Братки

— Постарайся по возможности удовлетворить её просьбу, а потом сделай так, чтобы я смог поговорить с ней, — бросил ему вдогонку Потапов.

Горчаков подошёл к девушке и, выслушав её, кивнул и, проговорив что-то лейтенанту, взял девушку за руку и сам подвёл её к трупу, отогнув край брезента, прикрывавший лицо Губина.

— Ты знаешь, как её зовут? — спросил Константин у Потапова.

— По-моему, Валерия, — ответил Потапов, вглядываясь в лицо девушки.

Какое-то время на нем не отражалось никаких эмоций. Наконец она закрыла глаза и отвернулась.

Горчаков опустил брезент и, осторожно положив руку на плечо девушки, стал что-то тихо говорить.

Потапов не видел лица Валерии, она стояла к нему спиной. Когда же Горчаков развернул её и повёл к потаповскому джипу, Сергей удивился тому, что лицо помощницы Губина было спокойным и сосредоточенным.

Она не плакала и не убивалась, как повели бы себя многие другие женщины на её месте. Лишь задумчивый и слегка отрешённый взгляд говорил о том, что девушка находится в состоянии глубокого шока.

Горчаков усадил её на заднее сиденье джипа рядом с Потаповым, сам сел на переднее.

Валерия даже не повернула голову в сторону Потапова. Сергей заговорил с ней:

— Извините, Лера, что обращаюсь к вам в такой неподходящий момент. Мне и самому сейчас трудно говорить, но чем быстрее мы разберёмся в этом деле, тем лучше будет для нас всех. Я надеюсь, вы помните меня, я бывал у вас несколько раз в офисе, моя фамилия Потапов.

Я президент ассоциации «Корвет». Сегодня у меня была деловая встреча с Дмитрием в этом ресторане…

— Я все знаю, — оборвала Валерия, — это все случилось из-за вас.

Потапов ошарашенно воззрился на свою собеседницу.

— Я не понял, — с недоумением произнёс Потапов, — я просто хотел узнать у вас информацию о…

— Это из-за вас убили Дмитрия, — повторила секретарша Губина, но на сей раз на более повышенных тонах.

— Вы меня не поняли, — начал было говорить Потапов, — я всего лишь деловой партнёр Губина, для меня это заказное убийство такая же неожиданность, как и для вас.

— Знаю я ваше партнёрство, — неожиданно взвилась Валерия, — партнёры до тех пор, пока вам это выгодно.

Когда же человек перестаёт быть вам полезен и к тому же когда перебегает вам дорогу, вы его уничтожаете, поскольку других методов борьбы с конкурентами у вас нет.

Потапов понял, что у Валерии начинается истерика, похоже, увиденное огромной тяжестью навалилось на её психику, и нервная система не выдержала этого.

— Мне не о чем с вами говорить, все, что считаю нужным, я скажу милиции!

Секретарша Губина резким движением открыла дверцу, вышла и быстрыми шагами направилась прочь от машины Потапова.

Вслед за ней бросился Горчаков, которому по долгу службы положено было отвезти Валерию в милицию и взять у неё показания по поводу случившегося.

Но навстречу им из подъехавшей «Волги» вышли трое в штатском. Впереди шёл высокого роста худой мужчина лет сорока — сорока пяти в сером плаще. Он подошёл к Горчакову и что-то сказал ему. Майор пожал плечами и кивнул. Далее они все вместе отвели девушку к «Волге» и усадили в машину.

— Кто этот «шишка» из «Волги»? — спросил Пастухов. — Лицо знакомое, а вспомнить не могу.

— Подполковник Левченко, и? отдела борьбы с организованной преступностью при местном ОблУВД, — ответил Титов, — он раньше в Ленинском РОВД заместителем начальника работал. Потом перешёл в ОБОП, его недавно создали.

— Заказные убийства — это забота обоповцев, — заявил Потапов, — так что это дело у Горчакова скорее всего заберут. Впрочем, судя по тому, что Валерию они вместе допрашивают, может быть, вместе и работать будут.

— Чокнутая она какая-то, эта Валерия, — проворчал Титов, глядя на секретаршу Губина, — тебя чуть вместе с Губиным не замочили, а она на тебя же ещё бочку катит, обвиняя в организации этой заказухи.

— Она могла и не знать, что я тоже подвергался смертельной опасности, — произнёс Потапов. — Впрочем, не исключено, что она располагает такой информацией, которая ей позволяет подозревать многих партнёров Губина в убийстве её начальника.

— А мы-то что будем делать? — спросил наконец Титов у Сергея. — В каком направлении мне лично копать, чтобы добраться до организатора этого убийства?

— Я думаю, что менты в ближайшее время раскопают не одно направление деятельности Губина, из-за которых его могли убить, — ответил Титову Потапов. — Но все же, мне кажется, наиболее перспективным в этом смысле является его последний бизнес-проект, о котором мы с ним сегодня говорили.

Потапов некоторое время посидел молча, раздумывая, затем сказал:

— Для начала я поговорю с Селантьевым. Ему в правительстве проще снять информацию о том, что за люди могут стоять за этой коммерческой сделкой.

— А я что должен делать сейчас? — спросил Потапова Титов.

— Будь на контакте с Горчаковым, — ответил Потапов и тут же добавил:

— Да, и ещё… Узнай адрес секретарши Губина, я все же хочу с ней поговорить…

Глава 3

Гоша Кислицин явился домой под вечер уставший, но все же более-менее успокоенный.

Хотя разговор с Титовым так и не удалось завершить из-за поспешного отъезда Константина, Гоша все-таки о главном договорился со своим старым другом и ожидал в ближайшее время, что охранники агентства «Легион» возьмутся за обеспечение безопасности фирмы «Молочный двор».

Отвезя Таньку домой, договорившись, что завтра они обязательно поедут в налоговую после визита в охранное агентство «Легион», и, получив заверения от Ивановой о том, что завтра она не подведёт, Игорь отправился восвояси.

Однако вечером из телевизионного сообщения Игорь узнал, что случилось у ресторана «Сан-Диего».

Несмотря на то что Потапов остался жив в этой передряге, Кислицин вполне резонно рассудил, что у Титова в ближайшее время будет немало забот.

Кислицин решил, что завтра с утра нужно ехать к Титову в офис и требовать подписания договора. Иначе дело может затянуться.

На следующий день Кислицин вышел из подъезда своего дома и направился к автомобильной стоянке, на которой он обычно оставлял на ночь свою «девятку».

Гоша не заметил, как следом за ним из подъезда вышел неприметный парень, одетый в темно-синюю джинсовую куртку. Он отправился за Кислициным, держась от него на расстоянии метров десяти.

Кислицин пересёк двор и свернул в проход между гаражами, ведший на соседнюю улицу, на которой располагалась автостоянка.

Гоша уже миновал этот проход и собирался выйти на улицу, когда получил мощный удар по голове сзади.

Парень в джинсовой куртке, преследовавший Гошу, догнал его на выходе из гаражей и ударил по затылку газетой, в которую была завёрнута короткая милицейская дубинка.

Кислицина повело назад, и он, уперевшись спиной в стену гаража, медленно сполз по ней на землю.

Сквозь заполоняющий сознание туман он разглядел своего обидчика, парня в джинсовой куртке. Тот сосредоточенно рассматривал Гошу и, наконец убедившись, что он в полной отключке, выглянул из-за гаражей и сделал знак рукой своим напарникам, сидевшим в припаркованном недалеко от гаражей джипе «Лендровер».

Последующее Гоша помнил с трудом. Он почти не чувствовал, как его, взяв за руки и за ноги, отволокли к джипу и небрежно кинули в багажник. Там сознание окончательно покинуло Кислицина.

Очнулся он оттого, что ему в лицо плеснули холодной водой.

Гоша понял, что находится в лесу.

Он сидел на голой земле, прислонившись к стволу дерева. Его руки охватывали ствол за спиной, на запястьях у него были застёгнуты наручники.

Дерево, у которого сидел Кислицин, располагалось на окраине небольшой поляны.

Джип, на котором его привезли, стоял неподалёку. Рядом с ним трое парней разводили костёр, одного из них Гоша сразу узнал — это был Антон, высокий блондин, который наведывался в офис фирмы «Молочный двор».

Вторым был парень в джинсовой куртке, который вышиб из Кислицина сознание с помощью милицейской дубинки. Третьего, высоченного верзилу, он не мог узнать: его лицо скрывала шапочка с прорезями для глаз и рта.

Именно он и плеснул в лицо Гоши воды из кружки.

Костёр, у которого сидели бандиты, находился метрах в пяти от Кислицина.

Увидев, что Гоша пришёл в сознание, Антон хищно улыбнулся и сказал:

— Ну вот и барыга наш очнулся, а то я уж подумал, что Борян перестарался.

— Где мы находимся? — спросил вялым голосом Гоша.

— В лесу, не видишь, что ли, — деревья кругом, птички поют, шашлычок жарим. Словом, мы тебя на пикник вывезли, а то ты в городе совсем замотался со своими делами, чушь всякую пороть начал. Вот мы и решили мозги тебе прочистить.

Кислицина затрясло мелкой дрожью.

— Что вы хотите со мной сделать? — едва слышным голосом спросил Кислицин.

— Как что? — усмехнулся Антон. — Мясом жареным угостим, водочки нальём.

Антон и верзила в маске отошли к костру. Антон сходил к машине и принёс сумку, из который вынул литровую бутылку водки и кое-какую закуску.

Верзила в маске аккуратно перевернул несколько шампуров, прилаженных над костром.

Наконец шашлыки были готовы, бандиты разлили по пластмассовым стаканчикам водку и, выпив, стали закусывать.

Потом Антон, держа в одной руке шашлык, в другой стаканчик с налитой водкой, подошёл к Кислицину:

— Ну что, барыга, понял, почему ты здесь?

— По-по-тому, что вы меня пригласили на пикник, — заикаясь, ответил побелевший, как простыня, Гоша.

— Угу, — произнёс Антон, пережёвывая кусок мяса, — готов поспорить, что после этой поездки о природе ты будешь вспоминать не иначе, как с дрожью в коленках.

— Ч-что вы со мной сделаете? — ещё тише, чем прежде, спросил Кислицин.

— Пока не знаю, — пожав плечами, сказал бандит, — все зависит от того, насколько искренне ты будешь отвечать на вопросы. Может, так случится, что ты и города больше никогда не увидишь.

Он прожевал один кусок и, сорвав зубами с шампура следующий, спросил, не глядя на Гошу:

— Кто тебя, козла, надоумил к Крёстному за помощью бежать? Мы ведь тебя предупреждали, чтобы ты не рыпался.

— Никто не надоумил, — изобразил недоумение на лице Кислицин, — я… я…

Антон посмотрел на Гошу таким взглядом, что тот понял: врать бесполезно.

— Я сам так решил, мне надо было просто с Костей Титовым посоветоваться, он мой бывший одноклассник, — выдавил из себя Кислицин.

— Одноклассник, говоришь, — усмехнулся Антон, — ну и что он тебе посоветовал?

— Он сказал, что если я заключу с ним договор и проплачу аванс, то они дадут мне охрану, и ещё он сказал, что сам переговорит с вами, мне надо лишь назначить «стрелку».

— Это все? — спросил Антон.

— Все, — подтвердил Гоша, — больше мы ни о чем не говорили.

— А договор вы подписали?

— Нет, не успели, — честно ответил Кислицин.

— Я думаю, ты понимаешь, что этот договор подписывать не надо, — произнёс спокойным голосом Антон. — Ты понимаешь, что совершил ошибку, пойдя против нас.

— Понимаю, — уныло согласился Гоша.

— Ты понимаешь, что за все это ты должен быть наказан? — Антон посмотрел Гоше прямо в глаза.

— Понимаю, — упавшим голосом по инерции произнёс бизнесмен.

В этот момент к Кислицину и Антону подошёл верзила в маске, держа в одной руке топор, которым до этого колол дрова для костра.

Он бросил топор на землю и бесцеремонно стал развязывать шнурок на левом ботинке пленника.

— Что? Что вы хотите со мной сделать? — в отчаянии заверещал Гоша.

С него грубо содрали ботинок и носок.

— Ничего особенного, — произнёс Антон, — мы преподали тебе небольшой урок жизни, привезли сюда и объяснили твою ошибку. А для того, чтобы ты хорошо усвоил этот урок, мы сделаем тебе зарубку на память.

При этих словах Антон отложил в сторону шампур с недоеденным шашлыком, схватил с земли топор и, размахнувшись, с силой вонзил его в ствол дерева, чуть-чуть выше головы Кислицина.

Кислицин, в самом начале замаха зажмурившийся от ужаса, долго ещё не открывал глаза. Когда же он открыл их, то увидел, что перед ним стоит улыбающийся Антон. В руке у него был стакан с водкой.

Рядом с ним стоял верзила в маске, он держал дымящуюся головешку из костра. Нагнувшись, он поднёс головешку к босой ноге Кислицина.

Дикий вопль, огласивший лес, заставил сорваться с деревьев стаи птиц, которые ещё долго кружили в воздухе.

Ощутив дикую боль, пронизывающую все тело, Кислицин уловил носом отвратительный запах палёного мяса.

Остекленевшим от боли и ужаса взглядом Кислицин уставился на свою левую ногу, которую только что прижёг бандит.

На неё же смотрел и Антон, но гораздо более спокойным и хладнокровным взглядом, со своей неизменной плавающей улыбкой.

— Ну вот, жареным мясом мы тебя угостили, пора и водочки налить, — произнёс Антон и плеснул из стакана прямо на рану Кислицина.

От новой волны боли Гоша весь выгнулся, заорав и заплакав одновременно.

— Теперь ты запомнишь этот урок, — произнёс Антон и, посмотрев на своего напарника, приказал:

— Дай ему водки выпить, а то орёт больно сильно.

Тот принёс пластиковый стаканчик и аккуратно влил его содержимое в горло Кислицина. Гоше стало немного легче.

— А теперь дай ему сотовый, — приказал снова Антон.

К уху Кислицина поднесли сотовый телефон с набранным номером охранного агентства «Легион»:

— Сейчас ты скажешь своему школьному приятелю, что в его услугах больше не нуждаешься, так как договорился с нами.

Гоша дождался, когда длинные гудки прекратились и в трубке послышался знакомый голос Кости Титова:

— Слушаю вас.

— Это я, Игорь, — устало произнёс Кислицин, едва шевеля пересохшими губами.

— А, привет, Гош, ты что же не заехал ко мне? — спросил Титов.

— Нет надобности, — ответил Кислицин. — Я… словом, я договорился с романовскими.

— Да-а, — задумчиво протянул Титов, — ну что ж, это твоё решение, поступай как знаешь… Тебе больше нечего мне сказать?

— Нет, — после длинной паузы ответил Гоша, — мне больше нечего тебе сказать.

Внимательно следивший за диалогом Антон выключил трубку и убрал её в карман куртки.

— Ну вот и хорошо, — подытожил он, — теперь мы, так и быть, отвезём тебя в больницу. Что же касается наших с тобой договорённостей, они остаются в силе, первый взнос через неделю.

Обратно Гошу везли уже не в багажнике, а в салоне автомобиля. Он сидел на заднем сиденье рядом с Антоном, постанывая от боли.

Он плохо помнил, как его сдали в приёмный покой больницы, а Антон объяснил, что его приятель по пьяни наступил на раскалённый уголь костра во время пикника.

Гоше обработали ногу и, сделав обезболивающий укол, отвезли в палату, где он заснул тревожным сном.

* * *

Когда Гоша вечером проснулся, то с удивлением увидел, что у его больничной койки на стуле сидит Костя Титов в белом халате, накинутом на плечи.

Гоша, оторвав голову от подушки и приподнявшись на локте, удивлённо воззрился на Титова.

— Ты как меня нашёл? — спросил он у Кости.

— Очень просто, — усмехнулся в ответ Титов, — позвонил сначала в твой офис, потом к тебе домой, нигде тебя не было. Как правило, следующей на очереди является обзвонка приёмных отделений городских больниц, если бы и там тебя не было, я бы стал звонить по третьему кругу, то есть в морги. Но, к счастью, ты задержался на втором.

— А почему ты вообще стал обзванивать? — по-прежнему недоумевал Гоша. — Я ведь тебе сообщил по телефону, что в твоих услугах больше не нуждаюсь.

Титов снова усмехнулся:

— Я ведь, Гошенька, давно охраной и оперативной работой занимаюсь. Научился немного отличать, когда люди добровольно говорят, а когда под принуждением. Если все, что ты мне сказал по телефону, повторишь лично, я пожелаю тебе скорейшего выздоровления и уйду.

Титов выжидательно посмотрел на Кислицина. Тот закрыл глаза и откинул голову на подушку. Несколько минут он лежал молча, словно вспоминая весь ужас, который пережил накануне.

— Нет, — неожиданно твёрдо произнёс Кислицин.

— Что нет? — насторожённо переспросил Титов.

Гоша приподнялся с кровати и сел, свесив ноги, при этом слегка скорчившись от боли.

— Нет, — повторил он снова, — считай, что я тебе ничего не говорил сегодня по телефону. Я подписываю договор с вашим охранным агентством и хочу, чтобы вы обеспечили безопасность моей фирмы.

Титов облегчённо вздохнул и улыбнулся.

— Ну и хорошо, — произнёс он, — а теперь, если ты в состоянии, давай поговорим о деле.

Гоша, морщась от боли, кивнул.

— Расскажи мне о том, что сегодня произошло с тобой, со всеми подробностями, которые ты только можешь вспомнить, — попросил Костя.

Гоша, закурив сигарету — палата, в которой они находились, была одноместной, — начал, не торопясь, рассказывать…

Когда он закончил, дверь в палату раскрылась, и в неё вошёл Юрий Пастухов, заместитель Титова. Поздоровавшись с больным, Юрий обратился к Константину:

— Я говорил с медсестрой: люди, которые привезли сюда Игоря, естественно, не назвались. Они лишь объяснили персоналу, что были на пикнике и их друг, напившись, влез босыми ногами в костёр. Милицию вызывать не стали, расценили эту травму как бытовую.

— Номер автомобиля, на котором приехали бандюки, запомнили?

— Нет, не запомнили, — покачал головой Пастухов, — у них днём, говорят, сегодня суматоха была, наш клиент не один был.

— А ты случайно не запомнил номер машины? — спросил у Кислицина Титов.

— Нет, — угрюмо ответил Кислицин, — мне было не до этого. Помню только, что белый джип, кажется, «Лендровер».

Титов встал и в задумчивости заходил по палате.

— Вот что странно, — произнёс наконец он, остановившись, — откуда они узнали, что ты договариваешься с нами?

И что самое интересное, узнали очень оперативно. С кем ты вчера общался после нашего с тобой разговора?

— Ни с кем, — ответил Кислицин, — об этом не говорил никому. После того как ты ушёл, мы с Танькой вернулись в офис. Пробыли там недолго, потом я отвёз её домой и сказал, что завтра заеду к ней с утра. Потом сам отправился домой и в тот вечер дома был один.

— А Танька кому-нибудь могла сболтнуть?

— Тоже вроде нет, — недоуменно пожал плечами Гоша, — разве что другу своему сболтнула.

Титов нахмурился.

— Как он выглядит, что собой представляет?

— Высокий такой, здоровый, — Гоша начал описывать внешность Танькиного приятеля, — рыжеволосый…

А больше я о нем ничего не знаю, она с ним недавно познакомилась.

Титов в задумчивости прошёлся по палате, после чего вдруг резко остановился и воскликнул:

— Маска! Ты говорил, что один из бандитов — высокий, здоровенный верзила — был в маске.

— Да, — подтвердил, недоумевая, Кислицин.

— Почему он скрывал своё лицо? — задал вопрос Титов, уже зная на него ответ.

Костя достал из кармана трубку сотового телефона и протянул его Кислицину:

— Вот что, Гоша, набери номер телефона Таньки и осторожно поинтересуйся, чем она занимается и есть ли у неё кто ещё.

Гоша, взяв трубку, набрал номер и произнёс:

— Алло, Тань, это я, Игорь… Да нет, все нормально, я здесь просто немного… приболел. Ты-то как… с кем, с Петькой, что ли?.. Ну понятно. Ладно я тебе завтра перезвоню и скажу, что делать.

Гоша отключил трубку и передал её Титову:

— Она дома вместе со своим новым ухажёром.

Титов, обменявшись взглядом с Пастуховым, посмотрел на Кислицина и произнёс:

— Нам надо действовать так же быстро, как и они… Ты передвигаться сможешь, хотя бы с костылями?

— Думаю, смогу, — ответил Кислицин, — если обезболят ногу.

— Это мы сейчас решим, — ответил Титов, — а потом нанесём визит твоей бухгалтерше Таньке.

* * *

Лифт медленно поднимал троих мужчин на пятый этаж, где располагалась Танькина квартира.

Гоша стоял, прижавшись спиной к стенке лифта и опираясь на деревянный костыль. Пастухов вынул из заплечной кобуры пистолет Макарова и, сняв его с предохранителя, передёрнул затвор.

— Так, на всякий случай, — сказал он, — парень наверняка из дома без пушки не выходит.

Согласно кивнув, Костя Титов сделал то же самое со своим пистолетом, после чего засунул его обратно в кобуру и произнёс:

— Но брать его все же надо живым.

Нам прежде всего нужна информация.

Гоша Кислицин, встав перед дверным глазком, нажал на кнопку звонка.

Титов и Пастухов прижались к стене по обе стороны дверного проёма.

На сей раз Танька открыла дверь очень быстро и удивлённо уставилась на Кислицина.

Иванова собралась уже вслух удивиться и неожиданному визиту своего начальника, и его инвалидному виду, однако Костя Титов, первым ринувшийся в открытый дверной проем, не дал сказать Таньке ни слова.

Одной рукой обнял её за плечи так, что она даже не могла шевельнуться, а другой зажал ей рот. После чего тихим, почти интимным шёпотом спросил Таньку:

— Где твой приятель?

Перепуганная Танька показала глазами на большую комнату, и туда моментально бросились Титов и Пастухов.

Первым ворвался в зал более юркий Титов.

Пётр сидел на диване, возле которого стоял небольшой столик, обставленный выпивкой и закуской. Рядом со столиком стоял стул, на спинке которого висела его короткая кожаная куртка.

Именно к ней он бросился, едва завидев вбежавшего в комнату Титова.

Костя, сообразив, что в куртке наверняка находится пистолет, первым делом ударил ногой по стулу, расположенному между ним и рыжим приятелем Таньки. Стул вместе с курткой отлетел в дальний угол комнаты.

Рыжий, поняв, что обезоружен и до пистолета ему не добраться, решил использовать свой последний шанс и бросился напролом к выходу из квартиры.

Первым принял на себя атаку рыжего Титов. Пётр нанёс ему размашистый удар в челюсть, но Титов, хоть и давно уже занимался руководящей работой, навыков бойца ещё не растерял.

Ловко поставив блок, он перехватил правую руку соперника и почти одновременно, слегка уклонившись влево, нанёс удар ногой ему под дых.

Удар был не слишком сильный, но очень точный. Колено Титова пришлось как раз в солнечное сплетение Петра.

Пётр перегнулся пополам, выпучив глаза и выдохнув из себя какой-то булькающий звук.

В следующий момент на помощь Титову подоспел Пастухов. Мощным ударом ноги он почти распрямил бандита.

Довершил обработку «подопечного»

Константин, который, держа бандита за руку на болевом приёме, развернул его и что есть сил шандарахнул головой о стену.

Последних двух ударов хватило для того, чтобы мысли в немногочисленных извилинах Петра окончательно смешались, и он, потеряв ориентацию в пространстве, рухнул на пол.

Титов и Пастухов спокойно выкрутили приятелю Таньки руки за спину и надели на них наручники. Титов, поразмыслив немного, достал вторые наручники и надел их на лодыжки ног Петра. Затем рыжего подняли за руки и за ноги и, не церемонясь, швырнули на диван.

Ворвавшаяся в комнату хозяйка квартиры увидела окровавленную физиономию своего возлюбленного. Это произвело на неё столь сильное впечатление, что она закричала:

— Изверги! Что же вы сделали с ним, сволочи!.. Гоша, что они хотят?

Неожиданно для самой Татьяны этот её гневный порыв оборвал самым вульгарным образом Гоша:

— Заткнись, толстая жопа, пока я тебя костылём не отдубасил, старая кретинка!

Он свободной от костыля рукой толкнул Таньку в глубь комнаты. Танька упала в кресло, удивлённо вылупилась на своего начальника и, протяжно ахнув, спросила:

— Гоша, за что-о-о?

— За все хорошее, коза драная, — коротко пояснил Кислицин и добавил, бросив взгляд на костыль и забинтованную ногу:

— Это по твоей милости я теперь буду в инвалидной коляске ездить.

В это время Пастухов, не обращая внимания на перебранку Кислицина и Ивановой, поднял с пола куртку Петра и стал выкладывать содержимое её карманов на стол. Сначала пистолет «ТТ».

Затем были вынуты документы: паспорт и водительские права на имя Петра Алексеевича Грищенко. И несколько мелких купюр.

А напоследок из небольшого нагрудного кармана была извлечена чёрная вязаная шапочка с прорезями для глаз и рта.

Увидев эту маску, Кислицин взвился от негодования и ярости.

— Ах ты, паскуда, — заорал он и, стоя на одной ноге, замахнулся костылём на пленника, который едва пришёл в себя.

Удар костылём по голове Петра мог окончательно вышибить из него сознание. Это не входило в планы Титова, поэтому он успел перехватить Гошину руку.

— Тихо, тихо, — проговорил Костя, — не дёргайся, а то упадёшь. Иди сядь на тот стул и не мешай нам.

Пока одноногого Кислицина тащили к стулу, он продолжал изрыгать ругательства в адрес пленного бандита:

— Козёл долбаный, сука! Оказывается, это ты, сундук с говном, мне сегодня ногу искалечил! Да я тебя кастрирую за это, чтобы таких же на земле больше не плодить.

— Ну что, Танюша, дотрахалась, маленькая, — миролюбивым, ласковым голосом обратился к ней Титов, — сдала, понимаешь, своего начальника бандитам, под пытки его подставила.

— Какие пытки? — поражение воскликнула Танька. — Я никого не подставляла. Слышишь, Гоша?..

— Молчи, дура, — яростно вскричал Гоша, — это ты вчера насвистела этому рыжему козлу, что мы в охранное агентство обратились?

— Я… Я только… — Танька замялась с ответом. — Я только поделилась…

— Мозгами своими ты с кем-то поделилась ещё при рождении! — заорал на неё Гоша. — Поэтому думаешь клитором! Ты этому уроду вчера сболтнула о нашей встрече с Костей, а он сегодня меня за это с утра вместе со своими друзьями в лесок отвёз и ногу изуродовал.

Танька подняла испуганно-недоуменный взгляд на окончательно пришедшего в себя Петра. Вид у того был неважный: губы разбиты, на переносице разрастался здоровенный синяк, из рассечённой брови обильно текла кровь.

— Петенька, как же так? — тоненьким голоском пропела Иванова.

— Да пошла ты, корова старая, — выругался бандит и плюнул на палас кровавым сгустком.

— Усохни, урод, — осадил бандита Титов, — мы ещё тобой сейчас займёмся.

Костя подошёл к Таньке и спросил:

— Ты где подцепила этого ковбоя?

— На улице познакомились, — осторожно ответила Татьяна.

— Он тебе говорил, кто он и чем занимается?

— Сказал, что охранник на каком-то предприятии.

— Что за предприятие и где он вообще живёт, ты знаешь?

Танька покачала головой и заплакала.

— Понятно, — тяжело вздохнув, произнёс Титов и повернулся к рыжему:

— Ну что, дятел, будешь стучать или начнёшь партизана на допросе из себя корчить?

— Чо хочешь? — прорычал пленник.

Титов взял со стола паспорт и, изучив его, произнёс:

— Значит так, господин Грищенко, тридцати лет от роду, уроженец села Романовка. Стало быть, член Романовской бригады.

— Сам ты член, — огрызнулся Пётр, — а тебе я могу только одно сказать: не связывайся с нашими братанаил — пожалеешь, что на свет родился, как этот барыга. Зря я ему сегодня ногу не отрубил, чтобы другим неповадно было бы.

— Напрасно ты это сказал, — усмехнулся Титов, — этот барыга собирался тебя кастрировать, и у его желания гораздо больше шансов исполниться, чем у твоего. Поэтому, если тебе дороги твои причиндалы, тебе лучше ответить на наши вопросы. Например, кто у вас главный в бригаде и, самое важное, где этого авторитета можно найти? Где у вас база?

— Базу нашу узнать хочешь, — ухмыльнулся рыжий, — а чупа-чупс на палочке не хочешь пососать?

— Сейчас мы предоставим тебе такую возможность — пососать твой же чупа-чупс, — с угрозой произнёс Пастухов и, взяв со стола кухонный нож, решительным шагом подошёл к Грищенко.

Он наклонился над бандитом и расстегнул свободной рукой ему ширинку.

— Вы че, мужики, — вдруг побледнел Петька, — вы это… того… беспределом не занимайтесь.

— Кто бы говорил о беспределе, — проговорил Титов, наблюдая, как Пастухов расстегнул брючный ремень бандита и приспустил штаны вместе с трусами, — как будто это не ты сегодня у костра живому человеку ноги головешкой жёг. Не боись, мы не все отрежем, ссать сможешь, а вот Танька тебя уже больше не примет.

Бандит в ужасе уставился на лезвие, которое приближалось к его богатствам.

С ужасом наблюдала за этим и Танька.

В тот момент, когда лезвие коснулось тонкой кожицы на члене бандита, он дико заорал:

— Нет, не надо, кончай, братва, я все скажу.

— Скажи спасибо, что мы люди понятливые, а то твоё «кончай» другие могли бы расценить совсем по-другому. — Он дал знак Пастухову, и тот отошёл от Грищенко.

— Кто в вашей бригаде авторитет, кто шишку держит? — задал вопрос Титов.

— Двое их, — ответил Грищенко, — братья Грибановы, Антон и Никита, но дела лучше обсуждать с Антоном.

— Они тоже из Романовки? — спросил Титов.

— Да, — ответил бандит, — ядро нашей бригады, все романовские.

— А ты давно в этой бригаде при делах? — снова поинтересовался Титов.

— Нет, не очень, — угрюмо ответил Пётр.

Из этого Титов сделал вывод, что Грищенко не самый крутой член бригады.

— Где можно найти этих братьев Грибановых? — спросил Титов и добавил:

— Переговорить с ними хочу.

Бандит исподлобья посмотрел на Костю и промолчал. Потом пробормотал:

— На улице Лопухина есть небольшой пивной бар «Золотое кольцо», там они часто бывают, там дела обсуждаются со своими людьми.

Титов пристально посмотрел на бандита. Ему показалось, что пленник не врёт.

— Ладно, — произнёс Костя, — проверим. Если ты соврал, то можешь считать себя евнухом. А пока мы тебя спрячем в одно надёжное место, не санаторий, конечно, но жить там можно.

— А нам что делать? — подал голос Кислицин.

— Тебе тоже неплохо бы до окончания всех разборок затаиться где-нибудь, где смогу найти тебя только я, — сказал Титов.

— А Таньку куда? — вопросил Гоша, посмотрев на свою бухгалтершу, по толстым щекам которой стекала синими струйками размытая слезами тушь.