Истребитель «Харриер» представляет из себя одноместный самолет, но Мельник сообразил подсказать Вертеру, чтобы тот попросил прислать один истребитель модели TAV—8В. Эта модификация была двухместным истребителем, предназначенным для тренировочных полетов, и полковник Фостер лично пилотировал его, сажая свою эскадрилью на базе ВВС Хомстед. Полковника сразу пригласили пройти в штаб, где он застал одного Вертера. Они познакомились, Вертер объяснил полковнику задачу и сказал, что в случае обнаружения радарами самолета Харди он полетит в «Харриере» вместе с Фостером.
      Полковник отрицательно покачал головой.
      Вертер подчеркнул, что является ответственным за всю операцию, и его присутствие в момент задержания Харди просто обязательно.
      Полковник Фостер был вежлив, но непреклонен.
      – Нет, сэр, вы не летчик, поэтому вы этого не понимаете. «Харриер», это вам не пассажирский самолет, у данной модели на обоих креслах полностью продублированы все приборы и рычаги управления, и если даже просто дотронуться не до того рычага или кнопки, может случиться непоправимое. Нет, сэр. Никто не сможет сесть в кабину, за исключением подготовленного летчика-истребителя. И для меня не имеет значения, что это за операция и кто ею руководит.
      – Но…
      – Нет, сэр, и не будем больше обсуждать этот вопрос. Я в точности выполню все ваши приказы, но руководить своей эскадрильей буду я, а не вы.
      У Вертера мелькнула мысль позвонить в Вашингтон, но он понимал, что никто не в силах отменить приказ командира, выполняющего боевую задачу. Спор их грозил затянуться, но в это время в кабинет вошел Мельник.
      Фостер повернулся на звук и издал радостный возглас, они с Мельником тепло пожали друг другу руки.
      – Черт возьми! – воскликнул Фостер, и голос его звучал уже совсем не так официально, как при разговоре с Вертером. – Послушай, парень, откуда ты взялся? Где ты был все эти годы? Ты тоже участвуешь в этой операции?
      – Да где меня только не носило. Да, я тоже участвую в этой операции. Мы вместе летали в Королевских ВВС Великобритании, – пояснил Мельник Вертеру.
      – Верно, черт побери, – сказал Фостер. – Мы вместе учились летать на «Харриерах», вот этот маленький еврей и я. А на какой птичке ты теперь летаешь? – спросил он у Мельника.
      – Уже немного стар для истребителей, – ответил Мельник. – Поэтому мне и интересно, что ты-то здесь делаешь? Мы просили прислать человека с боевым опытом, а не с ревматизмом.
      – Мой мальчик, морские пехотинцы никогда не стареют. Старые солдаты умирают, моряки тонут, но морские пехотинцы летают всегда. Так кто же ты теперь? Раввин?
      – Я служу в Моссаде, – ответил Мельник, и глаза Фостера слегка расширились от удивления.
      – О, значит, ты работаешь сейчас вместе с ФБР? Мельник кивнул.
      – Тогда это решает нашу маленькую проблему, – сказал Фостер Вертеру. – Я возьму с собой Мельника.
      Вертер был убежден, что это на самом деле ничего не решит, но в это время позвонили из полиции штата Флорида и сообщили, что Элисон Мейсон едет на машине на юго-восток по шоссе № 41 в двадцати пяти милях западнее Майами. За ней ведется наблюдение, и, похоже, что она этого не обнаружила.
      Вертер моментально принял решение.
      – Хорошо, – сказал он Мельнику, – вы остаетесь с ним.
      Кивнув в сторону полковника, он схватил шляпу и выскочил из кабинета.
      Ронни Джо ничего не оставалось, как убрать ногу с педали газа, ведь полученный приказ был четким: «Не упусти девчонку, иначе наживешь неприятности на свою задницу». Все было бы хорошо, но шеф одновременно добавил: «Она ни в коем случае не должна тебя заметить».
      Черт побери, но ведь он сидел в полицейской патрульной машине штата Флорида с мигалкой наверху и прочими атрибутами. А она ехала по пустынным проселочным дорогам, и как же можно было не попасться ей на глаза? Ведь ей достаточно было только взглянуть в зеркало…
      Ронни снова слегка надавил на педаль газа и направил машину к повороту. Им просто чертовски повезло, что именно он сидел на хвосте у этой девчонки, потому что Ронни знал Эверглейдские болота как свои пять пальцев. Он ловил рыбу и охотился здесь начиная с шестилетнего возраста, поэтому мог позволить себе отпускать преследуемую машину даже на несколько миль вперед, когда знал, что впереди нет никаких поворотов. Но если он знал, что впереди имеется поворот, то прибавлял газу, бросал быстрый взгляд на идущую впереди машину и снова отставал.
      Следуя за Элисон, он забрался далеко в глубь болот, и, когда она окончательно свернула с дороги, он уже понял, куда она направляется. Ронни остановил свою машину в полумиле от поворота, наблюдая, как пыль поднимается в том месте, куда она свернула. Он сообщил по рации, что девица прибыла на место, и стал ждать.
      Скоро уже должно было стемнеть, одним глазом Элисон поглядывала на солнце, а другим на заросшее деревьями болото, окружавшее дорогу. Она понимала, что если не сумеет найти следующий аэродром до наступления темноты, то ей придется дожидаться следующего дня. Наконец она заметила узкую дорогу, сворачивающую в лес, которую чуть не проскочила. Затормозив, Элисон свернула на эту дорожку и углубилась в лес. Дважды она заезжала в тупики, возвращалась назад и продолжала свой путь, и вдруг дорожка вывела ее на поляну, проехав через которую она увидела ровное поле, небольшой ангар и сарай позади него. Она нашла еще один аэродром.
      Но этот аэродром был обитаем. Элисон заметила рядом с ангаром машину, а на другой стороне поля, там, где к нему вплотную подступало болото, стояла вытащенная на берег моторная лодка.
      – Черт возьми, что это?
      В сарае стояло несколько раскладушек, и Харди с Мейсоном лежали на них и отдыхали. Внезапно Харди вскочил и сел, прислушиваясь. Ему показалось, что он что-то слышит, и теперь, прислушавшись, он убедился, что не. ошибся. Он вскочил с раскладушки, сунул ноги в ботинки, а Мейсон в это время вскарабкался в коляску, стоявшую рядом с его раскладушкой. Харди подбежал к двери, открыл ее и выглянул наружу.
      Он увидел, как из леса показался передний бампер машины, которая притормозила на секунду и вновь двинулась вперед через поле, разбрасывая колесами брызги воды. Это была не полицейская машина, и в ней сидел всего один человек, так что, возможно, и не стоило беспокоиться. Может быть, это кто-то из местных приехал порыбачить, может быть, кто-то просто заблудился в болоте, а может… Машина подъехала ближе, и он смог разглядеть лицо водителя.
      – Боже мой! – воскликнул Фредди, подъехавший в коляске сзади. – Да ведь это Элисон!
      – Ах ты сукин сын, – прошептал Харди. – Ты сказал ей, где…
      – Я не говорил, Джи! Клянусь, не говорил! Я не знаю, что она здесь делает.
      Машина остановилась перед сараем, дверца открылась, и из машины выбралась Элисон.
      – Слава Богу, я нашла вас, – воскликнула Элисон, подбегая к Джи и обнимая его.
      – Да, слава Богу, – сказал Харди. Отстранившись от Харди, Элисон перевела взгляд на брата.
      – У вас все в порядке? – спросила она. Они кивнули.
      – Проклятые ублюдки! – крикнула Элисон и вся затряслась от гнева.
      Они провели ее внутрь сарая и налили ей кофе. Когда Харди протянул ей чашку с кофе, Элисон выбила ее у него из рук, чашка упала на деревянный пол и разбилась, забрызгав туфли.
      – Как вы могли сделать это? – спросила она. – Как вы могли сделать такое?
      – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Харди.
      – А-а, ты не понимаешь? Ты вообще ничего не знаешь об этом? Может быть, ты даже не слышал, что президент убит?
      Харди лихорадочно думал, что предпринять. Надо было выяснить, что ей известно, как она попала сюда, кто еще знает об этом. Но все это надо было выведать у нее постепенно.
      – А почему ты думаешь, что мы имеем к этому какое-то отношение? – спросил он.
      Элисон ударила его по щеке, и звук пощечины гулким эхом разнесся по пустому сараю. Харди не пошевелился, и она снова ударила его, потом еще раз.
      – Не лги мне! – закричала Элисон. – Вас разыскивает ФБР! Они приходили ко мне и спрашивали, где…
      Харди схватил ее за плечи и крепко прижал к себе, Элисон не закончила фразы и заплакала. Сидевший рядом в коляске Фредди протянул руку и погладил ее.
      – Почему, Джи? – спросила наконец Элисон, оттолкнула Харди и повернулась к брату. – Фредди, почему ты сделал это?
      – Да не делали мы этого, – сказал Джи.
      Глаза Элисон гневно сверкнули, но она постаралась сдержаться, и гнев в ее глазах сменился удивлением.
      – Но агенты ФБР сказали…
      – Они на сто процентов ошибаются. Мы не убивали президента.
      – Но вы замешаны…
      – Насколько я знаю, никто вообще не убивал президента. Да, мы кое в чем замешаны, но агенты ФБР все переврали. Они не знают, что происходит, и думают… Ладно, ты знаешь, что они думают. Но мы этого не делали, мы не убивали президента. Клянусь тебе.
      – Тогда что все это значит? Только не пытайся убедить меня, что вы приехали сюда порыбачить!
      – Я не вру тебе, детка. Ты же знала, что у нас с Фредди есть дело, и оно гораздо серьезнее, чем контрабанда марихуаны, поэтому я не хотел, чтобы ты знала об этом, пока все не закончится.
      – А когда это закончится?
      – Завтра. Остался всего один день, ну, может быть, два, если снова пойдет дождь. И потом я тебе все расскажу.
      – Но ты клянешься мне, что это не связано с убийством президента?
      – Клянусь. Фредди кивнул.
      – Мы клянемся, – сказал он.
      Следуя указаниям Сонни Юбанка, местного специального агента ФБР, сидевшего рядом с ним, Вертер вел автомобиль, а позади них ехало еще три машины с агентами ФБР. На пустынной дороге они нашли Ронни Джо, который стоял возле полицейской машины, облокотившись о дверцу.
      – Где все? – спросил Вертер, останавливая машину.
      – Кто все? – спросил Ронни Джо. – Вы первые. Вертер недовольно нахмурился: когда они выезжали, он позвонил, чтобы выслали группу захвата, и надеялся, что они уже прибыли на место.
      – Где она? – спросил Вертер.
      Ронни рассказал ему о находящемся впереди заброшенном травяном аэродроме, окруженном болотом.
      – Этот аэродром использовали для контрабанды наркотиков, пока мы не пресекли это дело. Поймать, правда, контрабандистов не удалось, но с тех пор аэродромом никто не пользуется. Поворот впереди, примерно в полумиле, а там еще около мили по грунтовой дороге. А если напрямик через болото, то здесь всего около полумили. Но это вам не подойдет.
      – Почему?
      – Но ведь это же болото, разве нет?
      – А есть другие входы и выходы? Ронни покачал головой.
      – Нет, только этот.
      Вертер повернулся к Юбанку и приказал отправить две машины вперед. Они должны были проехать поворот, отъехать, чтобы их не было видно, и перекрыть дорогу, остальные машины остаются и перекрывают дорогу здесь. Когда прибудет группа захвата, ей надо будет углубиться в лес и окружить аэродром.
      – Вы назначаетесь ответственным, – сказал Вертер Юбанку. – Вам надо спрятаться, чтобы вас не заметили, если они захотят выехать на дорогу и проверить. Но если они попытаются вообще уехать отсюда, тогда задерживайте. И только в этом случае, ни при каких других обстоятельствах.
      – А где будете вы?
      – Я пойду посмотрю, что там происходит.
      – Вы никогда не найдете дорогу через это болото, – хмыкнул Ронни Джо.
      – Не волнуйтесь, найду, – ответил Вертер, беря радиостанцию и проверяя пистолет в плечевой кобуре. – Вы меня проводите.
      Харди не ударился в панику, но и не знал толком что теперь делать. Если за Элисон следили агенты ФБР, то как раз сейчас они, наверное, окружают аэродром. Но, с другой стороны, через пятнадцать минут стемнеет, а он все равно планировал дождаться темноты, чтобы их не смог увидеть никто за исключением радара.
      Ему надо было спокойно подумать, и он отослал Элисон осмотреть окрестности, с одной стороны, чтобы избавиться от нее на несколько минут, а с другой, чтобы продумать свои действия на тот случай, если обнаружится, что она привела за собой хвост. Харди велел ей сесть в машину и вернуться на дорогу, у него была идея, что, если агенты ФБР уже окружили все вокруг, они посчитают ее отъезд попыткой скрыться, и будут вынуждены обнаружить себя, чтобы задержать ее.
      – Боже всемогущий, – прошептал Вертер, когда снова смог говорить. – Спасибо большое. – Он выплюнул изо рта остатки зловонной жижи и теперь старался протереть глаза.
      – Я же говорил вам, что это болото, – сказал Ронни Джо, извиняясь и с трудом сдерживая смех. Конечно, он, наверное, получит за это нагоняй, но что он мог сделать? Этот нетерпеливый агент ФБР из Нью-Йорка сам настоял на том, чтобы идти через болото, а когда его нога провалилась в яму, ему не осталось ничего другого, как шмякнуться мордой прямо в грязь. Ронни поднял его, но рация была утеряна, и искать ее было бесполезно.
      Вертер вытер руки о форму Ронни, потом, как мог, вытер лицо.
      – Пошли, – сказал он, и они снова тронулись в путь.
      Быстро темнело, особенно здесь, в болоте, и уже в самую последнюю минуту перед наступлением темноты Ронни легонько тронул Вертера за рукав и показал вперед. Ярдах в пятидесяти впереди Вертер увидел приземистый ангар. На первый взгляд аэродром казался пустынным, но потом они заметили моторную лодку и машину рядом с ангаром. Они стояли и ждали, но впереди не было видно никакого движения, затем в сарае рядом с ангаром мелькнул свет, но больше ничего не случилось.
      Вертер послал Ронни назад с приказом. Агенты должны были проникнуть через болото и окружить поляну со всех сторон, сигналом того, что все заняли свои позиции, должна была быть ракета.
      – А я пока посмотрю, как тут дела, – сказал Вертер. – После сигнала ракеты никто не должен ничего предпринимать, пока не услышит моей команды, если только Харди не попытается скрыться.
      – А что тогда делать?
      – Задерживать его.
      Ронни подождал еще несколько секунд, но других приказов не было, и поэтому он повернулся и пошел назад. Вертер начал пробираться вперед. Вдруг Вертер увидел, как зажглись фары машины и она отъехала от ангара. Он рванулся вперед прямо через грязь.
      К ожидавшим на дороге полицейским подъехала группа захвата, и в этот момент они услышали шум приближающегося автомобиля. Все моментально скрылись в лесу.
      Элисон выехала на дорогу и остановилась, оглядываясь вокруг. Затем, проехав несколько ярдов, она снова остановилась и снова осмотрелась. Потом она проехала полмили вперед, не доехав немного до поджидавшей ее засады, развернулась, проехала назад, опять остановилась и оглянулась и наконец свернула на проселочную дорогу.
      Харди напугал ее, сказав, что она могла привести за собой агентов ФБР, она не могла поверить в это, но… Элисон выключила двигатель и прислушалась, но ничего не услышала и не увидела, снова включила двигатель и поехала назад на аэродром.
      Харди настроил радиоприемник на волну Управления гражданской авиации и прослушал последнюю сводку погоды. То, что он услышал, было настолько неожиданным, что сначала он даже не поверил. Рядом в коляске сидел Фредди, и они вместе продолжали в недоумении слушать радио.
      – Я в это не верю, – сказал Мейсон, выключая радио, по которому в этот момент Национальный центр по стихийным бедствиям передавал характеристики урагана, движущегося через Карибское море между Кубой и полуостровом Флорида.
      Харди был согласен с ним, он знал, что в течение последней недели Фредди регулярно следил за сводками погоды и в них не упоминалось ни о каком тропическом урагане Лиана», а такой ураган не мог возникнуть из ничего. Возможно, что другие радиостанции были правы, обвиняя Центр в том, что он просто проморгал зарождение урагана, но Харди знал, как четко работают сотрудники федеральной метеослужбы, поэтому он не мог поверить в их халатность.
      – Здесь что-то не так, – сказал он. Пролетевший утром вертолет насторожил его, но не сильно, полиция могла разыскивать в Эверглейдских болотах кого угодно, ведь контрабанда наркотиков была здесь обычным ежедневным бизнесом. Но позже, днем, он слышал шум еще одного вертолета, и, хотя не видел его, появление двух вертолетов в один день могло быть чем-то большим, нежели обычная проверка. А теперь еще приезд Элисон да вот этот ураган.
      Что мог означать ураган? Этим ублюдкам стало что-то известно, и они таким образом пытаются задержать нас, пока не найдут или не смогут полностью перекрыть морские и воздушные границы. Никакая другая причина не могла быть настолько важной, чтобы ФБР решилось на открытую ложь по радио. Они надеются, что он останется здесь, дожидаясь окончания урагана, а сами за это время разыщут его и схватят. А сейчас с помощью Элисон они, возможно, уже и нашли его. Черт побери, надо улетать как можно скорее. Конечно, лучше было бы подождать еще полчаса до полной темноты, а еще лучше – несколько часов, чтобы трава могла высохнуть окончательно, но рисковать они не могли.
      – Пошли, – сказал Харди Фредди.
      – Элисон еще не вернулась.
      – Я знаю.
      Фредди посмотрел на него и медленно покачал головой. Харди попытался возразить, но остановился. Фредди был прав. Если они улетят без Элисон, то что будет с ней? Если ФБР даже и не следило за ней, когда она приехала сюда, все равно рано или поздно они схватят ее. Она ведь не имеет ни малейшего понятия, как скрыться от них, да и не станет она делать этого.
      Значит, она должна лететь вместе с ними.
      Харди посмотрел на поле, выпалил в темноту весь запас ругательств, приобретенный за годы службы в морской пехоте, и снова стал обдумывать сложившуюся ситуацию.
      К тому времени как Вертер подобрался к задней стенке ангара, солнце уже скрылось за верхушками деревьев, но еще не ушло за горизонт. Он стал осторожно пробираться вдоль стены ко входу, надеясь заглянуть в окошко сарая, примыкавшего к ангару, но в этот момент заметил возвращающийся через поляну автомобиль и проскользнул внутрь ангара.
      В ангаре было темно, однако Вертер разглядел самолет. Тип самолета он не узнал, но было ясно, что это устаревшая модель с двумя двигателями. Самолет стоял на двух колесах с задранным носом и опущенным хвостом. В середине фюзеляжа имелась открытая дверца, от которой свисала вниз складная лесенка из трех ступенек. Пробежав по цементному полу, Вертер вскарабкался в самолет. Пассажирских мест внутри не было; двигаясь в темноте, Вертер наткнулся в задней части фюзеляжа на большой ящик. И тут снаружи в ангаре блеснул свет фонарика, и послышались шаги. Вертер быстро нырнул в дальний конец фюзеляжа за ящик, позади которого оказалась дверь. Он открыл ее, юркнул внутрь и закрыл за собой дверь. Вертер успел вовремя, потому что в тот момент, когда перед его лицом захлопнулась дверь, луч фонарика осветил фюзеляж.
      Неся тело президента на плече, Харди вскарабкался по лесенке в самолет и направился прямиком к большому деревянному ящику. Заглянув через край в ящик, Харди убрал в карман фонарик, взял президента на руки и опустил его внутрь. Потом он снова включил фонарик и посветил в ящик.
      Буш лежал на спине, запястья и лодыжки у него были крепко связаны. Ящик был несколько маловат для него, так что ноги были слегка согнуты. В глазах Буша отражался свет фонарика, он был в сознании. Харди подумал, что ему будет не слишком удобно, зато безопасно. В самолете не было обычных пассажирских кресел, они все были сняты, чтобы в самолет могло входить большее количество груза. Правда, вдоль фюзеляжа имелось несколько откидных сидений, но в таком состоянии Буша было невозможно привязать к одному из них. В ящике ему будет немного тесновато, но он будет в безопасности.
      Харди стоял и смотрел на президента, водя лучом фонарика по его телу и стенкам ящика. Наклонившись, он взял президента за запястье и нащупал пульс. Пульс был слабый, но устойчивый. «Вот он, – подумал Харди. – Вот этот сукин сын, который убил моего сына».
      Он печально покачал головой, понимая, что это неправда. Харди хотелось, чтобы это было правдой, и какой-то определенный смысл в этом был, но очень небольшой. Правда была гораздо сложнее, и он не мог вот так запросто свалить вину, которую носил в себе, на вот этого человека, беспомощно лежавшего в ящике. Харди выключил фонарик и теперь стоял в темноте. Во рту у него появился горьковатый привкус.
      Внезапно Харди встряхнулся, отбрасывая все мысли, как пес отряхивается от воды. Уперевшись в ящик, он продвинул его в глубь фюзеляжа к двери туалета. Президент заворочался и сдавленно застонал; Харди подождал немного, но больше никаких звуков не последовало. Подняв тяжелую деревянную крышку, он накрыл ею ящик, между досками которого имелись щели, так что воздуха президенту будет достаточно. Затем он обвязал ящик толстой веревкой, закрепив ее конец за ручку двери туалета. Когда он вылез из самолета, в ангар вошла Элисон.
      – Мы улетаем, – сказал Харди. – Тебе лучше полететь вместе с нами.
      – Куда вы летите?
      – В Колумбию, они никого не выдают другим государствам, а оттуда мы снова сможем исчезнуть куда угодно.
      Элисон открыла от удивления рот.
      – Ты хочешь сказать, что мы не вернемся? Никогда? Харди улыбнулся.
      – Там будет видно, но во всяком случае мы не скоро сможем вернуться сюда.
      – Но что вы натворили? Если ты не убивал президента, то что ты сделал такого страшного?
      – Я расскажу тебе в Колумбии, – пообещал Харди. Элисон покачала головой.
      – Нет, сейчас.
      Харди понял, что придется ей в чем-то уступить.
      – Понимаешь, если у нас что-то сорвется, я не хочу, чтобы тебя смогли обвинить в том, что ты все знала, не хочу, чтобы ты заранее становилась соучастницей.
      – Заранее? Ты хочешь сказать, что еще ничего не совершил?
      Харди бросил на нее сердитый взгляд.
      – Ну, или просто соучастницей, не знаю, я ведь не адвокат.
      – А кто ты, Джи?
      – Сейчас просто беглец, а завтра – король всего мира.
      «Да, это очень интересно», – подумал Вертер. Шаги Харди и Элисон удалились, и теперь он остался один. Вертер еще раз с сожалением подумал о том, что не захватил с собой фонарик. Если бы он хотя бы курил, то у него наверняка бы нашлось несколько спичек. Потихоньку поворачиваясь, он ощупывал руками темное пространство. Его колени на что-то наткнулись, он нагнулся и на ощупь определил, что это унитаз.
      Снова повернувшись, он прислушался, убеждаясь, что в ангаре никого нет, и легонько нажал на дверь. Потом сильнее. Боже! Он ведь слышал, как Харди двигал ящик, и теперь ему стало ясно, что ящик стоит как раз возле двери, а та открывалась наружу, и, значит, теперь он не сможет открыть ее, так как ему не удастся сдвинуть ящик с места. Вертер присел на унитаз и задумался, ситуация напоминала ему детский кошмарный сон: он заперт в тесном темном пространстве, и со всех сторон его окружают злые люди. Машинально, чтобы почувствовать себя более уверенно, он сунул руку под пиджак, вытащил пистолет и обнаружил, что из ствола капает грязная жижа. Когда он упал в болото… О, Боже!
      Они распахнули в темноте двери ангара, Харди втащил Мейсона вместе с коляской в самолет и провез через салон к креслу второго пилота. Фредди перебрался в кресло, и Харди закрепил коляску позади него. Затем Мейсон начал предполетную проверку, а Харди вернулся в салон и убедился, что Элисон, пристегнутая, сидит на одном из откидных кресел.
      – А что в этом ящике? – спросила она.
      – Это для колумбийцев.
      – Теперь ты не ввозишь, а вывозишь контрабанду?
      Харди кивнул, проверил привязной ремень, наклонился, поцеловал ее в щеку и еще раз окинул взглядом салон. Здесь было темно, долетали лишь слабые отблески света от приборной доски из кабины. Да, не слишком уютно.
      – Полет не займет много времени, – сказал Харди и, наклонившись, прошел в кабину. Усаживаясь в кресло пилота, он посмотрел на Мейсона, тот в ответ на его взгляд коротко кивнул. Харди глубоко вздохнул, и вдруг его ослепил яркий свет белой ракеты, взметнувшейся в небо из-за ближайших деревьев.
      – Я так и знал, – сказал Харди и нажал кнопку запуска двигателя.
      Участники группы захвата наблюдали из-за деревьев за тем, как ракета осветила поляну, затем погасла. Теперь они ждали сигнала от Вертера, но вместо этого услышали шум запускаемых двигателей.
      Заработал правый двигатель, за ним левый, Харди подождал еще несколько секунд, наблюдая за показаниями приборов, потом дал газ, и ДС-3 с шумом выкатился из ангара на поляну.
      – Вперед! – крикнул командир группы захвата. – Задержать их!
      В сумерках Харди удалось разглядеть фигуры, появляющиеся из-за деревьев со всех сторон поляны, но поле начиналось прямо от дверей ангара, поэтому Харди без всяких колебаний увеличил газ. Самолет понесся по траве, набирая скорость, навстречу ему бежали маленькие, смутно различимые фигурки. Проносясь мимо них, Харди увидел вспышки выстрелов и услышал стук пуль малого калибра о металл. Он снова летел в небе Вьетнама, ожидая, что в любой момент пуля может пробить фонарь кабины и попасть ему в лоб или пробить бензобак и оставить самолет без топлива.
      Колеса шасси в последний раз коснулись земли, и старая заржавленная птичка взмыла в небо. Шум двигателей заглушил звуки выстрелов, и в следующую минуту они уже были одни в пустынном ночном небе.
      Харди позволил себе слегка улыбнуться. Они были на краю гибели, но они сделали это, они ушли.
      И весь мир, лежавший под ними, исчез для них со всеми своими проблемами, они, невидимые для всех, летели среди ночных ветров. Обогнув Майами с юга, Харди взял курс на Флоридский пролив, стараясь держаться ниже зоны радарного слежения.

      Первым отметку на экране радара обнаружил пилот патрульного самолета Управления по борьбе с наркотиками. Он немедленно передал сообщение по радио и продолжил слежение за целью.
      Харди сидел в левом кресле пилота, Фредди в правом. Коляска Мейсона, прикрепленная позади его кресла, подрагивала от вибрации. Шум винтов подавлял все остальные звуки, Харди и Мейсон могли смотреть только прямо перед собой или каждый в свою сторону – влево или вправо – и они не отрывали глаз от темного неба.
      Ничего не было видно, луна еще не взошла, облаков почти не было, звезды ярко сверкали над горизонтом, обозначая его, а ниже была сплошная темнота. Не было заметно и светящихся гребней волн, как это должно было быть, если со стороны Карибского моря действительно надвигался ураган. Слышался только ровный шум двух моторов и скрежет заклепок, по мере того как старенький самолет продолжал свой полет в пустынном небе.
      Вдруг на приборной доске со стороны второго пилота вспыхнула красная лампочка. – Радар, – сказал Мейсон.
      Харди бросил взгляд на лампочку, именно этого он и боялся. Они летели ниже зоны слежения наземных радаров, но если за ними охотилось ФБР, то они могли использовать самолеты, оснащенные РЛС наблюдения за воздушными целями. Харди выжидающе смотрел на лампочку, желая, чтобы она мигнула и погасла, и это бы означало, что луч радара прошел мимо. Но лампочка, наоборот, горела ровным красным светом. Мейсон склонился над детектором, повертел ручки настройки и через минуту сообщил, что луч радара плотно захватил их и его интенсивность нарастает.
      «Только не теперь, – шептал про себя Харди, словно молитву. – Только не теперь. Ведь нам почти удалось, мы почти ушли от них. Сукины дети, только не теперь».
      Были подняты шесть «Харриеров», головным шел истребитель с Фостером и Мельником, остальные шесть остались на земле на случай обнаружения еще одной цели. На «Харриерах» не было радаров, но патрульные самолеты Р-3А точно вывели их в хвост цели, и вскоре летчики истребителей увидели в инфракрасные прицелы старенький ДС-3. Ночь была ясной, и цель была замечена на расстоянии двух миль – сначала след от выхлопных газов, а потом и темный контур самолета. Приблизившись к самолету, истребители сбросили скорость с шестисот миль в час до скорости цели и окружили ее со всех сторон, продолжая медленно сжимать кольцо.
      В пустом салоне ДС-3 Элисон сидела, скорчившись на своем сиденье и прислонившись к обшивке. Хотя они летели медленно, сквозь щели в обшивке завывал ветер.
      В десяти футах от нее подпрыгивал и громыхал деревянный ящик. Внутри ящика, скорчившись на дне, лежал президент Буш, руки и ноги у него были связаны, тело вздрагивало. Он не понимал где находится и чувствовал только, что ему больно и он не может двигаться, рот был крепко завязан, так что он с трудом мог дышать. Президент застонал. Стон, заглушенный кляпом, растворился в шуме самолета, который и сам, казалось, стонал. Старые заклепки скрежетали в еще более старых отверстиях, металлическая обшивка была покрыта ржавчиной, два двигателя вращали огромные винты, ревевшие прямо возле фюзеляжа, а вдобавок ко всему во все щели свистел ветер.
      Президент стукнул ботинками в стену ящика, Элисон услышала это и подняла взгляд. Ей было интересно, что там спрятано и почему оттуда раздается стук.
      Вне себя от ярости и страха президент зарычал, но его сдавленный кляпом крик превратился просто в приглушенный стон. Он стонал снова и снова, и теперь уже Элисон начала различать этот звук. Если бы этот стон звучал постоянно, то он просто слился бы с общей какофонией звуков, но он раздавался периодически, через какие-то промежутки, и, услышав его, Элисон начала со страхом понимать, что этот звук доносится из деревянного Ящика, который она с трудом различала в темноте.