Хрономастер

— Уж можно не сомневаться, — согласилась Коломбина. — Думаю, нужно будет забрать тебя отсюда, когда мы соберемся домой.

Руфь нахмурилась:

— А ваш корабль вместит в себя всех остальных и их семьи?

— Ну нет, — ответила Коломбина. — И воспользоваться цифровым хранилищем мы не сможем.

— В таком случае нам придется остаться и надеяться, что Двистор обвинит во всем одного Рене Корду, — сказала Руфь. — Думаю, так оно и будет, а поскольку ты позаботилась о том, что весь остальной гарем погружен в стасис, никто не узнает, о чем мы с тобой разговаривали.

ПЦП молча подпрыгнула на месте, потому что даже огромный мозг мощного компьютера не сумел отыскать подходящего ответа. Если убить Двистора, его распоряжение останется в силе. Нельзя же прикончить всех его слуг — ведь неизвестно, кто получил страшный, жестокий приказ расправиться с девушками и их родными.

Казалось, Руфь не испытывает бессмысленной жалости к себе и своим подругам по несчастью. Изящные пальцы двигались уверенно и умело, когда она проверяла каждую рану и царапину, стараясь убедиться в том, что туда не попала инфекция или яд. Курс обучения на ветеринара явно включал в себя умение пользоваться звуковой кожной иглой, потому что девушка ловко зашила самые серьезные из ран Рене.

Пока она занималась своим делом, Корда время от времени начинал метаться, но из-за потери крови и благодаря снотворному в основном лежал тихо. Иногда что-то бормотал про лузы и шары. Один раз очень отчетливо попросил мел.

— Теперь он быстро поправится, — сказала Руфь, сделав ему последний укол. — Я ввела препарат, стимулирующий образование крови, новая кровь растворит остатки яда в организме. Сколько еще у вас есть времени?

Коломбина проверила счетчик.

— Ого! У нас с Рене на каждого — меньше часа. У остальных — чуть больше. Поскольку я отключила их темпоральные поля, время не тратилось.

— Корде понадобится около часа, чтобы прийти в себя, — сказала Руфь. — Я думаю, Тико и Мириам должны вернуться на корабль, а вы возьмите их время.

ПЦП нахмурилась бы, если бы могла.

— Видимо, нам всем следует вернуться, — проговорила Коломбина. — Рене там поправится, и, ну.., если Мириам… Тико будет совсем плох.

— В обычных обстоятельствах я бы с тобой согласилась, — заявила Руфь, — но я не успела тебе кое-что сказать. Шейх получил сообщение примерно за день до вашего появления — точно не знаю, поскольку к тому моменту наша вселенная уже была в стасисе. Двистор, однако, разбудил гарем, чтобы мы его развлекали, пока он решает, что следует сделать, и я присутствовала, когда послание прибыло.

Его доставила почтовая ракета, снабженная темпоральным полем. Это было личное послание — для Двистора. Мне кажется, кто-то должен прилететь на Аравию — а любой союзник Двистора вряд ли окажется и вашим другом тоже.

Коломбина согласилась. Оставив Корду приходить в себя, она взяла в рот веревку и, тщательно рассчитав расстояние, прикоснулась к Тико своим темпоральным полем. Когда дипломат ожил, она оттащила его подальше от Мириам и Слайва.

— Ничего нового уже не произойдет, — терпеливо принялась объяснять Коломбина. — Если только ты не начнешь снова двигаться и не лишишь Мириам последней надежды остаться в живых. А теперь говори, ты готов меня выслушать?

Тико вытер слезы, тяжело вздохнул и кивнул.

— Я внимаю, электронный бесенок, — сказал молодой человек, предпринимая безнадежную попытку вернуть свое прежнее красноречие.

— Хорошо. У тебя осталась волшебная вода?

— Осталась. — Тико похлопал по фляге у себя на поясе.

Тон ПЦП не допускал никаких возражений.

— В таком случае ты сделаешь вот что. Мы вытащим Мириам из-под Слайва. Если мы будем двигаться достаточно быстро, то справимся с нашей задачей, не активируя паука полностью. Затем я дам ей дозу противоядия. На этот раз яд вряд ли успел проникнуть в организм, прежде чем Мириам погрузилась в стасис. Надеюсь, противоядие еще больше замедлит его действие.

Ты оставишь весь запас, кроме одной фляги консервированного времени, здесь, сделаешь глоток воды и отправишься с Мириам на борт «Коломбины». Там я, возможно, смогу тебе помочь. Если нет, я объясню, как поместить Мириам в цифровое хранилище. Думаю, что, когда мы покинем пределы Аравии, яд Слайва потеряет часть своей силы — его эффективность наверняка зависит от особых физических условий вашей вселенной. Ты все понял?

Тико, на лице у которого застыло изумление, кивнул. Как и самого Корду, Коломбину было легко недооценить. Ее насмешливая игривая манера частенько заставляла людей забывать, что она, в конце концов, сложнейший компьютер, способный управлять звездным кораблем.

— Я все понял и повинуюсь, — ответил молодой человек. — Только позволь задать тебе один вопрос. Ты говоришь, что поможешь мне вылечить Мириам. Ты ведь не собираешься бросить тут Рене?

ПЦП фыркнула:

— Я могу находиться сразу в нескольких местах, Тико. Пока мы тут разбирались со своими проблемами, я одновременно играла в секхет с Арабу. В мои намерения не входит бросать босса. Если ситуация здесь осложнится, я просто отключусь от вас и сосредоточу все силы на решении новой задачи.

— В таком случае я согласен на твой план, — кивнул Тико. — И буду молиться Аллаху, чтобы он сохранил жизнь моей любимой.

Им удалось вытащить Мириам из-под Слайва без происшествий. Хотя девушка явно страдала от кошмаров, она все еще была жива.

Тико поспешил с ней на руках на борт «Коломбины», и как раз в этот момент Корда начал приходить в себя после снотворного, которое ему дала Руфь.

Он сделал несколько глотков воды, а Коломбина представила его Руфи и рассказала о том, как разворачивались события, пока он был без сознания. Когда она закончила, Корда вздохнул и приподнялся на одном локте:

— Теперь, значит, остается лишь отыскать ключ от этого мира и вывести Аравию из стасиса.

— Волшебной воды хватит на то, чтобы вернуться на «Коломбину», как только мы все сделаем, — сообщила ему ПЦП. — И тогда нам не придется снова иметь дело с Двистором.

— Отлично, — похвалил ее Корда. — Знаешь, что-то я никак не могу понять, где следует искать ключ. Определитель направления утверждает, будто он здесь, но я его нигде не вижу. Твои радары не обнаружили ничего под землей?

— Ничего особенного, босс, — ответила Коломбина. — Я проверила.

Руфь тихонько кашлянула:

— Коломбина мне рассказала, что вы ищете, и я подумала.., мне кажется, у меня есть ответ — или, по крайней мере, часть ответа. Однажды я слышала, как Двистор декламировал нечто очень необычное. Настолько диковинное, что я запомнила слова.

— И что? — спросил Корда. Руфь улыбнулась:

— Ты умеешь отгадывать загадки, Рене Корда?

— Загадки? — удивился Корда. — Иногда удается. Давай послушаем эту.

Руфь сложила руки, закрыла глаза и заговорила:

Я родился в ванне,

Исполняю все желания,

Источаю аромат можжевельника,

На мне печать Соломона.

Скажи мне, кто я такой?

— А теперь, — проговорила Руфь и печально улыбнулась, — я вернусь в стасис к своим сестрам. Мне не следует присутствовать при разгадке тайны шейха Двистора.

— Ты уверена, что мы ничем не можем тебе помочь? — спросила Коломбина, в голосе которой появились умоляющие нотки.

— Выведите нашу вселенную из стасиса, — ответила Руфь, — и будем надеяться, что наступит день, когда мы сами освободимся от тирании Двистора. Прощайте и удачи вам.

Корда взял ее руку и поцеловал:

— Благодарю тебя за помощь. Мы постараемся сделать все, что в наших силах, — ради тебя.

— Спасибо, — ответила Руфь и ушла от них туда, где не существовало времени.

— Какая храбрая и благородная девушка, — со вздохом сказала Коломбина. — Мы должны что-нибудь для нее сделать.

— Верно, — нахмурившись, согласился Корда, — Коломбина, займись-ка поисками связи между этими строчками.

— Босс! — вскричала Коломбина. — Это нечестно!

— Когда судьба вселенной и всех, кто ее населяет, зависит от того, отгадаю я загадку или нет, — заявил Корда, прекрасно зная, что слова прозвучали безнадежно высокопарно, — я веду себя нечестно.

Пока Коломбина искала решение, Корда расхаживал по комнате, пытаясь понять, насколько он уже пришел в себя. Может быть, остаточное воздействие яда Слайва направляло его мыслительные процессы по не совсем обычному пути, только у него вдруг возник вопрос:

— Би, а на что нужна печать Соломона?

— Она закрывала волшебную бутылку с духом, — быстро ответила Коломбина.

— Духи исполняют желания, — продолжал Корда, — так, подходит. Ты не можешь как-нибудь связать ванну с волшебными бутылками или можжевельником?

И снова ответ прозвучал почти сразу:

— Можжевельник — вечнозеленое растение. Его запах ассоциируется с алкогольным напитком — джином. Во времена, когда действовал сухой закон, джин, естественно, перегоняли в ваннах.

Корда перебил ее:

— Джин — спиртной напиток, и дух из бутылки — ведь тоже джинн.., два одинаковых слова, которые имеют разное значение. — Он заговорил, словно обращаясь к самой комнате:

— Значит, вот ты что такое — джинн!

Неожиданно комната замерцала, Корда почувствовал легкое, неприятное ощущение, словно его начало выворачивать наизнанку, но в следующее мгновение он обнаружил, что стоит перед сложной панелью, на которой и находился ключ от Аравии.

«СЕНСОРЫ ВЫЯВИЛИ АНОМАЛИИ, СОГЛАСУЮЩИЕСЯ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ МАГИИ, КОГДА КОМНАТА ОТКРЫЛАСЬ, — доложила Коломбина. — БОСС, МЫ МОГЛИ БЫ ДОКОПАТЬСЯ ДО ЦЕНТРА ВСЕЛЕННОЙ, НО НИ ЗА ЧТО НЕ ОТЫСКАЛИ БЫ ЭТОГО МЕСТА».

Корда размял пальцы, до некоторой степени ощущая себя — как и всегда перед ключом от мира — музыкантом, намеревающимся сыграть на самом огромном пианино в мире.

— Как Мириам? — спросил он, приступая к работе.

— Тико и Арабу занимаются Мириам. Они считают, что в данный момент ей ничто не угрожает — с физической точки зрения, а вот за ее сознание они опасаются.

— Две порции яда Слайва могут оказать разрушительное влияние на мозг, — согласился Корда, вспомнив о своей встрече с всемогущим господом, увлекающимся игрой в бильярд. — Тот, кто погрузил Аравию в стасис, был профессионалом. Интересно…

— Что, босс?

— Если бы знать, кто это сделал… Кое-какие штучки, мелочи кажутся мне знакомыми.

— Штучки?

— Существует множество способов работать с ключом от мира, — объяснил Корда, продолжая заниматься своим делом. — Я крайне консервативен. Прежде чем приступить, я всегда сначала устанавливаю самую разнообразную защиту. Тот, кто возился с этим ключом, выпустил несколько промежуточных шагов.

— Может быть, он спешил, — предположила Коломбина.

— Уверен, что частично дело именно в этом, — согласился с ней Корда, — но все равно есть определенный стиль — сработано неаккуратно. Думаю, наш диверсант прошел не полный курс обучения в Академии. Я знаю, потому что сам стал делать все гораздо более тщательно после того, как закончил и по собственному опыту понял, сколько сил нужно потратить, чтобы создать вселенную.

— Может быть, стоит проверить файлы Академии, — предложила Коломбина.

— Может быть, — согласился Корда, — и мы обязательно это сделаем, только почти наверняка такая проверка заведет нас в очередной тупик. Многие не выдерживают и бросают учиться. На то, чтобы стать создателем вселенных, требуется не один год тяжелой, напряженной работы.

— Я продолжаю настаивать на необходимости проверки, — упрямо заявила Коломбина.

— Ладно, валяй, — разрешил Корда. — Меня немного раздражает ощущение, что мне знаком этот почерк. Когда будешь копаться в файлах, посмотри, сколько моих студентов не закончили курса. Сначала займемся ими.

— Ясно, босс, — объявила Коломбина. — Все равно я не смогу приступить к выполнению, пока мы не окажемся во вселенной-прайм, там я пошлю запрос в офис Регионального Представителя Терры.

— Хорошо, — рассеянно произнес Корда, который был полностью сосредоточен: работа с ключом от мира требовала сложных и абсолютно точных манипуляций.

Он потратил еще десять минут, чтобы убедиться в том, что Аравия вышла из стасиса и жизнь снова идет своим чередом.

— Готово! Давай выпьем волшебную воду и поскорее уберемся отсюда. Время включено для всех — естественно, и для тех, кто на нас ужасно сердит.

Он сделал один большой глоток из фляги Тико. Колдовской напиток оказался чуть-чуть газированным и приятно покалывал язык. Корда сосредоточился, представив себе капитанский мостик «Коломбины» и свое удобное кресло.

— Запомни, босс, — пропела Коломбина, поудобнее пристраивая ПЦП у него в руке, — в гостях хорошо, а дома лучше!

* * *

Как только они оказались на борту корабля. Корда приказал компьютеру заняться стартом, а сам поспешил в каюту, где Тико и Арабу несли вахту возле Мириам.

— По совету Коломбины мы начали переливание крови из твоих запасов, — сказал Тико. — А кроме того, мы постоянно с ней разговариваем — вдруг наши голоса смогут проникнуть сквозь галлюцинацию и послужить для нее утешением.

Корда кивнул, не сводя глаз с девушки. Ее дыхание было несколько замедленным, но уверенным, однако под глазами залегли черные круги. Тико выглядел не намного лучше.

— Через три минуты покидаем пределы вселенной Аравия, — доложила Коломбина, появившись на ближайшей голоподушечке. — Босс, как раз перед тем, как стасис был прерван, на дальних подступах к планете Харинг я обнаружила корабль, окруженный темпоральным полем. Мы хотим его проверить?

— Нет! — выкрикнул Корда яростнее, чем намеревался. — Мы сделали то, зачем сюда прибыли. Пусть Двистор сам разбирается со своими гостями — может, он даже будет им рад.

Через пять минут после того, как «Коломбина» вышла за пределы Аравии, произошли сразу две вещи.

— Состояние Мириам заметно изменилось, — сообщила Коломбина и принялась перепрыгивать с ножки на ножку на своей голоподушечке. — Мои медицинские сенсоры докладывают, что ее сон становится более спокойным. Работа сердца и дыхание приходят в норму.

Тико не выпустил руки Мириам из своей, но его черные глаза загорелись радостью.

— Значит, она поправляется? — спросил молодой человек.

— Похоже на то, Тико, — ответила Коломбина. — Кажется, босс был прав, когда предположил, что эффективность яда связана с физическими законами Аравии. Здорово тебе удалось это угадать, верно, босс?

Корда был так счастлив, что не посчитал нужным проглотить наживку. Арабу сиял, по его щекам из невидящих глаз скатилось две слезы. А потом, достав флейту из нагрудного кармана, купец принялся играть немного навязчивую, но веселую мелодию.

«БОСС, НЕ ХОЧУ ВМЕШИВАТЬСЯ — У НАС ВСЕ-ТАКИ ПРАЗДНИК, — появилась надпись на очках Корды, — НО У МЕНЯ ДЛЯ ТЕБЯ ЕСТЬ СООБЩЕНИЕ ОТ РЕГИОНАЛЬНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ТЕРРЫ».

— Я приму его на мостике, — сказал Корда и выскользнул из каюты, освещенной сияющими счастьем лицами отца и мужа и наполненной звуками экзотической музыки.

* * *

— Мистер Корда, — проговорила Кончита Дэвеню, улыбка которой была несколько напряженной, — мы получили известие, что диверсант, погрузивший в стасис Урб и Аравию, возможно, в данный момент находится во вселенной Фортуна. Если вас интересует продолжение работы, пусть Коломбина немедленно свяжется с моим офисом. Мы укажем координаты.

Владельца Фортуны зовут Алакра. Он согласен вас принять, но не производит впечатление человека, которого сильно обеспокоило наше сообщение. Насколько мне известно, Алакра получил информацию о диверсанте и вашей помощи через третьи лица, он не знает об участии Регионального правительства Терры в этом деле. Я бы предпочла, чтобы так оно и оставалось.

Если вы примете наше предложение, я заранее вас благодарю. Если отклоните его — мы признательны вам за помощь. Удачи.

Корда потянулся:

— Узнай координаты, Би, а потом достань мне файл Фортуны. Пойду спрошу наших пассажиров, согласны ли они к нам присоединиться. Тико и Мириам, вне всякого сомнения, заслуживают медового месяца после всего, что они пережили, — насколько мне известно, Фортуна — один из самых роскошных курортов.

— Здорово, солнце мое!

Корда ухмыльнулся. Пусть Коломбина развлечется. Вот-вот они доберутся до диверсанта, и тогда он тоже доставит себе небольшое удовольствие.

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

Детер увел «Эндшпиль» с орбиты Харинга. Мозг, лишенный тела, не терял времени, наблюдая за планетой. Судя по всему, Двистор построил несколько мест, увязанных со Второй мировой войной, как ее называли на Старой Терре.

Вовсе не требовалось энциклопедических знаний о военных конфликтах, которыми располагал Детер, чтобы сообразить, что большая часть мест имела отношение к деятельности Лоуренса Аравийского. Наверное, подумал Детер, когда Двистору надоест играть в «Тысячу и одну ночь» на Аравии, он займется историей Т.Э. Лоуренса.

Может быть, пригласит Детера поучаствовать…

Мозг, лишенный тела, рассмеялся. Он бы предпочел играть за турок или нацистов.

Однако подобные развлечения придется отложить до тех пор, пока с нынешними.., затруднениями не будет покончено.

Детер дождался, когда Аравия вышла из стасиса и «Коломбина» покинула вселенную, и только после этого связался с Двистором. Рене Корда его тревожил, и Детеру больше не хотелось иметь никаких дел с создателем вселенных.

Правитель Урба посадил «Эндшпиль» на песчаном поле, неподалеку от Дворцовых Ворот, и послал Двистору сигнал, который знали всего несколько человек — шесть, если уж быть до конца точным.

Двистор сразу ответил:

— Детер? — Детер не мог не заметить, что песчаный шейх выглядит паршиво. — Что привело тебя сюда?

— Я предупредил о своем прибытии, — ответил Детер. — Похоже, что пережитые потрясения заставили тебя забыть о моем сообщении.

Бледное лицо Двистора налилось кровью. Он свирепо посмотрел на Детера.

— Возможно, меня занимали более важные проблемы, чем твое прибытие, Детер, — мрачно сказал он. — Я засек твой корабль. Оставайся на месте. Я скоро к тебе прибуду.

Детер и не собирался покидать «Эндшпиль». Его механические приспособления имели тенденцию на Аравии не работать, в особенности если он удалялся более чем на четверть мили от своего корабля. Он подозревал, хотя у него и не было никаких доказательств, что Двистор использовал волшебство Аравии, чтобы наложить постоянное проклятие на оборудование Детера. Он сам сделал бы то же самое, если бы физика Урба допускала такую возможность.

Вихрь, доставивший Двистора к «Эндшпилю», поблескивал частичками слюды. Они посыпались на песок у ног Двистора, облаченного в новое белоснежное одеяние, когда вихрь распался. В результате над головой песчаного шейха возникло сияние.

Как и обычно, Двистора сопровождал Слайв. Белый тарантул ненавидел Детера, главным образом из-за того, что не мог укусить мозг, лишенный тела. Детер, как и Слайв, обладавший телепатическими способностями, прекрасно об этом знал и всячески использовал свое знание.

Двистор держал под мышкой скатанный в трубочку ковер. Он развернул его, и на песке возник небольшой павильон со столом, на котором стояли прохладительные напитки. Позволив себе усмехнуться уголком рта, шейх уселся в тени, скрестив ноги.

Постаравшись ничем не выдать своего изумления, Детер сразу перешел к делу.

— Кто-то погрузил в стасис обе наши вселенные. Если бы не вмешательство Рене Корды, они бы до сих пор оставались в таком состоянии.

— Твоя, может быть, — ответил Двистор, — но я знаю, как реактивировать Аравию. Я просто решил этого не делать.

Детер помахал манипулятором:

— Мне тоже известно, как реактивировать Урб. Речь о другом. Если бы не Корда, я бы оставил свою вселенную в стасисе и подождал возвращения преступника.

Вмешательство Корды делает эту задачу трудновыполнимой. Он вынудил меня — как и тебя — раскрыть наши карты.

Подняв хрустальный графин, Двистор полюбовался игрой солнечных лучей на его гранях и налил себе маленький бокал финикового вина. Он демонстративно ничего не предложил Детеру.

Мозг, лишенный тела, не ел и не пил в обычном смысле, но мог потребовать проявлений гостеприимства в другой форме. И тогда Двистор оказался бы в неудобном положении. Детер прекрасно знал, что Двистор соблюдает древние традиции рабов, — всякий, кто преломил в твоем доме хлеб и соль или выпил воды, может рассчитывать на защиту; позднее это правило распространилось на любую пищу и питье.

Двистор не знал, распространяется ли оно на машинное масло или дизельное топливо, но ему не хотелось обсуждать подобные вопросы с Детером. Его вполне устраивало, чтобы их союз оставался в том виде, каким был в последние пятьдесят стандартных лет.

— Рене Корда вмешался в наши планы — за это, естественно, он должен умереть, но для решения таких проблем я не нуждаюсь в твоих советах, мой металлический союзник. Переходи прямо к делу.

Детер кончиком одного из своих манипуляторов нарисовал на песке нечто напоминающее круговую диаграмму.

— Предупреждать Алакру о том, что произошло? — спросил он, и в его голосе послышались визгливые нотки. — Входит ли это в условия нашего договора о ненападении и взаимной защите?

— Я считаю, что нам следует его предупредить, — ответил Двистор, — хотя, исходя из несколько иных соображений… Рене Корду послало сюда и на Урб некое агентство. Если мы не поставим Алакру в известность о том, что произошло в наших вселенных, это может сделать названное агентство, и тогда его удивит наше молчание. Сообщив ему неприятную новость, мы тем самым проявим дружескую инициативу. Алакра будет чувствовать себя обязанным — а он чрезвычайно серьезно относится к своим долгам.

— Что ж, поступим так, как ты предлагаешь, — ответил Детер. — Пока мы с тобой разговаривали, я подготовил ракету с соответствующим сообщением. Возможно, она доберется до Алакры раньше Рене Корды, а может быть, и нет. Кто знает, он мог полететь и не на Фортуну; однако, судя по курсу, который взял его корабль, покидая Аравию, негодяй направляется именно туда.

Двистор допил пальмовое вино и скатал ковер. Павильон исчез. С ятаганом у пояса, шейх стоял высокий, стройный и смертельно опасный.

— Сам же я возьму «Лоуренса» и отправлюсь вдогонку за Рене Кордой, — заявил Двистор, и, хотя в словах не содержалось вопроса, напряженность его тона требовала ответа.

— Я тоже, — прощебетал Детер. — Может быть, нам следует лететь вместе. Двистор кивнул:

— Да, это было бы разумно. Два корабля гораздо эффективнее в атаке, чем один.

— И «Коломбина» превратится в веселый сгусток дыма и огня, — заявил в заключение Детер, неожиданно использовав метафору. — Вот мы все посмеемся…

Глава 14

— Прибываем во вселенную под названием Фортуна через сорок минут, — объявила Коломбина. — Я послала твое сообщение вперед, воспользовавшись зондом, так что нас ждут.

Заговорщицки подмигнув Корде, она перешла на текст; бегущий внутри его очков:

«И ЗАКАЗАЛА СПЕЦИАЛЬНЫЙ НОМЕР ДЛЯ МОЛОДОЖЕНОВ В КАЗИНО „ОКЕАНИК“ ДЛЯ ТИКО И МИРИАМ. АРАБУ ПОПРОСИЛ СНЯТЬ ЕМУ НОМЕР В РАЙОНЕ ПОД НАЗВАНИЕМ СТАРЫЙ ЗАПАД — ОН ХОЧЕТ ПОВИДАТЬ ДРУГА, КОТОРЫЙ ТАМ РАБОТАЕТ. НАШИ КОМНАТЫ БУДУТ В „ЧЕРНОЙ ПИРАМИДЕ“.

— Наши комнаты? — Корда удивленно приподнял брови.

Изображение на голоподушечке захихикало:

— Ну, солнце мое! Я и не знала, что ты так хорошо ко мне относишься! Конечно, я согласна жить в той же комнате, что и ты.

Корда вздохнул, сообразив, в какое положение сам себя втравил. Вот и конец романтическому флирту, на который он рассчитывал, направляясь на Фортуну. Коломбина начнет обижаться, а если учесть, что диверсант все еще гулял на свободе. Корда нуждался в ее полном сотрудничестве.

— Расскажи нам о Фортуне, — попросила Мириам, когда он ушел из рубки управления и встретился со своими пассажирами в кают-компании. — Я знаю, что это целая вселенная, где все посвящено игре, но не представляю, с чем там можно столкнуться.

Арабу поторопился разъяснить Корде смысл ее вопроса. Их беспокоило, что создатель вселенных посчитает жителей Аравии недостаточно космополитичными.

— На Аравии играют — в особенности на верблюжьих скачках, соревнуются в профессиональных навыках. Довольно популярны карты, но кости у нас практически неизвестны. При помощи волшебства можно без проблем изменить полет кубика.

Корда потер подбородок, пытаясь вспомнить все, что он читал в заметках Регионального Представителя Терры и рекламных брошюрах самой Фортуны.

— Фортуна странное место, — начал он. — Как и другие вселенные «Карманов Бога», ее построили пятьдесят лет назад. Пока я не взялся за это дело, мне не приходилось ничего слышать об остальных — в отличие от Фортуны, которая открыта для туристов.

Экономика основана на азартных играх и ни на чем другом. Имеется планета под названием Трэкс, она целиком и полностью отдана скачкам. Аква — водный мир, где в чести водные виды спорта и охота за крупной дичью. Сама Фортуна покрыта сетью казино. Вообще говоря, если существует игра, в которой можно поставить деньги, — на Фортуне вы ее найдете.

Корда уже давно понял, что под энтузиазмом Тико кроется цинизм, — теперь он выбрался наружу.

— Похоже, люди перестанут посещать места вроде Фортуны, — заявил он.

— В закрытом заведении не сделаешь выгодную ставку.

Корда вызвал на экран своего карманного компьютера рекламные объявления Фортуны.

— Смотри, Тико. Фортуна заранее публикует стартовые ставки на различные гонки. Шансы на выигрыш в игорных автоматах постоянно меняются, но и они публикуются. Как только появляется малейшая возможность, они сообщают обо всех изменениях. На Фортуне это равносильно отчетам о деятельности биржи.

Мириам взглянула на экран.

— Как странно, — проговорила девушка. — Я всегда считала, что люди, одержимые игрой, не могут от нее отказаться потому, что вероятность выигрыша завышается. Всякий, кто прочитает эти заметки, получит вполне реалистичную картину происходящего и поймет, что крупный выигрыш — большая редкость.

— Сразу видно, что ты не игрок, — рассмеялся Корда. — Если не считать твоей ставки на нашего бородатого влюбленного…

Тико схватил Мириам за руку:

— Я не объект игры! Я надежен, как двойное солнце, постоянен, как…

— Время? — язвительно вставила Коломбина. Тико засмеялся:

— Ты слишком быстро соображаешь, чтобы с тобой спорить, бесенок.

Корда продолжал свою лекцию:

— Мириам, человек играет вовсе не потому, что рассчитывает на особенно выгодную ставку. Он просто верит, что удача на его стороне. На Фортуне даже приветствуют друг друга именно так: «Удачи тебе!» — или еще что-нибудь в таком же роде. Госпожа Удача — их богиня.

— Да защитит нас Аллах! — воскликнул Тико. Корда перевернул несколько страниц на экране.

— Я уверен, что Аллах именно так и поступит, Тико, но нам всем не помешает выучить главные законы Фортуны. Существует две основные посылки, остальное является следствием.

— Первая, — прочитала Мириам вслух, — «любая ставка есть ставка, и относиться к ней следует соответственно». Ну, это очевидно.

Арабу улыбнулся одной из своих таинственных улыбок:

— Так оно и есть, дочь моя, но я припоминаю случай, свидетелем которого стал во время моего первого посещения Фортуны. Это правило означает, что каждый должен внимательно следить за своим языком.

На Аравии жил купец, который заключил сделку на поставку редких сортов вина на верблюжьи бега. Во время подписания контракта его заказчик с Фортуны спросил, прибудет ли вино в срок. Глупый купец ответил: «Я готов поставить свою жизнь». Вино опоздало, а он лишился жизни.

Мириам переплела пальцы и поклонилась отцу.

— Я запомню ваш мудрый совет, отец. Постараюсь не делать необдуманных ставок.

— Готова с кем угодно побиться об заклад, что именно так и будет! — захихикала Коломбина.

Корда вздохнул и покачал головой, после чего сообщил своим слушателям второй закон:

— На Фортуне можно жульничать до тех пор, пока тебя не поймали.

— Как странно, — произнес Тико. — Сначала они заявляют, что к ставке необходимо относиться с уважением, а потом разрешают обман. Зачем?

— Как я понял, — ответил Корда, — жульничество считается еще одной разновидностью игры — только менее структурированной, чем все остальное. Однако наказания могут быть очень суровыми. Иногда крупье просто назначает штраф; в других случаях штраф сочетается с высылкой с Фортуны. Если ты пойман на обмане вторично, тебя ждет казнь.

Тико обнял Мириам за талию и притянул к себе.

— И я согласился отправиться со своей милой молодой женой в свадебное путешествие в такое опасное место?

— Не волнуйся, Тико, — успокоила его Коломбина. — Ей это понравится больше, чем кеттеры.

Мириам показала голограмме язык, и Коломбина радостно закружилась на одной ножке. У нее до сих пор никогда не было такого количества друзей, с которыми она могла бы общаться. Корда подозревал, что теперь Коломбина вряд ли будет удовлетворена их прежней затворнической жизнью. И вдруг он понял, что и самого его такая перспектива не радует.

Впрочем, об этом еще рано беспокоиться: сначала нужно закончить работу. Корабль подлетал к Фортуне.

— Не беспокойся, Тико, — заверил Корда своего друга. — На Фортуне можно заниматься очень многим и не участвуя в азартных играх. Казино представляют собой замечательные архитектурные сооружения. Музыканты со всех вселенных прилетают на Фортуну, чтобы выступить в ее многочисленных ночных клубах. Спортивные залы открыты для любителей и профессионалов — если они не возражают, когда окружающие делают ставки на то, попадет ли вот этот парень по мячу или удержится ли та красотка на водных лыжах.

— А если тебе надоест играть, всегда можно вспомнить о молодой жене, — подмигнула Коломбина.

Тико и Мириам покраснели.

Арабу, словно увидев реакцию молодой пары, рассмеялся:

— А если и это надоест, мы поможем Рене поймать его таинственного диверсанта. Корда прикусил губу.