- Все это нам известно. - Фудзита нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
      - Да, адмирал, эти сведения я вам сообщила во время первого визита. Но теперь крейсеры оборудованы новыми радарами и сонарами.
      Все навострили уши. Дэйл еще раз пробежала глазами бумагу.
      - Радары воздушного поиска "Маркони 965М" и "Маркони 992Q". Дальность поиска до двухсот пятидесяти миль.
      - А сонары? - с тревогой спросил Уильямс.
      - "Грейсби". Тип G-750.
      - Последняя новинка, - заметил Брент. - Откуда они у них?
      - От индийских друзей, естественно.
      - Что еще? - осведомился Фудзита.
      - Новый "Грейсби" весьма совершенная машина. Осуществляет круговой обзор, может пеленговать одновременно две подводные лодки и предупреждать торпедную атаку. Есть сведения, что "семьсот пятидесятый" связан с компьютерной станцией ПЛО. Действует в условиях интенсивных фоновых шумов, сильной ряби, использует и пассивный и активный режимы. Полученные данные автоматически передаются судам сопровождения.
      Уильямс, до этого сидевший мрачнее тучи, облегченно откинулся на стуле.
      - То есть у "Джирингов" таких сонаров нет?
      - Нет.
      - Но мы же договорились с ними в Женеве, что все это оборудование останется под запретом, - вставил Брент. - Почему тогда "Блэкфин" и наши "Флетчеры" до сих пор оснащены сонарами времен Второй мировой войны?
      - Действия индийского правительства никто не в силах контролировать, вздохнула Дэйл.
      - Вы предполагаете, что они могут установить "Грейсби" и на эсминцах?
      Дэйл мотнула головой.
      - У нас нет оснований для такого предположения.
      - А как насчет радаров управления оружием? - поинтересовался Брент.
      - Запрещены. Ни один из арабских кораблей их не имеет.
      Офицеры заметно приободрились. Все командиры мечтают иметь такой радар на своих судах и боятся, что он окажется у противника.
      - Ну вот, - сказала женщина. - А теперь плохие новости.
      - Плохие?! - эхом откликнулись Брент и Йоси.
      Даже Фудзита несколько растерялся.
      Дэйл покосилась на рядового.
      - Писарь Накамура, выйдите в коридор, - мгновенно отреагировал старик.
      - Слушаюсь, господин адмирал!
      Дэйл обвела взглядом троих мужчин.
      - Эта информация строго засекречена, потому я умолчала о ней на совещании вашего штаба. Ее голос вдруг сделался до неприятного резким. Речь идет об отравляющих газах.
      Потрясенное молчание.
      - Предприятие в Рабте производит иприт и нервно-паралитический газ.
      - Это что, возле Триполи?
      - Да, сэр. Около шестидесяти миль к югу от Триполи.
      - Чтобы арабы сами построили и пустили химический завод! - усомнился Йоси.
      - Не сами - с помощью западногерманского концерна "Имхаузен Хеми".
      - Фудзита снова поразил всех своей острой проницательностью:
      - Вероятно, Каддафи провел его под вывеской фармацевтической фирмы. Верно, мисс Макинтайр?
      - Вы догадливы, адмирал. Но завод охраняют отборная бригада и тяжелые зенитные установки. Для производства аспирина такие меры излишни.
      - Что вы можете сказать об их продукции - нахмурился Йоси.
      - Я ведь сказала: иприт и газ нервно-паралитического действия.
      - Иприт, кажется, уже применялся.
      - Немцами в Первую мировую, - уточнил Фудзита.
      - Правильно, - подтвердила Дэйл. - Он оказывает разрушительное воздействие на кожу, а при вдыхании обжигает легкие и вызывает внутреннее кровоизлияние. Нервно-паралитический газ также открыли немцы, уже во Вторую мировую, но до использования дело не дошло. - Она помедлила, должно быть собираясь с духом. - Он невидим, не имеет запаха и, следовательно, застигает человека врасплох.
      - И много они уже произвели? - быстро спросил Брент.
      - По расчетам у них имеется в наличии около пятидесяти тонн иприта и тридцать пять тонн нервно-паралитического газа. По действию это равно примерно тысяче артиллерийских снарядов или четыремстам пятисоткилограммовым бомбам.
      - Всю Японию этим не разрушить, - заметил Йоси.
      - Но на крупный промышленный центр вполне хватит.
      - На море такое оружие им без пользы, - подытожил Фудзита.
      Остальные закивали. Старик потянул себя за свисающий с подбородка волос, что являлось у него признаком глубокой задумчивости. Затем обратился к Бренту:
      - Разыщите полковника Бернштейна. Пусть немедленно явится сюда.
      Брент подошел к установке связи, взял микрофон. Металлический звук его голоса разнесся по всему кораблю.
      - Полковника Бернштейна просят немедленно явиться в каюту адмирала Фудзиты!
      Адмирал внимательно изучал обращенные к нему лица.
      - Если дело касается густонаселенного промышленного города, то под угрозой прежде всего Тель-Авив.
      - Да, сэр, - кивнула Дэйл. - Я собиралась встретиться с полковником Бернштейном в американском посольстве сразу же после нашего совещания. Кроме того, вся информация уже передана в штаб израильской разведки.
      Раздался стук в дверь, и вошел полковник Бернштейн. Фудзита кивком указал ему на стул. Дэйл вкратце сообщила ему про отравляющие газы.
      Израильтянин вздохнул.
      - Да. Я уже получил сведения по "Синему Альфа". Только что закончил дешифровку.
      - Я решила не обсуждать этот вопрос в присутствии всего штаба, пояснила ему Дэйл.
      - Понятно.
      - Ваши города в большей опасности, чем наши, - сказал Фудзита.
      - Безусловно, сэр.
      Адмирал прошел к карте Средиземного моря.
      - От Израиля до предприятия в Рабте около двух тысяч четырехсот километров.
      - Да. Воздушная диверсия исключается.
      - Но вы находитесь в кольце арабских военно-воздушных баз. "Хейнкель-111" может доставить этот страшный груз в любой из крупных центров.
      Израильтянин промолчал.
      - Что могло бы устрашить арабов? - настаивал Фудзита.
      - У нас есть хорошее средство.
      - Какое?
      Бернштейн огляделся, дернул себя за бородку.
      - Это строжайшая тайна. Термоядерное оружие. Вчера арабских лидеров уведомили, что любая попытка газовой атаки приведет к немедленному ответному удару.
      Воцарилось напряженное молчание.
      - Да что ж это за война такая! - всплеснул руками Фудзита. - Газ, атомные бомбы, люди нажимают кнопку и сметают с лица земли целые города, население захлебывается в собственной крови! Ни чести, ни славы!
      Карие глаза израильтянина вспыхнули.
      - Сверхдержавы сорок лет сдерживали друг друга такими угрозами, почему же вы нам отказываете в этом праве? По-вашему, мы должны сидеть и ждать, пока нас всех не перетравят? Не забывайте, действие газа евреям хорошо знакомо. Шесть миллионов "научены" горьким опытом Циклона Б. Я сам в Освенциме чудом избежал этой науки. - Он ударил кулаком по раскрытой ладони. - Хватит! Больше у них не пройдет! Могу вам гарантировать: как только арабы пустят в ход газ, они тоже лишатся своих промышленных городов.
      - Мексиканская защита, - вставил Реджинальд.
      - Да. Нам есть чему поучиться у мексиканцев.
      - Ваша позиция мне понятна, - сказал Фудзита. - Иное дело - предприятие в Рабте. Отравляющие газы угрожают также Японии. А быть может, и всему человечеству, - если из-за них вспыхнет ядерная война. Мы вырвем с корнем этот сорняк. - Он повернулся к Дэйл. - Так вы говорите, предприятие в шестидесяти милях от Триполи.
      - Совершенно верно, адмирал.
      Сухонький кулачок ударил по тиковой столешнице.
      - Израильтяне останутся в стороне. Мы нанесем удар только японскими самолетами. Мы так уже сделали однажды - в восемьдесят четвертом. Разрушили их аэродромы в Эль-Карариме и Мисратахе, а кэптен Файт пробрался на борт "Маеда Мару" в гавани Триполи. Почему бы не повторить спектакль? Уничтожим завод и военно-воздушные силы Каддафи, а потом нанесем удар по гавани и разрушим все, что держится на плаву.
      Мацухара крикнул "банзай", но Брент не присоединился к нему. Вместо этого он с сомнением произнес:
      - Да, но есть такой пустячок, как арабские войска на Томонуто и Марианах.
      Фудзита склонился к карте.
      - Мы потопим их корабли, захватим их острова и самих арабов сотрем в порошок. Потом вернемся в Средиземное море и нападем на Рабту и Триполи.
      На сей раз и Брент стал вторить громогласным "банзай" Мацухары. Уильямс и Дэйл опять вытаращились на американца. Бернштейн не сводил глаз с карты.
      Раздался стук; писарь Накамура просунул голову в дверь.
      - Господин адмирал, прибыл командир эскорта.
      Фудзита кивнул, и в каюту ввалился Тяжеловес Джон Файт. За год кэптен сильно сдал. Ни голоса, от которого трясутся переборки, ни озорного блеска в глазах ирландской синевы. Больше всего поразила Брента его бледность ни кровинки в лице. Иссиня-черные круги под глазами, морщины, точно трещины на старинном полотне, присыпанные перцем волосы, иней на висках, во взгляде настороженность дикого зверя, нападающего из засады. Он сильно исхудал, но в походке сохранилась медвежья неуклюжесть.
      Выпускник Аннаполиса, тридцать один год прослуживший на флоте, кэптен Файт прославился своим бесстрашием. Всем известно, что в бою он не считается с потерями. Только в этой войне его эскадра лишилась пяти эсминцев, а два получили серьезные повреждения. Пятеро командиров лежат на дне почти со всем экипажем. Лица погибших навсегда отпечатались в памяти Брента: Уорнер и Огрен, бросившиеся в самоубийственные торпедные атаки на крейсер типа "Бруклин" в Средиземном море; Фортино, Филбин и Джиллилэнд, пожертвовавшие собой ради спасения "Йонаги" в Южно-Китайском море.
      Файт прихрамывал; левая рука на перевязи. Во время обмена световыми сигналами он упомянул об ущербе, нанесенном судну, и ни словом не обмолвился о своем ранении. Брент еще удивился, как ему удалось остаться невредимым после двух попаданий в мостик. Выходит, не удалось.
      - Я не ждал вас до завтра, кэптен Файт, - Фудзита озабоченно посмотрел на него. - Почему вы не сообщили, что ранены?
      - Пара царапин, адмирал, ничего серьезного. В моем лазарете мне заштопали руку, и санитар чуть не силой навертел дурацкую повязку. - Он осторожно подвигал рукой. - Даже перелома нет.
      - Почему санитар? У вас же есть судовой врач?
      - Убит.
      - А с ногой что?
      - Тоже несколько швов. Ерунда.
      - Санитар Эйити Хорикоси вас осмотрит. Он даст сто очков вперед всем врачам на свете.
      - Благодарю, адмирал, я совершенно здоров.
      Все переглянулись. Но голословное заявление кэптена ни у кого не вызвало улыбки. Файт - не Кога, он не потерпит, чтобы над ним смеялись. К тому же какой тут юмор, когда человеку так плохо!
      - Приказываю пройти осмотр в моем лазарете! - отчеканил Фудзита.
      Файт сжал зубы.
      - Есть пройти осмотр, сэр.
      - После совещания.
      - Слушаюсь.
      - Может быть, нам уйти, адмирал? - спросил Бернштейн.
      Фудзита глянул на Файта, а тот улыбнулся Бернштейну.
      - Рад вас видеть, полковник. С позволения адмирала, я бы хотел, чтоб вы остались. - Синие глаза Файта устремились на Дэйл Макинтайр. - Я слышал о вас, мадам. Вы сотрудник ЦРУ. - Затем он тепло поздоровался с Йоси и наконец протянул руку Бренту. - Здорово, дружище!
      Брент вскочил, стиснул лапищу кэптена и тут же представил ему лейтенанта Уильямса.
      Файт повернулся к адмиралу Фудзите.
      - Эти парни спасли мою жо... - Он порозовел и покосился на женщину. Простите, мисс Макинтайр.
      Улыбаясь, она махнула рукой.
      - Если верить мистеру Уильямсу и мистеру Россу, наоборот, вы спасли их... мм... весь их организм.
      Послышались смешки.
      Адмирал пригласил Файта садиться. Файт неловко опустился на кожаное сиденье. Левая нога не гнулась и он вытянул ее перед собой.
      - Нет, адмирал, - возразил он, - нам от проклятого "Тубару" крепко досталось. А они... - он кивнул на Брента и Уильямса, - его торпедировали. Доложу вам, такой грандиозной атаки я еще не видел. Черт побери, ведь сами еле держались на плаву, даже "выстрелили" горизонтальные рули!
      - Но именно благодаря вам араб сбросил скорость, - заявил Уильямс. Кто бы в него попал на тридцати двух узлах?.. А вообще-то, - он ткнул Брента в плечо, - лодкой командовал лейтенант Росс. Именно он руководил атакой.
      Расслышав тепло в его голосе, Брент подумал, что, может быть, им все же суждено подружиться.
      - Брент у нас молодчина, - подтвердил Файт и обратился к адмиралу. - Я составил предварительный рапорт.
      Фудзита нацепил очки и стал вслух читать поданный документ:
      - "Вторая артиллерийская установка разрушена. Вторая труба повреждена. Восемнадцать попаданий в надстройку..."
      - Восемнадцать! - хором ахнули Брент и Реджинальд.
      - "Уничтожено шесть двадцатимиллиметровых и два сорокамиллиметровых пулемета. Попадание в первый котельный отсек, два котла выведены из строя. Пробоина в корпусе между тридцать первым и тридцать вторым шпангоутами на уровне ватерлинии. Убитых тридцать три, раненых сорок два..." - Он посмотрел на забинтованную руку Файта и уточнил: - Сорок три. Да, кэптен, вам, видно, придется распрощаться с эсминцем.
      - Но у меня еще шесть на плаву и два в резерве.
      - Это не резерв, а склад запчастей!
      - Сэр, дайте мне сухой док, три недели, и я верну эсминец в строй.
      - Вам нужен отдых.
      - Я бы с радостью, да террористы отпуск не дают. Их оперативное соединение почти готово к выходу в море. Четыре недели, от силы пять. Спросите любого ребенка в Гинзе...
      - Вы ранены, кэптен.
      - Да что вы, адмирал! - Командир эскорта старался держаться как можно бодрее. - Комариные укусы!
      - Скорей уж, тигриные. - Фудзита повернулся к Дэйл. - ЦРУ, я слышал, ведет переговоры о закупке новых "Флетчеров".
      - Да, сэр. Два у Филиппин, один у Греции. А во всем мире мы насчитали сорок шесть судов этого типа и думаем о новых приобретениях.
      - В каком состоянии те три?
      - Греческий - в приличном, филиппинские вообще новенькие.
      - Ну и как идут переговоры?
      - Примерно через месяц "Флетчеры" с Филиппин будут вам доставлены.
      По каюте пронесся одобрительный ропот.
      - Это хорошо, - кивнул Фудзита.
      Файт, не присутствовавший при начале разговора, задал вопрос Дэйл:
      - У вас есть сведения о том, что арабы оснащают свои "Джиринги" радарами управления оружием?
      Дэйл покачала головой.
      - Нет. В отношении радаров и самонаводящихся торпед Штаты и Россия держатся твердо.
      - Ну слава Богу! - обрадовался Тяжеловес.
      - Лейтенант Уильямс, а сколько, по вашим расчетам, нужно времени на приведение "Блэкфина" в боевую готовность? - спросил Фудзита.
      - Примерно четыре недели, сэр. Мы уже обсуждали...
      Волна смущения вновь прокатилась по лицу старика. Неужто забыл? Ведь и часа не прошло.
      - Мм... ну да, конечно.
      Лицо Уильямса вдруг исказила мучительная гримаса.
      - Адмирал... Есть еще один вопрос... О пленных...
      - Пленных мы берем... Иногда.
      Бернштейн и Файт обменялись беглыми улыбками. Это не укрылось от Дэйл Макинтайр, и она сразу насторожилась.
      - Мой старший помощник и кэптен Файт расстреливали беспомощных людей в воде. - Голос его упал до шепота. - И сам я в Токийском заливе повел себя не лучше. Автоматными очередями снес голову террористу. Я словно обезумел.
      - Нет, лейтенант, - возразил Файт, - вы не обезумели, вы просто учитесь.
      - Чему? - вскинулась Дэйл. - Дикости? Закону джунглей?.. Кстати, ЦРУ не поставили в известность...
      - А насчет "Маеда Мару" вас поставили в известность? - встрял Фудзита. - Или про то, как убийца Каддафи удушил тысячу с лишним японских туристов, вы тоже не знаете?
      - Знаю, - тихо ответила она. - Я сама в прошлом году застрелила одного у входа в док. - Она кивнула на Брента. - Он там был и может подтвердить. Но одно дело самозащита, а другое - истребление.
      - Насчет истребления, мисс Макинтайр, в присутствии евреев лучше не рассуждать, - подал голос Бернштейн. - А то я могу рассказать вам про Освенцим.
      - При чем тут Освенцим?
      - При том, что "истребление" и Освенцим - синонимы. Вы разве не в курсе?
      - Не морочьте мне голову! Между прочим, Израиль обменивает пленных.
      - Буду морочить. Из нынешних евреев почти никто не видел концлагеря. Они забыли историю, оттого и совершают ошибку. Вера учит быть гуманными, и в этом наша слабость. "Подставь другую щеку", - проповедуют раввины. А у меня после сорок пятого щек не осталось. Вот вы сказали, арабы имеют химическое оружие. Неужели вы думаете, они бы его не применили, если б не боялись наших бомб?
      Риторический вопрос повис в воздухе.
      - Гнусь надо истреблять. Это единственный выход, - заключил израильтянин.
      - Довольно дискуссий. - Фудзита хлопнул по столу ладонью. - Запомните, мадам, пораженчество неприемлемо для самурая. Высший позор - быть взятым в плен. Мы оказываем честь нашим врагам, убивая их в бою.
      - Велика честь!
      Черные глаза полыхнули гневом; старик едва сдержался.
      - Несмотря на все резоны и на мировое общественное мнение, полную ответственность за моих людей несу я. Пусть мир знает: я приказываю им убивать врага по мере возможности. Моих людей, смытых за борт, выпрыгнувших с парашютами, тоже расстреливают. Они будут пользоваться такой же прерогативой.
      - Хочу напомнить, что за убийство беззащитных людей по приговору Нюрнбергского процесса удостоились виселицы и те, кто отдавали приказы, и те, кто их выполняли, - не унималась женщина.
      Фудзита нацелил в нее палец, как ствол.
      - Меня не интересует ваш Нюрнбергский процесс, равно как и Трибунал для Дальнего Востока. Я занят ведением определенной войны и уничтожением конкретных врагов.
      - Значит, вы ведете тотальную войну?
      - Вы разве не знали?
      - Не знала. И весь мир не знает. - Она метнула взгляд в сторону Бернштейна. - Даже большинство израильтян.
      - По-вашему, бывает другая война?
      - Существует такое понятие, как человечность.
      Фудзита невесело рассмеялся.
      - Неужели? Где - покажите! Я за "сто лет с этим понятием не сталкивался.
      - Когда мое задание будет выполнено, я подам рапорт о переводе.
      - Как угодно, мадам. - Фудзита сгорбил плечи, глаза его превратились в щелочки. - Но если женщины добиваются равноправия, они должны быть готовы драться и умирать наравне с мужчинами.
      - Я готова, иначе бы здесь не служила. Но я никогда не буду готова убивать.
      - Значит, вам не место там, где вы служите, бесстрастно заметил Фудзита. - Война - мужское дело.
      - Вы это уже говорили, адмирал. И теперь я убедилась, что вы правы. Она встала.
      Фудзита поднял руку.
      - Я вас не отпускал.
      Она смотрела на него сверху вниз холодными, вполне соответствующими тону глазами.
      - Прошу разрешения удалиться.
      - Вы прибыли сюда одна?
      - Одна.
      - И остановились, как всегда, в "Империале"? Кажется, ЦРУ именно там бронирует номера.
      - Да.
      - Ездить без охраны опасно, и вы это знаете. - Он взглянул на Брента. Возьмите двух охранников, штабную машину и проводите мисс Макинтайр до двери номера.
      - Я возьму такси. Я в состоянии сама о себе позаботиться. - Она похлопала по чемоданчику (Брент знал, что она всегда носит с собой "Беретту"), потом испепелила молодого лейтенанта взглядом. - Он мне не нужен.
      Надо быть дураком, чтоб не понять: она имеет в виду вовсе не сопровождение.
      - Это приказ. - Фудзита повернулся к Файту и Уильямсу. - Вы оба немедленно отправитесь в лазарет. Писарь Накамура вас проводит. Потом я потребую от главного санитара Хорикоси рапорт о состоянии вашего здоровья. - Адмирал медленно поднялся с кресла. - Совещание закрыто.
      7
      Брент и Дэйл спустились по забортному трапу, в ледяном молчании прошли мимо бетонных ограждений, воздвигнутых после провокационной вылазки Кэтрин Судзуки. Направляясь к воротам мимо огромных складов и мастерских, увидели по меньшей мере дюжину обложенных мешками пулеметов. Слухи об уничтожении подводной лодкой "Блэкфин" авианосца "Гефара" и эсминца "Тубару" распространились, как лесной пожар. Хотя официальных сообщений еще не было, каждый встречный приветствовал и поздравлял Брента:
      - С возвращением, лейтенант!
      - Банзай "Блэкфин"!
      - Добрая была охота, мистер Росс!.
      - Здорово вы их разделали!
      Слова были предназначены ему, а взгляды тянулись за плавно покачивающимися бедрами и стройными ногами Дэйл Макинтайр.
      - Здорово вы их разделали! - передразнила она.
      - Тебе не понять, - устало отозвался Брент.
      - Где уж нам! Зато я другое понимаю. Фудзита нарочно послал тебя со мной.
      - Ты против?
      - Он уже не первый раз проделывает этот трюк. В прошлом году тоже приказал тебе проводить меня "до двери номера".
      - По-моему, в прошлом году у тебя не было возражений, - через силу улыбнулся Брент.
      - Заботится о тебе, не так ли? Ну еще бы, мальчик полгода в походе истомился небось по бабе! Отчего же опять не воспользоваться услугами старой шлюхи?
      Обида и гнев точно хлыстом обожгли Брента, коснулись оголенных нервов. Глаза сверкнули, как стальные штыки; краска медленно сползла с лица. Он грубо развернул ее к себе, чувствуя, как сотни взглядов со всех сторон впиваются в них.
      - Врезать бы тебе пару раз для ума!
      - За чем же дело стало? В постели ты не больно со мной церемонился. Ну давай, сукин сын, разделай меня, как всех остальных! Одной жизнью больше, одной меньше - кто их считает!
      Брент схватил ее за плечи и сильно встряхнул.
      - Господи, ты что, уже забыла, как они хотели убить нас вон там?! - Он махнул рукой в сторону автостоянки за воротами, где они вдвоем сражались против красной банды. - А французский ресторан, где моторист Ацума Куросу отдал жизнь, спасая тебя от арабских собак?..
      - Я все помню. Но тогда была честная схватка.
      - Честная?! На нас напали из засады!
      - Да уж, они не протягивали к тебе из воды руки за помощью.
      Он повел глазами по сторонам. Пулеметчики и охранники у ворот открыто пялятся на них.
      - Пошли! Мне приказано доставить тебя в отель.
      Перед воротами их ждал черный "Мерседес". По обеим сторонам его стояли двое охранников с винтовками.
      Бок о бок они быстро проследовали к машине.
      Дэйл сняла номер на тридцатом этаже отеля "Империал". Зданию уже больше ста лет, но его так модернизировали, что оно кажется самым современным в Токио. Бассейн, восемь ресторанов, гимнастические залы, множество сувенирных лотков в огромном вестибюле. Брент довел женщину до двери; один из охранников остался на часах у лифта, пугая народ своим воинственным видом. По нынешним временам чего только не бывает, однако матрос в каске, при полном боевом обмундировании и с винтовкой в отеле "Империал" - это все же перебор.
      Брент отпер дверь и отступил в сторону. Дэйл вошла и повернулась к нему, загораживая проход.
      - Спасибо, - проронила она. - Теперь я в полной безопасности. Можешь убираться восвояси.
      Он выставил ногу, не давая ей захлопнуть дверь у него перед носом.
      - Дело не только в убийстве безоружных людей, не правда ли, Дэйл? сказал он, пристально глядя в зеленые глаза.
      - То есть?
      - Я не верю, что в ЦРУ ничего не знали. Нет, тут что-то другое, между мной и тобой...
      - Ты себя переоцениваешь.
      Хватит, подумал он, больше я на твои провокации не поддамся! И проговорил с олимпийским спокойствием:
      - Так что стряслось? У тебя кто-то есть? Что ж, дело житейское. Пока я был в море...
      - Пока ты был в море, я нашла с кем трахаться - ты это хотел сказать? В зеленых глазах стояли непролитые слезы.
      - Зачем же так вульгарно?
      - Вы меня задерживаете, лейтенант.
      - Я еще вернусь.
      - Разумеется. За кодировщиком.
      - "Синий Альфа" засвечен. В Триполи в Дамаске его раскололи. Вот видишь, ЦРУ в курсе всего.
      - Кодировщик и программы уже в посольстве. Сам явишься или пришлешь кого?
      - Это моя работа. Я единственный представитель ВМР на "Йонаге". Ты передашь мне кодировщик из рук в руки и возьмешь с меня расписку в получении.
      - Во всяком случае, лейтенант, кроме кодировщика, вам в этом номере ничего не светит.
      Дэйл оттолкнула его ногу и захлопнула дверь. Он круто повернулся и прошагал к лифту.
      Сквозь жалюзи просачивалось сияние неоновых реклам Гинзы, поэтому она не стала зажигать свет в номере, а сразу кинулась в спальню, рухнула на постель и завыла в подушку:
      - Мальчик мой, Брент, я люблю тебя! О Боже, как я тебя люблю!
      В мрачном расположении духа Брент подошел к каюте подполковника Мацухары. Обратный путь по темным, блестящим от дождя улицам заставил его еще острее почувствовать свое одиночество. Картины давних ночей в нью-йоркской квартире преследовали его, точно призраки. Дэйл, конечно, покоробила их жестокость в отношении уцелевших, но наверняка есть и другая причина. Она вдруг люто возненавидела его... или хочет возненавидеть? Как ни странно, в яростных тирадах, в холодных глазах промелькнула былая нежность.
      В Нью-Йорке они говорили о любви, о том что всегда будут вместе, но ее голос при этом звучал как-то обреченно, тоскливо. Однажды они лежали, измученные любовью, и вдруг она повернулась к нему со словами:
      - Милый, ты отдаешь себе отчет, что когда тебе исполнится столько, сколько сейчас мне, я уже буду старухой?
      Он пытался возражать: мол, она никогда не состарится, - но Дэйл засмеялась в ответ.
      - Ненасытный мой мальчик. Меня уже сейчас после секса с тобой ноги не держат, а что будет дальше?
      Он показал, что будет дальше, снова опрокинув ее на спину, и теперь не может отделаться от мучительных воспоминаний.
      Мацухара поджидал его. Брент понял это, увидев на столике крохотной каюты, рядом с его собственной, бутылку виски и два стакана.
      - Заходи, Брент-сан, - улыбнулся Йоси.
      Брент вздохнул и уселся напротив.
      - Чистый, без льда, как ты любишь. - Он подал Бренту стакан и чокнулся с ним. - За женщин. За самых странных созданий на Земле.
      Рука со стаканом замерла в воздухе.
      - Как ты догадался, Йоси-сан?
      - Чего тут догадываться? Пей!
      Они залпом опрокинули виски. Йоси тут же налил еще.
      - Ну и как?
      - Плохо.
      - Любишь ее?
      - Не знаю. - На этот раз Брент задержал виски во рту, чтобы почувствовать жгучий вкус. - Нет, правда, откуда ты узнал про меня и Дэйл?
      Йоси фыркнул.
      - Да что я, слепой? Видно же, с какой рожей ты от нее возвращался. Два раза жизнью за нее рисковал. И потом, никто не знает тебя так, как я. Все-таки столько лет вместе.
      - Все кончено, Йоси.
      - Ну уж! Она тебя любит, Брент-сан.
      Брент поперхнулся и чуть не выронил стакан.
      - Она ненавидит меня. Обозвала сукиным сыном.
      Мацухара покачал головой.
      - Э-э, меня не проведешь. Она специально настроила против себя адмирала - знает, что он не выносит баб, а ей только того и надо. Очень даже умно сыграла на его предрассудках. И насчет того, что ей не известен принцип "на войне как на войне", тоже игра. В конце концов, она служит не где-нибудь, а в ЦРУ. - Он помолчал, задумчиво глядя на Брента. - Нет, здесь другое. Она так на тебя смотрит, что о ненависти не может быть и речи. Просто эта женщина сама с собой не в ладах.
      Йоси подтвердил подозрения Брента, хотя по вине Дэйл он, кажется, потерял способность рассуждать здраво. Разумеется, война и все связанное с ней известны Дэйл гораздо лучше, чем она хочет показать. А насчет того, что она его любит, Йоси вряд ли прав. За что же отбрила?.. Стараясь скрыть смущение, Брент одним махом хватил полстакана. Душу опалило огнем, а утешение так и не приходит.
      - Но тогда почему, почему?!
      Японец улыбнулся и подмигнул.
      - Эх, дружище, легче промерить Марианский желоб, чем женскую душу. Может, дело в возрасте. У женщин годы текут быстрей, чем у нас.
      - Да брось ты! - тряхнул головой Брент. - Во всяком случае, в Нью-Йорке нам ее возраст не мешал.
      - А что же в таком случае? Ревновать она тебя не может - ведь ты был в море... Нет, помяни мое слово, все-таки возраст. Когда женщина ревнует, она злится на тебя, а тут словно бы на себя.
      Брент усмехнулся. Наконец-то он начинает оттаивать, все-таки спиртное сделало свое дело.
      - Боюсь, Йоси-сан, мне скоро не только твое слово, а и вообще нечего будет поминать.
      - А я говорю, она тебя любит, - упорствовал Мацухара.
      Брент уставился в стакан. Наверное, с минуту в каюте слышался только ровный гул вспомогательных моторов: Встретившись наконец с глазами летчика, он увидел в них озабоченность. Надо ведь, за него переживает!
      - Знаешь, Йоси-сан, такого друга, как ты, у меня в жизни не было. Вот я увидел твой "Зеро" над подлодкой и сразу понял: теперь, что бы ни случилось, мы прорвемся. Брент умолк, осененный новой мыслью. - Слушай, твои англичане отличные ребята.
      - Ну так! Побольше бы нам отличных ребят. - Он поболтал в стакане золотистую жидкость. - Кого-то ведь надо сажать в пустые кабины.
      - В Японии добровольцев хоть отбавляй.
      - И не только в Японии. Теперь к нам рвутся пилоты из Франции, Америки, Германии... даже из Греции и Турции.
      - Так ведь это же хорошо. Вот их и посадишь.
      - Да, конечно. Но смешанная эскадрилья... не знаю даже. Гусь свинье не товарищ. Правда, на "Сифайры" грех жаловаться - хорошая машина. А теперь у нас есть еще "Грумманы".
      - "Хеллкэт F6F"? И сколько? Один? Два?
      - Эскадрилья. Двенадцать машин. А в них лучшие морские летчики США. Все добровольцы. Их уже зачислили в штат Департамента мемориалов.
      - Когда они будут здесь?
      - Через месяц, думаю. Они заканчивают обучение в Пенсаколе. - Йоси негромко хмыкнул. - Что-то вроде АДО наоборот.
      - "Американский добровольческий отряд"? "Летучие тигры" из Китая?