«Грязное белье» Кремля - Подлая «элита» России

Ведь со времени, когда княгиня Ольга начала делить Русь на административные округа и вводить начальные виды налогообложения (чем прекратила грабительские поездки дружины князя к своим подданным за данью), до времени, когда писалась «Повесть…», прошло более 170 лет. То есть во времена Нестора дружины князя в ее разбойном виде уже никто не помнил, и эта часть понятия «варяг» была забыта.

Судя по летописи, Нестор сам не понимал, что он такое читает в первоисточниках и что вписывает в летопись. Складывается впечатление, что он вообще под «варягами» понимал не банду, а народ, тоже живущий на Балтике, но отдельный и от скандинавов, и от норманнов (а это тоже скандинавы), и от остальных народов. Вот он в начале «Повести…» сообщает сведения из библейской истории и перечисляет народы, произошедшие от Иафета: «В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку – до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу – до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, – они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым». Как видите, варяги названы в числе народов Европы как отдельный народ, и даже больший, чем, к примеру, шведы и норманны, вместе взятые. А русские представлены в виде двух народов – «русские» и «русь». А куда было Нестору деваться, если он где-то прочел или ему кто-то рассказал, что Рюрик привел с собою к новгородцам варягов-русь?

Да, что касается точности, то «Повесть временных лет» это тот еще источник. Но других в России нет.

Член городов русских

Думаю, что потомки древних укров уже будут недовольны Кутузовым за то, что он не обнаружил в истории мира их предков, но думаю, что они вообще обидятся на этого клятого москаля за то, что он полез исследовать вопрос о происхождении названия города Киев. Должен сказать, что и при исследовании этого вопроса Кутузов тоже слишком информативен, излагая свои доводы почти на 10 страницах мелким шрифтом, поэтому изложу доводы его же выводов по-своему.

Официальная легенда о названии Киева восходит все к той же «Повести временных лет» и гласит, что Киев основан тремя братьями Кием, Щеком и Хоривом и сестрой их Лыбедью как столица славянского племени полян. Множество историков пыталось найти хоть какое-то подтверждение этой легенде, пока не пришло к выводу, что это чистый фольклор. То, что это выдумка, понимали и летописцы, посему они подстраховались и еще одной, как бы ими же и отвергаемой версией о том, что Кий на самом деле был перевозчиком на Днепре, перевозившим народ к киевским холмам. Сразу же возникает вопрос: а зачем летописцы тратили на этого перевозчика пергамент, если это не так? Мало ли какие глупые версии могли быть в то время, и что, их все перечислять?

Между прочим, сознательные историки за этого перевозчика ухватились, и можно прочесть в статье о Киеве и такое: «Есть и другая гипотеза происхождения названия города. Киев так назван потому, что его первыми жителями были рабочие (кияне, кияны), которые обслуживали переправу через Днепр. Переправа представляла собой деревянный настил на столбах (киях), вбитых в дно». Вообще-то летопись говорит о перевозе – лодочной или паромной переправе, а не о мостках, которые на Днепре немыслимы. Да, «кий» – это палица, однако она не предназначена для опор мостков – для вбивания в речное дно, поскольку для этого нужны бревна или палицы, заостренные на конце, а кий это «совсем наоборот». Согласно современному словарю, кий – это «палица с утолщением на конце», то есть это такая дубинка с головкой.

Интересно, что летописец истории западных (полабских) славян Гельмгольд, живший в XI–XII веках, сообщал о России: «Даны называют Русь также Острогардом по той причине, что, будучи расположена на востоке, она изобилует всеми благами. Ее называют также Хунигардом, потому что на этих местах сначала жили гунны… …Главный город ее Хуэ». Вот это «хуэ», видимо, как-то сидит в подсознании потомков древних укров, поскольку они уже во времена своей самостийности заменили старое, русское, написание Киева по-английски, Kiev, на нынешнее – Kyiv.

К чему привели исследования Кутузова? Тогдашние наши предки были язычниками и молились (приносили жертвы) идолам своих богов. Само собой, чаще и больше жертвовали тем богам, кто был полезнее в хозяйстве. А таким богом был Род – бог плодородия.

Один из отцов церкви V века Григорий Богослов так обличал славян: «Тем же богам требу кладут и творят и славяне: вилам, Мокоши-деве, Перуну, Хорсу – Роду и Рожанице…»

А для того, чтобы Род хорошо плодил, у него должен быть исправным инструмент плодородия. Вот идол Рода и имел не вид самого бога, а вид его инструмента плодородия в рабочем состоянии. Имел вид ну очень большого и длинного инструмента. В то время и этот инструмент, и палица с утолщением на конце назывались одним словом – «кий». И на Замковой горе Киева находились главное капище Рода и его идол, к идолу ходили и ездили поклоняться, как сейчас выяснилось, древние укры. А когда селения в округе этого капища образовали город, то и город со временем назвали в честь этого инструмента Рода – Киев город (на языке современных укров – Х… їв город). В ту эпоху, напомню, слова наших предков описывали больше понятий, чем эти же слова описывают у нас. Со временем слово «кий» сузило понятие только до дубинки, а инструмент плодородия стал называться несколько по-другому.

(Сегодня потомки древних укров ломают на Украине памятники советской эпохе и строят памятники своей самобытной культуре. Есть хорошая идея: построить в Киеве памятник тому, в честь кого назван Киев, – богу плодородия Роду. И заказать памятник Церетели, чтобы этот памятник было видно не только с Донецка, но и из Севастополя.)

В чем я не согласен с Кутузовым, так это в том, что летописцы, дескать, застеснялись этого слова и поэтому придумали эту легенду с тремя братьями, да еще и подстраховались перевозчиком. Но летописцы же были христиане, а христиане празднуют обрезание Христа. А обрезают-то что? Тот самый кий. Не стеснялись монахи кия, просто новый духовный центр православия не мог называться в честь языческого бога – это было бы «политически неправильно». Ведь и римский император Константин, принявший христианство и перенесший столицу Римской империи в Грецию, перенес ее не в Афины, названные в честь языческой богини, а в маленький городок, который Константин заново расстроил под столицу. Русским христианам такое было не под силу – им приходилось создавать духовный центр в Киеве и надо было что-то делать с его названием. Вот Нестор и дал в летописи фольклор и сплетни – любые версии, лишь бы они не были связаны с язычеством.

Чуму на все ваши дома!

Вообще-то я взялся писать рецензию на книгу Е. Н. Кутузова не потому, что ни с того ни с сего вдруг увлекся древней историей в ущерб проблемам сегодняшнего дня. Но я считаю очень важным поднятый Кутузовым вопрос, который касается нас и сегодня.

Это вопрос о том, почему наши предки-славяне не вымерли во время Юстиниановой чумы в VI веке. Ведь они были сосредоточены на очень небольшой территории, окруженной со всех сторон морем бушующей чумы, и это море бушевало 50 лет, в течение которых к ним со всей Европы убегали и убегали люди, зараженные чумой. И ведь у наших предков еще не было и зачатков государства, чтобы установить санитарные кордоны (в то время племена возглавляли даже не князья, а избранные народом вожди). А наши предки плодились и размножались так, как будто они вообще не умирали от чумы! И в короткий, по меркам истории, период заселили огромные, выкошенные чумой, пространства! Да и в последующие приходы чумы в мир Россия, конечно, также страдала от нее, но ведь такого бедствия, как в Европе, у нас никогда не было. Почему?

Сам Кутузов дает такое объяснение (вкратце):

«Болезнь, именуемая СПИД, существовала всегда, просто люди раньше не догадывались о ее существовании. Вылечить СПИД теоретически невозможно, так как он интегрируется с геномом человека. Смертность от СПИДа – 100 %. …СПИД, не торопясь, разрушает организм, с каждым поколением растет число его носителей. Но, разрушая организм, СПИД уничтожает иммунную систему человека и тем самым открывает ворота в организм человека другим инфекциям, способным убить организм быстрее, чем СПИД. …И тогда приходят эпидемии со сверхкоротким инкубационным периодом, например, чума или оспа. …

…Если принять изложенную теорию, то из нее следует вывод, что могут существовать человеческие коллективы, весьма уязвимые к эпидемиям, и коллективы, слабо подверженные им. Каким же образом возникают вторые? Для этого требуется несколько условий.

Коллектив должен быть изолирован (относительно) от других коллективов в течение нескольких веков. Желательно наличие у такого коллектива скудного и простого образа жизни. Иными словами, члены коллектива должны жить достаточно близко от грани голодной смерти тоже в течение нескольких веков. Такое общество всегда отличается очень высокой рождаемостью и очень высокой смертностью. В основном детской смертностью, но и взрослой тоже. Выживают и оставляют потомство только биологически сильные особи, а слабые генотипы элиминируются. …В таких условиях за несколько веков формируется человеческий материал более высокого качества, нежели у цивилизованных или более комфортно живущих соседей. …Таков был набор условий, сопровождающих формирование праславянского общества: довольно изолированное существование между Дунаем и Богемским массивом, гористый рельеф ограничивал возможности землепользования, нельзя было использовать земли на берегу Дуная, население увеличивалось, а ресурсов не хватало. И такая ситуация продолжалась почти пять столетий».

Правда, сам Кутузов чувствует шаткость этой гипотезы и в примечании пишет: «Существуют ученые-медики, отрицающие существование СПИДа. Не берусь судить, кто прав в этом споре. Но если, в конце концов, окажется, что правы те, кто наличие СПИДа отрицает, изложенная теория все равно будет «рабочей», но в таком случае в нее надо будет внести коррективы».

Перед тем как отказаться от этой теории, я хочу добавить в нее свои «пять копеек». Можно было бы вспомнить и то, что во времена ямной культуры в третьем тысячелетии до нашей эры случилось что-то похожее на эпидемию чумы и почти все ямники вымерли в очень короткое время. А наши предки выжили и тогда! То есть можно было бы говорить, что уже тогда они приобрели какой-то иммунитет. Но это все же не так. Происходящие от нашей общих предков, наши близкие родственники по лужицкой культуре, балты, в Юстинианову чуму тоже вымерли почти полностью. Следовательно, речь не идет о каком-то отборе славян по признаку иммунитета. Тогда что могло повлиять на их жизнестойкость?

В начале 90-х мой брат занимался промышленным выращиванием перепелов. И каждые 2–3 года он просил меня при приезде на родину в отпуск купить и привезти 500 яиц перепелов, пригодных для инкубации. Не требовались ни какие-то элитные яйца, ни яйца птицы новых пород, было одно условие – перепелиная ферма, на которой я куплю яйца, должна находиться как можно дальше от его фермы. Без такого прилива новой крови перепела начинали массово дохнуть.

При близкородственном скрещивании могут усилиться и достоинства живого организма, но обязательно начинают усиливаться его недостатки, которые в конечном итоге приводят к гибели всей популяции. Уже очень давно смотрел передачу «В мире животных» и услышал, что предельная численность популяции – 2000 особей. Если мы низведем популяцию какого-либо животного до этой численности, то потом уже не помогут никакие охранные меры – животные все равно вымрут. Это, между прочим, определяет необходимость все время выводить и выводить новые сорта пшеницы, поскольку она самоопыляемая и быстро вырождается.

Да, человек в своей селекционной работе проводит такие близкородственные скрещивания с целью усилить какие-то нужные человеку свойства живого. У животноводов такое скрещивание называется инбридингом, а у агрономов – инцухтом. К примеру, с целью увеличить резвость лошади жеребца могут скрещивать с его же дочерями и внучками. Но человек контролирует этот процесс, тут же забивая слабые организмы и не давая им оставить потомство.

В человеческом обществе такое невозможно. У людей при слиянии одной и той же крови слабости накапливаются и накапливаются, хотя, вероятно, могут развиться и какие-то сильные стороны. Но в подобные чуме катаклизмы сильные стороны уже не помогают, и человек гибнет.

Что интересно, люди это понимали чуть ли не с самой зари цивилизации. Близкородственное скрещивание запрещено практически у всех народов. Примитивные племена просили (и до сих пор просят) путешественников переспать с их женами, то есть уже эти племена понимали, как важно добавить свежую кровь. В старые времена при взятии городов штурмом победители насиловали женщин. Конечно, тут главную роль играла похоть, но не природа ли возбуждала эту похоть после страха боя, чтобы подлить побежденным крови победителей и этим помочь побежденным?

А теперь вспомним историю наших далеких предков. Когда с Кавказских гор спустились катакомбники, у которых божеством были змеи, эти катакомбники выбили остатки наших предков-ямников из степи на север, а сами пошли на запад через юг и центр Европейского континента. Катакомбники смешивались с племенами этой части Европы, а наши предки шли в Европу севером, смешиваясь с местным населением этих мест и с народами уральской ветви языков. Кельты и германцы между собою уже являются довольно дальними родственниками, но венеды по своей крови по отношению к обоим этим народам являлись предельно дальними!

Но ведь когда предки славян, не желавшие жить под властью Рима, сбежали в Альпы римской провинции Норик, они начали смешиваться с кельтами племени бойев, жившими в Чехии, – со своими наиболее дальними родственниками. Тут же происходило смешение и с соседями-германцами, потом, уже в Паннонии, предки славян смешивались с остатками гуннов, затем уже в будущей России они смешались с угро-финскими племенами, поглотили остатки скифских племен, поглотили германские племена готов, смешивались с аланами, хазарами, печенегами, потом нам кровь подливали воины Чингисхана. Мы долгое время были народом с самой свежей кровью в Европе! И немудрено, что чума нас сторонилась.

Вот в этом, как я думаю, суть славянского феномена.

Ну, и с точки зрения того, что выше сказано, как оценить тех дегенератов с «очень чистой кровью», которые разорвали СССР и разнесли народ Советского Союза по «национальным» закуткам?

* * *

Как народ мы, русские, начинали хорошо – вливая в свою кровь все то лучшее, что могли предоставить Европа и Азия для создания прекрасного человеческого материала.

Но наша история только начиналась.

Глава 2

Русские понятия

Немного экономической географии

Российская империя, а потом и ее наследник СССР были расположены в центре материка, окружены другими государствами и почти нигде не имели с ними естественных границ. Последнее время СССР занимал самую большую площадь на планете, но ведь не всегда было так. Начиналась Россия с небольшой территории на северо-западе страны, а окончательного размера достигала сотни лет, непрерывно двигаясь на юг и восток.

Жить в России нелегко и по географическим, и по климатическим условиям. Короткое, хотя часто и жаркое, лето сменяется длинной и часто холодной зимой. Это требует большого труда на строительство теплых жилищ, но главное – на их обогрев. Огромные расстояния требуют больших затрат энергии на их преодоление – царские гонцы на дорогу из конца в конец государства тратили годы.

К примеру, императрица Елизавета, взойдя на престол, посылает на Камчатку своего курьера Шахтурова, чтобы он не позже чем через полтора года, к ее коронации, привез «шесть пригожих, благородных камчатских девиц». Императрица слабо представляла себе размеры государства и трудности передвижения в нем: только через 6 лет гонец с отобранными девицами смог на обратном пути достичь Иркутска. Там у него кончились деньги, да, видимо, и девиц он действительно отобрал пригожих, так как к тому времени как-то так получилось, что они уже все были или с детьми, или беременны. Несчастный гонец, понимая, что безнадежно запоздал, запрашивает Петербург из Иркутска, что же ему дальше делать с «девицами»?

Следует упомянуть еще об одном моменте в подтверждение сказанного. За столетия движения на восток Россия почти не приобрела земель более удобных для жизни человека, чем, скажем, Киевская, Харьковская, Рязанская или даже Московская области. Крым, немного земель на юге Средней Азии да немного на Дальнем Востоке. Все остальное – огромный холодный континент с резко континентальным климатом и с очень суровыми условиями жизни. Если вы посмотрите на карту Канады, не найдете там сколько-нибудь крупных городов севернее 53-градусной широты. А у нас за этой параллелью не только Ленинград, Москва, Свердловск и Новосибирск, но и Казань, и Рязань, и Тула, и Минск.

Северная граница США (без Аляски) проходит по широте намного южнее Киева. Вашингтон построен примерно на одинаковом расстоянии между северной и южной границами США, но и он расположен на такой широте, что Ташкент по сравнению с ним – город северный. Кроме того, и США, и Канада омываются двумя океанами, в этих странах очень мягкий климат. Сейчас у нас показывают много американских фильмов, и можно обратить внимание на стены индивидуальных домов американцев, да и вообще, как эти дома построены. В большинстве случаев они деревянные, но не в нашем понимании – они не из бревен. Стены – из досок внахлест. У нас так не каждый хозяин рискнет построить холодный сарай. Но их климат им это позволяет.

Жить в нашем государстве значительно труднее, чем в любом другом, значительно дороже. Урожаи из-за климата меньше, чем в других странах, а следовательно, пахать, сеять и убирать надо и больше, и дольше. По сравнению с гражданами других государств житель России тратил и тратит в несколько раз больше труда только на то, чтобы просто выжить. И тем не менее никто так не любил свою Родину, как русские, никакой другой народ так мало не уезжал в другие страны, никто так не тосковал за границей по Родине, как они. Хотя это лирика, но нужно заметить, что мало кто в мире так любил свободу и мало у кого это свободолюбие подвергалось столь жестоким испытаниям. И дело здесь вот в чем.

Экономические обычаи войн

На запад от России всегда жили оседлые народы. Они строили города и села, сеяли хлеб и производили сталь. Эти народы были объединены в государства, и главы государств, руководствуясь теми или иными соображениями, вели между собой войны. Нападали они и на Россию. Однако особенностью войн с Западом было то, что там ни один противник не оставался безнаказанным, и войны эти, в сути своей, велись в основном не на уничтожение, а ради обогащения.

Если западные короли посылали войска захватить или ограбить города России, то, выдержав натиск, русские цари или князья вели войска в западные страны, где грабили их города. Абсолютно точно было известно, где живет агрессор, и укрыться от возмездия он не мог. Целью войн был грабеж, но уничтожение населения не поощрялось и было бессмысленным. Действительно, зачем, захватив вражеский город и приняв его под свое подданство, убивать его жителей? Кто бы тогда платил налоги? Зачем убивать пленных солдат и рыцарей, если их можно нанять в свою армию и не тратить деньги на обучение новых?

На Западе война стала основным делом, промыслом, если не сказать, развлечением королей, герцогов, баронов. Были разработаны правила ведения войны сродни футбольным. Три штурма крепости давали ее защитникам законное право сдаться, при этом они не испытывали ни мук совести, ни позора со стороны жителей, которых они защищали, – таковы были правила. Рыцарь заключал договор с королем (оммаж) или герцогом, где оговаривалось, где и сколько он будет ему служить и сколько за это получать. В качестве платы обычно давались города и села, судьбой и жизнью населения которых нанятые рыцари распоряжались, как хозяева. Жалобы крепостных на рыцарей судами не принимались. Служба королю была ограничена по времени, например, два месяца в году, а иногда и 40 дней. Успел король за этот срок закончить войну или не успел, для рыцаря это уже не имело значения. Он мог с войны уехать.

Переход из «команды» в «команду» не возбранялся. Если рыцарю или барону другой король или герцог предлагал больше, то он возвращал взятое на старой службе и шел к новому сюзерену.

Но в бою рыцарь, как честный человек, обязан был драться за своего короля, не жалея жизни, правда, до тех пор, пока его король был жив и свободен. Король обычно находился под знаменем, и до тех пор, пока знамя было видно рыцарю, он и сражался. Если знамя падало, а это означало, что король или убит, или пленен, то рыцарь мог без зазрения совести и без ущерба для чести бежать с поля боя.

Например, довольно строгий устав ордена тамплиеров требовал от рыцаря не покидать поля боя даже в случае поражения, пока над полем боя развевалось знамя ордена. И лишь после того, как оно упало, «рыцарю можно искать спасения там, где Бог поможет».

Мирным жителям в этих состязаниях отводилась роль зрителей, оплачивающих стоимость зрелища. Их обычно не трогали, хотя, конечно, на войне как на войне, – и их тоже могли грабить прямо или контрибуцией, но на жизнь их никто, как правило, не покушался. Например, когда король Швеции осадил столицу Дании, то датчане, не имея возможности из-за осады продавать продовольствие войскам своего короля, продавали его без всяких колебаний вражеским войскам, поскольку вражескими они были только для короля, а населению в принципе было безразлично, кому продавать и кому, кстати, платить налоги – этому королю или другому.

Эстетической стороне этих зрелищ придавалось большое значение, они оформлялись как грандиозные шоу. Французский офицер так описывает вступление наполеоновских войск в Вену в 1805 году: «Жители обоих полов теснились в окнах; красивая национальная гвардия, расположенная на площадях в боевом порядке, отдавала нам честь, их знамена склонялись перед нашими, а наши орлы – перед их знаменами. Ни малейший беспорядок не нарушал этого необыкновенного зрелища». Но и Париж в 1813 году не останется в долгу: как только стало известно, что капитуляция подписана и штурма не будет, нарядная, веселая толпа заполняет бульвары для встречи победителей.

Долгое время примерно по таким правилам жили и россияне, правда, они были более свободолюбивые, они не то что власть рыцаря – княжескую власть над собой признавали весьма относительно. В давние времена даже не они были вассалами князя, а он принимался ими на службу, осуществляя с помощью своей дружины их военную и уголовную защиту. И если какому-либо российскому городу князь не нравился, то его просто изгоняли и подыскивали нового. Порой это было несправедливо, когда, например, новгородцы изгнали Александра Невского, но это было. Одновременно и князья власть великого князя над собой принимали от случая к случаю, непрерывно враждуя с ним и между собой. Разумеется, ведя бесконечные междоусобицы, они использовали те же «футбольные» правила ведения войны, что и на Западе.

Случались и исключения. Например, очень ценной военной добычей для России, ценным трофеем были люди. Ими торговали, но главным образом сводили с захваченных земель и селили в России. Москва началась с поселения людей, плененных в одном из набегов на венгерские земли. Были, кстати, и на Западе исключения, особенно после того, как войны стали приобретать религиозно-мистический характер. Так, германские племена полностью уничтожили племя пруссов, от которых осталось только название земли – Пруссия.

Но в целом действовали правила и обычаи ведения войны, характерные для Европы, и почти такие же социальные обычаи, за исключением, пожалуй, того, что ни князья, ни их люди (дружина) не имели той власти над населением, что имели короли и дворяне на Западе. Никто не рассматривал князей как божью волю над собой, на них смотрели как на военных специалистов. Нанимали в Константинополе архитекторов строить себе церкви, нанимали и князей себя охранять.

На границе миров

Но на юге и на тысячи километров к востоку от России находились кочевые народы и племена со своими обычаями и правилами, в корне отличающимися от законов, принятых на Западе. Россия была пограничным государством, прикрывавшим оседлые народы Запада от кочевников Востока. Она была пограничником.

Кочевник-скотовод, пасущий скот на выжженных солнцем степных просторах летом и на тех же, но уже обледенелых просторах зимой, имел совершенно другие взгляды на войну и совершенно другие ее правила. Ему нужна была земля, но не в том виде и не в том количестве, в котором она нужна была земледельцу. На той же площади, где земледелец мог сеять урожай, достаточный, чтобы прокормить в течение года свою семью, кочевник едва мог вырастить овцу, которую съедал со всей семьей за один-два дня. Кроме того, изменчивость климата, засуха в одних районах или гололед в других требовали быстрых перемещений на огромные расстояния в места, менее пострадавшие от климатических явлений. По этой причине кочевнику требовалось земли в сотни и тысячи раз больше, чем земледельцу. Ему нужна была возможность безопасно откочевать летом на север на 1,5–2 тысячи километров, а зимой вернуться обратно. Кочевнику, чтобы жить, нужен был простор.

Поэтому войны между кочевниками велись не за обладание налогом с порабощенных народов, а за очистку территории от этих народов. Этим объясняется поражавшая всех жестокость кочевников: захватив в плен противника, они убивали и старых и малых – всех, в ком не видели пользы, скажем, кого нельзя было продать как раба в третьи страны. Тут не имело значения, кто ты – солдат или мирный житель. На той территории, что присмотрел себе кочевник, тебе, с его точки зрения, делать было нечего.

Кроме экономического, имелся и чисто военный аспект. На войну кочевники собирались в большие подвижные группы – орды, но в мирной жизни они рассыпались по степи мелкими и потому беззащитными кочевьями. Если бы они в соответствии с западными правилами ведения войны, взяв и ограбив город, оставили бы его жителей в живых, то те спустя некоторое время могли бы перебить кочевников, нападая на каждое кочевье отдельно. С этой точки зрения оставлять местных жителей в районах, пригодных для кочевого выпаса скота, было бы преступной халатностью, и потому все жители уничтожались либо запугивались убийствами до парализующего волю страха.

Поддерживать мирные отношения с кочевниками было сложно. Во-первых, их культура, позволяющая выжить в суровых условиях, была на очень низком уровне в области техники и технологии, товарных производств и ремесел. Они не умели получать и выделывать железо, стекло, керамику и многие из тех видов товаров, производство которых давно и успешно освоили оседлые народы. Кочевники вынуждены были эти товары каким-либо образом приобретать, но для торгового обмена они имели только скот. А скот по тем временам и так стоил не очень дорого, и, кроме того, доставка его на большие расстояния для продажи была чрезвычайно затруднена. Таким образом, для кочевника наиболее доступной формой получения необходимых товаров оставался военный разбой – набег на города и села. Причем в качестве товара использовались и захваченные пленные – их кочевники продавали на невольничьих рынках Средней Азии и Средиземноморья. Время от времени кочевые племена, особенно потерпевшие поражение, могли вполне искренне заключить мирный договор с Россией, но наступал товарный голод, подрастало новое поколение джигитов, и они снова устремлялись в набег.

Во-вторых, кочевники первыми освоили стратегическую оборонную инициативу, которую в США впоследствии стали сокращенно называть СОИ. Идея заключалась в возможности нанесения противнику безнаказанного для своего населения удара. Отряды кочевников в начале лета внезапно вторгались в пределы России, быстро грабили все, что могли, и быстро откатывались назад. Российские князья с дружинами бросались в погоню. Но кочевники, собрав весь свой народ и весь скот, продолжали отходить дальше и дальше на восток в тысячекилометровые бескрайние степи. Высохшую траву за собой поджигали, лишая русские войска корма для лошадей, колодцы отравляли. Наказать их за набег становилось невозможно или, по крайней мере, очень затруднительно.

Подобная стратегия и тактика кочевников требовали от России менять правила ведения войны на Востоке, вообще должны были заставить россиян задуматься о том, как дальше быть. Ведь на многие сотни километров от кочевников невозможно было селиться и вести хозяйство – очень высок был риск, что тебя ограбят и если даже не убьют, то продадут рабом на галеры. Правда, до определенного момента кочевники были разобщены, воевали не только с оседлыми народами, но и между собой, а поэтому и сами были слабы. И до поры до времени на Руси считалось мудрым поступать, как на Западе, то есть населению в войне не участвовать, а нанимать князей, поручая им свою защиту.

Жестокий воспитатель

Однако почти девять веков назад Чингисхан объединил кочевников в государство высочайшей цивилизации, но в очень узких областях – политической и военной. И при нем кочевники по-прежнему были крайне отсталыми в товарном производстве, даже оружие они покупали либо добывали в бою, но они создали сильнейшую армию мира, солдат высочайшей военной выучки и храбрости, ввели крепкую дисциплину и в армии, и в государстве. Одним ударом кочевники начали громить все близлежащие государства, причем и такие, как Китай, численность населения которого в сотни раз превышала численность кочевников. Эти государства, кичась, как им казалось, своей высокой цивилизацией, глядевшие на кочевников, как на дикарей, на полуобезьян, оказались неспособными сопротивляться военной цивилизации Чингисхана, они падали перед его армией на колени, становились бесправными рабами.