Почему не Эванс?

– Вздор. Она бы сначала с тобой познакомилась. А если она тебя не знала, так на кой оставлять деньги четвертому сыну? Господи, да в нынешние времена даже у священника может попросту не быть четвертого сына. Нет, дело совершенно ясное. От твоей смерти никто не получит никакой выгоды, это исключается. Значит, остается месть. Ты, часом, не соблазнил дочку аптекаря?

– Да что-то не припомню такого, – с достоинством сказал Бобби.

– Известное дело. Соблазняют нынче столь часто, что и не считают. Но, по-моему, ты вообще еще никого не соблазнял, это сразу видать.

– Ты вгоняешь меня в краску, Фрэнки. Да и почему это непременно должна быть дочь аптекаря?

– Свободный доступ к морфию. Раздобыть его не так-то легко.

– Ну, я не соблазнял дочь аптекаря.

– И ты не знаешь, есть ли у тебя враги?

Бобби покачал головой.

– Ну вот, – победно сказала Фрэнки. – Значит, это из-за человека, которого столкнули с утеса. Что думает полиция?

– Они считают, что это был какой-то сумасшедший.

– Вздор. Сумасшедшие не бродят где попало с неограниченным запасом морфия, выискивая бутылки с пивом, куда можно его засунуть. Нет, кто-то столкнул Причарда с утеса. Через минуту или две появляешься ты, и убийца думает, что ты видел, как он это сделал. И решает убрать тебя с дороги.

– По-моему, не очень убедительно, Фрэнки.

– Почему нет?

– Ну, прежде всего, я ничего не видел.

– Да, но он-то этого не знал.

– А если бы и видел, так заявил бы на дознании.

– Оно, конечно, так, – неохотно признала Фрэнки и задумалась на пару минут. – А вдруг он решил, что ты что-то видел, но не придал значения, а на самом деле это было важно. Звучит как тарабарщина, но ты улавливаешь мысль?

– Да, – Бобби кивнул, – я понимаю, что ты имеешь в виду, но почему-то это кажется весьма сомнительным.

– Я уверена, что это связано с тем делом на утесе. Ты был там. Первый человек, который оказался…

– Томас тоже там был, – напомнил Бобби. – А никто не пытался отравить его.

– Возможно, еще попытаются, – бодро сказала Фрэнки. – А может, уже пытались, да не сумели.

– Все это выглядит притянутым за уши.

– Я думаю, это логично. Если убрать вас двоих, тогда дела, творящиеся в таком тихом омуте, как Марчболт… Постой, есть еще третья вещь.

– Что?

– Та работа, которую тебе предложили. Это, разумеется, весьма слабый пункт, но ведь странно, согласись. Я сроду не слыхала ни о какой иностранной фирме, которая занималась бы выискиванием заурядных отставных моряков.

– Ты сказала, заурядных?

– Тогда ты еще не попал в «БМЖ». Но ты понимаешь, куда я клоню. Ты увидел нечто, чего тебе видеть не полагалось, или они так думают. Очень хорошо. Сначала они пытаются избавиться от тебя, предложив место за границей. Потом, когда это не удается, они хотят вовсе убрать тебя с дороги.

– Не крутовато ли? Да и риск большой.

– О, но ведь убийцы вообще крайне безрассудны. Чем больше народу они убивают, тем больше им хочется убивать.

– Как в «Третьем пятне крови», – сказал Бобби, вспомнив одно из своих любимых литературных произведений.

– Да и в настоящей жизни тоже: Смит с его женами, Армстронг со своей бандой.

– Ну… но, Фрэнки, что же, черт возьми, я должен был увидеть?

– В этом, разумеется, и состоит вся трудность, – признала Фрэнки. – Я согласна, что это не сам акт сталкивания, потому что ты так бы и заявил. Это должно быть что-то касающееся самой жертвы. Возможно, у погибшего была родинка, или сросшиеся пальцы, или какая-то странная физическая особенность.

– Я вижу, ты мыслишь в духе доктора Торндайка. Вряд ли оно так, поскольку все, что я видел, увидела бы и полиция.

– Естественно. Это было идиотское предположение. Трудное дельце, правда?

– Версия-то лестная, она внушает мне сознание собственной значимости, – сказал Бобби. – Но все равно я не верю, что это нечто большее, чем просто версия.

– Я убеждена в своей правоте. – Фрэнки встала. – Сейчас мне надо идти. Заглянуть к тебе завтра?

– О да, пожалуйста. Игривая болтовня сиделок начинает приедаться. Кстати, ты так быстро вернулась из Лондона?

– Дорогой мой, едва услышав о тебе, я рванула назад. Это ведь здорово – иметь друга, которого так романтично отравили.

– Не думаю, что в морфии так уж много романтики.

– Ну, до завтра. Тебя поцеловать или не надо?

– Я не заразный.

Она чмокнула его.

– До завтра.

Когда она вышла, сиделка подала Бобби чай.

– Я часто видела ее фотографии в газетах. Правда, она совсем на них не похожа. И конечно же, я видела, как она разъезжает в своей машине. Но я, так сказать, никогда не видела ее вблизи. Она нисколько не заносчива, правда?

– О нет! – воскликнул Бобби. – Заносчивой я бы Фрэнки никогда не назвал.

– Я сказала сестре, я сказала: она так проста, нисколько не зазнается. Я сказала сестре: она как ты или я, я сказала.

Бобби смолчал, хотя в душе был совершенно не согласен с этой точкой зрения. Разочарованная его безмолвием, сиделка вышла из палаты, и Бобби остался наедине со своими мыслями. Он допил чай. Потом прикинул, насколько правдоподобна поразительная версия Фрэнки, и в конце концов с сожалением отбросил ее. Затем он огляделся в поисках других развлечений. Его внимание привлекли вазы с лилиями. Ужасно мило со стороны Фрэнки принести ему все эти цветы, и, разумеется, они очень славные, но он жалел, что ей не пришло в голову принести ему вместо цветов несколько детективных романов. Он взглянул на прикроватную тумбочку. Там лежали роман Уида и экземпляр «Джона Галифакса, джентльмена», а также «Марчболтский еженедельник» за прошлую неделю.

Через пять минут он положил книгу. Для ума, питавшегося «Третьим пятном крови», «Делом об убийстве эрцгерцога» и «Странным приключением флорентийского кинжала», «Джон Галифакс, джентльмен» оказался слишком пресным. Бобби вздохнул и взял «Марчболтский еженедельник».

Через пару секунд он с такой силой нажал кнопку звонка у себя под подушкой, что сиделка примчалась бегом.

– Что случилось, мистер Джонс? Вам плохо?

– Позвоните в Замок! – крикнул Бобби. – Скажите леди Фрэнсес, что она должна немедленно прийти сюда.

– Но она еще вряд ли доехала.

– Вы не знаете ее «Бентли».

– Она останется без чая.

– Послушайте-ка, моя дорогая девочка, – сказал Бобби, – не стойте и не спорьте со мной. Позвоните ей, как я вам говорю. Скажите, что она немедленно должна прибыть сюда, так как мне надо сказать ей нечто очень важное.

Сиделка неохотно вышла. Передавая послание Бобби, она немного его исказила. Если это удобно леди Фрэнсес, мистер Джонс хотел бы знать, не согласится ли она приехать, поскольку он хочет ей кое-что сообщить, но, разумеется, леди Фрэнсес никоим образом не обязана заставлять себя…

Леди Фрэнсес кратко ответила, что сейчас же приедет.

– Попомните мои слова, – сказала сиделка своим коллегам. – Она влюблена в него! Вот в чем дело.

Фрэнки прикатила, сгорая от любопытства.

– Что это еще за срочный вызов? – спросила она.

Бобби сидел в постели, на щеках его горели яркие пятна. Он помахал «Марчболтским еженедельником».

– Ты только посмотри, Фрэнки!

Фрэнки посмотрела.

– Ну и что? – спросила она.

– Ты эту фотографию имела в виду, когда говорила, что она подретуширована, но все-таки похожа на Кеймен? – Бобби ткнул пальцем в размытый снимок. Под ним шла подпись: «Снимок, найденный на погибшем и помогший опознать его. Миссис Амелия Кеймен, сестра погибшего».

– Да, именно это я и сказала, и это правда. Не знаю, чем тут восхищаться…

– Теперь и я так считаю.

– Но ты же говорил…

– Знаю, что говорил. Но, видишь ли, Фрэнки, – голос Бобби зазвучал взволнованно, – это не та фотография, которую я положил обратно в карман погибшего.

Они переглянулись.

– В таком случае… – медленно проговорила Фрэнки.

– Либо было две фотографии…

– …что маловероятно…

– …либо…

Они помолчали.

– Этот человек… Как его фамилия? – спросила Фрэнки.

– Бэссингтон-ффренч! – сказал Бобби.

– Это наверняка он!

Глава 8

ЗАГАДКА ФОТОГРАФИИ

Они уставились друг на друга. До них медленно доходило, что положение изменилось.

– Это мог быть только он, – сказал Бобби. – Единственный человек, имевший такую возможность.

– Если только было две фотографии.

– Мы же решили, что это маловероятно. Будь там две фотографии, его бы пытались опознать по обеим, а не по одной.

– Во всяком случае, это легко узнать, – сказала Фрэнки. – Мы можем спросить в полиции. Допустим на минутку, что была всего одна фотография, та, которую ты видел и которую засунул обратно в карман. Она была там, когда ты оставил его, и ее там не было, когда пришла полиция. Следовательно, единственный человек, кто мог взять ее и подсунуть другую, – этот самый Бэссингтон-ффренч. Как он выглядел, Бобби?

Молодой человек нахмурился, силясь вспомнить.

– Какой-то вроде как не поддающийся описанию. Приятный голос. Джентльмен и все такое прочее. Я особенно его и не разглядел. Он сказал, что чужой в наших местах и будто бы подыскивает себе дом…

– Во всяком случае, это мы можем проверить, – заявила Фрэнки. – Уилер и Оуэн – единственные агенты по торговле недвижимостью. – Она вдруг вздрогнула. – Бобби, а ты не подумал? Если Причарда столкнули, значит, Бэссингтон-ффренч и есть тот человек, кто это сделал…

– Ну, мрак, а? – воскликнул Бобби. – Он казался таким приятным парнем. Но ты знаешь, Фрэнки, мы ведь не можем быть уверены, что Причарда действительно столкнули.

– Я убеждена в этом.

– Ты все время была в этом убеждена.

– Нет, мне просто хотелось, чтобы было именно так, поскольку тогда все было бы гораздо интереснее. Но сейчас это более или менее доказано. Если это было убийство, все сходится. Твое неожиданное появление, которое расстраивает планы убийцы. Находка фотографии и, как следствие, необходимость убрать тебя.

– Тут есть изъян, – заметил Бобби.

– Почему? Ты был единственным человеком, кто видел фотографию. Как только Бэссингтон-ффренч остался один с телом, он подменил фотографию, которую видел только ты.

Но Бобби продолжал качать головой.

– Нет, так не пойдет. Давай допустим на мгновение, что эта фотография была до того важна, что меня непременно «надо было убрать», как ты выражаешься. Звучит нелепо, но, я полагаю, это возможно. Идем дальше. Действовать он должен был без промедления. Никто не мог рассчитывать, что я уеду в Лондон и не увижу «Марчболтский еженедельник» и других газет с фотографией. Это было чистой случайностью. Существовала вероятность того, что я сразу же заявлю: «Это не та фотография, которую я видел». Зачем же ждать до окончания дознания, когда все так великолепно утряслось?

– В этом что-то есть, – признала Фрэнки.

– И еще одно. Я не могу быть абсолютно уверен, разумеется, но почти готов поклясться, что, когда я клал фотографию обратно в карман погибшего, Бэссингтон-ффренча там не было. Он появился минут пять или десять спустя.

– Он мог все время следить за тобой, – предположила Фрэнки.

– Не понимаю как, – медленно сказал Бобби. – Есть только одно место, откуда можно смотреть вниз, туда, где мы были. Дальше утес выступает, а затем уходит вниз, так что через него не увидишь. Есть только одно место, и, когда Бэссингтон-ффренч подошел к нему, я сразу же его услышал. Шаги отдаются эхом внизу. Он, возможно, находился где-то поблизости, но через край еще не заглядывал, в этом я поклянусь.

– Значит, ты считаешь, он не знал о том, что ты видел фотографию?

– Не понимаю, как бы он мог узнать.

– И он мог не бояться, что ты видел, как он это сделал, я имею в виду убийство, поскольку ты говоришь, что это абсурдно. Ты бы не смог умолчать об этом. Похоже, дело тут в чем-то совсем другом.

– Только я не вижу, что бы это могло быть.

– Что-то такое, о чем они узнали только после дознания. Я не знаю, почему я говорю «они».

– Почему бы и нет? В конце концов, Кеймены тоже должны быть замешаны в этом деле. Возможно, это шайка, а шайки мне по нраву.

– Это низменный вкус, – рассеянно сказала Фрэнки. – Убийство в одиночку – гораздо более высокий класс, Бобби!

– Да?

– А что там сказал Причард перед смертью? Помнишь, ты говорил мне в тот день на поле для гольфа. Этот смешной вопрос.

– «Почему не Эванс?»

– Да. А что, если именно это?

– Но это же смешно.

– На первый взгляд – да, но вдруг это что-то важное, Бобби? Я уверена, что все дело в этих словах. Ах нет, какая же я дуреха: ведь ты не говорил об этом Кейменам.

– Да нет, говорил, – неторопливо сказал Бобби.

– Говорил?

– Да. Я написал им в тот вечер. Заявив, разумеется, что это, вероятно, не имеет никакого значения.

– А два дня спустя ты получил это письмо от неизвестной фирмы, сманивавшей тебя в Южную Америку?

– Да.

– Ну, – сказала Фрэнки, – не знаю уж, чего ты хочешь. Сначала они пробуют одно, ты отказываешься, тогда они выслеживают тебя и, воспользовавшись моментом, насыпают морфий в твою бутылку пива.

– Значит, в этом замешаны Кеймены?

– Конечно, в этом замешаны Кеймены!

– Да, – задумчиво сказал Бобби, – если твой взгляд на события верен, они просто не могут не быть замешаны. Согласно нашей теперешней теории, все обстоит следующим образом. Погибшего Икс намеренно сталкивают с обрыва (очевидно, это делает Бэссингтон-ффренч). Важно, чтобы Икса опознали неправильно, поэтому ему в карман подкладывают портрет миссис Кеймен, а портрет неизвестной красавицы убирают. Интересно, кто она была?

– Не отвлекайся, – строго сказала Фрэнки.

– Миссис Кеймен ждет появления фотографии, заявляется под видом безутешной сестры и опознает Икса как своего брата из далеких краев.

– Ты не веришь, что он действительно мог быть ее братом?

– Ни на минуту. Ты знаешь, что меня все время озадачивало? Кеймены были люди совершенно другого класса. Погибший был… Ну, может, это звучит ужасно и в духе закоснелого колонизатора на покое, но погибший был, что называется, настоящий господин.

– А Кеймены явно ими не были?

– Явно.

– А затем, когда, с точки зрения Кейменов, все сошло хорошо, тело благополучно опознано, вынесен вердикт о случайной смерти, в садике тишь и гладь, появляешься ты и все портишь, – размышляла Фрэнки.

– «Почему не Эванс?» – задумчиво повторил Бобби. – Ты знаешь, я не понимаю, почему кто-то должен пугаться этой фразы. Что в ней такого?

– А это потому, что ты не знаешь всего. Тут как при составлении кроссвордов. Ты записываешь вопрос и думаешь, что он… идиотски прост и любой на него сразу же ответит, и ты страшно удивлен, когда люди не в состоянии догадаться. «Почему не Эванс?», должно быть, звучало для них как нечто значительное, и им было невдомек, что для тебя это пустой звук.

– Тем большие они дураки.

– Вот именно. Но ведь вполне возможно, они думали, что, раз Причард сказал это, он мог сказать и еще что-то, что тоже вспомнится тебе в свое время. Во всяком случае, они не собирались полагаться на судьбу. Безопаснее было убрать тебя с дороги.

– Они шли на большой риск. Почему же они не придумали еще один «несчастный случай»?

– Нет-нет, это было бы глупо. Два несчастных случая, отстоящих друг от друга по времени на неделю? Это могло бы навести на связь между ними, и люди принялись бы ворошить первый. Нет, я думаю, в их методе есть некая святая простота, и это, право, очень умно.

– Однако ты сама сказала, что морфий не так-то легко раздобыть.

– Да. Надо давать всякие подписки и прочее. Ага, разумеется, это же след. Тот, кто это сделал, имел легкий доступ к запасам морфия.

– Врач, больничная сиделка или аптекарь, – предположил Бобби.

– Ну, я-то подумала о контрабанде наркотиков.

– Нельзя смешивать слишком много разных преступлений, – возразил Бобби.

– Видишь ли, их сила в отсутствии мотива. От твоей смерти никто ничего не выгадает. Так что подумает полиция?

– Маньяк, – сказал Бобби, – вот что они обычно думают.

– Вот видишь! На самом деле все очень просто.

Бобби вдруг засмеялся.

– Что это тебя забавляет?

– Сама мысль о том, как им, должно быть, тошно! Весь этот морфий, которого достаточно, чтобы убить пять или шесть человек, а я, поди ж ты, еще жив.

– Ирония судьбы, которую невозможно предвидеть, – согласилась Фрэнки.

– Вопрос в том, как нам быть дальше, – деловито сказал Бобби.

– О, дел у нас много, – тут же ответила Фрэнки.

– Например?

– Ну… узнать о фотографии, сколько их было, одна или две. И о том, как Бэссингтон-ффренч искал дом.

– Думаю, что тут все будет шито-крыто.

– Почему ты так говоришь?

– Послушай, Фрэнки, подумай-ка сама. Бэссингтон-ффренч должен быть вне подозрений. Он должен быть чист и честен. Не только никакой связи с погибшим: у него должна быть и благовидная причина для пребывания здесь. Возможно, он придумал поиски дома на лету, но я готов держать пари, что он действительно делал что-то в этом роде. Не должно быть и намека на «загадочного незнакомца, которого видели неподалеку от места трагедии». Я думаю, что Бэссингтон-ффренч – его подлинное имя и что он один из тех людей, которые выше подозрений.

– Да, – задумчиво сказала Фрэнки. – Здравое рассуждение. Никакой связи с Алексом Причардом. Эх, знать бы, кем на самом деле был погибший.

– А, это могло бы все изменить.

– Значит, было очень важно, чтобы тело не опознали, а отсюда весь этот маскарад с Кейменами. И все же это был большой риск.

– Ты забываешь, что миссис Кеймен опознала его так быстро, как это только можно было сделать. После этого, даже если бы его фото и попало в газеты, все просто сказали бы: «Странно, этот Причард, который сорвался с утеса, необыкновенно похож на мистера Икс».

– Тут, наверное, есть еще кое-что, – проницательно сказала Фрэнки. – Икс, должно быть, человек, которого не скоро хватятся. Я хочу сказать, что у него нет жены или родни, которые сразу пошли бы в полицию и заявили об исчезновении.

– Молодчина, Фрэнки. Нет, он, должно быть, собирался за границу или, возможно, только что прибыл оттуда. У него был великолепный загар, как у охотника на крупную дичь. Вот на кого он смахивал. И у него не могло быть очень близкой родни, которая знала все о его передвижениях.

– Рассуждаем-то мы прекрасно, – сказала Фрэнки. – Надеюсь, мы не делаем неправильных выводов.

– Весьма вероятно, – сказал Бобби. – Но, по-моему, все, что мы до сих пор говорили, вполне резонно. Разумеется, при условии, что вся эта история – не бред от начала до конца.

Фрэнки взмахом руки отвергла это предположение.

– Вопрос в том, каков наш следующий шаг, – сказала она. – Мне кажется, нам надо рассмотреть три подхода.

– Продолжай, Шерлок.

– Первое: ты. Однажды они уже покушались на твою жизнь и, возможно, попытаются снова. На этот раз мы можем подцепить их на крючок. Разумеется, используя тебя в качестве наживки.

– Нет уж, благодарю покорно, Фрэнки! – с жаром воскликнул Бобби. – На этот раз мне дико повезло, но потом может и не повезти, если они нападут на меня с каким-нибудь тупым орудием. Я уже решил быть предельно осторожным. И думать забудь о наживке.

– Я боялась, что ты это скажешь, – со вздохом произнесла Фрэнки. – Современные юноши прискорбно вырождаются. Так говорит отец. Они уже не получают удовольствия от лишений, опасностей и подвигов. А жаль.

– Страх как жаль, – твердо сказал Бобби. – Какой второй путь?

– Идти от фразы «Почему не Эванс?», – ответила Фрэнки. – Предположительно погибший приехал сюда повидать Эванса, кто бы он ни был. Ну вот, если бы мы могли найти Эванса…

– Как ты думаешь, – прервал ее Бобби, – сколько Эвансов в Марчболте?

– Человек семьсот, пожалуй, – признала Фрэнки.

– По меньшей мере. Может, таким образом мы чего-то и добьемся, но я сомневаюсь.

– Мы могли бы составить список всех Эвансов и нанести визит наиболее вероятным.

– И о чем же мы их спросим?

– В этом-то вся трудность, – ответила Фрэнки.

– Сперва надо разузнать побольше, – сказал Бобби. – Тогда эта твоя идея может оказаться полезной. А что у тебя третьим номером?

– Этот Бэссингтон-ффренч. Тут у нас есть от чего оттолкнуться. Это необычное имя. Я спрошу у отца. Он знает все семейства в этих графствах и разные их ответвления.

– Да, – сказал Бобби, – тут мы можем кое-чего добиться.

– Так мы все-таки намерены чего-то добиваться?

– Конечно, намерены. Неужто ты думаешь, что я запросто так проглотил эту восьмиграновую пилюлю?

– Вот истинный боевой дух! – воскликнула Фрэнки.

– И кроме того, – добавил Бобби, – нужно смыть с себя позор желудочного зонда.

– Хватит, – сказала Фрэнки. – Если я тебя не остановлю, ты опять выйдешь за рамки приличий.

– Женское сострадание тебе совершенно несвойственно, – заявил Бобби.

Глава 9

НЕМНОГО О МИСТЕРЕ БЭССИНГТОН-ФФРЕНЧЕ

Фрэнки, не теряя времени, приступила к делу. В тот же вечер она пристала к отцу:

– Пап, ты не знаешь никаких Бэссингтон-ффренчей?

Лорд Марчингтон, читавший политическую статью, не сразу понял, чего от него хотят.

– Тут не столько французы, сколько американцы, – сказал он сурово. – Все эти дурачества и конференции! Только время и деньги нации уходят впустую.

Фрэнки отключилась и дождалась, пока лорд, похожий в своих рассуждениях на поезд, движущийся по привычной колее, не остановился, фигурально говоря, на какой-то станции.

– Бэссингтон-ффренчи, – повторила она.

– Ну, и что там у них? – спросил лорд Марчингтон.

Фрэнки не знала, что там у них. Она ляпнула наугад, зная, что отца хлебом не корми, дай только поспорить:

– Это же йоркширский род, не так ли?

– Вздор. Они из Хэмпшира. Есть, разумеется, и шропширская ветвь, а потом еще ирландская. Которые из них твои приятели?

– Я точно не знаю, – сказала Фрэнки, принимая как факт подразумеваемую дружбу с несколькими неизвестными людьми.

– Точно не знаешь? Как это так? Ты должна все знать точно.

– В наши дни люди столько переезжают с места на место, – сказала Фрэнки.

– Переезды, переезды – это единственное, чем они все занимаются. В мое время мы спрашивали людей. Тогда человек знал, какого он роду-племени. Кто-то заявляет, что он из хэмпширской ветви. Что ж, очень хорошо. Твоя бабушка выходит замуж за моего троюродного брата. Вот ниточка и прослеживается.

– Это, наверное, было очень удобно, – сказала Фрэнки. – Но в наши дни, право, нет времени на генеалогические и географические изыскания.

– Ну еще бы, у вас теперь нет времени ни на что, знай только хлещете эти ядовитые коктейли! – Лорд Марчингтон вдруг взвыл от боли, шевельнув пораженной подагрой ногой, которая не стала болеть меньше даже после того, как он надолго припал к заветной бутылочке портвейна из фамильных погребов.

– Они богаты? – спросила Фрэнки.

– Бэссингтон-ффренчи? Трудно сказать. Шропширские, по-моему, изрядно подразорились: налоги на наследство, то да се. Один из хэмпширских женился на богатой наследнице, американке.

– Один из них был на днях в наших краях, – сказала Фрэнки. – Кажется, подыскивал себе дом.

– Странно. И зачем человеку иметь тут дом?

«В том-то и вопрос», – подумала Фрэнки.

На другой день Фрэнки зашла в контору Уилера и Оуэна, посредников по продаже недвижимости. Мистер Оуэн вскочил на ноги, приветствуя девушку. Фрэнки милостиво улыбнулась ему и опустилась в кресло.

– Что же мы будем иметь удовольствие сделать для вас, леди Фрэнсес? Надеюсь, вы не задумали продавать Замок? Ха-ха!

– Жаль, что мы не можем этого сделать, – сказала Фрэнки. – Нет. Собственно говоря, тут на днях, кажется, был мой приятель, некто Бэссингтон-ффренч. Он подыскивал дом.

– А, да, в самом деле. Фамилию я запомнил хорошо. Две маленькие буквы «ф».

– Совершенно верно, – сказала Фрэнки.

– Он справлялся о разной мелкой собственности, желая приобрести что-нибудь, но на другой день ему надо было вернуться в Лондон, так что он не успел осмотреть много домов. Однако насколько я понимаю, это ему не к спеху. После его отъезда мы узнали, что продаются два-три дома, которые могли бы ему подойти, и я послал данные о них, но не получил от него никакого ответа.

– Вы писали в Лондон или… э-э… по сельскому адресу? – поинтересовалась Фрэнки.

– Сейчас посмотрим. – Он повернулся к младшему клерку. – Фрэнк, адрес мистера Бэссингтон-ффренча.

– Роджер Бэссингтон-ффренч, эсквайр, Мерроуэй-Корт, Стейверли, Хэнтс, – тут же отбарабанил младший клерк.

– Ага! – вскричала Фрэнки. – Значит, это не мой Бэссингтон-ффренч. Должно быть, его кузен. Мне казалось странным, что он побывал здесь, а ко мне не заглянул.

– Вот именно, вот именно, – понимающе сказал мистер Оуэн.

– Дайте подумать, он, должно быть, заходил к вам в среду?

– Совершенно верно. Незадолго до половины седьмого. В шесть тридцать мы закрываемся. Я помню это особенно хорошо, потому что как раз в тот день произошел прискорбный несчастный случай: человек сорвался с утеса. Так уж вышло, что мистер Бэссингтон-ффренч оставался при теле до прихода полиции. Он выглядел очень расстроенным, когда пришел сюда. Весьма печальная трагедия, и пора бы уже что-то делать с этой тропой. Муниципалитет очень критиковали, скажу я вам, леди Фрэнсес. Очень опасно. Даже представить себе не могу, почему это был единственный несчастный случай в наших местах.

– Удивительно, – согласилась Фрэнки. Она ушла от Оуэна в задумчивости. Как и предсказывал Бобби, все действия Бэссингтон-ффренча выглядели вполне благопристойно. Он был одним из хэмпширских Бэссингтон-ффренчей, он дал свой настоящий адрес, он сообщил о своей роли в этой трагедии агенту по недвижимости. Возможно ли, что в конце концов он окажется совершенно невинным человеком, каким представляется сейчас? Фрэнки снова почувствовала сомнения, но потом отбросила их.

– Нет, – сказала она себе, – человек, который хочет купить недвижимость, либо пришел бы пораньше днем, либо остался на следующий день. Кто идет к агенту в шесть тридцать вечера, а на другой день уматывает в Лондон? И вообще, зачем приезжать, почему не написать?

Нет, решила она, у Бэссингтон-ффренча рыльце в пушку.

Следующий визит Фрэнки нанесла в полицию. Инспектор Вильямс был ее старый знакомый. Как-то он разыскал служанку, которая явилась с фальшивыми рекомендациями, а потом улизнула, прихватив кое-что из драгоценностей Фрэнки.

– Добрый день, инспектор.

– Добрый день, ваша милость. Надеюсь, ничего не случилось?

– Пока нет, но вскоре я намерена ограбить банк, потому что мне страшно не хватает денег.

Примечания

1

Деревянная клюшка для гольфа.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.