Сержант подсунул Мейсону толстый желтый конверт.
      - Вы задержаны за сопротивление властям, параграф сто тридцать пятый, а также за незаконное вторжение в чужую квартиру. Мы освобождаем вас при условии, что вы предстанете перед Судом. Вы можете получить свои вещи по квитанции, за исключением письма, которое мы задерживаем в качестве вещественного доказательства. По этому делу вы можете подать протест прокурору. Суд рассмотрит его на предварительном заседании.
      - Вы наверное отдаете себе отчет, что это противоречит правилам? сдавленным от сдерживаемого бешенства голосом спросил Мейсон.
      - Я в этом не разбираюсь, - ответил сержант Холкомб, обнажая зубы в иронической насмешке. - Я только тупой полицейский. Это вы разбираетесь в юриспруденции. Если вы считаете, что мы поступили неправильно, то бегите в суд с жалобой. Но, не воображайте, что мы будем играть с вами в бирюльки. У нас нет привычки шутить, когда дело идет о вещественных доказательствах.
      Мейсон молчал.
      - Конечно, - снова заговорил Холкомб, - если вы предпочитаете, чтобы вас освободил судья в соответствии с буквой закона, то мы доставим вас в суд в течении завтрашнего утра. До этого времени мы закроем вас в камере, где вы сможете вдоволь отоспаться. Однако, предупреждаю вас, что мы готовы освободить вас прямо сейчас. Вы подпишите квитанцию и будете свободны. А подписать вам придется рано или поздно, поэтому можете не торчать всю ночь в камере. Но если вы такой формалист, что хотите чтобы все было согласно букве закона, то можете ждать, пока вас освободят по суду. Мне все равно, камеры имеются.
      Мейсон взял со стола авторучку, поименованную среди найденных при нем предметов и расписался в получении вещей на обороте желтого конверта. Дежурный оторвал от конверта полосу со списком и квитанцией и поместил в специальную картотеку. Все это время он сидел со скучающим лицом, даже не пытаясь скрыть своего равнодушия к происходящему.
      - О'кей, откройте ему, - приказал сержант Холкомб охраннику у дверей и повернулся к адвокату: - Вы освобождаетесь по собственной просьбе.
      Мейсон вышел через стальные двери. Сзади до него долетел хохот Холкомба:
      - Господи, такой буквоед и согласился на освобождение без судебного распоряжения! Я думал, он предпочтет переспать в камере! Спокойной ночи, господин адвокат, ха-ха!
      Мейсон миновал комнату с решетками и по лестнице дошел до стальной решетки, где другой охранник повернул большой медный ключ, отодвинул засов и открыл перед ним тяжелые решетчатые двери. Мейсон вышел на бодрящий ночной воздух, оставляя за собой тошнотворный, пропитавшийся карболкой запах тюрьмы.
      У выхода ждала Делла Стрит. Один взгляд на лицо Мейсона сказал ей все. Она сунула свою руку ему под локоть и они без слов вышли под густой дождь, направляясь к машине Мейсона. Мейсон сел за руль с белым от ярости лицом и почти вбил ключ зажигания в гнездо.
      - Теперь я понимаю, как можно довести людей до убийства, - нарушила молчание Делла.
      - Тебя обыскивали? - спросил Мейсон.
      - Охранница раздела меня догола и осмотрела с ног до головы.
      - Что они сделали с дневником?
      - У меня не было никакого дневника.
      Мейсон оторвал взгляд от приборной доски и повернулся, заглядывая Делле в лицо.
      - Ты его не нашла?
      - Конечно нашла, - ответила Делла. - Но я сразу же услышала сигнал, что появилась полиция. В кухне на столе лежала початая буханка хлеба. Я вырезала мякиш, затолкала дневник в середину, залепила отверстие хлебом и бросила буханку в мусорное ведро. Потом подошла к двери и показалась сержанту Холкомбу.
      Мейсон с восхищением посмотрел на свою секретаршу.
      - Делла - ты просто прелесть! - сказал он.
      Он выехал задним ходом со стоянки, включил первую скорость, прибавил газу, резко свернул в мокрую улицу, переключил скорость и помчался, разбрызгивая лужи.
      - Попытаемся достать дневник? - спросила Делла.
      - Нет. Они как раз этого и будут дожидаться, как только Холкомб убедиться, что дневника у тебя не нашли.
      - Думаешь, они следят за нами?
      - Им нет в этом необходимости, - ответил Мейсон. - Они будут охранять дом. Позволят нам войти и арестуют снова, когда мы будем выходить.
      - Они имеют право так сделать?
      - Нет.
      - Шеф, как я ненавижу этого человека!
      Мейсон не ответил.
      - Болван, - горько продолжала Делла. - Один раз его уже отстранили, потому что он опозорился, пытаясь противостоять тебе. Теперь он пользуется своим положением, чтобы отыграться. Шеф, как ты думаешь, они найдут этот дневник?
      - Не обязательно, - ответил Мейсон. - Не забывай, что Карл Фрэтч выскользнул у них из лап. Не исключено, что сержант Холкомб совсем оглупеет, не найдя дневника ни в одном из видных мест. И, прежде чем ему в голову придет, что ты спрятала его в квартире, он вспомнит о человеке, который сбежал через окно. Может быть, это убедит его в том, что он удрал с дневником.
      - И что тогда?
      - Трудно предвидеть. Он может подозревать Пола Дрейка или кого-нибудь из его людей. Может вытащить из постели Язона Бартслера. А может добраться до Карла.
      Повисла длинная пауза.
      - Куда мы едем? - нарушила молчание Делла.
      - Домой.
      - Ты не желаешь заняться Карлом?
      - Нет.
      - Он знает, что ты там был?
      - Мог слышать начало нашего разговора с сержантом, если задержался на минуту в спальне.
      - Ты думаешь, что он знает о дневнике?
      - Понятия не имею.
      - Что он мог там искать?
      - Это еще одно неизвестное в нашем уравнении.
      - По мне мурашки пробежали, когда он так крался к спальне. Не хотела бы я оказаться в тот момент спящей там на постели. В этом Карле есть что-то ужасающее. Кстати, шеф, а он-то откуда взял ключи?
      - Вероятно, снял отпечатки ключей из сумочки Дианы и заказал себе комплект.
      - Зачем?
      - Может, просто-напросто с эротическими целями, а может быть и нет.
      Они снова замолчали. Мейсон быстро мчался по пустым улицам и сбавил скорость только подъезжая к дому Деллы.
      - Спокойной ночи, - сказал он.
      Делла подняла на него полный заботы взгляд.
      - Отряхнись от этого, шеф, - попросила она.
      - От чего?
      - От своей сдерживаемой ярости.
      Мейсон рассмеялся. Делла уже собиралась выходить, когда снова бросила на него взгляд. Она внезапно подняла руку и прижала к себе его голову. Она прижалась губами к его губам, после чего решительно освободилась от объятий.
      - Это должно отвлечь твои мысли от сержанта Холкомба, - заявила она. - Не забудь стереть помаду. Спокойной ночи, шеф.
      10
      Яркое утреннее солнце освещало вымытые дождем здания города. Небо было непорочной голубизны, как будто по нему никогда не ползали тяжелые тучи. Солнечные лучи ложились длинной полосой на стол Мейсона. Делла старательно вытерла со стола пыль и успела опустить жалюзи на окнах, чтобы свет не бил хозяину в глаза, когда раздался щелчок замка и в кабинет вошел Мейсон.
      - Добрый день, Делла. Как спала?
      - Ничего. А ты, шеф?
      - Я был слишком взбешен, чтобы спать. Позвони Полу и попроси, чтобы он немедленно пришел к нам.
      Делла сунула тряпку в ящик своего стола и соединилась с агентством Дрейка. Мейсон тем временем повесил в шкаф плащ и шляпу. Положив трубку, Делла кивнула:
      - Сейчас Пол придет.
      Мейсон кивнул головой, подошел к столу, хотел сесть, но передумал и стал расхаживать по кабинету.
      - Ты не можешь обвинить Холкомба в незаконном аресте или в другом нарушении? - спросила Делла.
      - Я мог бы утереть ему нос, - ответил Мейсон, - но при этом стал бы посмешищем для всего города. Единственное, чего я добился бы - это что дело получит огласку. Слишком часто я позволял себе подобные штучки, чтобы поднимать крик, когда досталось мне самому. Другое дело лейтенант Трэгг, у того мозги работают, поэтому он опасен. А Холкомб - это тупой, задирающий нос полицейский, которому власть ударила в голову.
      За дверью раздался условный стук Пола Дрейка. Делла подошла и открыла дверь.
      - Привет, красотка, - улыбнувшись сказал Дрейк. - Какого черта вы здесь вытворяете?
      - А что?
      - Я из-за вас всю ночь глаз не сомкнул.
      - Я тоже, - ответил Мейсон.
      - Наш приятель сержант Холкомб снова аж подскакивает. Он опять на тропе войны и полон желания победить. А я-то думал, что его отстранили...
      - Оказывается, он уже снова завоевал милости у сильных мира сего, сказал Мейсон. - Он крепко взялся за тебя, Пол?
      - Вытащил меня из постели, чтобы объявить, что один из моих парней скрывает от него какой-то дневник. Затем обвинил меня в том, что я был с тобой в квартире у Дианы Рэджис, украл упомянутый дневник и сбежал с ним по пожарной лестнице.
      - И как ты на это отреагировал, Пол?
      - В первую минуту меня это так ошеломило, что даже злость прошла, ответил Дрейк. - В конце концов я вроде бы даже его убедил, что ничего не знаю. Но в результате того, что он прихватил меня врасплох, вначале ему удалось заставить меня перейти к обороне. Я вызвал детектива, который наблюдал за домом Дианы, чтобы узнать, что, собственно, произошло. Мой парень видел подъезжающую машину, как потом оказалось, зарегистрированную на имя Язона Бартслера. Из нее вышел молодой прощелыга, небрежно открыл дверь собственным ключом и вошел. Детектив был, конечно, убежден в том, что парень живет в этом доме. Но хлыщ стал манипулировать у почтового ящика Дианы, поэтому детектив на всякий случай записал номер его машины. Одновременно другой детектив дал тебе два гудка.
      - Твой человек видел, как наш приятель убегал по лестнице? - спросил Мейсон.
      - Нет, лестница выходит на боковую улочку, невидимую с того места, на котором он стоял. А сразу после того, как хлыщ вошел в квартиру, появилась полиция и второй детектив дал тебе три гудка, после чего драпанул. Первый детектив остался один и вскоре на него навалился Холкомб, который пытался его запугать. Парень прикинулся дурачком, утверждал, что это его обычная работа, что он должен был следить за блондинкой с подбитым глазом, если бы она вышла из этого дома и что он не обращал особого внимания на входящих. Это сообразительный парень, намного сообразительней Холкомба, поэтому не дал себя в обиду.
      - А как ты справился с Холкомбом?
      - Он начал говорить о том, что если я буду мешать полиции, то он мне то, то он мне это... сам понимаешь, в таком духе. Поэтому я рассвирепел, проснулся и перешел в контрнаступление. По-моему, он немного напугался, потому что ушел не солоно хлебавши.
      - А что ты сделал, Пол?
      - Ну, узнав о машине Язона Бартслера, я быстро проехал в агентство и просмотрел рапорты своих парней, наблюдавших за виллой. Все сходится. Пасынок Бартслера, Карл Фрэтч, выехал из дома на машине, а вернулся после полуночи на такси.
      - Ты эту информацию передал Холкомбу?
      - Еще чего, - ответил Дрейк. - Холкомб понятия не имеет о том, что мы наблюдаем за виллой Бартслера. Он накрыл моего человека перед домом Дианы, поэтому мне пришлось объясняться. Но о вилле я не шепнул ни слова.
      - У Бартслера ничего больше не происходило?
      Дрейк усмехнулся.
      - На рассвете явился сержант Холкомб с несколькими полицейскими и поставил весь дом на ноги. Свет горел довольно долго. Наконец полицейские, злые, как осы, вывели Карла Фрэтча и забрали его в Управление. Насколько я знаю, он все еще там...
      Мейсон сунул большие пальцы в вырезы жилета подмышками и стал кружить по кабинету, молча пережевывая новости.
      - Сержант Холкомб аж с наслаждением дал мне понять, что у тебя была тяжелая ночь, Перри.
      Мейсон стиснул губы в твердую линию.
      - Он мне заплатит за это.
      - А что с пропавшим дневником?
      - Растворился.
      - Полиция на этом не успокоится.
      - Пускай не успокаивается.
      - Думаю, они надеются узнать из дневника что-нибудь о прошлом Дианы Рэджис. Что-нибудь, что дало бы им возможность зацепиться.
      - Тьфу! - фыркнул Мейсон. - Они хотят любой ценой докопаться до компромата на Диану и раструбить об этом в прессе. Они великолепно знают, что суд не допустит дневник в качестве вещественного доказательства на процессе, поэтому хотят, чтобы его содержание просочилось в газеты, и чтобы репортеры измазали Диану грязью. Когда девушка предстанет потом перед судом, у присяжных головы будут набиты тем, что они о ней начитались. Это старый полицейский фокус, который уже множество раз использовался для того, чтобы ознакомить присяжных с материалами, которые потом не будут допущены на процессе.
      - Я не адвокат, Перри, - ответил Дрейк, - но существует параграф об уголовной ответственности за сокрытие вещественных доказательств.
      Мейсон кивнул головой.
      - Так вот, знай, - продолжал Дрейк, - что Холкомб пенится от ярости. Он убежден в том, что дневник ускользнул у него из рук таинственным способом и теперь сержант встанет на голову, чтобы его найти. Если ты стянул дневник у него из-под носа или знаешь, где он находится, советую тебе быть поосторожнее.
      - К черту сержанта Холкомба, - взорвался Мейсон. - Если в прошлом Дианы Рэджис есть какая-то темная карта, то это наверняка не имеет ничего общего с убийством Милдред Дэнвил.
      - Откуда ты знаешь?
      - Потому что все это не держится вместе.
      - Это могло быть мотивом.
      - Не будь наивным, - ответил Мейсон. - Предположим, что Милдред действительно вела дневник. Но ведь Милдред и Диана дружили, снимали одну квартиру. Почему же Диана должна вдруг убивать Милдред из-за того, что та о ней знала?
      - Тогда из-за чего она ее убила? - недоуменно спросил Дрейк.
      - Она не убивала.
      - Полиция убеждена в том, что убила.
      - Чепуха! Слушай, Пол. Из письма, которое Милдред написала Диане и которое, вероятно, было последним, что она написала в жизни, ясно, что она забрала сумочку Дианы, потому что ей нужны были водительские права. Какой-то полицейский задержал ее за нарушение продолжительности стоянки и потребовал водительские права, которых у Милдред не было. Она ухватилась за обычную увертку, сказав, что оставила права дома, не предполагая, что полицейский поедет с нею, чтобы это проверить. Ты должен отыскать этого полицейского, Пол.
      - Когда примерно это могло произойти?
      - Утром.
      - Вчера?
      - Конечно.
      - Не знаешь, где?
      - Совсем рядом с домом, потому что Милдред объясняла полицейскому, что выскочила только на минуту за покупками и забыла сумку. Когда полицейский вошел с нею в квартиру, Милдред предъявила права Дианы и, конечно, вынуждена была потом забрать сумочку, из которой эти права доставала.
      - Посмотрю, что удастся сделать, - сказал Пол с сомнением.
      - Пожалуйста. И проверь мне точно, в какое время все домашние Бартслера выходили из дома и в какое вернулись.
      - Это уже в первом приближении сделано, - ответил Дрейк. - Только ты должен помнить, что мои парни появились на месте лишь в полночь, поэтому большая часть данных получена из третьих рук. Миссис Бартслер вышла около половины третьего днем и ее не было весь вечер. Она вернулась только около одиннадцати. Самого Бартслера не было от пяти вечера до десяти. Карл Фрэтч вышел в шесть и вернулся без четверти одиннадцать, был дома самое большее пятнадцать минут, после чего выехал на машине отчима и вернулся после двух на такси. Этот тип, по имени Фрэнк Гленмор, который является чем-то вроде компаньона Бартслера, вышел из дома в полдень, вернулся около половины десятого вечером и больше не выходил.
      - Брал машину? - спросил Мейсон.
      - Да, свою.
      - Одним словом, все выезжали из дома.
      - Да. Один Господь знает, где их носило.
      - Ты не интересовался случайно, когда вчера начался дождь, Пол?
      - Согласно официальным сводкам, в семь сорок семь вечера. Этот дождь является важной частью полицейской реконструкции происшествия, Перри. Довольно глубокое увязание тела в грязи и следы вокруг говорят за то, что смерть наступила, когда ливень уже какое-то время поливал вовсю.
      Мейсон опустил веки и на какое-то время замер.
      - В какое точно время, Пол?
      - Ну, от часа до полутора. Насколько я понимаю, они прикидывают, что смерть наступила между восемью и девятью часами.
      - Какие, собственно, доказательства они имеют против Дианы?
      - Пока трудно сказать, Перри. Как ты знаешь, моим информатором является репортер, получающий сведения непосредственно из Управления. Могу тебе сказать только, что наверное серьезные. На туфлях Дианы обнаружили грязь, как показал анализ, такую же, в которой лежала Милдред. Следы вокруг трупа были еще настолько свежими, что их идентифицировали как следы Дианы. Конечно, эти улики недостаточны для того, чтобы осудить ее, но полиция времени не теряет и, возможно, раскопает что-нибудь еще. По их версии Милдред пыталась убежать, когда поняла, что Диана хочет убить ее. Диана открыла сумочку, достала пистолет и выстрелила. Стреляя, уронила сумочку. Застрелив Милдред, подошла, наклонилась над телом и забрала что-то, бывшее причиной убийства. Полиция убеждена, что это дневник. Сам понимаешь, что письмо, найденное при тебе, приобретает в этом свете первостепенное значение.
      - Знаешь, что было в письме? - спросил Мейсон.
      - Конечно. Все будет в вечерних газетах. С фотокопией включительно.
      - Черт бы побрал этого Холкомба! - выругался Мейсон.
      - Это вещественное доказательство, - ответил Дрейк. - Так утверждает полиция.
      Мейсон снова принялся кружить по кабинету.
      - С другой стороны, - продолжал Дрейк, - если им удобней будет принять письмо за подделку, у них есть аргументы и в эту пользу. Прежде всего тот факт, что письмо было найдено у тебя, а не в ящике Дианы, а ты, как известно, являешься ее защитником.
      - Знаю, - ответил Мейсон. - Но если мы сможем доказать, что Милдред забрала сумочку Дианы, то полиция, в свою очередь, будет вынуждена доказывать, что она вернула ее. Следовательно, берись за работу и из-под земли достань мне того полицейского, который задержал Милдред.
      Дрейк, вольготно развалившийся в большом кресле, встал, выпрямляясь во весь рост.
      - Хорошо, запрягу парней в работу. Может быть, мне и удастся его найти.
      - Должно удаться. Когда найдешь, возьми письменные показания, сказал Мейсон. - Дело должно быть застегнуто на последнюю пуговицу, чтобы Холкомб не смог ничего переиграть.
      - Ты считаешь, что он осмелился бы на это?
      - А ты что думаешь? Холкомб сделает все, чтобы получить обвинительный приговор. Он завяз в этом деле по самые уши.
      - Ага, - сказал Дрейк. - Мои люди должны вести наблюдение за виллой Бартслера?
      - Наверное, да.
      - Это будет довольно трудно в настоящем положении. Их могут заметить.
      - Если заметят, то будут уверены в том, что это полиция, - ответил Мейсон. - Продолжайте наблюдение. Присматривайте так же за квартирой Милдред и Дианы. Я хочу знать, что там происходит.
      - Буду держать тебя в курсе, - сказал Дрейк и вышел.
      - Интересно, что Карл Фрэтч наговорил полиции, - отозвалась Делла Стрит.
      - Мне тоже интересно было бы знать, - сказал Мейсон. - Теперь, когда на карту поставлена его собственная шкура, сержант Холкомб сделает все, лишь бы заполучить в руки дневник. Он также приложит максимум усилий, чтобы очернить Диану в газетах. Увидишь, как сыграет против нее подбитый глаз.
      - Как это?
      - Синяк обычно не ассоциируется с хорошим поведением, - объяснил Мейсон. - Значительная часть читателей будет убеждена в том, что человек с подбитым глазом способен на убийство. Одного я не могу понять: почему синяк под глазом Дианы привел Милдред в такую панику? Разве только потому, что Карл Фрэтч копался в сумочке Дианы? Если бы мы приняли, что Милдред перед этим пользовалась сумочкой подруги, то можно было бы усмотреть в этом причину тревоги. Но, предположим, что причина была совсем другой, не имеющей ничего общего с Карлом...
      Его перебил звонок телефона, номер которого знало только полдюжины человек во всем городе. Мейсон поднял трубку.
      - Да. В чем дело?
      В трубке раздался сухой, деловитый голос Пола Дрейка:
      - Похоже, что ты проиграл, Перри.
      - Да?
      - Полиция нашла орудие преступления.
      - Где?
      - В квартире Дианы. На дне корзины с грязным бельем.
      - Кто-то должно быть подложил его туда, - яростно взорвался Мейсон. Теперь ясно зачем Карл Фрэтч...
      - Спокойно, Перри, - оборвал его Дрейк. - Подожди, пока услышишь остальное.
      - Стреляй!
      - На пистолете полно отпечатков пальцев. Отпечатки Дианы и только Дианы.
      - Это все? - спросил Мейсон.
      - Тебе еще мало?
      - Больше, чем достаточно, - рявкнул Мейсон и бросил трубку.
      11
      Диана Рэджис сидела с другой стороны грубой металлической сетки, разделяющей поверхность длинного стола. Со стороны Дианы, поодаль, неподвижно стояла ширококостная надзирательница, с другой стороны настороженный полицейский следил за тем, не пытается ли кто-нибудь из посетителей передать что-нибудь через сетку. Мейсон сидел повернувшись ухом к сетке, Диана наклонилась к нему, чтобы он слышал выговариваемые вполголоса слова. Синяк под глазом потемнел еще больше и казался почти зеленым.
      - Что вы скрываете в своем прошлом? - спросил Мейсон.
      - Ничего.
      - Это точно?
      - Точно.
      - Вы разведены?
      - Да.
      - Кто подал на развод, вы или муж?
      - Я. Из-за грубого обращения.
      - Чтоб вас! - в сердцах воскликнул Мейсон. - Все время вы что-то скрываете. Вы сами загоняете себя в угол, не желая быть откровенной со мной.
      - Да, - призналась она с ноткой сожаления, - я должна была вам сказать о пистолете.
      - Действительно, - в голосе Мейсона прозвучал сарказм, - неплохо было бы мне об этом сказать.
      - Господин адвокат!
      - Я залез в это дело так далеко, что уже не могу отступить. А тут еще вы устраиваете фокусы. Итак, что вы знаете о пистолете? Только на этот раз постарайтесь сказать правду.
      - Я все время говорю правду. Я не сказала вам только о пистолете, потому что боялась, что он может быть собственностью Милдред и что она могла совершить... какой-нибудь отчаянный шаг.
      - Почему вы подумали, что это пистолет Милдред?
      - Я видела его у нее.
      - Когда?
      - Две, может быть, три недели назад. Она... Я знала, что она носит пистолет.
      - Когда вы его нашли?
      - Вчера.
      - Когда вчера?
      - Вечером, когда вернулась от мисс Стрит. Я решила заскочить домой, посмотреть, нет ли чего-нибудь нового, какой-нибудь весточки от Милдред. Я взяла такси.
      - В котором часу вы были дома?
      - Не знаю.
      - Сколько времени спустя после того, как вышли от Деллы?
      - Самое большое пятнадцать минут.
      - Уже шел дождь?
      - Да, только что начался. Может быть, минут за двадцать до этого.
      - Где вы нашли пистолет?
      - Он лежал на туалетном столике.
      - И что вы сделали?
      - Я не знала, откуда он взялся. Я осмотрела его со всех сторон и спрятала в ящичек. Но потом подумала, что может... Ну, я не знала, что и думать. Не хотела, чтобы он лежал вот так, на виду, поэтому спрятала его в корзину с грязным бельем.
      - Зачем?
      - Не знаю. Я беспокоилась за Милдред. Я боялась, как бы она во что не впуталась. Она говорила, что доведена до крайности и готова на все.
      - Что дальше?
      - Я намеревалась вернуться к мисс Стрит. Но дождь шел уже вовсю, я беспокоилась за подругу и не могла понять, что такого она могла сделать. Поэтому взяла такси и поехала на бульвар Сан Фелипе.
      - Как долго вы добирались?
      - Это довольно длинная дорога. Мы ехали минут двадцать пять, может быть, полчаса.
      - Вы знаете, в какое время вы были на ферме?
      - Могло быть пол девятого или без четверти девять.
      - И что вы сделали?
      - То, что я уже говорила. Я осмотрелась, отправила такси, какое-то время ждала, потом обошла вокруг дома и тогда... тогда нашла Милдред. Я вернулась в машину и поехала к мисс Стрит, но не застала ее. Все было так, как я вам сказала.
      - Послушайте, Диана, - попросил Мейсон. - Расставим точки над "i". Милдред, когда полиция ее нашла, лежала лицом в грязи. В грязи были следы, которые она пробороздила пальцами. Ваша версия не может быть правдивой по той простой причине, что убийство было совершено, когда уже длительное время шел дождь. А вы утверждаете, что нашли орудие преступления у себя в квартире сразу после того, как пошел дождь.
      - С этим я ничего не могу поделать. Я говорю правду, господин адвокат.
      - Что вы сказали полиции?
      Она отвела в сторону взгляд.
      - Ради Бога! - разозлился Мейсон. - Будьте же лояльны по отношению ко мне! Что вы сказали полиции?
      В ее глазах показались слезы.
      - Я сказала все.
      - Я предупреждал вас, чтобы вы молчали.
      - Знаю, что предупреждали. Все было в порядке, пока они не нашли этого пистолета. Они стали тогда такие подлые, ироничные, торжествующие. Они кричали, что на пистолете мои отпечатки пальцев, что они мне покажут. Поэтому я и сказала правду.
      - Но ведь это не может быть правдой! - взорвался Мейсон. - Милдред была убита, когда дождь шел вовсю!
      Диана не ответила.
      - Послушайте, вы кого-то защищаете, - нажимал Мейсон. - Вы обнаружили этот пистолет после того, как нашли тело Милдред, а не до того. Вы его спрятали и...
      - Нет, клянусь. Я говорю правду.
      - Каким образом этот пистолет мог быть оружием преступления, если убийство совершено тогда, когда дождь уже шел... Минуточку!
      Мейсон задумчиво нахмурил брови. В его голосе зазвучала нотка возбуждения:
      - Послушайте, Диана. Вы должны сказать мне всю правду. Вам нельзя отступить ни на волосок от правды.
      - Я говорю правду.
      Мейсон вскочил на ноги, давая знак надзирательнице, что допрос окончен.
      - Хорошо, - сказал он Диане, - я принимаюсь за работу. Но, если вы мне солгали, то сами себе надели петлю на шею.
      Он вышел из тюрьмы и сел в машину, в которой его ждала Делла Стрит.
      - Ну? - спросила она.
      - Диана настаивает, что нашла пистолет перед тем, как поехать на бульвар Сан Фелипе, - сообщил Мейсон. - Это значит, вскоре после того, как пошел дождь.
      - Ты ведь говорил ей, что Милдред была убита в это время. Ведь отпечатки в грязи неотвратимо доказывают, что она была убита во время дождя.
      Мейсон медленно кивнул головой.
      - Значит, она врет, - горько сказала Делла.
      - Не обязательно, - возразил Мейсон. - Существует одна возможность, одна версия, которая открывает определенный выход. Девушка может говорить правду.
      - Не понимаю.
      - Что происходит с дождевой водой, которая хранится в сборнике, когда кончается период засухи?
      - Понятия не имею. А что? Это имеет какое-нибудь отношение к делу?
      - Ну, воду сливают. Потом позволяют дождю как следует прополоскать цистерну и закрывают кран, чтобы набрать свежей воды.
      - И что из этого?
      - То, что вчера, когда собирался дождь, логично было бы открыть кран и выпустить старую воду из сборника. Вода, конечно, должна была стекать в углубление за домом, туда, где было найдено тело. Следовательно, в этом месте могла быть грязь, даже если убийство было совершено до дождя.
      - Шеф, помнишь? - воскликнула Делла. - Когда мы там были ты ведь говорил, что кран открыт.
      Мейсон кивнул головой:
      - Вопрос только в том, сможем ли мы это доказать?
      - Можешь вызвать меня в качестве свидетеля.
      - Ты видела, что вода течет из крана?
      Она нахмурилась, задумавшись.
      - Нет, не видела. Помню, как ты говорил, что кран открыт, но я не оглянулась.
      - Вот видишь, - сказал Мейсон.
      - Но ведь есть ты. Ты сам можешь выступить в качестве свидетеля.
      - Я не могу быть свидетелем и защитником одновременно. И даже если бы я выступил свидетелем - большой вопрос, поверили бы присяжные моему свидетельству. Нет, Делла, мы можем опираться только на фотографии полиции. На них должен быть виден ручей воды, текущий из сборника.
      - Ты сказал об этом Диане?
      Мейсон покачал головой.
      - Зачем? У нее был бы тогда шанс надежды, она бы за него ухватилась и... Да, и полиция бы об этом пронюхала и крутила бы ее до тех пор, пока не выжала бы из нее все. Нет, Делла, таким образом мы провалили бы дело. Единственный шанс, это застать прокурора врасплох. Мы позволим ему строить обвинение на том, что убийство совершено через час или полтора после начала дождя, после чего выскочим с нашей версией и докажем, что оно могло быть совершено с таким же успехом и задолго до того. Никаким другим образом мы не сможем доказать, что Диана могла найти пистолет до того, как поехала на бульвар Сан Фелипе.
      Делла схватила его за плечо.
      - Боже, я вне себя от возбуждения! Только бы удалось!
      Мейсон завел двигатель и двинулся с места.
      - Должно удаться, - мрачно сказал он. - Между Дианой и Милдред была какая-то связь, которая диктовала Диане слепую, фанатичную преданность. Она нашла пистолет Милдред, спрятала его и ничего мне не сказала. Обнаружила ее тело и не стала никого тревожить, а только старалась притащить туда меня. Она ведет какую-то очень сложную игру.
      - Ты узнал, что скрывается в ее прошлом? - спросила Делла.
      - Нет.
      - Почему?
      - Я предпочел, чтобы она об этом не говорила. Если бы она рассказала мне, то ей легче было бы начать говорить второй раз и она могла бы открыться полиции. Я слегка намылил ей голову за то, что она от меня что-то скрывает и стал говорить о чем-то другом. Она упрется и слова не пискнет до судного дня. По крайней мере, будем надеяться, что упрется.
      12
      На предварительном заседании против Дианы Рэджис общественный обвинитель появился с уверенной усмешкой, свидетельствовавшей о том, что следствие, по выражению Мейсона, застегнуто на последнюю пуговицу. Для Клода Драмма, первого заместителя окружного прокурора, это был час торжества после нескольких позорных поражений от рук Перри Мейсона. Наконец-то у него имелось беспроигрышное обвинение, которое было бы невозможно опровергнуть, даже если бы обвинителю бросали колоды под ноги.