Рейвенор - Возвращение Рейвенора

      — Похоже, мы их вспугнули, — скорчил рожу Нейл.
      — Да ну? С чего ты взял? — откликнулась Кыс. Лазерные всполохи озарили внешний коридор.
      Там, куда они попадали, распускались цветы оранжевого пламени.
      —  Где Чайкова?
      — Спасибо, что побеспокоились, у меня все просто замечательно! — прорычал Нейл, выпуская очередь.
      Его пальба отзывалась гулким, мертвенным эхом в замкнутом помещении.
      — Я ее нашла, — сообщила Кара.
      Она находилась в наружном коридоре, выходящем на обширную погрузочную площадку склада, высоко в стеке номер 567 общего блока К. Крошечная, сгорбившаяся фигура Чайковой неслась в сопровождении охраны к ожидающему ее флаеру. Массивный входной люк уже повис на толстых цепях.
      Кара спрыгнула с балкона в ангар, прокрутив сальто и сжимая по автоматическому пистолету урдеши в каждой руке.
      Она открыла огонь даже раньше, чем приземлилась. Безгильзовые боеприпасы изрешетили громил, окружающих Чайкову. В холодном воздухе поднялась кровавая дымка, и охранники полегли на землю.
      Чайкова обернулась.
      Она была высокой женщиной с черными волосами, собранными в узел, лицо скрыто за маской молидеску из серебристого бархата. Длинное платье из вышитого узорами ордскина взметнулось мерцающей дымкой, когда она повернулась к Каре. Золото, памагантер, красные тона… Длинные ноги Чайковой, скрытые белым полотном, были обуты в высокие бронзовые сабо.
      — Мы с ней оказались один на один, — сказала Кара, отшвыривая в разные стороны разряженные пистолеты, покатившиеся по полу. — Что говорят ваши исследования?
      —  Карл уверен, что ее излюбленным оружием служит лито-кнут.
      — Будем надеяться, что Карл не ошибается, — ответила Кара, вытягивая из заплечных ножен тут же задрожавший меч.
      Раньше этот меч был моим… в те давние времена, когда я еще мог владеть подобным оружием. Выкованный лучшими оружейниками, меч слегка подергивался из стороны в сторону, резонируя с космическими энергиями.
      Прекрасное оружие, и Кара Свол была достаточно красива, чтобы обладать им.
      Чайкова выхватила свое оружие. Как и предсказывал Карл — лито-кнут. Восемь метров тонкого, перекрученного, обладающего собственным сознанием железа, созданного отвратительной расой, обитающей где-то во внешних мирах.
      Извивающийся кнут метнулся в воздухе и жадно устремился к Каре, и она взмахнула мечом, укоротив его на метр. Обрубок упал на землю, дымясь и шипя.
      Майкова закричала и снова хлестнула кнутом. И еще два метра живого металла отлетели в сторону, дымясь на срезе.
      Но Чайкова все же попыталась еще раз хлестнуть своим укоротившимся оружием, и на сей раз, после контрудара Кары, у нее остался только обрубок рукояти.
      — Ну что, сучка, осталось у тебя еще что-нибудь? — произнесла Кара, сжимая в руке занесенный, подрагивающий меч.
      Чайкова бросила лито-кнут, замерший на полу.
      А затем обернулась и протянула руку в сторону распахнутого люка флаера.
      В ее ладонь прилетел меч. Это было двуручное энергетическое оружие с широким, длинным клинком, отзывавшееся на ее зов. Даже с такого расстояния я мог обонять, чувствовать его жажду. Жажду крови. Вампирская сталь, голодная и непримиримая.
      — У меня есть это, сучка, — ответила Чайкова, отсалютовав клинком.
      Сжимая в правой руке трепещущий меч, Кара поманила ее пальцами левой.
      — Иди сюда, — сказала она.
      — Так, эти неожиданности уже раздражают, — произнес Карл Тониус.
      — Что случилось? — спросил я.
      — Вот что, — сказал он, указывая на покрытый гравировкой стеклянный куб, стоящий в личной комнате Чайковой на гладкой поверхности стола.
      — Ах, это, — откликнулся я. — А мне уж на минуточку показалось, ты все еще оплакиваешь то, что твоя симпатичная мантия слегка порвалась.
      Карл обиженно посмотрел на меня, а потом перевел печальный взгляд на нитки, свисающие с подола дорогой накидки на меховой подкладке. Он зацепился за дверной косяк еще на входе.
      — Ладно, можете считать это ужасным преступлением. Но я действительно люблю свою мантию. Но я же выкинул это из головы и занялся делом. Неужели вы думаете, что я настолько мелочен?
      — Хочешь честный ответ? — произнес я. — Мы планируем штурм, а ты разоделся словно на вечеринку.
      Карл обожал хорошую одежду и кичился своими нарядами. В этот раз, когда вся остальная команда облачилась в комбинезоны и кольчужную броню, он выбрал мантию, шелковую, вышитую серебряной нитью блузу, перскиновые панталоны и изящные тапочки из золотого крепа.
      — Кто бы говорил, — сказал он. — Сами-то как разоделись.
      Это верно. Разоделся. Я носил тело Зэфа Матуина. Моя физическая оболочка осталась далеко, в «Доме грусти», под охраной Вистана и Заэля. На все время операции мое сознание поместилось в Матуине.
      «Надевать» чье-либо тело — это очень непросто и требует профессионализма. Я способен проделать это практически с любым человеком, хотя риск травм серьезно повышается и для меня, и для объекта, если тот начнет сопротивляться. Я никогда без крайней необходимости не облачался в тела Нейла, Кыс или Карла: это была слишком утомительная работа. Кара оказалась более податлива, но после того, как я покидал ее тело, она долго оставалась слишком уставшей и нервозной. По какой-то причине Зэф оказался самым подходящим кандидатом в моей команде. Я мог проникать в его сознание и выходить из него с минимумом болезненных ощущений. И он никогда не возражал. В том числе и поэтому я держал его при себе.
      «Ношение» чужого тела дарило мне возможность напрямую и с максимальной выгодой использовать его навыки и таланты и давало чувство физического присутствия, которого я обычно был лишен. Зэф Матуин был высоким и мощным мужчиной. Как и Нейл, раньше он зарабатывал охотой за головами. Кожа его была темна, а черные волосы, заплетенные в косы, ниспадали по спине. Глаза казались маленькими и невыразительными красными угольками. Левую руку заменял полированный хром аугметики. Он был тайной, его прошлое — загадочным и темным. Даже оказавшись внутри его сознания, я практически ничего не мог узнать о нем, кроме того, что он сам был готов мне рассказать. Я никогда не пытался проверить его. Матуин работал на меня, потому что ему нравилась эта работа и он хорошо с ней справлялся. Он имел право хранить свою тайну; меня это не касалось.
      Облачившись в его плоть, я чувствовал себя сильным и живым. Чувствовал вес кожаного плаща на его плечах, чувствовал тяжесть матово-черного лазерного пистолета «Бэккхауз» в правой руке, чувствовал биение его сердца так, как если бы все это было моим.
      — И что это? — спросил я, показывая рукой Матуина на куб.
      — Если не ошибаюсь — а я, конечно же, не ошибаюсь, — это куливатская коробочка с загадками. Редкость. Если быть честным, она бесценна. Это многое объясняет.
      — Рад за тебя. А теперь объясни это «многое» и мне.
      Тониус пожал плечами.
      — Это объясняет, почему мы оказались здесь. Нам пришлось организовать этот набег, потому что я не смог незаметно подключиться к системам данных Чайковой. Не смог найти даже малейшего признака этих данных. И вот почему. Она просто не пользуется информационными системами.
      — Совсем?
      — А вы видите здесь хоть один когитатор? Или кодифер? Хотя бы какое-нибудь устройство, способное обрабатывать данные?
      Он был прав. В комнате не оказалось никакой вычислительной аппаратуры. Не было ни электрических цепей, ни портов, ни вокса, вообще ничего. Чайкова по старинке вела все свои дела на бумаге. Здесь не к чему было подключаться и взламывать.
      — Она родом с Пунцля. Его обитатели гордятся тем, что умеют справляться с тяжелым умственным трудом и хранят древние традиции. Разве вы не заметили, когда вошли, что ее складские рабочие пользуются счётами?
      — Заметил.
      — К тому же в имеющихся отчетах предполагается, что Чайкова прошла обучение в Когнитэ. Как вы помните, там тоже стремились как можно меньше использовать машины, предпочитая рассчитывать на собственный ум.
      — Верно.
      — Будь у нас грузовой лифтер, мы могли бы забрать все ее бумаги и тщательно их проверить, но я уже сейчас могу вам сказать, что там окажутся только легальные счета и декларации. Все ее секреты спрятаны здесь. Она их не хранит в цифровом формате.
      Я вскинул пистолет Зэфа и выстрелил в голову кланстера, вбежавшего в комнату за спиной Карла.
      Тониус вздрогнул.
      — Во имя Трона! Если не возражаете, то я бы попросил предупреждать меня в следующий раз!
      — Ты хочешь, чтобы я сказал что-нибудь вроде: «Осторожней, Карл, у тебя за спиной человек с оружием… упс… уже поздно, он тебя пристрелил»? Так?
      — Смешно. Лучше скажите, вам известно о коробочках с загадками?
      — Не совсем.
      Он ласково погладил грани стеклянного куба:
      — Куливаты создали их три тысячи лет тому назад, прежде чем их цивилизация деградировала. Сейчас куливаты представляют собой расу, находящуюся в первобытном состоянии и неспособную разобраться в механизмах, которые сами же и создали. Они обожали тайны и загадки. На самом деле никто толком не знает, отчего разрушилась их цивилизация. Но коробочки с загадками — артефакты этой культуры. Время от времени они выставляются на торги. Сомневаюсь, что Чайкова достаточно богата, чтобы самостоятельно совершить такую покупку. Должно быть, это приобретение сделано картелем для ведения своих дел.
      — И как она работает?
      — Это инертный хрустальный куб, вставленный в другой хрустальный куб, вставленный в хрустальный куб, и так далее. Не могу вам точно сказать, сколько здесь слоев. Обычно их число колеблется от десяти до семнадцати. Видите изображения, вырезанные по бокам?
      — Да.
      — Коробочку с загадками необходимо вращать, перемещая последовательно каждый слой, пока не будет составлена заключительная комбинация. Тогда она откроется. Внутри хранится писчий камень, размером с мелкую гальку, представляющий собой идеальную стеклянную сферу, на которой в микроскопической форме выгравированы тайны Чайковой.
      Я огляделся. Из близлежащего коридора доносились звуки яростной перестрелки — Нейл и Кыс заканчивали с последними охранниками дома Чайковой.
      — Уверен? — спросил я. — А если это только сувенир, украшение?
      Карл покачал головой и показал на боковой столик, на котором стоял сложный инструмент, напоминающий микроскоп.
      — У нее есть считыватель. Кладете сферу сюда и изучаете ее под увеличением. А вот тут, посмотрите, гравировальные иглы на случай, если ей понадобится добавить новую информацию.
      — А что, если нам просто разломать его? — предложил я.
      — Куб сделан так, что превратит сферу в прах сразу же, как только будут повреждены стенки.
      — Ясно. Но почему же мадемуазель Чайкова не взяла с собой столь жизненно важные для нее данные?
      — Да потому, что их не без причины называют коробочками с загадками, — произнес Карл. — Не зная ключа, их совершенно невозможно открыть.
      Я собирался парировать его реплику, но тут между нами промчался лазерный импульс, ударивший в дальнюю стену и содравший с нее шелковый занавес. Через западную дверь в помещение ворвались двое вооруженных охранников из клана Красавцев К. Я только начал поворачиваться, как Карл уже вскинул «Гекатер 6», подаренный ему много лет назад Уиллом Толлоухандом.
      «Шестерка» громко зарявкала, выплевывая крупнокалиберные заряды в громил, тут же рухнувших в лужи собственной крови. Пустые гильзы звенели, падая на мраморный пол. Карл подошел к дергающимся в агонии телам и всадил каждому в голову по пуле.
      Карл Тониус был печально известен своими сложными отношениями с огнестрельным оружием. Он демонстрировал почти аллергическую реакцию ко всему, что касалось сражений или любой физической конфронтации. Он был мыслителем — и почти гениальным мыслителем, — но не исполнителем, что отчасти и привлекло меня в нем, когда я решил сделать его своим дознавателем. Пускай вся кровь останется Нейлу и прочим. Карл был ценен своим умом и всеми вытекающими из этого способностями.
      Если говорить по правде, то он никогда не пользовался оружием в гневе вплоть до той жуткой ночи на Флинте год назад, да и тогда только из отчаяния. А в этот раз он применил его со спокойствием и уверенностью закаленного стрелка. Я был впечатлен и более чем обеспокоен.
      — Ты успел потренироваться, — заметил я.
      — Ох, понимаете… — ответил он, робко убирая оружие в кобуру. — Все эти скучные космические перелеты. Да еще к тому же я устал, что ты все время строишь из себя крутого.
      — Я?
      — Нет. Я про Матуина.
      — Эта коробка, Карл. У кого может быть ключ?
      — Думаю, — улыбнулся он, — у Чайковой, и только у Чайковой.
      —  Кара. Что бы ни произошло, ты не должна убивать Чайкову.
      — Без проблем, — ответила Кара Свол, откатываясь в сторону, чтобы сохранить свою голову на плечах.
      Вампирский клинок Чайковой выбил искры из металлического пола.
      — Вот только не могли бы вы дать этой стерве тот же совет в моем отношении?
      —  Она носит какой-то глушитель. Я не смогу проникнуть в ее сознание. Прости.
      — Спросить стоило.
      Кара отпрыгивала то туда, то сюда, размахивая трепещущим клинком, но Чайкова всякий раз была готова отразить удар — тогда мечи сталкивались со звоном, — а затем нанести ответный выпад.
      Самый кончик энергетического клинка лизнул по броне Кары в области живота и пустил ей кровь раньше, чем она успела уйти колесом в сторону. Почувствовав жизненную влагу, меч-вампир закричал.
      — Вот и все, — произнесла Чайкова, лаская покрывшееся испариной оружие.
      Кара приземлилась, широко расставив ноги, выставив трепещущий меч перед собой и отставив в сторону левую руку. Чайкова прокрутилась и бросилась снова вперед, то приседая, то подскакивая в непрестанном движении. Клинки столкнулись… один раз, второй, третий, четвертый… отскакивая друг от друга и снова сходясь.
      — Он попробовал тебя, — сквозь зубы процедила Чайкова. — Все кончено.
      Кара отразила еще два выпада, а затем отшатнулась, задыхаясь. Она сжала рукой свой живот, уставившись на него недоверчивым взглядом. Кровь покидала ее тело. Убегала из незначительного надреза, и капли ее парили в воздухе, протянувшись красной дугой от раны к клинку Чайковой.
      Кара упала на колени. Кровь красными лентами летела к жаждущему мечу, росой собираясь на клинке.
      Клинок высасывал ее.
      — О Трон! — прохрипела Кара. — Помогите мне…
      Пэйшэнс Кыс с грохотом приземлилась на погрузочной платформе. Точно рыбы-лоцманы вокруг акулы, вращались вокруг нее кайны. Она моргнула, и кинжалы устремились к Чайковой… и безжизненно покатились по полу, не долетев всего нескольких метров. Глушитель Чайковой помешал телекинезу Кыс.
      — О боги! — закричала Кара, завалившись на бок и пытаясь зажать рану руками.
      Пэйшэнс двинулась вперед, но Чайкова развернулась и указала на нее кончиком меча.
      — А ты, ведьма, будешь следующей, — предупредила она.
      — Нет, — сказал Гарлон Нейл, — следующим буду я.
      Он, прихрамывая, вошел в док через один из внутренних шлюзов. Окровавленная левая рука безжизненно свисала вдоль его тела. Но правая его рука вскинула и нацелила тяжелый «Тронзвассе».
      Чайкова обернулась к нему, капая жизненными соками Кары со своего клинка. Нейл выстрелил. Чайкова взмахнула мечом, отбивая пулю, которая пересекла весь склад и зарылась в тюк ткани.
      Нейл выстрелил снова, и вновь Чайкова отбила пулю мечом.
      — Парень вроде меня, — с уважением кивнул Нейл, — мог бы и влюбиться в женщину, способную на подобное.
      Чайкова слегка поклонилась ему и снова приняла боевую стойку, поднимая меч в обеих руках и чуть наклоняя его к правому плечу.
      Нейл вновь вскинул пистолет, передвинув рычажок переключения большим пальцем.
      — Вот только управишься ли ты с автоматическим режимом? — спросил он.
      Оружие взревело, открывая огонь… одно нажатие полностью опустошило всю обойму длинной очередью. К ее чести, Чайкова успела отбить первые три выстрела.
      Четвертая пуля поразила ее в левое бедро, пятая оторвала ногу в колене. Все остальные прошли мимо, когда женщина упала.
      Меч со звоном ударился об пол, а потом стал дюйм за дюймом подползать к луже горячей крови, растекающейся из отрубленной ноги Чайковой. Он с дребезжанием вполз в лужу и стал пить.
      Чайкова застонала и задергалась.
      Нейл убрал в кобуру свое оружие и подошел к ней. Он сжал рукой пулевое ранение в своем левом плече, брызнув кровью на пол. Меч задергался и развернулся на запах новой жертвы. Он пополз к Нейлу.
      Гарлон еще сильнее сжал свою рану, заставив кровь хлынуть струей. Для меча это было уже слишком. Оружие полетело к Нейлу.
      Тот отступил в сторону и поймал его за рукоять прямо в воздухе. Как только меч оказался в его руке, Гарлон яростно раскрутил его и обрушил на пол.
      Потребовалось три неистовых удара, чтобы клинок, наконец, сломался. В полу остались глубокие выщерблины. Меч взвыл и умер.
      Нейл отбросил в сторону бесполезную рукоять и подошел к Чайковой.
      — Ключ, пожалуйста, — сказал он.
      — Никогда! — прошипела она.
      — Вы истекаете кровью, мамзель, — отметил он.
      — Значит, я умру, — ответила она, и из-под маски донесся судорожный вздох.
      — Все не обязательно должно заканчиваться так, — произнес Нейл.
      — А что? Вы предлагаете мне спасение? Собираетесь пощадить меня? Доставить в Медика?
      Нейл покачал головой. Он перезарядил пистолет и нацелил ей в правый висок.
      — Мое предложение состоит в том, чтобы закончить все быстро. Один краткий момент боли против медленной, утомительной смерти.
      — Вы человек чести, сэр, — задыхаясь, произнесла Чайкова. — Благодарю вас. Ключ: пять два восемь шесть пять.
      — И вам спасибо, — сказал Нейл, поднимаясь и собираясь уйти.
      — Я же дала вам ключ! — закричала Чайкова. — Делайте, что обещали! Прикончите меня!
      Нейл продолжал идти.
      — Хорошо! Хорошо! — завопила Чайкова. — Пять восемь два шесть пять! Это — ключ! Настоящий ключ! В прошлый раз я соврала, но в этот раз говорю правду! Убейте меня! Остановите эту боль! Пожалуйста!
      Нейл не останавливался.
      — Все равно надо убедиться, — произнес он.
 

Глава восьмая

      Вистан Фраука услышал низкую трель тревоги детектора. Он бросил взгляд на Заэля и приложил палец к губам. Затем поднялся, вынул из кармана хромированный короткоствольный пистолет и наклонился над портативным воксом, нажав на кнопку «связь».
      — Да?
      — Это мы. Отключай экраны, открывай двери и впускай нас.
      Фраука возвратился к переносной консоли, установленной неподалеку. Она управляла экранами безопасности, понаставленными Гарлоном вокруг «Дома грусти». Вистан отключил их и открыл автоматические замки.
      — Готово, — произнес он в вокс.
      Спустя минуту или две на лестнице появились пятеро. Впереди шел Зэф Матуин, сопровождаемый Тониусом, который нес какую-то стеклянную коробку.
      — Как все прошло? — спросил Фраука у Матуина, прекрасно зная, что ответит ему не Зэф.
      Неподвижное кресло Рейвенора стояло в углу комнаты, где Фраука весь вечер провел в компании Заэля.
      — Ужасно, — произнес Рейвенор голосом Матуина. — Мы получили то, что нам было нужно, но пришлось устроить кровавую бойню.
      Заэль вскочил на ноги и теперь большими глазами смотрел на вернувшихся. Нейл, с отвратительной раной руки, полутащил на себе Кару, которая выглядела очень бледной.
      — Мы не сможем самостоятельно вылечить ее, — сказал Рейвенор. — Придется искать врача. Кого-то, кто не станет задавать лишних вопросов.
      — Значит, отправляюсь на поиски, — мрачно произнесла Кыс.
      — А я знаю, где его найти, — сказал Заэль, и все взгляды устремились на него. — Я же вырос здесь, помните? Мне знаком один парень.
      — Очень хорошо, — сказала Кыс мальчику. — Ты отправишься со мной.
      Они поспешили на выход. Нейл отвел Кару в одну из спален, постаравшись уложить ее поудобнее.
      — Карл, приступай к расшифровке содержимого коробки, — сказал Рейвенор. — Да, и, пожалуйста, проверь, как там Скох.
      Тониус кивнул и торопливо удалился вместе со своей находкой.
      Рейвенор усадил тело Матуина в разбитое кресло.
      — Значит, паршивая выдалась ночка? — спросил Фраука.
      — Служба безопасности Чайковой была приведена в полную боеготовность. Как только им кто-нибудь не нравился, они срывались с места. Было много крови. Пришлось поджечь там все, чтобы замести следы.
      — Сожгли все дотла? — лаконично спросил Фраука, прикуривая очередную лхо-папиросу.
      — Было много тел, — произнес Рейвенор. — Чем больше у других уйдет времени на то, чтобы выяснить, что там произошло, тем лучше. Чайкова была видной фигурой в преступном мире. Учитывая, какой бардак мы там устроили, люди решат, что она стала жертвой нападения конкурентов.
      Матуин вздохнул. Рейвенор освободил его. Зэф моргнул и посмотрел на Фрауку.
      — Здорово, Вист, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Я голоден, — добавил Матуин и покинул комнату.
      Кресло жизнеобеспечения загудело, развернулось и поплыло к Фрауке.
      — Так что, Нейл поймал пулю? — спросил Фраука. — А что стало с рыженькой?
      — Какой-то проклятый варпом клинок.
      — И все это за одну ночь…
      — По крайней мере, я так предполагаю. Надо навестить ее, а потом мне надо помочь Тониусу расшифровать захваченную информацию.
      — Гм… прежде, чем вы уйдете… — заговорил Фраука.
      — Да, Вистан?
      — Когда вы все ушли, мальчик, похоже, немного занервничал. Поэтому я остался с ним и немного поболтал, ну вы понимаете.
      — Улучшаешь свои социальные навыки?
      — Не суть важно. — Фраука затянулся.
      Казалось, что он чувствует себя неуютно, словно не был уверен, стоит ли мне это рассказывать.
      — Мы поболтали с ним о том о сем, о его прошлом, о том, как он рос здесь. Похоже, возвращение на Юстис Майорис разбудило в нем некоторые воспоминания. Он говорил мне о своей бабушке и о сестре.
      — Что же, я рад, что ты оказался способен к…
      Фраука поднял руку и вежливо помахал:
      — Нет, я не об этом. Знаете ли вы, как его зовут?
      — Конечно, — ответил Рейвенор. — Заэль Эффернети. Это одна из первых вещей, что он мне сказал.
      — Да, — произнес Фраука. — Эффернети. Фамилия его отца. Вот только во время нашего сегодняшнего общения всплыло, что его мамочка и папочка так никогда и не оформили свои отношения на официальном уровне.
      — Ну, значит, он рожден вне брака. И что с того?
      — Если чисто технически, то это означает, что он должен носить фамилию своей матери, а не отца, которой он представился. Я прав?
      — Прав. Но это только техническая заминка. С чего ты взял, что это так уж важно?
      — Да с того, что фамилия его матери, — произнес Вистан Фраука, — была Слит.
      Тониус отпер дверь и заглянул внутрь. Скох сидел на стуле. Охотник медленно повернул голову и посмотрел на Карла.
      — Еда? — спросил он.
      — Мы слегка заняты. Позже.
      Скох немного приподнял свои скованные руки.
      — Руки снова сводит. Сильно сводит.
      — Ладно, — со вздохом произнес Карл, входя в комнату и останавливаясь чуть вне досягаемости цепи, приковавшей охотника к полу. — Показывай.
      Скох поднял руки, демонстрируя, что оба тяжелых стальных браслета туго сжаты на его запястьях.
      Карл кивнул, вынул из кармана ключ и бросил Скоху. Охотник ловко поймал его, разомкнул и стащил с себя наручники. Скох баюкал и растирал запястья, сгибая их и разминая их.
      — Проклятье, так-то лучше.
      — Хватит, — сказал Карл.
      Скох закончил разминать руки и снова застегнул наручники, а потом бросил ключ обратно.
      — Показывай.
      Скох повторил свой жест, поднимая руки так, чтобы Тониусу было четко видно, что браслеты заперты и их не снять.
      Карл вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Его правая рука снова задрожала. Нападение на дом Чайковой стало настоящим испытанием, настоящим источником адреналина. У него все получилось, он достал то, в чем нуждался Рейвенор. Но Скох испортил ему настроение. Что-то в этом охотнике, даже когда он заперт, лишало Тониуса самообладания.
      Карл почувствовал кислый привкус во рту, а сердце его бешено забилось. Он знал, что должен вернуться вниз и приступить к работе над коробочкой с загадками. Но прежде ему хотелось освежить свой разум.
      Он вошел в ванную, запер дверь на задвижку и достал из кармана красный сверток.
      Они проехали на поезде через восточный сектор города, сойдя на грязном полустанке, расположенном, судя по вывеске, в общем блоке J.
      — Здесь ты и вырос, — произнесла Пэйшэнс. Заэль кивнул.
      — Уверена, что можно было бы найти доктора и поближе к нашему дому.
      — Нам ведь нужен правильный доктор, — сказал мальчик. — Правильный, да? Я хочу сказать, такой, что не станет задавать лишних вопросов.
      С этим Пэйшэнс поспорить не могла.
      — По соседству с моим домом живет один парень. Мы звали его Локум . Думаю, это тот, кто вам нужен.
      Жаркий, удушливый ветер проносился по транзитным тоннелям, когда проезжали другие поезда. Заэль повел Пэйшэнс по железной лестнице в темноту сырых, грязных этажей общего блока J.
      Район этот не был хорошим. В стоках скопилось столько мусора и ядовитых отходов, что большая часть пеших переходов осуществлялась по мосткам, переброшенным между разрушающимися зданиями. Заэль и Кыс миновали несколько шумных забегаловок и столовых, полных света и пьяного гвалта. Но в основном их глазам представал трущобный город, населенный людьми, пойманными в ловушку нищеты, которые стояли в дверях источенных крысами домов или сидели на ступенях, прикладываясь к бутылкам без ярлыков. В воздухе сильно пахло кислотой и мочой. Это немного напоминало Пэйшэнс об Урбитане, улье на Саметере, где выросла она сама. Но там чувствовалось хотя бы какое-то движение, ощущалась борьба людей за то, чтобы вырваться из жизни в нищете. Здесь же, казалось, люди утратили всякую надежду.
      Еще двадцать минут мальчик вел Кыс по лабиринту темных переулков и каналов между домами, давно требующими сноса. По подвесной железной дороге промчался поезд.
      — Здесь, — сказал Заэль, заходя на первый этаж какого-то невероятно ветхого общественного здания. Стены его украшали мрачные лозунги бандитских кланов.
      — Здесь? — усомнилась она.
      — Табличку видела? Написано же: «Операционная».
      — Ну… да. Но мне показалось, что это было написано от руки и кровью.
      Они вошли в грязное помещение, где на колченогих стульях сидели несколько человек. Старик, невротик, изнуренный наркоман с ломкой, озабоченная мамаша с маленьким ребенком и молодой пьянчуга, чью бровь пересекал серьезный порез.
      «Если это очередь к врачу, — подумала Кыс, — то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…
      Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кыс.
      Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, — чисто символическая дань уважения к стерильности.
      Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.
      — Встаньте в очередь! — прокричал он. — Я принимаю только в порядке очереди.
      — Привет, — сказал Заэль.
      — Вы что, не слышали? — произнес Локум и обернулся.
      Кыс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.
      — Заэль? — спросил он. — Заэль Эффернети? Ты ли это, малыш?
      — Привет, доктор Белкнал.
      — Во имя Трона, Заэль. Я же не видел тебя… год или даже больше. Мне сказали, что ты умер.
      — Только не я, — покачал головой Заэль.
      — Замечательно. Просто замечательно. А это кто? — спросил Белкнап, глядя на Кыс.
      — Она…
      — Я друг Заэля, — сказала Пэйшэнс. — Мне нужен медик. Мальчик рекомендовал вас.
      — Да? И что с вами случилось?
      — Со мной — ничего. Но мне нужен медик, который отправился бы со мной и осмотрел еще двух друзей Заэля.
      — Если вам нужен медик, — сказал Белкнап, — сходите в местную клинику. Общественный госпиталь.
      — Мне необходим особенный врач, — мягко произнесла Пэйшэнс.
      — Да? И в чем же должна заключаться его особенность?
      — В том, что он зашивает криминальные раны, не задавая вопросов.
      Белкнап оглянулся на Заэля:
      — Черт возьми, мальчик! Во что ты ввязался?
      — Ничего плохого, клянусь, — произнес Заэль. Локум вернулся к своей работе.
      — Вы придете? — спросила Пэйшэнс.
      — Да. Ради Заэля. Но только, когда закончу здесь.
      Им пришлось прождать целый час, пока он оказывал помощь всем людям в очереди. Затем Белкнал накинул старый армейский плащ, собрал черный медицинский мешок и вышел за ними на улицу.
      — Вы не собираетесь запирать дверь? — спросила у него Кыс.
      — У меня нечего красть, — сказал Белкнап. — К тому же если вы здесь что-то запираете, то местная публика обязательно вломится туда, чтобы узнать, зачем вам это понадобилось.
      Они сели в вагон поезда и с грохотом помчались обратно мимо темных лабиринтов города-улья. В ветхом вагоне их было только трое.
      Кыс заметила свисающие с шеи Белкнапа старые солдатские жетоны. Судя по внешнему виду, ему было не более тридцати или тридцати пяти лет, и признаки старости казались преждевременными.
      — Ветеран Гвардии? — спросила она.
      — Военный врач. Шесть лет. Демобилизовался, как только представилась возможность.