Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)

ModernLib.Net / Зубкова Анастасия / Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2) - Чтение (стр. 12)
Автор: Зубкова Анастасия
Жанр:

 

 


      Я закатила глаза. Великолепно. Пресс-папье против пистолета. Конечно, мы не знаем, какой из Зямочки стрелок, но стало очень неуютно. Сейчас он нас обнаружит, и…
      Но, судя по всему, Зямочка не спешил нас обнаруживать. Он крался по кабинету, как заправский спецназовец, хотя даже мне было понятно, что спрятаться там негде. Зямочка тоже быстро это смекнул и в задумчивости встал у окна. Вот тут-то ему и пришла в голову эта идея: Зямочка засунул за пояс халата свой пистолет и рванул к тайнику. Бабуля едва уловимо пошевельнулась. Женя попытался закрыть Катерину своей грудью. Зямочка с треском стукнул по стене, стеллаж отъехал в сторону, и вся наша честная компания предстала перед ним.
      - Здрасте, - сказала я.
      - Глаз за глаз, - торжественно провозгласила бабуля, широко размахнулась и опустила пресс-папье на голову совершенно потрясенного Зямочки. Тот ахнул и осел на пол. Бедняга и не подозревал до сих пор, что в его тайник можно набить столько народу.
      - Ну? - рявкнула бабуля, пикируя на Зямочку, как коршун на зяблика, - говори, скотина, где тут у тебя «Автопортрет», и не думай, что после всего услышанного я буду с тобой нежна!
      Пока бабуля терзала оглоушенного Зямочку, а Катерина с Женей приходили в себя, у меня появилось время разглядеть получше место, где мы прятались. Вся стена тайника была утыкана ячейками с дверцами. Я открыла одну из них. Там кучкой лежали пластиковые карточки и какие-то бумаги. Я заглянула в следующую - белые слитки. Дальше обнаружились: пергаментный свиток, глиняная крынка, полная копеек екатерининских времен и маленький черный мешочек. С каким-то пугающим безразличием я заглянула туда, увидела бриллианты, и некоторое время тупо разглядывала лучших друзей девушек. Они совсем не впечатляли.
      - Где «Автопортрет»? - трясла Зямочку бабуля.
      - Выше, - простонал тот. Я взглянула выше - какие-то свертки, свертки…
      - За синим пакетом, - хрипел Зямочка, которого для ускорения мыслительного процесса бабуля принялась душить.
      Я взглянула еще выше. В очередной ячейке и, правда, лежал синий пакет. Не церемонясь, я отшвырнула его на середину комнаты (в нем что-то мелодично зазвенело), запустила руку поглубже и извлекла на свет свернутый в рулон холст, замотанный в целлофан.
      - Есть? - напряженно спросила бабуля, не отпуская Зямочкину шею.
      - Посмотрим, - бормотала я, распаковывая холст, - сейчас посмотрим… - Признаться, целлофан я раздирала с сильнейшим душевным трепетом. Уже двое суток мечтаю насладиться созерцанием волшебного лика художника Яичкина. С холста на меня смотрел кривой страшный мужик. Мне он показался прекраснее всех принцев на свете. Я издала победный клич и мельком показала холст бабуле.
      - Отлично, - кивнула та, - запаковывай обратно. - Зямочка, сейчас я тебя свяжу.
      Зямочка молчал и вращал глазами.
      - Женька, не стой столбом, - гаркнула бабуля, - помоги мне перенести его на кресло!
      Женя вышел из ступора, в котором он пребывал с момента появления в кабинете Зямочки, метнулся к бабуле, бодро подхватил босса (теперь, судя по всему, уже бывшего) под коленки и поволок его к столу. Если он и раздумывал над материями вроде «быть или не быть», то недолго, а когда Катерина положила ему на спину руку, то и вовсе бросил рефлексировать. Обожаю таких людей. Приняв один раз решение, они больше не возвращаются к нему, а действуют по намеченному плану. Жизнь у таких людей легка и понятна, они не крутятся в постели до четырех утра и не раздумывают, правильно ли они сделали, что съели на ночь килограмм оливье, два банана, четыре котлеты, сковородку макарон и брикет мороженого. Такие люди после всех этих подвигов ложатся и мгновенно засыпают как младенцы, потому что изначально доверяют своему выбору.
      Бабуля и прекрасный, не рефлексирующий Женя тем временем прикручивали Зямочку к его собственному креслу.
      - Женя, - прохрипел страдалец.
      - Да, Василий Геннадьевич, - сосредоточенно кивнул Женя, обматывая его руку скотчем.
      - Женя, - страшно закатил глаза Зямочка, - закопаю.
      - Закопаете, - вздохнул Женя.
      - Ну, ты тут мне еще нашего парня попугай, - возмутилась бабуля, приматывая к креслу вторую Зямочкину руку.
      - Еще два часа назад, - вздохнул Зямочка, - он был моим парнем.
      - Ну, - наклонилась к нему бабуля, отгрызая скотч зубами, - мы к тебе в гости не напрашивались, сам позвал - сам и расхлебывай.
      - Машка, - выдохнул Зямочка, - и тебя закопаю, и девок твоих, - он нехорошо покосился на нас с Катериной.
      - Утрешься, - хмыкнула бабуля и одним движением залепила Зямочке рот остатками скотча.
      Дальше Зямочка еще что-то мычал, но мы уже не обращали на него никакого внимания. Аккуратно вернули на место стеллаж, скрыв тайник (мало ли что придет в голову его ребятам, когда они увидят так удачно по случаю связанного босса, сидящего посреди россыпи всяких богатств), и плотно захлопнули за собой дверь.
       Глава двадцать четвертая, в которой любители йоги обретают тренеров, а собаки лишаются обеда
      Свобода! Вот теперь уже почти настоящая, если, конечно, забыть о собаках.
      А забывать о них не следовало, потому что надо было еще как-то выбраться отсюда. Пока мы галопом скакали через невероятный Зямочкин дом, Женя сообщил нам, что собак четыре штуки, и жрут они все, от фарфора до гвоздей. Так что мы решили проявить благоразумие и не рваться совершить подвиг.
      - Не стану разыгрывать из себя дедушку Дурова, - сказала бабуля, когда мы пристроились в каком-то закутке и устроили короткое совещание, - с животными у меня нет никакого взаимопонимания.
      - Да эту свору никто особо не понимает, Марья Степановна, - успокоил бабулю Женя, - дурные они какие-то.
      - Прекрасно, - вздохнула бабуля и глубоко задумалась.
      Ситуация складывалась, и правда, не особо радужная. По словам Жени четырех питбулей выпускали пасторально пастись в окрестностях Зямочкиного дома в одиннадцать вечера, а около восьми их отлавливал некий Колька. Колька был для питбулей единственным авторитетом в доме, а потому кроме него никто не рисковал завести с ними дружбу.
      - А Зямочка? - задумчиво проговорила бабуля.
      - Василий Геннадьевич собак не любит, - заверил нас Женя. Мы вздохнули и помолчали.
      - Жаль, - загрустила она, - я рассчитывала выкатить Зямочку в самую гущу его любимцев и отступать с прикрытием.
      Я на секунду представила себе Зямочку, катящегося по двору в офисном кресле на колесиках, обмотанного скотчем и мычащего что-то нечленораздельное, а вокруг него с восторгом скачут собачки.
      - Кормит собак Колька? - подала голос Катерина, которая уже удобно расположилась на каких-то мешках и бросала оттуда на Женю страстные взгляды.
      - В смысле? - не понял Женя, всецело увлеченный Катериниными формами.
      - Ну, - начала объяснять Катерина, - может быть, устроить им внеплановое кормление?
      - И потихоньку слиться… - закончила бабуля, воодушевляясь, - а наш доблестный Женя пока отвлечет парней беседой. Хотя… - бабуля снова задумалась и замолчала.
      - Что? - дрожащим голосом спросил Женя, который, судя по всему, не особо надеялся на свою светскость.
      - Парней буду отвлекать я, - постановила бабуля, - а ты, Женечка, займешься собаками.
      Осененная внезапной мыслью, она пошарила взглядом по складу, разворошила ближайшую коробку, отыскала в ней пачку бумаги, отсчитала себе четыре листа и свернула их в трубочку.
      - Вперед, мои дорогие, - объявила бабуля.
      На том и порешили. Женя отправился на кухню за едой, а мы поплелись за бабулей в каморку, где сидели любители животных.
      - Братцы, - с места в карьер начала бабуля, распахивая ногой дверь к парням, - нелегко же вас тут было отыскать.
      Братцы (в количестве трех человек) оторвались от экрана крохотного телевизора, где футболисты в брутальных трусах по колено валились в кучу малу, и разом полезли за оружием. За их спинами мерцали экраны наружного наблюдения.
      - Полегче, парни, - замахала руками бабуля, - Василий Геннадьевич говорил, что вы обрадуетесь, когда меня увидите.
      - Это еще почему? - спросил невысокий белобрысый тип в майке с изображением рыбьего скелета.
      - Ну, Василий Геннадьевич поведал мне, - задушевно начала бабуля, - что в данный момент решается систематизировать ваши беспорядочные походы в сауны и качалки и выписать вам абонемент в фитнесс-центр. Так?
      - Че? - нахмурились парни, но оружие отложили.
      - Са-у-на, - по слогам проговорила бабуля, - ка-ча-лка - бесплатно, но в одном месте и по часам. Совершенно безвозмездно. Понятно?
      Парни расцвели улыбками.
      - Теперь разрешите представиться, - разулыбалась в ответ бабуля, - меня зовут Марья Степановна, начальник отдела по работе с клиентами финтесс-центра «Зе футур». Это, - бабуля кивнула на нас с Катериной, - наши старшие тренеры, Галина и Екатерина.
      Не знаю, в каком помешательстве можно предположить, что я являюсь старшим тренером хоть по одному из известных человечеству видов спорта, но парни сожрали и это вранье. Я постаралась выпрямить спину и втянуть живот.
      - Я бы на йогу хотел ходить, - заговорил пухлый плечистый парень с роскошными кудрями, - йога туда входит?
      - Разумеется - теперь вся братва йогой занимается, - серьезно покивала бабуля, - у Папы все ребята давно на йогу ходят - два раза в неделю, по средам и субботам.
      - А можно по воскресеньям? - зарделся краской пухлый тип.
      - Думаю, мы пойдем вам навстречу, - подключилась к бабуле Катерина. - Но заниматься придется в более сильной группе. Какой у вас уровень подготовки? - строго спросила она пухлого.
      - Я пока только по книжке занимался, - покраснел тот.
      - Плохо, - посуровела Катерина, - очень плохо. Девяносто процентов, занимавшихся по книжке, неверно принимают позу «летящая собака», а это азы.
      - Я совсем недолго занимался, - разволновался будущий йог, - всего две недели.
      - Думаю, - Катерина строго оглядела беднягу с головы до ног, - мы займемся вашим случаем.
      Краем глаза я взглянула на экраны внешнего наблюдения и обмерла. В кадр вбежал Женя, размахивая большим куском мяса, и исчез из поля зрения. Через секунду появились собаки, промелькнули их поджарые зады, и снова наступило спокойствие. Я осторожно перевела дух. Кажется, кроме меня никто этого не заметил.
      - Вот, - бабуля тем временем раздавала парням прихваченные со склада листы бумаги, - сейчас каждый из вас заполнит короткую анкету. Ручки у вас есть?
      Парни начали лихорадочно шарить по своей каморке, переворачивая все вверх дном. В конце концов, ручки отыскались.
      - А можно карандашом? - спросил белобрысый. Бабуля выдержала шекспировскую паузу. На одном из экранов Женя, беззвучно открывая рот, пытался залезть на дерево. Один из песиков подпрыгнул и кровожадно повис у него на заду.
      - Можно, - кивнула бабуля после недолгих раздумий, - пока вашу анкету мы рассмотрим и в таком виде, но для архива вам надо будет переписать ее ручкой. Итак, все готовы?
      - Все, - покивали парни.
      - Начнем, - сложила руки на груди бабуля, - пункт первый. Имя, отчество, фамилия. Написали? Далее, пункт второй - год и месяц рождения. Пункт третий - адрес прописки и адрес фактического проживания. Телефон - непременно действующий.
      Парни сосредоточенно писали. Холодея, я покосилась на один из экранов. Жени не было видно. Только я хотела вздохнуть с облегчением, как наш кинолог выскочил на лужайку и принялся бегать по ней, выделывая замысловатые па. За ним по пятам скакали собаки. Все это походило на сцену из немой комедии, не хватало только забористой музыки.
      - Какие болезни перенесли в детстве, - монотонно вещала бабуля, - перечислить все прививки. Перечислить простудные заболевания, перенесенные за последние полгода.
      - Полгода - это сколько? - тихо спросил белобрысый. Казалось, он находился в глубоком трансе.
      - Шесть месяцев, - терпеливо просветила его бабуля, - перечислите виды спорта, которыми занимались. Перечислите виды спорта, которыми вы собираетесь заниматься в нашем центре.
      Женя изловчился и зашвырнул мясо куда-то далеко за пределы видения экрана. Собаки рванули туда. Женя замер, переводя дух.
      - Дата и подпись, - подвела черту бабуля, искоса наблюдая за Жениным героизмом. - Где у вас тут выход?
      - Не положено! - сразу встал в стойку пухлый.
      - Очень надо, - фыркнула бабуля, - у меня еще долгий разговор с Василием Геннадьевичем, контракт пока не подписан, анкеты не проанализированы. Вторую часть анкет будете писать сейчас, или после первого занятия? - снова принялась вводить в гипноз парней бабуля.
      - Нет, - замахали они руками, - после первого занятия.
      - Тогда сдавайте анкеты, - проговорила бабуля голосом моей учительницы младших классов, - и всего вам доброго.
      - До встречи, - вставила Катерина, - а вы, - обернулась она к пухлому любителю йоги, - бросьте самостоятельные упражнения, до добра это не доведет. И ждем вас на первом занятии в следующую среду.
      - Хорошо, - кивнул тот, - можно вместо коврика взять туристическую пенку?
      - Можно, - великодушно разрешила Катерина, и мы поспешили откланяться.
       Приложение № 24. Анкета пухлого любителя йоги
       1. Имя и отчество. Колян Колотыркин
       2. Год и месяц рождения. 1984, октябрь
       3. Адрес прописки. У мамки
       4. Адрес фактического проживания. У мамки
       5. Телефон - непременно действующий. 222-34-56
       6. Какие болезни перенесли в детстве. Отчим по голове двинул лопатой, потому что мы с пацанами всю клубнику потоптали и морковь повыдергали, долго потом лежал и болел, шрам на голове два (2) см
       7. Перечислить все привилки. (длинный мучительный прочерк, судя по всему парень плохо расслышал слово «прививки», а переспросить суровую бабулю о таинственных «привилках» не решился)
       8. Перечислить простудные заболевания, перенесенные за последние полгода. Сопли
       9. Дата и подпись. (отсутствуют - тоже, по-видимому, не успел)
       Глава двадцать четвертая, в которой любители йоги обретают тренеров, а собаки лишаются обеда (окончание)
      До первого поворота мы шли степенным шагом, но как только оказались в другом коридоре, припустили великолепным аллюром. Там нас и перехватил Женя. После встречи с собаками выглядел он неважнецки: весь грязный, помятый, на щеке у него красовалась здоровая ссадина, а джинсы на заду - порваны. Впрочем, Женя ни капли не расстраивался, а, напротив, лучился оптимизмом.
      - Марья Степановна, - отрапортовал он, - собак я запер, все чисто. Я валю с вами, потому что утром парни отвяжут Василия Геннадьевича, а меня закатают в бетон.
      Мы не были против. Хорошего человека - в бетон, где же это видано!
       Глава двадцать пятая, в которой я хвастаюсь дружбой с Шурочкой и нежусь в постели
      Когда я проснулась, на улице было уже светло. За ночь ударил крепкий морозец, и утро выдалось солнечное и ясное. Я сладко потянулась (приятно захрустели крахмальные простыни) и полежала немного с закрытыми глазами, припоминая события прошедшей ночи.
      После того, как мы потолковали с любителями спорта, а Женя запер собак, все пошло как по маслу. Бабуля рванула в Зямочкин гараж и обнаружила там свою «Волгу». Наследника империи Гену все-таки от заднего сидения отвязали, но, судя по ошметкам скотча, получилось это у них с трудом. Мы загрузились, бабуля дала по газам, и на всех парах мы вырвались из лап коварного Зямочки, причем, с солидным прибытком (если так можно назвать «Автопортрет» художника Яичкина). Оказалось, что Зямочкина резиденция находилась неподалеку от Химок, в небольшом коттеджном поселке по Ленинградке.
      Так что до Колобовского переулка по ночным дорогам бабуля домчала за полчаса. Там бабуля лихо припарковалась у небольшого особнячка, взбежала по лестнице и долго звонила в дверь. Когда ей открыли, маленькая стройная блондинка в выглаженной форме и белоснежной наколке (тут царил культ чистоты) чуть в обморок не грохнулась.
      - Лариска, не стой столбом, - пробасила бабуля, кличь Шурочку и готовь ванну. Лариска всплеснула руками и убежала. Так мы были спасены.
      Решение не появляться дома, а найти какое-нибудь безопасное место было принято быстро. По нашим примерным подсчетам, Зямочку развяжут к утру, а еще через полчаса тот вгрызется в нас, как бойцовый пес, так что Шурочкино заведение подходило нам идеально.
      Тут надо подробнее рассказать о Шурочке. Это была лучшая бабулина подруга, великолепная Мадам, редкостных душевных качеств женщина. В миру дневном, солнечном и ясном она звалась Александрой Николаевной, заведовала кафедрой психиатрии в одном из медицинских институтов, и в научных кругах считалась медицинским светилом. В ночную же пору Шурочка превращалась во идейную вдохновительницу и владелицу уникального заведения. На службе у Шурочки состояло несколько девушек, ярких, лучистых красавиц, в обязанности которых входило любить, понимать и всячески оберегать Шурочкиных клиентов. Всякие недобрые завистники называли Шурочку держательницей публичного дома, но это нехорошие люди, которых к Шурочке и на порог не пускали. Правильные же люди знали, что у Шурочки они получат все, чего желает их исстрадавшаяся душа, и Шурочкины девочки тут были приятной, но не главной составляющей.
       Приложение № 25. Краткий список услуг, которые может получить благодарный клиент в Шурочкином заведении
       1. Уютный номер любого уровня на любой срок
       2. Серию оздоровительных процедур (включая тренажеры, сауну и бассейн)
       3. Банковские ячейки
       4. Общение с красавицами
       5. Ресторанную пищу
       6. Зал для переговоров
       7. Охрану
       8. Информационные услуги
       Глава двадцать пятая, в которой я хвастаюсь дружбой с Шурочкой и нежусь в постели (окончание)
      Хозяйственной стороной Шурочкиных дел правила Лариса. Маленькая, с внимательными голубыми глазами, с фунтиком блондинистых волос на затылке, она железной рукой заправляла штатом прачек, уборщиц, поваров, горничных, официанток и бухгалтеров. К бабуле Лариска относилась с любовью и священным ужасом, и постоянно пыталась ее подкормить.
      С бабушкой Шурочка познакомилась еще в студенческие годы. Когда-то в далекой молодости бабуля выручила Шурочку из затруднительного положения: парой коротких ударов усмирила не в меру разбушевавшегося Шурочкиного возлюбленного, и с тех пор барышни спаялись намертво. Теперь обеим было уже слегка за 70, но что Шурочка, что бабуля словно знали секрет вечной молодости - глядя на них, любой мог только позавидовать. При этом задушевные подруги каким-то чудом умудрялись не афишировать свою дружбу, так, что даже Евгений Карлович, узнав об этом факте, был поражен в самое сердце.
      Ну и про меня. Лично я знакома с Шурочкой с детства, и мы с ней нежно дружим. Кажется, я торчала у нее с пеленок. Лариска пыталась привить мне элементарные хозяйственные навыки (с переменным успехом, но готовить я все-таки научилась), а Шурочка часами возилась со мной, читала мне книжки, учила меня рисовать и клеить рождественских ангелов на елку. Так что у Шурочки мы всегда были желанными гостями.
      Выслушав основные вехи наших похождений, Шурочка чуть с ума не сошла. Размахивала руками, звонко гремя множеством браслетов, в изобилии нанизанных на тонкие запястья, топала маленькими ногами на фантастических шпильках и сдержанно ругалась. Нас тут же распределили по крохотным комнаткам под самой крышей, предназначавшимся для морально и физически измотанных клиентов (просыпаешься, глядишь в высокие мансардные окна и покой воцаряется в твоей душе). Предварительно Шурочка в обязательном порядке прогнала нас через массажный кабинет, где пышная рыжеволосая девица завернула нас в крендель, а развернула обратно уже совсем другими людьми, на полчаса закрыла нас в сауне и заявила, что ничего не желает слушать, пока мы не выспимся и не придем в себя.
      Мы ни капли не возражали. Единственное, на что в тот момент хватило меня - это коротко припасть к Шурочкиной груди и невнятно пробормотать, что «я, кажется, немножечко устала». Если, конечно, этой сдержанной фразой может хоть как-то выразить свое состояние человек, которого истязали нечеловеческой работой, потом на время лишили мужа, после заставили читать тетради Евгения Карловича, затем погнали на стрелку, на которой траванули хлороформом, полдня продержали в темном подвале и до полусмерти напугали пистолетом и собаками.
      Женя, кстати, долго рвался занять одну с Катериной комнату, но был деликатно отправлен в отдельный номер, сник и закрылся изнутри на ключ (побоялся, что за ночь к нему вероломно ворвется кто-нибудь другой?).
      Я еще некоторое время понаблюдала, как солнечный зайчик дрожит на оранжевой стене, потом подскочила, протанцевала по светлому пушистому ковру до ванной и залегла там на сорок минут. Вытерлась, завернулась в халат и пробежала по коридору с соседний номер к Катерине. Ее комната была выдержана в голубых тонах и тоже залита солнцем.
      Катерина величественно дрыхла, завернувшись с головой в одеяло. Я легонько подергала ее за ногу.
      - Отвали, - прогундосила она.
      - Вставай.
      - Отвали, - повторила подруга, - я и так из-за вас уже третий день на работу не хожу, так что считай, я на грани увольнения.
      - Ты никогда на работу не ходишь, - ответила я и снова потянула Катерину на ногу, - вылезай.
      - Не вылезу, я страдаю, - ответила Катерина. - Как там мои девочки без меня вкалывают?
      - Вернешься через пару дней и жди повышения, - я рывком сдернула с Катерины одеяло, смяла его и отшвырнула в угол, - и за что только они тебя там так ценят? Ты же на работу почти не ходишь!
      - Ну, милая моя, - пожала плечами Катерина, садясь на постели, - стары мы с тобой уже, чтобы вкалывать! Это в двадцать лет, - она оглушительно зевнула и спустила ноги на пол, покрытый пушистым голубым ковром, - можно совершать трудовые подвиги и сидеть на копеечных зарплатах, а на пороге тридцатника давно пора на начальственный покой.
      - Поздравляю, - порадовалась я за подругу, - а я как была автором - так им всю жизнь и просижу.
      - Мало стараешься, - отрезала Катерина и скрылась в ванной.
      - Подожди! - я побежала за ней, - объясни, как ты уговорила Женю нам помогать?
      - Ты знаешь, - раздался задумчивый Катеринин голос из-за душевой занавески, - а я его совсем и не уговаривала.
      - В смысле? - опешила я, пристраиваясь на плетеном кресле, стоявшим рядом с вешалкой для полотенец, - как это - «не уговаривала»?
      - А так - не уговаривала - и все, - развеселилась Катерина, - он отвел меня в какой-то закуток, смотрит так и молчит, ну, а я смотрю на него презрительно и тоже молчу. А потом он вдруг и говорит: «А что это ваши девушки в подвале сидят? Давай, - говорит, - я их сейчас оттуда выпущу».
      - Дела, - протянула я, - мне казалось, ты там все по науке сделала.
      - А я по науке и сделала, - выглянула Катерина за зубной щеткой. - «Иди, говорю, в задницу, козел волосатый, ненавижу, - говорю, - всю вашу подлую породу». И после этого он мне сразу ключи дал. Я побежала за вами - смотрю, а он побежал за мной и смотрит…
      - Как смотрит? - спросила я, захваченная Катерининым рассказом.
      - А вот так, - снова выглянула из-за своей занавески Катерина и страшно выпучила глаза.
      - Может, у него болело что-нибудь? - предложила я.
      - Да, - провозгласила Катерина, - его исстрадавшееся сердце! - и запела: - «И даже пень, в весенний день березкой сно-ва стать меч-та-ет».
      - Певица, - махнула я рукой на Катерину, вышла в комнату и обнаружила там бабулю. Она была свежа, подтянута, облачена в Шурочкины цветастые разлетающиеся наряды (благо, фигуры у них почти одинаковые, разве что бабуля чуть повыше) и готова к свершениям.
      - Детка, - объявила бабуля, - дай я тебя обниму.
      Я сделала шаг вперед и оказалась в железных бабулиных объятиях. Сверху, через высокие окна на нас лился свет сумасшедшего зимнего солнца, где-то сквозь ажурные рамы просвечивал кусочек ослепительно-голубого неба, хотелось плакать от радости и облегчения.
      - Катенька, - гаркнула поверх меня бабуля.
      - Да, Марья Степановна, - отозвалась Катерина и выключила воду.
      - Ты умница! И ты, детка, умница, - обратилась она ко мне, - золотая голова! Мы с Шурочкой уже связались с нашими бандитами и заверили их, что днем «Автопортрет» окажется у них.
      - Бабуля, - заголосила я, - узников-то наших наконец выпустят?
      - Выпустят, - кивнула бабуля, - в кратчайшие сроки. Евгений Карлович, кажется, продолбал им всю голову, и они теперь его любят. А мужик твой приумножил семейный бюджет.
      - В смысле? - опешила я, представляя, как Пашка тырит у злодеев что-то ценное и складывает в своей комнате в аккуратную кучку - мой муж очень, очень аккуратный человек.
      - В смысле, что он поднял им там компьютерную сеть, которую никто не мог поднять полтора года, и они счастливы, как дети.
      - Кто у вас там что поднял? - поинтересовалась Катерина, выходя из ванной, замотавшись в огромное полотенце.
      - Пашка отремонтировал бандитам компы, - пропела я, - а через несколько часов мы увидим их!
      - Ура, - сдержанно порадовалась Катерина, - как говорится, у них с собой было. То есть, я имею в виду, где мой Женя?
      - Сидит у себя в комнате, Лариска выманивает его оттуда завтраком, - пробасила бабуля, - одевайтесь и тоже марш есть, а то Лариска меня загрызет.
      Дверь Катерининой комнаты отворилась, и в нее вошла Шурочка. Она была одета в темно-синее кимоно с белыми журавлями, в котором обычно разгуливала до обеда, проверяя бухгалтерию своего заведения. Шурочка прошлась по комнате, легко присела на кровать и принялась долго, тягостно молчать. Мы тоже замолчали. Невооруженным глазом было видно, что Шурочка пришла без добрых вестей.
      - Ну что, Шурка, - бодро начала бабуля, - хочешь полюбоваться на нашего Яичкина, ради которого мы чуть не лишились молодых жизней?
      - Девочки, - осторожно проговорила Шурочка, - а когда вы осматривали этот холст, вам не показалось, что он несколько… э-э-э… странный?
      - Шурка, кончай воду мутить, - возмутилась бабуля, - староват наш Яичкин, но до чего ж хорош!
      - Мусенька, - вздохнула Шурочка, - я, конечно, не знаток подобных вещей, но, боюсь, это совсем не Яичкин.
      - А кто? - часто заморгала Катерина. Бабуля хотела что-то сказать, но передумала и хмуро замолчала, прекрасно зная, что Шурочка зря слов на ветер не бросает.
      - Жду вас в своем кабинете, а пока я поместила этот холст в сейф, - сообщила Шурочка, дрогнувшим голосом.
      - Все так серьезно? - бесстрастно спросила бабуля.
      - Кажется, да, - кивнула Шурочка, и ее огромные серьги закачались в такт, - хотя, будем надеяться, что я зря подняла панику и все будет в порядке.
      Но, как я уже говорила, Шурочка была не из тех, кто просто так сотрясает воздух. Все было не в порядке. Совсем не в порядке.
       Глава двадцать шестая, в которой бабуля ругает мои литературные пристрастия, а Зямочку подозревают в бостонском акценте
      - Рембрандт? Детка, как, каким идиотическим способом ты умудрилась вывести нас на Рембрандта? Ты хоть понимаешь, кто это такой?!
      Я вжала голову в плечи. Все и так прекрасно помнили, каким образом я смогла вывести их на Рембрандта, чей «Автопортрет» в данный момент покоился у Шурочки в сейфе.
      - Ну, т-такой Рембрандт, - сглотнув, подала голос я, - художник… Голландский…
      Шурочка, Катерина и Женя смотрели на меня с сочувствием. Запуталось все невероятно.
      Пока мы с Катериной одевались, бабуля с Шурочкой сбежали в кабинет. В миг одевшись, мы спустились по широкой лестнице и ввалились в святая святых. Там все сияло и лучилось. Из огромного окна Шурочкиного кабинета лились потоки яростного зимнего солнца, и большая комната утопала в желтом свете. Все было ярко, прозрачно и извилисто: гнутые ножки столиков, замысловатой формы рамы картин, висящих на теплых оранжевых стенах, восточные подушки на диване, монитор компьютера на длинной ноге, перьевые ручки в дорогущем письменном приборе и батики с индийскими храмовыми танцовщицами.
      Бабуля с Шурочкой пребывали в мрачных раздумьях. Они растянули наш холст на подрамнике и внимательно разглядывали его. Оттуда на нас выплывал из темноты пожилой дядька с круглой потерянной физиономией, в белой шапочке, весь кривой, чахлый и очень грустный.
      - Т-вою мать, - процедила бабуля, - это невозможно. Потом, дорогая, ты же не искусствовед.
      - Я не искусствовед, - согласилась Шурочка, - а жаль. Но мы обе видим эту подпись.
      - Но это - нереально, - потерянно бормотала бабуля.
      - Как видишь, все очень похоже на правду, - говорила Шурочка, - к тому же, я показала тебе альбом - один к одному.
      - Черт, вот негодяи, - ругалась бабуля, разглядывая холст внимательней, - вырезали прямо из рамы.
      - Варварство, но это еще один плюс в пользу моей догадки, - вздыхала Шурочка.
      - Дорогая, - шептала бабуля, - как это, - она махнула в сторону подрамника, - могло попасть в Россию, да еще к Зямочке?
      - В чем, в конце концов, дело? - завопила я.
      - Дело в том, детка, - медленно и страшно повернулась ко мне бабуля, - что мне очень интересно, какие книги ты прочитала за последний месяц.
      - К-какие книги? - испуганно прошептала я и попятилась.
      - Перечисляй, - зарычала бабуля, и я быстро затараторила:
      - «Гиппопотам» Фрая, перечитывала «Москву и москвичей» Гиляровского, м-м-м… э-э-э-э… ну и этот, как его там… А! «Код Да Винчи» - посмотрела кино и к-кни… жку, - бабулина улыбка начала медленно превращаться в оскал, - п-рочитала, - неуверенно закончила я.
      - Шурка, гони пять рублей, я так и знала, - демонически захохотала бабуля.
      - У меня с собой нет, Муся, - сдержанно проговорила Шурочка. - Отстань от девочки, ты же и сама на это повелась.
      - Да! - продолжала хохотать бабуля, и краем глаза я увидела, как Катерина начала медленно отходить от меня в сторону, - и я, старая дура, повелась, но слышала бы ты, дорогая, как моя внучка была убедительна! Двенадцатый аркан Таро! «Повешенный»! Двенадцать тетрадей! Три года!

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16