– Имперцы? – спросил один из дикарей. Это был крупный мужчина; казалось, он своим весом вот-вот сломает хребет своему пони. Передних зубов у всадника не было.
      – Да, – кивнул Воллен. – Второй отряд епархии демилансеров из Талабхейма. Приветствую вас.
      – Ты? Ты – их предводитель? – требовательно спросил беззубый гигант.
      – Нет, – отвечал Воллен. – Я – горнист.
      – Га-арнист?
      Воллен указал на свой горн.
      Герлах с товарищами галопом подъехали к Воллену и, потянув за удила, замерли на месте. Круг грязных, воняющих потом степных всадников разомкнулся, пропуская лансеров.
      – Какого черта ты делаешь, Воллен? – рявкнул Герлах.
      – Знаменосец Хейлеман, позволь представить… – Воллен выжидающе посмотрел на беззубого дикаря на косматом пони.
      Гигант кислевит поджал губы, а потом сказал:
      – Билидни, ротный, круг Йетчитч, войско Блиндта, полк Саниза, Кислевский край Господарства.
      – Они на нашей стороне, – сказал Воллен знаменосцу, словно это и так не было понятно. – Это лансеры-кислевиты. Наши союзники.
      – Co-юз, да! – гаркнул предводитель кислевитов и, сняв меховую шапку, поклонился Герлаху в своем ободранном седле.
      Голова ротного была гладко выбрита, за исключением длинной косички, завязанной в узел на макушке, и длинных, обвислых усов. Его люди выкрикнули приветствие и скрестили копья. У каждого к передней луке седла был приторочен длинный холщовый чехол с тремя дротиками – два коротких метательных с удлиненными наконечниками и один длинный, толще первых двух с узким лезвием и поперечиной.
      – Эти язычники? – скептически переспросил Герлах.
      – Я-зыч-ники? – эхом отозвался Билидни и вопрошающе посмотрел на Воллена.
      – Мы выказываем вам свое уважение, – медленно и четко сказал Воллен.
      Билидни обдумал услышанное и отвесил поклон.
      Герлах презрительно сплюнул:
      – Они даже по-нашему не говорят.
      – По-вашему? – отозвался Билидни.
      – Они говорят на нашем лучше, чем ты на их, – заметил Воллен.
      Герлах свирепо зыркнул на Воллена:
      – Извинись.
      – Извиниться? – не понял Воллен.
      – Да, черт возьми! Извинись – мы атаковали по ошибке.
      Воллен молчал. Не мигая, он смерил Герлаха таким же свирепым взглядом.
      – Иногда ты требуешь от меня слишком многого.
      – Ты отказываешься подчиниться? – спросил знаменосец, лицо его начало наливаться кровью.
      – Конечно нет.
      Воллен глубоко вздохнул и перевел взгляд на Билидни. Предводитель кислевитов и его воины пытались вникнуть в смысл сказанного Волленом и Герлахом.
      – Ротный, мы очень сожалеем о том, что по ошибке атаковали вас и э-э-э…
      Билидни кисточкой хлыста отогнал от лица жужжащую болотную муху, а другой рукой сделал странный короткий жест – легкий поворот кисти, словно отбросил горсть семян.
      – Это неважно, – небрежно ответил он и как-то театрально сдвинул брови.
      – Мы не хотели выказать вам неуважение, сэр…
      И снова тот же жест, и уголки рта опустились вниз.
      – Неважно, – повторил Билидни и вывел свою лошадь на несколько шагов вперед, так что она поравнялась с конем Воллена. Билидни по-отцовски похлопал горниста по плечу.
      – Все живы, – многозначительно заметил он, потом склонился к самому уху Воллена, и горнист чуть не задохнулся от запаха пота и вонючего дыхания кислевита. – Вебла? – спросил Билидни и указал хлыстом на Герлаха. – Вебла, да?
      Кое-кто из кислевитов, услышав вопрос предводителя, не сдержался и хохотнул.
      – Что он сказал? – резко спросил Герлах.
      – Я не понял, знаменосец. Я не знаю этого слова.
      Хейлеман откинулся в седле. Он был взбешен. Эти язычники, они смеялись над ним. Сделали из него мишень для своих грубых шуток.
      Герлах был наслышан об лансерах Кислева, их расписывали как победоносных, внушительных воинов в эффектных доспехах с богатыми украшениями и оперением, рассказывали о том, какие они искусные наездники, такие же величественные, как рыцари Империи. Ему даже говорили, что они зачастую повергают в бегство противника одним только видом своих роскошных доспехов, которые свидетельствуют об их доблести и богатстве, добытом в битве.
      Но только не эти оборванцы. Похоже, все эти россказни о Севере – ложь. Нет никакого величия ни в этих краях, ни в их обитателях, а их хваленые лансеры – просто-напросто убогие дикари.
      – Ждевка, – сказал он Воллену, – просто узнай у них, где Ждевка.
 
      Без лишних разговоров и церемоний небольшой отряд Билидни провел лансеров Империи на лигу на север, и громадный курганец оказался у них за спиной. В обдуваемой ветром степи на границе с далеким лесом лежала Ждевка. Вокруг города то тут, то там виднелись редкие перелески.
      С приходом армии Империи границы города значительно расширились. На акры вокруг Ждевки раскинулись шатры, палатки, костры полевых кухонь, внушительные пирамиды копий и алебард, загоны для лошадей. К северу от города, за валами из дерна, за заполненными землей плетеными корзинами без дна и за бревенчатым частоколом установлены пушки, их жерла направлены в сторону леса.
      Восточный ветер принес мелкий моросящий дождик, капли воды постукивали по доспехам. Кислевиты плотнее запахнули свои меховые плащи: они въехали в город.
      Герлах попытался оценить масштаб собравшегося у Ждевки войска. Он насчитал как минимум пятнадцать штандартов Империи плюс вымпелы артиллерии и развевающиеся знамена двух соединений пехотинцев из Тиля. Все вместе, даже по самым скромным подсчетам, – шесть тысяч воинов.
      «Вот как должна выглядеть настоящая армия, – подумал Герлах. – Мощь Империи. Вместе с другими силами, которые подтягивались к берегам Линска, они очистят Север и изгонят восставшую нечисть».
      Они ехали по протоптанному в грязи проезду, и Герлах испытывал неподдельную гордость за свою принадлежность к армии Империи. Мимо промаршировали алебардщики в чистых и ярких туниках – голубых, красных, золотых и белых. За ними копьеносцы в безупречных безрукавках с геральдическими знаками и начищенных стальных шлемах. Легким галопом проскакала цепочка демилансеров из другого соединения – блеск кокард, развевающиеся на ветру флаги. Мужчины с раздвоенными бородками в пышных бархатных бриджах кричащей расцветки и в сверкающих длинных кольчугах водят точильными камнями по стальным клинкам тяжелых мечей. Трубачи, флейтисты, барабанщики и горнисты. Литавры и длинные полевые трубы отражают солнечные лучи. Лучники в кожаных шапочках и длинных рубашках упражняются в стрельбе из ивовых луков по соломенным чучелам.
      На перекрестке они остановились, уступая дорогу шести Рыцарям Пантеры в сопровождении прислуги и копьеносцев. Копыта их мощных коней украшены густым оперением, пурпурные и лиловые попоны вышиты золотом. Огромные всадники облачены в тяжелые доспехи, на плечи наброшены шкуры леопардов. Воплощенное величие.
      Герлаха раздражал Билидни, казалось, воины Империи не производят никакого впечатления на людей этого дикаря. Кое-кто из них даже посмеивался над рыцарями-великанами. Если их что-то и заинтересовало, так это грубый, неотесанный штандарт – со щита на толстом шесте змеились красные и белые полотнища, к самому щиту прибито расправленное крыло орла. Этот штандарт был водружен в том месте, где разбили свой лагерь конфедераты из Кислева. К тому же дикари в вонючих шкурах и их нечищеные пони без присмотра разгуливали между маскировочными навесами, никакой дисциплины, никакого порядка. Ни намека на достоинство.
      Билидни с ленцой махнул рукой, скорее Воллену, нежели другим лансерам, и повел своих людей к стоянке кислевитов.
      Герлах был рад избавиться от этих язычников, он направлялся в здание городской управы, или, как его называли горожане, зал. Это было самое высокое строение в Ждевке с крышей в форме луковицы, крытой дранкой.
      Маршал Нейбер превратил зал в свой штаб.
      Герлах оставил Фридела и Тракса с лошадьми на улице, а Воллена взял с собой в качестве эскорта. При входе в зал, небрежно развалясь, расселась свита Нейбера – шесть меченосцев, два барабанщика и два флейтиста. Они передавали по кругу бутыль с вином. Все они были в широкополых шляпах, украшенных перьями цапли, в экстравагантных шелковых чулках и в обтягивающих жилетах с глубокими вырезами, открывающими богатую дамасскую вышивку. Стражники не удостоили своим вниманием промаршировавших мимо лансеров и лишь скользнули по ним взглядом.
      Нейбер – полевой маршал, командующий всеми объединенными силами, был тучным, обрюзгшим мужчиной с жесткой квадратной бородой на распухшем лице с зарубками от поединков молодости. Лишний вес, казалось, склонял маршала к земле, этому способствовало и выпитое им вино. За открытой каминной решеткой был разведен огонь, в зале пахло запеченной домашней птицей и луком.
      Нейбер потягивал вино из крохотного металлического бокала, который он регулярно освежал. Рядом со столом стоял открытый походный джентльменский сундук, кожаные ремни отброшены в сторону, в обшитой изнутри атласом шкатулке покоились бокалы. В выдвижном ящичке лежали серебряные столовые приборы, на которых был выгравирован герб маршала. Герб был вытравлен и на бокалах.
      Лансеры вошли в зал и, зажав шлемы под левой рукой, отсалютовали маршалу.
      – Что еще за дерьмо? Вы кто? – резко спросил Нейбер.
      – Второй отряд епархии демилансеров, прибыли из Талабхейма, сир, – рапортовал Герлах.
      – Скотт! Скотт? Ты где, маленький зловредный засранец?
      В зале появился низенький плешивый мужчина, своей манерой держаться он напомнил Воллену мула, которого слишком часто бьют. На нем был камзол и плащ адъютанта.
      – Я здесь, мой маршал.
      – Где, черт возьми, ты прячешься?
      – Наблюдаю за приготовлением ужина для вас. Как было приказано.
      – Заткни свою глотку.
      Нейбер, закутавшись в меховой плащ, сидел у огня в кресле с низкой спинкой и попеременно вытягивал ноги к решетке. Сырые чулки собрались в гармошку и свисали со ступней. На коленях у него покоился маршальский жезл.
      – Сапоги просохли? – проскрежетал Нейбер, осушил бокал вина и протянул его за добавкой. Скотт поспешил подчиниться.
      – Я этим занимаюсь, мой маршал, – отвечал адъютант, наливая вино.
      – Второй отряд епарх-х… лансеров… что это за дерьмо такое?
      – Второй отряд епархии демилансеров, сир, – повторил Герлах.
      – Вот как. Кто ими командует, Скотт?
      Адъютант подошел к ближайшей скамье, на которой были навалены книги и журналы со списками составов соединений и жалованные грамоты.
      Нейбер прищурился и ткнул жезлом в сторону Герлаха:
      – Ты – командир отряда?
      – Нет, сир. Я знаменосец, сир.
      – Что за черт, а где твой дерьмовый командир?
      – Стауэр, мой маршал, – подал голос Скотт.
      – Где Стауэр? Где этот засранец Стауэр?
      – С отрядом в Чойке, сир.
      Нейбер рыгнул и встал на ноги. Жезл упал на пол и закатился под кресло.
      – Так он не здесь?
      – Нет, сир.
      – Какой толк от того, что они торчат в Чойке? Я спрашиваю, какого черта они там делают? Война здесь, а не там!
      – Мы… у нас приказ явиться под ваше командование завтра к полудню, сир. Капитан послал меня вперед, установить контакт.
      – Что ты говоришь? Послал вперед? Безмозглый засранец. Наполни-ка! – Нейбер махнул бокалом. Скотт все еще возился с архивными книгами. Маршал взглянул на Воллена: – Мальчик, налей! Возьми эту треклятую бутыль!
      Воллен шагнул вперед, взял со столика бутыль и наполнил бокал Нейбера. Маршал выпил и добавил:
      – Пока ты здесь болтаешься, налей еще, никчемный пачкун.
      Воллен выполнил приказание. Нейбер перевел взгляд на Герлаха.
      – Там, в лесу, до черта всякого дерьма, знаешь ли ты об этом? – вдруг спросил он.
      – Нет, сир.
      – Дерьма до черта. Я послал туда разведчиков, они мне и доложили. – Нейбер поковырял в носу. Это заняло некоторое время, так как с первого раза маршал в ноздрю не попал. – Не все, конечно. Я послал пятьдесят, а вернулись пятеро. Пятеро! Да проклянет меня Сигмар – только пятеро! Враг у нас под носом. Всего день пути, и лес кишит языческой нечистью. Они придут сюда. Скоро придут, поверь мне. Придут по наши души. Мальчик!
      Воллен был тут как тут, с бутылью в руке. Нейбер выпил, облизнулся и снова сел. Вид у него был усталый.
      – Все это дерьмо идет на нас, – упавшим голосом сказал маршал. – Здоровенные, дикие и огромные. Эти кретины на Юге даже не представляют, что это за дерьмо. Предполагается, что они будут здесь через две недели, но это не так. Нет, нет и нет. – Нейбер шумно фыркнул и сплюнул в огонь. – Так что от твоих лансеров, что отсиживают задницы в Чойке, нет никакого толку. Этот Стауэр, должно быть, конченый идиот. Седлай коня, скачи в Чойку и передай ему мои слова. И скажи своему капитану, что лучше бы ему прибыть сюда на рассвете, иначе я натяну его задницу на пушку и сам подожгу фитиль.
      – Сир.
      – Где мои сапоги, Скотт? – рыкнул Нейбер.
      – Еще сохнут, мой маршал.
      – Никчемный придурок! Пристрелить тебя мало, идиот. Ха! Ха-ха! Скотт-идиот! Ха-ха-ха!
      – У вас грандиозное чувство юмора, мой маршал, – сказал Скотт.
      – Да уж, и ты иди к черту! – Нейбер сплюнул и швырнул в адъютанта бокалом.
      – Можете идти, – сказал Скотт лансерам и махнул в сторону выхода из зала.
      – Налей еще! Скотт! Еще налей! И… еще один чертов бокал!
      – Слушаю, мой маршал.
 
      На улице уже стемнело, это случилось раньше и быстрее, чем предполагали лансеры. По всему лагерю разожгли жаровни, они мерцали в сумерках, словно упавшие на землю звезды. Герлах с Волленом присоединились к Траксу и Фриделу. Было слышно, как солдаты в лагере распевают походные песни.
      – Знаменосец!
      Скотт подозвал их к входу в зал и передал Герлаху конверт с сургучной печатью.
      – Передай своему капитану, пусть выступает как можно быстрее. Вашему отряду приказано занять позиции на правом фланге. Я указал место на карте. Заливные луга к востоку от города, будете подкреплением полка Санизы.
      – Кого?
      – Маршал желает, чтобы с местными соединениями выступали сильные отряды демилансеров.
      – С кислевитами? Очень хорошо, – сказал Герлах, хотя подобная перспектива была ему не по душе.
      – Выдвигайтесь и занимайте позиции. И поторопитесь. А потом маршал ждет вашего капитана с докладом. Мы ожидаем нападения не раньше чем через три дня, но вы должны быть готовы. Чем раньше, тем лучше.
      – Выезжаем прямо сейчас, – сказал Герлах и, выдержав паузу, добавил: – А маршал… с ним все в порядке?
      – Он пьян, – просто ответил Скотт.
      – Он так… всегда?
      – Нет, – сказал адъютант – Он пьет, потому что ему страшно. Маршал прекрасно знает, что нас ждет.
      – Не может быть, чтобы все было так плохо…
      – Думаешь, не может? Ты когда-нибудь принимал участие в приграничных войнах, знаменосец?
      – Нет.
      – Тогда скажу прямо – ты ни черта об этом не знаешь.
 
      В сгущающихся сумерках лансеры ехали на юг, за их спиной в лагере под Ждевкой отбивали дробь барабаны Империи. Опустилась ночь, вместе с ней полил дождь. Карлу Райнеру Воллену показалось, что сквозь затухающую дробь имперских барабанов, отбивающих вечернюю зорю, слышится гул иных барабанов.
      Мрачный, глубокий, замедленный пульсирующий гул доносился из леса.

II. ЖДЕВКА