- Трудно сказать, сэр, - нахмурился Уильямс. - Мне лишь известно, что поврежден корпус и протекает одна из цистерн главного балласта. Почти все электронное оборудование не действует. Возможно, когда лодку поставят в сухой док, я смогу дать более точную оценку, но на сегодняшний день - при наличии квалифицированных ремонтников - не меньше четырех недель.
      - Таких ремонтников, как у нас, днем с огнем не найти. Обещаю, что лодка выйдет в море через три недели.
      - Хотел бы надеяться.
      - Увидите.
      Фудзита начал представлять членов своего штаба, давая каждому краткую характеристику. Бренту большинство лиц было знакомо, лишь двоих он видел впервые. По правую руку от адмирала сидел его секретарь Хакусеки Кацубе. Сморщенный, как мумия, спина сгорблена от хронического артрита, голова почти не вертится, и потому он по большей части смотрит в стол, точно циклоп сквозь черный сверкающий мрамор. Еще у него есть странная привычка подхихикивать и мычать сквозь зубы, когда он чем-то занят. Как и адмирал, он не доверяет современной технике, и вместо того чтобы включить магнитофон, водит кисточкой в блокноте. Уже два листа измалевал иероглифами.
      Адмирал представил своего старшего помощника, капитана второго ранга Митаке Араи, в отсутствие Брента повышенного в звании. Выдающийся командир эсминца во время Второй мировой войны вилкой из торпед "Лонглэнс-93" потопил крейсер "Нортхемптон". Прямой и стройный, несмотря на немалые годы (по расчетам Брента, ему около семидесяти) он заслужил всеобщее уважение благодаря своей неизменной выдержке и рассудительности.
      Рядом с ними сидел незнакомец, новый командир отряда пикирующих бомбардировщиков Такуя Ивата. Совеем еще молодой подполковник, особенно на фоне Фудзиты, Араи и Кацубе, он заменил на этом посту подполковника Казуоси Миуру, убитого Розенкранцем и Ватцем во время выполнения разведывательного полета близ Марианских островов. Спикировав на воду, Миура и его бортстрелок беспомощно болтались на плоту, когда эти коршуны разметали их на куски.
      Ивата вытянулся, слушая представления адмирала. Настоящий гигант для японца - рост почти как у Брента, а весит не меньше двухсот фунтов. Чистая кожа без единой морщины, глубоко посаженные черные глаза. А история его, если послушать Фудзиту, весьма любопытна. Прослужил четырнадцать лет в истребительной эскадрилье Сил береговой самообороны. После запуска китайского лазерного спутника летал на чем придется, включая старые североамериканские АТ6, DC-3, "Сессны" и даже на старом "Зеро", изъятом из музея Осаки. В 1984 году вышел в отставку и подал рапорт о приеме в команду адмирала Фудзиты. Долго же пришлось ждать!
      В юности он был учеником покойного Юкио Мисимы и боготворил своего кумира. Поэтом и романистом Юкио Мисимой Фудзита всегда восхищался; Брент же втайне презирал его. Ультраправого националиста, оплакивающего утрату былой славы, приводил в ужас недостаток почтения к императору со стороны нынешней молодежи. Он мечтал о возвращении к былому могуществу. Поучаствовать в войне Мисима не успел, но воевал своими виршами, воспевающими императора, отжившие духовные ценности, романтические страсти. Наконец, придя в полное отчаяние, Мисима совершил театральное харакири на балконе штаба Сил самообороны. При этом сотни его последователей и поклонников взирали, как он по всем правилам вспарывал себе живот.
      В творениях Мисимы Брент находил недвусмысленные призывы вернуть золотой ореол Стране Восходящего Солнца в противовес нынешнему самодовольному практицизму. Даже изысканный стиль не мог скрыть политической окраски его сочинений. Но в понимании Брента ореол этот не золотой, а кровавый. Он убежден, что труп, похороненный в сорок пятом, следует оставить в покое. Подполковник Такуя Ивата едва ли придерживается такого убеждения. Брент сразу подметил, как злобно поблескивают его глаза. Подобно своему кумиру Мисиме он лет на двадцать опоздал родиться. В нацистской Германии такие типы носили коричневые рубашки.
      - Докладывайте, подполковник, - сказал ему Фудзита.
      Глянув в маленькую записную книжку, Ивата заговорил зычным голосом (при необходимости докричится до ангарной палубы).
      - Когда вражеские истребители устроили засаду подполковнику Миуре, мы, как известно, потеряли пять "Айти D3A". - Он перевел взгляд на Йоси Мацухару. - Взамен не поступило ни одной машины. Еще пять самолетов получили повреждения, и у нас огромная нехватка запчастей. Вследствие этого в воздух могут подняться всего сорок пикирующих бомбардировщиков.
      Командир авиаотряда решил вставить слово:
      - Я в курсе дела. Новые корпуса и двигатели "Айти" и "Накадзим" скоро будут. С приборами сложнее. На старых машинах необходимо сменить все оборудование...
      - Я не могу атаковать противника обещаниями, подполковник, - перебил Ивата, насмешливо скривив губы.
      Йоси вскочил со стула, прямой как струна. Глаза пылают. Окружающие молчат. Молчит и адмирал Фудзита, чье любимое занятие наблюдать столкновение темпераментов. То, что старик с большой неохотой вмешивается в пререкания между подчиненными, не раз ставило Брента в тупик. Возможно, это следует приписать долгому заточению в бухте Сано. При вынужденной изоляции часто вспыхивают ссоры, и, видимо, лучше не пресекать агрессивности, дать ей выход, подобно тому как вскрывают загноившуюся рану. Но команда "Йонаги" состоит из самураев, гордых, непреклонных, мстительных, воспитанных на примере тех легендарных сорока семи. Едва ли они позволят своей враждебности выветриться на свежем воздухе. Брент знает от Йоси, что по меньшей мере двадцать человек погибло в поединках на мечах или вакидзаси (девятидюймовых кинжалах) в судовом храме, расположенном в углу ангарной палубы. Отец Брента Тед Росс по прозвищу Порох тоже убил двоих в рукопашной схватке, тогда как Фудзита и сотня офицеров стояли и смотрели.
      Брент внимательно вглядывался в лицо старика, а тот не сводил глаз с Иваты и Мацухары. На плоском лике каменного Будды заметны проблески изощренного удовольствия. А может, в доходящих порой до смертоубийства схватках выплескивается накопившаяся за сорок два года сексуальная неудовлетворенность?.. Так или иначе, Фудзита не сделал ни единой попытки прервать обмен "любезностями".
      Йоси упер стиснутые кулаки в столешницу.
      - Я никого не прошу брать на себя мою ответственность. Отряд истребителей не меньше нуждается в подкреплении. Мы потеряли семь машин. И я тоже не собираюсь питаться обещаниями.
      Такуя Ивата поглядел на противника холодными глазами. Офицеры в одном звании, но у Мацухары явное преимущество в возрасте, поэтому поведение Иваты следует считать дерзостью.
      - Возможно, великий китайский ас уже не в состоянии нести бремя ответственности. Годы, знаете ли...
      - Выбирайте выражения, подполковник! - сорвался Мацухара. - Я не потерплю...
      Но командир пикирующих будто и не слышал.
      Я потребовал пополнения в тот самый день, когда поднялся на борт, то есть шесть недель назад. И до сих пор ничего не получил. - Он ткнул пальцем в Мацухару. - Повторяю, если вы не в состоянии исполнять...
      Йоси шарахнул по столу раскрытой ладонью.
      - Довольно! Если вы желаете разрешить наши разногласия в частном порядке, я к вашим услугам.
      Наконец-то Фудзита, к удивлению Брента и всех присутствующих, вмешался:
      - Господа, я не вхожу в подробности вашего спора, но должен заявить, что мы испытываем нехватку не только машин, но и пилотов. Я запрещаю всякие поиски возмездия в храме Вечного Спасения до тех пор, пока мы не укомплектуем наш личный состав и не сможем позволить себе лишиться одного из вас, а то и обоих. - Он похлопал по кожаному переплету "Хага-куре" (настольной книги самурая, в переводе - "Под листьями"). Она всегда у него под рукой, и теперь он процитировал на память: - "Умереть, не достигнув цели, значит умереть собачьей смертью". - Скрюченным, точно кривая сабля, пальцем он ткнул сначала в Ивату, затем в Мацухару. - А ваша цель победить врагов Японии.
      Йоси посмотрел на томик и ответил:
      - С вашего позволения, адмирал, "Хага-куре" еще учит: "Каждый день помни и думай о неизбежной смерти. Самураю желанна смерть от стрелы, ружья, копья, меча, от могучих волн и пожирающего огня..."
      - Знаю, - нетерпеливо отмахнулся Фудзита. - Думайте сколько угодно. Однако не забывайте: время жить, время умирать. Я, ваш командир, решаю за вас, что теперь не время умирать. Вижу, вам обоим не терпится, так арабы удовлетворят ваше страстное желание. А теперь приказываю вам, господа, оседлать свои стулья, свой нрав и свой язык.
      Смерив друг друга взглядами, полными ненависти, соперники неохотно уселись.
      Следующие трое представленных были Бренту знакомы. Артиллерист, капитан второго ранга Нобомицу Ацуми, один из ветеранов "Йонаги", как и большинство личного состава, неподвластен возрасту. Шапка черных волос, на лице всего несколько морщинок - такое лицо сделало бы честь человеку лет на двадцать его моложе. Держится очень прямо, выправка военная.
      - Все установки калибров двадцать пять и сто двадцать семь миллиметров в полной боевой готовности, - докладывал Ацуми. - Боезапас полон. - Он скосил глаза на старшего помощника Митаке Араи. - А вот двадцать два пулемета так изношены, что впору рисом в противника стрелять. И с пушками проблема. Нарезка совсем стерлась, траектория гаубичная. Хорошо, если не продырявим палубу нашими же снарядами.
      Фудзита и Араи переглянулись. Старший помощник неловко поерзал на стуле.
      - Да, у меня те же проблемы, что и у командира авиаотряда, - заявил он. - "Накадзима" и "Мицубиси" очень медленно вырабатывают запчасти. Все оборудование военной промышленности разрушено более сорока лет назад, когда Японией управлял генерал Дуглас Макартур. - Араи вздохнул. - Нужно время.
      - Сколько? - требовательно спросил Фудзита.
      - Еще месяц... может быть, полтора.
      - Арабы едва ли станут ждать.
      - Понимаю, адмирал.
      Старик провел пальцем по кожаному переплету "Хагакуре" и вновь процитировал, не открывая книги:
      - "Кто не знает, как нанести поражение врагу, сам изведает поражение".
      Капитан второго ранга вспыхнул.
      - Позвольте мне завтра посетить предприятие "Накадзима".
      Взгляд Фудзиты был холоднее льда.
      - Нет. Я не позволяю, а отдаю вам такой приказ. Доставьте депеши на "Айти", "Накадзиму" и "Мицубиси". И не завтра, а по завершении нашего совещания.
      - Слушаюсь, адмирал.
      Фудзита переключился на главного механика, лейтенанта Тацуя Йосиду. Еще один ветеран. Этот очень сдал с тех пор, как Брент видел его в последний раз. Разменяв восьмой десяток, выглядит на все свои годы. Седой, согбенный, походка медлительная, шаркающая. Голос такой высокий, что его тембр напоминает Бренту дикие фальцеты некоторых американских рок-певцов.
      - Котлы четвертый, седьмой, десятый и одиннадцатый сняты для очистки. Испарители первый и второй требуют ремонта... замены труб, - сообщил он, не глядя в записи. - Полетел коренной подшипник во втором генераторе. - Он тоже взглянул на старшего помощника. - Запасных ни на борту, ни на берегу не имеется, потому придется выточить его в наших мастерских. Необходимо как минимум четыре дня, чтобы запустить генератор в рабочий режим.
      - А котлы, а испарители? - спросил Фудзита. - Когда они будут восстановлены?
      - Через неделю, адмирал.
      - Как остальные котлы?
      - В них теперь триста фунтов давления. Могут давать семьсот пятьдесят оборотов. Топливные цистерны полны. Можно хоть сейчас выходить в море.
      - И на том спасибо. - Фудзита привлек внимание ко второму незнакомцу, сидящему слева от главного механика. - Это наш новый командир эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев, лейтенант Йодзи Каи.
      Низенький толстяк с белоснежными волосами и будто навечно приклеенной к лицу масляной улыбочкой своей внешностью как бы разрушал веками созданный образ самурая. Круглолицый, нос пуговкой, тройной подбородок. Брент про себя усмехнулся. Если б японцы верили в Санта-Клауса, Йодзи Каи вполне мог бы его сыграть. Не хватает лишь белой бороды. Либо ему постоянно весело по какой-то своей причине, либо он прячет под улыбкой страх, как часто случается с прирожденными трусами.
      Отодвинув стул подальше, чтобы выпростать из-за стола обширное брюшко, маленький командир эскадрильи поднялся.
      - Дык его ж по полу катать можно! - услышал Брент шепот Йорка на ухо Колину Уилларду-Смиту.
      - Лейтенант Каи у нас только со вчерашнего дня, - объяснил Фудзита. Он заменит подполковника Сусаку Эндо, который две недели назад освобожден от занимаемой должности.
      Брент припомнил напыщенного Эндо, которого невзлюбил с первого взгляда. И эта неприязнь по цепной реакции стала взаимной. Страшный ретроград, Эндо проявлял по отношению к нему и адмиралу Аллену такую же дерзкую враждебность, какую Ивата только что выказал в адрес Мацухары. Однако дерзость была ему присуща лишь на словах, а когда близ Марианских островов он повел атаку на четыре вражеских "Джиринга" всю ее как рукой сняло. Сбросил свою торпеду как можно дальше от цели и был таков. Мало того - все двенадцать "Накадзим B5N" промахнулись, а четыре были подбиты вражескими истребителями. Фудзита не колеблясь выгнал Эндо в шею. Поговаривали, будто подполковник сделал себе харакири, но Брент сомневался: вряд ли у него хватит духу.
      - Семью лейтенанта Йодзи Каи я знаю с детства, - сказал Фудзита. - Это прекрасная самурайская семья. Восемь его предков сражались за князя Исинаку и князя Томониси, что правили в Такаоке в пятнадцатом веке. - Он обвел взглядом Брента, Реджинальда, Элвина и Колина, видимо сочтя необходимым дать им некоторые пояснения. - Тогда Япония была феодальной страной.
      Четверо представителей западной цивилизации понимающе кивнули.
      - За многолетнюю преданность предкам лейтенанта Каи были пожалованы обширные рисовые поля. Один из князей даже наградил своего верного слугу Кусуюки Каи почетным прозвищем "Кунитоми"... - снова взгляд в сторону англичан и американцев, - что означает "земля благоденствия". Редкостная честь по тем временам.
      Йодзи Каи гордо приосанился.
      - За плечами лейтенанта Каи, - продолжал Фудзита, - выдающаяся карьера. В сорок пятом году, когда ему было всего шестнадцать лет, он вступил в Специальный ударный корпус.
      Американцы растерянно переглянулись, а японцы, по обыкновению, разразились криками "Банзай!" и "Тенно хейко банзай!" Даже древний старец Хакусеки Кацубе поднял глаза, утер подбородок и проскрипел "банзай", брызгая слюной. Фудзита взмахом руки восстановил тишину и продолжил:
      - Закончив учебу в Нобеака, он был назначен во Вторую эскадрилью...
      - Но простите, сэр, - перебил Брент, - ведь Специальный ударный корпус - это камикадзе!
      - Верно, лейтенант. Его прозвали "Божественный ветер" в честь воинов, разрушивших флот монгольских завоевателей в одиннадцатом веке.
      Новые крики и здравицы.
      - И сколько же заданий он выполнил? - спросил Брент, стараясь перекричать шум.
      Фудзита поднял сухонькую руку и резко опустил ее вниз. Крики стихли, точно обрубленные топором лесника.
      - Одно, естественно.
      Каи закивал, лицо его просияло, будто на лбу загорелась лампочка.
      - Но ведь с таких заданий не возвращаются, - заметил Колин Уиллард-Смит.
      - Лейтенанту Каи не повезло, - угрюмо проронил Фудзита. - Близ Окинавы он пикировал на американский авианосец с пятисоткилограммовой бомбой, но был подбит и потерял управление.
      - А бомба?
      - Еще одна неудача. Не взорвалась. Лейтенанту не выпало счастья умереть за микадо. - Фудзита взмахнул руками, предотвращая крики. - Его без сознания выловили из воды, и остаток войны он провел в американском лагере для военнопленных.
      Тут раздался голос Каи, неприятный, скрежещущий, словно пьяный флейтист пытается выжать звуки из своего инструмента. Многие буквы он либо проглатывал, либо заменял их другими.
      - Говоях, я быу всего в хвацаи меуах ох авианосца "Бон Ом Ичау". Сами понимаехе, что эхо значио хя меня.
      Седые головы закивали.
      - Они наеи на меня смиихейную убашку. - Он гордо расправил узкие плечи. - Я чехые аза пыхауся покончий с собой. Аже язык поукусиу.
      Так вот почему такая дикция, подумал Брент. Интересно, а с головой у него все в порядке? Может, Фудзита на этот раз ошибся. Он редко ошибается, но промахнулся же с Эндо. Вообще-то Эндо - первый прокол адмирала.
      Каи отчитывался на своем птичьем языке. Всех поразило, что за один день он успел так много узнать о вверенном ему подразделении.
      - У меня на хоу всего соок оин "Наказима B5N" - лепетал он. - Пуавха, хьи машины я вынужен пусий на запчаси. - Лейтенант поглядел на Йоси Мацухару. - Оужен с уаосью замехихь, шо все машины оснащены новыми вигаеями "Сакэ соок ва" мощносью в ве хысячи уошаиных сиу. Сегоня ухуом я пуовеу испыхахейный поет и убеиуся, шо с поуной загузкой он може деуай веси шезесях узуов - на хвацахь выше запуоекиуованной скоуси.
      Понять его было трудно, однако доброжелательность лейтенанта производила приятное впечатление на фоне выходки Иваты. Йоси подчеркнуто любезно обратился к нему:
      - На всех наших машинах стоят новые двигатели. А через месяц "Накадзима" запускает в серийное производство новый "Сакаэ сорок три", мощностью в три тысячи двести лошадиных сил благодаря впрыску разведенного метилового спирта.
      Послышался возбужденный гомон.
      - Но можно ли его поставить на "Зеро"? - усомнился Фудзита. - Ведь самолет запроектирован на двигатель мощностью в девятьсот двадцать лошадиных сил.
      Йоси пожал плечами.
      - Мы укрепили лонжероны, обтекатели крыльев и моторамы. Думаю, можно, хотя вращающий момент, разумеется, увеличится. Я сам проведу первый испытательный полет.
      - Как бы вам не оставить свои крылья богу грозовых облаков Сусано.
      - Все может быть, адмирал.
      - Когха можно жхать попоунения? - спросил Каи.
      - "Накадзима", "Айти" и "Мицубиси" обещали новые машины к концу месяца, - ответил Йоси Мацухара и повернулся к англичанам. - А два "Сифайра" уже в доке. Завтра их погрузят на палубу.
      - Правда? Вот здорово! - обрадовался Уиллард-Смит.
      - Мы продолжим учения в Токийском международном аэропорту и в Цутиуре. Около трети наших пилотов либо совсем не обучены, либо имеют опыт вождения только реактивных машин и никогда не летали на самолетах с поршневыми двигателями. - Он покосился на Ивату, затем на лейтенанта Каи. - Завтра в восемь-ноль-ноль я жду всех командиров звеньев в аэропорту.
      Оба офицера согласно кивнули.
      Тут в дверь вошел человек с дипломатом, и все головы повернулись к нему. К немалому своему удивлению, Брент узнал полковника израильской разведки Ирвинга Бернштейна. Среднего роста, жилистый, с заметной проседью в волосах и маленькой клиновидной бородке, он был одет в рабочую форму израильского пехотинца. Лицо его загорело дочерна от долгого пребывания в пустынях Ближнего Востока. Сеть морщинок окаймляла умные живые глаза, выдавая возраст и перенесенные испытания. Хотя сложения он был не очень крепкого, но мускулистая шея, широкие плечи и уверенная поступь свидетельствовали о силе и выносливости. Из особых примет имелась татуировка - шестизначный номер на правой руке. "Освенцим сорок пятого", объяснял он всем любопытствующим.
      Полковник явился со специальной миссией на "Йонагу" в 1984 году, когда авианосец отправился в Средиземное море с целью ослабить арабский натиск на Израиль. Остался он на борту, и когда авианосец атаковали бомбардировщики вблизи островов Кабо-Верде [острова Зеленого Мыса], и когда его чуть не потопила торпеда юго-восточнее Гавайских островов, и во время кровавых баталий у берегов Индонезии, в Южно-Китайском море и Корейском проливе. Семь месяцев назад подполковника отозвали в ООН для выполнения особого задания, и он полетел в Нью-Йорк тем же самолетом, что и Брент Росс с японцами, назначенными на "Блэкфин". После встречи с арабской делегацией в ООН, окончившейся полным провалом, Бернштейн отправился в Тель-Авив на секретное совещание. Но перед отлетом заглянул на "Блэкфин", стоявший на причале в Гудзоне, и встретился со всей командой. Полковника все уважали за острый ум, твердый характер и неизменное чувство юмора. При его появлении Брент и Реджинальд Уильямс встали. Обоих обрадовала встреча с израильтянином. Они обменялись крепкими рукопожатиями, и полковник опустился на стул рядом с Брентом.
      Прежде чем американец успел засыпать Бернштейна вопросами, адмирал Фудзита пояснил всем:
      - Три недели назад полковник Бернштейн вернулся на "Йонагу". Капитана Маршалла Каца отозвала израильская разведка, а коммандера Джозефа Каррино - ВМР.
      - И кто же будет вместо Каррино? - спросил Брент.
      - Его сменщик должен был явиться вчера, но из-за штормов на западном побережье США полеты откладываются. Он будет здесь со дня на день. Кстати, это старый друг Аллена. Зовут его Уайтхед, контр-адмирал Байрон Уайтхед.
      - Уайтхед?! - воскликнул Брент.
      - Вы его знаете?
      - Конечно, сэр. Они с адмиралом Алленом были лучшими друзьями моего отца. Вместе кончали академию, вместе воевали во время Второй... э-э... Великой войны в Восточной Азии, вместе служили в ВМР. Уайтхед был при штабе адмирала Марка Митчера, в Пятьдесят пятом оперативном соединении, участвовал во многих боях, награжден Военно-морским крестом [высшая военно-морская награда в США] и "Пурпурным сердцем" [медаль за тяжелое ранение]. Большой специалист по разведывательным и боевым операциям авианосцев.
      Брент не счел нужным расстраивать суеверных японцев упоминанием о присвоенных адмиралу кличках "Забортник" и "Утопленник". Уайтхеда топили на "Лексингтоне", "Йорктауне", "Гонете", "Уоспе" и "Принстоне". Отец с Марком Алленом бывало шутили, что Уайтхед больше времени провел в отпуске, предоставляемом спасшимся после кораблекрушений, чем в море. Говорили также, что ближе к концу войны некоторые офицеры подавали рапорт о переводе, как только на их корабль получал назначение Байрон Уайтхед.
      - Хорошо, хорошо, - приговаривал Фудзита, довольный информацией, несмотря на болезненное чувство, отзывающееся в сердце каждого японца при упоминании о войне. Он постукал пальцем по лежащему перед ним досье. - Я вижу, он служил на множестве авианосцев, мистер Росс.
      Брент кашлянул.
      - Да.
      - И пять из них были потоплены.
      Японцы обменялись довольными улыбками, а Брент про себя чертыхнулся. Ничего, ну буквально ничего не ускользнет от этой старой лисы!
      - Да, сэр, ему не слишком везло.
      - Судя по всему, - продолжал Фудзита, - морские божества пять раз отворачивались от адмирала.
      - Но он разрабатывал операцию по уничтожению "Ямато", - не подумав, брякнул лейтенант и чуть язык себе не откусил.
      Японцы страшно чувствительны в том, что касается гибели морского брата "Йонаги", корабля, давшего имя всему классу. Улыбки исчезли, сменившись угрюмостью.
      Фудзита счел тему исчерпанной. Поджав морщинистую нижнюю губу, похожую на обломок изъеденной древесной коры, он кивнул Ирвингу Бернштейну.
      - Мы ждем ваших сообщений, полковник. У вас ведь имеются последние сведения относительно арабских авианосцев, о количестве десантных судов и самолетов дальнего действия на Марианских островах.
      Марианская база тревожила всех. Оттуда самолеты могли достичь Японии и при удачном стечении обстоятельств захватить врасплох "Йонагу" прямо на причале. Потому шесть "Зеро" постоянно барражировали над авианосцем, а еще шесть истребителей стояли наготове в Токийском аэропорту.
      Поднявшись, Бернштейн вытащил из атташе-кейса пачку документов и несколько секунд просматривал их. Потом заговорил ровным низким голосом без акцента, но очень звучным и с характерным тембром.
      - У меня здесь отчеты как от израильской разведки, так и от ЦРУ. Начну с худшего. Новый авианосец противника "Эль-Куфра" был вчера в тринадцать сорок замечен американской подводной лодкой в Индийском океане, на трех градусах двадцати трех минутах северной широты и восьмидесяти двух градусах двадцати минутах восточной долготы. Он шел на восток в сопровождении трех "Джирингов".
      - "Эль-Куфра"? Новый авианосец?! - воскликнул Брент.
      - Прошу прощения. Вы еще не в курсе. Это авианосец типа "Эссекс", ваш старый знакомый, лейтенант Каи.
      - Мой?
      Израильтянин хмуро кивнул.
      - Да. "Эль-Куфра" - бывший "Бон Ом Ричард".
      Каи вскочил на ноги, глаза вылезли из орбит, тройной подбородок затрясся.
      - Еще оин шанс! - Он молитвенно возвел глаза к потолку. - Уж епей, уж епей, Амаэуасу О-Ми-Ками...
      Его перебил Реджинальд Уильямс:
      - "Эссекс", говорите? "Бон Ом Ричард"? А как, интересно, арабы наложили на него лапу?
      Бернштейн обменялся взглядом с адмиралом Фудзитой.
      - Гласность.
      - Что?! - в один голос воскликнули Уильямс, Каи и Брент Росс.
      - Его нашли в Бремертоне и...
      - Но там были и "Орискани", - перебил Брент, - и "Лексингтон", и "Корал Си". Их использовали для учений.
      - Точно, - подтвердил Бернштейн.
      - А еще "Интрепид", - добавил Уильямс. - Музейное судно. Оно стояло в Гудзоне рядом с "Блэкфин".
      - Мощнейшие, самые быстрые американские авианосцы времен войны! ужаснулся Брент. - Вы сказали - гласность... Объясните, каким образом гласность могла дать в руки нашим врагам такое оружие?
      - В силу простой логики и большой тупости, - ответил Бернштейн, стараясь сохранять спокойствие, хотя видно было, что внутри он весь кипит. - Вам известно, что русские ведут с американцами переговоры в Женеве?
      - Ну да, не первый год, слава Богу! Благочестиво рассуждают о разоружении и решают, каким оружием нам с арабами позволено убивать друг друга.
      - Вот именно. Решение о том, что некоторые корабли резервного флота пойдут на запчасти, было принято на переговорах год назад в качестве акта доброй воли.
      - Помню. "Бон Ом Ричард" стоял едва ли не на первом месте в списке.
      - Верно. Год с лишним назад его продали Индии и должны были отбуксировать в Бомбей. Однако индийское правительство утверждает, что и буксир, и само судно потерялись в Бенгальском заливе во время сильного шторма.
      - Ложь!
      - Да, лейтенант. Авианосец тайно перепродали арабам в обмен на обещание неограниченных поставок дешевой нефти, а потом отремонтировали в Мадрасе. В первый раз он замечен шесть недель назад в западной части Красного моря, где принимал на борт самолеты. Насколько нам известно, ему придан точно такой же вид, как во времена Второй мировой войны.
      - И все в строгой тайне! - усмехнулся Уильямс.
      - Разумеется. Арабы нас одурачили. Они знают, что мы ведем постоянное наблюдение за Александрией, Бенгази, Триполи, Тунисом, Ораном и Касабланкой. Мы заметили усиленные маневры пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев в Средиземном море, но не связали их с американским авианосцем, потерявшимся в Бенгальском заливе. В средства массовой информации ни звука не просочилось - они умеют хранить свои секреты.
      Лоб Фудзиты еще больше сморщился от тревоги, на лицо набежала тень.
      - Полковник Бернштейн, вы сказали, что корабль восстановлен в том виде, как во времена Великой войны в Восточной Азии?
      - Совершенно верно, адмирал.
      - Тогда у вас должны быть его спецификации.
      Израильтянин выудил соответствующий документ из пачки распечаток.
      - Эти данные получены сегодня утром от одного из наших агентов. Я только что закончил расшифровку. - Он вздохнул. - Внушительное судно. Водоизмещение тридцать семь тысяч тонн, в зависимости от груза...
      - Авиация! - вскричал Ивата.
      Бернштейн отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.
      - Длина двести семьдесят один метр... - Он взглянул на англичан и американцев, потом на таблицу перевода из метрической системы. - Э-э... восемьсот девяносто футов, ширина тридцать и семьдесят восемь сотых метра, или сто один фут, осадка девять и сорок четыре сотых метра, или тридцать один фут.
      Ивата вертелся как на иголках.
      - А самолеты?! Авиация?!
      Бернштейн все глядел в свои записи, точно командира эскадрильи пикировщиков не было в комнате.
      - "Эль-Куфра" имеет четыре турбины "Вестингауз" с зубчатой передачей общей мощностью в сто пятьдесят тысяч лошадиных сил. Предельная скорость тридцать два и две десятых узла. Вооружение: двенадцать пятидюймовых универсальных орудий, шестьдесят восемь сорокамиллиметровых пушек, семьдесят два "Эрликона" калибра двадцать два миллиметра. Дальность плавания на скорости двадцать узлов - двадцать семь тысяч триста шестьдесят километров, или же семнадцать тысяч миль. - Наконец он глянул в горящие глаза Иваты. - Может поднять в воздух от девяноста до ста восьми боевых машин.
      - И что, у них полный комплект? - спросил Фудзита.
      - По оперативным сведениям на авианосце находятся тридцать шесть "Мессершмиттов-109", тридцать три пикирующих бомбардировщика "Юнкерс-87" и тридцать два североамериканских АТ6, конвертированных в бомбардировщики-торпедоносцы.
      - АТ6! - фыркнул Мацухара. - Да ведь это тихоходные, неманевренные гробы!
      - Зато сопровождение подходящее, - заметил Фудзита. - Скажите, полковник, авианосец направлялся в Малаккский пролив?
      - Он был замечен на том курсе, адмирал.
      Японец потянул за единственный белый волос, растущий на подбородке. Потом медленно встал, расправляя каждый позвонок со скрежетом ржавой якорной цепи, и двинулся к карте, что висела на переборке за его спиной. Ткнув в нее резиновым наконечником указки, проговорил, как бы обращаясь к самому себе:
      - Если они готовятся к боевым операциям, то войдут в пролив, но наши агенты из Сингапура тут же их засекут и сообщат нам. Вот здесь они выйдут в Яванское море, двинутся на восток вокруг южной оконечности Борнео и повернут на север, в Макасарский пролив. По всей видимости, заправляться они будут в Баликпапане, на восточном побережье Борнео, после чего поплывут на север, в море Сулавеси.
      Указка поползла вверх к Филиппинским островам. Затем вновь поворот на восток, южнее Минданао, в Филиппинское море. Потом к Каролинским островам и атоллу Томонуто. На атолле Фудзита задержался, задумчиво глядя в пространство.