Поиск седьмого авианосца (Седьмой авианосец - 4)

Араи был настоящим моряком: командуя эсминцем "Рикоказе", он отличился в сражении при Тассарафонге. 30 ноября 1942 года, ведя свой дивизион к Гуадалканалу, он отважно ввязался в бой с тяжелыми крейсерами "Пенсакола", "Нью-Орлеан", "Миннеаполис" и "Нортхемптон", сопровождаемыми пятью эсминцами. С невероятно дальней дистанции в двадцать километров двумя торпедами типа "Лонглэнс-93" он распорол борт "Нортхемптона", который перевернулся вверх килем и затонул. "Рикоказе" невредимым выходил из многих опаснейших переделок в Филиппинском море и проливе Лейте, пока наконец 7 апреля 1945 года не пробил и его час. В 85 милях западнее Кюсю, сопровождая поврежденный линкор "Ямато", эсминец попал под бесконечную череду авиаатак - сотни американских самолетов, взлетавших с авианосца, сменяя друг друга, бомбили и обстреливали его с бреющего полета до тех пор, пока не увидели его красное днище. Рыбаки вытащили из воды всего десятерых - и в том числе Митаке Араи.
      После войны Араи еще двадцать пять лет прослужил в силах самообороны. Потом вышел в отставку. На "Йонагу" он пришел добровольно, и адмирал Фудзита взял его несмотря на то, что Араи никогда не имел дела с авианосцами. Араи сидел над книгами и техническими справочниками ночи напролет и иногда даже засыпал за своим столом.
      Резкий голос адмирала отвлек Брента от его размышлений.
      - Командир дивизиона живучести! Доложите о повреждениях!
      Араи поспешно поднялся и, изредка заглядывая в кипу листков, твердо и звучно заговорил:
      - Кормовой прибор управления огнем уничтожен - разбит и сброшен за борт...
      - Знаю! Уже вся Япония знает об этом! - раздраженно перебил его адмирал.
      - Разрешите продолжать, господин адмирал? - с достоинством спросил Араи и, когда Фудзита кивнул, проговорил, снова заглянув в блокнот: - Две двадцатипятимиллиметровых трехствольных зенитных установки уничтожены. Прислуга погибла.
      - Смерть, достойная самурая, - воскликнул Кацубе, брызгая слюной. - Их души теперь на небе, в храме Ясукуни.
      - Вне всякого сомнения, - нетерпеливо сказал Фудзита и жестом попросил Араи продолжать.
      - ...кормовые приборы поиска воздушных и надводных целей, две наблюдательных платформы уничтожены полностью. Выгорела часть взлетно-посадочной палубы между островной надстройкой и кормовыми подъемниками. Тридцать три человека убито, двадцать четыре ранено. Большая часть - сильно обожжена.
      - ВПП сильно деформирована? Прогиб?
      - Нет, господин адмирал.
      - Ходовая часть?
      Поскольку главный механик лейтенант Тацуя Йосида на совещании отсутствовал, руководя работами в машинном отделении, поднялся старший офицер:
      - Лейтенант Йосида доложил мне, что сегодня к 18:00 закончит снимать накипь. Все шестнадцать котлов будут готовы к работе к 20:00.
      - Топливо?
      - Завершаем погрузку, господин адмирал.
      - Артиллерийская боевая часть? - Фудзита перевел взгляд на Нобомицу Ацуми.
      Капитан третьего ранга поднялся:
      - По докладам ремонтников для замены ПУАЗО и двух установок потребуется шесть недель.
      Адмирал присвистнул.
      - Снарядные погреба будут полностью загружены к 20:00.
      - Так. Палубная авиация?
      Йоси Мацухара, выглядевший усталым и подавленным, встал.
      - Наши истребители и бомбардировщики продолжают учебные полеты над аэропортом и Цутиурой. - Его голос зазвучал глуше. - Вчера мы потеряли троих отличных летчиков. Они были истинными самураями и могли бы жить, если бы наши самолеты были оснащены более мощными двигателями. Истребители, с которыми мы дрались вчера, превосходят по скоростным показателям все, что я видел над Средиземным и Южно-Китайским морями...
      Даизо Сайки, поправив золотое пенсне, чудом державшееся на его приплюснутом носу, бросил с места:
      - Моим людям плевать на все эти ваши двигатели, моторы, показатели... Если надо, мы будем драться голыми руками! Зубами!
      - Верно! Верно! - воскликнул Окума и Кацубе. - Банзай!
      Первый поднялся во весь свой немалый рост, второй закапал слюной стол перед собой.
      Адмирал движением руки восстановил тишину и приказал Окуме сесть на место.
      - Идет выпуск новых моторов "Накадзима-Сакаэ" мощностью тысяча семьсот лошадиных сил, - сказал он.
      - Я знаю, господин адмирал, - ответил Мацухара. - Но когда мы их получим?
      Фудзита взглянул на Араи, и тот сказал:
      - Первая партия из двадцати штук прибудет послезавтра.
      - Да ваши А6М2 не выдержат такой нагрузки, - сказал Окума.
      - Развалятся еще на рулежке, - поддержал его Сайки, покусывая оправу пенсне.
      Глаза Мацухары гневно вспыхнули.
      - Инженеры фирмы "Мицубиси" уже представили мне расчеты и схемы укрепления зализов крыла с фюзеляжем и стопорных винтов. По их мнению, лонжероны достаточно надежны. - Он забарабанил пальцами по столу и, словно учитель, отчитывающий нерадивого школяра, продолжал, обращаясь к Окуме: Не забудьте, подполковник, в 44-м на наших А6М8 стояли двигатели "Кинсэй-62" мощностью в тысяча четыреста "лошадей". А машина была бронирована да еще несла дополнительные баки - и ничего: летала и воевала и не разваливалась.
      Послышался одобрительный смех. Однако Окума и не думал сдаваться:
      - Господин адмирал, - обратился он к Фудзите, - я предлагаю новыми двигателями оснастить прежде всего мои торпедоносцы. Их набор и укреплять не надо.
      - Вы, подполковник, кажется, собирались идти на врага с голыми руками? - саркастически осведомился Мацухара. - Вы что, специалист, инженер?
      - Нет, но я консультировался с...
      - Мне неинтересно, с кем вы консультировались.
      - Ну, хватит! - Фудзита стукнул кулачком по столу. - Без истребителей бомбардировщики беззащитны, а потому мы поставим новые моторы на наши "Зеро".
      Окума с угрюмым видом опустился в кресло. Сайки скорчил недовольную гримасу, но не произнес ни слова.
      - Подполковник, вчера вы сбили предателя, капитана Кеннета Розенкранца, - продолжал адмирал.
      - Он выбросился с парашютом и упал в залив. Из лазарета его доставили сюда и содержат под караулом.
      - Его самолет разбился в самом центре Токио?
      - К сожалению, это так, господин адмирал. И его Ме-109 и "Зеро" моего ведомого, которого сбил Фрисснер.
      - Почему вы не пришли на помощь Таку Исикаве, когда два "Мессершмитта" поливали из пулеметов его парашют? - спросил Тасиро Окума.
      - Как вы смеете бросать мне такое обвинение?!
      - Да-вот так и смею!
      Брент Росс, зная, что старый адмирал поощряет прямой и откровенный обмен мнениями без оглядки на субординацию, был все же поражен тем, как сгустилась атмосфера ненависти в кают-компании. А адмирал словно устранился, занял позицию стороннего наблюдателя по отношению к офицерам, глядевшим друг на друга с непримиримой и нескрываемой злобой. Может, так учит запутанный кодекс бусидо? Или привыкший за десятилетия изоляции обходиться без женщин старик находит какое-то странное, полуизвращенное удовлетворение, стравливая людей?
      - Вы не можете утверждать, что у вас кончились патроны! - продолжал Окума. - Я насчитал в магазинах двадцать два двадцатимиллиметровых и сорок восемь - калибра семь и семь.
      Пошатнувшись, Йоси Мацухара залился от шеи до лба густой краской. Глаза его вылезли из орбит, на лице выступила испарина, дыхание стало прерывистым.
      - Вы... вы шпионили за мной?! Шарили в моем самолете? Мы с вами... я так этого вам не спущу. Одному из нас не жить.
      - Да! - вдруг послышалось от дверей.
      Все обернулись и, не веря своим глазам, уставились на Таку Исикаву, который стоял, привалившись к переборке. Голова и левая нога от ступни до бедра у него были забинтованы.
      - Да! Я тоже спрашиваю вас, подполковник Мацухара: почему вы бросили меня в беде?
      Брент взглянул на адмирала, но старый моряк хранил молчание, а на лице Тасиро Оку мы лейтенант впервые за те три месяца, что они плавали вместе, заметил улыбку.
      - Таку, - моляще произнес Мацухара. - "Мессершмитт" снес мне закрылки левого крыла, машина не слушалась...
      - Но сесть в аэропорту Токио вы, однако, смогли?!
      - Да, но...
      - Вы обязаны были хотя бы попытаться! Сделать хоть что-нибудь. Так поступил бы самурай! Нет, я вижу, ты не забыл, Йоси, Китай, не забыл летную школу в Цутиуре...
      - Таку, ты ответишь за свои слова! Когда поправишься, мы...
      Исикава вдруг покачнулся, поднес руку к забинтованному лбу. Через комингс шагнул часовой.
      - Довольно! - воскликнул адмирал, которому наконец наскучила эта забава. - Капитан, возвращайтесь в лазарет. - Он сделал знак часовому. Матрос Катари, помогите капитану.
      Тот подхватил Исикаву под руку и повел к сходному трапу.
      Довольно долго адмирал посматривал то на Мацухару, то на Окуму, словно сравнивал противников. Брент Росс глубже вдавился в неудобное кресло, чувствуя, как кают-компанию обволакивая все и вся, заполняет вязкая тишина. Наконец раздался голос адмирала:
      - Я приказываю вам забыть свою вражду. Прежде чем мы начнем убивать друг друга, нужно прикончить еще десяток или два арабов и их наемников. Ну, а потом уж... - он пожал плечами и поднял обе руки ладонями кверху, скользнул взглядом по застывшим в ожидании лицам офицеров. - Теперь надо выяснить, где базируются эти "Дугласы"? В Сибири? Вероятно. Дальности полета им хватит. А "Мессершмиттам" - нет! Они не могут одолеть такое расстояние.
      - Прошу разрешения, господин адмирал, - сказал, вставая, полковник Ирвинг Бернштейн. - Я только что получил шифровку из Тель-Авива. Один из наших Р-51 сбил над аэропортом "Бен-Гурион" ливийский "Мессершмитт", оснащенный устройством для дозаправки в воздухе. Как вы знаете, "сто девятые" создавались для европейского театра и дальность у них всего 660 километров. - Он взглянул на Брента. - То есть 410 миль. А когда Хосни Мубарак выгнал ливийцев из Египта, они поставили на свои машины дополнительные емкости - сразу за двигателем и перед пожарной стенкой. Эскадрилья, атаковавшая наш аэропорт, должна была пролететь в оба конца самое малое полторы тысячи миль. Теперь нам известно: они обходили Египет с севера и над Средиземным морем состыковывались с заправщиками. - И добавил с горечью: - Они застали нас врасплох, а потому натворили в аэропорту Бог знает что.
      Фудзита понимающе покивал и повернулся к адмиралу Аллену:
      - Хотелось бы знать ваше мнение, адмирал.
      Американец медленно поднялся. Бренту показалось, что на его лице прибавилось много новых морщин.
      - Господин адмирал, - сказал Аллен, окинув Фудзиту взглядом водянистых глаз. - Два самолета, упавшие на Гинзу, вызвали страшные разрушения и жертвы. "Зеро", которым управлял ведомый подполковника Мацухары - Иназо Нитобе, - взорвался на углу Сотобори-Дори и Харуми-Дори и сжег первые три этажа в штаб-квартире "Сони". А "Мессершмитт" Розенкранца рухнул совсем неподалеку от императорского дворца и врезался в небоскреб Син Мару-билдинг.
      Впервые Брент увидел смятение на обычно невозмутимом лице японского адмирала.
      - Императорский дворец невредим! - он стукнул кулаком по столу. - Он неуязвим для врага!
      - Вот свежие данные, - продолжал Аллен. - По меньшей мере сто восемьдесят семь мирных граждан погибли в огне и под обломками. Больше четырехсот ранено.
      - О Благословенный!.. - воскликнул Фудзита. - Неужели столько жертв?!
      - Да, сэр. Мое ведомство предупреждает, что следует ждать злобных нападок на нас в газетах и ТВ. Начнут во всем винить "старых маразматиков, заигравшихся в "морской бой".
      - Ох уж эти электрические ящики с, экранами, в которые люди смотрят с утра до вечера, пока мозги не отсохнут, - сказал адмирал. - Нынешние японцы совсем разучились думать...
      - Верно! - выкрикнул Окума.
      Адмирал сердитым взмахом руки заставил его замолчать и продолжал:
      - ...не читают "Хага-куре", им нет дела до священной особы императора и до тех жертв, которые приносят его самураи. Они счастливы, когда проклятый ящик скажет им, что они счастливы, и когда у них есть на что купить бензин для всех этих "Хонд" и "Тойот". - Он угрюмо помолчал и, выбросив вперед сцепленные в замок руки, со стуком бросил их на стол. - А за этот бензин мы платим кровью наших храбрецов.
      - За нами - император, господин адмирал, - сказал Окума. - А больше нам ни до чего дела нет.
      - Хорошо сказано, подполковник, - суровое лицо Фудзиты немного смягчилось. - Прошу продолжать, адмирал Аллен. Есть ли у военно-морской разведки данные по арабским авиабазам? Откуда прилетели "Дугласы"? По сообщениям ЦРУ, Каддафи договорился с русскими и арендует у них пятьдесят квадратных километров вот в этом квадрате, - он ткнул пальцем в висящую на переборке карту.
      - В Сергеевке, сэр, около семидесяти миль севернее Владивостока. Мы так и думали. Дальности бомбардировщиков вполне хватает, а истребители они дозаправляют в воздухе над Японским морем, примерно вот здесь, западней Хонсю. - На мгновение задумавшись, он взглянул на карту: - То есть в Ниигате, менее чем в двухстах милях от Токио, они вторгаются в воздушное пространство Японии.
      - А что значит "арендуют"?
      - Впервые эта идея пришла в голову президенту Рузвельту еще до вступления США в войну, когда надо было, формально соблюдая нейтралитет, помогать союзникам бить страны "оси", - Аллен покраснел, понимая, что сорок лет назад сидящие сейчас в кают-компании старики были его злейшими врагами и его слова им неприятны.
      Фудзита подался вперед:
      - Наша авиация расторгнет эту аренду!
      - Это необязательно, сэр. Американский представитель в ООН уже заявил официальный протест.
      - Эта ваша ООН - вздорная бабья говорильня!
      - Допускаю, сэр, но мы пригрозили передать наши базы в Турции и Греции израильтянам и японцам.
      - А-а, это дело другое, - кивнул адмирал. - Тогда, может, и послушаются.
      - Арабы уже отозвали своих летчиков и сейчас грузят оборудование во Владивостоке на два парохода.
      - Кому они принадлежат?
      - Плавают под ливийским флагом. Вот данные о них, - он достал еще один листок. - "Мабрук", водоизмещение - двадцать четыре тысячи тонн, и "Эль-Хамра" - восемнадцать тысяч.
      Глаза адмирала сузились, губы поджались, придавая лицу жестокое" выражение, возвещавшее чью-то смерть. Брент легко мог прочесть его мысли.
      - Сопровождение? - медленно спросил Фудзита.
      - Нет, сэр. В порту военных судов нет.
      - Отчего это вы так уверены?
      Марк Аллен обвел всех сидящих за столом требовательным взглядом:
      - Прошу помнить, джентльмены, что эти сведения - совершенно секретные. - Он откашлялся. - Мы держим на траверзе Владивостока некую плавединицу... Атомную ракетную лодку класса "Огайо". Ну, разумеется, ракет на борту она не несет, но зато оснащена новейшими системами слежения и обнаружения, а потому знает всех, кто входит в гавань.
      - И Пентагон, расшифровав, передает ее информацию вам?
      - Ну зачем нам Пентагон, сэр?! Мы и сами с усами. Вот лейтенант Росс займется декодированием.
      Брент слегка смутился.
      - Сэр, вы имеете в виду наш новый дешифратор? Так он для этого предназначен? Однако он переводит сведения в другой код...
      - Ничего страшного, Брент. Мой персональный компьютер запрограммирован на окончательную расшифровку.
      Фудзита как бы приподнялся на локтях, упертых в край стола:
      - Я должен знать дату их выхода в море! И желательно за день до того, как они снимутся с якоря!
      - Нет, сэр, это невозможно. Лодка подаст нам сигнал, что они вышли, в самый момент выхода, но никак не раньше. Обычная команда справляется с погрузкой судна такого типа за шесть дней. Поскольку мы имеем дело с арабами, накиньте еще четыре.
      Раздавшийся в кают-компании смех несколько разрядил атмосферу.
      - Вы позволите, господин адмирал? - внезапно сказал Бернштейн и, когда Фудзита кивнул, продолжил: - Насчет кораблей сопровождения... Вчера мне передали информацию, но до сообщения мистера Аллена я не знал, как ее толковать... Думаю, это важно. Вчера вечером наш разведывательный самолет засек два ливийских эсминца класса "Джиринг", вышедших из Суэцкого залива на большой скорости.
      - Какой именно?
      - Не менее двадцати узлов.
      Медленно поднявшись, адмирал подошел к карте, долго смотрел на нее и наконец тихо, словно разговаривая сам с собой, произнес:
      - От тридцати пяти до сорока дней, считая заход на заправку... - Он подергал себя за единственный седой волос, росший у него на подбородке. Отлично. Отлично. Мы управимся с ремонтом и будем готовы встретить их если, конечно, это конвой. Ну, а если нет и сухогрузы в самом деле идут без сопровождения, мы подождем их вот здесь. - Тонкий палец ткнул в Восточно-Китайское море на карте. - Хотя я предпочел бы перехватить арабов в Корейском проливе, - палец пошел вверх, - там, где мы уничтожили в девятьсот пятом русский флот.
      - Банзай! Банзай! - разнеслось по кают-компании, и Брент Росс, подхваченный общим порывом, тоже вскочил, взмахнул кулаком и закричал вместе со всеми. Сидеть остались лишь адмирал Марк Аллен, Джон Файт и Бернштейн. Престарелый капитан третьего ранга Хакусеки Кацубе, не устояв на ногах, повалился на стол, продолжая ликующе выкрикивать боевой клич самураев.
      Фудзита жестом успокоил своих подчиненных, а Брент под недоуменно-ироническими взглядами соотечественников и израильского полковника смутился и вернулся на свое место, по дороге одной рукой приподняв и усадив Кацубе. Старик благодарно кивнул ему.
      - Сэр, не послать ли один из моих миноносцев в дозор в Корейский пролив? - подал голос Джон Файт.
      - Я думал об этом. Но уже одно присутствие боевого корабля в этом квадрате может спугнуть их. Нет, - Фудзита взглянул на Аллена. - Мы дождемся лодки. Ну, Файт-сан, теперь слушаю ваш доклад.
      - Как вам известно, сэр, ЦРУ решило увеличить число кораблей прикрытия до семи единиц и с этой целью направило нам три эсминца: два с Филиппин, один из Чили. Они недавно спущены на воду, в отличном состоянии, вооружение: артиллерия главного калибра пятидюймовая, вспомогательная 20- и 40-миллиметровая. У двоих, кроме того, по десять торпедных аппаратов. Калибр - 21 дюйм.
      Заговорил Митаке Араи:
      - В мировую войну я со своим эсминцем "Рикоказе" участвовал по крайней мере в десяти боевых столкновениях у Соломоновых островов...
      - Это вы со мной там и сталкивались, - кивнув своей медвежьей башкой, с полнейшим простодушием ответил Файт. - Я же там командовал "Паджеттом три - двадцать четыре".
      - Мне бы не хотелось затрагивать эту деликатную тему, - вежливо помолчав, продолжал Араи, - но следует признать, что ни на одном флоте мира не было торпеды хуже ваших "Марк-14". Одни кувыркались в воде на манер пьяного дельфина, другие взрывались, не достигнув цели, третьи, наоборот, до цели доходили, но не взрывались. А одна - я это видел собственными глазами - описала полный круг и вернулась туда, откуда ее послали. Вот она как раз и взорвалась.
      - Ваша правда, сэр. Магнитные взрыватели на "четырнадцатых" доставили нам немало хлопот.
      - А вот мы никогда их не применяли. Немцы же еще в сорок первом году сняли их с вооружения, - раззадоренный Араи, подавшись вперед, готов был сойтись с былым противником хотя бы в словесной схватке. Фудзита с интересом поглядывал то на одного, то на другого. - Только когда торпеда "рыскает", взрыватель не виноват.
      - Верно, - согласился Файт. - Неприятности у нас были и с управляющими рулями, и с датчиком глубины погружения. - Лицо его расплылось в широчайшей улыбке, и простодушия как не бывало. - Но в сорок третьем мы начали применять "Марк-18" и дело пошло веселей. Помню, потопили здоровенного вашего "купца"...
      Фудзита, опасаясь, что этот разговор разбередит старые раны и нарушит боевую спайку его штаба, вмешался:
      - Довольно, господа. Не время для академических дискуссий. Американцы поставили нам "Марк-46" с аккумуляторами, как у наших старых торпед типа "Лонглэнс". Нам привычно сражаться "длинными копьями" [Long lance длинное копье (англ.)].
      - Надеюсь, она не уступает русской "пятьсот тридцать третьей" модели? осведомился Араи.
      - Лучше, - сказал Файт. - Безотказна в работе, ни разу не подводила. Модернизированный контактный детонатор гарантирует сто процентов успеха.
      - Контактный? - с явным огорчением воскликнул Араи. - Я думал, у нас будут активные и пассивные...
      - Господин капитан третьего ранга! - прервал его адмирал. - Вы на судне недавно, и я рад убедиться, что материальная часть уже изучена вами досконально. Видите ли, американцы и русские играют в домино на оружие.
      - Ну зачем вы так, сэр? - еще шире заулыбался Файт. - Скорее уж в лото.
      - Домино, лото - какая разница?!
      - У "пятьсот тридцать третьей" и у "Марка - сорок шестого" установлены собственные компьютерные системы: в пассивном режиме они наводят торпеду на цель по шумам. А в активном - торпеды посылают свои собственные акустические импульсы, анализируют отраженный эхосигнал и... - с жаром заговорил Араи, но Фудзита не дал подчиненному блеснуть своими познаниями:
      - А если компьютер "зависает", имеются провода - тринадцать тысяч метров провода - и командиру, производящему торпедный залп, достаточно всего лишь держать цель в перекрестье искателя. Юго-восточней Гавайских островов нам всадили две такие штуки, - он развел руками, как бы смиряясь с неизбежностью, и повернулся к Аллену: - Господин адмирал, вы лучше меня объясните присутствующим, в чем суть договоренностей между США и русскими.
      - Охотно объясню, - Аллен поднялся и обвел сидящих за столом глазами в склеротических жилках. - Все упирается в нефть. Теперь, когда арабы наложили эмбарго на поставки Западу, Соединенные Штаты еле-еле обеспечивают собственные потребности, да и то - со строжайшими ограничениями. России хватает только на себя и на своих сателлитов. Индонезийские месторождения истощены. Остается только Ближний Восток и дружественные нам государства в Персидском заливе, по-прежнему поставляющие нефть в Японию. Это Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Саудовская...
      - Да-да! - нетерпеливо перебил Фудзита. - Расскажите нам об оружии, адмирал!
      - Хорошо. Моя страна и Россия воевать не собираются - по крайней мере сами. Значит, особую остроту обретает вопрос их друзей - союзников. Русские, как исторически сложилось, зарятся на Дарданеллы, постоянно науськивают арабов и вооружают всех, кто согласен убивать израильтян. Брент заметил, как у полковника Бернштейна при этих словах дернулось веко. - А это Каддафи и его дружки - Хафез Асад в Сирии, Рашид Керами в Ливане и лидер тамошнего же друзского ополчения Валид Джумблат...
      - Этот Джумблат - настоящий головорез, грязный убийца, - сказал лейтенант Даизо Сайки, для большей весомости щелкнув оправой пенсне о дубовый стол.
      - Ха! Это еще не все! - сел на своего любимого конька адмирал. - Есть еще Ясир Арафат из ООП, Набих Берри из шиитского движения "Амаль"... раздался сердитый ропот. - Но вы должны понимать, джентльмены: мы регулярно встречаемся с русскими в Женеве на переговорах по контролю за вооружениями...
      Переборки кают-компании дрогнули от дружного хохота японских офицеров, в восторге хлопавших ладонями по столу и державшихся за животы. Даже Брент Росс не выдержал и прыснул. Файт и Бернштейн силились сохранить серьезные выражения лиц. Адмиралу Фудзите с трудом удалось восстановить тишину. Марк Аллен, побагровев, с искаженным лицом двинулся к своему креслу.
      - Господин адмирал, - сокрушенно проговорил Фудзита. - Позвольте мне извиниться за своих офицеров. Прошу вас, продолжайте. Нам крайне важны ваши сведения.
      - Я не развлекать вас сюда пришел, - подрагивающим от обиды голосом сказал Аллен.
      - Разумеется, разумеется, господин адмирал. Уверяю вас, больше подобное не повторится, - и он строго оглядел своих подчиненных.
      - И на этих переговорах была достигнута договоренность, - Аллен уже овладел собой, - о том, чтобы обе стороны прекратили поставки усовершенствованных систем наведения. То есть русские не передают своим союзникам новое автоматическое 76-миллиметровое орудие двойного назначения, а мы своим - торпеды "Марк-45", пятидюймовые и 54-миллиметровые автоматические пушки.
      - Но ведь наши радары и вообще электроника - лучше!
      - Радары, радиолокационные станции, системы электронной защиты и оповещения, системы раннего обнаружения, системы опознавания "свой чужой" договоренностями не предусматриваются. Будут ограничены - и сильно - только поставки бомб, торпед и артиллерийских орудий.
      Фудзита поднялся как на пружине, опустил загоревшиеся глаза:
      - Наши 127-миллиметровые орудия и 25-миллиметровые пулеметы - лучшие в мире! У прицелов стоят самураи - наш дух не сломлен! Каждый самурай знает "Путь"!
      Крики "банзай!" заглушили его слова.
      Поочередно взглянув на Аллена и Брента, адмирал Фудзита положил на стол толстый том.
      - "Хага-куре" учит, что боевой дух важнее оружия. - Чуть откинувшись, он устремил глаза куда-то вдаль и процитировал по памяти: - "Если твой меч сломан, сражайся голыми руками. Если тебе отсекли руки, бей плечами. Если ранили в плечи, зубами перегрызи горло врагу. А потом умри, не отступив".
      Снова раздались крики "банзай!"
      В эту минуту раздался стук в дверь. Повинуясь кивку адмирала, радист открыл ее. Вошел помощник дежурного по кораблю - молоденький мичман с 6,5-мм пистолетом "Рикусики" в кобуре на поясе. По японской воинской традиции, честь отдается только на палубе, и потому он просто поклонился адмиралу и гулким голосом доложил:
      - Мичман Кафу Футабатэй, господин адмирал! По вашему приказанию пленные доставлены!
      - Хорошо. Давайте первого.
      На лицах офицеров появилось выражение ожидания, а на лице Фудзиты проступило что-то похожее на радость. Бренту уже приходилось присутствовать на допросах пленных, и это всегда обставлялось как некое торжественное действо: пока адмирал, явно забавляясь игрой, вытягивал нужные ему сведения из злосчастного "источника", остальные иногда тоже ставили ему вопросы, вслух отпускали реплики на его счет или просто усаживались поудобней и наслаждались представлением. Поскольку "Хага-куре" считает сдачу в плен немыслимым позором, а смерть - единственным выходом для потерпевшего поражение, то японцы не скрывали, что глубоко презирают пленных, подвергали их самому жестокому обращению, а иногда и казни. Когда на глазах у Брента юному арабу, захваченному в бою в Южно-Китайском море, отрубили голову, он сказал Йоси Мацухаре:
      - Есть вещи, которые мне трудно понять, - и тот согласился с ним, а потом сказал:
      - Ты не слышал легенду о Кацусуге и десяти пленниках?
      Брент покачал головой.
      - Это случилось в 1680 году в префектуре Хюга. После жестокой битвы десять самураев попали в руки врагов, которые связали их, чтобы не допустить харакири. Их поставили в ряд, и один из них, самурай Сосеки Ватанабе, попросил Кацусуге показать, как тот владеет мечом, и отрубить ему голову. Кацусуге был милосерден и одним ударом обезглавил самурая. Затем он снес головы по очереди всем остальным, а когда дошел до последнего, так устал, что не мог занести меч. "Отдохните, господин, нам спешить некуда", - сказал ему пленник. Кацусуге послушался его совета, а потом оказал ему благодеяние своим клинком.
      В эту минуту в кают-компанию втолкнули сбитого во вчерашнем бою летчика. Это был американец Кеннет Розенкранц. Брент с удивлением отметил, что ему никак не больше тридцати, хотя по виду этому рослому, кряжистому, рано заматеревшему человеку можно было дать много больше. Львиная голова с копной длинных белокурых волос, бесцветные губы и землистые, как у покойника, щеки. Белоснежная гладкая кожа и лишь в углах глаз и губ - чуть заметные морщинки, свидетельствовавшие о жестокости. Неподвижный пронизывающий взгляд глубоко сидящих голубовато-серых глаз выражал безжалостную решимость и, казалось, говорил: "Пощады не даю и не прошу". Окруженный матросами-конвоирами, он, чуть сгорбив широкие плечи, стоял перед адмиралом. На нем были кожаные брюки и куртка с "крылышками" и капитанскими нашивками.
      - Стать "смирно"! - рявкнул Фудзита.
      Матрос ткнул пленного кулаком в спину, заставив выпрямиться.
      - Так-то вы следуете Женевской конвенции? Где же ваша офицерская честь? - с издевкой спросил Розенкранц.
      - Там же, где была ваша, когда вы расстреливали в воздухе морского пилота Юнихиро Танизаки, спускавшегося на парашюте, - адмирал дернул свой одинокий волос на подбородке. - Фамилия, воинское звание, номер части!
      - Hauptmann Kenneth Rosencrance, Vierter Jagerstaffel [капитан Кеннет Розенкранц, Четвертая истребительная эскадрилья (нем.)].
      - Хотя центр вашей организации и находится в Германии, отвечать следует по-английски - здесь все говорят на этом языке. Тем более что вы американец.
      - Да, сэр. Я капитан Четвертой истребительной эскадрильи.
      - Где она базируется?
      - Вы не имеете права...
      Матрос снова замахнулся, но Фудзита остановил его:
      - Не надо. Мы и так знаем где. В Сергеевке.
      Кеннет всем телом подался вперед, глаза его вспыхнули, голос стал хриплым и низким:
      - Мы всех вас пустим на дно! Ничто вам не поможет! Перебьем всех до единого!
      - А почему вы сражаетесь против нас? - в голосе адмирала прозвучала нотка уважительного интереса.
      - Мы хотим освободить народы мира от гнета американо-японского империализма и уничтожить вот их, - он ткнул пальцем в Бернштейна, сионистов, мечтающих поработить арабов.
      Полковник встал и небрежным тоном произнес:
      - Не желаете ли попытаться прямо сейчас и здесь? Я к вашим услугам. Адмирал Фудзита, наверно, не будет возражать?
      - Буду, - ответил тот, жестом приказывая полковнику сесть. - Сейчас не время и здесь не место. Скажите-ка, Розенкранц... Но ведь арабов больше ста миллионов, а израильтян - всего четыре. Разве не так?
      - Так. Но это четыре миллиона хладнокровных убийц, которых вооружают Америка и Япония.
      - И потому вы воюете на стороне арабов?
      - А как насчет миллиона долларов в год, которые они вам платят за это? - неожиданно спросил Брент. - Деньги немалые. Они, надо полагать, играют не последнюю роль?