Сколково. Хронотуризм - Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол

Упорство и пытливый ум помогли ему с блеском сдать вступительные экзамены в учебное заведение мечты, и он переехал в столицу. Одного лишь не учел отслуживший в армии юный и наивный Александр: не все то золото, что блестит. Многие абитуриенты даже не догадывались, что за карьера и в каком из ведомств может ожидать их в будущем. Суровые парни из СВР пристально следили за бесшабашными студентами, оценивая их шансы и выбирая лучших.

Именно внешней разведке приглянулся Петр Александрович Васнецов. Он был завербован и взят в разработку. Если зайти на официальный сайт СВР (да, на бескрайних просторах интернета есть и такой!), то можно увидеть следующие строки:

«СВР России – современная специальная служба, в которой работают талантливые, целеустремленные, преданные Родине и воинскому долгу люди. Основным направлением деятельности Службы является своевременное выявление угроз национальной безопасности России».

Так ли это было на самом деле, сказать сложно, но впоследствии данные строчки стали лозунгом, который Петр пронес через всю жизнь. По окончании института Васнецов начал свою дипломатическую карьеру в качестве второго секретаря посольства в Польше. Он проработал там два года, поднял давно законсервированную сеть осведомителей и добился расторжения договора о предоставлении территорий для размещения средств противовоздушной обороны Соединенных Штатов. Заслужив тем самым лестные отзывы руководства, он продолжил восхождение по карьерной лестнице, заняв пост первого секретаря посольства в Китае. Там он пять лет получал и переправлял на родину все сведения о ядерных разработках азиатского соседа. Но пиком его карьеры стали Нидерланды.

Что может заинтересовать наше государство в этой северной европейской стране, прослывшей рассадником порока? Ответить можно одним словом – Эйндховен. Промышленный шпионаж, вот чем пришлось заниматься Петру. Делал он это легко и изящно. Вербовал агентов, подкупал госслужащих, сулил деньги, любовь прекрасных женщин и новые возможности… Пока в один прекрасный момент на пороге его квартиры не появились двое в штатском.

Один из них, хмурый высокий брюнет в добротном костюме-«тройке» и длинном сером плаще, достал из кармана тонкий конверт и вручил его хозяину квартиры. После прочтения послания Петру не оставалось ничего другого, как спешно покинуть Голландию. В строках сухого официального письма он объявлялся persona non grata.

Быть отставным дипломатом грустно, оказаться отставным агентом еще печальнее. Возможность выезжать за рубеж Петр потерял. Ни одна страна, – а слухи в дипломатической среде распространяются с фантастической скоростью, – не готова была оформить визу потенциальному шпиону.

Конечно, у Васнецова имелись связи и капитал, способные помочь ему создать какой-нибудь неплохой бизнес на родине, но все естество Петра восставало против подобного рода существования. Васнецов искренне хотел приносить пользу людям и не желал становиться простым дельцом или перекупщиком, человеком, в его понимании пустым и никчемным.

Майор внешней разведки сам поднял себе планку, а когда попытался преодолеть заказанную высоту, был грубо выбит из игры беспринципными конкурентами. Как и в чем он потерпел крах, работая на внешнюю разведку, стало ясно спустя десять лет, когда один из агентов службы безопасности, работавший в ту пору в Эйндховене, напечатал свои мемуары. Там он на протяжении тридцати с лишним страниц смаковал, как ловко и непринужденно уложил на обе лопатки русского медведя. Пожилой агент в красках описал всю операцию, но упустил тот факт, что провал Васнецова стал возможен из-за нелепицы, непредвиденного стечения обстоятельств.

Один из членов посольства, имея при себе некие бумаги, был сбит автомобилем при переходе улицы. Почему и как у него оказались эти бумаги, осталось загадкой. За рулем сидел пьяный подросток, укравший у отца ключи от машины. Но не это главное. Дело, наверное, не приобрело бы столь широкий резонанс, если бы внимательный полицейский не ознакомился с пакетом документов, найденным у потерпевшего, а затем, разобрав их содержание, не сообщил куда следует.

Итак, Петр находился на распутье и пытался определить новые жизненные ориентиры. Но прежде всего он решил как следует отдохнуть. Ну, и, как вы думаете, что он выбрал в качестве вспомогательного средства? Правильно, алкоголь.

– Ваша фамилия Васнецов?

Маленький щуплый человек в костюме мышиного цвета и с пухлой кожаной папкой под мышкой появился на пороге ровно в шесть вечера. Резкая трель дверного звонка выдернула отставного агента из пьяного угара. Открыв глаза, Петр уставился в потолок и несколько секунд пытался сообразить, кто он и где сейчас находится. Три бутылки коньяка, выпитые накануне, давали о себе знать. Алкоголь не желал отпускать Васнецова, представляя все в каком-то вычурном нелепом свете. Запах молодецкого перегара и табачного дыма, заполнивший комнату, заставлял усомниться в том, что тут живут приличные люди.

Определив, наконец, источник раздражения, кряхтя и постанывая, Петр оторвал от подушки чугунную голову и, нацепив на ноги шлепанцы, совершил подвиг – встал с кровати. Звонки в дверь не прекращались, а продвижение к двери давалось с переменным успехом. Васнецову мешало все. Большая доза алкоголя в крови, старый персидский ковер, коварно цепляющийся за шлепанцы и норовивший повалить своего владельца на пол, танцующий дверной проем…

Трель дверного звонка не умолкала ни на секунду. С трудом преодолев коридор, хватаясь за стены и полки, заставленные техническими журналами, Васнецов, наконец, подошел к двери и вставил цепочку в паз. Обычная предосторожность от незваных посетителей и нежеланных гостей. Солидный немецкий замок негромко щелкнул, и в образовавшуюся щель Петр увидел неизвестного субъекта.

– Так ваша фамилия Васнецов? – поинтересовался тот, с сомнением изучая помятую фигуру хозяина квартиры.

– Он самый, – пьяно усмехнулся Петр. – С чем пожаловали, любезный?

Какое-то время гость в замешательстве переминался с ноги на ногу и морщился от запаха алкоголя и табака, затем, наконец, произнес:

– Если вы действительно Петр Васнецов, извольте к завтрашнему дню протрезветь и привести себя в божеский вид. В три часа дня жду вас на Сенной, вот адрес кафе.

Маленький картонный прямоугольник с написанным от руки адресом перекочевал из руки незнакомца в карман тренировочных штанов Петра. Незнакомец развернулся на каблуках и, бормоча себе что-то под нос, устремился прочь по лестнице.

– Что хотели-то хоть? – крикнул вдогонку таинственному незнакомцу Васнецов. Тот на секунду остановился, снова окинув хозяина квартиры брезгливым взглядом.

– Вас нам рекомендовали. Говорили что вы профессионал экстракласса, специалист по Нидерландам. Предстоит работа, сложная и творческая, а главное, светит за нее неплохой гонорар. Не разочаруйте нас, – с этими словами он исчез за поворотом.

Сказать, что появление таинственного незнакомца взволновало Петра, значит не сказать ничего. Закрыв дверь, он несколько минут изучал полученную от гостя карточку с адресом общепита. Вроде бы ничего особенного не произошло. Самый обычный человек позвонил в дверь и, зная (секретом это, конечно же, не было), что Васнецов несколько лет проработал в Амстердаме, трудясь на ниве международных отношений, вполне мог предложить что-то связанное с переводами, трактовками законов и прочей бумажной волокитой. Вот только не станет обычный наниматель являться к потенциальному работнику на дом и тем более приглашать в кафе на рандеву. В наше время достаточно телефонного звонка, письма на электронную почту или простого СМС. Ну, а затем последуют обсуждение договора и выбивание благ… Схему эту Петр знал отлично. Так, или примерно так, он сам вербовал ключевые фигуры для своей игры. Являясь к потенциальному шпиону на дом, обескураживал его внезапностью визита и вываливал весь тот компромат, который успел до этого накопать. Иногда получалось с первого захода, иногда со второго, но все попытки, как правило, оказывались удачными. Случались, конечно, и провалы, после которых потенциальный информатор вдруг оказывался зарезанным в пьяной драке или неудачно падал с лестницы и ломал шейные позвонки. Но подобные инциденты можно было пересчитать по пальцам.

Затуманенный алкоголем мозг мешал Петру трезво оценить ситуацию, поэтому прежде всего он направился в ванную комнату.

Не потрудившись снять с себя одежду, он встал под душ и выкрутил вентиль холодной воды до упора. Ледяная, обжигающая, она хлынула на хмельную голову, смывая последствия алкогольного опьянения. Постепенно мысли становились яснее, свет вокруг ярче, а углы и изгибы реальности вновь превращались в самые обычные коридоры, дверные косяки и предметы интерьера.

– Завтра, – пробормотал себе под нос Петр, вытирая голову полотенцем. – Завтра в кафе, а пока спать. Посмотрим, что это за работа. А то еще неделя такого «отдыха», и сопьюсь к чертовой бабушке.

Питерское утро было как всегда серым и дождливым. Проснувшись по привычке в шесть утра, Петр сел в кровати и с недоумением осмотрел некогда опрятную и чистую комнату. Упаковки из-под готовых обедов, пластиковые тарелки с недоеденным куриным филе и пустые бутылки из-под различных по крепости напитков делали квартиру больше похожей на комнату в студенческом общежитии, что он имел честь занимать десять лет назад. Срочно требовалось привести в порядок и себя, и свое жилище.

Расчистив перед кроватью свободное место, Васнецов упал на пол и сделал ровно пятьдесят отжиманий. Раньше, когда он служил в посольстве в Амстердаме, физические упражнения заменяла утренняя пробежка. Но там воздух, зеленые насаждения и чистый морской воздух. Тут же гарь, смог и вечно хмурые лица соотечественников, которые, вступив в новую эру рыночной экономики и демократии, получив иллюзию свободы и права выбора, так и не научились улыбаться.

Далее пошли наклоны и приседания, и к концу комплекса Петр был мокрым как мышь. Контрастный душ принес желаемое облегчение. Растертое махровым полотенцем тело горело, в голове роилось множество мыслей и планов. Жажда деятельности, терзавшая его еще со школьной скамьи, наконец вырвалась наружу.

Без малого час пришлось потратить на уборку квартиры. Ревел, надрываясь, мотор пылесоса. Большие мусорные пакеты громоздились в широком, заставленном тренажерами и стеллажами коридоре. На кухне негромко урчала посудомоечная машина и гудела стиралка.

Петр решил выбросить все, что подходило под понятие «лишнее». В жадно разинутую пасть мусорного пакета летели старые газеты, черновики бизнес-планов, карандашные наброски логотипа и десятки страниц, испещренные всевозможными слоганами и призывами.

Вторая пирамида выросла из пустых бутылок из-под коньяка и шампанского, эдакий памятник побежденной депрессии. Васнецов никогда не занимался самобичеванием, не жалел себя и был способен держать удар. Даже в самые плохие и неудачные дни он лишь качал головой и, хитро улыбаясь, просто отодвигал пораженческие настроения в сторону.

Закончив с уборкой и удовлетворенно осмотрев плоды своих трудов, он вытащил из кармана размякшую от воды визитку, разорвал её на мелкие кусочки и смыл обрывки в унитаз. Ему не требовалось иметь подобное при себе. Тренированная память услужливо сохранила полученные данные. Оставалось выяснить, что же все-таки нужно было этому странному типу.

Великобритания. Лондон. 4 марта 1972 года.

Паб «Папская индульгенция»

Габриель Кларк, авантюрист и охотник за острыми ощущениями, всегда следовал одной избитой истине, которую узнал в раннем детстве: «Я люблю свою страну, но ненавижу свое государство». Кларк, как радикально настроенный ирландец, был согласен с ней на сто процентов.

Рыжие волосы и плотная фигура Габриеля как нельзя лучше указывали на его происхождение и были замечательной приманкой для «бобби» всех мастей. Ищут карманника – Кларк первый кандидат. Устраивают облавы после очередного беспредела фанатских группировок? Вот он – ирландец, выйди на шаг вперед.

Святым Кларк, конечно, не был и к преступному миру имел непосредственное отношение. Вот только банальным вором или мошенником назвать его было нельзя. Он был виртуозом авантюры, гением многоходовых комбинаций, мастером запудривания мозгов и королем мистификаций. Любая задача, попахивающая криминалом, была ему по плечу, но брался он отнюдь не за все скользкие операции. Многие предложения ирландец отбрасывал сразу. С первых слов останавливал возможного нанимателя и, рассыпаясь в любезностях, исчезал за порогом. Некоторым он давал добро, почувствовал их потенциал в разработке, и лишь единицы, показавшиеся ему забавными, брал под свое начало. Венцом коллекции криминального гения был план, по итогам которого случились памятные события, произошедшие восьмого августа тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, когда Скотланд-Ярд получил сильный щелчок по носу.

Из королевского поезда, перевозившего фантастическую для того времени сумму (два с половиной миллиона фунтов стерлингов) пропала вся наличность. План был прост и гениален одновременно. Сигнал семафора, регулирующего движение поездов, изменили. Пятнадцать человек, воспользовавшись замешательством машиниста, под руководством Кларка отцепили два вагона, а потом, не спеша, вскрыли их, как консервные банки, и выпотрошили до основания.

«Бобби» рвали и метали, удар по их репутации был сокрушительный. Вся общественность требовала от полицейских найти и примерно наказать преступников. Сделали они это спустя год, посадив на скамью подсудимых тринадцать из пятнадцати правонарушителей. Заранее подготовив план отступления, не афишируя своего имени и происхождения, Габриель попросту не попал в поле зрение придирчивых сыщиков. Один из членов банды, Ронни Биггз, которому впоследствии приписали руководство операцией, смог бежать за границу.

Сам Кларк материальной выгоды от этого предприятия не получил, но моральное удовлетворение, что он испытал, читая газетные заголовки и видя на фотографиях растерянные физиономии больших полицейских чинов, не шло ни в какое сравнение с любыми деньгами мира. Единственное, что омрачало его радость, это то, что он не смог уберечь своих людей от тюрьмы. Ни подкупы, ни угрозы, ни хитрые диверсии не помогли освободить грабителей.

Сидя за дальним столиком, Габриель не торопясь потягивал любимое темное из пузатой глиняной кружки и с интересом смотрел на худого бледного типа в твидовом пиджаке и котелке. Если бы не азиатский разрез глаз, его внешность точно соответствовала бы хрестоматийному образу английского джентльмена, то есть человека, любящего конные прогулки, охоту на лис и свято чтящего «файф-о-клок». Но это было явно не так.

Гость нервничал, то и дело вытирал бледный лоб большим клетчатым платком, ерзал на стуле и явно находился не в свой тарелке.

– Это было так необходимо, Кларк? – зло процедил он сквозь зубы, в очередной раз вытирая лоб. – Зачем нам эта забегаловка? Встретились бы у меня в гостинице, обговорили все детали. Тут же народу тьма тьмущая, а бармен, мерзкая подозрительная харя, пялится на меня, и глаза у него такие недобрые.

– То, что глаз не сводит, – усмехнулся Габриель, – объяснить легко. Вы находитесь в пабе уже десять минут, и до сих пор не позаботились о выпивке. Люди тут отдыхают, обсуждают футбольные матчи и последние сплетни. Кстати, о сплетнях: как вам война во Вьетнаме? Поддерживаете ли вы милитаристскую политику кабинета Никсона? Как вам его заявление о космической ракете-самолете?

– Не несите чушь! – негодующе рыкнул бледнокожий азиат. – А что если нас заметят? Может быть, за мной слежка, а мы сидим тут у всех на виду!

– Если бы вы не нарядились, как ощипанная английская курица, – поморщился криминальный гений, – было бы проще. Вы, очевидно, решили слиться с толпой, но малость промахнулись веком. По поводу многолюдности не беспокойтесь – чем больше свидетелей, тем больше им на нас плевать. Люди вокруг заняты своими делами и не станут прислушиваться к чужим разговорам. Да, ради всего святого, Томсон, закажите же себе выпивку. Бармен скоро подумает, что у нас тут свидание.

Заказав наконец пинту светлого, Томсон открыл свой саквояж и вытащил оттуда толстую кожаную папку, стянутую шнурками.

– Это материалы предстоящего дела, Кларк. Мне, а точнее, моему шефу порекомендовали вас как профессионала и признанного эксперта в подобного рода делах.

– Материалы – это хорошо, – вяло улыбнулся ирландец и сделал солидный глоток хмельного напитка. – Но если у вас есть рекомендации касательно моей скромной персоны, то, очевидно, вас известили, как я веду дела?

– О, да, – оживился Томсон и, как китайский болванчик, закивал головой. – Вас нужно заинтересовать. Вам нужны интрига и приключения. Уверяю, вы не будете разочарованы. Сама идея, конечно, может показаться абсурдной, но если вы выполните поручение, вам выплатят сумму, которая навсегда освободит вас от финансовой зависимости.

– Предполагаются сложности?

– Да сколько угодно. Прежде всего, хочу предупредить, что действовать вам придется не на просторах Соединенного королевства. На исполнение – несколько часов. Не уложитесь в срок – второго шанса не будет.

– Предмет искусства? Культовый? Уникальный?

– Как вы догадались?

– Очень просто, – Кларк с улыбкой кивнул в сторону пухлой папки с документами. – Из кипы материалов, что вы мне собираетесь всучить, торчит край принципиальной схемы, больше похожей на устройство второго, а то и третьего контура тревожной сигнализации Маерса. Некоторое время назад мне довелось столкнуться с плодом его труда и могу заверить, задумка мастера почти удалась. Сложная и чувствительная, аналоги подобных схем есть всего в трех местах. Первая стоит во Франции, в Париже, в здании на Королевской площади, и охраняет более пятидесяти тысяч предметов вожделения любого коллекционера.

– Вы имеете в виду Лувр? – тут же предположил собеседник.

– Именно, – подтвердил догадку Габриель. – Вторая находится в соборе святого Петра в Ватикане. Третья же…

– Нидерланды, – в первый раз за вечер бледный азиат улыбнулся и, расслабленно откинувшись на спинку стула, глотнул из своего бокала. – Вы меня поражаете, Кларк. Когда мой босс рассматривал кандидатуры возможных участников, он даже не догадывался о ваших способностях.

– Кража из музея – банальность, – пожал плечами Габриель.

– Кражи из музея не будет. – Томсон уставился на свою папку и несколько секунд молчал. – Шедевр нужно изъять тонко, аккуратно, не возбудив подозрений и не вызвав лишних вопросов. Шумиха, активность Интерпола и громкие газетные заголовки моему хозяину без надобности. Маурицхейс представляет собой неприступную крепость. Три независимых друг от друга пояса охраны, спутниковое слежение военных и четыре, я повторяю, четыре сигнальных контура могут сорвать все дело.

– Вот с этого и надо было начинать. – Взъерошив пятерней волосы на затылке, Кларк посмотрел на собеседника и пододвинул к себе папку. – Гонорар?

– Любая понравившаяся вам сумма, – расплылся в улыбке Томсон, отставляя опустевший бокал. – Вещь настолько уникальна, что адекватной цены ей просто нет.

– А если я захочу миллиард?

– Будет вам миллиард.

Перед ирландцем возникла очень сложная дилемма. Деньги он любил, хоть зачастую и отказывался от своей доли, наслаждаясь вызванным в обществе резонансом. С другой же стороны, красть произведение искусства, достояние человечества, которое обречено навсегда исчезнуть в темной кладовой неизвестного коллекционера, казалось ему неправильным. Наконец жадность взяла свое, и тонкие изящные пальцы Габриеля легли на толстую папку.

– Хорошо, мистер Томпсон, вы меня убедили… Но я должен просмотреть материалы, и только потом дам окончательный ответ.

Российская Федерация, Ленинградская область.

6 сентября 20… года.

К пятидесяти годам за плечами полковника Виноградова было с десяток горячих точек, множество наград и благодарностей от генштаба, а также имелась богатейшая армейская биография, некоторые моменты которой могли вызвать у обывателя шок. Добросовестный вояка, делом жизни которого были военные операции и тайные вылазки в тыл противника, каждый свой удачный поход отмечал своеобразным сувениром. Сувениром обычно служила гильза, размер и форма которой менялись от случая к случаю. Но истинной страстью полковника были ножи. Маленькие и большие, метательные и тактические, длинные и короткие. Все, что способно было резать и колоть, неизменно привлекало его. Взяв оружие в руки, он с первого раза мог определить марку стали, страну изготовления и регулярность эксплуатации.

Примечания

1

В январе восемнадцатого года финские социалисты предприняли попытку захватить власть и создать республику рабочих и крестьян по примеру России. Гарнизоны русских солдат, находившиеся на территории Финляндии, встали на их сторону. Вспыхнула скоротечная, но кровопролитная гражданская война, в которой финско-русские «красные» потерпели поражение. Во время этой войны русские в Финляндии подвергались геноциду, который, впрочем, тут же прекратился, едва война закончилась.

2

Хорошо – финск.

3

Пьексы – финские национальные лыжные сапоги с крючком на носке, чтобы нога не вылетала из крепления.

4

Нарукавный знак Шюцкора (оборонный союз, добровольное ополчение в Финляндии). «Шюцкоровцев» отличал повышенный антикоммунистический настрой и гораздо большая жестокость, чем у солдат регулярных частей финской армии. Иностранные добровольцы (в основном, это были шведы и норвежцы) зачислялись именно в Шюцкор.

5

Мотти – так финны называли окруженные группировки Красной Армии.

6

Под Суомуссалми была окружена и разгромлена 163-я дивизия. Одна из крупнейших побед финнов в Зимней войне. Правда, финские трофеи были несколько скромнее, чем сказали Ярви: 11 танков, 25 орудий, 150 автомашин.

7

Прапорщик егерского батальона.

8

Пууко – финский нож.

9

О предыдущих похождениях этого героя читайте: «Сколково. Хронотуризм. Книга вторая». Истории 1.0 и 1.1.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.