Где-то поблизости стреляла одна из этих проклятых шурикен-катапульт. Можно было слышать «джут! джут! джут!» их пусковых установок и тонкие, звонкие звуки попаданий.
      Во рту чувствовался привкус крови. Но об этом я побеспокоюсь позже. Правда, Креция наверняка поднимет шум. «Ты не должен этого делать», - отчаянно убеждала она меня в лазарете «Потаенного света».
      Что ж, вот в этом-то она и ошибалась. Это было работой на Императора. Это было моей работой.
      - Двигаемся, - по внутренней связи передал Нейл. - Двадцать шагов.
      - Принято, - ответил я.
      Я двинулся вперед. Это все еще требовало значительных усилий, и пока было непривычно ощущать свое тело столь отвратительно медлительным. Грубые аугметические оковы на моих ногах и туловище тянули меня к земле и делали мою поступь тяжелой, как у огра из древних легенд.
      «Или как у боевого титана»,- с прискорбием подумал я. Один шаг за другим. Я приближался к своей судьбе.
      Доктора Бершильд и Антрибас сделали все возможное. Конечно, исходя из имевшихся ресурсов и ограниченного времени. Креция неистовствовала в своем желании подключить меня к системе жизнеобеспечения и переправить в высококлассное имперское медучреждение.
      Но я настоял на своем.
      - Даже если мы вместе займемся твоей починкой, - сказала она, - это все равно будет иметь плачевный результат в будущем. Если позволить тебе сейчас передвигаться самостоятельно, то впоследствии никакое, даже самое наилучшее лечение не сможет исправить твои повреждения.
      - Просто сделайте то, о чем вас просят,- сказал я. Ради возможности добраться до Понтиуса Гло я с радостью готов был пожертвовать здоровьем и даже согласился на сложное, масштабное протезирование в дальнейшем. Единственное, чего я страстно желал сейчас, - продолжать передвигаться самостоятельно.
      Ожесточающая задрожала в моей руке, ощутив чье-то присутствие. Но это оказалась только Кара Свол.
      Она быстро бежала ко мне по расщелине. На ней были плотный облегающий зеленый бронекомбине-он и толстый стеганый пуленепробиваемый плащ. Лицо ее закрывала маска противопыльного визора, а через плечо был перекинут ремень тяжелого ручного пулемета.
      - Все в порядке, босс? - спросила она.
      - Все отлично.
      - Ты кажешься…
      - Каким?
      - Такое ощущение, что ты задыхаешься от злости.
      - Спасибо, Кара. Я просто раздражен тем, что вы с Нейлом все веселье забрали себе.
      - В общем, как бы то ни было, Нейл считает, что нам необходимо собраться.
      Я сообщил об этом по воксу остальным членам нашего отряда. Менее чем через две минуты к нам присоединились Элина и Медея. Вместе с ними появились Льеф Гюстин и Корл Крайн - оба из людей Гидеона, предоставленные нам в качестве подкрепления, - а также нанятый Рейвенором археолог Кензер.
      - Двигаемся! - приказал я.
      - Вы себя хорошо чувствуете, сэр? - спросила Элина.
      - Со мной все в порядке. В порядке. Я только хочу, чтобы вы… - Я замолчал, стараясь справиться с раздражением. - Все хорошо, спасибо, Элина.
      Они все по-прежнему беспокоились обо мне. Со времени событий у Иеганды прошло только три с половиной недели. Я начал ходить лишь пять дней назад. Все они молча соглашались с Крецией, что мне стоило лежать в лазарете и оставить всю работу Рейвенору.
      Что ж, именно в этом и заключается право начальника. Я принимал решения. Однако на них не стоило сердиться. Они переживали искренне. Если бы не те отчаянные меры, которые Элина и Кара предприняли на борту пинаса, я был бы уже мертв. Мое сердце дважды останавливалось. Элина, единственная, чья группа крови соответствовала моей, была готова отдать ее всю, до последней капли.
      Измотанная и поредевшая, моя команда сплотилась еще крепче, чем прежде.
      - Давайте прибавим шагу, - сказал я. - Мы же не хотим, чтобы Нейл и Рейвенор прибрали себе всю славу.
      - Только после тебя, железноногий, - сказала Медея.
      Кара захихикала, но постаралась сделать так, чтобы всем казалось, будто у нее просто начались проблемы с дыхательной маской.
      - А тебе не кажется, что за это прозвище придется расплачиваться? - ответил я.
      Снова совсем близко прогудела шурикен-катапульта. Звук катился к нам по лабиринту ущелья.
      - Кое-кто уже веселится, - сказал Гюстин.
      Гюстин был бывшим гвардейцем, бывшим гладиатором, бывшим охотником за головами, а после всего этого обернулся солдатом Инквизиции. Он носил бороду, скорее всего для того, чтобы скрыть шрамы, похоже покрывающие все его лицо. Льеф рассказывал, что прибыл с Раас Бисора, расположенного в сегменте Темпестус, но я не знал, где это. Ну если не считать того, что это где-то в сегменте Темпестус. Гюстин носил тяжелую серую броню и был вооружен старой, много раз чиненной стандартной лазерной винтовкой Имперской Гвардии.
      Он служил Рейвенору в течение очень многих лет, так что я мог доверять ему.
      Снова прокатилось эхо свистящих звуков, перемежавшихся шипением лазерных выстрелов.
      - Друзья Рейвенора, - сказала Медея.
      Все мы весьма неуютно себя чувствовали, вспоминая об эльдарах. Еще шестеро этих созданий прибыли на корабле Гидеона в качестве телохранителей ясновидца. Высокие, даже слишком высокие, невероятно стройные и тихие, они никогда не покидали отведенной им части корабля. Воины аспекта, как называл их Гидеон, что бы это ни значило. Гребни плюмажа, украшавшие их прекрасные изогнутые шлемы, делали эльдаров еще выше, когда те надевали броню.
      Они высадились на поверхность вместе с Рейвенором, лордом провидцем и еще тремя людьми Гидеона.
      Третья ударная группа под командованием старшего лейтенанта Рава Скиннера, также сотрудника Рейвенора, находилась сейчас примерно в километре к западу от нас.
      Гюль, или 5213Х, как она именовалась в Карто-Империалис, вовсе не соответствовала образу, сложившемуся в моей голове. Она ничем не напоминала бесплодный мир, увиденный в сознании Марлы Таррай,- мертвая скорлупа, где под слоем пепла лежали древние города. Скорее всего, тот мир существовал только в ее воображении. Она никогда не видела этой планеты. Прожила недостаточно долго, чтобы ей представился такой шанс.
      Я раздумывал над тем, совпадал ли образ Гюль с пророчеством ясновидца. Скорее всего совпадал. Эльдары казались мне чрезвычайно точными предсказателями.
      Мы подошли к Гюль по широкой орбите. «Потаенный свет» был оборудован маскировочными полями, принцип действия которых Рейвенор отказывался мне объяснять, но я чувствовал, что они поддерживаются его ужасающе могучей Волей. Высокочастотные сенсоры обнаружили корабль, повисший на низкой орбите, - каперское судно довольно внушительных размеров, судя по всему еще не обнаружившее, что мы уже рядом.
      Сама Гюль была невидима. Или практически невидима. Я никогда не встречал мира, настолько стремящегося казаться несуществующим. Всего лишь тень на звездном небе, едва угадываемое скопление материи. Даже на фоне солнца планета казалась лишенной хоть сколько-нибудь четкого силуэта. Она словно впитывала свет, но не отражала его.
      Когда Циния Приист, хозяйка корабля Рейвенора, принесла для изучения первые сканированные изображения поверхности, нам показалось, что это просто увеличенные фотографии детской головоломки.
      - Это же лабиринт, - удивленно произнес тогда я.
      - Головоломка… вроде «плетенок», - решил Рейвенор.
      - Нет, резная фруктовая косточка, - уверенно кивнула Медея.
      Мы все посмотрели на нее.
      - Божий труд на каменном сердце. - Она уставилась на нас: - Вы чего?
      - Может, объяснишь? - предложил я.
      И она объяснила. Потребовалось некоторое время, чтобы мы смогли ухватить ее мысль. Отшельники Главии, судя по всему, не могли придумать лучшего способа выразить свою религиозную любовь к Императору, кроме как записать весь Имперский Молитвослов на косточках секерри. Эти самые секерри, как мы узнали, представляли собой мягкие сладкие летние плоды, напоминающие на вкус смесь айвы и нуги. Что-то вроде ширнапля, как нас достоверно проинформировала Медея. Косточки секерри были размером с жемчужину.
      К счастью, никто не стал допускать ошибку и спрашивать, что же такое ширнапль.
      - Я ж и не знаю, как они это делают, - продолжала Медея. - Они вырезают надписи на глазок, с помощью иглы. Сомневаюсь, что отшельники сами могут что-то разглядеть, но они демонстрировали нам голоитические изображения с увеличенными снимками вырезанных косточек в школуме. Там можно прочитать каждое слово! Все слова до последнего! Божий труд на каменном сердце. Они оплетали надписями косточку вокруг, плотно, компактно, используя все свободное пространство. Нас учили, что молельные косточки являются одним из Девятнадцати Чудес Главии, которыми мы должны гордиться.
      - Девятнадцать Чудес? - переспросила Циния.
      - Во имя Золотого Трона, женщина, не заставляй ее начинать! - вскрикнул я.
      Впрочем, в сравнении, предложенном Медеей, что-то было. Поверхность Гюль и в самом деле казалась гравированной. Идеальная черная сфера, в которой были прорезаны глубокие пересекающиеся линии. В действительности каждая из этих линий была ущельем с гладкими стенами двести метров шириной и девятьсот метров глубиной.
      Описание Медеи заставило меня задуматься. Я вспомнил диаграмму, которую мы засняли во время аутосеанса на Промоди, и то, как записи Эмоса принимали те же самые извилистые очертания, когда он изо всех сил старался расшифровать ее.
      Гюль вполне могла оказаться покрытой «гравировкой», решил я. Вся культура «тех, что пришли из варпа», - а в особенности их язык, - строилась на использовании выразительности пространства. Я допускал, что покрытая письменами стена, которую мы видели во время аутосеанса на Промоди, могла быть просто копией такого же лабиринта, созданного в те времена, когда Промоди выглядела так же, как Гюль, их столичный мир.
      Сенсоры Цинии Приист обнаружили на поверхности следы тепла и перемещений. Мы разбились на команды и приготовились к высадке на планету. Хозяйке «Потаенного света» приказали навести орудия на вражеское судно и в случае необходимости уничтожить его.
      Три наших корабля - мой пинас и два шаттла из «конюшен» Рейвенора - погрузились в разреженную атмосферу и понеслись над идеальным геометрическим узором планеты. Наши тени мелькали над черными плато и глубокими разломами.
      Мы приземлились в смежных ущельях.
      Первый сюрприз оказался приятным - атмосфера планеты была пригодна для дыхания. Мы же надели герметичные костюмы с кислородными масками.
      - Как такое может быть? - спросила Элина.
      - Не знаю.
      - Но это настолько невероятно… Точнее говоря, невозможно, - произнесла она.
      - Да.
      Вторым сюрпризом стало открытие, что Медея была права.
      Кензер с ауспексом в руках подошел к стене каменного коридора и принялся изучать переход между стеной и полом.
      Но мне не нужен был прибор, чтобы понять: они идеальны. Гладки. Точны. Вырезаны. Выгравированы.
      - Угол между полом и стеной составляет девяносто градусов с точностью до… В общем, если говорить проще, то точность такая, что мой ауспекс зашкаливает. Кто… Кто мог сделать подобное? - Кензера перехватило дыхание.
      - Главианские отшельники? - протрещала Медея.
      - Да, если бы в их распоряжении имелись термоядерные резаки, звездные корабли, лишняя планета и неограниченные запасы энергии, - сказал я. - А еще скажи мне: кто бы мог отполировать планету, прежде чем они приступили к работе?
      Мы продвигались по ущелью. Оно плавно сворачивало на запад, словно старая река, прорезавшая глубокое русло. Когда-то на КСХ-1288, столкнувшись с сарути, я был смущен отсутствием правильных геометрических форм. Теперь же меня сбивало с толку обратное. Все было чрезмерно точным, упорядоченным, безукоризненным и не тронутым воздействием времени. Только тонкий слой темного налета на дне позволял предположить, что коридор проложен не вчера.
      Мы догнали Нейла.
      - Они знают, что мы здесь, - сказал он, махнув рукой в сторону идущего параллельно ущелья, откуда доносились звуки боя.
      - Есть какие-нибудь предположения относительно их численности? - спросил я.
      - Ни малейших, но шайка Скиннера тоже наткнулась на неприятности. По его оценке, это вессоринцы, закованные в броню и пребывающие в весьма высоком боевом настрое.
      - Тогда нам лучше соблюдать осторожность.
      Я попытался вызвать Рейвенора, используя свое сознание вместо вокса:
      -  Состояние?
       - АСПЕКТЫ УЖЕ…
       - Стоп, стоп, стоп… потише, Гидеон.
       - Прости. Иногда я забываю, что ты…
      -  Я- что?
       - Что ты плохо себя чувствуешь, хотел я сказать. Воины аспекта уже вступили в бой. Мы тут весьма сильно заняты.
      Я мог чувствовать фоновые вспышки энергии, когда он направлял мощь своего сознания в псионические орудия силового кресла.
      -  Противник? -спросил я.
      -  Вессоринские янычары и другие необычные наемники. Мы…
      Он прервался. В течение нескольких мгновений я воспринимал только скрип каких-то помех.
      -  Прости, -откликнулся Рейвенор.- У них какая-то разновидность термоядерного оружия. Нас здесь определенно не желают видеть.
       - А «здесь» - это где?
      Он передал мне последовательность координат. Взяв планшет с картой из рук Нейла, я ввел их в навигатор.
      -  Строение,- сообщил Рейвенор. - Прямо перед нами, к юго-западу от вас. Оно выходит в одно из ответвлений ущелья. Правда, я не могу понять как. Здесь нет никаких дверей. Но вессоринцы откуда-то вылезают. Должен быть потайной вход. -Опять помехи, прежде чем его голос всплыл снова. - Вессоринцы бьются точно одержимые. Мой лорд провидец говорит, что они уже заслужили уважение аспектов.
      -  Твой лорд провидец?
       - Повтори. Я не разобрал.
       - Ничего, Гидеон. Мы собираемся попытаться подойти к вам с фланга, по северо-восточному пересечению.
       - Принято.
      -  Выступаем! -приказал я.
      Все, кроме Элины, подскочили, и я осознал, что продолжаю говорить, используя псионическое воздействие. Какая небрежность! Я устал, меня терзала боль. Но это все равно не могло служить мне оправданием.
      - Мои извинения, - сказал я, снова переходя на нормальную речь. - Выдвигаемся. Этот коридор сворачивает на юго-запад и пересекается с двумя другими. Наша цель, по расчетам Гидеона, находится на их пересечении.
      Мы поспешили вперед, стараясь держаться в плотной тени ущелья.
      - Ну и ну! - внезапно воскликнул Кензер, задрав голову.
      Звездное небо, обрамленное стенами коридора, озаряли яркие всполохи. Они возникали то здесь, то там, похожие на капельки молока, упавшие в чернила. Предупрежденный о появлении незваных гостей, космический корабль Гло вступил в бой, а «Потаенный свет» отвечал ему лихорадочной стрельбой. Обширные россыпи огней освещали небо, словно стробоскоп.
      - Не хотел бы я там оказаться, - сказал Корл Крайн.
      Крайн был жителем улья, никогда до того не служившим в каких-либо войсках. В первую очередь он был предан Рейвенору, а во вторую (и последнюю) - клану с нижних уровней Танхайва Девять на Танситче. Корл был невысоким, бледным мужчиной в залатанной бронекуртке с оторванными рукавами. Его кожа была выкрашена в цвета клана, а глаза заменяла дешевая аугметика. Он носил ожерелье из человеческих зубов, что выглядело почти комичным, учитывая, что его собственные зубы были сделаны из керамита.
      Крайн вскинул на плечо автоматическую винтовку «Тронзвассе», снабженную прибором ночного видения, и помчался вперед. Всю свою жизнь, до той поры, пока его не завербовал Рейвенор, он прожил в темных городских трущобах. Мрак вполне устраивал его.
      Звук стреляющих катапульт становился громче. Можно было разобрать, что несколько подобных устройств гудят в унисон с мощным лазерным оружием. Я услышал глухой взрыв гранаты.
      Кензер, наш археолог, отстал. Он не был официальным членом команды Рейвенора - просто эксперт, которому заплатили за то, чтобы он провел исследование на Промоди. Он мне не очень нравился: в нем не было ни решительности, ни самоотверженности.
      Мне не надо было читать его мысли, чтобы понять: он здесь только ради потенциального успеха, который могли ему принести несколько эксклюзивных академических докладов по открытиям на Гюль.
      - Пошевеливайся! - заорал я ему.
      Ломило спину, во рту снова появился привкус крови.
      Кензер склонился возле одной из стен разлома и возился с портативным сканером.
      Я приказал всем остановиться и потопал обратно, поднимая черный налет своими тяжелыми сапогами, усиленными металлическим каркасом. И в самом деле, железноногий!
      Думаю, сильнее всего меня раздражал не каркас, не его тяжесть или вынужденная люмпенская походочка, и даже не непонятно откуда берущийся привкус крови. Нет, хуже всего был мой холодный скальп.
      К этому я действительно не мог привыкнуть. Креции пришлось обрить мою голову, чтобы внедрить в нее пучок нейронных и синаптических кабелей, приводивших в действие аугметические модули на моих ногах. Она молчала в течение всей процедуры имплантации. Даже по элементарным имперским стандартам выходило уродство. Но, учитывая, что мы находились посреди «нигде», лучшего они с Атрибасом сделать не могли.
      Как говорится, нужда обязывает.
      На моем лысом затылке зияла свежая рана, облепленная многочисленными гнездами подключенных к моему позвоночнику внедрений, которые пришлось встроить моему преданному медику, чтобы заставить работать аугметическую систему на ногах. Кабели в стальной оплетке выходили из моего черепа и сбегали вдоль хребта к сервоприводу, закрепленному на пояснице. Связка кабелей была приживлена к спине, образуя аккуратный аугметический «конский хвостик».
      Со временем я мог бы к этому привыкнуть. Если бы у нас было это время. А если не было, то тем более какая, к черту, разница?
      Я остановился возле Кензера. На монитор прибора ученого упала резкая тень.
      - Что вы делаете?
      - Делаю запись, сэр, - пробормотал он. - Здесь есть отметина. Все остальные стены были чистыми.
      Я поглядел вниз. Согнуться мне было тяжело.
      - Где?
      Он извлек из своей сумки щетку-пульверизатор и сдул налет.
      - Вот!
      Небольшая спираль. Вырезанная на гладкой поверхности камня.
      Она напоминала крошечную версию диаграммы, которую мы видели на Промоди, или уже просто невероятно крошечную копию лабиринта поверхности планеты.
      - Записывайте быстрее и пойдем дальше, - сказал я и отвернулся. - Пойдемте же, - прокричал я через плечо.
      И вдруг Кензер заорал, перекрикивая даже шквал лазерного огня.
      Я посмотрел назад. Распластанный на земле Кензер был настолько изувечен свирепой стрельбой, что его едва можно было опознать. Огромная лужа крови стремительно растекалась вокруг него.
      Но кто на него напал?
      - Это еще что за черт?
      Ожесточающая заурчала в моих руках, но как-то непривычно уныло.
      Нейл присел возле меня, обводя окрестности дулом своего матово-черного хеллгана.
      - Как, именем Терры, это произошло? - спросил он. - Льеф? Корл? Что наверху?
      Я оглянулся. Гюстин и Крайн медленно возвращались к нам, вглядываясь в верхний край ущелья.
      - Чисто. Над нами стрелков нет,- доложил Гюстин.
      Я похлопал ладонью по холодному камню рядом с обнаруженной Кензером гравировкой. Стена была неподвижна.
      Мы вновь двинулись вперед, следуя изгибу ущелья. Крайн прикрывал наш тыл. Примерно через пятьдесят метров он внезапно вскрикнул.
      Мы вскинули оружие. Крайн лицом к лицу сошелся в перестрелке с двумя вессоринскими янычарами, с головы до пят закованными в броню. Его тело содрогалось от входящих в него разрядов, но, прежде чем рухнуть в пыль, он успел всадить очередь в лицевой щиток одного из вессоринцев.
      Нейл и Медея накрыли второго наемника шквалом огня. Он упорно отстреливался. А затем его разнес на мелкие кусочки залп Кары.
      - Позаботься о них! - приказал я Медее, кивнув на Нейла и Элину.
      С левой руки Гарлона ободрало кожу, а у Элины были задеты мягкие ткани голени. Оба продолжали отмахиваться, наперебой заявляя, что чувствуют себя прекрасно. Медея открыла свой вещмешок в поисках перевязочных материалов.
      Я осматривал трупы Крайна и вессоринцев.
      - Откуда, мать их, они лезут? - спросил подошедший Гюстин.
      Я не стал отвечать, а вместо этого извлек из заплечного чехла рунный посох и крепко сжал его, сфокусировав свои силы на стене ущелья. Пыль и прах эпох разлетелись в стороны, и на гладком камне проявилась еще одна спиральная отметина вроде той, что нашел Кензер.
      - Диаграммы, - сказал я.
      - Что, сэр? - не понял Льеф.
      Я наклонился, плюнул на пальцы и провел рукой по спиральной метке, стараясь не обращать внимания на следы крови в слюне.
      - Неудивительно, что Рейвенор не смог найти дверь. Мы ищем не в том измерении.
      - Простите, но что за хрень вы имеете в виду? - спросил Льеф.
      Он мне нравился. Своей вечной простотой.
      - «Пришедшие из варпа» понимали пространство и время так, как мы даже не можем себе вообразить. В конце концов, они ведь были подвержены варпу. Мы видим все вокруг как геометрическое переплетение математически точно рассчитанных коридоров, лабиринт. Но все не так. Это место выстроено в четырех измерениях…
      - Четыре-ех? - неуверенно протянул Гюстин.
      - Ох, в четырех, шести, восьми… кто знает? Представь себе… вязаную ткань.
      - Вязаную ткань, сэр?
      - Да, все эти толстые переплетающиеся нити, такой сложный узор.
      - Хорошо…
      - А теперь представь вязальные спицы, создавшие его. Только спицы. Большие, негнущиеся и… простые.
      - Ладно… - Перевязывая Нейла, Медея прислушивалась к разговору.
      - Вся эта планета - только вязальные спицы. Негнущиеся, прочные, простые. А реальность Гюль - предмет одежды, который связан ими, что-то, чего мы не можем увидеть, нечто комплексное и мягкое, переплетенное вокруг спиц.
      - Мне очень жаль, сэр, но я не поспеваю за вами, - произнес Льеф Гюстин.
      - Не поспеваешь, - сказал я. - Чертовски верно. Вот метки на стене. Это что-то вроде миниатюрных карт, объясняющих, где находятся входы и выходы в глобальную реальность.
      Гюстин кивнул, делая вид, что все понял.
      - Ясно… Но, возвращаясь к теме, откуда вылезли янычары? - спросил он.
      Я похлопал по твердой стене.
      - Вот. Прямо отсюда.
      - Но это же цельный камень!
      - Только для нас, - сказал я.
      Отправившись дальше, мы выстроились кругом, словно фаланга копейщиков во времена древних войн. С той стороны, где находился Рейвенор, доносились неистовые звуки сражения. Нейл угрюмо доложил, что больше не может связаться с кем-либо из отряда Скиннера.
      Мы обыскивали стены в поисках очередных узоров.
      - Здесь, сэр! Здесь! - воскликнула Кара.
      Я подбежал к вырезанной в камне спирали и приказал:
      - Ждите здесь!
      Словно по мановению волшебной палочки, гладкий камень растворился. Секунду назад он был, а теперь его не стало. Мне навстречу выскочил вессоринский янычар, но Нейл снял его одним точным выстрелом.
      Теперь Медея начала стрелять. Еще два наемника возникли из дальней стены ущелья.
      Прятаться было негде. Не было вообще никакого укрытия.
      Через мгновение по нам открыли огонь с третьей стороны.
      Я отвечал из здоровенного автоматического «Гекатера», позаимствованного в арсенале "Потаенного света". Старый лазерный карабин Гюстина трещал рядом со мной, а чуть поодаль Элина увлеченно опустошала обойму своего пистолета.
      Противники окружали нас. Мы попали в засаду. Я насчитал, по крайней мере, пятнадцать янычаров и одного тяжеловооруженного огрина. Нейла ранило в бедро, но, даже упав, он продолжил стрелять. В оковы на моей левой ноге ударил лазер.
      Самое время вводить резервы.
      - Черубаэль! - скомандовал я.
      Он дрейфовал высоко над ущельем, следуя за нами, точно воздушный змей, но теперь спускался, набирая скорость, усиливая сияние ореола.
      Создавая этого демонхоста, я проявил значительно больше осторожности. В дополнение к базовым, поспешным ритуалам, с помощью которых мы с Эмрсом творили его в последние минуты нашего пребывания на «Иссине», я добавил на его плоть охранительные знаки и руны, чтобы укрепить его покорность. В отличие от своих предшественников, этот демонхост уже не мог проявить самоволие или взбунтоваться. Он уже не был клейменым теленком, требовавшим постоянного присмотра. Его оплетали и сковывали тройные печати, превращавшие его в раба. Мне было приятно думать, что хотя бы иногда меня чему-то учат собственные ошибки.
      Однако кое-чем пришлось и пожертвовать. Этот Черубаэль обладал куда меньшими способностями, что было напрямую связано с усилением оков. Но и оставшихся возможностей вполне хватало. Даже более чем.
      Он проплыл над ущельем, оставляя за собой хвост из пламени варпа, и несколько нападавших растворились в разразившемся огненном шторме. К их чести, вессоринцы не закричали. Но дрогнули и стали отступать.
      Огрин нацелил свое мощное орудие на приближающегося демона. Снаряды отлетали от Черубаэля, словно лепестки цветов. Порождение варпа вонзило свои когти в грудь визжащего человекоподобного и подняло гиганта над землей.