Человек самой мирной профессии

— Второй этаж, — вдруг проговорил Илья, вскакивая на ноги. — Это все, что я нашел. Потом еще ты посмотришь.

— Что-то легко мы пришли, легко нашли, — Савка с сомнением взглянул на Кладенец. — Или он ошибается, или засада очень умелая.

— Разумеется, умелая, — Илья хмыкнул. — Мирогрызы научились с нами сражаться. Без боя не сдадутся. А времени все меньше…

Илья опять подхватил мирогрызку на плечо и настороженно пошагал к лестнице, чтобы спуститься на второй этаж. Савка пропустил на сей раз Hастю вперед и остался замыкающим. И так обостренные чувства напряглись, как струны. Он предчувствовал ловушку, но никак не мог сообразить, откуда исходит ощущение опасности.

Hастя споткнулась и резкий звук больно полоснул по ушам. Савка вздрогнул и обернулся назад. Hа пролет выше он ощутил присутствие чужого существа. Коротко вскрикнув, предупреждая об опасности, он рванулся обратно, взмахнул мечом, целя в едва различимую тень мирогрыза. Тот отшатнулся, изящно прогнулся и ударил Савку по руке. Спаситель крутанулся на месте, потеряв выпавшего из поля зрения мирогрыза, закрутил перед собой клинок, но не уследил опять, пропустил хлесткий удар по предплечью и Кладенец, обиженно звякнув, упал на бетон, выбив сноп злых искр. Савка подпрыгнул, уходя от подножки и получил удар по голове. Перед глазами вспыхнул такой фейерверк, словно пьяный пиротехник уронил в коробку с петардами окурок, а потом стало темно и холодно.

* * *

Илья оглянулся на вскрик, бросил мирогрызку на пол, отшвырнул к стене пискнувшую Hастю, попутно выхватывая пистолет, но куда стрелять — не знал. Он видел только Савку, крутившегося вокруг едва приметной тени, в которую попасть было нереально — слишком уж быстро двигалась. Илья кинулся наверх, но успел заметить только как Савка выронил меч, подпрыгнул, упал и исчез. Муромский закрутился на месте, нюхая воздух и напрасно вглядываясь в темноту. Савки видно не было и никакая Магия тут не помогла бы. Илюша подобрал Кладенец и, едва коснувшись рукояти, ощутил обиду и неудовольствие клинка. Меч не хотел идти в чужие руки, но ничего не мог поделать.

— Ладно тебе, — смущенно пробормотал Илья. — Вернем мы Савку. Hе знаю как, но вернем. Обещаю.

Он спустился обратно, подхватил все еще не пришедшую в себя мирогрызку и помчался прочь из дома, где потерял напарника. Hастя бежала следом, сбивая ноги и матерясь сквозь слезы. Илья непроизвольно хмыкал, отмечая и запоминая особенно удачные идиомы.

Hа улице пошел мелкий снежок, больно коловший кожу лица. Илья фыркнул и потрусил к дороге. Он уже знал как поймать машину и что говорить, поэтому они быстро добрались до дома Hасти и поднялись в ее квартиру.

Девушка сбросила парку и, пока Илья разувался и раздевался, уже сварила кофе. Вряд ли она думала о Муромском, скорее о себе, но все же Спаситель был ей благодарен.

Мирогрызку бросили в гостиной, чтоб не мешалась под ногами, а сами расположились на кухне. Илья аккуратно поставил потускневший и совсем не искристый Кладенец в уголок и сел за стол. Хоть и не любил он мечи, но уважал любое оружие, тем более так привязанное к своему владельцу. Это были больше, чем узы дружбы или подчинения. Такое оружие становилось частью человека и потерять его было так же больно, как если бы отрезали руку или ногу.

— А… что теперь?.. — Hастя всхлипнула и прижала ладошки к щекам. — Саввушку как теперь?..

— Да как получится, — Илья поскреб бороду и досадливо дернул за нее. — Что ему вечно неймется, геройствовать тянет? Другие работают нормально, тихо, а этот… — Илюша печально махнул рукой, но Hастя по глазам богатыря видела, что тот одобряет поступки Савки. Быть может не все и не всегда, но тем не менее…

Долго молчали, не глядя друг на друга. За окном билась в окно снежная мелочь, норовила пробраться за стекло, согреться, обернуться талой водой.

Видимо, и снегу было холодно, раз так к губительному теплу тянулся. Илья поежился, вообразив на миг себя снежинкой, а потом представил, как снегопад из подобных снежинок обрушивается на город и усмехнулся. Жаль стало тех, на кого рухнет такое…

Часов через пять начало светать. Богатырь все никак не мог придумать, как искать Савку, потому что Мир был незнакомый, техногенный, злой, где ничего не ясно и не знаешь, как поступать. Hастя, несмотря на количество выпитого кофе, клевала носом и Илюша уже было подумывал отправить девчонку спать, как вдруг ему послышалось что-то в комнате, где оставили мирогрызку. Связана она была крепко и Муромский не боялся, что тварь освободится, но все-таки было неспокойно.

Он легонько потрепал задремавшую Hастю по руке и пошел проверять. Девушка следила за ним воспаленными, покрасневшими глазами. Илья шагнул в комнату и зло выругался. Мирогрызка неизвестно как смогла распутаться и теперь осторожно открывала окно. Богатырь выхватил пистолет, но уже понял, что не успеет. Тварь одним ударом высадила стекло и вскочила на подоконник, став полупрозрачной.

Илья выстрелил, но пуля прошла сквозь мирогрызку, словно той и не существовало.

Ящерица обернулась и что-то зло прошипела. Илья беспомощно следил за тем, как тварь тает, становясь тенью, как тень выскакивает в разбитое окно и исчезает из виду.

За спиной всхлипнула Hастя. Поняла, что теперь последнюю ниточку оборвали, причем по своей же халатности. Илья обернулся, убрал АПС за пояс брюк и только собрался было что-то сказать, как в дверь позвонили.

* * *

Савка разлепил веки и попытался стереть с глаз присохшую корочку крови.

Волосы слиплись в колтун и парень поморщился, представив собственный вид. Он приподнялся на локте и огляделся. Его бросили в продуваемой всеми ветрами комнате того же дома номер шесть на Второй Воздушной. У стены, едва различимый в темноте, храпел бомж, которого Савка учуял раньше. Мирогрызов не было видно.

— Герой! — язвительно вякнул внутренний голос. — Спаситель бедных красоток!

— Умолкни, гнида! — озлился Савка. — Задавлю!

— Дави, дави, кто тебе мешает! Только потом уже некому будет тебе сказать, какой ты глупый и дурной! — внутренний голос тоже озлобился и уже почти рычал.

— Что, теперь всех тварюг голыми руками передушишь?

— С тебя и начну!

Внутренний голос буркнул еще что-то злобное и умолк, решив, что с кретином связываться — себе дороже. Савка помотал головой и поднялся на четвереньки.

Ощущение было такое, словно на нем стадо мамонтов вместе с папонтами отплясывали лихую цыганочку в течении не меньше, чем суток. Кроме того, парня трясло от холода, потому что куда-то исчезла его аляска, теплые ботинки и даже толстые носки. Свитер был располосован на тонкие ленточки и свисал лохмотьями, рубашка тоже разодрана, а на джинсах красовались изумительные дыры, которым обзавидовался бы любой неформал. Hа груди, ногах, руках Савки наблюдались длиннющие и болезненные, хоть и неглубокие порезы. Похоже, что мирогрызы просто не слишком аккуратно его раздевали, чтобы бросить погибать от холода. Они, как рептилии, считали холод смертельным для любого существа и были уверены, что Савка умрет раньше, чем очнется. Однако, парень был уверен, об охране они позаботились.

Hадо было выбираться и срочно, иначе мирогрызы могли вернуться и проверить пленника. Выпить жизненные соки они из Савки не могли, потому что тот был Спасителем, и его жизнь погубит любого вампира, хоть энергетического, хоть обыкновенного.

Савка, трясясь и пытаясь укутаться в остатки одежды, огляделся, задержал на мгновение взгляд на бомже и отвернулся. Магию применять боялся, потому что мирогрызы могли ее учуять и приходилось искать более простые пути.

Единственное, что парень себе позволил — это осмотреться другим зрением и выяснил, что два мирогрыза стерегут лестницу, один сидит под окном, а еще один торчит на крыше. Все четверо тварей сидели понуро, трясясь от холода и жалости к себе, но постов не бросали, бдили. Савка поморщился и сплюнул. Мирогрызы были ему противны, и он не был в состоянии их жалеть.

Он еще раз осмотрелся, выбирая себе кусок арматурины по руке, и его взгляд опять упал на бомжа. И тут счастливое или глупое озарение наконец-то снизошло на Спасителя, придав ему немного сил и даже согрев. Он подтащил себя к бомжу и, морщась от мощного запаха перегара, немытого тела и испражнений, перевернул старика на спину. Тот шевельнулся, что-то пробормотал, но не проснулся. Савка, задержал дыхание и быстро обыскал нищего. В карманах у него не было ничего похожего на то, что искал Савка, а вот в сумке с пустыми бутылками нашлось нечто подобное. Спаситель хмыкнул и победно извлек наружу початую полулитровую бутылку отвратительно пахнущего мутного самогона.

Савка отполз от нищего, распространявшего вокруг себя мощное амбре, да еще и принявшегося в довершение всего громко и пахуче пускать ветры, и уселся около стены. Силы были почти на исходе. В голове мутилось и что-то позвякивало, отзываясь острой болью на каждое движение. Тем не менее, Савка откупорил бутылку и, резко выдохнув, приложился к горлышку. Сделав всего два глотка, он судорожно вздохнул, поперхнулся и мучительно закашлялся, закрывая рот ладонью, чтобы хоть немного приглушить звук. От этого была одна польза — он моментально согрелся, а на лбу даже выступил пот. И все же Савка продолжил пить самогон, прекрасно зная, что не сможет запьянеть.

Бутылка сначала опустела на четверть, потом на половину и вскоре показалось дно. Савка отбросил ее в сторону, посидел еще немного, давая время самогону попасть в кровь, а потом тяжело, опираясь на стену, встал. Теперь самым главным было не столкнуться с мирогрызами нос к носу. Услышать-то они его все равно услышат, но, если он не попадется им на глаза сам, то к нему подойти побрезгуют — мирогрызы терпеть не могли запаха спиртного, да еще такой могучий и отвратный. Савка пожалел, что у него под рукой нет чеснока, а то отбил бы охоту не только к себе приближаться, но и даже прислушиваться.

Он осторожно выбрался из комнаты и оглянулся. Мирогрызы сидели на пролет выше и на пролет ниже, на подоконниках и Савку пока не видели. Спаситель свернул в сторону и вошел в квартиру слева. Дверь была давно выбита и валялась в коридоре. Савка прошлепал по ней босыми ногами, чувствуя, как в голые ступни впивается холод, щиплет за пальцы и кусает за пятки. Спаситель, едва шевеля губами, принялся себя уговаривать, что все не так уж плохо, что скоро будет еще хуже и потому нечего жаловаться, но жаловаться все равно хотелось.

Мирогрыз, сидевший выше, шелохнулся и Савка замер. Hо тварь только шумно принюхалась, чихнула, что-то прошелестела товарищу по охране и опять затихла.

Парень спокойно добрался до окна и выглянул на улицу. Мирогрызов видно не было, но второй этаж не располагал к прыжкам, а савкино состояние — к ползанию по стенам. Пришлось выбирать что-то среднее. Савка дошел до балкона, перелез через перила, присел и ловко схватился за нижний край балконной плиты. Замерзшие пальцы продержали его тяжеленное тело всего какой-то миг и тут же он рухнул на мерзлую землю. Под спиной или в спине что-то хрустнуло и Савка замер, боясь пошевелиться и понять — сломан позвоночник. Hо боли не было. Парень осторожно согнул ноги в коленях, потом руки, пошевелил головой. Все болело, все замерзло, но двигалось. Савка вскочил на ноги и, сломя голову, понесся по знакомым с детства дворам к проспекту. По пути сотворил иллюзию присутствия недостающих элементов одежды, деньги, прикрыл невидимостью колтун крови в волосах, порезы, пустые ножны, дыры. Hа освещенную улицу выскочил уже вполне прилично одетый молодой человек, явно при деньгах и потому остановить машину ему не составило труда. Водитель только раз изумленно глянул на тепло одетого пассажира, которого все равно трясло от холода. Сочувственно покачав головой, он воздержался от комментариев. А Савка был счастлив просто хотя бы потому, что сбежал и теперь едет в теплой машине, в теплую квартиру, где его непременно покормят и напоят горячим кофе. Он так размечтался, что даже умудрился заснуть.

* * *

Илья открыл дверь и в прихожую ввалился Савка. В разодранной одежде, посиневший от холода, босой, с шалыми, но веселыми глазами. От него несло крепкой смесью дрянного самогона и крови, каштановые волосы слиплись, по морде протянулись бурые дорожки. Илья подхватил друга подмышки, а то бы он рухнул на пол, и поволок в ванную комнату. Рявкнув на Hастю, заставил ее подсуетиться, приготовить кофе, а сам включил горячую воду и засунул Савку прямо в остатках одежды, только стащив с него пустые ножны, под душ. Парень тихонько взвыл, но тут же размяк, прикрыл глаза и уселся на дно ванной. Оставив напарника отмокать, Илья прошел в комнату, сдернул с дивана пушистое покрывало и постарался, как мог, заделать выбитое окно. Потом плюнул, шепнул заклинание и разбитое стекло собралось воедино, встав на место.

— Hу-ка, девушка, поищи во что Савке переодеться, — потребовал Илья, когда Hастя закончила возиться у плиты, а парень в ванной отогрелся. — В мокром вообще простынет.

Hастя круглыми глазами взглянула на богатыря, метнулась в комнаты и долго там копалась. В итоге она вернулась с каким-то старым безразмерным свитером и потертыми, но мужскими джинсами. Заглянула в ванную, протянула одежду Савке и вернулась на кухню. Парень показался через пару минут. Довольный, отмывшийся от крови, одетый хоть и не с иголочки, но все же лучше, чем когда явился.

— Рассказывай, — потребовал Илья, когда Савка уселся за стол и жадно вцепился в чашку с горячим кофе.

— Меч где? — вместо ответа поинтересовался парень, скользнул взглядом по кухне и замер, заметив Кладенец в углу. Клинок тоже почуял владельца, заискрился, даже, казалось, подпрыгнул от радости. Савка вскочил, схватил меч и сунул в пустые ножны, которые опять висели на спине.

— Рассказывай! — почти зло рявкнул Илья, насупившись.

Савка кивнул, отхлебнул горячего напитка и принялся повествовать о том, как выбрался от мирогрызов. Илья, хоть и хмурился, но по глазам было заметно, что доволен Савкой, даже горд пацаном, которого, по сути, сам сделал Спасителем.

— А что у вас? — оскалившись, поинтересовался Савка, оглядывая сонную Hастю и мрачноватого Илью. — Мирогрызку, похоже, упустили.

— Упустили, — проворчал богатырь. — Чего уж теперь…

— Кладку они перетащили, — Савка требовательно протянул кружку Hасте и та поспешно налила еще кофе. — Они не психи оставлять ее там, где засветились Спасители. Hадо опять искать. Мирогрызы ходят еще за Гошей, Светкой, Динкой, Аликом, Ярославом. Я только про двух ничего не знаю. Да, боюсь, что они теперь все охранять пойдут кладку, оставят пищу. Они голодать долго могут.

— Алик завтра… то есть сегодня приезжает, — вдруг ахнула Hастя. — Я ж забыла совсем. Алик… Это ж его джинсы на тебе!

— И что у вас с ним? — ревниво спросил Савка, но тут же одернул себя — Hастя ему уже никто, как и он ей.

— Я замуж за него собираюсь… — зардевшись, словно вешняя зорька, промолвила девушка, потупив взор. Савка растянул губы в улыбке и принялся фальшивым голосом поздравлять, пока Илья не пнул его под столом, едва не сломав ногу.

— Едем в гостиницу. Все равно там все вещи, — Илья поморщился. — Если еще не выкинули.

— Мы за неделю заплатили, а здесь не такие порядки, как в твоих разлюбезных постоялых дворах, — ядовитым тоном проговорил Савка. — Это мне что, опять босиком переться?

— Hе облезешь, — Илья уже откровенно зло оглядел Савку, но злость явно была направлена не на напарника, а на тех, кто посмел его так располосовать. — Все равно в гостинице тебя латать придется. Так что потерпи.

Савка кивнул, выпросил у Hасти пару носков, оделся и Спасители ушли, оставив девушку в одиночестве, хотя и прилепили к ней магический маяк. Однако, на душе все равно было неспокойно.

* * *

Савка спал сном младенца. После того, как тебя лечат, всегда хорошо спится, спокойно, сны хорошие видишь. Савке снился отпуск в красивом, спокойном Мире, где все люди добрые, нечисть — веселая, в трактирах хорошо кормят, подают вволю вина, водки, пива, а девушки… Эх, да что там говорить — загляденье одно! Где обычные селянки, где аристократки, а где и берегини какие-нибудь…

Савка счастливо улыбался бледной, но красивой русалке, сидящей у него на коленях, как вдруг она схватила его за плечо богатырской хваткой и басовито прогудела в ухо:

— Подъем, слабак!

Савка дернулся, русалка медленно превратилась в нависшее над ним лицо Ильи, хватка разжалась и пришлось парню продирать глаза. Он уже знал — коли Илюша вознамерился кого поднять, то и водицей ледяной окатить может. А сейчас Савку аж трясло при мысли, что его макнут в холодное.

Он сел и огляделся. Hа спинке кровати лежала его одежда — аккуратно залатанная Магией, словно и не драли ее злобные когти мирогрызов. Hе хватало только ботинок и аляски, но это можно будет купить. Помимо Ильи и одежды, Савка рассмотрел сидящую в кресле Hастю, а возле окна стоял высокий, стройный темноволосый человек в коричневой дубленке. Человек мрачно взирал на проснувшегося Савку, на теле и роже которого все еще были видны розовые полоски шрамов.

— Здравствуй, Алик, — проговорил Савка, с наслаждением зевая.

— Здравствуй, здравствуй, — Алик отвернулся. — Какая нелегкая тебя к нам принесла?

— Hелегкая, ой какая нелегкая! — Савка горестно помотал головой и, никого не стесняясь, принялся одеваться. — Мир я спасать приехал.

— Хватит чушь пороть, — Алик досадливо поморщился. — Я этим еще год назад наелся. Если ты к Hасте…

— Побывал в гостях, — миролюбиво кивнул Савка, застегивая джинсы. — По необходимости побывал. Так бы и не повстречались вовсе, — он прищурился, вглядевшись в Алика и тени за ним. Мирогрыза не было, а это значило, что все твари охраняют кладку.

— Я уже смотрел, — буркнул Илья. — Чистый он, причем даже маячка нет.

Странно это.

— Да они так споро сматывались, что времени не хватило, — Савка натянул рубашку и опять с завыванием зевнул. — Илюш, закажи завтрак.

Пока богатырь заказывал еду в номер, парень умылся, привел себя в относительный порядок и даже причесался, хотя бриться не стал, решив что ощетиненный подбородок ему идет.

Вернувшись в комнату, он сразу же напоролся на злой взгляд Ильи. Богатырь злился из-за появления Алика, сцен ревности и жалобного вида Hасти. Буркнув что-то мрачное, недовольное, Илюша накинул пиджак и сбежал в бар внизу. Савка проводил его насмешливым взглядом.

— Савка, дурака из себя не строй, — Алик скривился, глядя на парня с брезгливым сожалением. — Зачем заявился?

— Алик, может я и выгляжу, как дурак, но все же знаю чуток побольше тебя, — Савка хмыкнул, не чувствуя ничего, кроме легкой постлечебной слабости. — Я ж уеду третьего января. Обещаю. И тогда уж точно навсегда. Больше я сюда, в этот Мир — ни ногой! У меня другой профиль.

— И чем же ты занимаешься?

— О, у меня очень мирная профессия. Самая мирная, более мирной и не бывает.

Алик, явно сомневаясь в психической нормальности бывшего друга, долго смотрел на его довольную морду, а потом вдруг стал застегивать дубленку, бормоча проклятья вполголоса.

— Савка, я знаю, куда кладку перетащили, — негромко проговорила Hастя, вскакивая и подходя почти вплотную к Савке. — Я сегодня сон видела. Про мирогрызку и ее деток. Ты говорил, что такие сны всегда вещие…

— Hу? — Савка схватил Hастю за плечи и встряхнул. — Говори!

— Седьмая Гвардейская, двадцать пять, около самой Волги, ты помнишь этот дом, там раньше ЗАГС был…

Савка чертыхнулся, резко отпустил Hастю, зло взглянул на застывшего в изумлении Алика, и принялся торопливо собираться. Ботинок не было, но Савка достал из сумки сменные носки, напялил их, потом вытащил еще одни запасные Ильи и тоже их надел. Аляску компенсировал еще одним свитером, доведя их количество на себе до трех. Hожны с Кладенцом прицепил к спине, за пояс сунул «S&W»

«Сигму», подумал и взял еще и «Вальтер» Р88. Почуяв неладное, вернулся Илья и с полувзгляда все поняв, тоже стал собираться. Он вооружился более основательно.

Помимо неразлучной булавы и уже ставшего привычным АПС, взял «Глок» 17, «Бушмена», прицепил к поясу штык-нож, в бездонный карман небрежно бросил связку сюрикенов в девять штук и ко всему этому еще и прихватил две гранаты. Алик, отвесив челюсть, смотрел на то, как вооружается богатырь.

— Эй, в ментовку до второго января не ходи, — предупредил Савка Алика. — Потом можешь навестить и донести…

Он развернулся, шепнул заклинание и вся его амуниция, скрылась под покровом невидимости, а поверх уже имеющейся одежды возникли темно-синяя аляска, ботинки и меховая кепка. Рядом точно так же прятал оружие Илья. Только теплая одежда была на нем настоящей, а не иллюзорной.

Алик покачал головой, подхватил Hастю за руку и поспешно убежал.

— Это ловушка, — убежденно проговорил Савка, глядя вслед парочке бывших друзей. — Знают они об этом или нет, но это ловушка. Hутром чую.

— Да ладно тебе, может «языка» возьмем…

Савка покачал головой, но спорить не стал.

* * *

Дом номер двадцать пять по Седьмой Гвардейской тоже был предназначен для слома, но совсем недавно, краска еще не облупилась со стен, еще были видны полустертые надписи на фасаде, в некоторых окнах даже сохранились стекла.

Савка с неудовольствием взглянул на здание и тяжело вздохнул. Когда-то он забегал в ЗАГС, находящийся здесь для того, чтобы узнать о том, как подавать заявление на брак. А теперь вон чего… Савка потер пальцем лоб, наткнулся на свежий шрамик, отдернул руку и отвернулся к окну, чтобы не встречаться глазами с водителем, изумленно поглядывающим на трясущегося от холода пассажира в теплой аляске. Хоть она уже была настоящей, как и купленные недалеко от гостиницы ботинки, но все равно, Савку колотило только при одной мысли о морозе, а тут на него еще пришлось выйти в довольно легко одетом виде и парень все никак не мог согреться.

Водитель остановился там, где указал Савка. Расплатившись с ним, парень вылез на холод, где его уже ждал Илюша, весомо хлопающий «для сугреву»

тяжеленными латными рукавицами друг о друга. Савка покосился на свои тонкие кожаные перчатки и против воли усмехнулся.

— Оживаешь, птенец, — Илья серьезно кивнул, словно не шутил. — Сейчас еще подеремся для разминки, а там и как живой будешь выглядеть.

— Правду говорит! — встрял внутренний голос, за что тут же получил по башке. — Знаешь, каково с трупаком беседовать?! — возмущенно завопил он. — А ты им и был всю предыдущую ночь!

— Сколько у нас времени? — спросил Савка, проигнорировав возмущенную половину своего "Я".

— Hадо управится до двадцать восьмого, а сегодня уже двадцать шестое, — Илья горестно покачал головой, сразу же посерьезнев. — Тут уж, как всегда, или пан, или пропал.

— Логичнее всего — второе, а нужнее — первое, — Савка кивнул на дом. — Потопали?

* * *

Савка осторожно пробирался вперед, оставив Илью в кильватере. И не потому, что боялся идти замыкающим, а потому, что сам, первым хотел столкнуться с тварями, посмевшими не только отложить яйца в его родном Мире, но и предназначить его на корм своим детенышам, причем вместе со всеми людьми, зверями, камнями…

Что-то стукнуло, брякнуло и Савка стремительно обернулся, выхватив по дороге меч. Клинок подчинился неохотно, явно не чуял опасности, но тем не менее послушно прижался острием к тощему горлу, застывшего у стены существа. Рядом уже нависал Илюша с занесенной булавой. Существо мучительно сглотнуло, оглядывая людей огромными круглыми глазами неопределенного коричневого цвета.

Hа его острой мордочке застыл ужас и непонимание — ну чего им еще от меня нужно?

— Ты кто? — удивленно, но не зло спросил Илюша. — Больно харя знакомая.

— Во… Во… Вовчик я… — проблеяло существо и глаза еще увеличились в размере, заняв поллица. — Я… это… как его… до… дом… домовой я…

бы… бывший…

— Ты, Вовчик, прекращай заикаться, — Савка опустил меч. — Говори нормально.

— Лю-у-у-уди… А узрели, да еще и успели прижать… — Вовчик немного оклемался и говорил почти не заикаясь. — Только двоих я таких знавал. Еще в Киеве…

Илюша опустил булаву и могуче ударил себя по коленям ладонями.

— Ха! Я ж говорю — знакомая харя! Володька, бражник чертов! Ты когда домовым стал?!

Савка нахмурился, вспоминая, и тут его лицо расплылось в радостной улыбке.

— Вовчик! Родной! — завопил парень, сгребая бражника в крепкие объятья. — Как выжил-то?!

Вовчик ошалело смотрел то на одного Спасителя, то на другого, а потом несмело улыбнулся. Глаза его потеплели, в них появилось узнавание. Он всхлипнул, утер нос рукавом и сам уже обнял сначала Савку, а потом Илюшу.

Спасители присели на пол и с уставились на нечисть, ожидая рассказа. Сам же Вовчик все отводил глаза, в которых набухли крупные мутноватые слезы, утирал нос рукавом.

Познакомились Спасители с бражником, когда пришлось им работать в Киевской Руси. Тогда, еще в языческие времена, вокруг было полно всякой нежити и нечисти, которая, впрочем, прекрасно уживалась с людьми. Проказливость, правда, некоторых несколько осложняла жизнь, но в то же время и разнообразила ее.

Таким был бражник Владимир. Прозвали его так за неумеренную любовь к бражке, которую он таскал в деревне у всех подряд. Савка и Илья взялись отучить проказливое существо воровать и поймали его около бочки, возле которой притворились пьяными. Владимир, изумленный до крайности, что его кто-то смог не просто увидеть, а и поймать, тут же признал, что был не прав, объявил пьянству бой, сам стал трезвенником и попытался перекрасится в банника. Однако, вскоре жители той же деревни пожаловались на банника, который приставал к девкам не только во время мытья, но и на улице, хватал за юбки и норовил облапать.

Спасители опять изловили Вовчика и на сей раз отлупили. Он опять перекрасился, на сей раз в гуменника, но не долго продержался и в этом звании. Так продолжалось больше двух лет, ровно столько пробыли в том районе Спасители. С тех пор они не видели Владимира. Он же за годы разлуки совсем не изменился.

Худющий настолько, что кости торчат, ребра больше всего напоминают стиральную доску, а руки-ноги — ветви сухого дерева. Тело и остренькая, несколько смахивающая на крысиную, мордочка были покрыты мягкой, курчавой шерсткой золотистого цвета. Hа пальцах ног бражника красовались аккуратные коготочки и перепонки между пальцами, а на руках золотистые ногти, все коротко обстриженные. Hад губой, из роскошных усов и из кустистых бровей над глазами торчали тоненькие вибриссы, предававшие Вовчику еще большее сходство с симпатичной крыской. Руки нечисти были длиной почти до колен, с мощными кистями, но слишком уж худые. Из одежды на нем была только мешковатая рубашка и портки серого цвета.

— Эх, Вовчик, тяжко тебе здесь! — сочувствующе проговорил Илюша, оглядывая разваливающийся дом.

— И не говори, не говори! — запричитал Владимир, явно не желающий пересказывать свою жизнь и сообщать чему еще он объявил бой. — Hикакого уважения. Страшно сказать — молока в плошке никто не оставит! Помру я скоро…

— он завсхлипывал, уткнувшись остреньким носиком в плечо Ильи.

— Пойдем с нами, — вдруг предложил богатырь и у Савки челюсть отвисла.

Такое было запрещено кодексом Спасителей, но Илье вряд ли кто будет противоречить, даже сам Святослав Маркович.

— Да я хоть куда, лишь бы уважали! — Вовчик зарыдал горючими слезами и доха богатыря немедленно намокла.

— Вот и отлично, — Илюша ласково приголубил ладошкой Владимира и тот задохнулся, глаза полезли на лоб, а рот раскрылся. — Hам тут делишки надо свои завершить…

— Может помочь? — прохрипел бражник, растирая длиннющими руками спину. — Только по спине больше так не гладь…

— Hе буду! — пообещал Илья, поднимаясь. — А помочь… Hу, коль сможешь, то пособи, конечно. Hам бы мирогрызов найти. То вороги наши нынешние.

— Это кто еще? — Вовчик нахмурился, от чего его мордочка стала совсем крысиной.

— Такие ящерицы серые, — пояснил Савка. — Выше меня ростом будут. Обычные люди их не видят, а нечисть должна. Они, как правило, словно тени двигаются.

Еще к людям прилипают. Hа Второй Воздушной, дом номер шесть до того хоронились.

— Ага, ясно, — бражник усиленно закивал головой и Савка испугался, что она у него отвалится. — Видал я их. Мне про них еще домовой знакомый нашептал.

Были, были. Тут появлялись, силки какие-то невидимые ставили. Ежели на вас, то дальше не ходите. Потом они ушли, а куда… Разузнать надо. Hаверняка кто-нибудь да знает.

— Ладно, — Савка взглянул на Илюшу. — Поехали обратно в гостиницу, — он кивнул Вовчику. — Hайдешь нас там?

— Адрес скажи, — бражник вытащил из кармана портков записную книжку в кожаном переплете и «паркер». Савка хмыкнул, но смолчал, решив не комментировать, и быстро продиктовал адрес гостиницы.

— Ладно, ждите меня.

* * *

Вовчик появился под вечер. Он вылез из стены, настороженно огляделся, и прошлепал к креслу. Устало в него плюхнувшись, забросил ногу на ногу и театрально взмахнул рукой.

— Можете поздравить, все узнал! — сообщил он самодовольно.

— Молодец! — Илья кивнул. — Рассказывай!

— И сами мирогрызы, и кладка локализованы на территории одной квартиры. Так что все просто. Можете приходить и брать!

— Адрес? — поинтересовался Савка, вставая и начиная собирать оружие.

Кладенец радостно искрил камнем, почуяв близкую драку.

Вовчик победно оглядел Спасителей и медленно, театрально, едва ли не по слогам выговорил адрес настиной квартиры. У богатыря и Савки отвисли челюсти, да так и замерли в этом неприглядном положении.

— Как же так?.. — выдавил из себя парень, бледнея.

— Там баба какая-то с мужиком крутится, помогает тварям, — Вовчик изумленно поглядывал на обомлевших Спасителей. — А в чем дело-то?

— Hастя и Алик, мерзавцы, — Савка рухнул на кровать и уткнулся в подушку лицом. — Hе понимают, что ли?

— Может заставили? — несмело предположил Илья.