История экономических учений

Я.С. Ядгаров

История экономических учений

учебник

Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по экономическим и управленческим специальностям

В подготовке учебника приняли участие

к. э.н., доц. М.А. Аверченко – совместно с автором приложения к главам 1 и 2, учебно-методические материалы (п. 1, 3);

к. э.н., доц. Е.Г. Лисовская – совместно с автором приложения к главам 1 и 2, учебно-методические материалы (п. 1, 3);

к. э.н., доц. В.А. Щеголевский – глава 2, совместно с автором учебно-методические материалы (п. 1, 3);

к. э.н., В.Р. Цеханович – глава 12 (§ 3), совместно с автором приложения к главам 10, 12;

к. э.н. K.P. Цеханович – глава 11 (§ 3), совместно с автором приложения к главам 13,15;

аспирант А.Ю. Станкевич – совместно с автором приложения к главам 8, 16, учебно-методические материалы (п. 2).

В подготовке рукописи и в составлении именного указателя принимал участие Г.И. Грозинский.

Моим родителям – Ядгаровым Семёну Михайловичу и Софии Николаевне – посвящается

Предисловие

Этот учебник, как и предыдущие три его издания (М.: Экономика, 1996; М.: ИНФРА-М, 1997; М.: ИНФРА-М, 1999), предназначен для широкого круга читателей, интересующихся историей мировой и отечественной экономической мысли. Он полезен всем, кто хочет разобраться в особенностях этапов становления современной теоретической экономики. Знания, которые Вы приобретете, усвоив данную книгу, помогут Вам избежать легковесных суждений о месте и роли творческого наследия представителей основных теоретических школ, течений и направлений на всем протяжении истории экономических учений, повысить уровень своей экономической культуры.

Цель изучения данного курса – дать представление об основных этапах и особенностях систематизации экономических идей и воззрений в экономическую теорию и выявить значимость для практики хозяйственной жизни творческого наследия видных экономистов, способствовавших возникновению различных теоретических школ, течений и направлений экономической мысли.

Основные задачи курса состоят в том, чтобы:

ввести понятия:

• «хрематистика», «политическая экономия», «экономике»;

• «законы Хаммурапи», «справедливая цена», «стоимость конституированная, трудовая, прибавочная», «крест Маршалла»;

• «меркантилизм», «кольбертизм», «протекционизм», «физиократия», «экономический человек», «невидимая рука», «laissez faire», «догма Смита», «закон Сэя», «мальтузианство», «третьи лица», «народный банк»;

• «маржинализм», «законы Госсена», «предельная полезность», «хозяйство Робинзона», «Лозаннская школа», «закон Кларка», «оптимум Парето»;

• «институционализм», «эффект Веблена», «дифференциация продукта», «монопсония», «кейнсианство», «мультипликатор инвестиций», «монетаризм», «неолиберализм», «коллоквиум Липпмана», «неоклассический синтез» и др.;

познакомить с методами:

классово-формационного, субъективистского, маржинального, социально-исторического и социально-институционального анализа экономической ситуации;

сформировать навыки для самостоятельных и нетенденциозных оценок развития мировой и отечественной экономической мысли, выработки альтернативных вариантов хозяйственной политики.

В курсе планируется использовать:

• анализ влияния историко-экономических ситуаций на формирование теоретических основ хозяйственной политики;

• тестовый контроль знаний по тематике изучаемой дисциплины.

По завершении курса студенты должны уметь:

• дать определение сущности основных категорий и понятий;

• сравнить отличительные признаки методологических подходов и теоретических позиций ведущих представителей различных школ, течений и направлений экономической мысли;

• проанализировать достижения меркантилизма, классиков, неоклассиков и институционализма, а также кейнсианства и неолиберализма;

• составить различные варианты классификации экономических теорий и периодизации их развития.

Структуру учебника образуют:

• соотнесенные в составе четырех разделов 22 главы и примечания к ним;

• учебно-методические материалы;

• словарь основных терминов и понятий;

• указатель имен.

В главах первого раздела речь идет о задачах, структуре и проблемах методологии курса; в качестве приложений к ним предусмотрены программа дисциплины и методические указания к ее изучению. Главы следующих разделов отражают особенности эволюции мировой экономической мысли с выделением таких эпох, как дорыночная экономика, нерегулируемая рыночная экономика ж регулируемая рыночная экономика. Причем приложения к ряду глав третьего раздела содержат фрагменты сочинений видных отечественных экономистов XIX – начала XX в., с именами которых связан, несомненно, наиболее плодотворный и поистине «золотой век» экономической науки России.[1]

Завершают учебник рекомендуемые учебно-методические материалы (планы семинарских занятий, тесты, тематика курсовых работ и выпускных работ бакалавра экономики, перечень экзаменационных (зачетных) билетов по курсу), а также словарь основных терминов и понятий и указатель имен.

В подготовке учебника принимали участие сотрудники секции истории экономических учений при кафедре экономической теории Российской экономической академии имени Г. В. Плеханова.

В учебнике сохранена согласованность теоретико-методологических подходов в соответствии с общим замыслом предыдущих трех изданий данного учебника в 1996, 1997 и 1999 гг. Суть этого замысла – содействовать с деидеологизированных и неклассово-формацион-ных позиций знакомству с основными этапами, теоретическими направлениями, течениями и школами экономической мысли, способствовать формированию высокой профессиональной культуры экономиста.

Выражаю надежду, что это 4-е издание, как и все предыдущие, будет востребовано широкой читательской аудиторией.

Москва, май 2000 г .

Раздел первый

Введение в историю экономических учений

Глава 1. Основные задачи и структура курса истории экономической мысли

Данная глава предназначена для того, чтобы выяснить:

• в чем состоит сущность предмета дисциплины «История экономических учений»;

• как трактуются основные задачи этого вузовского учебного курса;

• что структура изучаемого курса обусловлена доминирующими на различных этапах эволюции экономической мысли теоретическими направлениями, течениями и школами.

История экономических учений – это неотъемлемое звено в цикле общеобразовательных дисциплин по направлению «экономика».

Предметом изучения этой дисциплины является исторический процесс возникновения, развития и смены экономических идей и воззрений, который по мере происходящих изменений в экономике, науке, технике и социальной сфере находит свое отражение в теориях отдельных экономистов, теоретических школах, течениях и направлениях.

Свое начало история экономических учений берет со времен древнего мира, т. е. появления первых государств. С тех пор и до настоящего времени предпринимаются постоянные попытки систематизировать экономические воззрения в экономическую теорию, принимаемую обществом в качестве руководства к действию в осуществлении хозяйственной политики.

Можно с уверенностью утверждать, что сегодня, как и в давние времена, именно достоверность рекомендуемых экономистами теоретических изысканий предопределяет степень результативности реализуемой в данной стране социально-экономической стратегии. Однако для того, чтобы констатировать исчерпывающе полное осмысление закономерностей и особенностей формирования теоретической экономики и признать наличие достаточного научного потенциала, позволяющего ориентироваться в ее проблемах, экономисту требуется сумма специальных знаний, которые возможно приобрести, лишь основательно ознакомившись с историей экономических учений. Изучая данную дисциплину, экономист, кроме всего прочего, повышает уровень своих исследовательских навыков, необходимых для выявления сущности объективных законов развития мировой и отечественной экономики, выработки творческого подхода при обосновании и последующей реализации альтернативных хозяйственных решений.

Следовательно, изучение истории экономических учений как одной из обязательных дисциплин в процессе подготовки и переподготовки специалистов экономического профиля необходимо, с одной стороны, в целях формирования у них общечеловеческой и профессиональной культуры, а с другой – для овладения ими наряду с социологическими и политологическими еще и историко-экономическими познаниями, во избежание столь распространенных для недавнего прошлого нашей страны упрощенных вариантов и схем «подытоживания» достижений мировой экономической науки, представленной в творческом наследии ученых-экономистов различных теоретических школ, течений и направлений экономической мысли. При этом в процессе изучения этой дисциплины следует, говоря словами нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмена, обращаться еще и к «автобиографиям и биографиям… и стимулировать его с помощью афоризмов и примеров, а не силлогизмов (дедуктивных умозаключений. – Я.Я.) или теорем».[2]

Научные теоретико-методологические дискуссии последних лет, посвященные выявлению причин застоя, в котором оказались не только наше общество, но и экономическая теория, убедительно показали главную причину этого феномена – приверженность устоявшимся безальтернативным канонам «марксистской науки». В соответствии с последними изложение любого научного и учебно-методологического материала должно было базироваться на постулатах так называемой марксистско-ленинской методологии о классовой структуре общества и антагонизма классов, учениях о базисе и надстройке и общественно-экономических формациях, неприятии западного, т. е. буржуазного, типа прогресса и т. д.

Внешнюю схожесть подобного рода актуальных, казалось бы, дискуссий характеризуют давно набившие оскомину призывы о недопущении консерватизма и догматичности в воззрениях с тем, чтобы изжить «косность и прямое невежество многих преподавателей… идеи русской исключительности… отказа от всемерного развития товарно-денежных отношений как единственно возможного пути решения наших экономических проблем».[3] Однако, на самом деле, классовый анализ эволюции экономической мысли, судя по ряду недавних отечественных публикаций в этой области, пусть неявно, но продолжает еще иметь место.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что идеи, господствовавшие в России на протяжении 1917–1990 гг., не могли не укорениться в психологии общества и едва ли не приобрели характер установленных истин. Между тем, как предупреждал более 60 лет назад в своей знаменитой книге «Дорога к рабству» нобелевский лауреат Фридрих Хайек, когда наука поставлена на службу не истине, а интересам класса, само слово «истина» теряет при этом свое прежнее значение, поскольку, «если раньше его использовали для описания того, что требовалось отыскать, а критерии находились в области индивидуального сознания, то теперь речь идет о чем-то, что устанавливают власти, во что нужно верить в интересах единства общего дела и что может изменяться, когда того требуют эти интересы».[4] Поэтому Ф. Хайек, несомненно, прав, утверждая, что «никакая группа людей не может присваивать себе власть над мышлением и взглядами других… И пока в обществе не подавляется инакомыслие, всегда найдется кто-нибудь, кто усомнится в идеях, владеющих умами его современников, и станет пропагандировать новые идеи, вынося их на суд других».[5]

Едва ли не классическое значение в хайековской «Дороге к рабству» приобрели и следующие его критические суждения по поводу классовой позиции в экономической науке, такие, как: «В конечном счете не так уж важно, отвергается ли теория относительности потому, что она принадлежит к числу «семитских происков, подрывающих основы христианской и нордической физики», или потому, что «противоречит основам марксизма и диалектического материализма». Также не имеет большого значения, продиктованы ли нападки на некоторые теории из области математической статистики тем, что они «являются частью классовой борьбы на переднем крае идеологического фронта и появление их обусловлено исторической ролью математики как служанки буржуазии», или же вся эта область целиком отрицается на том основании, что "в ней отсутствуют гарантии, что она будет служить интересам народа"».[6]

В этой связи уместно указать также на принципиальные позиции виднейшего французского экономиста, нобелевского лауреата Мориса Алле, который считает, что любая теория имеет научную ценность тогда, когда она «подтверждается данными опыта» и если «она представляет собой сгусток реальности» [7], а утверждения, считавшиеся в науке наиболее верными, всегда «под давлением фактов» уступают место другим, ибо «такова одна из тех закономерностей, которую с полной уверенностью можно экстраполировать на будущее».[8] Он убежден в следующем: «Сомнение относительно собственного мнения, уважение к мнению других – вот исходные условия всякого реального прогресса науки. Всеобщее согласие или же согласие большинства не может рассматриваться в качестве критерия истины» [9].

Далее при изучении истории экономических учений необходимо обратить внимание еще на одно обстоятельство. Почти семь десятилетий рыночная экономика советским гражданином должна была восприниматься как неотъемлемая черта «капитализма», при котором господствует «вульгарная буржуазная» экономическая теория. Поэтому у «нашего» читателя само понятие «капитализм» как бы по инерции ассоциируется с «эксплуататорским строем», альтернатива которому – «гуманное социалистическое общество».

На этом основании в российской экономической литературе, по меньшей мере в ближайшие годы, очевидно, нецелесообразно «присутствие» одиозной идеологизированной позиции, по которой происходит деление и науки, и экономики на «капиталистическую» и «социалистическую». Вспомним, в частности, одно из назиданий Ф. Хайека, в котором он подчеркивает: «И хотя термины «капитализм» и «социализм» все еще широко употребляются для обозначения прошлого и будущего состояния общества, они не проясняют, а скорее затемняют сущность переживаемого нами периода».[10]

Отсюда, по-видимому, ныне для отечественных ученых-экономистов и практиков в области хозяйственной жизни наиболее предпочтительными могли бы быть термины «рыночная экономика» или «рыночные экономические отношения» как антиподы понятиям «командная экономика» или «централизованно-управляемая экономика». При этом из многообразия трактовок понятия «рыночная экономика», думается, не будет ошибкой рекомендовать следующие два определения. Одно из них содержится в книге Й. Шумпетера «Теория экономического развития» (1912), в которой он писал, что если мы «представим себе народное хозяйство, организованное на рыночных принципах», то им является «такое народное хозяйство, где господствуют частная собственность, разделение труда и свободная конкуренция».[11] Именно рыночная система, по Шумпетеру, создает почву для предпринимательства, осуществления инноваций.

Другое более пространное определение рыночной экономики принадлежит К. Поланьи. Согласно его определению рыночная экономика – это экономическая система, в которой организация производства и порядок распределения благ «вменяются «механизму саморегулирования», и сама система «контролируется, регулируется и управляется только рыночными законами»; в этой системе «человеческое поведение нацелено на максимизацию денежного дохода», «наличное предложение благ (включая услуги) по определенной цене равно спросу по этой же цене», «порядок в системе производства и распределения товаров обеспечивается исключительно ценами"».[12]

Вместе с тем среди авторитетов в области современной экономической мысли нет единого мнения о времени перехода человечества к рыночной экономике. Например, Макс Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1905), характеризуя особенности рыночной экономики с использованием термина «капитализм», полагает так: «Мы имеем… в виду капитализм как специфически западное современное рациональное предпринимательство, а не существующий во всем мире в течение трех тысячелетий – в Китае, Индии, Вавилоне, Древней Греции, Риме, Флоренции и в наше время – капитализм ростовщиков, откупщиков должностей и налогов, крупных торговых предпринимателей и финансовых магнатов».[13] Принимая из этого определения положение о «рациональном предпринимательстве» как атрибуте рыночной экономики, видимо, невозможно согласиться с М. Вебером о существовании рыночных экономических отношений («капитализма») во всем мире в течение трех тысячелетий и в наше время.

По поводу характерных, прежде всего для советского периода, понятий типа «буржуазная западная» или «современная западная экономическая теория» необходимо заметить, что они, безусловно, несостоятельны. Во-первых, едва ли вообще кому-либо известна, скажем, «северная» или «южная» экономическая наука или теория. Во-вторых, если предположить, что «незападная» экономическая мысль «дислоцируется» в России или в странах бывшего СССР, то вряд ли удастся обозначить хоть какие-то критерии в пользу такого обозначения границ «восточной» экономической теории. И в-третьих, даже если допустить, что «восточная» экономическая мысль – это все же теории российской экономической науки, то справедливым будет возражение о том, что практически все «первые звезды» в области экономической теории и особенно те, с чьими именами связывают становление и развитие науки о рыночных экономических отношениях, загорелись, увы, не на «восточном», а на «западном» небосклоне.

В завершение приведем некоторые ставшие популярными в научном мире высказывания известных английских авторитетов XX столетия в области истории экономической мысли и экономической теории – Марка Блауга и Джоан Вайолет Робинсон.

Первый из них около четырех десятилетий назад – в 1961 г. – опубликовал выдержавшую впоследствии ряд изданий знаменитую книгу «Экономическая мысль в ретроспективе». Выделим из ее содержания два суждения. В соответствии с первым утверждается следующее: «Между прошлым и настоящим экономическим мышлением существует взаимодействие, потому что независимо от того, излагаем мы их кратко или многословно, каждым поколением история экономической мысли будет переписываться заново».[14] В соответствии со вторым излагается положение о том, что «история экономической мысли – не что иное, как история наших попыток понять действие экономики, основанной на рыночных отношениях».[15]

Что же касается Дж. Робинсон – автора «Экономической теории несовершенной конкуренции» (1933), – то ее весьма меткое и распространенное ныне изречение американский экономист Дж. К. Гэлбрейт использовал даже в качестве эпиграфа ко второй главе своей книги «Экономические теории и цели общества» (1973), а именно: «Смысл изучения экономической теории не в том, чтобы получить набор готовых ответов на экономические вопросы, а в том, чтобы научиться не попадаться на удочку к экономистам».[16]

Преодолеть тенденциозный подход анализа эволюции экономических доктрин означает, прежде всего, признать ошибочными идеи классификации экономической теории по классово-формационному принципу (теория «буржуазная», «мелкобуржуазная», «пролетарская» либо «капиталистическая» и «социалистическая»), в том числе надуманную идею противопоставления экономической теории по географическому принципу («отечественная теория» и «западная теория»). В данном контексте речь идет о том, что структуризацию экономической мысли по основным направлениям и этапам ее эволюции целесообразно осуществлять с учетом лучших социально-экономических достижений мировой цивилизации и совокупности обусловливающих обновление и изменение экономической теории факторов исторического, экономического и социального свойства.

Предлагаемая в данном учебнике структура курса истории экономических учений состоит из вводного и трех основных разделов. Ее новизна в отличие от изданий советского периода и даже ряда работ последних лет заключается, прежде всего, в отказе от критерия классовых общественно-экономических формаций (рабовладельческий, феодальный, капиталистический) и в выдвижении на первый план позиции конкретных качественных преобразований в экономике и экономической теории со времен дорыночной экономики до эпохи либеральной (нерегулируемой), а затем и социально ориентированной или, как еще нередко говорят, регулируемой рыночной экономики.

Соответственно это следующие основные структурные единицы курса:

1) раздел экономических учений эпохи дорыночной экономики;

2) раздел экономических учений эпохи нерегулируемой рыночной экономики;

3) раздел экономических учений эпохи регулируемой (социально ориентированной) рыночной экономики.

Здесь, однако, следует пояснить два обстоятельства. Во-первых, эпохи дорыночной и рыночной экономики предполагается различать по признаку преобладания в обществе натурально-хозяйственных либо товарно-денежных отношений. И во-вторых, эпохи нерегулируемой и регулируемой рыночной экономики необходимо различать не по тому, присутствует ли государственное вмешательство в экономические процессы, а по тому, обеспечивает ли государство условия для демонополизации хозяйства и социального контроля над экономикой.

Охарактеризуем теперь коротко последовательность и суть направлений и этапов развития экономической мысли в рамках названных выше разделов курса.

1. Экономические учения эпохи дорыночной экономики. Эта эпоха включает в себя периоды древнего мира и средневековья, в течение которых преобладали натурально-хозяйственные общественные отношения и воспроизводство было преимущественно экстенсивным. Экономическую мысль в эту эпоху выражали, как правило, философы и религиозные деятели. Достигнутый ими уровень систематизации экономических идей и концепций не обеспечил достаточных предпосылок для обособления теоретических построений того времени в самостоятельную отрасль науки, специализирующейся сугубо на проблемах экономики.

Данную эпоху завершает особый этап в эволюции и экономики, и экономической мысли. С точки зрения истории экономики этот этап в марксистской экономической литературе называют периодом первоначального накопления капитала и зарождения капитализма; по неклассово-формационной позиции – это период перехода к рыночному механизму хозяйствования. С точки зрения истории экономической мысли этот этап называется меркантилизмом и трактуется также двояко; в марксистском варианте – как период зарождения первой школы экономической теории капитализма (буржуазной политической экономии), а по неклассово-формационному варианту – как период первой теоретической концепции рыночной экономики.

Зародившийся в недрах натурального хозяйства меркантилизм стал этапом широкомасштабной (общенациональной) апробации протекционистских мер в сфере промышленности и внешней торговли и осмысления развития экономики в условиях формирующейся предпринимательской деятельности. И поскольку отсчет своего времени меркантилистская концепция начинает фактически с XVI столетия, то и начало обособленного развития экономической теории как самостоятельной отрасли науки относят чаще всего к данному рубежу.

В частности, на заре своего исторического восхождения экономическая наука, базировавшаяся на меркантилистских постулатах, пропагандировала целесообразность государственного регулирующего воздействия посредством экономических мотивов и сделок с тем, чтобы «новые» отношения, получавшие впоследствии наименование то «рыночных», то «капиталистических», распространились на все аспекты общественных отношений государства.[17]

2. Экономические учения эпохи нерегулируемой рыночной экономики. Временные рамки этой эпохи охватывают период примерно с конца XVII в. до 30-х гг. XX в., в течение которого в теориях ведущих школ и направлений экономической мысли доминировал девиз полного «laissez faire» – словосочетание, означающее абсолютное невмешательство государства в деловую жизнь, или, что одно и то же, принцип экономического либерализма.

В данную эпоху экономика благодаря промышленному перевороту совершила переход от стадии мануфактурной к так называемой индустриальной стадии своей эволюции. Достигнув своего апогея в конце XIX – начале XX в., индустриальный тип хозяйствования также подвергся качественной модификации и обрел признаки монополизированного типа хозяйства.

Но именно обозначенные типы хозяйства, обусловленные преобладанием идеи саморегулируемости экономики свободной конкуренции, предопределили своеобразие постулатов и исторически сложившуюся последовательность господства в экономической науке данной эпохи вначале классической политической экономии, а затем неоклассической экономической теории.

Классическая политическая экономия занимала «командные высоты» в экономической теории практически около 200 лет – с конца XVII в. по вторую половину XIX в., заложив, по существу, основы для современной экономической науки.[18] Ее лидеры, во многом правомерно осудив протекционизм меркантилистов, основательно противостояли антирыночным реформаторским концепциям первой половины XIX в. в трудах своих современников как из числа сторонников перехода к обществу социальной справедливости на базе воссоздания ведущей роли в хозяйстве мелкотоварного производства, так и идеологов утопического социализма, призывавших к всеобщему одобрению человечеством преимуществ такого социально-экономического устройства общества, при котором не будет денег, частной собственности, эксплуатации и прочих «зол» капиталистического настоящего.

Вместе с тем классики совершенно неоправданно упускали из поля зрения значимость поиска взаимосвязи и взаимообусловленности факторов экономической среды с факторами национально-исторического и социального свойства, настаивая на незыблемости принципов «чистой» экономической теории и не принимая всерьез достаточно успешные наработки в данном направлении в трудах авторов так называемой немецкой исторической школы во второй половине XIX в.

Сменившая в конце XIX в. классическую политическую экономию неоклассическая экономическая теория стала ее преемницей прежде всего благодаря сохранению «верности» идеалам «чистой» экономической науки. При этом она явно превзошла свою предшественницу во многих теоретико-методологических аспектах. Главным же в этой связи явилось внедрение в инструментарий экономического анализа базирующихся на математическом «языке» маржинальных (предельных) принципов, придавших новой (неоклассической) экономической теории большую степень достоверности и способствовавших обособлению в ее составе самостоятельного раздела – микроэкономики.

3. Экономические учения эпохи регулируемой (социально ориентированной) рыночной экономики. Данная эпоха – эпоха новейшей истории экономических учений – берет свое начало с 20 – 30-х гг. XX в., т. е. с тех пор, когда в полной мере обозначили себя антимонопольные концепции и идеи социального контроля общества над экономикой, проливающие свет на несостоятельность принципа laissez faire и нацеливающие на многообразные меры демонополизации хозяйства посредством государственного вмешательства в экономику. В основе этих мер лежат значительно более совершенные аналитические построения, предусмотренные в обновленных на базе синтеза всей совокупности факторов общественных отношений экономических теориях.

В этой связи имеются в виду, во-первых, новое, сложившееся к 30-м гг. XX в. социально-институциональное направление экономической мысли, которое в обозначившихся трех его научных течениях часто просто называют американским институционализмом, во-вторых, появившиеся в 1933 г. доказательные теоретические обоснования функционирования рыночных хозяйственных структур в условиях несовершенной (монополистической) конкуренции и, наконец, в-третьих, зародившиеся также в 30-х гг. два альтернативных друг другу направления (кейнсианское и неолиберальное) теорий государственного регулирования экономики, давшие статус самостоятельного еще одному разделу экономической теории – макроэкономике.

В результате на протяжении последних семи-восьми десятилетий завершающегося XX в. экономическая теория смогла вынести на суд общественности ряд принципиально новых и неординарных сценариев возможных вариантов (моделей) роста национальной экономики государств в условиях переживаемых ими небывалых прежде проблем, вызванных последствиями современной научно-технической революции. Экономическая наука наших дней как никогда близка к выработке наиболее достоверных «рецептов» на пути к стиранию социальных контрастов в цивилизованном обществе и формированию в нем действительно нового образа жизни и мышления.

К примеру, теперь ученые-экономисты многих стран в обозначении прошлого и будущего состояния общества не прибегают более к противопоставлению друг другу (во всяком случае, явному) бывших антиподов экономической теории – «капитализма» и «социализма» и соответственно «капиталистической» и «социалистической теории». Вместо них всеобщее распространение в экономической литературе получают теоретические изыскания о «рыночной экономике» или «рыночных экономических отношениях».