Модернизация экономики региона: социокультурные аспекты

А. А. Шабунова, Т. С. Соловьева, К. А. Гулин, М. А. Ласточкина

Модернизация экономики региона: социокультурные аспекты

© Шабунова А.А., Гулин К.А., Ласточкина М.А., Соловьева Т.С., 2012

© ФГБУН ИСЭРТ РАН, 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Введение

Выявление закономерностей и особенностей трансформации социокультурного развития территории приобретает особую актуальность на фоне экономической и социальной нестабильности, обусловленной последствиями глобального финансово-экономического кризиса. Современный этап развития российского общества как социокультурной системы сопровождается глубокими переменами во всех сферах общественной жизни. Трансформация социальной структуры общества характеризуется такими противоречивыми процессами, как крупномасштабное сосредоточение производства, с одной стороны, и отставание развития среднего и малого бизнеса – с другой; формирование высокотехнологичного производства и сырьевая направленность производства; изменение количественных и качественных характеристик трудовых ресурсов. Происходят изменения в характере взаимодействия и содержании социальных групп и слоев. То есть социокультурная трансформация российского общества определяется необходимостью развития в единстве социально-экономических, научно-технических, культурных и правовых ее составляющих, что обеспечивает целостность процесса модернизации.

Модернизация означает укрепление экономики, повышение культурного уровня населения, а также престижа страны. Она представляет комплексные, полноценные перемены в обществе; создание современной инфраструктуры должно идти параллельно с модернизацией общественного сознания, при этом политическая стабильность является гарантией гармоничного развития общества. Социокультурное развитие способствует накоплению функций социальной системы, что в итоге делает ее более результативной, поэтому учет социокультурных факторов (идентификационных, ценностных, мотивационных) необходим для формирования эффективной социальной политики, особенно в период модернизации.

Таким образом, социокультурный потенциал является важным звеном многих общественных процессов, об этом свидетельствует внимание российских ученых к исследованию взаимосвязи сферы культуры с приоритетами модернизации, эффективным развитием экономики и социальной сферы. В настоящем издании анализируется социокультурный образ Вологодской области в период изменений в социальной и экономической средах[1], в том числе в период финансово-экономического кризиса. Это сказалось на результатах исследования, но вместе с тем позволило не только проанализировать статистические данные и данные социологических исследований, но и обобщить опыт управления социальными процессами в условиях кризиса. Отметим, что представленная работа является частью академической программы «Социокультурные проблемы эволюции России и ее регионов», в рамках которой ведется подготовка «Социокультурного атласа России». Благодаря программе формируется новое научное направление – социокультурная компаративистика российских регионов. Идея этого масштабного проекта впервые прозвучала в 2000 г. Ее автор, Николай Иванович Лапин, руководитель Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН, повторил свое предложение на международном симпозиуме «Кто и куда стремится вести Россию» в 2001 г. В 2004 г. это предложение получило поддержку со стороны ряда регионов, и в 2005 г. при поддержке РГНФ началась подготовка социологических портретов территорий. В настоящий момент в проекте принимают участие более 25 регионов России.

Социокультурное изучение Вологодской области стартовало в 2008 г. с проекта «Социокультурный портрет Вологодской области: традиции и современность». В ходе исследования осуществлено две волны полуформализованного опроса населения области (до кризиса – начало 2008 г. и после – первая половина 2010 г.; опрошено по 1500 человек[2]); в 2009 г. проведены углубленные интервью с представителями всех социальных слоев в типичных населенных пунктах региона (выборка – 65 человек), экспертный опрос по инновационной деятельности региона (2009–2010 гг., 10 экспертов).

В основу регионального изучения положена типовая программа «Социокультурный портрет региона России» Н. И. Лапина и Л. А. Беляевой[3]. Она включает типовой инструментарий (программа-проспект, вопросы для интервью, способы типизации данных и визуализации результатов, методические требования к выборке и организации эмпирического исследования), способный обеспечить комплексность, проблемно-аналитический характер и наглядность.

Региональные данные о социокультурном развитии Вологодской области в 2008–2010 гг. приведены в сравнении с общероссийскими и международными результатами исследований. В заключении к монографии представлены основные проблемы социокультурного развития региона и возможные пути их решения.

Глава 1. Социально-экономическая среда жизнедеятельности населения в условиях глобального кризиса

1.1. Социокультурный подход к изучению эволюции региона

В конце ХХ века Россия вступила в стадию системных трансформаций, продолжающуюся до настоящего времени. Социальные, экономические, культурные и политические процессы двух последних десятилетий изменили основополагающие стандарты жизни россиян, их экономические взаимоотношения, политические приоритеты, социальную структуру общества. Быстрота и масштабность социокультурных изменений привели к отчуждению социальной деятельности населения от терминальных нравственных ценностей, так как морально человек медленнее адаптируется к изменяющимся внешним условиям, чем социально. В связи с этим переживания людей, вызванные кризисами последних лет, сказались на социокультурном образе как российского пространства в целом, так и отдельных регионов.

Условием выживания в неустойчивой социокультурной среде стал поиск рациональных моделей социально-экономического поведения, адаптированных к новой реальности. Усложнили ситуацию маргинализация и стратификация населения, ускорившие поляризацию общества и в имущественном, и в социокультурном плане. Вместе с тем проблема не только в резком увеличении социальной дифференциации, нестабильности личностных перспектив, очевидна масштабность культурно-ценностного конфликта, несогласованности поведенческих норм различных социальных слоев населения жителей центра и периферии. Для большей части населения понятным и единственно доступным социокультурным пространством является регион проживания с характерными для него особенностями, не всегда соответствующими реформационным изменениям. Все это более двух десятилетий обостряет масштабность не только экономического, но и социокультурного развития страны, недооценивать значимость которого нерационально.

Обозначенные причины инициировали внимание научного сообщества к анализу различных аспектов сложных трансформационных процессов в отдельных регионах страны. Сегодня учеными[4] исследуются причины и следствия мирового финансово-экономического кризиса, перспективы стабилизации экономики, вопросы стратификационных изменений, воспроизводства населения, его миграционных процессов и т. д. Тем не менее, при всем разнообразии исследований, остается потребность в более детальном социологическом анализе современных российских процессов, особенно идущих в специфическом социокультурном региональном пространстве.

Привлечение внимания к социально-экономическому положению, демографическому и культурному состоянию отдельных регионов – актуальнейшая задача, напрямую связанная с обеспечением социальной стабильности и культурной целостности всей страны. Современные российские регионы являются специфическими конфигурациями, в которых зафиксированы исторически сформировавшиеся типы социального поведения, ценностные ориентиры, этнические установки, политические приоритеты и определенные экономические отношения. Исследование социума российских регионов приобретает актуальность при рассмотрении социокультурной структуры и системных изменений в условиях модернизации и стабилизации посткризисной экономики.

Многие отечественные[5] и зарубежные ученые уделяют внимание макросоциальным процессам, анализируя положение политических и экономических институтов, но реальная повседневная жизнь людей, ее социокультурная сущность в российских регионах, в особенности на периферии, изучается недостаточно скрупулезно. Однако население российской региональной периферии, с его восприимчивостью происходящего, существующими потребностями и ожиданиями, этнокультурным и интеллектуальным потенциалом, с характерными ментальными устоями, не просто откликается на происходящие изменения, а непосредственно в них участвует. Таким образом, невозможно рассуждать о развитии и модернизации российского общества без понимания мировосприятия людей, живущих в различных регионах страны, их точек зрения на активные социокультурные процессы, в которые они погружены.

В условиях нынешней действительности прежние идеологические модели утратили актуальность, а современные ценности приживаются в российском обществе с трудом. Так, рыночно-капиталистические отношения реализуются меньшинством населения, особенно отчетливо эти процессы видны в отдаленных от центра регионах страны, в периферийных областях которых социальные проблемы стоят еще острее. Наметившаяся в России модернизация оказывает не только экономическое и политическое, но и социокультурное воздействие на местные социумы, активно трансформируя исторически сложившийся облик регионов. Поэтому перспективы страны, сохранение ее целостности и идентичности, адекватное восприятие социальных изменений населением в целом можно отнести к числу жизненно значимых тем научных исследований.

Острота вопроса социокультурного развития региона подтверждается практически назревшей и теоретически аргументированной необходимостью раскрытия и понимания с социологической точки зрения главных причин существенных социальных и культурных перемен в нашем обществе, в том числе потребностью осмыслить тенденции и последствия социальных процессов в отдельных регионах.

Социокультурное изменение, представляя собой сложный многоплановый процесс, имеет множество различных аспектов, каждый из которых может стать самостоятельным предметом изучения социальной, экономической, культурной динамики. Вопросы изучения социокультурных изменений, находящиеся в центре внимания сегодня, должны сместиться на социокультурные процессы, характерные для различных территорий, регионов, обществ. Кроме того, огромные размеры территории России обусловливают крайне важную роль региона, изучение именно региональной специфики является ключевой задачей как в научном, так и в практическом плане.

Изучение социокультурного развития региона возможно с разных точек зрения. В общетеоретическом аспекте регион представляет исторически сложившееся территориальное сообщество, возникшее на основе этнокультурной идентичности населения, заселившего определенную территорию. В практическом смысле регион – это территориальная единица административной, политической, экономической, социальной и культурной составляющих страны. Регион-территория имеет определенные природные условия, характерный этнический и религиозный состав населения с присущей ему культурой и качеством жизни, а также специфику регионального производства, социальной инфраструктуры[6].

Таким образом, учитывая сложность и многоаспектность социокультурного развития региона, его целесообразно изучать во всем многообразии его свойств. Такую возможность дает типовая программа, разработанная ЦИСИ ИФ РАН под руководством члена-корреспондента РАН Н. И. Лапина, – методика «Социокультурный портрет региона». Так, для комплексного изучения региона в соответствии с принципами антропосоциентального подхода можно выделить 4 кластера, или композитных фактора (рис. 1.1).

При этом становится вполне очевидным, что для подготовки социокультурного портрета региона, стадии его развития и модернизации, выявления специфических сторон жизнедеятельности будет недостаточно использования лишь описательной составляющей. Поэтому целесообразно дополнительно исследовать аспекты, характеризующие регион как исторически сложившееся территориальное сообщество:

– социокультурные функции: жизнеобеспечивающую, духовно-интегрирующую, статусно-дифференцирующую, властнорегулирующую;

– регионально-функциональную структуру: совокупность социальных институтов, организаций, общностей, природных ресурсов;

– факторы дифференциации и целостности региона как социокультурного сообщества.

Всестороннее исследование, осуществленное в процессе описания социокультурного образа Вологодской области, даст возможность глубже и детальнее изучить следующие вопросы:

Рис. 1.1. Комплексные и композитные факторы региона как социокультурного сообщества

Примечание. Стрелки обозначают векторы взаимовлияния композитных факторов (Фкз), цифры в скобках – степень важности показателей.

Источник: Лапин Н. И., Беляева Л. А. Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте. – М.: Academia, 2009. – С. 37.

1. Инструментарий системного метаподхода к анализу социальных трансформаций современного общества с учетом всей специфики и сложности. Использование основных принципов теории модернизации обеспечивает понимание причинно-следственных связей между процессами, происходящими в России в целом и в регионе в частности, и позволяет обнаружить взаимообусловленность особенностей социокультурного пространства (территории, провинции, страны) и менталитета его жителей, а соответственно, и их общих перспектив.

2. Ценностные основания современного российского общества, выражающие базовый жизненный потенциал населения. Они задают вектор развития и обеспечивают процесс самоорганизации и воспроизводства социокультурного пространства отдельной российской территории.

3. Расширение научных представлений о региональной периферии, о структуре и специфике ее культурного пространства, особенно в условиях модернизации.

Мировой опыт показывает, что степень успешности модернизации напрямую обусловлена уровнем развития социальной среды, превалирующими в ней ценностями, ее восприимчивостью к процессам совершенствования существующих или внедрения новых технологий, продуктов и услуг, реализации новых принципов организации экономической жизни, новых моделей и механизмов управления и т. д. Получение соответствующей информации возможно путем проведения исследований социокультурного потенциала населения территории.

1.2. Тенденции развития человеческого потенциала

Территориальное сообщество образуется в результате деятельности жителей, социальных групп, организаций региона, выполняет по отношению к российскому обществу определенные функции и служит средой для мотивации населения. Действие индивидуальных и коллективных акторов, которые хотят изменить и улучшить сформировавшуюся ситуацию, можно рассматривать как модернизацию[7].

Вологодская область, как и другие субъекты РФ, представляет исторически сложившееся территориальное сообщество. Оно является частью российского социума. Территория области – единое, типичное для России социокультурное пространство, в то же время имеющее своеобразие.

Вологодская область входит в состав Северо-Западного федерального округа. Площадь ее территории составляет 144,5 тыс. кв. км (0,9 % территории Российской Федерации и 8,6 % – Северо-Западного федерального округа). Численность населения области на начало 2010 г. составляла 1213,7 тыс. человек, что соответствовало 0,9 % населения России (прил. 1).

Социокультурное изучение региона подразумевает паритетность культуры и социальности, их несводимость и невыводимость друг из друга[8]. Культура является способом реализации субъективных представлений, мыслей, способностей, интенций индивидов, а социальность отражает объективные условия, рамки, границы, структуру общества[9]. Двойственность социокультурности наиболее эффективно применяется к трансформирующимся обществам. Для региона социокультурный подход заключается в комплексном рассмотрении аспектов его развития. Так, социокультурную ситуацию в целом характеризует индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), рассчитанный по методике ООН в рамках «Программы развития». ИРЧП, с одной стороны, является альтернативой ВРП, с другой – он имеет более непосредственное отношение к жизни людей, охватывая не только уровень жизни, но и долголетие и здоровье, образованность и обладание знаниями[10]. ИРЧП состоит из трех частных индексов: 1) доход – душевой ВРП, по паритетной покупательной способности (ППС) в долл. США; 2) долголетие – ожидаемая продолжительность жизни (число лет); 3) образование – определяется показателем грамотности (с весом в 2/3) и долей учащихся среди населения возрастов от 7 до 24 лет (с весом в 1/3).

Чем ближе значение ИРЧП к единице, тем выше человеческий потенциал населения территории, а также возможности реализации этого потенциала.

В Вологодской области, как и в других регионах страны, после кризиса 1990-х гг. наблюдался постоянный рост ИРЧП. В 2006 г. он достиг пороговой отметки, которая по международным стандартам относится к высокому уровню, т. е. отметки 0,800. В России в целом этот порог был преодолен в 2006 г. Однако Вологодская область несколько отстает от среднероссийского уровня ИРЧП (докризисный уровень – 0,814 и 0,825 соответственно; табл. 1.1).

Таблица 1.1. ИРЧП и его составляющие: население Российской Федерации и Вологодской области, 1990–2009 гг.

Несмотря на постоянный рост ИРЧП в Вологодской области в период с 2000 по 2008 г. (с 0,775 до 0,814 соответственно), темп роста был существенно ниже, чем в других регионах. Это и привело к потере областью своих рейтинговых позиций. В рейтинге 80 регионов России, для которых рассчитывается индекс, область в указанный период опустилась на 16 место (табл. 1.2).

Таблица 1.2. Индекс развития человеческого потенциала Вологодской области и регионов СЗФО, 2000–2008 гг.

В тройку лидеров среди российских регионов по уровню ИРЧП входят Москва (0,929), Тюменская область (0,878) и Санкт-Петербург (0,877), стоящие особняком от других субъектов РФ. Однако стоит учесть, что место России в мире по данному показателю остается не очень высоким (65-е из 169-ти возможных). К странам с очень высоким ИРЧП, рассчитанным в 2010 г. по усовершенствованной методике, относятся Норвегия (0,938), Австралия (0,937), Новая Зеландия (0,907), США (0,902) и др. (всего 42 страны)[11].

Мировой финансовый кризис значительно замедлил темпы роста ИРЧП в стране. Так, в 2009 г. он увеличился лишь с 0,825 до 0,826. В Вологодской области за этот же период произошло существенное снижение уровня ИРЧП (с 0,814 до 0,802). Поскольку при некотором повышении показателя ожидаемой продолжительности жизни заметно снизился показатель душевого ВРП ППС (на 23 % в сравнении с предыдущим годом). Тем не менее уровень ИРЧП региона не сместился ниже отметки развитых стран, достигнутой в 2006 г. (0,800).

Значение ИРЧП состоит также в том, что составляющие его частные индексы позволяют измерить сбалансированность компонентов человеческого потенциала населения, а тем самым сбалансированность социокультурных функций региона. Индекс сбалансированности человеческого потенциала (Исп) рассчитывается как обратная величина суммы квадратов отклонений индексов образованности, долголетия и материального благосостояния от ИРЧП региона, деленная на 100:

Исп = (1: [(И – Идх)² + (И – Идл)² + (И – Иоб)²]): 100,

где: И = ИРЧП;

Идх – индекс дохода;

Идл – индекс долголетия;

Иоб – индекс образования[12].

В 2009 г. показатель душевого ВРП региона, рассчитанного с учетом паритета покупательной способности, под воздействием кризисных явлений значительно снизился. Одновременно несколько увеличилась ожидаемая продолжительность жизни. Соответственно, существенно повысилась сбалансированность социокультурной среды региона. Однако на фоне снижения уровня жизни населения в целом повышение индекса сбалансированности ЧП нельзя расценивать как положительную тенденцию.

Прогноз дальнейшего развития ситуации осложнен влиянием кризиса, начавшегося в 2008 г., повлекшего снижение ИРЧП в Вологодской области. Однако при высокой сбалансированности составляющих индекса предполагается быстрая адаптация населения к сформировавшимся обстоятельствам.

1.3. Экономические процессы

Вологодская область – индустриально развитый регион. Его особенностями является географическая близость к гг. Москве и Санкт-Петербургу, а также присутствие на территории крупнейших в России предприятий металлургической и химической промышленности.

Благодаря высокой экспортной составляющей основных отраслей промышленности (металлургической, химической, лесной) Вологодской области в 1990-е гг. удалось избежать такого спада экономики, как в других субъектах Российской Федерации. С начала 2000-х гг. наметилось поступательное развитие региона по всем социально-экономическим показателям. Однако в период глобального кризиса 2008 г. именно высокий уровень интеграции региона в мировую экономику серьезным образом отразился как на экономическом развитии, так и на качестве жизни населения. Негативные тенденции, связанные с кризисом, в наибольшей степени проявились в промышленно развитых регионах России, каким и является Вологодская область. Самым уязвимым в ней оказался наиболее благополучный город Череповец, где находится металлургическое системообразующее предприятие ОАО «Северсталь».

Кризис, обострив проблемы региона, наглядно продемонстрировал, что моноструктурная экспортно-ориентированная экономика таит в себе большие скрытые риски. В результате их воздействия регион, находившийся в докризисный период в числе лидеров экономического производства России, в конце 2008 г. попал в число «лидеров» его экономического падения. Уровень промышленного производства в ноябре 2008 г. сократился на 44 % (пиковый месяц спада), в целом за 2008 г. – на 4,6 %; 2009 г. – на 13 %. В 2008 г. объем производства снизился до уровня 2006 г., в 2009 – до уровня 2004 г[13].

В период мирового финансово-экономического кризиса показатель валового регионального продукта Вологодской области, отражающий ее экономический потенциал, впервые за последние годы снизился. В 2008 г. сохранялась положительная динамика ВРП, поскольку воздействие кризиса стало сказываться только в конце года. В 2009 г. сократился уровень ВРП (на 25 %) и его доля в общероссийском показателе (с 0,9 до 0,7 %; табл. 1.3).

Таблица 1.3. Валовой региональный продукт Вологодской области, 1995–2009 годы

Произошло перераспределение структуры объема отгруженных товаров в отраслях промышленности. В 2009 г. в структуре ВРП доля обрабатывающих производств сократилась на 11 п.п.

Сокращение объема товаров и услуг произошло также в таких видах экономической деятельности, как строительство (2 п.п.), сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство (1,4 п.п.), в пользу транспорта и связи (8 п.п.); государственного управления и обеспечения военной безопасности; обязательного социального обеспечения (2,4 п.п.); здравоохранения и предоставления социальных услуг (1,4 п.п.); производства и распределения электроэнергии, газа и воды (1,3 п.п.); образования (0,9 п.п.; рис. 1.2).

Рис. 1.2. Производство ВРП Вологодской области по видам экономической деятельности, в %

Источник: Статистический ежегодник Вологодской области. 2009: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2010. – С. 140.

Доля обрабатывающих производств составляет значительную часть в структуре ВРП (в 2009 г. – 35 %). Наибольший удельный вес в структуре обрабатывающих производств занимают металлургическое и химическое производства (54 и 14 % соответственно)[14]. Такое распределение объемов промышленного производства подтверждает доминирующую роль ОАО «Северсталь» в экономике региона.

Таблица 1.4. Индексы основных социально-экономических показателей Вологодской области (в % к предыдущему периоду)

Одним из последствий глобального кризиса стало резкое снижение внешнего спроса на экспортно-ориентированную продукцию в России и ее регионах (табл. 1.4). Наибольший ценовой шок испытали предприятия металлургического и химического производства. Цены на данную продукцию на мировом рынке упали в 1,5–2 раза. В Вологодской области удельный вес металлургии в экспортных поставках составляет 64 %, химической продукции – 27 %. Из-за снижения спроса и падения цен произошло быстрое сокращение промышленного производства, и прежде всего в металлургической отрасли. Доля отгруженных товаров в металлургической отрасли в 2008–2009 гг. уменьшилась на 10 %[15]. Снижение спроса наблюдалось также в других отраслях экономики: машиностроении, лесопромышленном комплексе, стекольной промышленности и прочих производствах. Исключением стало химическое производство, доля которого в объеме продукции в 2008 г. сократилась на 4 %, однако в 2009 г. она увеличилась на 6 %.

В период кризиса снизилась инвестиционная активность. Так, в 2009 г. в сравнении с 2008 г. показатели инвестиций в основной капитал в среднем в регионе сократились на 29 %; в РФ – на 12 %.

Проблемы в реальном секторе экономики повлекли за собой изменения на рынке труда. Из-за сокращения производства начались массовые увольнения, отправка работников в административный отпуск, сокращение ставок оплаты труда. В 2009 г. численность безработных, зарегистрированных в государственных учреждениях службы занятости населения, составила 24,6 тыс. человек, что в 2 раза выше, чем в 2008 г. (прил. 2, табл. 2). Общая численность безработных в среднем за 2009 г. составила 53 тыс. человек, что больше на 30 %, чем в 2008 г., и в 2 раза, чем в 2007 г.

Анализ состава безработных по возрастным группам показал, что в Вологодской области в этой категории велика доля жителей в возрасте от 30 до 49 лет (прил. 2, табл. 3). Причем за два кризисных года представительство 20 – 29-летних среди безработных увеличилось, а 30 – 49-летних – уменьшилось (на 10 п.п.). В 2008–2009 гг. возросла доля безработных, имеющих высшее профессиональное (в 2 раза и более) и среднее общее (на 5 п.п.) образование. При этом в 2009 г. снизилась доля имеющих основное общее образование (на 6 п.п.; прил. 2, табл. 4).

По мнению населения, в условиях кризиса проблема безработицы (41 %) отодвинула на второй план другие первостепенные проблемы региона: улучшение медицинского обслуживания (38 %), борьбу с криминалом (28 %) и иные важные вопросы (прил. 2, табл. 5).

Снижение объемов производства, занятости населения обусловили падение уровня жизни. Впервые за последнее десятилетие сократились денежные доходы населения (на 1,1 п.п.). Увеличилась доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума (на 3 %). Согласно данным опроса только треть населения не почувствовала на себе влияние кризиса 2008–2009 гг., а 4 % жителей области даже удалось повысить свое благосостояние. Большая часть населения (68 %) в той или иной мере столкнулась с такими трудностями, как потеря работы (5 %), снижение заработка (40 %), задержка заработной платы (14 %), переход на менее оплачиваемую работу (3 %) или необходимость дополнительной занятости (10 %). Отметим, что чуть в меньшей степени влияние кризиса ощутили жители районов и г. Вологды (60 и 65 %), более всего – жители г. Череповца (72 %). В то же время именно в Череповце в период кризиса несколько больше людей сумели повысить свою квалификацию и заработок (5 %; прил. 2, табл. 6).

Одним из ключевых показателей социально-экономического развития региона является состояние его бюджета. При снижении на 2,3 % ВВП расходов субъектов РФ суммарный консолидированный бюджет страны по доходам в 2009 году по сравнению с 2008 годом сократился на 6,6 % ВВП. Это привело к возникновению дефицита бюджета 329 млрд. руб.[16] Судя по результатам исследования ИСЭРТ РАН вопроса функционирования бюджетных систем регионов Северо-Западного федерального округа, в 2009–2010 гг. дефицит консолидированных бюджетов к собственным доходам имело более половины субъектов округа[17].

В результате снижения производства в Вологодской области произошло сжатие прибыли предприятий, что привело к сокращению регионального бюджета в 2009 г. на 34 %, в 2010 г. – на 28 % к предыдущему году. Правительство РФ в связи с падением бюджетных доходов отнесло область к числу 17 наиболее кризисных регионов[18]. Вологодская область, являвшаяся со второй половины 1990-х гг. регионом-донором, в 2011 г. стала дотационной. Размер дотации на выравнивание бюджетной системы составит в 2011 г. 2,3 % в объеме совокупных доходов регионального бюджета[19]. В 2012–2013 гг. прогнозируется профицит, однако долговые обязательства по кредитам федерального бюджета и коммерческих банков (2009–2010 гг.), с помощью которых решались проблемы дефицита бюджета в период кризиса, не позволят увеличить расходные статьи регионального бюджета.

В рамках антикризисных мероприятий Правительством Вологодской области оперативно были созданы областная межведомственная комиссия, штаб оперативного реагирования, а также комиссии по сферам деятельности (промышленный комплекс и малый бизнес, агропромышленный комплекс и потребительский рынок, социальная сфера и рынок труда, общественная безопасность) и в муниципальных образованиях. Были утверждены План действий и Мероприятия по обеспечению устойчивого функционирования экономики и социальной сферы. На уровне Правительства Вологодской области была разработана и одобрена Межведомственной рабочей группой по мониторингу ситуации на рынке труда Правительства Российской Федерации программа, содействующая занятости населения, подкрепленная существенной финансовой поддержкой из федерального бюджета. Она включает такие мероприятия, как опережающее профессиональное обучение, создание временных рабочих мест, организация общественных работ, содействие гражданам в организации собственного дела.

Реальному сектору экономики оказана государственная поддержка в виде товарных интервенций; обеспечения госзаказов; принятия нормативных правовых актов, облегчающих налоговую нагрузку; предоставления гарантий по кредитам, субсидий, преференций; содействия в решении различных проблем (например, сбыт продукции); прямая финансовая помощь и др.[20] ОАО «Северсталь» и ЗАО «ФосАгро АГ» включены в перечень системообразующих предприятий, имеющих право на получение государственной поддержки с федерального уровня. В целом антикризисные меры были направлены на развитие конкурентных преимуществ региона[21].

Кризис показал, что экономика региона должна быть ориентирована на диверсификацию, развитие отраслей, не связанных с металлургическим производством, поддержку малого и среднего бизнеса, ускорение научно-технического прогресса.

1.4. Материальное благосостояние населения

Уровень жизни отражает материальное благосостояние населения, потребление благ и услуг, совокупность условий и показателей, характеризующих меру удовлетворения основных жизненных потребностей населения, что представляется особенно важным в период социально-экономических изменений.

По результатам международного сравнительного онлайн-исследования материального благосостояния жителей США, Великобритании, Германии, России и Польши в условиях финансового кризиса (проведено Национальным агентством финансовых исследований – НАФИ и «Ciao Surveys-Greenfield online-Company»[22]) большинство респондентов во всех странах исследования сообщили об ухудшении своего материального положения в результате кризиса. Ситуация в европейских странах характеризовалась лучше, чем в США и России, в которых ухудшение материального положения ощущалось сильнее всего (82 и 87 % соответственно). Причем положение американцев значительно ухудшилось в 31 % случаев, а россиян – в 28 %. В меньшей степени ухудшились субъективные оценки материального благосостояния у опрошенных в Германии и Польше (56 и 67 % соответственно). Каждый третий респондент в Германии отмечает, что кризис не повлиял на его материальное положение, тогда как в России с ними солидарны всего 9 %[23].

В Вологодской области в конце 2008 г. за ростом вынужденной безработицы и неполной занятости, обусловленной экономическим спадом, последовало снижение уровня жизни населения (табл. 1.5).

Таблица 1.5. Доходы населения Вологодской области и РФ (в % к предыдущему году)

В докризисный период в динамике доходов населения Вологодской области наблюдалась положительная тенденция. Темпы роста денежных доходов, заработной платы и пенсий опережали темпы роста потребительских цен, что привело к росту этих показателей в реальном выражении. В январе – августе 2008 г. среднедушевые денежные доходы населения Вологодской области составили в среднем за месяц 11408 рублей или 121,8 % к соответствующему периоду 2007 г. По данным Вологдастата, реальные располагаемые денежные доходы за этот период увеличились на 1,4 %. Среднемесячная заработная плата, начисленная работникам организаций области, за январь – август 2008 г. составила 15,5 тысячи рублей. По сравнению с аналогичным периодом 2007 г. она увеличилась на 25,8 %, а с учетом динамики потребительских цен на товары и услуги реальная заработная плата возросла на 9,1 %.

В 2009 г. реальные располагаемые доходы снизились на 11 %. Среднедушевые денежные доходы уменьшились на 0,7 % – до 12105 рублей в месяц. Реальная начисленная заработная плата снизилась на 15 %; размеры назначенных пенсий, напротив, выросли на 18 %.

Отраслевая дифференциация уровня заработной платы существенно не изменилась. Самые высокие зарплаты в 2009 г. выплачивались в металлургической, химической промышленности, в сфере государственного управления и социального страхования и превышали среднеобластной уровень на 80, 57 и 31 % соответственно. В то же время в сферах культуры, спорта и образования, сельского хозяйства заработная плата составляла 62 и 71 % среднеобластного уровня соответственно[24].

Анализ структуры формирования денежных доходов показывает, что для населения Вологодской области источником существования служит в основном заработная плата (рис. 1.3)[25].

Доля заработной платы в структуре доходов жителей области практически не меняется и составляет около 50 %. В период кризиса несколько вырос удельный вес доходов от предпринимательской деятельности, тогда как доля «других доходов» и прибыли от собственности сократилась. Заметно увеличилась также доля социальных выплат благодаря в основном увеличению пенсий и денежных компенсаций. В 2009 г. пенсии жителей региона увеличились на 35 %, что позволило улучшить их соотношение с размером средней заработной платы и величиной прожиточного минимума.

Рис. 1.3. Структура денежных доходов населения Вологодской области в 2000–2009 гг., в %

Постепенное увеличение среднего размера назначенных месячных пенсий прослеживается в области с 1995 г. Особенно важен тот факт, что впервые более чем за десять лет размер пенсий превысил величину ПМ (табл. 1.6).

Одним из индикаторов уровня жизни населения является прожиточный минимум, который определяет уровень потребления товаров и услуг, являющийся минимальным для обеспечения жизнедеятельности человека, и рассчитывается на основе потребительского бюджета, отражающего минимальные физиологические потребности человека в продовольственных и непродовольственных товарах и услугах.

Таблица 1.6. Средний размер назначенных месячных пенсий в Вологодской области в 1995–2009 гг.

В 2009 году в большинстве стран СНГ отмечалось повышение стоимости жизни, вызванное продолжающимся ростом цен на товары и услуги. Прожиточный минимум в Белоруссии, России и Украине вырос на 9–12 %, Казахстане – на 2 %, а в Молдове в связи со снижением цен на продукты питания он, напротив, уменьшился на 13 %[26]. Величина прожиточного минимума в Вологодской области по всем социально-демографическим группам населения также существенно выросла (табл. 1.7).

До 2008 г. размер среднедушевых денежных доходов и средней заработной платы почти в три раза превосходил прожиточный минимум, а среднемесячный размер пенсий даже не дотягивал до его уровня. В 2009 г. наметились положительные изменения: соотношение всех показателей с величиной прожиточного минимума значительно улучшилось. В целом по региону численность населения с доходами ниже прожиточного минимума выше, чем по стране (рис. 1.4).

Хотя до 2008 г. можно было отметить весьма положительную тенденцию к сокращению данной категории, в кризисный период ее представительство снова несколько возросло.

Таблица 1.7. Величина прожиточного минимума в Вологодской области в 1995–2009 гг.

Рис. 1.4. Численность населения в РФ и Вологодской области с доходами ниже величины прожиточного уровня в 2000–2009 гг., в %

Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели: стат. сб. / Росстат. – М., 2007. – С. 178–179.

Меры по улучшению качества жизни этой группы, принимаемые в странах СНГ, привели к сокращению ее доли в общей численности населения (табл. 1.8).

Таблица 1.8. Доля населения с доходами ниже прожиточного минимума в странах СНГ

В период с 2000 по 2009 г. в структуре потребительских расходов домашних хозяйств происходило увеличение доли расходов на покупку непродовольственных товаров и оплату услуг, а также снижение расходов на покупку алкогольных напитков. В 2009 г. по сравнению с 2008 г. произошло увеличение доли расходов на оплату продуктов питания (с 37 до 41 %) и услуг (с 21 до 24 %) при снижении доли расходов на покупку непродовольственных товаров с 40 до 33 % соответственно (табл. 1.9). Таким образом, в условиях сокращения доходов население вынуждено снижать расходы на покупку товаров, не относящихся к категории обязательных, и тратить свои денежные средства прежде всего на товары и услуги первой необходимости.

Доля расходов на продовольственные товары является критерием благосостояния семей: чем она ниже, тем выше уровень благосостояния. Таким образом, в благосостоянии домохозяйств Вологодской области в период с 1995 по 2008 г. обозначилась положительная тенденция, сменившаяся в 2008–2009 гг. негативной.

Таблица 1.9. Структура потребительских расходов домашних хозяйств Вологодской области в 1995–2009 гг.

(по материалам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств; в %)

В 2009 году сократился разрыв в уровне расходов на оплату услуг между 10-процентными группами населения с минимальными и максимальными располагаемыми ресурсами, составив 6,5 раза против 7,2 раза в 2008 году (рис. 1.5)[27].

Рис. 1.5. Структура потребительских расходов домашних хозяйств Вологодской области в 2009 г.

Тем не менее доля средств, затрачиваемых наименее обеспеченными жителями области на приобретение продовольственных товаров, составляет более половины их общего дохода.

В период кризиса структура питания населения области не претерпела значительных изменений (прил. 2, табл. 7). В расходах на покупку продуктов питания у наименее обеспеченного населения значительную долю занимали траты на покупку хлеба и хлебопродуктов (26 %), мясных и мясопродуктов (24 %), молока и молочных продуктов (13 %). В 10 %-ной группе наиболее обеспеченного населения предпочтение в приобретении продуктов отдавалось мясу и мясопродуктам (29 %), хлебу и хлебопродуктам (14 %), молоку и молочным продуктам (13 %). В сравнении с докризисным временем несколько снизилась калорийность потребленных продуктов (в 2009 г. – 2857 ккал в сутки на человека), хотя она и осталась выше уровня 1995 г. При этом ситуация с энергетической насыщенностью среднесуточного рациона продуктами животного происхождения практически не изменилась.

Существенное значение для характеристики уровня жизни имеет наличие предметов длительного пользования, позволяющее оценить уровень благосостояния населения по накопленному на протяжении ряда лет имуществу (прил. 2, табл. 8). Отметим, что к 2009 г. по сравнению с серединой 1990-х гг. в 4 раза возросло число аудиовизуальных устройств, в 2 раза – число автомобилей при одновременном сокращении количества мотоциклов и велосипедов. Число холодильников и стиральных машин, находящихся в пользовании населения, практически не изменилось. Существенно возросло число персональных компьютеров (с 3 в 2000 г. до 45 в 2009 г. на 100 домохозяйств) и мобильных телефонов (со 104 в 2005 г. до 208 в 2009 г. на 100 домохозяйств). В период кризиса число персональных компьютеров, мобильных телефонов, микроволновых печей и пылесосов продолжало увеличиваться.

Анализ самооценки материального положения, проведенный по методике Л. А. Беляевой, позволяет структурировать население Вологодской области по данному признаку. По результатам исследования в 2010 г. 9 % жителей вошли в группы «зажиточных» и «богатых», чуть больше трети являются «обеспеченными», 26 % – «необеспеченными». Примерно 1/4 населения отнесена к «бедным» и «нищим» (табл. 1.10). Таким образом, за период кризиса в регионе возросла доля самых нижних слоев – «бедных» и «нищих» (с 29 до 33 %) и «необеспеченных» (с 22 до 26 %). При этом на 2–3 % снизился удельный вес более благополучных категорий. В России в целом ситуация в период с 2006 по 2010 г. изменилась в благоприятную сторону.

Таблица 1.10. Самооценка материального уровня населения Вологодской области (2008, 2010 гг.), в %

В целом результаты исследований ИСЭРТ РАН подтверждают, что доход половины жителей региона удовлетворяет только их необходимые потребности[28]. Отметим также, что в группах с низким доходом («нищие», «бедные») преобладают женщины, в группе обеспеченного населения – мужчины. Материальное положение изменяется пропорционально возрасту населения: в категории «бедных и нищих» доля старшей возрастной группы составляет 3/4 от всей численности категории, в группах «зажиточных» и «богатых» – всего 1/5. Обратную ситуацию можно наблюдать в группе молодежи.

Итак, в 2009 г. существенно снизился показатель валового регионального продукта, характеризующего результаты экономической деятельности всех хозяйствующих субъектов региона (на 25 % в реальном выражении). Соответственно, индекс развития человеческого потенциала, на треть зависящий от показателя ВРП, также снизился (с 0,814 до 0,802). Концепция человеческого потенциала, играя центральную роль в современном экономическом анализе, дает новые возможности для изучения таких важнейших проблем жизнедеятельности общества, как экономический рост, распределение доходов, место и роль образования в общественном воспроизводстве, содержание процесса труда. Поэтому решение социальных проблем, сбалансированность основных компонентов жизнедеятельности человека – здоровья, образованности, уровня жизни – ускорило бы модернизацию России.

Глава 2. Социальная структура населения региона

2.1. Социально-территориальная идентификация населения

По мнению социологов, экономические, социокультурные и прочие современные вопросы служат основой для формирования идентификации населения. Идентификация – это динамическое, прижизненно формирующееся в ходе взаимодействия, социального сравнения и активного построения социальной реальности целостное образование, выступающее как система ключевых социальных элементов субъекта[29].

Согласно эмпирической схеме Н. Л. Ивановой (ведущий специалист в области социально-психологической идентификации) идентификация выполняет ряд функций: адаптационную – приспособление к новым условиям; ориентировочную – поиск своего места в социальном пространстве; структурную – придание определенности, упорядоченности «Я»; целевую – целеполагание, построение четкой модели поведения; экзистенциальную – осмысление человеком своей сущности, онтологическое прогнозирование. Базой для социально-территориального отождествления служат мотивации самозащиты, безопасности, ценностные ориентиры. Осмысление населением идентификации содействует самоопределению общности.

Сравнительно высокий уровень социально-территориальной идентификации населения обусловливает сплоченность общества, что во многом определяет успешное развитие территории, на которой оно проживает. Низкий уровень идентификации населения ведет к разобщенности и социально-территориальному расколу. В период нестабильности применимы различные пути развития, именно тогда вопросы идентификации людей обостряются. Это связано с тем, что социально-территориальная идентификация является изменчивой категорией и зависит от многих факторов, как объективных (доход, образование и др.), так и субъективных (личностная самоидентификация)[30].

По данным International Social Survey Program (в России в рамках ISSP опросы проводились в 1996 и 2004–2005 гг.), в Российской Федерации существует другая логика иерархии социально-территориальных идентичностей. Локальная и национальная идентичности являются практически равноценными, при этом локальная идентичность в России выражена гораздо слабее, чем практически во всех странах проведения опроса (табл. 2.1)[31]. А региональная идентичность является второстепенной как по отношению к локальной, так и национальной.

Кризисные явления повлияли на различные аспекты жизни. Снижение ее уровня заставило людей заново переосмыслить свою идентичность. Данные процессы протекали на фоне общероссийских тенденций снижения социально-территориальной идентичности. Так, согласно данным всероссийского мониторинга «Ценности и интересы россиян» интенсивность близости россиян, будь то личностная или профессиональная, имущественная или поселенческая, а также другие виды слоевой близости, ослабевает, утрачивая прежнюю силу. Примечательно, что общечеловеческая близость и близость с жителями бывших республик СССР возрастают, в то время как другие виды идентификационной близости снижаются[32]. Причиной этого является глобализация, которая стирает территориальные границы.

Таблица 2.1. Ощущение связанности со страной и другими социотерриториальными общностями у населения разных стран* (2003 г., N = 2383, % опрошенных)

Общество идет по пути развития индивидуализации, что также ведет к разобщению людей. Мировые социально-экономические и культурные веяния накладывают отпечаток на социально-территориальную идентификацию населения.

Рассмотрим социально-территориальную идентичность населения Вологодской области как позицию индивидов по отношению к жителям определенных территорий, эмоциональное или иное отождествление или противопоставление себя им, согласно чувству принадлежности к различным группам. Жители Вологодской области, отвечая на вопрос: «В какой мере Вы чувствуете свою близость или отдаленность («свое» – «чужое») с жителями различных типов мест?», выразили следующие чувства близости и отдаленности (рис. 2.1).

Примечания

1

Исследование осуществлено на основе типовой программы и методики, разработанной сотрудниками ЦИСИ ИФ РАН.

2

Опрос проводился в 2008 и 2010 гг. В выборке участвовали гг. Вологда, Череповец, а также Грязовецкий, Никольский, Тарногский, Великоустюгский, Бабаевский, Вожегодский, Кирилловский, Шекснинский районы. Объем выборочной совокупности составил 1500 человек. Репрезентативность выборки обеспечивается соблюдением следующих условий: пропорций между городским и сельским населением; пропорций между жителями населенных пунктов различных типов (сельские населенные пункты, малые и средние города); половозрастной структуры взрослого населения области. Ошибка выборки составляет 3 %.

3

Лапин Н. И., Беляева Л. А. Программа и типовой инструментарий «Социокультурный портрет региона России» (Модификация – 2010) / Рос. акад. наук, Ин-т философии. – М.: ИФ РАН, 2010. – С. 3; Социокультурный портрет региона России. Типовая программа и методика // Материалы конф. «Социокультурная карта России и перспективы развития российских регионов», г. Москва, 27 июня – 1 июля 2005 г. / под ред. Н. И. Лапина, Л. А. Беляевой. – М.: ИФ РАН, 2006. – 328 с.

4

Глобальный кризис, его российское преломление и реакция федеральных властей (размышления и оценки М. Ершова, С. Глазьева, Р. Гринберга и О. Дмитриевой) // Российский экономический журнал. – 2008. – № 9–10. – С. 3–16; Делягин М. Г. Антикризисная программа модернизации страны // Там же. – С. 25–34; Подсветова Т. В. Особенности современного финансово-экономического кризиса // Экономика и право. – 2009. – № 8.

5

Акаев А. А. Мировые финансово-экономические кризисы и глобальное латентное управление миром (основные тенденции современного мирового развития) // Мировые финансово-экономические кризисы и глобальное латентное управление миром: материалы научного семинара. – Вып. 3. – М.: Научный эксперт, 2011. – С. 6–77; Сулакшин С. С. Цикличность без мерности не бывает // Там же. – С. 158–161.

6

Дергунова Н. В., Волкова А. В. Динамика социокультурного развития Ульяновской области: 1991–2008 годы. – Ульяновск: УлГУ, 2009. – 180 с.

7

Социокультурный портрет региона. Типовая программа и методика [Текст] // Материалы конф. «Социокультурная карта России и перспективы развития российских регионов», г. Москва, 27 июня – 1 июля 2005 г. / под ред. Н. И. Лапина, Л. А. Беляевой. – М.: ИФ РАН, 2006. – С. 17.

8

Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Издательство политической литературы, 1992. – С. 219.

9

Темницкий А. Л. Исследовательские возможности категории «социокультурность» // Социология: 4М. – 2007. – № 24.– С. 88.

10

Доклад о развитии человека 2010. Реальное богатство народов: пути к развитию человека: пер. с англ. / ПРООН. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 25–26.

11

Доклад о развитии человека 2010. Реальное богатство народов: пути к развитию человека: пер. с англ. / ПРООН. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 143.

12

Доклад о развитии человеческого капитала в Российской Федерации – М.: ПРООН, 2004 (Приложение 1 к главе 6); Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте / сост. и ред. Н. И. Лапин, Л. А. Беляева. – М.: Academia, 2009 (Приложение 1, с. 792).

13

Социально-экономическое положение Вологодской области в 2010 г.: доклад / Вологдастат. – Вологда, 2011. – С. 7.

14

Промышленность Вологодской области: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2010. – С. 23.

15

Промышленность Вологодской области: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2010. – С. 7–20.

16

Дробышевский С., Синельников-Мурылев С., Соколов И. Эволюция бюджетной политики России в 2000-е годы: в поисках устойчивости национальной бюджетной системы // Вопросы экономики. – 2011. – № 1. – С. 7–8.

17

Поварова А. И. Трехлетний бюджет: ждать ли стабильности // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. – Вологда: ИСЭРТ РАН, 2011. – № 2 (14). – С. 21.

18

Поварова А. И. Формирование регионального бюджета в условиях кризиса // Там же. – 2010. – № 2 (10). – С. 89–101.

19

Общественная палата Вологодской области [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.op35.ru.

20

Костыгов Н. В. Вологодская область: антикризисная программа действий // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. – 2009. – № 1 (5). – С. 14–17; Иогман Л. Г. Антикризисный компонент регионального управления: состав и инструменты // Там же. – 2010. – № 1 (9). – С. 16–23.

21

Иогман Л. Г. О влиянии финансово-экономического кризиса в 2008–2009 гг. на экономику региона и перспективы ее развития в 2010–2011 гг. // Там же. – 2010. – № 2 (10). – С. 18–25.

22

Исследование проведено в марте 2009 года. Опрошено по 500 респондентов в каждой стране.

23

Россия, США и Европа: материальное благосостояние под ударом финансового кризиса (№ 63) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://nacfin.ru/novosti-i-analitika/press/press/single/10203.html

24

Труд и занятость в Вологодской области в 2005–2009 гг.: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2010. – С. 145.

25

Регионы России. Социально-экономические показатели: ст. сб. / Росстат. – М., 2007. – С. 165–166; Регионы России. Социально-экономические показатели: ст. сб. / Росстат. – М., 2009 – С. 176; Статистический ежегодник Вологодской области: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2007. – С. 89; Балансы доходов и расходов населения: стат. сб. / Вологдастат. – Вологда, 2010. – С. 8.

26

Материальные условия жизни населения в странах СНГ // Общество и экономика. – 2010. – № 10–11. – С. 250–251.

27

Доходы, расходы и потребление в домашних хозяйствах Вологодской области в 2009 году: стат. бюллетень / Вологдастат. – Вологда, 2010. – С. 9–10.

28

Костылева Л. В., Гулин К. А., Дубиничев Р. В. Социально-экономическое неравенство населения региона. – Вологда: Институт социально-экономического развития территорий РАН, 2009. – С. 43–44.

29

Иванова Н. Л. Профессиональная идентичность в социально-психологических исследованиях // Вопросы психологии. – 2008. – № 1. – С. 89–100.

30

Корепанов Г. С. Социальное воспроизводство региона: экономико-социологический анализ – Тюмень: Тюменский государственный университет, 2010. – С. 185.

31

Магун В. С., Магун А. С. Идентификация граждан со своей страной. Российские данные в контексте международных сравнений // Национально-гражданские идентичности и толерантность. Опыт России и Украины в период трансформации / отв. ред. Л. М. Дробижева и Е. И. Головаха. – Киев, 2007. – С. 220–240.

32

Лапин Н. И. Регион как поле социального самочувствия россиян и их отношения к институтам власти // Опыт апробации типовой методики «Социологический портрет региона»: сборник материалов Всероссийской научно-методической конференции. – Ч. II. – Тюмень: ТюмГУ, 2006. – С. 22.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.