— Ну, у вас и тут богатые возможности, — снисходительно заметила Нина,

— Что вы! Одна нервотрепка,

— С моей прической вас всюду примут, как королеву, — объявила Липа, — Вот Инночке на ее телевидении уже письма присылают, — она прыснула. — «Редактору товарищу Уманскойя. Увидели на экране мою прическу…

— Ну, что вы, Липочка, — засмеялась Инна, — Нас не показывают в передачах.

— Уманской? — переспросила Нина. — Знакомая фамилия.

— Это артист есть, — скачала Липа. — Такой красавец, ты бы видела.

Нина усмехнулась, но ничего не сказала. Веселая болтовня продолжалась,

— А вы замужем, Леночка? — спросила Нина, Лена тряхнула головой.

— Нет. Куда спешить?

— Правильно. Я тоже не спешу. Мужиков кругом столько, Но друг у вас, надеюсь, есть? Без этого тоже, знаете…

— Друг?.. Надеюсь, есть, — Лене невольно запнулась.

И тут же Нина бросила на нее недоверчивый и почему-то недобрый взгляд.

— Это как понимать: «Надеюсь»? — насмешливо спросила она.

— Просто отношения до конца не выяснены, — улыбнулась Лена, ругая себя за невольную и совсем неуместную искренность, и убежденно добавила; — Впрочем, конечно, это друг. А у вас есть?

— Ой, у Ниночки такой солидный… — Липа закатила глаза, но фразы кончить, однако, не успела.

— Есть, — резко перебила ее Нина. — Ты, Липа, не лезь, куда не просят.

Липа конфузливо смолчала, Когда пришло время прощаться, Нина объявила:

— Я на машине. Если вам по пути, могу подвезти.

— Ниночка, ты же выпила! — всплеснула руками Липа.

— Ерунда. Подумаешь, две рюмки. — Нина подмигнула, — Да меня любой шеф отпустит. Пошли, девочки, пошли.

Сначала завезли Инну. Потом поехали в сторону Песчаной. Нина вела свои «Жигули» уверенно и быстро, легко обгоняя попутные машины, часто и бесцеремонно перестраиваясь из ряда в ряд, мешая другим. Лена невольно отметила про себя эту манеру, Говорили о пустяках. Нина была настроена подчеркнуто дружески.

На Песчаной Лена попросила заехать во двор, и довольно путаными внутренними проездами, в полутьме вообще плохо различимыми, они подъехали к одному из подъездов соседнего дома. Здесь Лена попросила остановиться.

— Знаете, Леночка, — решительно сказала Нина, выключив мотор и положив обе руки на руль. — Я вот что решила. Завтра у меня день рождения…

— Поздравляю.

— Не в том дело. Я вас приглашаю, дорогая. Вы мне необычайно понравились. Будет веселая, своя компания. На даче, Я вас привезу и увезу.

— А мой друг? — засмеялась Лена. Нина в ответ хитро погрозила пальцем,

— Еще неизвестно, друг он тебе или нет. Сама сказала. А у нас такие мужички будут… Гарантирую.

— А Липа поедет?

— Здравствуйте! Зачем нам эта старая корова? Так сговорено?

— Про МУР все слышали. Да он большой. На него очень легко, знаешь, ссылаться. Замнем для ясности. А то уж больно тебя занесло.

— Занесло, говоришь? — продолжал торжествовать Коменков. — А вот я тебе дам телефончик, и, если не дрейфишь, то позвони и позови там тезку моего.

Вот тут-то Игоря и осенило: «Тезка!» Ах, черт! Это так Усольцев выполнил задание, выходит?!

— А вот возьму и в самом деле позвоню. Что тогда?

— Валяй, — с вызовом откликнулся Коменков. — Проси Виктора. От меня, скажи. Он же сам ко мне за помощью приходил. Я ему говорю: «Идет. Я тебе, ты мне». Так и договорились.

— Интересно, чем ты ему мог помочь?

— А он, видишь, одного моего кореша ищет. Где-то тот оскользнулся, видать.

— Значит, оскользнулся и исчез?

— Ну, от кого исчез, а от кого и не исчез.

— А на чем он тогда оскользнулся?

— Сие меня не касается, — хитро подмигнул Коменков. «Не подпускают, — подумал Игорь. — А вот куда этот Дима делся, знать может, Надо бы с Коменковым завтра встретиться еще раз».

— Ладно, — сказал Игорь. — Но ты все-таки завтра приди к началу. А потом смойся. И все дела.

— Не могу. На машинах едем на дачу. Чуть не два часа дороги. Вовка, чудак, там круглый год живет, а старики его на зиму в Москву перебираются.

— Далеко забрался твой Вова.

— Зато свобода. За нее люди и дороже платили. Во все века. «Вова, Вова… — подумал Игорь. — Где-то ведь мелькнул этот Вова…» Но размышлять сейчас времени не было. И Игорь сказал:

— Ну, Вова твой за эту свободу не так уж дорого платит, я полагаю?

— Ха! Ясное дело, папаша платит. — Коменков подмигнул.

— Дача кооперативная, что ли?

— Ага, кооператив «Наутилус». Слыхал? Игорь удивился на этот раз вполне искренне.

— Это где же такое?

— Точно не знаю. И улицы там… — Коменков развеселился:

— Вовка живет, например, на улице Морских заезд. Надо же придумать! Чудаки какие-то там собрались, не иначе.

— Подводники, что ли?

— Кто их знает.

Игорь перевел разговор снова на тему культмассовой работы. Тут Коменков заметно поскучнел. Игорь решил, что беседу можно заканчивать.

Лена позвонила Нине, как условились, в обед.

— Ниночка, с днем рождения! Если ты не передумала, то едем тебя чествовать.

— Ну и чудесно! Встретимся в шесть. Куда за тобой заехать?

— Буду ждать около дома. Адрес, надеюсь, не забыла?

— Ты все-таки напомни. Темно было. Помню, Песчаная. А дом? Лена назвала номер соседнего дома и нерешительно, словно стесняясь, добавила:

— Только я с другом, ты не возражаешь? Не осложняй мне личную жизнь, умоляю. — Она засмеялась.

— С другом? — Нина помедлила. — А он откуда?

— Из сферы обслуживания, — снова засмеялась Лена. — Обслужит, если надо, и нас. По первому классу, ты не сомневайся.

— А зовут как?

— Петр. Я тебя уверяю, ни одну компанию он еще не испортил.

Как условились утром с Цветковым, Лену должен был сопровождать Петя Шухмин, весельчак, заводила и «свой» парень. Вообще разрешение на поездку Цветков дал не очень охотно. Но раз уж так случайно сложилось, это следовало использовать.

— Что ж, поглядим, — задумчиво протянула Нина. — Только давай так. Ты со мной поедешь, нам еще за двумя девчонками заехать придется. А он поедет с ребятами, хорошо? Тут упрямиться было уже глупо, и Лена согласилась.

… Лена и Шухмин приехали чуть раньше, чем было условлено. И некоторое время, болтая о пустяках, прогуливались возле дома.

— Ты ее машину помнишь? — спросил Петр.

— Не очень. Темно было. «Жигули». По-моему, шестая модель. Темная, и белый номер. Две последние цифры три-шесть. — И без всякого перехода спросила: — Интересно, она что-нибудь задумала или нет, как ты полагаешь?

— Волнуешься? — Петр ободряюще улыбнулся. — Будет порядок, увидишь. Ничего она не задумала. И в этот момент они услышали возглас:

— Вот и мы, Ленок!

Крупная, статная, Нина была без шапки, пепельные, длинные волосы, собранные гребнями с боков, падали волной на спину, в ушах сверкали сережки.

— Ах, ТЫ не одна, — с наигранным смущением остановилась она перед Леной.

— Да, познакомьтесь, — радостно откликнулась Лена. — Это мой Петя.

— Ну, и отлично. Нина. — Она сильно, по-мужски, пожала Петру руку и заторопилась. — Пойдемте. Нас ждут.

Они прошли немного назад, в сторону проспекта. У тротуара стояли два «Жигуленка». Лена сразу узнала Нинин. А из второй машины им навстречу появился худощавый элегантный человек в кожаном пиджаке и легком свитере. Большие выразительные глаза, седеющие виски. «Тот самый», — подумала Лена.

— Сева, — представился новый знакомый, пристально взглянув на Лену, и ой стало неприятно от этого взгляда.

— Ну, что же, поехали, — предложила Нина. — Вы, Петя, садитесь к Севе. А мы с Леночкой заедем еще за нашими девушками.

— Прощу, — сдержанно сказал Сева, обращаясь к Петру. — У нас тоже имеются дела по пути.

— Не забудьте Витика-Шпунтика, — смеясь, крикнула им вслед Нина.

Всю дорогу болтали о пустяках. Подарок Лены, большого плюшевого медведя, Нина посадила на заднее сиденье и то и дело с улыбкой поглядывала на него в зеркало. На Плющихе в машину подсела разбитная, сильно надушенная девица по имени Катрин в коротком «леопардовом» жакете и смешной шапочке с пером. Потом, уже где-то в районе Сретенки, в одном из переулков, к ним присоединилась пышная брюнетка Жанна, громкоголосая и прокуренная, называвшая Нину «коллега». После этого, как выразилась Нина, они, наконец, «легли на курс».

Прислушиваясь к болтовне женщин, Лена пыталась разобраться и определить, куда же они сейчас едут.

Нина вела машину, как и в тот раз, уверенно и быстро. Вскоре они очутились на проспекте Мира и устремились к кольцевом дороге. Всю эту часть пути запоминать не было необходимости. Далее путь лежал уже по кольцевой дороге. Ехали по ней довольно долго. И тут Лена не какое-то время отвлеклась-Катрин сунула ей в руки свою изящную и дорогую французскую сумочку, — и Лена не заметила, на какое шоссе они неожиданно свернули, А дальше, уже в сгустившихся сумерках, потянулись совсем незнакомые места-перелески, поля, деревеньки в некоторых домиках мерцали огоньки.

Они ехали уже около двух часов.

Дачи, мимо которых лежал, их путь, были погружены в темноту: дачный сезон еще не начался.

Но вот машина наконец сбросила скорость, свернула с шоссе, и они вскоре оказались в поселке. Медленно подъехали к ограде одной из дач, В доме всюду горел свет, на улицу доносились даже слабая музыка и чьи-то голоса.

Нина трижды громко просигналила.

Тут же сбоку дачи распахнулась дверь, полоса света упала во двор, выхватив из темноты часть высокого крыльца, грязную землю и стену кустарника, Раздался мужской возглас: «Сейчас, сейчас!» — и чья-то тень метнулась с крыльца. Человек подбежал к воротам и без усилий распахнул их деревянные створки. Машина медленно вползла на участок. Лена отметила про себя, что второй машины пока на было.

Женщины, оживленно переговариваясь и смеясь, стали выбираться из машины, здоровались с хозяином. Нина подвела его к Лене.

— Знакомьтесь: наш дорогой хозяин. А это Леночка.

— Вова, — представился высокий бородатый молодой мужчина и белозубо улыбнулся, — Милости прошу к нашему шалашу.

Все поочередно поднялись на крыльцо и вошли в дом.

В большой комнате, куда, миновав прихожую, попала Лена, было тепло, просторно и уютно. В камине ярко полыхало пламя, от него трудно было оторвать глаза. Посередине комнаты стоял стол, уставленный закусками, бутылками, тарелками, в большой вазе горой лежали редкие в это время года фрукты.

Из кресла у камина поднялся навстречу приехавшим рыжеватый человек в добротном, хорошо сшитом костюме и в модных очках. Лисья его физиономия с острым носом и маленьким скошенным подбородком в отсветах пламени казалась чеканно медной и как бы пылающей,

— Валерий, ты уже здесь! — воскликнула Нина, Глинский аккуратно затормозил недалеко от перекрестка возле табачного киоска на улице Горького и попросил сидевшего рядом с ним Шухмина:

— Петя, купи пару пачек сигарет, а? Вот тебе общественная сумма… — Он вытянул из внутреннего кармана своего кожаного пиджака бумажник и достал деньги. — Я бы сам, но видишь, какая тут обстановка, — Он кивнул на сгрудившиеся у тротуара машины.

— Конечно, куплю. Деньги спрячь, у меня есть,

— Там сосчитаемся. — Глинский нетерпеливо взмахнул рукой. — Давай по-быстрому, пока меня кто-нибудь не двинул.

Мотор он не глушил.

Петр, кивнув, выбрался из машины и торопливо направился к киоску. Почему-то ему не понравились напряженные нотки в голосе этого Севы.

— Только с фильтром, — крикнул ему вдогонку Глинский, теперь уже, как показалось Петру, насмешливо.

Он уже наклонился к окошку, когда за его спиной взревел мотор. Шухмин невольно оглянулся.

Красные «Жигули» Глинского рванулись на зеленый свет светофора и через миг скрылись в потоке машин.

Петр растерянно остановился. Это еще что за номер? Неужели сбежал? Но почему? И Лена? Что ж теперь делать? Он кинулся назад, к краю широкого тротуара, где стояли машины, и еще раз осмотрелся, словно не поверив в случившееся, Что же делать? Преследовать на случайной машине? Нет, это отпадает. Он же не имеет права его задерживать, этого прохвоста.

Рядом какой-то человек, нагруженный покупками, садился в машину. Петр взволнованно обратился к нему:

— Товарищ, прошу вас, срочно подбросьте меня на Петровку. Вот мое удостоверение. Только срочно!

Тот бросил любопытный взгляд на красную книжечку и растерянно сказал:

— Конечно… Пожалуйста…

Через пять минут вконец расстроенный Шухмин пулей пронесся мимо постового, на ходу показав ему удостоверение, и, не дожидаясь лифта, ринулся вверх по лестнице.

Тяжело дыша, он появился в дверях кабинета Цветкова. У того сидел Откаленко, они что-то обсуждали.

— Ты откуда? — встревоженно спросил Цветков, увидев Шухмина.

— Лену увезли!

— Как так увезли? — не понял Цветков. Откаленко напряженно смотрел на Шухмина.

— Говори толком, — процедил он сквозь зубы.

Тем временем Глинский уже подъезжал к высокому дому возле Цветного бульвара, где его поджидал плотный седоватый человек в шляпе и модном пальто.

Глинский лихо затормозил возле него, выскочил из машины и предупредительно распахнул правую дверцу.

— Прошу, Лев Константинович, — произнес он. — Извините, маленькая операция задержала.

— Все с бабами оперируешь? — усмехнулся тот.

— Это попутно. — Глинский блеснул черными глазами. — А главная операция на этот раз с… бухгалтерией ресторана.

Он уже тронул с места «Жигули» и влился в поток других машин, идущих вдоль Цветного бульвара.

— Объясни-ка, будь добр. — Закуривая, Лев Константинович на секунду задержал в пальцах горящую спичку, потом недобро осведомился: — Инициативу проявляешь? Я тебе дам инициативу, красавчик попрыгунчик.

Глинский выговор проглотил как должное, не поморщившись. Только на секунду примолк.

— Ну, объясняй, объясняй, — все тем же угрожающим тоном произнес Лев Константинович. — Чего язык-то прикусил? Было видно, что Глинский его сейчас чем-то раздражает.

А тот, встрепенувшись, услужливо пояснил, не отрывая глаз от дороги;

— Одна девка попалась. Бухгалтер из этого ресторана. А у него большой кондитерский цех. Значит, ресторан должен быть фондодержателем,

— Где эта девка?

— Будет сегодня у нес. Разрешите заняться?

— У самого уже небось кипит?

— Кипит, — нервно засмеялся Глинский, — Нужна только свобода рук, Лев Константинович. Очень прошу. Игра стоит свеч.

… В кабинете Цветкова возникло тяжелое молчание. Шухмин кончил свой доклад и виновато вздохнул.

— Тэ-ак… — произнес наконец Цветков, — И куда они двинулись, выходит, неизвестно?

— Неизвестно, — расстроенно подтвердил Петр.

— И кто должен там быть, на этой даче, тоже неизвестно?

— Нина эта самая, Глинский… Еще две девушки какие-то… Да! — вдруг вспомнил Шухмин. — Нина просила его не забыть заехать за каким-то Витиком… Как это она сказала? — Он помедлил, — А! Витик-Шпунтик!

Тут Откаленко поднял на него глаза, что-то, видимо, соображая, потом молча схватился за телефон, доставая записную книжку,

— Сейчас, — бросил он и, найдя нужный номер, стал быстро его набирать. Подождав, зло бросил трубку и взглянул на часы. — Ушел. Это Коменков. Вот, значит, на чей день рождения он сегодня намылился. — Нервно побарабанил пальцами по столу, снова посмотрел на часы, потом сказал Цветкову: — Я вам уже докладывал, Федор Кузьмич. Дачный кооператив «Наутилус». Только поздно уже узнавать, где он находится. Восьмой час.

— Думаешь, поздно? — переспросил Цветков. — А ну посмотрим.

Он раскрыл тумбу своего стола, выдвинул один из ящиков, достал оттуда какой-то справочник и, надев очки, принялся его листать.

— Вот! — Цветков быстро набрал номер. — Товарищ дежурный? Говорит полковник Цветков из МУРа. У нас, понимаете, всегда непростые дела и потому непростые просьбы. Но прошу все же помочь, Надо срочно вызвать кого-нибудь из сотрудников отдела, ведающего дачными кооперативами. Необходима справка: где расположен ДСК «Наутилус». Повторяю: срочно… Вот это по-нашему! — Цветков придвинул к себе блокнот и взялся за карандаш. — Так., Так…, Это домашним телефон?.. Ясно. Дайте-ка на всякий случай ее адрес и еще одного-двух сотрудников, мало ли что…

Через несколько минут Откаленко и Шухмин уже мчались на машине по одному из адресов.

Оба молчали. Игорь не мог передать, что с ним творится. Такого волнения он, кажется, еще никогда не испытывал. Игорь вдруг с такой силой ощутил, как дорога ему Лена, что стиснул зубы.

Когда адрес «Наутилуса» был наконец получен, немедленно связались с отделом милиции того далекого района Московской области, где был расположен ДСК, С дежурным говорил Цветков.

— … Подключайтесь к операции. Семи ничего не предпринимайте. Ни в коем случае. К вам выезжают наши сотрудники. Старший — капитан Откаленко. Где будете встречать?.. Какой километр?.. Пост ГАИ? Отлично, Все. Ждите. — Он положил трубку и сказал Игорю;-Поезжан. Шухмин с тобой. Будь поаккуратнее только. Учти, Задерживать их сейчас нельзя, сорвем работу коллег. А тех, кого разыскиваем мы, там, видимо, нет. Но если на даче что случится то .. Цветков внимательно посмотрел на Игоря. — Короче, действуй по обстановке. И голову, смотри, не теряй.

— Не потеряю, — хмуро пообещал Откаленко.

… И вот они уже неслись по городу, привычно и легко обходя попутные машины, изредка сигналя сиреной, и на перекрестках инспектора ГАИ освобождали им путь.

Игорю казалось, что все делается слишком медленно. И едут они не спеша. Ну в чем дело? Почему Сергей, давний, испытанный водитель, не обгоняет этого частника в серой «Волге»? «Ну, обходи же его», — чуть не крикнул он Сергею.

Наконец, они вырвались из города.

Машина неслась по темному шоссе, изредка коротко подвывая сиреной, требуя от попутчиков освободить путь. Впрочем, машин на шоссе становилось все меньше.

Игорь прикинул про себя: пока они прибудут на место встречи, потом сколько еще потребуется, чтобы добраться до дачного поселка и отыскать в темноте эту проклятую дачу на улице Морских звезд. А Лена уже, наверное, там… Что с ней сейчас?.. Она увидела, что ее обманули, что Петр не приехал… Как этот подонок объяснил ей, почему Петр не приехал?.. А главное, зачем они это сделали? Зачем? Снова зловеще взвыла сирена. Машина пошла на обгон. Сноп света освещал впереди какую-то «Волгу», которая торопливо двинулась в сторону, уступая дорогу.

И опять вокруг темнота. Свистиг ветер. Машина летит, не теряя скорости, алея стрелка спидометра зашла далеко за отметку «100». Выбоины на дороге сотрясают машину. «Какая плохая дорога», — машинально думает Игорь.

Впереди снова замелькали красные огоньки попутной машины. В дальнем свете фар постепенно проступают очертания большой грузовой машины. И снова взвыла сирена. Игорь почти физически ощутил, как напрягся Сергей, готовясь к обгону. Машина впереди стала уклоняться вправо. Не очень охотно, правда.

И в тот момент, когда «Волга» уже поравнялась с ней, грузовая машина неожиданно резко вильнула влево.

Удар!… Надсадный рев мотора… Скрежет металла… звон разбитого стекла… И полная темнота. И пустота… «Волга», перевернувшись, сползла в глубокий кювет.

Грузовая машина, вихляя из сторону в сторону, удирала с места происшествия.

Трещали дрова в камине. В комнате становилось жарко.

Лена рассматривала картины на стенах, небольшие, в грубоватых дешевеньких рамках, в основном масло или мягкая, нежная акварель. Это были пейзажи-видимо, Подмосковья. Но попадались и портреты. Лица на них были незнакомы. «Никого, видимо, из этой компании нет, — отметила про себя Лена. — И хозяина тоже». Работы были любительские. Но ощущались настроение и вкус.

К Лене подошел бородатый хозяин.

— Интересно? — чуть стеснительно усмехнулся он.

— Люблю такие места, — ответила Лена. — Лучше всякого юга. И художник, мне кажется, тоже их любит.

Хозяин небрежно махнул рукой,

— Художник — это я. Так что не взыщите,

— Вы здесь все время живете?

— Да. Устроился комендантом. Ненавижу город. И потом здоровье… Лена улыбнулась.

— Но вы кажетесь вполне здоровым и сильным.

— Хочется казаться.

У камина тем временем оживленно болтали. Что-то смешное рассказывал Валерий, посверкивая стеклами очков. Рыжеватые легкие волосы его как будто шевелились, по ним пробегали блики от огня в камине. Безудержно хохотала Катрин, солидная Жанна кривила губы, не выпуская изо рта сигарету. Нина поглядывала на Лену.

— Хочется казаться? — переспросила Лена,

— Конечно. А как вы попали в нашу веселую компанию?

— Нина пригласила. У нее же день рождения.

— Да? Что-то в этом роде я и подумал,

— Вы даже не знали? — удивилась Лена. Вова пожал плечами.

— Не удостоили,

— А вы как попали в эту компанию? — в свою очередь полюбопытствовала Лена.

Ей чем-то нравился этот высокий, бородатый и, кажется, еще совсем молодой человек с хмурыми глазами. В другое время он бы даже вызвал доверие, но здесь ко всему следовало относиться настороженно.

— Тоже однажды пригласили, — неохотно ответил Вова. — Один веселый парень по имени Дима. Вы его не знаете?

— Нет.

— Значит, узнаете. Ну, а потом пошло. У меня здесь очень удобно встречаться. Вы не находите? — И насмешливо спросил: — Вы, я думаю, тоже… со спутником?

— А вы с подругой?

— Нет, — возразил Вова. — Вот моя любовь. — Он кивнул на картины.

— Вы странный человек, — улыбнулась Лена. Она выглядела очень привлекательно в своем простом сером платье с большим белым отложным воротником, высокая, стройная, с золотистыми волосами.

— А вы красивая женщина, — сказал бородатый Вова, задумчиво оглядывая ее. — Я бы вас нарисовал. Вот только глаза…

Лена удивленно посмотрела на него.

— Слишком беспокойные, — пояснил Вова. — Не люблю такие глаза,

— А у ваших друзей они спокойные? — обидчиво спросила Лена.

Вова пожал плечами.

— Хотите, я вам расскажу про эти картины? Или… — Он прищурился. — Может быть, хотите выпить что-нибудь для начала?

— Лучше расскажите.

— Хорошо. Вот это место в лесу волшебное. — Он указал на одну из картин. — Здесь разговаривают птицы…

В этот момент за окном просигналила машина.

— Извините, — торопливо произнес Вова. — Надо встретить гостей, Через несколько минут в комнату с шумом зашли приезжие. Первым был Глинский, он торопливо огляделся по сторонам. За ним проскользнул, широко и неуверенно улыбаясь, Коменков. А последним появился солидно, не спеша Лев Константинович, невысокий, плотный, розовый, с седыми висками и седыми короткими усиками на широком грубоватом лице с бульдожьими щеками и острыми глазами-бусинками. Выглядел Лев Константинович не по-праздничному сосредоточенным. Чуть позже вошел Вова. «Где же Петр? Что случилось? — испуганно подумала Лена. — Не случилось, а изменилось», — попыталась успокоить она себя. Но внутреннее напряжение не прошло.

Глинский быстро поздоровался со всеми и подошел к Лене.

— Где же Петя? — спросила Лена.

— Представьте себе, вдруг отказался ехать, — объявил Глинский.

— Не представляю!

— Да-да. Что-то ему, видите ли, не понравилось. Как я ни уговаривал, ничего не помогло, я очень старался, слово даю.

— Не может быть!

— Истинная правда. Не вытолкал же я его из машины? Черные глаза Глинского, казалось, обжигали ее, Лена всей кожей ощущала этот взгляд.

— Нет, нет! Я вам не верю. Подошла Нина, обняла Лену за талию.

— Ленок, не расстраивайся. У мужиков всякие фанаберии случаются. Завтра будет прощение просить, увидишь. А сейчас мы выпьем, и все пройдет. Пойдем к столу, я тебя прошу, дорогая. У меня же праздник. — И уже громко всем объявила: — К столу! Прошу всех к столу. Мужчины, приглашайте дам.

Она подошла к Льву Константиновичу. Тот прервал свой разговор с Бобриковым и Вовой, улыбнулся и протянул Нине обе руки.

— Поздравляю, дорогая, с твоим днем. — Он нежно поцеловал ее руки. — Это на память. — И вложил в ладошку небольшой сверток, потом сказал, обращаясь уже к окружающим: — Что ж, к столу, милейшие.

И все начали рассаживаться, Глинский повернулся к Лене:

— Разрешите вас пригласить. Хоть на вечер заменю вам Петю.

Лена сделала усилие над собой и кивнула в ответ. Ссориться с этим человеком сейчас было нельзя, и вообще ни с кем здесь нельзя было ссориться. Поэтому Лена сказала:

— Тем хуже для него в конце концов. Правда?

— Да-да! — воскликнул Глинский с жаром. — Он еще пожалеет!

За столом было шумно, и с каждой выпитой рюмкой шум нарастал. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, острили, хохотали, кто-то кого-то уже обнимал, кто-то из женщин отбивался и визжал.

Вова, выйдя из-за стола, включил магнитофон. Лихо, самозабвенно играл незнакомый ансамбль, гортанный голос пел волнующие, непонятные песни.

Глинский сидел рядом, поминутно заглядывая Лене в глаза, и то ловил ее руку, то шептал ей что-то на ухо, пытаясь обнять. Он, казалось, терял голову.

Лена вначале спокойно отшучивалась, но Глинский становился все настойчивей.

— А где же наш Димочка? — весело воскликнула Нина и посмотрела на сидевшего рядом с ней Льва Константиновича.

— Нет необходимости, — небрежно ответил тот, закуривая и следя глазами за язычком пламени на спичке, потом аккуратно взял ее за обуглившийся конец и подождал, пока у него в пальцах не остался черный изогнутый крючочек, после чего с удовлетворением бросил его в пепельницу и затянулся дымом сигареты.

Лена уже разобралась в присутствующих. Главное внимание ее привлек Лев Константинович. Выпитое вино слегка возбудило его, отвислые щеки побурели, движения стали порывисты, и, казалось, прежнее спокойствие и сосредоточенность покинули его. Он все больше шутил и разглагольствовал, азартно и даже запальчиво. Остальные мужчины заметно робели и заискивали перед ним, Бобриков был особенно льстив. Только бородатый Вова вел себя почти равнодушно.

Между тем Лев Константинович, довольный всеобщим почтением, продолжал развивать свои мысли, при этом ожесточенно жестикулируя:

—… Умный человек ищет в людях слабости и их использует. Очень умный — использует людей со слабостями. Улавливаете разницу?

— Гениально сказано! — подхватил, сияя улыбкой, Бобриков.

— Но! — продолжал Лев Константинович, делая отстраняющий жест рукой. — Дайте мне свободу жить, как я хочу. Дайте мне использовать мою голову, силу, мою волю и знание, дайте обогнать глупого и ленивого! Не дают! Должно быть равенство возможностей. А дальше-инициатива, ум, напор решают, кто выйдет вперед. В любой области. Я, например, коммерсант, вам знакомо это слово?

— Великое слово! — с восторгом воскликнул снова Бобриков. — Затоптали!

— Вот-вот. — Лев Константинович широким жестом указал на него. — Затоптали! Верно говоришь. Но экономика не для слабаков и дураков, она для сильных и зубастых. Кто это в экономике будет работать для других? Ха-ха! О, я вас еще научу, голуби мои…

Он поднял бокал, и снова притихшие было гости заговорили между собой.

Через некоторое время Лена заметила, что Бобриков и Катрин исчезли. Никто больше, казалось, не обратил на это внимание. Веселье продолжалось. Музыка гремела уже неприятно. Глинский плечом прижимался к Лене и мял ей руку, Бобриков и Катрин вернулись. Валерий обменялся взглядом с Глинским, и тот, вскочив со стула, объявил:

— Мы принесем еще вина! Пойдемте, Леночка.

— Ах, идите сами, — отмахнулась Лена. — Меня уже ноги не держат.

— Пойдем, Ленок! — неожиданно и радостно откликнулась Нина. — Я с вами!

Она с усилием поднялась, опершись на плечо Льва Константиновича.

Ничего не оставалось делать, Лена тоже встала.

Втроем они вышли из комнаты и, продолжая разговор, спустились по скрипучей лестнице куда-то вниз. Глинский толкнул узкую дверь. Они очутились в небольшой комнате без окон, на столе лежали какие-то свертки, возле стоял ящик с бутылками. В стороне приткнулась тахта, на ней валялись какие-то вещи.

— Э, Ниночка, ты тут лишняя, — возбужденно сказал Глинский, оттесняя Нину к двери. — Иди, иди, Мы сами…

— Нет, не уходи! — рванулась Лена.

— Ну, что ты, Ленок, что ты… — Нина быстро юркнула за дверь.

Глинский мгновенно щелкнул замком и обернулся.

— Леночка, разве я вам не нравлюсь? — глухо спросил он.

— Нет!

— А вы мне…

Он схватил Лену за плечи. Руки у него оказались железные, разнять их не было сил. И Лена почувствовала страх.

— Оставьте меня!

— Не-ет… Я на полпути не оставляю… — бормотал Глинский, стараясь поймать губами губы Лены. — Я тебя… долго ждал…

Лена совсем растерялась от охватившего ее испуга, почти паники, и чувствовала, как последние силы покидают ее.

— Я буду кричать…

— Кричи, — хрипло ответил Глинский, продолжая борьбу. — Кричи… Потом будешь довольна…

Они упали на тахту.

И тут Лена, опомнившись, поджала колени и с силой уперлась ему в живот. Глинский, пытаясь справиться с ней, откинулся слегка в сторону, и тогда Лена ударила его, ударила так, как ее учили, наискосок, ребром ладони, под подбородок. Глинский от боли и неожиданности отпрянул и схватился за шею, черные глаза его налились бешенством.

— Ах, так…

Он вскочил, и Лена вскочила вслед за ним. Щеки ее пылали, волосы рассыпались по спине, платье сползло с одного плеча, и оборванный воротничок болтался на груди.

Глинский размахнулся, метясь ей в лицо, но Лена увернулась и ухватилась за стол.

Она не знала, что делать. Кричать бесполезно, отсюда ее никто не услышит. Убежать? Невозможно. Дверь заперта, и пока она будет возиться с замком…

А Глинский тем временем снова кинулся на нее, Лена отскочила в сторону, вся дрожа, прижалась спиной к стене, и тут Глинский ее схватил. Он был изрядно пьян и окончательно потерял голову.