19

На следующее утро авианосец выходил из пролива Урага. Развернув судно в направлении мыса Нодзима так, чтобы остров Осима оставался по правому борту, Фудзита отдал приказ лечь на курс один-восемь-ноль и держать скорость восемнадцать узлов. Стоя на своем обычном месте на мостике, Брент вновь обрел уверенность, чувствуя через стальную напольную решетку глухие удары четырех мощных двигателей. «Йонага» — в море, его пуповина была перерезана, шкура залатана, сердце билось с новой силой.

Рассветные сумерки таили в себе нечто зловещее. Ветер гнал с юго-запада большие волны, бившиеся о левый борт авианосца, мягко поднимавшие и перекатывавшие восьмидесятичетырехтонную громаду. Нос судна, раздвигая тонны свинцово-серой воды, с треском вспарывал гребни непрерывно накатывавших волн, всплески которых достигали ангарной палубы. Сверху доносился гул самолетов воздушного патруля, неразличимых в затянутом сплошными облаками небе, сером как лицо мертвеца. Поежившись, Брент засунул поглубже руки в карманы своей штормовки.

Фудзита подозвал его к карте.

— Мы находимся на сто сороковом меридиане и будем следовать курсом один-восемь-ноль, пока не достигнем тридцать второй параллели. После этого мы ляжем на курс два-два-семь и войдем вот здесь в Филиппинское море. — Адмирал провел пальцем по карте. Брент кивнул и снова стал смотреть через ветрозащитный экран. Он был свободен от несения вахты, но остался с адмиралом, разглядывая в бинокль линию горизонта.

К полудню развиднелось, море успокоилось. Купаясь в слепящем солнечном свете, авианосец резал ровную морскую гладь, входя в воду, словно нож в голубой бархат. Настроение моряков улучшалось вместе с погодой.

Телефонист, матрос Наоюки, повернулся к адмиралу.

— Радиолокатор обнаружил большое скопление самолетов, приближающихся курсом три-пять-пять, дальность триста километров, сэр.

— Очень хорошо. Наши новые авиагруппы, — сказал Фудзита. — Всем орудиям, находящимся в боевой готовности, держать под прицелом самолеты, следующие курсом три-пять-пять. Боевому информационному посту навести самолеты патруля. — Брент улыбнулся, подумав про себя: «Старик никогда не полагается на случай». Спустя несколько минут позади авианосца высоко в небе послышался гул моторов. Подняв бинокль, Брент увидел цепь самолетов, выстроившихся в обычном для японцев строе — тремя тройками. С полетной палубы послышались приветственные крики.

— Приготовиться к посадке самолетов, — крикнул Фудзита Наоюки. Послышались команды, взлетели вымпелы, и мощный авианосец медленно развернулся.

Брент почувствовал, что на мостике появился кто-то еще. Это был Йоси Мацухара, который нетерпеливо припал к ветрозащитному экрану, внимательно оглядывая палубу, когда первый самолет, «Айти», заходил на посадку.

— Черт возьми, Брент, — произнес летчик, ударив кулаком по ограждению. — Мне самому следовало бы вести их.

— Зачем, Йоси? — спросил Брент, указав на небо, в котором высоко, словно неугомонные морские птицы, кружили блестящие белые «Зеро». — Такамура и Кодзима — отличные летчики. Вы сами это говорили.

— Знаю, знаю, но негоже мне быть здесь, пока они в небе.

Брент хмыкнул.

— Не один вы груши околачиваете…

— Груши?

Брент рассмеялся.

— Я хочу сказать, что нам больше ничего не остается.

Пилот понимающе улыбнулся.

После того как все новые самолеты совершили посадку, Мацухара умчался на галерейную палубу, а Фудзита потряс всех следующей командой.

— Курс два-два-семь, скорость тридцать.

— Тридцать? — удивился Марк Аллен.

Фудзита медленно повернулся к американскому адмиралу.

— Когда мне потребуется, тогда я буду обсуждать свои решения с вами, адмирал Аллен.

— Разумеется, адмирал. Я не оспариваю вашего права командования.

На скорости 30 узлов боевая группа быстро вошла в Филиппинское море, оставляя за восточным горизонтом острова Бонин и далеко на западном, по правому борту, Окинаву. На следующий день Брента вызвал в радиорубку оператор РЛС Пирсон. Прокладывая себе путь в заполненную людьми каюту, заставленную мерцающими зеленым электронно-лучевыми трубками, компьютерами и горами электронного оборудования, Брент наконец добрался до молодого шифровальщика, который находился у пульта аппаратуры радиоэлектронной разведки. Пирсон внимательно слушал сигналы в наушниках и приник взглядом к экрану индикатора РЛС. Он посмотрел на энсина умными темными глазами и заговорил вибрирующим голосом, снимая наушник с правого уха.

— Думаю, что кто-то там есть и этот кто-то очень любопытен, мистер Росс.

Пирсон обладал поразительным умением обнаруживать и расшифровывать сигналы. Понимая, что оператор что-то нашел, Брент наклонился вперед.

— Вот опять, сэр. — Пирсон плотно прижал наушник к голове. Брент указал на громкоговоритель на переборке. Техник щелкнул выключателем, и в динамике заскрежетали атмосферные помехи. Но потом раздался слабый неясный сигнал — один раз.

Через несколько секунд он повторился.

Брент знал, что, поскольку радар можно обнаруживать на расстояниях значительно больших, чем генерируемый им обратный сигнал, у них отличные шансы не быть обнаруженными. В любом случае, когда оператор обнаруживает цель, он локализует сигнал на экране, а датчики судна-цели дают постоянный высокий звук. Этот странный сигнал не настораживает оператора, и тот продолжает стандартный поиск.

Пирсон посмотрел на экран, изменил масштаб, выругался, повернул другую ручку. Он показал на темные пятна в углу экрана.

— Сигнал, вероятно, идет оттуда, из грозового фронта, поэтому наши самолеты-разведчики не заметили цель.

Неясный сигнал звучал снова и снова.

— Он нас не засек, — задумчиво произнес Брент.

— Да, он направил свой луч на нас, а мы даем устойчивые помехи. — Пирсон переместил движок и переключил два выключателя. — Диапазон «X», частота восемь гигагерц, киловатт пятнадцать, дальность около ста сорока миль, судно мощное, но не торговое, мистер Росс, РЛС установлена на небольшом корабле.

— Почему?

— При такой дальности искривление земной поверхности является причиной того, что луч перескакивает через нас. — Динамик снова загудел неясным, пугающим звуком. — Вы слышите, сэр? Ширина его луча всего лишь четыре градуса, и мы попадаем на нижний фронт импульса. Именно поэтому сигнал неясен, словно ненастроенная радиостанция, находящаяся в мертвой зоне.

Брент кивнул.

— Вы сказали, что это небольшое судно.

— Да, сэр. Луч в четыре градуса при дальности сто сорок миль означает, что его антенна менее двух футов в диаметре. Большой корабль имел бы более крупную антенну на высокой мачте, и они бы уже обнаружили нас.

В углу экрана появилась тусклая точка, частично скрываемая штормом.

— Это он, сэр. Думаю, подводная лодка или разведывательное судно, мистер Росс.

— Отличная работа, Пирсон, — похвалил оператора Брент.

— Доложить вахтенному офицеру?

— Нет, я сам сообщу адмиралу. Он сейчас на флагманском мостике.

Спустя минуту Брент опять пробивался через заполненную людьми радиорубку к ходовой рубке и поднимался вверх по трапу на флагманский мостик к адмиралу Фудзите, который с напряженным вниманием выслушал доклад, потом снял трубку и прокричал команды, после чего посмотрел на Брента.

— B5N с фотокамерой сделает облет цели.

— Это может быть вражеская подлодка или разведывательное судно, сэр. Там узнают, что мы поблизости.

— Они и так знают, мистер Росс. Весь мир знает, что мы вышли в море. — Адмирал лукаво улыбнулся. — Будем надеяться, что это разведывательное судно. А мы уж перед ним в грязь лицом не ударим.

Озадаченный Брент посмотрел в бинокль на облака на дальнем горизонте.

— Это русское разведывательное судно класса «Приморье», — глядя на фотографию, сообщил присутствующим во флагманской рубке Марк Аллен. — Водоизмещение четыре тысячи тонн, максимальная скорость около четырнадцати узлов. Настоящая фабрика разведки.

— Хорошо, хорошо. — Фудзита повернулся к капитану третьего ранга Ацуми и отдал приказание, сбившее всех с толку. — Курс один-семь-три, скорость шестнадцать.

— Сэр, — заметил Марк Аллен. — Нас обязательно засекут.

— Знаю, адмирал Аллен, знаю.

На следующий день «Йонага» медленно прошел в шести милях от небольшого, похожего на траулер судна, увешанного антеннами. Оно было так близко, что два «Флетчера» из эскорта авианосца прошли с ним борт о борт.

— Плывет под русским флагом, — сказал Брент, глядя в бинокль. В этот момент шестерка «Зеро» сделала крутой вираж и пронеслась над русским кораблем от носа до кормы, включив двигатели на полную тягу. Маленькое судно медленно развернулось кормой к «Йонаге» и поплыло прочь. Все засмеялись.

Фудзита отдал команду телефонисту.

— Поднять сигнал: «следовать за мной, курс два-два-семь». — Адмирал подошел к переговорной трубке, не сводя глаз с Брента Росса.

Энсин скользнул биноклем по дальнему флангу кораблей эскорта, которые по-прежнему держались на расстоянии, позволяющем использовать для связи вымпелы и прожектора.

— Все отвечают, сэр.

— Хорошо. Матрос Наоюки, следовать за флагманом. — И в переговорную трубку: — Право руля на два-два-семь. — Фудзита посмотрел на удаляющееся разведывательное судно. — Теперь, Иван, сообщи друзьям-арабам о наших шестнадцати узлах. — Адмирал повернулся к Бренту. — Кто у радара?

— Пирсон, сэр. Самый лучший специалист.

— Как только окажемся вне досягаемости радаров Ивана, немедленно сообщите мне.

— Есть, сэр. — Старик что-то задумал — за мерцающими черными глазами затаился острый ум тактика. Но что? Зачем этот нарочитый контракт? Брент пожал плечами. Скоро все станет ясно. Может быть, с помощью бомб и торпед. Энсин поднял бинокль.

Совещание штаба было созвано сразу же, как Пирсон доложил, что сигналы русского разведывательного судна слабеют и скоро совсем исчезнут. Фудзита тут же приказал увеличить скорость до 30 узлов.

Вошел улыбающийся и возбужденный Демпстер, неся в руке пачку документов.

— Адмирал, — обратился он, когда члены штаба расселись, — правительство Филиппин разрешает нам использовать ВПП Пуэрто-Принсеса на Палаване.

— Отлично.

Но Марк Аллен принес плохие новости.

— Шифровальщик Херера только что передал мне вот это. — Он помахал в воздухе листом бумаги. — Американские подлодки обнаружили ударную группу арабов в двухстах милях, трехстах двадцати километрах к юго-западу от Цейлона, или Шри-Ланки, как он сейчас называется. — Он опустил голову и начал читать: — Семьдесят восемь градусов восточной долготы и примерно три градуса северной широты.

Фудзита поднялся и подошел к карте.

— Где-то здесь, — сказал он. — Они, наверное, делают узлов двадцать. — Адмирал пальцем поскреб подбородок. — От северо-западного побережья Суматры они могут добраться сюда примерно за тридцать три часа, с заправкой и заходом в Малаккский пролив — потребуется около сорока… если они хорошие моряки.

— Сэр, — сказал Марк Аллен. — Они знают о нас. Мы перехватили передачу с русского разведсудна, которое сообщило всему свету, где мы находились.

— Отлично! И сказали всему свету, что наша скорость шестнадцать узлов. — Офицеры переглянулись.

— Но, сэр, — настаивал Марк Аллен. — Они могут ожидать, что мы изменим скорость… в тактических целях.

— Но точно они этого не знают, адмирал Аллен. — Фудзита повернулся к карте и ткнул указкой на значительном расстоянии от Южно-Китайского моря. — Мы будем находиться здесь, между полуостровом Малакка и Борнео, в четырехстах восьмидесяти пяти километрах, трехстах милях от Малаккского пролива, когда они появятся. — Мы сравняем наши шансы.

Аллена это не удовлетворило.

— Слишком много допущений: что у них плохо поставлена разведка, что они придут в назначенное время, что они не обнаружат наши самолеты…

Фудзита нетерпеливо ударил резиновым концом указки по столу.

— Адмирал Аллен, я читал доклад Морисона о сражении у острова Саво.

Аллен покраснел.

— Знаю, сэр. Я опрашивал выживших и помогал писать этот том.

— В этом сражении вы в течение получаса потеряли крейсеры «Квинси», «Винсеннес», «Астория» и «Канберра» просто из-за глупости адмирала Гормли, который, зная о силе крейсеров и эсминцев под командованием моего старого приятеля Гунити Микава, пошел на него, не приняв во внимание повышенную скорость движения Микавы, почему и попал под его орудия.

— И вы думаете, что сможете посоперничать с Микавой и застать врага врасплох? Это будет удачей.

— Только дураки полагаются на удачу, адмирал Аллен. — Фудзита снова повернулся в карте. — Когда они окажутся в зоне досягаемости, мы вышлем двадцать семь «Зеро» и двадцать семь «Айти» на высоте восемнадцать тысяч футов.

— Их РЛС перехвата засекут самолеты за двести — двести пятьдесят миль, адмирал, — заметил Марк Аллен.

— Разумеется. Они их будут перехватывать. — Японец ткнул в карту. — А мы пошлем B5N на малой высоте, метрах в ста над водой, в мертвой зоне их радаров. Пока они будут смотреть вверх, мы ударим торпедами из воды.

— Банзай! Банзай!

20

Три дня пути привели «Йонагу» в место, расположенное в 150 милях от северной точки острова Лусон, потом на юг мимо Борнео и Вьетнама, пока полуостров Малакка не оказался всего в 100 милях за южным горизонтом, а Малаккский пролив — в трехстах в том же направлении. Ни одного торгового судна не наблюдалось. У Брента было ощущение близости развязки, чистых безлюдных улиц и пустых магазинов перед обстрелом. В общем-то, однажды, когда он стоял позади Пирсона и смотрел на пульт аппаратуры радиоразведки, шифровальщик с горечью сказал:

— Ничего, сэр. Ничего. С тех пор как мы встретили то судно, они все боятся. Так ведь, мистер Росс? Так ребята из одного квартала наблюдают, как один смельчак из них мерится силами с задирой из соседнего района. Они не желают вмешиваться, но не хотят и пропустить зрелище, когда задире надерут задницу.

— Боюсь, что вы правы, Пирсон, — ответил энсин с собственной долей горечи.

«Зеро» продолжали непрерывное боевое патрулирование, а полдюжины «Айти» и «Накадзим» с дополнительными топливными баками рыскали по секторам в поисках врага. Фудзита метался по мостику, словно тигр в клетке, сначала удерживая боевую группу на курсе два-семь-ноль, а потом снова переводя ее на ноль-девять-ноль.

— Они должны появиться! Должны! — расстроенно бормотал он сам себе. — Мы зря жжем топливо.

Первое сообщение о враге пришло не от воздушной разведки, а от индонезийцев, когда пятьдесят Ju-87C разнесли в щепки нефтеперегонный завод в Банде на Суматре.

Фудзита радостно забегал, хлопая в ладоши. Чуть позже самолеты-разведчики с большой высоты обнаружили два крейсера, за которыми следовали три авианосца и по меньшей мере дюжина эсминцев, входящих в Малаккский пролив. Ко всеобщему удивлению, Фудзита, не собирая штаба, отдал приказ повернуть на север и уходить от врага.

— Мы должны держать дистанцию, — объяснил адмирал, — чтобы не дать себя обнаружить. — И обратился к Аллену: — Однажды вы упоминали, что вражеские «Мессершмитты» и «Юнкерсы» проектировались для использования с малым радиусом действия.

— Да, сэр. Применительно к Европе, сэр. Даже с дополнительными топливными баками они могут иметь дальность действия, составляющую лишь половину возможностей наших самолетов.

— Хорошо. — Старик подошел к карте, поднял указку и ткнул ею в Малаккский пролив. — Они, возможно, находятся здесь, кося глазами на нефтяные сооружения в Баликпапане, расположенном в тысяче миль к западу от них и по-прежнему вне зоны их досягаемости. Они наверняка не ждут, что мы находимся так близко.

Подал голос Бернштейн.

— Сэр. Индонезийские ВВС…

— ВВС?

— Два DC—6, четыре DC—3 и полдюжины F—4F осуществили налет на врага. Сообщают, что нанесли повреждения одному из эсминцев. Донесение поступило только что.

— Их потери?

Бернштейн скривился.

— Они потеряли все свои самолеты. Но четко повторяют снова и снова, что самолеты любой страны, воюющей против арабов, могут пользоваться их аэродромами.

— Несколько запоздалое предложение. — Фудзита посмотрел на Йоси Мацухару и подполковника Ямабуси и передвинул указку. — Индонезийские аэродромы находятся в Банджармасине, Баликпапане и Понтианаке. — Адмирал отступил назад. — И у нас по-прежнему остается Палаван. — Резиновый конец указки уткнулся южнее Сингапура. — Только сумасшедший попытается идти через пролив полным ходом и без огней. Если они будут идти всю ночь на шестнадцати узлах, у них есть надежда достичь Яванского моря к восьми ноль-ноль и оказаться примерно в двадцати милях южнее Сингапура и в сорока севернее Суматры. Посмотрите на эти острова: Капулауан Риау, Кепулауан Линагга, Сингкеп и прочие, находящиеся на пути их эсминцев. Маневр будет ограничен. — Фудзита постучал указкой по карте. — Как раз то, что нам нужно. — И к Ямабуси: — Мы пошлем ваши торпедоносцы ниже лучей РЛС.

И продолжал с новой энергией:

— Используйте эти острова для прикрытия. — Адмирал повернулся к Мацухаре. — Подполковник Мацухара, как вы знаете, пойдет на большой высоте с двадцатью семью «Зеро» и двадцатью семью «Айти». Он должен отвлечь на себя их воздушный патруль и сможет направлять вас, используя вашу рабочую частоту, или же это будем делать мы с боевого информационного поста. В любом случае данная операция потребует крайне точной согласованности действий во времени. — Адмирал постучал указкой по палубе. — Операцию начнем сегодня вечером в двадцать ноль-ноль, нанесение удара в шесть ноль-ноль завтра утром. В резерве будут находиться восемнадцать А6М2, девять D3A и девять B5N. Все остальное, что может летать, возьмите с собой.

— Банзай!

— Сэр, — сказал Марк Аллен, поднимая руку, — отличный план — зеркальное отражение Мидуэя. Заставить врага поднять голову и ударить торпедами с гребней волн. — Упоминание об унизительном поражении при Мидуэе, когда авианосцы «Кага», «Акаги», «Сорю» и «Хирю» были потоплены пикирующими бомбардировщиками, заставило помрачнеть лица японцев. Марк Аллен на ходу перестроился. — Но ваш план включает одну атаку с использованием свыше сотни самолетов. Я бы предложил две…

— Нет! — не дал ему договорить Фудзита, разозлившийся от упоминания о Мидуэе. — Мощный удар всеми силами!

— Но вы не сможете принять все возвращающиеся самолеты.

— Возможно, мы потеряем некоторые — смерть неизбежна для самурая. Но ударим по врагу со всей силы. Захлестнем его в назначенное время в выбранном нами месте. Тактически у нас нет другого выбора. — Аллен обреченно сел.

Закончив обсуждение с Алленом, Фудзита повернулся в сторону храма, японцы хлопнули в ладоши.

— Император Дзимму, — обратился адмирал к духу первого японского императора. — Посмотри, как твои сыновья бросают вызов врагам Великой Японии, и порадуйся вместе с Аматэрасу их уничтожению. Дозволь нам драться с истинным духом бусидо, вспоминая древний обет: «Если мой меч сломается, разреши драться руками. Если я потеряю руки, разреши нападать плечами. Если я лишусь плеч, разреши вцепиться в глотку врага зубами».

— Банзай! Банзай!

— Правильно! Правильно!

Марк Аллен молчал.

21

Стоя на возвышении перед доской и огромной морской картой на подставке, подполковник Мацухара обвел взглядом собравшихся на предполетный инструктаж и заполнивших до отказа комнату пятидесяти четырех летчиков-истребителей. И хотя наряду со старыми пилотами здесь было много вновь прибывших молодых людей, опыта им было не занимать. Они оказались самыми лучшими из сотен добровольцев. Преисполненные боевым духом ямато, они носили на голове повязку хатимаки, демонстрируя тем самым свою готовность и решимость умереть за императора. Подполковник знал, что многие носили и «пояс с тысячью стежков» — кусок полотна, над которым трудилась тысяча неизвестных мастеров, при этом каждый делал всего один стежок, освещая его словами молитвы; так они помогали воину встретить славную смерть. Все были одеты в коричневые летные комбинезоны с изображением восходящего солнца на левом плече и нашивками на правом и в шлемофоны на меховой подкладке с поднятыми наушниками. Перчатки, парашюты и кислородные маски грудой лежали у их ног. Каждый имел при себе планшет. Все выжидающе и внимательно смотрели на подполковника.

Йоси оперся на свой меч.

— Как вы знаете, мы ожидаем появления противника со стороны пролива сегодня утром в восемь ноль-ноль. — Не обращая внимания на указку, он вытащил меч из ножен. Раздался звон стали о сталь. Ткнув им в карту, Мацухара продолжал: — Мы приблизимся к цели на высоте шести тысяч метров, прикрывая двадцать семь D3A, идущих на пяти тысячах. — Он подождал, пока пилоты сделают пометки в планшетах. — Мы играем роль приманки. — Раздался тяжелый вздох. — Их радиолокаторы быстро обнаружат нас, и они попытаются перехватить нас с помощью всех истребителей, которые им только удастся поднять в воздух. Каждый матрос помнит Мидуэй, где мы потеряли четыре авианосца и оказались бессильны перед пикирующими бомбардировщиками. — В комнате повисла скорбная тишина. — Йоси продолжал: — Подполковник Кэндзо Ямабуси подойдет почти над самой водой, в мертвой зоне вражеских РЛС, и, используя в качестве прикрытия острова, нанесет удар по их авианосцам двадцатью семью бомбардировщиками B5N.

— Банзай!

Йоси поднял руки.

— Затем «Айти» нанесут бомбовый удар. — Он сделал паузу. — Что касается остального… Все это мы не раз обсуждали, но не лишним будет повторить, особенно для новых пилотов. Как обычно, позывной «Йонаги» — «Полюс», мой — «Ведущий Эдо». Я командую прикрытием сверху, а звенья, что идут со мной, имеют те же опознавательные цвета — голубой и зеленый. — Он указал на невысокого седовласого летчика. — «Золотое» звено лейтенанта Ариги прикроет торпедную атаку Ямабуси, а подполковник Окумия будет командовать «Оранжевыми» и «Пурпурными» — это боевой воздушный патруль из восемнадцати самолетов — и останется на авианосце.

Как вам известно, мы ожидаем участия «Мессершмиттов BF—109» и, возможно, нескольких других типов истребителей. «Мессершмитт» — скоростной самолет, вооруженный двумя двадцатимиллиметровыми пушками и двумя пулеметами калибра 7,7, то есть у них та же огневая мощь, что и у нас. Однако никому не сравниться с «Зеро». Вступайте с ними в групповой бой, но не нарушайте боевого порядка и не теряйте своих ведомых до тех пор, пока не получите приказ вести бой самостоятельно. — Он вонзил острие меча в стол. — Я лично собью любого, кто вздумает геройствовать и нарушит летную дисциплину. — Мацухара обвел взглядом напряженные лица, затем обернулся и жестом подозвал писаря, который направился к доске. — Запишите координаты. Мы начнем отсюда. — Меч взметнулся к карте. — Сто семь градусов долготы, два градуса тридцать минут северной широты. От цели нас будет отделять менее трехсот километров. — Некоторые с удивлением уставились на доску с цифрами.

— Это слишком близко, сэр, — возразил Арига. — Мы имеем большую дальность полета.

— Верно, лейтенант. Адмирал Фудзита пойдет курсом ноль-четыре-пять со скоростью восемнадцать узлов в час. Затем в течение получаса «Йонага» будет идти на два-два-пять и снова перейдет на ноль-четыре-пять. — Мацухара переждал, пока все запишут данные.

Когда пилоты оторвались от записей, он продолжил:

— Переговоры по рации начинать по моей команде. — Подполковник ударил мечом по карте. — Запасные аэродромы находятся здесь, в Палаване, Понтианаке, Палембанге, Банаке. В принципе можно пользоваться любым индонезийским аэродромом, но не сингапурским. Видимость в районе цели хорошая, облачность редкая, но на юге наблюдаются грозовые тучи. Ветер западный, порывами, до восьми узлов в час. Курс — два-два-ноль, обратный — ноль-девять-ноль; нам ни к чему наводить противника на «Йонагу». Скорость продвижения — сто четыре узла, на бедной смеси, конечно. Хорошие летчики-истребители стараются экономить топливо; не секрет, что на форсаже потребление топлива может увеличиться в два раза. — Мацухара направил острие меча на пилотов. — А вы, новички, запомните: на ведение огня у вас есть только шестнадцать секунд. Дисциплинированный летчик ведет огонь очередями от одной до двух секунд с расстояния менее двухсот метров. — Он подался вперед. — Старайтесь поразить цель с пятидесяти метров. Это уже наверняка, поэтому все великие летчики прошлого всегда вели огонь на очень близком расстоянии. Пусть ваш противник растрачивает свой боезапас.

Подполковник вложил меч в ножны, поставил его острием вниз на стол и, опершись на рукоятку, наклонился к слушателям.

— А сейчас о том, чего я не говорил раньше. Эти сумасшедшие пытаются поработить наши острова. Это не кто иной, как террористы, которые стараются навязать всему миру свой новый порядок. Только «Йонага» бросил им вызов, и вы — острие его меча.

— Банзай! Банзай! — Все поднялись со своих мест. В это время открылась единственная находившаяся в задней части комнаты дверь, и по переполненному проходу к помосту прошли двое матросов, неся алюминиевые судки. Им помогали два писаря. Они быстро раздали всем летчикам по чашечке сакэ и каштану. Все продолжали стоять.

Мацухара возвел глаза и процитировал из кодекса самурайской чести:

— «Храброму самураю все под силу лишь тогда, когда плоть его мертва, потому что только в смерти он становится равным богам!» — Он осушил свою чашку, и следом за ним выпили все. Матросы вновь принялись разливать сакэ, пока все ели каштаны.

Подполковник высоко поднял свою чашечку и выкрикнул:

— Да здравствует великий император!

Прокатилась громовая здравица в честь императора, и вновь чашечки были осушены.

— Летчикам занять свои места! — проревел громкоговоритель.

— По самолетам! — прокричал Мацухара. Пилоты толпясь выходили из помещения, вручая стоявшему у двери писарю конверты с обрезками ногтей и прядью волос.

Выйдя на палубу, подполковник Мацухара увидел на ней множество «Зеро». Подбегая к своему командирскому А6М2, он помахал технику Сойси Оте, который сидел в кабине и в последний раз проверял замок фонаря, подачу кислорода, радио, гидравлическую систему, привязные ремни и измерительные приборы. К тому моменту, как Йоси обогнул крыло, Ота опустил свое грузное тело на палубу, а механики по вооружению и заправщики откатывали в сторону тележки.

— Машина готова, подполковник, — доложил Ота. — У вас теперь есть дополнительные двести лошадиных сил. — Он показал на новый «Сакаэ».

Усмехнувшись, Мацухара ухватился за стремянку и подтянулся на крыло. Потом легко забрался в кабину — узкую и тесную, как гроб, чуть шире его плеч.

Пристегнув лямки парашюта, застегнув привязные ремни и проверив, закреплен ли фонарь в открытом стартовом положении, он отпустил и вновь нажал ручку тормоза. Быстрые движения рукояткой и педалями сказали ему, что элероны, рули направления и высоты и закрылки находятся в порядке.

Удовлетворенно кивнув, Мацухара включил магнето. Приборы вмиг ожили, и рука инстинктивно потянулась в РУДу, переведя его чуть вперед.

Сначала он посмотрел налево, на своего левого ведомого лейтенанта Тецу Такамуру, который улыбнулся в ответ, подняв вверх большой палец, затем направо, на правого ведомого, военного летчика первого класса Кодзиму, повторившего тот же жест, и наконец вниз и направо, на техника Оту, который внимательно следил за подполковником. Мацухара махнул рукой над головой. Сделав такой же жест, Ота отошел подальше от пропеллера.

Летчик нажал на кнопку подачи топлива и включил стартер. Новый «Сакаэ» ожил, несколько раз выстрелил и тяжело закашлял, извергнув струю голубого дыма, растворившуюся в воздухе, заплевался, отчего фюзеляж завибрировал и резкими толчками пришел в движение трехлопастный пропеллер. Двигатель, не желая заводиться, продолжал упрямо кашлять, и Йоси в сердцах ударил кулаком по приборной доске. Словно придя в себя после удара, большой двигатель наконец загудел привычным неровным гулом — «Сакаэ» разогревался.

Усевшись поглубже в кресле и почувствовав, как уходит прочь тревога, подполковник проверил приборы: тахометр показывал две тысячи двести оборотов в минуту, температура масла составляла двадцать два градуса, а давление во впускном трубопроводе — шестьдесят миллиметров ртутного столба. Он наблюдал, как стрелка тахометра передвинулась к отметке «восемьсот», и сбросил газ, ожидая, пока прогреется двигатель. Да и одетый в желтое офицер-регулировщик, стоявший на платформе по правому борту, держал флажки скрещенными у колен. Пар, вырывавшийся из отверстия на носу судна, уносило назад на среднюю часть палубы. Нос судна находился с подветренной стороны, и Мацухара знал, что впереди идет эсминец сопровождения. В зеркалах заднего обзора было видно, как вращаются пропеллеры десятков машин. Но моторы еще не прогрелись. Нужно ждать. Подполковник раздраженно ударил ребром ладони по датчику температуры, который показывал лишь двадцать пять градусов.

Откинув голову, он ударился в подголовник и увидел Кимио; она с улыбкой смотрела на него, лежа на футоне. «Это занятие не для тебя», — подумал он. Но Кимио не исчезла, ее мягкие губы зовуще приоткрылись.

— Я вернусь! Обязательно вернусь! — Его крик растворился в реве двигателей.

Мацухара встряхнул головой, чтобы прогнать жаркие воспоминания, и посмотрел на приборную доску. Температура масла — пятьдесят. Он поднял оба больших пальца вверх.

Перед его глазами мелькнуло желтое пятно. Офицер-регулировщик махнул флажками. Затем они взметнулись вверх и застыли. Йоси почувствовал вибрацию фюзеляжа истребителя, когда отцепляли швартовочные тросы, крепившие концы крыльев и хвост, и увидел, как трое механиков побежали к своему укрытию. Теперь только двое остались у тормозных колодок, а двое других держали концы крыльев, проверяя законцовки и их замки.