Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Десять тысяч

ModernLib.Net / Научная фантастика / Якименко Константин Николаевич / Десять тысяч - Чтение (стр. 1)
Автор: Якименко Константин Николаевич
Жанр: Научная фантастика

 

 


Константин ЯКИМЕНКО

ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ

Дверь возникла впереди стремительно, почти внезапно. Черный, зловещий прямоугольник, для Инны тем не менее ставший символом спасения. Чего-то вроде бы не хватало. Наверху – узкая щель, непонятно зачем: заглянуть или просунуть что-нибудь через нее было бы попросту неудобно. Чуть ниже – ржавые трещины номера: "0195". На миг Инна зацепилась мыслью за этот номер, будто сейчас ей было не все равно, что он обозначает. Значит ли, например, заглавный нолик, что здесь можно найти как минимум тысячу дверей? Она тут же отбросила эти бесполезные мысли, взгляд опускался ниже: замок со щелочкой для ключа…

Ах, да: на двери не хватало ручки.

Инна не стала задерживаться и на этом. Толкнула сначала легко – без какого-либо результата. Тогда попробовала посильнее, но дверь даже не думала поддаваться. Какая же ты дрянь! – мысленно обратилась к ней. Та никак не прореагировала. Инна одернула себя: плохому танцору известно что мешает, сама виновата, надо было прижать ее чем-то, когда вошла – так нет, понеслась себе вперед, как дитя малое… Ладно, рано еще отчаиваться. Открыла сумочку на поясе, чуть остановила взгляд на зеркальце – но тут же отодвинула его в сторону, даже не успев увидеть свое отражение; впрочем, она бы и не разглядела его как следует в здешнем полумраке. Затем, взявшись за наглухо запаянное незатейливое кольцо, Инна вытащила наружу ключи.

Ключей было около полутора десятка. Самый маленький не превосходил половины большого пальца, самый большой едва помещался в ладони. Она уже прикидывала: так, этот какой-то плоский, точно не отсюда… а этот может и похож, но великоват, не пройдет в скважину… Отобрала несколько штук и поспешно склонилась к двери. Первый ключ не подошел. Инна усмехнулась про себя: никогда в жизни не отличалась особенным везением, скорее наоборот – глупо было бы ожидать, чтобы на этот раз все обернулось иначе. Второй тоже не годился. Так что же, подумала, – самый последний, по законам жанра? Эти "законы жанра" вновь побудили ее улыбнуться и даже слегка приободриться. Ну, прогулялась немножко по таинственным подземельям… Зато теперь будет о чем рассказать – это ж подумать только! Ну, ладно. Погуляли – и хватит. Девочка хочет домой. Дом, милый дом…

Четвертый ключ начал двигаться в замке. Инна едва не пискнула от радости, но в последний момент сдержалась – что-то подсказывало ей: не стоит без крайней необходимости нарушать тишину этого жутковатого места. Поворачивала ключ медленно, будто наслаждаясь каждым пройденным градусом. Когда позади остались все триста шестьдесят, замок щелкнул. На всякий случай она продолжила вертеть – возможно, одного оборота будет недостаточно. Ключ прошел еще полукруг, щелкнул снова и замер.

Инна взялась обеими руками за кольцо, долженствующее заменить собой отсутствующую дверную ручку, и потянула на себя. Безрезультатно. Попыталась еще – с точно таким же успехом. Ну, ладно, подумала, может, дверь все-таки открывается от себя? Она толкнула раз, другой – глухо. Чертово подземелье упорно не хотело выпускать ее из своей утробы. Так, постой-ка: а может, эти дополнительные пол-оборота были лишними? Инна попробовала крутануть ключ назад и столкнулась с новой неожиданностью: он действительно застрял. Теперь он не двигался ни в одну, ни в другую сторону.

Она выругалась матерным словом – на этот раз вслух. Почему-то сразу стало легче, она немного расслабилась, но тут же вновь собралась.

– Ах ты, дрянь, сейчас я тебя!.. – произнесла вполголоса, сильнее сжала кольцо и подергала туда-сюда. Результатов это не принесло. Ну все, подумала, вот теперь я начинаю злиться по-настоящему! Инна стиснула кольцо как могла и со всей силы рванула на себя – раз, другой… После третьего она едва не грохнулась на спину – лишь с трудом умудрилась сохранить равновесие. Потом поглядела на плоды своей деятельности: в связке болталось фигуристое колечко, отломавшееся от злосчастного ключа. Остальная его часть – круглый металлический стержень – по-прежнему торчала из замка.

Инна схватилась за этот стержень и, уже без всякой надежды, потрясла им в скважине. Замечательно, подумала она. Просто замечательно!

Но что же теперь?

Сложив пальцы в кулак, она стукнула по двери:

– Эй, есть кто-нибудь там?

"Там-там-там…" – отозвалось эхо где-то позади. И все – больше ни единого звука. Нет, так дело не пойдет! Инна забарабанила по металлу:

– Откройте! Э-ге-гей! Ау-у-у! Откройте, вы, слышите?!

Никто, очевидно, не слышал – а если и слышал, то явно не стремился это показать.

– Дрянь! Сволочь! – кричала она, обращаясь непонятно к кому – скорее всего, к двери. Я тебе покажу, проклятая! – добавляла про себя. Я вам всем покажу! Вы у меня больше не посмеете!.. Дура, дура, и зачем надо было вообще сюда соваться, любопытной Варваре нос оторвали, ну какого черта, спрашивается – чтоб вы там сами все сквозь землю провалились! – эх, десять тысяч, дура, дура…

Костяшки пальцев отозвались болью, и Инна прекратила бесполезное занятие. Ну вот, на правой руке даже кровь выступила – зачем же так? Она медленно опустилась на пол, обхватила руками колени и замерла. Время будто остановилось. Впрочем, остановилось оно гораздо раньше, когда у нее стали часы. Сколько она уже здесь – полчаса? час? больше? Может быть, просто посидеть тут, возле двери, пока ночь не закончится, а там они придут, выпустят ее, и…

Но кто придет? Куда придет? Нет, никто сюда не придет – поняла Инна вдруг. Даже и не подумает. Они будут ждать, пока она сама не явится к ним, а тогда… Но сюда – нет. Никто и никогда. Скорее всего, они даже понятия не имеют, что она сидит вот здесь, перед этой дверью с дурацким номером сто девяносто пять, боже, какое противное число, ненавижу его, они этого даже не знают, им не нужно это знать, им ничего не нужно, и она им не нужна – только деньги, игра на деньги, азарт, вот и все, и она тоже такая, потому что риск – но зато десять тысяч, подумаешь, какая глупость, всего одну ночь в заброшенном доме, и ведь никакой мистики не существует, мы живем в реальном мире, и все такое прочее, и идите все на фиг, на фиг, на фиг…

Инна опомнилась, когда поняла, что на глаза наворачиваются слезы. Ну нет, одернула себя, неужели так быстро? Хорошо, эта дверь не открывается – но ведь могут быть и другие! Могут или нет? Если есть один выход, почему бы не быть и другому? И потом, эта связка ключей – ведь все не просто так? Или?.. Ну, ладно. Инна встала, отряхнула со спины пыль и решительно отвернулась прочь от двери. Сумрачный коридор поигрывал мерцающими огоньками тусклых лампочек на потолке, будто спрашивая: "А вам слабо?" "А мне по барабану", – мысленно ответила она коридору и спокойно зашагала вперед.

Перед развилкой Инна остановилась. Левый ход, несомненно, выглядел более привлекательным. В общем-то, он был таким же, как и тот, из которого она сейчас пришла – монотонные темно-зеленые стены и неяркие светильники на потолке. Правый отличался от него тем, что огоньки в нем вспыхивали заметно реже; к тому же, посреди туннеля неспешно тек мутный ручей, прямо как в городской канализации. Правда, Инна никогда не бывала в канализации, но благодаря голливудским боевикам составила себе о ней представление, и никакого энтузиазма это представление у нее не вызывало. Но…

Но где-то в левом коридоре скрывалось "оно".

Инна толком и не знала, что именно подразумевает под этим многозначительным словом. В сущности, она его даже не видела. Просто где-то там, впереди, широкий и относительно светлый путь выходил к большому бассейну и дальше продолжался вдоль него. И когда она пыталась пройти этим путем прошлый раз, что-то в воде вдруг забулькало и заурчало. Она остановилась – но уже в следующий миг бульканье стало угрожающим, а поверхность воды начала вздыматься, готовая явить миру лик омерзительной твари. Конечно, если рассудить здраво, никаких доказательств омерзительности данной твари пока еще не было. Но Инна предпочла не дожидаться их появления и, как последняя трусиха, побежала прочь, после чего и оказалась перед проклятой дверью "0195".

Нет, не хочу туда, подумала она. Что ни говорите – а не хочу.

Вздохнув, Инна свернула направо. В "канализации" было тихо – слышался только скромный шелест ручейка, неторопливо несущего воду неведомо откуда и неведомо куда. Нет, пожалуй, это все-таки была не канализация, потому что воздух здесь оказался на удивление чистым, и водяной поток совсем не напоминал скопище отходов жизнедеятельности. Тогда что же это? Инна не стала ломать себе голову – она осторожно шла вперед, придерживаясь правой стены.

Скоро ход свернул влево под прямым углом. Следующий этап пути выглядел настолько длинным, что конца ему не было видно – он терялся где-то в полумраке подземелья. Почему я не посмотрела в щель? – вдруг подумала Инна. Там, на двери, на самом верху была щель – а я в нее даже не заглянула. Почему, ну почему же я такая дурочка? Эх-х… С другой стороны, развивала она свою мысль, как бы я в нее заглянула? Да просто не дотянулась бы! Вообще-то Инна никогда не жаловалась на свой рост – наоборот, всегда считала, что он как нельзя лучше соответствует принятым стандартам красоты. Но тут уж был повод пожалеть, что она не оказалась хоть чуточку повыше стандартов. Только опять же, с третьей стороны: ну, выглянула бы она, ну, даже разглядела бы там что-нибудь… А потом? Можно подумать, это как-то помогло бы ей открыть дверь. Да никак не помогло бы. Так что и фиг с ней, со щелью.

Но назойливая мысль, возникнув один раз, никак не хотела отцепляться, хотя Инна твердо решила, что назад возвращаться не станет.

Тогда она решила использовать старый испытанный метод: в голове сам собой возник мотивчик, и она запела тихонько про себя:

"Почему же, почему же, почему же

Не смогла я открыть эту дверь?

Почему же, почему же, почему же

Я забыла заглянуть в эту щель?

В эту чертову, дурацкую щель!"

Последнюю фразу для пущего эффекта Инна повторила три раза.

Собственносочиненная песня развеселила и приободрила ее. Туннель уже не казался таким мрачным, а ее положение – таким безнадежным. В конце концов, безвыходных положений не бывает – это всем прекрасно известно.

Лишь бы только ее не надули с десятью тысячами, а все остальное… Закончив куплет, Инна решилась и на третий раз запела песенку вслух.

Подземелье поспешило ответить ей эхом, причем двухголосым: один голос доносился спереди, другой откликался сзади. Она испугалась, замерла на полуслове, но тут же одернула себя: ну что за глупости – бояться какого-то эха? Чепуха все это! Сейчас мы покажем здешним монстрам кузькину мать! Продолжила немного тише, но все же достаточно решительно:

– …В эту чертову, дурацкую щель! – выдала Инна завершающую фразу почти в полный голос. В этот миг на всем протяжении коридора погас свет.

Она только начала было повторять: "в э…" – тут же оборвала и несколько секунд вслушивалась в отзвуки собственного голоса. Скоро они стихли, только вода продолжала мерно шелестеть. Инна стояла неподвижно. Ну вот ты и доигралась, девочка! – сказала сама себе. Вот уж точно – все в лучших традициях жанра. Сейчас сюда приплывет бульбулятор из левого коридора, выползет из воды и сожрет ее. Бульбулятор, повторила она. Буль-буль-оглы. Вот черт! Хотелось смеяться, но она заткнула рот рукой. Вот так всегда, все не вовремя. Ей страшно, но она смеется, ведь она смеется не потому, что не боится страха, а именно потому, что страшно, и поэтому выходит смешно, но так еще страшнее… Чушь какая!

О, господи… Инна медленно присела, скользя спиной по стене. Майка, наверное, уже вся в грязи, ее любимая маечка с эмблемой SETI, вот ведь нехорошо-то как. Опять я о глупостях каких-то думаю: о майке, еще о чем-то, в то время как чудовища уже… Да это тоже глупости – не бывает никаких чудовищ. Вот если бы маньяки, бандиты всякие, тогда…

Откуда-то спереди донесся шорох. Инна застыла, как была, на корточках. Тут же почувствовала боль в ступнях: поза явно вышла не самой удобной. Проклятье, вот проклятье! Что это там? Крыса? Нет, ненавижу крыс!!! Или… нет… Господи, ради всего святого, пускай это будет всего лишь крыса. Самая обычная крыса…

Шорох приблизился. Инна осторожно повернулась на носках, вглядываясь в ту сторону, откуда доносился звук. Бесполезно – она не видела ничего даже в нескольких сантиметрах от собственного лица. Чуть отклонилась назад, пытаясь принять менее напрягающее положение. Вдруг поняла, что сейчас упадет; в горле зародился крик, и она едва успела подавить его. Правой рукой ухватилась за стену, чтобы удержать равновесие.

Ладонь соскальзывала, Инна зацепилась ногтями; в следующий миг безымянный палец пронзила острая боль. Она снова сумела обойтись без крика. Ну вот, подумала отстраненно, еще и ноготь сломала, просто замечательно. Теперь она сидела уже прямо на холодном мокром полу – да, джинсы тоже испорчены, как и майка, как и кроссовки, наверное… И черт с ними! Сердце ухало в груди. Она осознала, что какую-то секунду назад была буквально на грани обморока. От этой мысли сделалось дурно; в желудке ощущалась предательская слабость. Сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз поела? Пять часов? больше? Не экзистенционально… До источника шороха, судя по звуку, оставалось всего несколько метров.

Лучше бы уж поскорее, подумала Инна. Нет, лучше, конечно, вообще не надо – но если суждено этому случиться, то поскорее. А может, самой, вперед заре навстречу? Нет… Песенки петь, дурацкие чертовы песенки – это да. А так – нет. Пускай уж оно…

Вдруг стало тихо. Инна напрягла слух – но не было ничего, кроме привычного уже шелеста воды. Вот ведь дрянь! Притаилась, наверное.

Готовится напасть? Небось, эта погань видит в темноте, вот и думает, как бы ей сподручнее накинуться на жертву. А жертва, понятное дело, я.

Нет, это невыносимо! То был хотя бы шорох, а теперь вообще ничего – как прикажете это понимать? Передумала она или все-таки… А проверить самой слабо, а?! Эх ты, малолетка дура-дурой…

Эта "малолетка" не замедлила прицепиться к Инне, и она тут же принялась бездумно напевать песенку про себя, без конца повторяя одну и ту же строчку. В этом не было никакого смысла, но глупые слова по крайней мере заслоняли собой чувство страха. Голова кружилась, а журчание потока превратилось в давящий шум и здорово действовало на нервы. Хоть бы скорее, снова повторила Инна. Хоть бы скорее…

Когда свет появился не менее внезапно, чем пропал, она уже не смогла удержаться от крика – который, впрочем, вышел больше похож на мышиный писк. Потом посмотрела вперед – и вскрикнула еще раз. Здоровая, размером с ее сумочку, крыса сидела в трех шагах от нее. Кажется, зверюгу тоже слегка испугала неожиданная перемена в освещении. Она не шевелилась и глядела на Инну изучающе, как-то даже оценивающе. Некоторое время обе противницы продолжали рассматривать друг друга. Затем крыса осмелела и немного продвинулась вперед.

– Пошла вон, – выговорила Инна. Вот, подумала тут же, даже сказать по-человечески не могу, как-то так выходит вымученно и неубедительно… Наверное, крыса тоже чувствовала неуверенность в ее интонации, потому что и не думала уходить. Вместо этого она пошевелила усами и, как показалось Инне, даже улыбнулась.

Если крысы улыбаются – значит, это кому-нибудь нужно, промелькнула странная мысль, но веселее от нее не стало.

– Вон! – повторила Инна настойчивее.

Зверюга оставалась на месте. Наверное, собиралась дождаться, когда девушка окончательно примирится с судьбой.

Да что же это такое, подумала Инна. Чтобы надо мной вот так запросто издевалась вот эта гадина, какая-то ничтожная, в сущности, крыса… Ну нет уж! Она вскочила на ноги – и сразу зашаталась, едва не потеряв равновесие и не упав обратно на землю.

– Убирайся, дрянь, кому говорю! – выкрикнула тем не менее уже решительнее.

Крыса только нахально пошевелила мордой. Инна почувствовала, что вконец раздражается, и в этот миг решилась. Ну все, мерзопакостница, ты у меня получишь! Ты у меня узнаешь! Она прыгнула вперед, чуть присела, отцепила от пояса коричневую сумочку и схватила за ремешок… Во всем остальном не оказалось нужды: какой бы наглой ни прикидывалась хищница, но собственная жизнь была ей дорога. Стремглав проскочив у девушки между ног, крыса принялась улепетывать по коридору прочь. Слава тебе господи, выдохнула Инна. Потом подумала, что могло бы статься с ее сумочкой, достигни удар цели, и неожиданно для себя рассмеялась.

На душе заметно полегчало, однако задерживаться на месте не стоило. Инна медленно двинулась вперед. Безымянный палец напомнил о себе ноющей болью, и она взглянула на ноготь. Тот был сорван почти полностью, мясистая ткань кончика пальца набухла и покраснела. Стоило Инне увидеть все это своими глазами, как разболелось будто еще сильнее. И как теперь с таким показаться на людях? Небось, пару месяцев будет отрастать… Придется на время прикрывать накладным, что делать? Ладно, все эти проблемы в принципе разрешимы. Выбраться бы сначала отсюда…

Бесконечный туннель все-таки заканчивался. Пока еще сложно было понять, что там впереди – но явно нечто большее, чем просто очередной поворот. Скоро Инна смогла увидеть все собственными глазами. Если все-таки называть это подземелье канализацией, то здешнее помещение было чем-то вроде коллектора. Оно представляло собой круглый зал, к которому сходились пять коридоров – четыре других, насколько она могла видеть, выглядели копиями того, из которого она вышла. Где-то мерно капала вода, будто отсчитывая время: кап-п… кап-п… кап-п… Кажется, китайцы – или кто там еще – пытали своих пленников, садя их под такие регулярно падающие капли и принуждая медленно сходить с ума в полном одиночестве… Инна поежилась. Потом заметила, что громкой капели вторит другая, потише и с каким-то чуть сбитым ритмом: кап-кап… кап-кап… кап-кап-кап… кап-кап…

Посреди зала обнаружился колодец, в который стекалась вода со всех пяти направлений. Даже туда она опускалась медленно, бесшумно, будто нехотя. На потолке полукругом расположились светильники – заметно более яркие, нежели лампочки в коридоре, хотя и такие же невзрачные на вид. Инна перевела взгляд на центр. Там, прямо над колодцем, повисло что-то черное и бесформенное. И оно как будто шевелилось… бр-р-р! Она присмотрелась получше: нет, наверное, показалось. Но подходить поближе к колодцу и заглядывать в него, как она собиралась вначале, ей совсем расхотелось.

Так, и куда же теперь дальше? – думала Инна. С виду все коридоры совершенно одинаковые, но как на самом деле? Можно ли по одному только внешнему виду судить о том, куда они ведут? Не знаю, как вообще, но в этом месте, пожалуй, нельзя. Что же делать? Хотя, вот, было такое правило левой руки… Сработает ли оно здесь? И, кстати, в самом начале я свернула не влево, а вправо, так что… Ну, это, допустим, никакой роли не играет. Пускай вместо левой руки будет правая, не все ли равно? Но даст ли это хоть что-нибудь?

Пожалуй, наличие хоть какой-нибудь, пускай даже сомнительной системы все же лучше, чем ее полное отсутствие, решила Инна. Она выбрала ближний к себе правый туннель и, не имея никакого желания надолго задерживаться в зале, тут же свернула в него. Новый ход был освещен чуть получше старого, и это не могло ее не обрадовать. Никаких других отличий она не заметила – те же скользкие зеленые стены, мокрый пол и плавно текущая вода посредине. Но если предыдущий отрезок пути был очень длинным и прямым, то здесь сразу же в пределах видимости оказался поворот налево. Хм, как бы не получилось, что путь сейчас просто-напросто примкнет к залу этаким полукольцом… Впрочем, не проверишь – не узнаешь.

"Вот – новый поворот, и мотор ревет! Что он нам несет?" – напевала Инна мысленно. Петь вслух больше не решалась, но даже так было уже веселее и меньше страшно. Страсть к музыке жила у нее в душе с самых ранних детских лет, еще когда мама наигрывала ей что-нибудь на пианино, а доченька своими неумелыми пальчиками пыталась это повторить. Позже играла уже сама – сперва на том же пианино, потом на "Ямахе", деньги на которую раздобыла с таким трудом… Инна знала на память множество классических мелодий, но часто любила пофантазировать, сыграть "на вольную тему", как она это называла – в таких случаях обычно запиралась в комнате одна, остерегаясь, как бы кто-то невзначай не потревожил ее "музу". Она и говорила про свои фантазии не иначе как: "ко мне прилетела муза". Но, похоже, муза оказалась не слишком благосклонной к своей служительнице, не то она бы как-нибудь постаралась, чтобы Инна стала если не композитором, то уж хотя бы пианисткой. Но жизнь складывалась совсем по-другому… Наверное, очень они с этой музой не сошлись характерами. Если бы не так, не приходилось бы ей сейчас лазить по этой жуткой дыре…

Поворот был уже совсем рядом. Не спеша Инна вышла за угол и посмотрела вперед. Увиденное оказалось как минимум неожиданным. По привычке она прикрыла рот рукой и попыталась приглядеться получше, прежде чем подойти и рассмотреть с более близкого расстояния…

В нескольких метрах от Инны на полу лежал человек.

Поза его казалась неправильной, неестественной. С верхней частью тела все было нормально, она располагалась так, как вполне мог расположиться спящий – хотя и странно это, чтобы кто-то рискнул заснуть в таком месте, да еще и на влажном полу, ничего даже под себя не подложив. Но вот ноги свешивались прямо в воду. Инна осторожно шагнула вперед. Она по-прежнему держалась правой стороны коридора, а незнакомец устроился на левой, но перебраться к нему при желании ничего не стоило. На нем была темная рубашка и такого же цвета брюки – и то и другое слегка примятое, но, в общем, еще вполне приличного вида. Сам он выглядел, кажется, довольно молодо… Если все же рискну его разбудить – сначала постараюсь хоть немножко привести себя в порядок, решила Инна. Хотя здесь и "тёмно подземелье", но предстать перед парнем в своем нынешнем виде… Как бы там ни складывалась жизнь, но самоуважение она все же не утратила. Инна подошла еще ближе. Да, молодой парень, и весьма привлекательной наружности, кажется… Вот если бы он вывел меня отсюда, получилось бы просто прекрасно, я тогда ему может быть даже… Она перевела взгляд на правую руку, в которой незнакомец что-то держал. Что-то? Это выглядело очень похоже на…

Инна вскрикнула и уже с запозданием автоматически поднесла ладонь ко рту. Теперь причина его малоудобного положения стала очевидной: парень был мертв. Об этом недвусмысленно свидетельствовало темное пятно у него на лбу.

Инна решилась и все-таки перепрыгнула на левую сторону. Сердце бешено колотилось. Он мертв, да – но почему? Его убили? Кто, зачем?

Или… или он сам?! Вот ведь как все сходится: пистолет в руке, и эта дырка во лбу… Но, опять же, зачем? Что-то увидел и испугался? Уж наверное это была не просто крыса…

Голова кружилась. Инна снова перевела взгляд на рану. Черная кровь уже запеклась; глаза были широко открыты и отрешенно смотрели перед собой. Прямо как святой, подумала она. Однако, кожа уже начинала приобретать отвратительный трупный оттенок. Инна почувствовала, что ее мутит. Нет, не хочу! – крикнула мысленно. Не хочу и не буду! Вот еще чего не хватало! Но организм, кажется, считал иначе. Полная отвращения к происходящему и к самой себе, она повернулась к воде и исторгла в нее все, что еще не успело перевариться в желудке. Поток медленно уносил противного вида кашицу; она сплюнула несколько раз, чуть подождала, зачерпнула воды и умылась. Потом склонила голову; на глаза наворачивались слезы, и Инна не пыталась их остановить. Эх, дура ты, дуреха набитая! Ну зачем сюда потащилась? Что, всю жизнь мечтала увидеть труп с простреленной башкой? Мало было на такое по телеку смотреть? На вот, смотри теперь, сколько влезет! Смотри-смотри, скоро сама на его месте будешь! Ну, что еще? Мало тебе, искательница приключений на свою голову хреновая?!

Инна снова обратила взгляд на парня. Тот и правда был красавчик, даже сейчас, уже отошедши в мир иной. Черты лица правильные, чересчур строгие даже, но именно такие ей и нравились. Волосы черные, темнее чем у нее, короткие, гладко уложенные, только местами непослушно закручивающиеся в кудри – совсем как у живого… Если бы случилось чудо и этот парень сейчас встал – она пошла бы за ним куда угодно. К выходу… да что там – к выходу. Конечно, если бы он знал, где выход… но все равно: куда угодно, хоть на край света! Ну и что, что она видит его первый раз в жизни? Если бы он встал, она бы с ним… Инна вдруг ощутила пробуждающееся желание и содрогнулась. Что за гадость, ведь это же труп! Но если бы он все-таки встал…

В этот момент что-то дотронулось до ее плеча.

Инна дернулась, как если бы это был удар, а не легкое прикосновение. Тут же осознала, что сейчас завалится прямо в воду. Вот дурочка!

Она беспомощно взмахнула руками, уже зная, что это ее не спасет. В следующий миг неизвестный сжал ее предплечье. Убийца! это убийца! – пронеслось в голове. Перед глазами мерцала какая-то фигура, явно человеческая – но все сейчас виделось ей нечетким и расплывчатым. Инна потянулась правой рукой, чтобы разжать захват незнакомца; сразу же поняла: если сделает это, то загремит в воду вне всякого сомнения. Она сдалась и покорилась судьбе. Ну и ладно: только бы пришелец не оказался маньяком, а там уж как-нибудь можно будет договориться. Теперь ее держали уже две руки; чувство равновесия возвращалось. Обретя его окончательно, Инна уселась обратно на каменный пол, и человек отпустил ее.

– Прошу прощения, – голос его оказался высоким, почти писклявым, хотя и несомненно мужским. Страх прошел в один миг. – И в мыслях не было тебя напугать.

Наконец-то она смогла его разглядеть. Он оказался мужчиной средних лет, волосы были почти рыжие, прямые, длиннее обычного; лицо чем-то напомнило ей Жерара Депардье. Правда, дальше лица сходство с французским актером не распространялось. Человечек был невысокий, щупленький, сгорбленный так, будто тащил на спине непосильную ношу. На нем был светлый, далеко не новый пиджак без единой пуговицы и еще более истрепанные, совсем выцветшие брюки. Впечатление маньяка-убийцы незнакомец явно не производил – Инна постепенно успокаивалась.

– Но у вас это получилось, – сказала она и добавила: – Спасибо.

– За что?

– За то, что не дали мне упасть.

– А, это пустяки, моя девочка. Само собой.

Это обращение ее покоробило. Одно дело, если бы так ее назвал какой-нибудь старик – но этот мужчина, пускай и не первой свежести, несомненно, был еще вполне способен… Инна скривилась и оборвала мысль, не став додумывать ее до конца.

– Я не ваша девочка, – сказала она.

– А, я здесь совершенно ни при чем. Но в общем, глобальном смысле, согласись… Все-таки, твой юный возраст… Все дороги впереди, знаешь ли… это так замечательно… – говорил он как-то устало, через силу, будто ему мешал невидимый груз на спине.

– Вы не знаете, что с ним? – спросила она, указывая на труп.

– Разве ты сама не видишь? Он мертв.

Она крякнула. Почувствовала, что раздражается: этот тип либо принимал ее за идиотку, либо строил идиота из себя.

– Это-то я вижу. Но отчего он мертв?

– А, это очень просто. Смотри, – человечек склонился над покойником. Повернулся к Инне спиной, и она увидела на пиджаке совершенно четкий отпечаток чьей-то ступни. Бог ты мой! Она тут же попробовала представить, с какой силой кто-то должен был припечатать его ногой, чтобы оставить подобный след, и вдруг подумала: ничему больше не удивляться! ничему не раздражаться! Мне нужен выход, это – главное. Остальное уж как-нибудь…

Пришелец тем временем продолжал:

– Если мы посмотрим, что он сжимает в правой ладони, то увидим там пистолет. Я бы даже сказал, что это пистолет Макарова, калибра 7,62. Логично будет предположить, что он поднял руку, поднес ее вот сюда, – рассказчик указал на лоб, – спустил курок, и…


– Все ясно. Об этом я догадалась и без вашей помощи, – как могла спокойно сказала Инна.

– Почему же в таком случае ты задаешь мне эти вопросы?

– Уже ни почему. Скажи, ты не знаешь, где выход? – она наконец решилась перейти на "ты", а еще подумала, что не стоит тянуть время. Конечно, она благодарна ему за то, что он спас ее от падения, но вовсе не намерена по этому поводу развлекать его светской беседой. Для бесед пускай поищет себе кого-нибудь другого.

– Выход? Какой же выход ты имеешь в виду?

– Выход из этой чертовой подземной дыры, конечно же! – теперь Инна даже не пыталась сдерживаться.

– А, да, – задумчиво сказал он и поднял голову, будто пытался пробиться взглядом сквозь свод тоннеля и увидеть звезды. – Выход! Какое это, однако, интересное слово! Ведь, если разобраться, все мы ищем выход. Вот только думаем ли мы, зачем он нам нужен? Вот хотя бы ты, моя юная девочка. Думала ли ты, например, что такое жизнь?

Она вспомнила и усмехнулась:

– Жизнь – это фонтан.

– Фонтан? – склонный к рассуждениям незнакомец оказался озадачен.

– Ну, у тебя, может быть, и не фонтан, – весело сказала Инна. – Это анекдот такой.

– А, разумеется. Это аллегория, да, я понимаю. Круговорот воды, круговорот вещей… Основа сущего… Вот взять хотя бы этот поток воды. Задумывалась ли ты о том, куда он течет?

– Не думала, и не хочу думать, – предельно искренне сказала Инна.

– А зря, между прочим! Знаешь ли, иногда вдруг начинаешь задумываться о совершенно, казалось бы, тривиальных вещах – и тебе открываются такие неожиданные перспективы! Вот этот труп. Он лежит здесь, и он абсолютно бесполезен, – человечек ткнул парня тупым носком черного ботинка. – Но на самом деле… Ты же видишь: его ноги касаются воды!

Это ли не знаменательно, моя девочка?

– Прекрати называть меня "моя девочка", – сказала она, оставив пассаж о знаменательности без внимания.

– Тебе не нравится? Хорошо, впредь я буду называть тебя по имени.

Знаешь ли, Инночка, иногда я могу случайно забыться, но если тебе что-то не понравится…

Она вздрогнула, когда он произнес ее имя вслух. Выходит, он ее знает. Значит, один из них? Это все входит в план, в какой-то жуткий сценарий? Попробуй тут разберись…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8