся в строю двигателях перегонялись на заводы в Германию для установки третьего. Немцам пришлось в экстренном порядке провести мероприятия по утеплению почти всех систем и оборудования «Юнкерсов-52»[61].

Справедливости ради надо сказать, что со всеми трудностями наземный и летный состав немецкой транспортной авиации справился вполне успешно, сделав все возможное для бесперебойного функционирования «воздушного моста».

Кроме Демянска на полетных картах транспортной авиации 1-го ВФ значился ещё один пункт в советском тылу. Это был город Холм, в котором еще 23 января 1942 г. был окружен немецкий гарнизон во главе с командиром 281-й охранной дивизии генерал-майором Теодором Шерером. Правда, условия, в которых тут пришлось работать немецкой транспортной авиации, были куда сложнее, чем в Демянском «котле».

И без того небольшая территория, занимаемая гарнизоном, в результате атак советских войск постоянно уменьшалась, подобно «шагреневой коже». Посадочная полоса находилась под непрерывным обстрелом. Основным методом доставки грузов гарнизону стало сбрасывание грузовых контейнеров на парашютах. Но из-за незначительных размеров территории, контролировавшейся оборонявшимися, грузы приходилось сбрасывать под огнем из почти всех видов оружия. Это вынудило немецкое командование широко привлекать к снабжению «Группы Шерера» бомбардировщики 4-й, 27-й и 53-й бомбардировочных эскадр. Предполагалось, что «хейнкели» смогут более эффективно подавлять средства ПВО огнем своего бортового оружия.

Надо отметить, что, по имеющимся в нашем распоряжении документам, потери контейнеров при сбрасывании были относительно небольшие. Вот несколько примеров[62]:

– 3 марта 1942 г. сброшено 87 контейнеров, подобран 61, унесло за линию фронта семь, взорвались или разбились семь. Из числа подобранных контейнеров 50 % имеют повреждения из-за не раскрытия парашютов;

– 5 марта 1942 г. (до полудня) сброшено 35 контейнеров, четыре упали за линией фронта, один взорвался, один полностью разбился;

– 22 марта 1942 г. сброшен 61 контейнер, взорвались при падении два, подобрано около пятидесяти;

– 26 марта 1942 г. из 180 сброшенных контейнеров пять совершенно разбиты;

– 27 марта 1942 г. 186 контейнеров подобрано, из них три повреждены;

– 28 марта 1942 г. из 185 сброшенных контейнеров четыре упали в расположение советских войск, а одиннадцать разбились из-за нераскрытия парашютов.

Трудно сказать, насколько снизило уровень потерь использование в снабжении Холма боевых машин вместо транспортных самолетов. По меньшей мере один из «черных» дней в истории 27-й бомбардировочной эскадры «Бельке» связан именно с Холмом. Шестого апреля 1942 г. над «крепостью» были потеряны сразу три Не-111Н-6 (заводские номера 4870, 4850 и 4902). Два экипажа в полном составе пропали без вести. Ещё один экипаж сумел посадить свою машину на территории «крепости» и дождаться деблокады[63].

Если с доставкой грузов вопрос был более-менее решен, оставалась ещё очень важная проблема пополнения гарнизона личным составом. То, что пополнение было жизненно необходимым, говорят хотя бы итоги боев. За первые 75 дней блокады немецкие потери составили: 737 убитых, 157 пропавших без вести, 2063 раненых и 408 больных[64]. Всего же оборона Холма стоила немцам 1550 человек убитых и 2200 раненых солдат и офицеров.

Весь драматизм ситуации для немцев хорошо передает радиограмма генерала Шерера от 20 февраля 1942 г.: «Обстрел противника чрезвычайно усилился. Группы Укермана[65] еще не видно. Сил гарнизона не хватает. Пока мы еще в состоянии держаться, прошу срочно перебросить планером минимум усиленную пехотную роту, расчет для противотанкового орудия и 50-мм бронебойные снаряды»[66].

Предпринятая в начале февраля попытка нескольких Ju-52 сесть в Холме провалилась. Две транспортные машины были сожжены на летном поле советскими истребителями[67]. С 20 февраля аэродром вообще уже нельзя было использовать. Поэтому для доставки людей люфтваффе были вынуждены применить десантные планеры. В Холм летали сцепки из планеров DFS-230 и Go-242, с самолетами-буксировщиками Ju-52 и Не-111 соответственно. DFS-230 брал на борт десять человек. «Гота», для которой Холм стал боевым дебютом, вмещала двадцать одного пассажира.

Впервые планер этого типа совершил посадку в «крепости» 16 февраля. Когда периметр обороны сузился настолько, что использовать холмский аэродром стало невозможно, немецкие пилоты-планеристы сажали свои «парусники»[68] прямо на городские улицы. Чтобы максимально обеспечить безопасность садящегося планера, вылеты планировались поздно вечером или рано утром. Впрочем, посадка не всегда удавалась в намеченном месте. Так, 21 февраля из-за обстрела самолет-буксировщик рано отцепил планер, и тот сел в расположении группы Укермана[69].

Переброска личного состава в целом прошла достаточно успешно. Гарнизон Холма в ходе его осады пополнили подразделения из 329-й (25 февраля была доставлена рота численностью 80 добровольцев из состава дивизии) и 218-й пехотных дивизий, а также полностью 3-й батальон 1-го авиаполевого полка бригады «Мейндль», не считая добровольцев из других частей. К слову сказать, Холм стал местом рождения побочного «дитя» люфтваффе – авиаполевых частей[70]. Первым таким соединением и стала вышеупомянутая бригада «Мейндль», впоследствии развернутая в 21-ю авиаполевую дивизию. Благодаря «воздушному мосту» гарнизон Холма, несмотря на все усилия частей 3-й ударной армии, смог продержаться до 5 мая 1942 г. В этот день подразделения 411-го пехотного полка 122-й пехотной дивизии вермахта сначала прорвали блокаду города, а затем вытеснили советские войска из занимаемых ими кварталов города[71].

Общие итоги холмского «воздушного моста» таковы:

– самолеты типа «Хейнкель-111» совершили 2122 вылета на сброс грузов;

– «Юнкерсы-52» стартовали в направлении Холма 91 раз;

– для снабжения окруженного гарнизона был использован 81 планер, из которых минимум 56 удачно приземлились в «крепости»[72].

Успехи советской стороны при воздушной блокаде Демянского «котла» оцениваются в отечественной военно-исторической литературе достаточно скромно. Так, обычно в не склонной к преуменьшению вражеских потерь хронике 1-й ударной армии отмечается, что ежедневно зенитной артиллерией в полосе её действий сбивалось не более одной машины. А именно через полосу этой армии пролегал кратчайший маршрут полета транспортной авиации немцев в Демянск. Разумеется, свое негативное влияние оказал общий недостаток зенитных средств в войсках Красной армии весной 1942 г. Однако еще большее влияние имел чисто человеческий фактор. Дело в том, что кратчайший маршрут проходил над так называемым «рамушевским коридором», ставшим в марте – апреле 1942 г. ареной ожесточенных и в целом неуспешных для войск Северо-Западного фронта боев. В такой ситуации вряд ли бойцы и командиры считали уничтожение пролетавших над ними транспортных самолетов врага своей первостепенной задачей.

Впрочем, на войне бывало всякое, и бывало, что инициативные действия даже бойцов тыловых частей приносили реальные успехи. Так, газета «Правда» рассказывала о шоферах части воентехника 1-го ранга Безрукавенко, которые из карабинов сбили «Юнкерс-52», перевозивший две тонны овса и муки. Из состава экипажа был взят в плен борт-стрелок унтер-офицер Вальтер Гель. Согласно немецким отчетам, 17 марта 1942 г. пропал без вести Ju-52 (зав. 6068, DA+GF) из состава II./KGrzbV1. Его экипаж в составе четырех человек считается пропавшим без вести[73].

Деятельность советской авиации по срыву немецкого «воздушного моста» зимой 1942 г. освещается ещё более скупо, хотя в районе Демянска были сосредоточены достаточно крупные силы, в том числе и вновь сформированная 2-я ударная авиагруппа Ставки. Перед началом Торопецко-Холмской операции ВВС 3-й и 4-й ударных армий были усилены шестью истребительными, пятью бомбардировочными (в основном ночными легкими) и одним штурмовым авиаполками. Например, на 22 февраля 1942 года 3-я ударная армия располагала следующими авиационными силами: 163-м иап (вооружен самолетами Як-1), 728-м иап (И-16), 128-м ббап (Пе-2), 621-м ап (Р-5) и 663-м ап (По-2). Конечно, в ходе операции состав ВВС менялся. Та же авиация 3-й ударной в начале апреля уже располагала одним легкобомбардировочным (двенадцать По-2) и тремя истребительными полками, в которых имелась всего-навсего дюжина И-16.

Насколько можно судить по опубликованным документам Ставки и командования фронтов, истребительная авиация специально на воздушную блокаду «котла» не нацеливалась. Выполнение же задач уничтожения транспортной авиации противника в ходе повседневной боевой деятельности, при наличии благоприятных условий преодоления промежутка между кольцами окружения для последней, существенно повлиять на ситуацию не могло.

Интересно, что два эпизода воздушной войны над Демянским «котлом» стали широко известными по художественной и мемуарной литературе. Над Демянском воевал в составе 580-го иап и в начале апреля 1942 г. был сбит легендарный герой «Повести о настоящем человеке» Алексей Петрович Мересьев. А в январе в воздушном бою над Старой Руссой погиб сын легендарного полководца Гражданской войны Михаила Васильевича Фрунзе – Тимур, летчик 161-го иап.

Борьба с авиацией противника на аэродромах также была организована недостаточно активно. По данным немецких архивов, с 1 февраля по 7 мая 1942 г. на аэродромах Демянск и Холм советской авиацией были уничтожены всего 5–6 «Юнкерсов-52» и еще пять – повреждено. Кроме «Тетушек Ю» на демянском аэродроме был сожжен разведчик Hs-126B-1 из ближнеразведывательного отряда 4.(Н) /23 и поврежден один Bf-109F-4 из 3-й истребительной эскадры «Удет». Впрочем, несмотря на минимальные потери, командование немецкой 16-й армии очень нервно реагировало на подобные атаки. Так, по результатам налета 27 февраля, когда на аэродроме Демянск был уничтожен «Юнкерс-52» и разрушен узел связи, было заявлено о совершенно недостаточном прикрытии с воздуха аэродрома выгрузки[74].

О потерях в результате налетов на аэродромы, откуда брал начало «воздушный мост», в немецких документах за этот период сообщается вообще только один раз. Первого апреля в Пскове был поврежден Не-111Н-6 из 6./КG4[75].

Слабое воздействие советской авиации на аэродромы погрузки отмечается и в немецкой мемуарной литературе. К примеру, руководивший «воздушным мостом» Ф. Морзик пишет, что в случае массированных ударов по тыловым аэродромам снабжение окруженных войск наверняка было бы сорвано. В то же время подчеркивается, что постоянная угроза внезапной атаки с воздуха при стоянке самолетов на аэродромах внутри «котла» значительно увеличивала напряжение как летного состава, так и наземных служб. Удивительно, но значительно большие потери противник понес на земле позже, уже после того как «котел» был деблокирован. Только в июне – сентябре 1942 г. на аэродромах Демянск и Пески было уничтожено 10 Ju-52 и четыре FW-189.

Данные немецкой стороны хорошо подтверждаются уже опубликованной отечественной информацией. Так, в марте 1942 г. (это пик немецких перевозок в «котел») авиация 3-й ударной армии всего выполнила 694 вылета днем и 238 ночью. Из них в 244 вылетах целью были наземные войска противника, 544 вылета сделано на прикрытие собственных частей и ни одного[76] – для ударов по вражеским аэродромам.

Не предпринималось попыток атаковать аэродромы противника внутри «котла» с земли. Правда, в отечественных источниках очень глухо упоминается о проведенном в феврале – марте 1942 г. рейде в район Демянска двух воздушно-десантных бригад (2-й и 204-й). Обе бригады первоначально планировалось десантировать в район Порхова, но их использовали для «просачивания» через разрывы в линии обороны, в тыл окруженной группировке. По немецким сведениям, – а к ним в плен попал командир одной из бригад, – задачей десантников как раз и являлось нападение на аэродромы выгрузки[77]. К сожалению, наспех подготовленная и плохо организованная операция провалилась, противник быстро локализовал вклинение и этот «парашютно-пеший» десант до аэродромов так и не добрался.

Всего за период существования Демянского плацдарма (с 20 февраля 1942 г. по январь 1943 г.) немецкой транспортной авиацией было выполнено 32 427 вылетов с грузом и 659 с пассажирами на борту. За это время удалось на аэродромы в «котле» перевезти 64 844 тонны грузов и 30 500 человек личного состава. Обратными рейсами было вывезено 35 400 человек, в основном раненых и больных. В наиболее напряженный период, когда наземные коммуникации были полностью перерезаны (с 19 февраля по 18 мая 1942 г.), авиация сделала 24 303 вылета в «котел», доставив 15 446 тонн (в среднем 273 тонны в сутки) грузов, вывезя 22 903 раненых[78].

Транспортная авиация люфтваффе смогла успешно провести свою первую значительную операцию на Восточном фронте, сделав все возможное для спасения окруженных частей вермахта. В свою очередь, советские ВВС не сумели эффективно противодействовать немецкому «воздушному мосту», что вкупе с неудачными действиями наземных частей Красной армии и привело к деблокаде Демянского «котла». Первопричина же наших неудач стара как мир: переоценка собственных сил и недооценка сил противника.

Однако для немцев победа под Демянском стала, как ни странно, ступенью к поражению, поскольку внушила Верховному командованию люфтваффе и вермахта уверенность в способности своей военно-транспортной авиации повторить такой «воздушный мост» в любой обстановке, которая может сложиться на фронте. Когда через десять месяцев Гитлер принял роковое для Германии решение не оставлять Сталинград, этому в немалой степени способствовал удачный опыт снабжения окруженной в валдайских лесах группировки. Конечными пунктами многих транспортных групп, до того летавших в Демянск, станут аэродромы в Сталинградском «котле», а руководить снабжением 6-й армии станет все тот же Морзик, получивший к тому времени генеральские погоны. Однако Сталинград совсем не будет похож на Демянск весны 1942 г. Для очень многих экипажей немецких транспортных самолетов он обернется братской могилой…

В заключение попытаемся ответить на вопрос: какой же оказалась для Германии цена демянского «воздушного моста»? На этот счет точного ответа не существует до сих пор. По одним немецким данным, Демянск обошелся люфтваффе в 262 самолета и 385 человек летного состава. В число потерь вошли и два командира групп: командир KGrzbV900 майор Биттнер, попавший в плен 20 марта, и командир KGrzbV172 майор Хаммер, пропавший без вести 23 февраля[79]. Именно эти цифры приводит Ф. Морзик в своих послевоенных мемуарах. В то же время существуют иные данные. Согласно им, при снабжении «котла», было потеряно 112 немецких транспортников, из которых 27 «Юнкерсов-52» и 28 «Хейнкелей-111» – в Холме. По нашему мнению, именно эти числа ближе всего к истине.

Авторам удалось точно идентифицировать по данным немецких архивов 116 машин (потеря свыше 60 %), потерянных на снабжении «котла». В их числе 104 Ju-52, 10 Не-111 и два Ju-86. Кроме них в документах проходят 47 потерянных грузовых планеров (большинство – как уничтоженные своими войсками), в таблицу не включенных[80]. Из таблицы можно сделать немаловажный вывод: многочисленные заявления немецких авторов о том, что главным противником люфтваффе на Востоке был «генерал Мороз», не подтверждаются документально. Несмотря на имевшиеся проблемы с эксплуатацией, потери авиатехники по не боевым причинам не выходили за пределы обычного соотношения для времен войны.

Потери немецкой военно-транспортной авиации при снабжении Демянского «котла» (1 февраля – 20 мая 1942 г.), учтенные по документам Военного архива ФРГ

Примечания

1. В таблице учтены потери бомбардировочных эскадр при снабжении «Группы Шерер» (г. Холм).

2. ИА – потери от истребительной авиации; ПВО – потери от огня с земли; АЭ – потери на аэродромах в результате воздействия противника; Др. боев. – другие боевые потери, в том числе и в случае, когда причина гибели самолета точно не указана (в немецких документах используется термин «Feindeinwirkung», что означает «от воздействия противника», не путать с «Unbekannt» – «причина неизвестна»).

Пока не удалось найти подробных немецких документов, которые в полной мере отражают потери грузов и пассажиров при полетах на снабжение Демянского «котла». Хотя они, безо всякого сомнения, были. Например, 25 февраля 1942 г. на льду озера Ильмень был обнаружен «Юнкерс-52», сбитый предположительно накануне. Среди обломков машины были обнаружены тела двух летчиков и 18 солдат из авиаполевых частей люфтваффе[81]. 25 марта был сбит Ju-52 (зав. 5095) из состава KGrzbV700. Самолет совершил посадку на лес. Все находившиеся на борту раненые погибли. Уцелел только пилот, унтер-офицер Йозеф Шмукер, который с тяжелыми ожогами попал в плен и пережил войну. 2 марта сбит зенитной артиллерией Ju-52 (зав. 7404) из KGrzbV4. Четыре человека экипажа и 14 военнослужащих погибли[82].

И последнее. Несмотря на нерешенность задачи по воздушной блокаде Демянского «котла», итоги противодействия ВВС Красной армии транспортной авиации люфтваффе зимой – весной 1942 г., по нашему мнению, нельзя считать совсем уж провальными. Как показал опыт боев на советско-германском фронте, решить задачу воздушной блокады окруженной группировки противника только силами одних ВВС не удалось ни разу. Под Сталинградом (это ли не классика блокадных действий) немцы до конца снабжали свои войска, сажая «юнкерсы» даже под минометным обстрелом. Решающую роль в судьбе 6-й армии генерала-фельдмаршала Ф. Паулюса сыграли все-таки пехотинцы, танкисты и артиллеристы Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов, а не летчики и зенитчики.

Кроме того, условия противодействия сталинградскому «воздушному мосту» были несравнимо благоприятнее, чем под Демянском. Устойчивость кольца окружения на Волге не идет ни в какое сравнение с ситуацией в «рамушевском коридоре» весной 1942 г. Аэродромы, с которых снабжался Демянский «котел», не подвергались погромам, подобным тому, что учинили танкисты 24-го танкового корпуса генерала В.М. Баданова на аэродроме Тацинская в январе 1943 г. Поэтому, при здравом рассмотрении, более сотни немецких транспортных самолетов, потерянных за три месяца под Демянском, не такой уж и плохой для нас итог, даже в сравнении с 495 машинами, которыми люфтваффе заплатило за существовавший в течение двух с половиной месяцев «воздушный мост» в Сталинград.

В жарком небе Восточного фронта (1942–1943)

Итак, завершилась первая военная зима. Обе стороны готовились к летней кампании 1942 г., планируя операции, которые должны были наконец-то решить исход войны. Одним из важных инструментов, которыми немецкое командование собиралось достичь намеченных целей, была авиация, как боевая, так и военно-транспортная. Немцы широко использовали возможность оперативно перебрасывать по воздуху резервы на различные участки фронта, так и снабжать с помощью авиации свои части, оказавшиеся в тактическом или оперативном окружении. Причем это выливалось не только в крупные операции по снабжению Сталинградского «котла», гарнизона Великих Лук и Кубанского плацдарма (о чем будет рассказано отдельно и подробно), но и в полеты в многочисленные малые «котлы». Но обо всем по порядку.

Наверное, самое эффектное событие летней кампании 1942 г., связанное с деятельностью «воздушных извозчиков люфтваффе», произошло в начале мая. Как написала газета «Правда» в номере от 23 мая 1942 г., 12 мая советской зенитной артиллерией в районе Харькова был уничтожен немецкий транспортный самолет «Юнкерс-52». Попавший в плен фельдфебель Леопольд Штефан (из Lg.Kdo.Kiew – «авиационный округ Киев») сообщил, что машина перевозила пятнадцать пассажиров и почту, потеряла ориентировку и была сбита. Действительно, немецкие документы упоминают о пропавшем без вести Ju-52 (зав. 5752, борт. NJ+CU) из состава KGrzbV300. На борту самолета находились четыре члена экипажа (пилот унтер-офицер Герхард Отто) и десять пассажиров (пять из люфтваффе и пять из сухопутных войск). Однако пленный фельдфебель на допросе не упомянул о весьма существенной детали – среди пассажиров был целый немецкий генерал, командир 6-й строительной бригады люфтваффе генерал-майор Вальтер Хелинг[83]. Хелинг стал одним из семи строевых[84] генералов вермахта, погибших в бою в период летней кампании 1942 г.

Не такой впечатляющий, но тоже довольно показательный случай произошел 14 июля 1942 г. Немцы стремились как можно быстрее перебрасывать боевую авиацию и части обеспечения на только что занятые аэродромы, даже не считаясь с риском возможных потерь. При таком перебазировании в районе Миллерово советские зенитчики сбили «юнкерс» из состава KGrzbV4 (зав. 5417). Погиб весь экипаж во главе с обер-фельдфебелем Паулем Фойа и восемь пассажиров из состава строительного батальона LwBaubatl.9/VI. Среди погибших был сам командир батальона майор Карл Тишнер. Еще семь военных строителей получили ранения[85].

Как и в 1941 г., немцы использовали транспортную авиацию для срочной переброски резервных частей на угрожаемые участки фронта. 31 августа 1942 г. для прикрытия растянутых флангов 14-го танкового корпуса, только что вышедшего к Волге, по воздуху была переброшена боевая группа люфтваффе «Девальд». Переброска осуществлялась машинами 50-й транспортной группы на аэродром Песковатка. Интересно, что костяк боевой группы составляла рота 17-го парашютного зенитно-пулеметного батальона (4./FsFlaMGBtl7), на вооружении которой имелись 20-мм зенитные автоматы и 50-мм противотанковые пушки. Рота стала единственным подразделением воздушно-десантных войск Германии, участвовавшим в Сталинградской битве.

Весной 1942 г. на транспортную авиацию люфтваффе легла дополнительная нагрузка. Командование вермахта решило организовать для войск Восточного фронта регулярное почтовое авиасообщение. Вот строки из немецкого документа «Полевая авиапочта для Восточного фронта»: «1) Чтобы обеспечить войска Восточного фронта быстрым видом почтовой связи, учреждается “Авиаполевая почта – Восток”

2) К пересылке допускаются

а) Обычные письма и открытки весом до 10 грамм максимум;

….

3) Исключительно для использования в авиаполевой почте будут выпущены специальные марки. Каждый военнослужащий вермахта имеет право получить четыре марки на месяц, в том числе две для отправки писем в Рейх. Две другие должны быть вложены в конверты для наклейки на ответные письма»[86]. Далее с немецкой педантичностью перечислялось, какие должны быть надписи на конвертах, как упаковывать авиапочту, как распределять марки. Может, это и покажется мелочью, но именно такие мелочи и определяли в совокупности высокую боеспособность германской армии.

В немецких документах 1942 г. появляются сведения о новом противнике люфтваффе – советских партизанах. В докладах наших партизанских командиров тоже довольно часто упоминаются случаи уничтожения транспортных машин, имевших три мотора и характерный внешний вид. Кадры советских фото– и кинооператоров, прибывших с «Большой земли», запечатлели для нас некоторые из успешных партизанских акций. По понятным причинам, больше всего доставалось немецким транспортникам на северо-западном участке советско-германского фронта. Но бывало, что перепадало и их «камрадам» в Группе армий «Центр».

Немецкие документы также сохранили ряд эпизодов, связанных с успехами «партизанской ПВО». Так, 10 августа 1942 г. в районе населенного пункта Бешичи совершил вынужденную посадку транспортный «Юнкерс-52», поврежденный ружейно-пулеметным огнем с земли[87]. Возможно, что самолет получил незначительные повреждения, так как его нет в ежедневных сводках потерь люфтваффе.

Примечания

1

Braunburg R. Kranich in der Sonne. Muenchen, 1980. S. 134 ff.

2

Hptm. Spohr. Geschichte der Kampfgeschwader 1 «Hindenburg».Berlin, 1944 // NARA T-957 roll 50.

3

Neumann J. Die 4. Panzerdivision, 1938–1945. Bd.1 – o.O., 1985. S. 431. Для сравнения укажем, что за период 21.09–15.10.1941 г. трофеи дивизии составили только 391 м³ горючего против 1909 м³ собственного снабжения, что сразу вызвало потребность в доставке грузов по воздуху.

4

Asmus D. 20. Infanterie-Division (mot.). Chronik+Geschichte. 4. Teil. o.O., 1997. S.18, 56

5

Loser J. Bittere Pflicht. Osnabruck, 1986. S.102

6

Morzik F. Die deutschen Transportflieger im zweiten Weltkrieg. Frankfurt am Main, 1966. S. 72. При этом генерал Морзик в своей книге дает иную трактовку событиям, связанным с переброской парашютистов на Восточный фронт. По его версии, свежие элитные части должны были придать новый импульс немецкому наступлению на Ленинград.

7

Разведсводка штаба Ленинградского фронта от 04.10.1941 г. № 39. www.podvignaroda.ru

8

BA-MA RL 2 III/1179. S. 321.

9

Хазанов Д. Неизвестная битва в небе Москвы 1941–1942 гг. Оборонительный период. М., 1999. С. 77.

10

Neumann J. Die 4. Panzer-Division, 1938–1945. Bd.1 o.O.,1985. S. 305, 327.

11

Boucsein H. Halten oder Sterben. Potsdam, 1999. S. 88.

12

Die II. Kampfgeschwader zur besondere Verwendung 1 1938–1943 umbenannt in II. Transportgeschwader1 / Kameradschaft ehemaliger Transportflieger. o.O, o.J. S. 108.

13

BA-MA RL 2 III/1178 S. 76, 79.

14

Boucsein H. Op.cit. S. 71.

15

Die II. Kampfgeschwader zur besondere Verwendung 1 1938–1943 umbenannt in II. Transportgeschwader1/ Kameradschaft ehemaliger Transportflieger. o.O, o.J. S. 110

16

Die II. Kampfgeschwader zur besondere Verwendung 1 1938–1943 umbenannt in II. Transportgeschwader1/ Kameradschaft ehemaliger Transportflieger. o.O, o.J. S. 111.

17

Крайнов П. Артиллеристы разгромили вражеский аэродром //Красная Звезда. 1941. 1 ноября.

18

BA-MA RL 2 III/1179. S. 202, 337.

19

Boucsein H. Op.cit. S. 98.

20

Plato, von. A.D. Die Geschichte der 5. Panzer-Division 1939–1945. Regensburg, 1978. S. 169, 193

21

Haupt W. Die 8. Panzer-Division im Zweiten Welykrieg. Friedberh, 1987. S. 189.

22

Die II. Kampfgeschwader zur besondere Verwendung 1 1938–1943 umbenannt in II. Transportgeschwader1/ Kameradschaft ehemaliger Transportflieger. o.O, o.J. S. 114–115.

23

Серийный номер 5974, бортовой P4+CH.

24

Рыбин Ю. Первенец ленд-лиза. АвиаПарк, 2008. № 2.

25

Lohse G. Geschichte der rheinisch-westfaelischen 126. Infanterie-Division 1940–1945. Bad Nauheim, 1957. S. 74.

26

Reinhardt K. Die Wende vor Moskau. Stuttgart, 1972. S. 219.

27

Meyer-Detring W. Die 137. Infanterie-Division. Eggolsheim, o.J. S. 125.

28

Hartmann Ch. Wehrmacht im Ostkrieg. Muenchen, 2010. S. 373.

29

Gschoepf R. Mein Weg mit der 45. Infanterie-Division. Linz a.d. Donau, 1955. S. 211.

30

Haupt W. Geschichte der 134. Infanterie-Division. o.O., 1971. S. 114

31

NARA Т-312 R. 1654 F. 0491.

32

Jenner M. Die Geschichte der 216./272. Infanterie-Division. Eggolsheim, o.J. S. 52.

33

По другим данным, в Сухиничи были доставлены 150-мм снаряды для тяжелых пехотных орудий.

34

Lynch T. Silent Skies. The glider war 1939–1945. Pen&Sword, 2008. Р. 158–159.

35

BA-MA RL 2 III/ 1179. S. 16.

36

Paul W. Geschichte der 18.Panzer-Division 1940–1943. Reutingen, 1989. S. 183.

37

Голиков Ф.И. В Московской битве. М., 1967. С. 176.

38

Собственно высадку должна была производить 61-я пехотная дивизия, а 217-я предназначалась для охраны побережья.

39

Великая Отечественная. День за днем // Морской сборник. 1991. № 9. С. 21.

40

NARA Т-314 roll 0554. Документ любезно выложен на форуме сайта «Цусима» http://tsushima.su/forums, А.Г. Пересторониным.

41

NARA Т-311 roll 108. Сводка о потерях 18-й армии за 19.09.1941 г.

42

Born K. Rettung zwischen den Fronten. Muenchen, 2011. S. 98 ff.

43

Боевая летопись Военно-морского флота, 1941–1942. М., 1992. С. 133.

44

Великая Отечественная. День за днем // Морской сборник. 1991. № 9. С. 25.

45

Заблотский А.Н., Ларинцев Р.И. В прицеле Ме-110. СПб., 2006. С. 22.

46

Meister J. Der Seekrieg in der osteuropaischen Gewassern 1941—45. Muenchen, 1958. S. 32.

47

Русский архив: Великая Отечественная война: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). М., 1996. С. 340.

48

Деблокирующая группа названа по фамилии своего командира генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха, с которым мы ещё встретимся в главе, посвященной Сталинградской битве.

49

NARA Т-312 roll 557 frame 8167594. Впрочем, в другом документе численность окруженных указывалась даже больше – 96 500 человек.

50

Текст приказа см. Приложение 1.

51

Haupt W. Die 8. Panzer-Division im Zweiten Welykrieg. Friedberh, 1987. S. 212.

52

Как проходило формирование новых групп, хорошо видно из документа, приведенного в Приложении 2.

53

В том числе летавшая на Не-111 группа KGrzbV211, транспортные отряды I и XI воздушных корпусов, отряд буксировщиков планеров «Хабихт» из состава XI корпуса, отряд «Luft-Verkehrs-Staffel-Berlin-Rangsdorf».

54

NARA Т-312 roll 556 frame 8166830.

55

NARA Т-312 roll 557 frame 8167597ff.

56

NARA Т-312 roll 557 frame 8167608. Как видно, данные таблицы включают не только вылеты собственно в Демянский «котел», но и на снабжение других окруженных гарнизонов.

57

NARA Т-312 roll 557 frame 8167497.

58

NARA Т-312 roll 556 frame 8166679.

59

BA-MA RL 2 III/1180. S. 132, 233, 306, 323.

60

Интересно, что и у педантичных немцев существовала проблема «прихватизации» горючего различными воинскими частями и учреждениями.

61

Morzik F. Die deutschen Transportflieger im Zweiten Weltkrieg. Franfurt am Main, 1966. S. 140.

62

NARA Т-312 roll 557 frame 8167820ff.

63

Waiss W. Chronik Kampfgeschwader Nr. 27 Boelcke. Bd. IV. Tle. 3. Aachen, 2005. S. 47.

64

NARA Т-312 roll 561 frame 8173000.

65

Сводная часть, пытавшаяся деблокировать Холм.

66

NARA Т-312 roll 556 frame 8166337.

67

NARA Т-312 roll 556 frame 8166492.

68

Просим прощения за вольный перевод термина «Segelflugzeug»

69

NARA Т-312 roll 556 frame 8166331.

70

 Авиаполевые дивизии люфтваффе (Luftwaffenfelddivisionen) были сформированы осенью 1942 г. для использования на фронте в качестве обычной пехоты. Личный состав дивизий набирался из различных наземных подразделений ВВС и поэтому не обладал соответствующей выучкой и боевым опытом. Как правило, авиаполевые дивизии уступали частям вермахта в боеспособности и несли неоправданно большие потери. Всего сформирована двадцать одна дивизия, которые организационно входили до 31.10.1943 г. в состав ВВС. С 1.11 1943 г. были переданы в состав сухопутных войск.

71

Geschichte der 121. ostreussischen Infanterie-Division 1940–1945/ Traditionverband der Division. Munster/Frankfurt/Berlin, 1970. S. 166 ff.

72

 http://www.wehrmacht-awards.com/campaign_awards/shields/cholm_files/cholmbattle.htm

73

BA-MA RL 2 III/1180. S. 262.

74

NARA Т-312 roll 556 frame 8166268.

75

В то же время аэродром Дно неоднократно подвергался ударам с воздуха.

76

Курсив наш.

77

Аналогичной информацией с нашей стороны авторы не располагают.

78

Morzik F. Die deutschen Transportflieger im Zweiten Weltkrieg. Franfurt am Main, 1966. S. 145.

79

BA-MA RL 2 III/1180. S. 251, 390.

80

Почти все планеры потеряны на снабжении Холма.

81

NARA Т-312 roll 556 frame166279.

82

BA-MA RL 2 III/1180. S. 138.

83

BA-MA RL 2 III/1181. S. 307, 312.

84

Здесь имеются в виду генералы всех родов войск и служб, за исключением генералов медицинской службы.

85

BA-MA RL 2 III/1121. S. 225.

86

NARA Т-313 roll 123 f. 908.

87

NARA Т-313 roll 113 f. 600.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.