Виноградов (№2) - Сафари для покойника

К сожалению, теперь Владимир Александрович достаточно точно представлял себе, где и почему находится. Несмотря на серьезные требования режима, от него почти ничего не скрывали – в тайне держалось только то, что не положено было знать остальным, попавшим сюда по своей воле «инструкторам». Распространение информации внутри лагеря ограничивалось только в той степени, в которой здесь не приветствовались назойливое любопытство и болтливость. Сосед по комнате, Рэмбо и все остальные «сотрудники», за исключением, пожалуй, Кондора и еще парочки человек, считали его своим, а обучаемому контингенту просто в голову не приходило задавать вопросы.

Тюрьма – она и в Африке тюрьма, но при таком раскладе быть заключенным оказывалось все же лучше, чем мертвым. Иллюзий Виноградов не испытывал – представляй он потенциальную опасность как источник утечки информации, режим содержания назначили бы другой. Судя по всему, пребывание в лагере следовало расценивать не как спасение – а как отсрочку исполнения приговора. Что, собственно, не мешало наслаждаться в полной мере солнцем, водными процедурами и затянувшимся бездельем.

– Хэй, Пронин! Хэллоу!

– Салам, док!

Врач сидел у открытого окошка изолятора и глядел наружу через огромные линзы своих старомодных очков – больше всего он напоминал в этот момент пожилую Сову из мультфильма о Винни-Пухе. Он был из местных, носил на груди анонимную табличку с надписью «ДОКТОР» и представлялся Сальманом. Виноградов подозревал, что это его настоящее имя.

Судя по множеству звездочек и полосок на табличке, этот Сальман обладал практически неограниченными полномочиями и свободой передвижения.

– Кофе? – Доктор заваривал обычно с кардамоном, в маленьких чашечках, – и это было исключительно вкусно. Но Владимир Александрович вздохнул и отказался – хотелось в бассейн, искупаться.

– Бай-бай! – не обидевшись, помахал ладошкой Сальман,

Собственно, эта смуглая ладошка перед глазами была первым, что увидел Виноградов, выбираясь из забытья…

…Что-то бежевое, расплывчатое несколько раз монотонно качнулось перед глазами.

– Вон, приходит в себя! Я же говорила.

Женский голос звучал в отдалении, а мужские, продолжившие обмен репликами, – значительно ближе. Разговаривали, кроме женщины, двое, но слов разобрать Виноградов не мог – язык был чужой, незнакомый, со множеством гортанных согласных.

– Твое счастье… – неожиданно сказал один из собеседников по-русски, и Владимир Александрович почему-то догадался, что обращаются к женщине. – Пошла вон!

Изображение фокусировалось, уже можно было различить ладонь, слегка растопыренную.

– Хоп-ля! – В ресторанном, подзывающем официанта жесте ладонь сложилась в щепотку: звук от соприкосновения среднего и большого пальцев получился на удивление звонким.

В поле зрения возникла совиная физиономия, но почти сразу же ее сменила другая:

– Виноградов… Вы меня слышите?

Владимир Александрович добросовестно опустил и вновь приоткрыл веки. Это потребовало определенных усилий, но сознания он не потерял.

– Вот и прекрасно! Узнали?

– Полков… ник.

Язык шевелился, хотя и медленнее, чем хотелось бы.

– Правильно, – похвалил голос. – Но пока полежите еще.

Он опять что-то скомандовал второму, похожему на очкастую птицу, – и под кожу майора пошла очередная инъекция. На этот раз она обещала покой и здоровье.

На следующий день Виноградов уже вполне мог вести осмысленный диалог.

– Лежите, лежите… – успокоительно махнул рукой появившийся в изоляторе Полковник. Собственно, Владимир Александрович и не собирался вставать, более того – по причине абсолютной физической

слабости он и не смог бы этого сделать даже при большом желании, но… – Вижу, с аппетитом все в порядке? Покушали?

Сил у Виноградова хватало только на то, чтобы донести до рта ложку или чтонибудь прожевать, – но уж этой возможностью майор пользовался по полной программе. Доктор только успевал приносить-уносить подносы, добродушно покачивая головой. Вот и сейчас, покидая помещение изолятора, он прихватил с собой использованную посуду.

– Спасибо! Все было очень вкусно. Особенно уколы…

– Ну если уже шутить начали! – обаятельно рассмеялся Полковник. Акцент в его речи чувствовался, пожалуй, еще меньше, чем при первом питерском знакомстве. – Скоро совсем поправитесь. Доктор обещал, а он врать не будет.

– Интересно, а чем же это я так заболел, а? Уж не ваши ли люди меня заразили?

– Сами виноваты! – сокрушенно покачал головой собеседник. – Вас же приглашали поехать – по-хорошему?

Виноградов, пользуясь мнимыми преимуществами больного, прикрыл глаза и выдержал паузу. Подействовало – Полковник вынужден был продолжать:

– Дура, правда, перестаралась. Препарат совершенно безвредный, но вы ее, бедняжку, так напугали, что… По пути она вам дополнительную дозу вкатила – а это уже перебор.

– Наркотик? – не удержал в себе страх Виноградов.

– Нет, не волнуйтесь! Простое снотворное. Но у вас к тому же какая-то аллергическая реакция пошла… Ладно, сейчас уже скоро поправитесь.

Далее Владимир Александрович с интересом прослушал рассказ о том, как его, бессознательного, перегружали с машины на яхту, как везли по волнам мимо Айя-Напы вдоль побережья, как на границе с Турецкой республикой Северного Кипра чуть не нарвались на патрульный катер… Дальше все было просто: частный аэродром, небольшая взятка таможеннику, перелет сюда, в лагерь.

– Слава Аллаху, что живым довезли! А доктор у нас – волшебник, любого на ноги поставит.

– А зачем? – поинтересовался майор.

– Что же, вопрос вполне естественный… – Полковник вынужден был согласиться. Критически оглядев лежащего перед ним Владимира Александровича, он спросил: – Вы готовы к беседе?

– А у меня есть выбор?

– Нет, пожалуй, – подумав, констатировал Полковник. – Не хотелось бы откладывать разговор, я сегодня улетаю.

– Надолго? – Это было уже нахальство, но собеседник не стал обращать внимания на мелочи, пользуясь правом сильного.

– Нет, дней на шесть… Но время – деньги! Жаль, если придется искать дополнительный вариант.

– Я готов вас слушать.

– И отвечать?

– В пределах разумного.

– Знаете, доктор у нас такой волшебник… – Сидящий напротив оскалился нежно, и Виноградову опять стало страшновато. – Такой волшебник… Вы, надеюсь, понимаете, что он может заставить вас не только говорить? Но и петь, плясать, декламировать стихи и прозу?

– Понимаю! – Слуха у Владимира Александровича не было с детства, поэтому перспектива выступить в вокальном жанре его не привлекала. К тому же, как всякий цивилизованный человек, он отрицательно относился к боли и представлял себе возможности современной фармакологии.

– Хорошо, тогда начнем… с легкого вопроса. Как вы лапушку нашу, Викторию, раскололи? Сразу же?

– Нет, – с сожалением помотал головой Виноградов, Вопрос был действительно легкий, и профессиональному самолюбию Владимира Александровича безусловно льстил. – Не сразу.

– А все-таки?

– Паспорт… Звали-та ее так же, как вдову Батенина, и фамилия могла быть девичья указана, но…

– Мы из этих соображений и исходили – она знача бы, что ответить в случае чего. Интересно все-таки, в чем прокол?

– Дочка. У Бати дочка была полутора лет. А у этой – сын, годовалый, она с ним летом сюда приезжала.

– Вот сук-ка! Не учли… – Полковник весело хлопнул себя по коленке. Очевидно, про последний телефонный разговор Виноградова с Евгением Наумовичем его людям известно не было. Это обнадеживало: мало того что Владимир Александрович именно тогда убедился, что «вдова» подставная, он успел еще обусловить страховку на случай возможных проблем. Вспомнилось удивление питерского собеседника, узнавшего про внезапную посетительницу…

Полковник тем временем продолжал веселиться:

– Эх, аналитики! Шпионы, понимаешь… На мелочи обосрались. А я-то все думаю – ничего не пойму: вроде в кабаке ты ей все докладывал начистоту, без липы? Не сомневался, так? А утром…

Теперь настал черед удивиться Виноградову:

– А откуда вы знали, что я ей?..

– Элементарно! – снизошел до ответа Полковник. Ему тоже приятно было рассказывать о своих профессиональных удачах. – Радиозакладка… Все, до последнего слова, писали – прямо в машине.

– Но я же проверил сумочку? – Ничего похожего на «жучок»-микрофон Владимир Александрович тогда не обнаружил, это точно. – Разве что только помаду не выкручивал!

– И напрасно, – назидательно поднял палец Полковник. – Именно туда мы ту штучку и засадили! Влево повернешь – помада вылезет, вправо – передатчик заработает…

– Не боялись – через две границы-то тащить?

– А зачем рисковать? Ей уже там, на Кипре, Николай все, что надо, передал. Секундное дело!

– Для этого он нас и встречал?

– Ну не только. – Полковник порыскал глазами в поисках пепельницы, но решил воздержаться от курения и спрятал открытую пачку обратно в карман. – Давайте считать разминочную часть законченной? Перейдем к делу. Беседа будет доверительной, без протокола…

– Но, как я понимаю, под запись? – Виноградов глазами показал на то место, куда поместилась пачка. Полковник, судя по всему, обожал всякие технические штучки, но и майор старался не попадать дважды на одни и те же грабли.

– Правильно понимаете! – решил не изображать оскорбленную невинность собеседник. Все равно он был хозяином положения – и, подчеркивая это, достал из кармана замаскированный под сигареты диктофон. – Так вот… Что вам удалось узнать – мы уже слышали. Теперь хотелось бы узнать выводы. Ведь у вас есть какие-то предположения?

– Упаси Господь! Даже и не думаю на эту тему, – с жаром продекламировал Владимир Александрович.

– Позвать доктора?

– Нет, не стоит… – В любом случае деваться было некуда. – Значит, на мой взгляд, все было так… Когда я, дурак, напоролся на этот ваш «МИНИТУРЗ», – чтоб ему пусто было! – Николай, или как там его зовут, задергался. Выдал рабочую версию насчет мужика из посольства – очевидно, предполагалось списать все накладки на этого мифического господина. Жиденькая, надо сказать, была версия!

– Собственно, на ваш приезд никто не рассчитывал.

– Напрасно. Надо такие операции с запасом строить!

– Торопились… Но мы учтем на будущее. – Терпение собеседника было безграничным. Так обычно прощают дерзости смертельно больным или неразумным детям.

– Николай, наверное, связался с вами или с кем там уж еще, не знаю. Пока решалось, что к чему, завез мне «липовую» визитную карточку, которая даже высохнуть не успела.

– Ну парень старался как лучше!

– Наверное… Но это-то меня и насторожило: первый, так сказать, звоночек. Но, честно признаюсь, здорово задумано! Я чем дальше, тем больше этого Николая подозревал, вместе с его конторой. А на счет «вдовушки» почти до конца так и не врубился.

– На это и рассчитывали. Отвлекающая фигура!

– Вы придумали?

– У нас есть кому думать… Мне вполне достаточно общего руководства. – Полковник, чувствовалось, кокетничает.

– Передайте авторам мои поздравления… Мне даже в голову не пришло перепроверять специально – жена сказала, что прилетит какая-то Батенина, а уж остальное я сам додумал, приехал встречать, как дурак!

– И все ей как на духу выложили…

– А что делать? Заказчица, я привык деньги отрабатывать.

– Да-а… Мы бы и с паспортом не опозорились, высчитали возможный прокол, но – времени вы нам уж слишком мало оставили на подготовку. Особенно когда в прокатную контору потащились даты сверять.

– Следили за мной?

– Нет, зачем… Городок маленький, все на виду. Николай же знал, где вы можете появиться, зашел через час, выяснил.

– Что еще?

– Да все в общем-то! Я же этой Виктории вашей, стерве, отчитался о том, что выяснил.

– Но… – сделал многозначительную паузу Полковник. – Но! После этого вы узнали про «подставку»?

– Догадался, – кивнул Виноградов.

– И что теперь думаете?

– Теперь? – Владимир Александрович попытался из множества фраз, крутящихся в голове, выбрать единственно верную: – Теперь я жалею, что вообще в это дело ввязался. Попутал же нечистый.

Собеседник неожиданно опять развеселился. Видимо, он вообще был человеком смешливым:

– Как это говорят – русский человек

задним умом крепок?

– Скорее жадность фраера сгубила.

– А вы – жадный? – удивился Полковник.

– А вы? – не нашелся что ответить Виноградов.

– Я – нет! – гордо ответил восточный человек. – Мужчина не должен быть жадным… Кстати, а кто вас нанял?

– Вдова Батенина, вы же знаете.

– Лично?

– Как не стыдно?.. Я ее в глаза не видел, будто вы не…

– Тогда – кто?

– Меня нашел ее адвокат. Такой – с ушами! – Самое плохое, если бы сейчас Полковник начал уточнять по поводу обстоятельств их встречи с представителем заказчицы. Пока не засветился Евгений Наумович, существовал шанс вы путаться, пусть крохотный – но существовал.

– Почему именно вас?

– Вы же слышали тогда, на презентации… Видимо, кто-то передал ему содержание разговора – или Манус, или Следков, или… или вы сами?

– Не-ет, я не передавал! – Полковник прищурился и удовлетворенно помотал головой: – Ушастый, говоришь? Ладно, допустим…

Очевидно, то, что он услышал, совпадало с имевшейся ранее информацией.

– Зачем им все это было нужно?

Виноградов изложил версию со страховкой.

Полковник пожал плечами:

– Что же, вполне… А ты-то зачем согласился?

Владимиру Александровичу оставалось только вздохнуть.

– И все-таки? – настаивал собеседник.

– Не знаю! – Он действительно непредставлял, что ответить на этот вопрос.

Неизвестно почему, Полковник поверил:

– Хорошо, что не врешь…

Некоторое время молчали – Полковник что-то обдумывал, а Виноградову просто больше ничего не оставалось.

Здорово, если просто укольчик сделают, заснешь – и не проснешься. Хуже, если станут мучить. Хотя, собственно, зачем? Он и так все расскажет.

Зачем, зачем… А просто так! Может, любят они это дело?

Физическая немощность потихоньку отступала, но о том, чтобы заломать даже одного этого крепкого загорелого мужика, не могло быть и речи. Разве что если пихнуть пальцами в шею? Туда, где терялась в поднимающемся из-за ворота куртки волосяном покрове массивная золотая цепь – та же, что и тогда, в Питере. Нет, вряд ли… По возможности незаметно Владимир Александрович скосил глаза ниже: защитного цвета костюм покроя сафари, ботинки с тупыми носами… Меньшее, чем при первой встрече, количество перстней на пальцах компенсировалось прилипшей к бедру армейской кобурой.

Здоровый он, этот Полковник… Сытый! Тем более что Виноградов даже не представлял себе, сколько еще таких вот здоровых и сытых ждет его за первой же дверью.

– Где я? – первым не выдержал все-таки пленник,

– Где… – оторвался от размышлений Полковник. – Рассказать?

– Нет, если не хотите – не надо! – запротестовал, спохватившись, Владимир Александрович. Ясно, что осведомленность всегда растет в обратной пропорции с вероятностью выбраться на волю.

– Почему же… Заработал, пожалуй. – Очевидно, решение было принято, и то, что ответит Виноградов, значение имело весьма относительное.

Но прежде чем выслушать Полковника, он по его требованию довольно подробно описал последнюю встречу с Батей на том проклятом перевале. Получилось вполне достоверно, но несколько вяло – события той давней ночи воспринимались Владимиром Александровичем как нечто условное, почти не имеющее отношения к данной реальности. Он как бы пересказывал все с чьих-то слов, со слов отличного парня, оставшегося в той жизни, – майора российской милиции.

– Вот и все! – закончил он, описав безуспешные поиски Батиного тела. – Так и не обнаружил…

– Да, молодцы ребята. Вывезли! Под самым, можно сказать, носом у наших. – Полковник размял по-борцовски тяжелую шею.

– Ладно, теперь моя очередь. Слушай!

…Есть люди, которым скучно.

В России их меньше, чем, например, в благополучной Швейцарии, – и это естественно. Когда каждый день борешься за то, чтобы просто-напросто выжить, – как-то не до скуки. Европейцы, американцы – они ведь настолько размеренно, пресно существуют в подавляющей своей массе, что сдуру кидаются на всякую гадость: в наркотики, всякие там секты…

На этом, собственно, и построил свой бизнес Полковник – на двух китах. На извечной, врожденной тяге людей к острым ощущениям, риску – и на наличии у них достаточных денежных средств в твердой валюте. Была еще и третья предпосылка, обрекавшая начинание на успех, но о ней предпочитали особо не распространяться даже в своему кругу:

– Любому человеческому существу необходимо хоть раз в жизни убить себе подобного! Это – инстинкт, зов природы.

– Хм-м? – засомневался Виноградов.

– Напрасно… Ведь что мешает реализовать эту потребность? Страх! Опасение, что поймают, накажут… или, не дай Аллах, самого отправят на небеса, досрочно. – В глазах Полковника затрепетал огонек фанатичной назойливости, и Владимир Александрович решил больше не перебивать.

…Таким образом, спрос на «сафари за двуногими» существовал всегда. Со времен крестовых походов и освоения Дикого Запада – до наших дней. Вспомните разных там «интернационалистов», «доброольцев», «солдат удачи»… Только не надо про идеалы! Были и те, конечно, кто срывался из теплых постелек по убеждениям, дураков всегда хватало, но основная масса – она состояла из тех, кто не верил ни в Бога, ни в Аллаха, ни даже в черта. Сейчас по всему глобусу полыхает – гражданские войны, межнациональные, племенные, религиозные. И везде не хватает людей, желающих пострелять, куда скажут. Но одновременно сотни и тысячи обывателей – добропорядочных, благополучных, законопослушных убегают в отпусках от своих цивилизованных и пропитанных скукой стран: кто-то прется на Северный полюс, кто-то ловит акул на живца, кто-то ломает себе шею в абсолютно бессмысленном лазании по горам Гималаев.

Рынок – это довольно просто. Надо только правильно распознать спрос и соответствующим образом приспособить к нему предложение. Не суть важно, идет ли речь о сбыте трусов и колготок или об организации охоты на людей.

Начали с Югославии – там как раз провалилась очередная попытка примирения. Люди Полковника разработали три варианта – «восточный», «славянский» и «католический». По первому из них, например, клиенту предлагалось поехать в Сараево, уложить из винтовки на выбор хорвата или серба, а затем вернуться, чтобы в кругу друзей отпраздновать удачное приключение. Экипировку, транспорт и беспрепятственное возвращение из зоны конфликта брала на себя, естественно, фирма. За редким исключением, в контракт включалась обязательная первоначальная подготовка – Полковник не хотел рисковать из-за неуклюжести или психологической непригодности искателя, приключений, поэтому не прошедший или прервавший по собственной инициативе «курс молодого бойца» клиент автоматически лишался всех внесенных на счет агентства денег.

Для «славян» и «католиков», естественно, в качестве мишеней выбирались представители противостоящих общин. Убийство солдата противника стоило несколько дороже, чем ликвидация мирного жителя, а сотрудники контингента ООН шли вообще по специальному тарифу.

– И что? Рекламу дали по телевизору?

– Нет, почему по телевизору… – посмотрел сквозь собеседника погруженный в собственный рассказ Полковник. – Есть и другие способы.

Во всяком случае скоро один только югославский театр военных действий уже не мог уместить всех желающих – и это несмотря на куда более высокие, чем в традиционном туризме, цены! Срочно пришлось осваивать новые регионы: Центральная Африка, латиноамериканские и азиатские пограничные конфликты, Афганистан… А тут очень кстати подоспела Чечня.

– Что, действительно находились желающие? В Чечню?

– Ну поначалу, когда армия двинулась, – опасались. Но потом, после дурного штурма Грозного… Нет, потихоньку стали записываться! А когда первые клиенты вернулись да рассказали знакомым… Знаете, на Западе ведь очень модно – пальнуть в натурального русского, а где же еще это сделаешь? Только Кавказ, ну – еще Таджикистан, но на границу в основном или с Ближнего Востока, или арабы идейные едут, кто победнее. Мы с них там меньше денег берем, но и условия средненькие…

– Значит, и с идейными работаете?

– Лишь бы платили! Вообще-то они все из себя что-то корчат – кто борец против коммунизма, кто фундаменталист, кто наоборот – за славянское братство против ислама… Им так легче, наверное? Странный народ…

Полковник пожал плечами, рассмеялся чему-то своему и продолжил рассказ.

Получалось, что уже несколько месяцев фирма могла позволить себе несколько усовершенствовать схему. Не отказываясь от массово-поточного метода, они перешли к выполнению индивидуальных заказов. Клиент получал возможность заказать не только регион, но и способ охоты, а также конкретную цель. На выбор предлагались: стрельба из всех видов оружия, убийство ножом или миной, выбрасывание пленного из вертолета. Можно было собственноручно уничтожить генерала, конкретного политического деятеля из враждебного лагеря или священнослужителя чужой церкви.

Словом – твори, выдумывай, пробуй… Внедрили даже специальную услугу для особо честолюбивых: за отдельную плату в конце операции им вручалась медаль или орден, настоящие, от имени тех, кто представлял «принимающую сторону».

– Значит, все это – с ведома разных там Туджманов, Дудаевых, Караджичей? Может, они еще и в доле?

– Не-ет, не всегда! – пожалел виноградовские иллюзии Полковник. – Первым лицам вовсе не обязательно знать все, что у них в хозяйстве происходит… Но, молодой человек, в каждом даже самом честном правительстве, в самой фанатичной религиозной организации, среди самых что ни на есть патриотов – везде найдутся один-два здравомыслящих человека, понимающих выгоду. Свою, и не только свою… Надо только уметь найти этих людей, и все будет в порядке.

– Хм-м, орден… Надо же!

– Да что там висюльки! Мы такие нюансы пожеланий клиентов учитываем…

– Например?

– Ну кто-то, может быть, вовсе и не хочет пока лично убивать. Просто заказывает – взрыв моста! Или – подрыв танка на горной дороге? Часто просят, чтоб дали возможность культовое сооружение уничтожить – естественно, не своей религии! Мы тогда клиенту все готовим, оборудуем позицию, так, чтоб видно было как на ладони… Ему остается только ручку повернуть или на кнопочку нажать, если радиоуправляемые мины.

– Здорово. Прямо даже слов нет!

Но Полковник уже слушал в основном только себя:

– Один итальяшка, явно придурочный, с тараканами в голове, пожелал поджечь родильный дом. И чтоб из пулемета – по окнам, когда выпрыгивать начнут.

– Обеспечили?

– Насчет пожара – да, а вот по поводу расстрела… Отказать пришлось.

– Почему же? – искренне удивился Виноградов.

– Специфика фирмы. Мы же индивидуальные ликвидации организуем, в особых случаях только – целиком самолет или грузовик с пассажирами… А тут – массовый расстрел! Не наш профиль.

Владимир Александрович вспомнил знакомых егерей и инспекторов рыбоохраны. Они тоже стояли на страже принципов спортивного отношения к охоте и лову, не допуская браконьерства и варварских, нарушающих правила способов промысла.

– Разные клиенты попадаются… С пристрастиями, так сказать! – продолжал тем временем Полковник. – Один был, так тот приличные деньги заплатил, чтобы в допросе пленного серба поучаствовать.

– Всего-навсего?

– Лучше бы он его сразу убил… Садист больной! Такое вытворял с беднягой, что даже сам местный командир не вынес, пристрелил – пленного, разумеется. Не клиента… Некоторые за изнасилование особо платят, за прочие гадости, о которых у себя только мечтали, – а здесь пожалуйста! Война – она все спишет.

– Дорого? В смысле – сколько же подобное удовольствие стоит?

– Элитный туризм, – развел руки, будто извиняясь перед кем-то, Полковник. – Это всегда обходится недешево! Но, в принципе, от десяти тысяч долларов можно себе подобрать – включая курс специальной подготовки и собственно охоту… За две недели незабываемых ощущений – не такая уж колоссальная сумма, согласитесь? Хотя, конечно, в среднем – тысяч двадцать пять, тридцать. Иногда до полусотни тонн баксов доходит!

– Интересно, если про этот бизнес пронюхают журналисты…

– Ерунда! У нас заложены большие накладные расходы – как раз на нечто в этом роде. Кого-то покупаем, кого-то… нейтрализуем. Кстати, один клиент – у него были давние счеты с прессой, английские газеты ославили его и разорили – заказал именно собственноручную ликвидацию корреспондента! Мы его свозили в Боснию, дали «оторваться», заодно и от очень въедливого писаки избавились. А вообще… Это же демократический мир, свободная пресса – каждый что хочет пишет, и никто ему не верит.

– Значит, не боитесь утечки?

– Мы ничего не боимся! – отчеканил Полковник. – Но, конечно, лишний шум иногда мешает. Поэтому принимаются меры конспирации – элементарные, но… Например, клиентам запрещено в процессе подготовки рассказывать кому бы то ни было о конкретных деталях своего заказа, выбранной мишени, о том, где и как они вышли на фирму. Даже подлинные имена не используются, каждый получает псевдоним и кодовый номер. Расположение базовых лагерей, – Полковник посмотрел в потолок и сделал кругообразный жест рукой, – страна размещения… Мы устраиваем так, что клиент этого просто не может узнать.

– Усыпляете? – вспомнил собственный пример Виноградов.

– По-разному. Много есть способов…

– Вы гарантируете безопасность? Это же все-таки не карнавал в Венеции, могут и… того?

– Должен присутствовать элемент риска! – Чувствовалось, что у собеседника в этом вопросе были оппоненты, но его точка зрения возобладала. – Это сразу же оговаривается в контракте. Клиенты знают, на что идут, за то и платят.

Владимир Александрович замолчал вслед за Полковником, но опять первым нарушил паузу:

– Значит, Бате просто не повезло…

– Да! Второй случай в практике. Или третий… Но тогда клиент отделался оторванной рукой.

Полковник нехорошо улыбнулся и решил проявить откровенность – очевидно, он не опасался, что Виноградов донесет полученную информацию до посторонних ушей:

– Все-таки, наверное, третий… Того бедолагу, инвалида, пришлось потом по пути домой ликвидировать. Своими средствами. Догадываетесь почему?

– Конечно. Рано или поздно он там у себя плюнул бы на тот пункт в контракте – и по судам вас затаскал. Отбились бы, наверное, но в дерьме оказались по уши.

– С вами приятно иметь дело, Виноградов! Жаль, что это продлится недолго. Хотя…

Владимир Александрович напрягся – разговор вступал в стадию, подразумевающую практические последствия.

Полковник уловил это движение:

– Вас, наверное, еще что-то интересует?

Подразумевалось, что Владимир Александрович спросит о своем собственном будущем. Но пленник попытался сохранить лицо:

– Насчет Батенина… Как он на вас вышел?

Это оказалось несколько неожиданно для Полковника, но он счел возможным удовлетворить невинное любопытство Виноградова:

– Ну последнее время среди клиентов начали появляться русские… «Новые русские», как вы их называете. А что? У них те же проблемы, что и у богатых людей с Запада. Имеются, правда, нюансы! В основном те, кто сейчас не знает, куда деньги девать, кто стал солидным, благополучным, – они ведь пережили бурные периоды своей биографии… Это, поверьте, значительный психологический надлом – после всяких там спецназов, Афганов или, наоборот, после «разборок», «стрелок» и лихой братвы… после всего этого заниматься рутинным бизнесом, считать прибыль, выслушивать нытье жен и любовниц, посещать вернисажи и делать пожертвования на милицию. Многие спиваются, гибнут – от чего? От скуки! И тут на помощь приходим мы – наше агентство. Простой девиз: плати деньги – вернешься в молодость… Мы же, как вы изволили выразиться, не печатаем объявлений в газетах – реклама идет на уровне доверительных контактов, прежде чем сделать человеку предложение, его изучают, прощупывают. Потом дают возможность побеседовать с тем, кто уже ездил… Так же и господина Батенина привлекли.

Виноградов молчал, и рассказчик решил продолжить:

– В его случае ведь чем выгодно? Практически никакой переподготовки – физически крепок, стрелять умеет, голыми руками с парой-тройкой «мешков» справится. Я, честно говоря, таких клиентов всегда предпочитал… Серьезные люди, знают, чего хотят, за себя отвечают.

– А чего Батя захотел?

Полковник расхохотался:

– Ох, Владимир Александрович! Не догадываетесь?

– Почему же? Не любил покойник милицию… так?

– Вот именно! И не просто мента «заказал», а чтоб не ниже полковника!

«Бедняга Гуляев, – подумал Владимир Александрович. – Имел бы на одну звезду меньше – живой бы остался».

– А второго зачем завалили? Он же ведь, кажется, только до майора дослужился?

– Перестаратся ваш приятель, – нахмурился собеседник. – Перевыполнил план… Если бы вернулся – платил неустойку! У нас насчет этого строго, штрафные санкции за неспортивное поведение.

Судя по рассказу смуглолицего бизнесмена, все поначалу шло как обычно. Батенин подписал контракт, приехал на Кипр, доложился в контору, Николаю… Оплатил что положено.

После этого в соответствии со стандартной схемой обеспечили прикрытие – якобы круиз по Средиземному морю. А самого Батенина посадили в частный самолет Никосийского аэроклуба – и к вечеру он уже переодевался во все казенное. День отрабатывал нормативы – стрельбу, рукопашный бой, тактику выживания. Получил необходимые допуски, сдал, так сказать, «техминимум» – и вперед! Заре навстречу…

– Его же не одного отправили?