«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем

В пять часов утра на японском авианосце «Акаги» 39-летний летчик капитан 1 ранга Мицуо Футида, назначенный руководить налетом на гавань, завершил приготовления к предстоящему заданию. На красное белье он надел красную рубашку, чтобы в случае ранения другие пилоты не увидели бы кровь на одежде своего командира и не утратили свой боевой дух.

В 5 часов 50 минут шесть авианосцев, находившихся на расстоянии в 350 километров от острова Оаху, развернулись против ветра и увеличили скорость, что-бы облегчить самолетам старт. Пилоты встали рядом со своими машинами и повязали на лоб «хатимаки» – полотняную ленту с иероглифом «победа». Они знали приказ: если кого-нибудь из них собьют, он должен направить горящий самолет на одну из целей. Большинство летчиков отказались взять с собой парашюты.

Через полчаса самолеты взлетели с авианосцев. В течение пятнадцати минут в небо поднялись 183 машины: пикирующие и горизонтальные бомбардировщики, торпедоносцы и истребители – первая волна атаки. Впереди всех летел самолет Мицуо Футида, который должен был отследить результаты атаки и вернуться последним, чтобы по возможности «подобрать» и привести на авианосцы отставшие самолеты, не имевшие на борту приводного радиооборудования. Полет осуществлялся в режиме полного радиомолчания. В открытом море их никто не видел и не слышал.

И тем не менее у американцев в Перл-Харборе еще был шанс успеть подготовиться к отражению японского удара.

Вспомогательный корабль «Антарес» заметил прямо перед входом в гавань рубку подводной лодки незнакомой конструкции. Она попыталась погрузиться, но не смогла – вероятно, из-за технических неполадок. С «Антареса» передали сообщение о подлодке на эсминец «Уорд». Командир эсминца отдал приказ: «Полный вперед! Все к орудиям!» За пятьдесят метров до объекта с «Уорда» дали два залпа. Один из снарядов попал в цель, лодка дала крен и погрузилась; с эсминца ей вслед бросили глубинную бомбу.

Командир «Уорда» сообщил об инциденте с подлодкой в штаб адмирала Киммеля. У американцев был еще целый час, чтобы объявить тревогу, приготовить к бою зенитные батареи и поднять в воздух истребители. Но, не получая никаких указаний из центра, адмирал бездействовал и, скорее всего, думал так: «У меня нет уверенности в том, что речь действительно идет о нападении. Каких только фальшивых сообщений о вражеских подводных лодках мы не получали! Надо немного подождать». Это было второй ошибкой, сделанной в этот день. В казармы после бурно проведенной субботней ночи прокрадывались опоздавшие из увольнения. До утренней церемонии подъема флота оставалось всего лишь несколько часов.

Между тем два японских гидросамолета, посланные на разведку, покружили над гаванью и возвратились к эскадре. Пилоты сообщили: никакого движения кораблей нет, хорошая видимость, легкая облачность, северный ветер в десять узлов. Первая волна атаки прошла уже треть пути. В тот момент, когда Киммель решил оставить без внимания предостережение с эсминца «Уорд», американцы допустили свою самую большую ошибку. Радиометрист Джозеф Локкард обнаружил на экране радара мерцание десятков точек на север от острова Оаху. За все время службы он не видел подобной картины. Ему казалось, что прибор испортился, но, вглядевшись, Локкард понял: экран фиксировал большую группу самолетов – более полусотни машин!

Он связался по телефону с дежурным лейтенантом Тайлером. «Я вижу на радаре много самолетов, – сообщил Локкард, – направление пеленга – Оаху. Расстояние – 132 мили (212 километров)». После некоторого раздумья лейтенант Тайлер вдруг вспомнил, что слышал на днях от одного пилота, будто какая-то эскадра «Летающих крепостей» перебазируется из Калифорнии на Гавайи. «Должно быть, это они и есть!» – решил лейтенант и дал радисту приказ не обращать внимания. Так были впустую растрачены последние полчаса и упущен последний шанс подготовиться к нападению и предотвратить тяжелые потери.

На кораблях и на суше в распоряжении американцев находилось 993 зенитных орудия, но ни одно из них не было подготовлено к бою. А передовые части японской воздушной армады отделяли от острова Оаху всего 120 километров.

* * *

«Да, нам предстоит выдергивать перья из хвоста орла!» – подумал Футида, подлетая к гавани Перл-Харбора. И тем не менее он ощущал какое-то странное спокойствие. Непосредственно перед взлетом к нему подошел один из механиков и преподнес в подарок головную повязку самурая хатимаки: «Это подарок от всей нашей команды. Прошу вас надеть ее в полете на Перл-Харбор». Поистине это было прекрасно! Торжественность момента еще больше усилил поднятый на мачте их флагмана флаг адмирала Того, тот самый, под которым он вел свои корабли к победе в Цусимском сражении.

В 7.40 капитан Футида уже достиг острова Оаху и наблюдал из кабины своего самолета сине-зеленые воды Перл-Харбора и стоящие на рейде корабли: восемь линкоров, восемь крейсеров, двадцать эсминцев и множество других кораблей. С высоты 4000 метров все это больше всего походило на устроенный в кают-компании «Акаги» масштабный макет базы: крошечные корабли были абсолютно неподвижны, а вода напоминала зеленое стекло.

Американские самолеты были также хорошо видны, и все они стояли на аэродромах. Не было никаких признаков того, что на базе объявлена тревога. «Тора! Тора! Тора!» («Тигр! Тигр! Тигр!») – передавал его радист адмиралу Нагумо, – неожиданность нападения была полной! Затем Футида посмотрел назад и увидел позади себя небо, полное самолетов. «Приступить к атаке!» – отдал он приказ своим самолетам по радио, сопроводив его сигнальной красной ракетой, которая означала, что следует действовать по плану «А». В соответствии с ним торпедоносцам следовало атаковать линейные корабли, стоявшие на так называемой «Аллее линкоров». Горизонтальные бомбардировщики должны были подняться до кромки облаков и оттуда сбросить термитные бомбы на нефтехранилища; пикировщикам следовало бомбить танкеры и те «внутренние» линкоры, которые были недосягаемы для торпед. Часы его показывали 7 часов 49 минут. Спустя шесть минут на цели пошли пикирующие бомбардировщики, минуту спустя свой удар нанесли торпедоносцы. Уничтожение Перл-Харбора началось…

* * *

В одной из арабских сказок про знаменитого Багдадского вора рассказывалось о том, что сокровищницу калифа Багдада охраняли три громаднейших негра, столь сильных, что каждый из них мог в одиночку бороться с быком, из-за чего она считалось абсолютно недоступной для грабителей! И все-таки знаменитый Багдадский вор ее обокрал! Внимательно наблюдая за стражами, он заметил, что один из негров подвержен курению гашиша и все время спит, даже на ходу; другой был трусливым настолько, что шуршание мыши в траве повергало его в трепет, а третий был глух, словно пень.

Разведав все это и дождавшись темной ночи, Багдадский вор взял выдолбленную тыкву, прорезал в ней глаза и оскаленный рот, укрепил внутри свечку, поставил ее себе на голову и, облекшись в белый саван, возник, словно привидение, на пути у трусливого негра. Тот вскрикнул и упал замертво. Глухой не услышал, сонливый не проснулся… А тем временем Багдадский вор вошел в сокровищницу калифа и украл из нее столько сокровищ, сколько был в состоянии унести!

7 декабря 1941 года нечто подобное произошло и в «Жемчужной гавани» острова Оаху…

* * *

«А ведь все могло быть совершенно иначе, – думал Футида, разглядывая сверху результаты действия самолетов своей волны, – совсем иначе, если бы в дело не вмешался сам адмирал Ямамото». Он вспомнил тот день, когда вместе с другими офицерами его совершенно неожиданно пригласили на встречу с адмиралом. «Зачем, собственно, – подумал еще тогда Футида, – ведь все уже давно решено, подготовка к атаке практически завершена, что можно тут еще обсуждать?» Но оказалось, что пригласили его совсем не напрасно. Более того, он был просто поражен услышанным.

«Сегодня ночью, – своим спокойным, негромким голосом обратился к собравшимся Ямамото, – я видел сон, в котором ко мне явилась наша мать – богиня Аматэрасу. «Ты хочешь уничтожить корабли врага, – сказала мне богиня, – но ты забываешь о том, что прямой путь к победе далеко не всегда самый лучший. Вспомни историю. Разве наши предки побеждали своих врагов только силой? Нет, очень часто они старались изолировать их, сделать так, чтобы сила врага вроде бы и не уничтожалась, но как бы совсем переставала существовать, а тем временем люди вроде Ода Набунага и Иэясу Токугава торжествовали победу. Дзюдо – гибкий путь к победе куда более разумен, нежели путь грубой силы, доступный любому иноземному варвару». Услышав эти слова, – продолжал адмирал, – я сразу же проснулся и потом еще некоторое время лежал и размышлял. И вот к какому заключению я в итоге пришел, как Главнокомандующий Объединенного флота:

– Мы нанесем удар по американской базе на острове Оаху, но нашей главной целью будут не стоящие там боевые корабли, а резервуары с жидким топливом, которые, собственно говоря, и делают этот остров столь важной стратегической базой. Многие годы американцы завозили туда горючее для своих кораблей, так что теперь его там сотни тысяч тонн. Лишив американцев горючего, мы лишим их и кораблей, действующих на Тихом океане, потому что тогда им вновь придется завозить его на эту базу из Штатов, а мы им этого как раз и не позволим, развернув завесу из подводных лодок к востоку от Гавайских островов. Попасть в танкер торпедой несравненно легче, чем поразить военный корабль, следовательно, возместить уничтоженные запасы они будут уже не в состоянии, в особенности если мы также уничтожим и разгрузочные терминалы. Таким образом, уничтожение запасов топлива на острове Оаху станет куда более существенным ударом по врагу, нежели вывод из строя нескольких его боевых кораблей».

Наступило молчание. – Мы что же, даже не попытаемся нанести по ним удар? – спросил крайне изумленный капитан Куросима. – Ведь весь план в этом случае придется менять, многое переделать, а времени на это у нас уже практически нет.

– Я думал об этом, – все так же спокойно ответил ему Ямамото, – и, как мне кажется, нет никаких особых причин ни для того, чтобы менять план, ни для того, чтобы так волноваться. Мы просто совсем немного его скорректируем.

По данным разведки, – тут Ямамото подошел к большому макету, изображающему «Жемчужную гавань», и, взяв в руки указку, показал собравшимся сделанные на ней сооружения, – основные склады с топливом находятся здесь, здесь и здесь. Вот – резервуары с топливом для текущих нужд флота, а вот это – главные хранилища, заглубленные в грунт.

По первоначальному плану наши горизонтальные бомбардировщики должны были сбросить 800-килограммовые бронебойные бомбы на корабли. Теперь им предстоит сбрасывать термитные бомбы на нефтехранилища. Легкие пикирующие бомбардировщики, несущие бомбы в 250 кг, сбросят их на авианосцы и те резервуары с топливом, что уцелеют после первой атаки. Торпедоносцы атакуют торпедами авианосцы, линкоры и танкеры – для них это будут приоритетные цели, а если каких-то кораблей в гавани почему-нибудь не окажется, то пусть себе топят любые другие судна. Впрочем, хочу подчеркнуть, желательно не столько топить вражеские корабли, сколько постараться нанести им возможно более тяжелые повреждения. Люди по своей натуре весьма глупы. Им часто бывает жаль расставаться с поломанными вещами, и они будут пытаться их починить. А это – время, это потребность в рабочих руках и материалах, не говоря уже о топливе, которого американцам после нашего удара будет катастрофически не хватать. Что касается истребителей, то они займутся самолетами на аэродромах. Ни один из вражеских самолетов не должен взлететь, чтобы оказать нам сопротивление. На каждый наш самолет, пусть даже и в перегрузку, должна быть подвешена 250-килограммовая бомба.

Последнее, о чем я хотел бы сказать, – добавил адмирал Ямамото, – имеет отношение к чисто технической проблеме. Поскольку нефть в резервуарах необходимо гарантированно поджечь, я приказываю добавить в боезаряды всех наших бомб порошкообразную окись алюминия, что, по мнению специалистов, с которыми я консультировался, приведет к увеличению температуры вспышки при их взрыве. Затруднить тушение пожаров должно применение фугасных бомб с часовыми взрывателями. Вот, собственно говоря, и все.

План Ямамото и в самом деле не потребовал больших изменений. Бомбы были переснаряжены, пилоты горизонтальных бомбардировщиков отработали все приемы бомбометания по целям, которые им отметили на выданных им «слепых» картах, где не было никаких названий, кроме целей, помеченных кружками. Для каждой из эскадрилий наметили свою группу резервуаров.

И вот теперь далеко внизу капитан Футида видел последствия всех этих поистине титанических усилий его товарищей по оружию. Он видел, как взрывы бомб, сброшенных с пикирующих бомбардировщиков, покрыли стоящие ближе к берегу корабли, хотя самих самолетов так и не увидел.

Одновременно японские истребители спикировали с высоты 3600 метров на четыре американских аэродрома, сбрасывая на них бомбы и стреляя из пушек и пулеметов. 402 машины стояли ровными рядами, крыло к крылу – лучшей мишени нельзя было себе и вообразить. Поэтому неудивительно, что уже в течение нескольких минут японцы завоевали господствующее положение в воздушном пространстве острова Оаху. На аэродроме Хикэм 250-килограммовая бомба попала в казарму: погибли 35 солдат, сидевших за завтраком. Рев пикирующих самолетов смешался с грохотом взрывов, криками и беспорядочной стрельбой.

* * *

Между тем в 7 часов 55 минут на американских линкорах происходило все то же, что и должно было происходить в небоевой обстановке на кораблях ранним утром. Военные музыканты уже настроили свои инструменты, чтобы сыграть к утреннему построению «Звездно-полосатый флаг», но тут неожиданно появились японские бомбардировщики. Они стремительно пронеслись над морем на высоте пятнадцати-двадцати метров. Команды кораблей видели даже лица пилотов – некоторые из них презрительно ухмылялись. Через три минуты по радио раздался голос командира американской эскадрильи самолетов-разведчиков: «Воздушная атака! Это не учения!» Ударили первые сброшенные с японских самолетов торпеды, к небу взметнулись столбы огня и дыма. К зенитным орудиям и пулеметам отовсюду бежали матросы, офицеры, музыканты, санитары. На крейсере «Нью-Орлеан» военный капеллан Хауэлл Форджи выкрикнул ставшую впоследствии знаменитой фразу: «Молитесь Господу и начинайте раздавать боеприпасы!» К восьми часам американцы могли уже вести ответный огонь по противнику, но тут оказалось, что патронов для зенитных пулеметов, увы, не хватает, а снаряды для многих орудий уложены в надежно запертые ящики.

* * *

Самой крайней в «аллее линкоров» стояла «Невада». По счастливому стечению обстоятельств вахтенный офицер Тоссидж приказал держать на ней под парами два котла, что позволило ему сразу же начать движение, чтобы уйти с линии атаки. С первыми же выстрелами Тоссидж передал по внутрикорабельному радио: «Воздушный налет! Это не учения! Повторяю, это не учения!» Вслед за этим «Невада» открыла огонь, и почти тотчас же ее зенитчики сбили торпедоносец. Через две минуты в корабль попала торпеда, затем несколько бомб, но, несмотря на это, артиллеристы корабля продолжали вести огонь и сбили еще два торпедоносца.

Следующим на рейде стоял линкор «Аризона», и хотя его корпус частично закрывала плавмастерская «Вестал», в него сразу же попала торпеда, а затем и несколько бомб, вызвавших взрыв в носовом погребе боеприпасов. Мицуо Футида впоследствии вспоминал: «Мы уже почти легли на боевой курс, как вдруг на одном из линейных кораблей раздался взрыв страшной силы. Колоссальный столб черно-красного дыма поднялся на высоту 1000 метров. Даже мы ощутили удар взрывной волны, хотя находились вдалеке от гавани».

Страшный взрыв унес более 1000 жизней, в числе убитых были контр-адмирал Исаак С. Кидд и командир корабля Франклин Ван Валькенбург.

Затем бомбы и торпеды поразили линкоры «Уэст Виргиния» и «Оклахома», причем в этот корабль одна за другой попали сразу три торпеды. «Уэст Виргиния» села на дно на ровном киле, а вот «Оклахоме» не повезло: корабль повалился на левый борт и вскоре затонул. В первые же минуты атаки несколько торпед попали в линкор «Калифорния», на котором было затоплено машинное отделение. Корабль остался без электроэнергии, и снаряды к зенитным орудиям стали подавать вручную. И хотя к 9 часам подачу электричества все-таки удалось восстановить, из-за сильных пожаров, которые никак не удавалось погасить, команде приказали оставить корабль. Впрочем, тонула «Калифорния» очень медленно и только лишь 9 декабря окончательно села на дно.

Кроме кораблей удару подверглись и объекты на берегу: аэродромы Уиллер, Хикэм, Канэохе, Эва и база морской авиации на острове Форд в центре гавани.

Японские самолеты пронеслись над летными полями, расстреливая стоящие как на параде американские самолеты, емкости с горючим и аэронавигационное оборудование. Разгрома избежал только маленький и служивший в основном для учебных целей аэродром Халейва. Именно с него взлетели два истребителя Р-40 «Томагавк», пилотируемые лейтенантами Тэйлором и Уэлчем. Летчики, сбившие, по разным данным, 7–8 самолетов противника, стали национальными героями Америки, героями книг и кинофильмов.

Потери американцев росли прямо-таки с ужасающей быстротой, однако было очевидно, что свой главный удар японские самолеты наносят по району нефтехранилищ. Сначала, как и планировалось, над ними на бреющем полете прошло несколько звеньев горизонтальных бомбардировщиков, сбросивших на них бомбы замедленного действия.

Несколько резервуаров получили пробоины, через которые из них потек мазут. Затем последовали взрывы бомб, и потоки мазута в одно мгновение превратились в реки огня. Затем уже с большой высоты, поскольку снизиться мешал густой черный дым, на них посыпались более мелкие бронебойные бомбы с начинкой из термита. Горизонтальные крыши емкостей были легко пробиты, и пожар вспыхнул внутри них. Весь берег, где находились нефтехранилища, охватило море огня. Горело дерево, горел металл, горели и заживо сгорали люди, пытавшиеся бороться с огнем. Затем мазут потек в гавань, где пламя охватило корабли, стоявшие вблизи от берега. Сверху казалось, что внизу открылись двери в самый настоящий ад!

Между тем краткая передышка, вызванная тем, что самолеты первой волны покинули небо над гаванью, подходила к концу: на подлете была вторая волна японских самолетов, стартовавшая вслед за первой в 7 часов 15 минут. В нее входили 167 самолетов, включая 33 истребителя, 54 горизонтальных и 80 пикирующих бомбардировщиков.

Последние первым делом принялись сбрасывать бомбы на линкор «Невада», который развел пары и теперь шел по фарватеру. «Потопите корабль, идущий по фарватеру!» – передал самолетам приказ капитан Футида, и те один за другим словно ястребы упали на свою добычу. Попадания следовали одно за другим, однако линкор, огрызаясь огнем, продолжал движение. Тогда капитан Футида приказал бомбить его непрерывно, до тех пор, пока тот не затонет и не заблокирует выход из гавани. В «Неваду» попало пять бомб, но рулевому удалось так мастерски поставить раненого великана на дно мелкой бухты, что фарватер остался свободным для прохода. В самой бухте один из эсминцев протаранил и потопил японскую подводную лодку.

В 9 часов 45 минут последние японские самолеты возвратились на свои авианосцы, которые не потревожил ни один американский самолет. Только капитан Футида все еще кружил над гаванью, чтобы зафиксировать на фотопленку сокрушительную победу японцев: полный хаос посреди клубов черного дыма.

Японцы уничтожили или привели в негодность тринадцать американских кораблей, а сами потеряли лишь пять маленьких подводных лодок; из восьми линкоров противника они потопили три, один опрокинули килем вверх, один сел килем на днище, трем были нанесены повреждения. Было уничтожено или серьезно повреждено 349 американских самолетов, в то время как японцы потеряли всего лишь 29 машин. 74 самолета получили повреждения, а общие потери в летном составе среди офицеров и рядовых достигли 55 человек. С американской стороны людские потери составили свыше трех тысяч человек. Но едва ли не самым тяжелым последствием японской атаки стало уничтожение складов жидкого топлива, означавшее выход из строя всего американского флота, базировавшегося на Гавайских островах, на все время, пока оно не будет завезено с континента.

Вернувшийся на свой флагман Мицуо Футида настаивал на организации еще и третьего удара по американской базе, однако адмирал Нагумо от этого предложения решительно отказался, мотивировав это тем, что эффект внезапности они уже потеряли и новую волну самолетов может встретить значительно более плотный и лучше организованный огонь зенитной артиллерии, а также и американские истребители. Кроме того, он опасался возможного удара палубных самолетов с американских авианосцев, находившихся неведомо где, и действий вражеских подводных лодок, представлявших вполне реальную и серьезную угрозу.

И так уже было очевидно, что японцам удалось осуществить совершенно исключительную операцию стратегического масштаба, поневоле вызвавшую восхищение военных специалистов всего мира. В то же время достигнутый фактор внезапности был следствием не только лишь коварства японских адмиралов, сколько бюрократической волокиты как в самом Вашингтоне, так и в штабах на Гавайских островах.

Интересно, что то, что случилось вслед за нападением на Перл-Харбор, было одновременно и грустно и смешно. Так, о том, что Япония находится в состоянии войны с США и Великобританией, императорская штаб-квартира в Токио объявила лишь в 10 часов 30 минут, а уже через полчаса перед японским консульством в Гонолулу пришлось выставлять полицейских, чтобы защитить дипломатов от возмущенных до предела американцев. В самом городе распространились самые дикие слухи: якобы в горах высадился десант японских парашютистов, будто японцы отравили питьевую воду, а японские сельскохозяйственные рабочие выкосили огромные стрелки на полях сахарного тростника, которые указали японским самолетам направление на Перл-Харбор. Волна антияпонских настроений захлестнула Америку. Уже во второй половине дня 7 декабря агенты ФБР начали арестовывать «подозрительных» японцев. А в феврале 1942 года Франклин Рузвельт уполномочил армию депортировать всех этнических японцев с тихоокеанского побережья Соединенных Штатов и заключить их в концентрационные лагеря в центре страны; такая участь постигла 120 тысяч мужчин, женщин и детей.

На Филиппинах, едва там узнали о нападении на Перл-Харбор, в небо подняли всю американскую авиацию – искать и уничтожать японцев. Врага они не нашли, зато едва только лишь самолеты приземлились, как появились японцы и, удачно выбрав момент для нападения, уничтожили большое количество американских самолетов прямо на аэродромах.

Затем в море были обнаружены два тяжелых британских корабля: линкор «Принц оф Уэллс» и линейный крейсер «Рипалс», которые Черчилль отправил на Дальний Восток «демонстрировать флаг». В итоге уже через два часа оба корабля были потоплены японской авиацией, и кроме булькающих пузырей на поверхности Южно-Китайского моря, от них не осталось и следа.

Таким образом, всего лишь за четыре дня японцы потопили шесть и основательно повредили четыре крупных корабля из одиннадцати, предназначавшихся для борьбы с ними. Теперь они были в силах установить свое господство на всем пространстве Тихого океана и Юго-Восточной Азии.

Глава IV

Зима, которая не может длиться вечно

Ой мороз, мороз,

Не морозь меня.

Не морозь меня,

Моего коня.

(Русская народная песня)

Две войны – европейская и азиатская – наконец-то пересеклись, в результате чего военный конфликт теперь стал всеобщим и превратился в войну планетарного масштаба. Теперь уже нигде и никто не мог чувствовать себя в безопасности. Даже в удаленной от всех и вся Новой Зеландии заговорили о том, чтобы иметь собственные танки, ведь угроза вторжения японских войск после 7 декабря стала более чем реальной.

Впрочем, война стала всемирной все-таки не в один день, а в течение некоторого времени после Перл-Харбора, так как некоторые лидеры все еще сомневались, воевать или нет. Президент Рузвельт, например, не был совершенно уверен, будет ли гнев американского народа столь же силен против Германии, как против Японии, и некоторое время выжидал.

В Берлине мнения также разделились. Геринг и германская военная элита хотя и считали, что войны с Америкой не избежать, все-таки не спешили с ее началом, хорошо понимая, что у них нет ни соответствующего флота, ни авиации. С другой стороны, необходимость учитывать нейтралитет США в ходе боевых действий в Атлантике самым серьезным образом отражалась на качестве боевых операций Кригсмарине. Зато теперь, когда все силы Англии и США должны были быть брошены на войну с Японией, любые ограничения снимались и, соответственно, их эффективность должна была резко возрасти!

А раз так, то Редер уже вечером 8 декабря, даже не проконсультировавшись с другими нацистскими лидерами, разрешил немецким надводным и подводным кораблям нападать на любые американские суда в Атлантическом океане, замеченные в так называемой «зоне боевых действий». В результате уже на следующий день подводная лодка U-186 потопила американский эсминец неподалеку от Исландии и тем самым фактически спровоцировала Соединенные Штаты объявить войну Германии и Италии, что и произошло 10 декабря.

Что же касается Черчилля, то он воспринял известие о вступлении в войну США с явным облегчением. И неудача с «Крусейдером», и потопление японцами линкора «Принц оф Уэллс» и линейного крейсера «Рипалс», и продолжающееся наступление германских войск в России – все это было теперь, по его мнению, уже не существенно. Верный своему принципу ковать железо, пока оно горячо, он уже в первые часы после того, как США объявили войну Германии, напросился на визит в Вашингтон.

Рузвельт отнюдь не стремился к столь скорой встрече, но был слишком тактичен, чтобы ему отказать. А Черчилль спешил. Ночью 11 декабря он проделал длинный путь на север через затемненную от воздушных налетов Британию, в Клайде сел на линкор «Дюк оф Йорк» и тут же отправился через Атлантику. Все время в пути он работал. В результате едва только он сошел с корабля, как готовый к обсуждению план совместной войны против Германии и ее союзников уже лежал в его рабочем портфеле.

План этот был, возможно, излишне обобщенным, но зато исчерпывающим и состоял из пяти пунктов:

1. Весь огромный экономический потенциал Англии и США должен быть немедленно переведен на военные рельсы и обращен против держав «оси».

2. Необходимо всеми доступными средствами укрепить коммуникации между США, Англией и Россией, чтобы иметь возможность обеспечивать друг друга необходимым сырьем, военными материалами и вооружением.

3. Продолжить войну против Германии и ее сателлитов всеми доступными средствами, включая массированные бомбардировки и повсеместно организуемую подрывную деятельность.

4. Удержать жизненно важные позиции союзных держав на Ближнем Востоке и в первую очередь – Сингапур.

5. Начать военную блокаду вокруг оккупированной Европы, а также увеличить военную помощь Советскому Союзу, изгнать немцев и итальянцев из Северной Африки.

Выполнение первого пункта плана особой сложности для США не представляло, поскольку возможности американской экономики были и в самом деле исключительно велики. Уже через две недели после визита Черчилля в США президент Рузвельт объявил о принятии грандиозной «Программы Победы». В ней предусматривалось, что уже в 1942 году США должны будут выпустить 45 тысяч танков, 45 тысяч самолетов, а также большое количество артиллерии всех типов, стрелкового оружия, а также соответствующее количество боеприпасов. В 1943 году все эти показатели должны быть удвоены.

Пункт второй был более сложным для своего исполнения, поскольку надежных коммуникаций между США, Англией и Россией в конце 1941 года фактически не существовало. Военно-транспортные перевозки морем требовали значительного количества транспортов и боевых кораблей, а вот именно их-то как раз и не хватало. На Тихом океане действиями японцев флот США был фактически парализован. Требовалось также наблюдать за остатками французского флота в Дакаре и Касабланке, а в Северной Атлантике обеспечивать проводку морских конвоев в Англию и Россию. В довершение всех несчастий британский средиземноморский флот также понес серьезные потери. Сначала был потоплен авианосец «Арк Роял», затем на минах были потеряны сразу три крейсера, в гавани Александрии итальянскими водолазами подорваны два линкора – «Куин Элизабет» и «Вэлиент», а «Бархэм» погиб, торпедированный подводной лодкой.

Потери тоннажа в Атлантике в перспективе должны были стать еще больше, что не могло не затруднить снабжение Великобритании, а через нее и России, в то время как коммуникации в Индийском океане в любой момент могли оказаться под ударом японского флота.

Что же касается пунктов четыре и пять, то Рузвельту и тот и другой показались довольно-таки наивными. В самом деле, операции японцев в Юго-Восточной Азии развивались столь стремительно, что вряд ли можно было говорить о том, чтобы удержать даже такую крепость, как Сингапур. Поэтому, когда он пал, Рузвельт ничуть не удивился.

А вот Черчилль, вернувшись из США и изучив поступившие к нему донесения, сразу же убедился в том, что страшная опасность нависла теперь и над Мальтой. Тем не менее хотя бы как-то поддержать ее было нельзя: сил для этого не было.

Относительно военной помощи СССР и Черчилль и Рузвельт пришли к единодушному решению, что ее нужно как можно скорее увеличить, причем любой ценой. Подразумевалось, что такова должна была быть плата за продолжение участия России в войне против Германии, с тем чтобы ее армия оттягивала на себя большую часть германских сухопутных вооруженных сил. Без этого ее участия они могли быть легко переброшены в Северную Африку и на Ближний Восток, в Ирак, Иран, а затем и в Индию, где их вполне возможно встретили бы как освободителей. Доллары в данном случае заменяли пули, которые американские солдаты все еще не могли выпустить по врагам США!