- Когда вы отправились в дом Софии Атвуд, у вас было с собой оружие?
      - Револьвер тридцать восьмого калибра.
      - У вас имелось разрешение на ношение оружия?
      - Нет.
      - Тогда зачем вы взяли его с собой? Вы знали, что в таком случае незаконно иметь его при себе?
      - Я считал, что могу оказаться в опасности.
      - От кого могла исходить опасность?
      - Не знаю.
      - И вы были готовы стрелять в любого, кто встретится на вашем пути?
      - Я был готов защищать свою жизнь.
      - Вы считали, что вашей жизни может угрожать опасность?
      - Да.
      - Что навело вас на подобную мысль?
      - Жизнь Софии Атвуд была в опасности.
      - Вы знаете, почему на нее напали?
      - У меня есть идеи по этому поводу.
      - Вы думаете, что это связано с кражей стодолларовой купюры?
      - Честно говоря, нет.
      - Минуточку, минуточку, - вмешался Гамильтон Бергер. - Задан спорный вопрос. Я не стал выступать с возражениями, но адвокат защиты интересуется мнением свидетеля. Как указывал сам мистер Мейсон, нас не волнует то, что думает свидетель, нам нужны только факты. Пусть свидетель придерживается фактов.
      - Прекрасно, - сказал Мейсон. - Мистер Баксли, вы присутствовали, когда София Атвуд заявила, что кто-то украл стодолларовую купюру из шляпной коробки, хранившейся в шкафу?
      - Да.
      - И вы высказали предположение, что эта кража могла быть совершена обвиняемой?
      - Нет. Я задал несколько наводящих вопросов.
      - Что вы имеете в виду под "наводящими вопросами"?
      - Я спросил, сколько людей находилось в доме, сколько человек имели доступ к спальне миссис Атвуд, кто знал, что у нее в спальне хранятся пустые коробки из-под шляп.
      - Пустые коробки из-под шляп?
      - Да.
      - Сколько коробок?
      - Боже, я не в курсе. Она сказала, что положила деньги в пустую коробку из-под шляпы.
      - Но вы не сказали "пустая коробка из-под шляпы", - заметил Мейсон. Вы сказали "пустые коробки из-под шляп" - во множественном числе.
      - Возможно.
      - Вы имели в виду, что там находилось больше одной коробки?
      - Не знаю. Не думаю. Она сказала "коробка из-под шляпы".
      - Но вы употребили множественное число.
      - Ладно, я говорил о коробках из-под шляп во множественном числе.
      - Когда вы задавали свои наводящие вопросы, о которых вы упомянули, вы говорили о коробках из-под шляп во множественном числе?
      - Да, я сказал "коробки из-под шляп".
      - И она вас не поправила, заметив, что имеется только одна пустая коробка?
      - Нет. В тот момент создалась напряженная ситуация, и она думала...
      - Минуточку, минуточку, - перебил Мейсон, поднимая руку. - Вас уже предупреждали, что нас не интересуют ваши собственные мысли. Нас тем более не интересует ваша способность читать мысли миссис Атвуд. Задавая вопросы, я пытаюсь выяснить то, что вы предумышленно заложили ей в голову - мысль о совершении обвиняемой кражи.
      - Я никогда не говорил, что закладывал ей подобную мысль.
      - Вы сами этого не говорили, об этом свидетельствуют ваши действия. Вы задавали наводящие вопросы о том, кто находился в доме. Но вы не задали ни одного наводящего вопроса о вашей собственной возможности украсть деньги.
      - Конечно, нет!
      - Почему нет?
      - Потому что, как уважаемый бизнесмен, как друг, я, естественно, был вне подозрений - или, по крайней мере, считал себя вне подозрений.
      - Но вы не считали, что обвиняемая - кровная родственница - тоже находится вне подозрений?
      - Я просто задавал вопросы.
      - Наводящие вопросы?
      - Называйте их как хотите.
      - Когда вы в последний раз заходили в дом, у вас при себе имелся револьвер?
      - Да.
      - Почему?
      - Чтобы защитить себя в случае необходимости.
      - Вы знали, что противозаконно носить оружие, на которое у вас нет разрешения?
      - Да, я знал, что это противозаконно.
      - Вы вломились в дом.
      - Я не вломился - я открыл замок целлулоидом.
      - С точки зрения закона, вы совершили взлом и проникновение, заметил Мейсон.
      - Хорошо, обсудите этот вопрос с господином окружным прокурором, ответил Баксли. - Я ему все откровенно рассказал, и мы понимаем друг друга.
      - Другими словами, вы получили неприкосновенность за любое совершенное вами преступление, в обмен на ваши показания?
      - Речь не шла ни о какой сделке. Окружной прокурор пришел к заключению, что мои намерения абсолютно честны.
      - У вас при себе имелась стодолларовая купюра?
      - А это преступление?
      - Я задал вопрос.
      - Да, имелась.
      - Как долго она у вас хранилась?
      - Не помню.
      - Попробуйте вспомнить.
      - Я не помню, когда она у меня оказалась.
      - Значит, у вас очень плохая память, - заметил Мейсон. - Я готов представить компетентное свидетельство о том, что вы отправились в свой банк, попросили дать вам стодолларовую купюру и...
      - Хорошо, у меня имелась стодолларовая купюра. Это мои деньги. У меня было полное право снять их со своего счета в банке, когда мне заблагорассудится.
      - А разве не является фактом, что вы отправились в дом Софии Атвуд, прихватив с собой стодолларовую купюру, с намерением подбросить ее в комнату, занимаемую обвиняемой, с тем чтобы в дальнейшем, при тщательном обыске комнаты полицией по вашему наущению, эту стодолларовую купюру нашли спрятанной под матрац или в каком-то другом месте, что явно указывало бы на вину Катерины Эллис?
      - Нет.
      - Я считаю, что ваши действия говорят громче, чем ваше отрицание. Вы на цыпочках заходили в спальню, намереваясь подбросить купюру, когда натолкнулись на радиатор, опрокинули титан с водой, послышался страшный грохот и вы поняли, что не один в доме. Но, прежде чем вы успели скрыться, вам пришлось встретиться с Полом Дрейком и со мной.
      - Это неправда, я не ронял никаких титанов, - заявил Баксли. - Это, скорее всего, дело ваших рук, или Пола Дрейка. Именно грохот испугал меня, и я бросился бежать, пытаясь добраться до лестницы.
      - И вы все еще отрицаете, что намеревались подбросить эту стодолларовую купюру в комнату обвиняемой?
      - Отрицаю.
      - Это все, - с презрением в голосе сказал Мейсон, поворачиваясь спиной к свидетелю.
      Баксли уже собирался покинуть место дачи свидетельских показаний, когда судья Черчилл постучал карандашом по столу.
      - Мистер Баксли, подождите минуточку, - попросил он. - Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Вы знали, что Катерину Эллис обвиняют в краже ста долларов из шляпной коробки?
      - Да.
      - И вы отправились в свой банк, сняли сто долларов со счета одной бумажкой, а затем среди ночи поехали в дом Софии Атвуд и провели какие-то манипуляции с замком, чтобы проникнуть внутрь?
      - Ну, если вы намерены это представить таким образом, то да.
      - И вы хотите, чтобы Суд поверил, что у вас были совсем невинные намерения?
      - Да, Ваша Честь.
      - Я этому не верю, - заявил судья Черчилл. - Я считаю, что вы лжете. Я думаю, что вы приготовили эту стодолларовую купюру для дурных целей. Судья Черчилл сурово посмотрел на Гамильтона Бергера. - Это ваш свидетель, господин прокурор. И Суд заявляет вам прямо здесь и сейчас, что я не верю его показаниям.
      - Я считаю, что они имеют определенную ценность, - ответил окружной прокурор.
      - С моей точки зрения, они не имеют никакой ценности, - возразил судья. - Суд считает, что сделана попытка обвинить в краже эту девушку. По мнению Суда, все дело - фальшивка.
      - Но, Ваша Честь, у нас есть и другие доказательства. Мы собираемся показать, что обвиняемая тайком наведалась в дом поздно ночью как раз в то время, когда напали на Софию Атвуд, у нас есть доказательства, показывающие, что ее отпечатки пальцев остались на коробке, из которой пропали деньги; мы в состоянии представить достаточно сильные косвенные улики совершения кражи и нападения с намерением уклониться от ответственности за кражу.
      - Если она украла деньги вечером, то зачем ей было возвращаться ночью, чтобы убивать Софию Атвуд? - спросил судья Черчилл.
      - Мы признаем, что с полной достоверностью не установили мотивацию, заявил Гамильтон Бергер.
      - Я не собираюсь препятствовать вам в представлении других доказательств, но, что касается этого свидетеля, Суд не верит его показаниям.
      Судья Черчилл с холодным выражением лица откинулся на стуле, высказав свое окончательное мнение.
      Бергер с минуту колебался, явно размышляя, пытаться ли ему реабилитировать свидетеля, но потом решил этого не делать.
      - Ладно, мистер Баксли, - обратился он к свидетелю, - у меня больше нет к вам вопросов.
      - Хорошо, я скажу всю правду! - внезапно закричал Баксли. - Я отправился туда, чтобы помочь обвиняемой, а не навредить ей!
      Мейсон резко повернулся к свидетелю.
      - А как вы планировали ей помочь? - поинтересовался адвокат защиты.
      - Я намеревался положить эту стодолларовую купюру в шкаф Софии Атвуд, а не в комнату обвиняемой. Коробка свалилась с полки. Я собирался предложить провести тщательный осмотр шкафа, основываясь на теории, что коробку могла столкнуть мышь или крыса, крышка соскочила с нее, стодолларовая купюра завалилась куда-то в задней части шкафа - возможно, за какой-то предмет одежды или туфель. Я знал, что полиция обыскала комнату обвиняемой, но предполагал, что шкаф тщательно не обыскивался. А если бы они после моего предложения осмотрели бы шкаф и обнаружили стодолларовую купюру, они предположили бы, что это и есть те сто долларов, что выпали из коробки, что никакой кражи на самом деле не совершалось, и доброе имя обвиняемой было бы восстановлено.
      Мейсон задумчиво посмотрел на Баксли.
      - А почему вы так стремились восстановить доброе имя обвиняемой, что готовы были даже расстаться с вашими собственными ста долларами и намеренно сфальсифицировать доказательства?
      - У меня есть личные и частные причины. Я знал, что если обвиняемой удастся оправдаться и доказать свою невиновность, несмотря на отсутствие стодолларовой купюры, то подозрение падет на меня. Я не мог допустить подобного: у меня есть кое-какие далеко идущие жизненные планы. Это правда.
      Мейсон несколько минут молча не сводил глаз со свидетеля, а потом заявил резким тоном:
      - Это все.
      - Секундочку, - остановил Баксли судья Черчилл. - Мне хотелось бы узнать, почему вы раньше не сказали правду?
      - Потому что мне не хотелось признаваться, что я пытался подложить сто долларов в шкаф.
      - Вы знали, что находитесь под присягой, когда заняли место дачи свидетельских показаний?
      - Конечно.
      - Тем не менее, вы скрыли реальные планы, пытались врать о том, когда получили стодолларовую купюру, старались представить, что эта купюра оказалась у вас случайно, вы не объяснили свои мотивы появления в доме Софии Атвуд.
      - Да, я сделал многое, что не следовало делать, - согласился Баксли. - Но вы не можете обвинить меня в попытке сфабриковать обвинение и подтасовать доказательства против мисс Эллис. Я старался помочь ей выкарабкаться из затруднительного положения, в котором она оказалась.
      - Вы не говорили об этом окружному прокурору?
      - Конечно, нет.
      - Очень странное дело, - заметил судья Черчилл. - Здесь есть аспекты, которые мне не нравятся. Совсем не нравятся. Я не собираюсь заранее приходить к каким-либо выводам до того, как услышу все свидетельские показания и стороны представят все доказательства. Но уже сейчас вполне очевидно, что благовоспитанная на вид молодая женщина обвиняется в преступлении при обстоятельствах, которые кажутся Суду весьма подозрительными. Мистер Баксли может покинуть место дачи свидетельских показаний. Приглашайте следующего свидетеля, господин окружной прокурор. Но, хочу заметить, что вы, по меньшей мере, слишком рано приступили к представлению своей версии в Суде.
      - Мистер Мейсон не объяснил, что он делал в доме - по крайней мере, так, чтобы эти объяснения удовлетворили меня, - заявил Гамильтон Бергер. Если Высокий Суд намерен рассматривать сомнительные обстоятельства...
      - Меня не интересуют мотивы мистера Мейсона, - перебил судья Черчилл окружного прокурора. - Перед нами только что выступал свидетель со стороны обвинения, который признался, что скрыл факты. Он представил версию своего поведения, которая значительно отличалась от правды, а под давлением перекрестного допроса признался, что незаконно проник в дом в ночное время с целью сфальсифицировать улики по этому делу. Это предварительное слушание. Мы пытаемся отправлять правосудие по мере своих возможностей. Я понимаю, что это не процесс с участием присяжных, но, тем не менее, Суд не вчера родился, господин окружной прокурор, и вполне очевидно, что в этом деле имеются подозрительные аспекты.
      - При сложившихся обстоятельствах я прошу Высокий Суд предоставить отсрочку до завтрашнего утра, - обратился Гамильтон Бергер к судье Черчиллу. - За это время я смогу собрать дополнительные доказательства и решить, продолжать дело или прекратить его и подождать, к чему приведут травмы Софии Атвуд, а потом рассматривать вопрос перед Большим Жюри.
      - У защиты есть какие-нибудь возражения?
      - Никаких, - ответил Мейсон.
      - Прекрасно. Слушание дела откладывается до десяти часов завтрашнего утра. Суд разрешает отсрочку и надеется, что за это время - с настоящего момента и до завтрашнего утра - будет проведена большая исследовательская работа, если слушание будет иметь продолжение.
      Судья Черчилл встал и отправился в свой кабинет.
      Гамильтон Бергер развернулся и, не сказав Мейсону ни слова, покинул зал суда.
      16
      Выйдя из зала суда, Мейсон повернулся к Полу Дрейку. Весь внешний вид адвоката свидетельствовал о возбуждении.
      - Пол, ты понял? Ты понял?
      - Что я должен был понять?
      - Вся картина нарисовалась. Стюарт Баксли сказал правду. Не всю, конечно, но большую часть. Теперь мы представляем, с чем имеем дело.
      - Так с чем же?
      - Пол, ты так и не догадался? Титан с водой сдвинули.
      - Сдвинули?
      - Конечно! Он стоял в спальне миссис Атвуд. Возможно, она сидела на диете и пила только дистиллированную воду. Один титан с водой находился и на первом этаже, я его помню. Второй стоял в ее комнате. А его сдвинули.
      - Откуда ты знаешь?
      - Слепая в него врезалась.
      - Слепая?! - воскликнул Дрейк.
      - Конечно. Мы потеряли бдительность и не заметили очевидного. Стюарт Баксли пытался отвести внимание от этого дома. Пока полиция считает, что украдена стодолларовая купюра, а София Атвуд лежит при смерти, никто не имеет права поселиться там и взять все в свои руки. А если Стюарту Баксли удалось бы добиться оправдания Катерины Эллис, а затем убедить ее вернуться жить в дом Софии Атвуд, он оказался бы любимцем семьи. Ты понял, Пол?
      - Я вижу твой энтузиазм и возбуждение, - ответил Дрейк. - Так что там со слепой?
      - Это мы действовали как слепые. Катерина Эллис сообщила мне, что в доме водятся привидения, она слышит шаги по ночам, но свет никто не зажигает. И кто-то находился в доме, когда мы там с тобой дежурили, кроме Стюарта Баксли. Слышались странные звуки, словно кто-то передвигался в шлепанцах.
      - В темноте?
      - Слепой человек живет в вечной темноте. Слепая женщина знает дом как ладонь своей руки.
      Внезапно по лицу Дрейка стало видно, что до него дошло, что имеет в виду Мейсон.
      - Да будь я проклят! - воскликнул детектив.
      - Быстрее, Пол. Надо выяснить, что произошло с твоей оперативницей, представляющейся слепой.
      - Поедем на твоей машине или на моей?
      - На твоей, - решил Мейсон. - Мне надо подумать.
      - Пока это у тебя неплохо получается.
      - Но мне следовало догадаться раньше! Боже, какой я идиот! София Атвуд и эта слепая вместе затеяли какую-то игру. Слепая знает расположение комнат и всех предметов в этом доме - что именно и где находится...
      - А зачем было кому-то двигать титан с водой? - не понял Дрейк.
      - Вот в этом весь вопрос. Его подвинули, но у миссис Атвуд не было времени поставить его на место, а лицо, стукнувшее миссис Атвуд фонариком по голове, не знало, что титан оказался не на своем обычном месте и его следует вернуть туда, где он должен находиться.
      - Но зачем было двигать его изначально?
      - Потому что она хотела добраться до стенки, к которой он был прислонен, или поднять ковер, на котором он стоял, - объяснил Мейсон.
      - Да, Перри, когда ты берешься за дело, то обычно события развиваются весьма бурно. Ты начал со встревоженной официантки, а заканчиваешь тем, что до меня сразу-то и не доходит.
      - Я сам еще не во всем разобрался, - признался Мейсон. - Однако, мне кажется, что дело связано с борьбой за власть в компании "Джиллко".
      - Скоро выясним. По крайней мере, услышим, что удалось разузнать моей оперативнице.
      Детектив, умело маневрируя в потоке машин, добрался до промышленной части города и припарковался перед зданием, занимаемым компанией "Джиллко".
      - Моя сотрудница все еще на месте, - заметил Дрейк. - Очевидно, стычки со слепой не произошло.
      Мейсон и Дрейк вышли из машины и направились к женщине, сидевшей с опущенной головой, держа на коленях корзинку.
      - Почем карандаши? - спросил Мейсон.
      - Сколько вы сами решите дать, - ответила женщина ровным тоном, лишенным каких-либо эмоций, - начиная с десяти центов и выше. Шариковые ручки по доллару каждая, но если хотите заплатить больше - это ваше право. Только, пожалуйста, не просите у меня сдачи.
      Дрейк наклонился, чтобы посмотреть карандаши.
      Женщина заговорила тихим голосом, чуть громче, чем шепотом:
      - Примерно пятнадцать минут назад выходил мужчина и купил шариковую ручку. Он бросил клочок бумаги на дно корзины.
      - Вы в состоянии сейчас передать его мне? - спросил Мейсон.
      - Пока нет - могут возникнуть подозрения. На нем написаны какие-то цифры. И это все - только ряды цифр.
      - Мы в ближайшее время пришлем за вами такси. Берите карандаши и отправляйтесь в контору Дрейка. Приготовьте для него эту бумажку.
      - Вы не хотите, чтобы я здесь еще оставалась?
      - Вы уже выполнили свою работу, - ответил Мейсон. - Лучше скрыться, пока вас не обнаружила настоящая слепая.
      - Я думала, что вам требуется, чтобы между нами произошло столкновение. Чтобы или она, или я начали выяснять отношения, а я бы сделала магнитофонную запись...
      - Планы изменились. Теперь мы стали вникать в ситуацию.
      Адвокат кивнул Полу Дрейку.
      Детектив для виду опустил четыре однодолларовых купюры в корзину, взял две шариковые ручки и протянул одну Мейсону.
      - Моя благотворительность на сегодняшний день - на случай, если кто-нибудь наблюдает за нами, - объяснил сыщик.
      Мейсон и Дрейк вернулись к тому месту, где детектив припарковал машину. Из ближайшего телефона-автомата Дрейк вызвал такси, которое должно было забрать оперативницу, представляющуюся слепой.
      - Что теперь? - поинтересовался детектив.
      - Отправляемся в дом Софии Атвуд и попытаемся выяснить, что явилось истинной причиной для изменения местоположения титана с питьевой водой.
      - А если нас там поймают? Ты сам прекрасно знаешь, что нам велели держаться подальше от дома.
      - Да, велели, - согласился Мейсон. - Но я представляю клиентку, а от нее я не получал указаний не появляться там.
      - Если нас там застанет полиция, то церемониться с нами не станут, заметил Дрейк.
      - Они, конечно, могут нас там застать. Но мы постараемся действовать быстро, пока они не поняли, что мы задумали.
      - Если честно, Перри, я до сих пор еще не вник во все это дело, признался Дрейк. - Частично я ловлю твой ход мысли, но... Разумно предположить, что слепая была каким-то образом связана с Софией Атвуд, но что лежит в основе всего?
      - В компании Джиллко идет борьба за власть, - начал объяснения Мейсон. - Хьюберт Дииринг в дружеских отношениях с Джиллманом, президентом компании. Мать Хьюберта Дииринга, Бернис Атвуд, присвоила себе все имущество, при жизни принадлежавшее Атвуду. Даже имея в распоряжении только эти факты, можно прийти к определенным выводам, особенно ввиду того, что кто-то из сотрудников компании, имеющий доступ к информации, держит слепую женщину в курсе хода борьбы за власть.
      - Ты считаешь, что в этом все дело?
      - Да, я думаю, что это разумное объяснение.
      Возбуждение адвоката передалось и Дрейку, что послышалось в его голосе:
      - Боже, Перри, если это - решение проблемы, то ты практически завершил дело.
      - Давай надеяться, что мы вовремя успеем в дом Софии Атвуд, - ответил Мейсон.
      - А кого мы должны обогнать?
      - Стюарта Баксли, например. Однако, я сомневаюсь, что до Баксли дошла важность перемещения титана с питьевой водой с обычного места, да и того, что кто-то его уронил.
      - Мы попытаемся войти незаметно и...
      - Оставляем машину перед входом, - ответил Мейсон. - Открываем дверь моим ключом и прямо заходим.
      - А если за домом следит полицейский?
      - В таком случае у нас будет пять-шесть минут, пока не вляпаемся по уши, - ответил Мейсон.
      17
      Когда Мейсон и Дрейк вышли из машины, адвокат заметил:
      - Не похоже, чтобы здесь была выставлена полицейская охрана, Пол.
      - То, что мы их не видим, еще не означает, что их здесь нет, возразил Дрейк.
      - Ладно, винить во всем нам придется только себя, - усмехнулся Мейсон. - Мы поставили капкан, положили в него приманку, а теперь сами в него направляемся.
      - Не нравится мне все это, - признался Дрейк. - Мы нарушаем приказ полиции.
      - Полиция не имеет права указывать мне, что делать для защиты клиента, - ответил Мейсон, уверенно направляясь по дорожке к крыльцу.
      Адвокат вставил ключ, открыл дверь и вошел в дом.
      - Эй! - попытался остановить его Дрейк. - Ты не собираешься вначале позвонить? Вдруг кто-то дома и...
      Мейсон уже поднимался по лестнице.
      Полиция не убрала разбитый титан, и осколки стекла остались на промокшем ковре, впитавшем разлитую воду.
      - Ты можешь догадаться, что случилось, Пол, - начал Мейсон. - Титан с водой подвинули. Его слегка приподняли, а потом тянули по ковру: видишь, следы на нем? Потом его не вернули на место, и он так и остался стоять между двумя дверьми, как раз там, где кто-то, входящий в дверь, увидел бы его прямо на пути своего следования.
      - Ну и что? Так зачем его двигали?
      Мейсон опустился на колени и изучил место, где титан стоял изначально. Затем он достал из кармана перочинный нож, подцепил ковер с краю, подхватил лезвием и оттянул.
      - Здесь типичный тайник, Пол, - сообщил Мейсон.
      Дрейк наклонился.
      Мейсон вставил нож между досками и осторожно приподнял крышку, державшуюся на хитроумно спрятанных петлях.
      - Боже праведный! - воскликнул Дрейк. - Здесь все забито деньгами!
      Мейсон осмотрел хранилище, оказавшееся под крышкой, и пачки наличных, ровно уложенных в нем.
      - Господи! - не мог успокоиться Дрейк. - Ты только взгляни на них! Все стодолларовые. Здесь целое состояние.
      Мейсон быстро вернул крышку на место, поднялся на ноги и поправил ковер.
      - Ладно, Пол, сматываемся.
      - Что значит - сматываемся?
      - Уходим из этого дома.
      - А с деньгами что будем делать?
      - А что с ними можно сделать?
      - Мы должны сообщить в полицию.
      - И тогда вперед выходит Бернис Атвуд и заявляет, что это часть имущества, принадлежащего ее покойному мужу Джеральду Атвуду. Она забирает деньги себе - и дело сделано.
      - Но их нельзя здесь оставлять! - воскликнул Дрейк. - Предположим, их найдет кто-то еще и украдет?
      - Во-первых, мы их не клали в этот тайник. Давай надеяться, что София Атвуд в ближайшие дни придет в сознание и мы сможем поговорить с ней по душам. Ты сам понимаешь, что произошло. Каким-то образом ей удалось удержать у себя определенную часть имущества наличными, или она что-то перевела в наличные. Бернис постаралась прибрать все к рукам, но у Софии не было поводов для беспокойства. У нее припрятано целое состояние. Однако, София не хотела, чтобы у Бернис закрались даже малейшие подозрения о том, что ей удалось что-то оставить у себя, так что она вела себя как женщина, потерявшая практически все, что накопила за свою жизнь. Мы в затруднительном положении, Пол. Если она умрет, так и не придя в сознание, мы завязли.
      - А если придет?
      - В таком случае, у меня с ней состоится конфиденциальный разговор и... Ну, в общем, Пол, мы попали в заваруху.
      - Это - самое худшее из твоих дел, Перри. Ты всегда во что-нибудь вляпаешься. И меня тащишь за собой. Если этот тайник обнаружат и обкрадут... Боже праведный, ты положил приманку в капкан, Бернис заявится в этот дом и примется все прочесывать тщательнейшим образом...
      - Не забывай и о нашем дорогом друге Стюарте Баксли, - напомнил Мейсон.
      - Итак, они находят деньги... И что потом? - спросил Дрейк.
      - Нам необходимо, чтобы полицейские установили здесь охрану, причем она должна оставаться, пока не произойдет изменений в состоянии Софии Атвуд - в лучшую или худшую сторону.
      - А пока?
      - А пока нам надо отсюда сматываться, и побыстрее, - ответил Мейсон.
      Он осторожно ступал по ковру, выбирая путь между осколками стекла и мокрым пятном на ковре.
      - Смотри куда идешь, Пол, - предупредил адвокат. - Если ты где-то вдавишь стекло в ковер, то это послужит доказательством того, что здесь кто-то был. А пока мы не хотим, чтобы о нашем посещении знали.
      Адвокат переступил через последний осколок стекла, вышел из спальни и резко остановился.
      Лейтенант Трэгг и еще один полицейский в форме не двигаясь стояли в коридоре.
      - О, привет, господин лейтенант, - поздоровался Мейсон, быстро придя в себя. - Вы давно здесь?
      - Слышал большую часть разговора, - сообщил лейтенант Трэгг. Давайте делать опись.
      - У вас есть сердце? - спросил Мейсон.
      - Есть, но еще и голова имеется. Откуда вы узнали о деньгах?
      - Я не знал. Я догадался по...
      - Как вы догадались? - спросил Трэгг, когда Мейсон внезапно замолчал.
      - Мне кажется, что я и так дал вам достаточно ключей к раскрытию этого дела, - заметил Мейсон.
      Лейтенант Трэгг со вторым полицейским вошли в комнату.
      - Идите сюда, - позвал лейтенант Мейсона с Дрейком. - Рассаживайтесь в кресла и не вмешивайтесь. Давайте посмотрим, что вы нашли. Так, должна быть дверца тайника. Я считаю... А, вот и она!
      Лейтенант Трэгг тихо присвистнул, когда поднял ее и перед ним открылось содержимое хранилища - пачки наличных.
      - Хорошо, - повернулся Трэгг к полицейскому. - Складывайте их на стол. Прямо сейчас все и перепишем.
      - Вы не хотите, чтобы я вызвал подкрепление? - спросил полицейский.
      - Не сейчас, - ответил Трэгг. - Вы должны выступить свидетелем моей честности, а я - вашей. Мы сейчас достанем все деньги из этого тайника и сосчитаем, пока с ними ничего не случилось. В таком случае, и вы, и я сможем поклясться, что каждый из нас не оставался один с деньгами даже на пять секунд.
      Трэгг начал вытаскивать пачки наличных из тайника, полицейский раскладывал их на столе.
      - Так, все, - сказал наконец Трэгг.
      - Взгляните хорошенько, лейтенант, - подал голос Мейсон.
      - Что еще?
      - Нет ли на дне конверта или листа бумаги?
      - Ничего нет, - сообщил Трэгг.
      - Вы абсолютно уверены? - не отставал Мейсон.
      - К чему вы клоните?
      - Я ищу завещание, - ответил Мейсон. - Это может оказаться просто сложенный листок бумаги, целиком написанный и датированный рукой усопшего. Это может быть и официальным образом составленное завещание в конверте.
      - Здесь больше ничего нет. Все пусто. Теперь требуется пересчитать деньги. Вы, господа, - обратился Трэгг к Мейсону и Дрейку, - оставайтесь на месте и проверяйте, как мы считаем.
      - Я вижу только стодолларовые купюры, - сказал Мейсон. - По сколько в пачке?
      - По пятьдесят, - ответил Трэгг, сосчитав деньги в одной. - Конечно, нельзя с полной уверенностью утверждать, что в некоторых пачках их не окажется больше или меньше, чем пятьдесят, но, по крайней мере, выглядят пачки совершенно одинаково. Следовательно, по пять тысяч долларов. Начинаем считать.
      Лейтенант Трэгг быстро пересчитал количество пачек и с благоговением в голосе объявил сумму:
      - Триста тысяч долларов наличными. Что вы об этом знаете, черт побери? - Он уставился на Мейсона. - Не сомневаюсь, что вы в курсе, что это за деньги. Именно их вы с Дрейком и искали. Это...
      - Если вы хотите послушать моего совета, лейтенант, - перебил его Мейсон, - то я не стал бы рекламировать находку, выставил бы в доме охрану и подождал, чтобы увидеть, кто придет за деньгами.
      Трэгг рассмеялся.
      - Закрыть конюшню после того, как лошадь украдена? Я знаю, кто приходил за деньгами, - ваша клиентка Катерина Эллис. Ее поймали, и ей пришлось стукнуть свою тетю по голове, чтобы скрыться. Но ей удалось сообщить вам достаточно информации, чтобы вы с Дрейком предприняли две попытки заполучить эти деньги. У вас бы вышел неплохой гонорар, Мейсон.
      - Вы обвиняете меня в намерении украсть эти деньги? - решил уточнить Мейсон.
      - Украсть? Нет. Вы собирались их обнаружить. Вы предполагали использовать эти деньги, чтобы сделать Баксли козлом отпущения. Вы хотели представить их как один из активов в имуществе Софии Атвуд, добиться оправдания Катерины Эллис и сделать ее единственной наследницей. Вы свили бы ей уютное гнездышко и себе отхватили бы кое-что. И, черт побери, у меня в настоящее время нет достаточного количества доказательств, чтобы с уверенностью заявлять, что вы не правы. Может, вы на самом деле на правильном пути. Однако, я готов поставить вас в известность кое о чем. При сложившихся обстоятельствах вы сами засунули свою шею в петлю. Гамильтон Бергер использует эти деньги как улику против Катерины Эллис, утверждая, что она о них знала и пыталась до них добраться. Это составит мотивацию к совершению преступления, и, в связи с обнаружением этого тайника, вашу клиентку ждет суд присяжных. Не представляю, что у вас может получиться перед присяжными. Но эта находка вам не поможет. Вам следовало сразу же сообщить полиции, что вам известно.