Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Воронцова Ольга / Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах) - Чтение (стр. 9)
Автор: Воронцова Ольга
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      Внутри главной башни руанского замка Буврей, которая до сих пор называется башней Жанны д'Арк, есть колодец. Из колодца подземный ход ведет к другой замковой башне, развалины которая сейчас находятся на руанской улице Жанны д'Арк рядом с домом под номером 102. В 1940-1944 годах руанское гестапо пользовалось этим подземным ходом, пройти по нему можно и сейчас.
      Говорят, что Жанну Деву, родную сестру короля Франции Карла VII, вывели по этому подземному ходу из тюрьмы и в крытой повозке отправили в замок Монротье, огромная цилиндрическая башня которого на сто метров возвышалась над деревней Лаваньи в Ущелье Гордеца в герцогстве Савойском. А вместо Жанны сожгли другую женщину, которую перед казнью опоили наркотическим зельем. Во всяком случае, после казни в Руане мало кто во Франции поверил, что спасительницы Девы больше нет. Даже в стане врагов слабо верили с казнь Девы. По стране ходили стихи Жоржа Шателена, советника при герцоге Бургундском:
      В Рауне в пепел обратили,
      Французам душу тем смутили.
      С тех пор сомненья все сильней:
      Всяк думал - свидимся мы с ней!
      В течение всего одного года, с весны 1431-го по весну 1432-го, в разных городах Франции появляются сразу три Жанны д'Арк, живых и невредимых. Правда, говорят, что все четыре недолго морочили головы добрым французам. Нашлись люди, которые узнали в них девиц Катрин из Ла-Рошели, Перринаик Бретонку и еще одну авантюристку из Ле-Мана, имя которой история не сохранила. Но была и четвертая Дева, которая встретилась с королем Карлом VII много лет спустя, в 1439 году, и не где-нибудь, а в Орлеане, в саду мэра города Хака Буше.
      Говорят, что король сразу ее узнал и сказал ей очень ласково:
      - Дева, душенька моя, добро пожаловать, во имя Господа нашего, ведающего тайну, которая есть между вами и мной.
      При этой встрече рядом с королем Карлом стояли Бастард Орлеанский и Жан Рабато, у которого, как мы помним, Жанна проживала в 1429 году в Паутье, и архиепископом Реймсский Реньо, венчавший Карла на царство. Звали Деву спустя восемь лет после ее смерти уже не Жанной д'Арк, а Дамой Жанной д'Армуаз по имени ее мужа Робера д'Армуаза, рыцаря и сеньора Тишемона.
      Говорят, что перед Первой мировой войной французский академик Альбер Байе имел в своем распоряжении подлинник брачного контракта рыцаря Робера и Жанны Девы Франции, и подпись невесты на нем была точно такой же, как на письменных ультиматумах Жанны д'Арк англичанам и ее письмах королю Карлу. К несчастью, во время артиллерийских обстрелов немцами деревни Френ-ан-Вуавр там сгорела мэрия со всеми архивами, в том числе и этим брачным договором. Но ни в каком огне не мог сгореть тот факт, что Робер де Бодикур, тот самый сеньор Робер из Вокулера, который сначала гнал взашей пастушку Жанну, а потом вдруг отправил ее к дофину Карлу в Шинон, - тот самый Робер де Бодикур был женат на своячнице и кузине рыцаря Робера д'Армуаза, то есть Дама Жанна д'Армуаз стала золовкой наместника Вокулера, родных мест Девы Жанны.
      Зачем ломать комедию кролю Карлу в саду орлеанского мэра? И не массовое ли помешательство охватило добрых граждан города Орлеана, которые восторженно приветствовали свою спасенную Деву? Ведь им больше не угрожала осада со стороны англичан и бургундцев. Им больше не нужна была героиня Жанна, они просто радовались, что Дева спаслась. И наконец, зачем было нужно самозваной Деве поселиться в своих родных местах, где еще были живы односельчане настоящей Жанны, сразу заметившие бы подмену?
      * * *
      Дева Жанна умерла в мае 1431 года. Но в тот же момент родилась девушка Жанна, уже не Божья избранница, а простая смертная женщина с земной судьбой.
      Или это произошло чуть раньше, только никто этого не заметил? Заметили, еще как заметили!
      Говорят, что первым в Деву влюбился ее паж Жан д'Олон, помните, тот самый пятнадцатилетний мальчишка, назначенный в пажи Деве приказом дофина Карла. Уже зрелым мужчиной рыцарь Жан д'Олон признался в этом после смерти Дамы Жанны д'Армуаз в 1449 году. В 1450 году король Франции Карл VII приказал созвать новый суд для реабилитации Девы Жанны. Там бывший паж Девы и признался, что питал греховную страсть к своей госпоже, но по молодости лет боялся признаться ей в этом. Смешно даже думать, что Жанна не замечала, как краснеет ее паж и каким взглядом смотрит на нее. Но тогда Дева еще была орудием в руках Небес, беспрестанные молитвы и пост подавляли в ней все женское.
      На том же суде всплыло имя еще одного обожателя Девы. Это был уже не мальчишка, а маршал Жак де Шабанн Ла Паллис, "тот, кого англичане боялись больше всего", как говорили тогда. Вместе с ним Дева торжественно въехала в Орлеан, чтобы совершить свои подвиги. Он был на девять лет старше Жанны и при юном дофине Карле выполнял роль наставника и главного советника. Жак де Шабанн впоследствии стал великим магистром Франции и умер от ран после своей последней победы над англичанами при Кастийоне 17 июля 1453 года, на четыре года пережив Даму Жанну.
      И наконец, третьим мужчиной, чьи знаки внимания не могла не замечать Дева Жанна, был враг Франции - бургундский рыцарь Эдмон де Масси. Он силой попытался овладеть Девой во время ее плена в замке Боревуар, но, получив отпор, пришел в себя и с этого момента развил бурную деятельность с целью освобождения Жанны, сначала собрав деньги на выкуп, а потом, когда выкупить Жанну не удалось, начал готовить ей побег.
      Говорят, что Дева очень изменилась после коронации короля Карла в Реймсе. Она впала в задумчивость и часто говорила о готовящемся предательстве. Она не могла не чувствовать, что Небеса отвернулись от нее. Но вместе с тем на грешной земле ее по-прежнему окружали преданные и влюбленные в нее мужчины. У Девы было все, что полагалось Прекрасной Даме времен сэра Галахада и других рыцарей Круглого стола короля Артура, времен Тристана и Изольды, времен Ричарда Львиное Сердце. Мужчины, конечно, измельчали, но не все. Как у героинь прошлых лет, у Девы Жаны был влюбленный мальчик-паж и суровый воин, гроза англичан и маршал Франции, который увез Деву, раненную стрелой в грудь во время взятия Турели, и успел помочь ей отбиться от врагов при Компьене, но, увы, опоздал при Пьерфоне. А когда Небеса, казалось, окончательно отвернулись от нее, рядом оказался еще один пылающий к ней страстью мужчина, укрощенный Девой одним взглядом. Странно бы было, если Дева Жанна уже тогда не чувствовала, что небеса небесами, а умирать ей еще рано.
      После четырехлетнего заключения в савойском замке, она уже смирилась со своим поражением и выходит замуж за рыцаря д'Армуаз, родича одного из любимцев короля Карла и своего земляка Робера де Бодикура. А вот дальше с Дамой Жанной Армуазской происходит и вовсе странная метаморфоза.
      * * *
      На суде в Руане Деву неоднократно спрашивали: есть ли у нее корень мандрагоры.
      - Куда вы подевали свою мандрагору? - спрашивали ее, наверное, раз сто.
      У Девы Жанны не было корня мандрагоры, "маленького земляного человечка", который приносит владельцу счастье, удачу, любовь и военные победы и неизменного атрибута ведьм и колдуний. Ведь мандрагора вырастает под виселицей, в земле, пропитанной спермой повешенных, которая извергается из них в момент смерти. Дева Жанна даже не знала, что это такое.
      Однако Дама Жанна д'Армуаз сразу после заключения брака со своим мужем отправляется в Тиффож, где живет Жиль де Рэ, соратник Девы Жанны по ее воинским походам. Здесь в замке маршала де Рэ творятся черные дела. Сам маршал со своими кузенами, а также священником Эсташем Бланше из епархии Сен-Ло и алхимиком монахом-миноритом Франческо Прелати выращивают мандрагору. Они подвешивают на железном крюке юношей, заткнув им рот кляпом, чтобы они медленно задыхались. Целый год Дама Жанна д'Армуаз провела в этой компании - и это документальный факт. Это была та самая Жанна Армуазская, которая расписалась подписью Орлеанской Девы под своим брачным контрактом, а спустя три года после посещения гнезда сатанистов встречалась в Орлеане в королем Карлом и услышала от него: "Здравствуй, моя душенька..."
      Поистине большой нравственный путь должна была пройти простодушная пастушка Жанетта из Домреми после своей мниной смерти в Руане.
      * * *
      Говорят, что воскресшая, а точнее, и не умиравшая Жанна прожила еще девятнадцать лет. Ее здоровье с каждым годом все ухудшалось. Она таяла как свеча. К сорока годам сильно постарела, часто впадала в уныние, и в такие минуты никто не мог отвлечь ее от грустных мыслей.
      Жанна продолжала сомневаться, угодно ли Богу, что она осталась в живых, и ждала своей смерти, чтобы усмирить эти душевные муки. Она умерла с улыбкой. Закрыв глаза, Жанна увидела ангелов, протянувших ей свои руки и поманивших пойти за ними. А издали к ней приближались три странно знакомые фигуры - две женские и одна мужская. Она их узнала, и ее мятежная душа наконец обрела покой.
      Эпилог
      "Я слышал от Жана Флери, подручного бальи и писца, что палач рассказал ему: когда тело сгорело и превратилось в пепел, сердце ее осталось целым, невредимым и полным крови. Палачу было приказано собрать прах и все, что осталось от нее, и бросить в Сену, что он и сделал.
      Но, даже употребив масло, серу и уголь, он никак не мог ни истребить, ни обратить в пепел сердце Жанны, чем был поражен как совершенно невероятным чудом".
      Пастушка из Домреми, которую ее односельчане знали как Жанну умерла мученической смертью в мае 1431 года, так и оставшись невестой только Бога.
      Родная сестра короля Карла Дева Жанна не была сожжена в Руане в мае 1431 года, вместо нее сожгли какую-то другую женщину. Сестру короля Жанну любили самые выдающиеся мужчины своего времени, а вышла она замуж за рыцаря Робера д'Армуаза и занималась, возможно, сатанизмом и колдовством. Умерла она своей смертью, бездетной.
      Обе версии имеют равное право на существование. В наши дни доказать или опровергнуть какую-нибудь одну из них уже невозможно и не станет возможно никогда. Так что выбирайте сами судьбу Орлеанской Девы, какая вам больше нравится. Она спасла Францию, а чем заплатила за это - и в том, и в другом случае цена была чересчур высокой для женщины, созданной Всевышним для простой человеческой любви.
      Несправедливая судьба Лукреции Борджиа, дочери Римского Папы
      Еще при жизни она стала живым воплощением разврата и коварства. Ее называли кровосмесительницей, прелюбодейкой и отравительницей. Столь недобрую славу Лукреция Борджиа приобрела благодаря своему отцу Родриго, более известному под именем Римского Папы Александра VI, и брату Цезарю (Чезаре) Борджиа. Эти трое заслужили репутацию самых больших негодяев итальянского Ренессанса, достигших власти на крови и страданиях людей.
      * * *
      Клан Борджиа в эпоху Возрождения приобрел самую скандальную славу как гнусная, кровожадная и развратная семейка, обладающая несметными богатствами. Как были уверены все европейские монархи, Лукреции не было и двенадцати, когда собственный отец подложил ее в постель дряхлому венецианскому кардиналу в обмен на его голос при выборах главы католической церкви. Благодаря этой грязной сделке Родриго Борджиа стал Папой Александром VI. Поняв, что на красоте дочери можно неплохо заработать, он стал приторговывать юной дочуркой и в дальнейшем, предлагая ее влиятельным женихам.
      Жизнь поклонников Лукреции завершалась почти всегда одинаково - в ход шли кинжалы, удавки, яды. Особой популярностью пользовались последние. Слова "яд Борджиа" стали нарицательными, особенно когда речь заходила об искусном отравлении. Главным химиком был сам Папа Александр VI, который брал за основу своих смертельных снадобий восточные и венецианские составы и совершенствовал их, экспериментируя на людях.
      Шалунья Лукреция тоже, говорят, слыла изрядной фантазеркой по этой части. Якобы это она придумала специальный ключ с шипом, смазанным ядом. Ключ вручался очередному ее любовнику, и, как только тот вставлял его в замочную скважину, срабатывала тайная пружина, и шип колол палец. Через сутки опостылевший кавалер тихо умирал, зато Лукреция в эту последнюю для него ночь любви получала необычайные ощущения от близости с завтрашним покойником.
      Ее брат Цезарь изобрел перстень в виде двух стальных львиных когтей, пропитанных отравой. Пожимая руку очередному недругу, он искренне улыбался обреченному, он почти любил его, так приятно было чувствовать, что еще одним опасным конкурентом стало меньше. Ему же принадлежит забава с персиком, разрезанным специальным ножом, с одной стороны смазанным ядом.
      В последние годы своей жизни Лукреция изо всех сил старалась исправить общественное мнение о себе, стала набожна и слыла щедрой благотворительницей, однако безрезультатно.
      Вечная куртизанка с холодным разумом и извращенным сердцем - такой она осталась в истории человечества. Такие, как она и вся ее семейка, переполнили чашу терпения истового католика Мартина Лютера, и за два года до смерти Лукреции Борджиа доктор Лютер потребовал реформировать церковь, насквозь прогнившую из-за тлетворного влияния негодяев Борджиа.
      У пламенного христианина Лютера нашлись такие же, как он, пламенные последователи, развязавшие по всей Европе чудовищную резню, в результате которой в религиозных войнах в течение последующих трехсот лет беспрерывно резали, расстреливали, жгли, вешали, колесовали, топили и морили голодом десятки миллионов мужчин, женщин, стариков и детей. Казалось, что после этого шалости "кровавой куртизанки" и "черной вдовы" Лукреции Борджиа могли уже показаться детскими забавами. Но странным образом доктор Мартин Лютер остался в памяти людей как выдающийся реформатор христианской морали. А продолжатель его идей уже в наше время другой доктор философии - чернокожий Мартин Лютер Кинг тоже стал символом благородства для всего прогрессивного человечества, его день рождения даже объявлен в Америке общенациональным праздником и выходным днем. Лишь Лукреция Борджиа так и осталась в памяти прогрессивного человечества олицетворением всех богопротивных мерзостей. Бесполезно пытаться исправлять символы, все равно не выйдет. И стоит ли это делать? Решайте сами.
      Кровавая куртизанка
      Впервые о дворянском роде де Борджиа заговорили примерно в середине XV века, когда, собственно, и началось его небывалое возвышение. Основатель династии Алонсо Борджиа родился в 1378 году в испанской деревушке. Простой писец из Валенсии, Алонсо Борджиа сумел подняться до высшего понтификата. Через полвека его семья уже властвовала в Италии, Испании и Франции. Его племянник, Папа Александр VI с детьми - Цезарем, Хуаном, Лукрецией и Джофре были приравнены к знати королевской крови - Медичи и Сфорца.
      Ловкий и абсолютно беспринципный политик, умелый интриган и циник, Алонсо Борджиа в 1455 году, будучи уже в довольно преклонном возрасте, умудрился обмануть конклав кардиналов и надеть на себя тиару, сделавшись Папой Римским под именем Каликста III. Но Борджиа пекся не только о своем благополучии. Для него было важным, чтобы его потомки и семья не потеряли могущества и после его смерти. И Алонсо берется за устройство своих племянников.
      В 1441 году, после смерти зятя, Алонсо взял опекунство над детьми овдовевшей сестры. Ему сразу же полюбился ее младшенький - Родриго, красивый мальчик с живым умом и вообще очень резвый мальчонка, шалун. В двенадцать лет он заколол кинжалом ровесника из низшего сословия только потому, что тот осмелился ему перечить. Узнав об этом, дядя епископ оценил мальчика по достоинству и выбрал для него карьеру священника.
      Сам Родриго Борджиа считался плодом преступной связи его матери Иоанны с родным братом Альфонсо. Факт инцеста был настолько очевидным, что супруг Иоанны Готфрид Лензоло развелся с ней и отказался признать ребенка. Спустя месяц после этого он погиб при загадочных обстоятельствах, поэтому мать Родриго с чистой совестью могла называться вдовой.
      В 1455 году юноша попадает в Рим. Папа Каликст III, как и полагается, вводит юношу в мир духовенства постепенно. А для начала знакомит его с оборотной стороной ватиканской жизни того времени - ночными оргиями, красивыми куртизанками. Папа горячо полюбил новоиспеченного священника, причем, как поговаривали, чувства его были далеко не платонические.
      Папа оказал ему необходимую протекцию и пригрел дорогого родственника, сделав для него даже значительно больше, чем ожидалось. Вскоре Родриго получает многочисленные аббатства, епископства и бенефиции. А в 1492 году Родриго Ленцуоли Борджиа надел на голову папскую тиару и воссел на папский престол под именем Александра VI.
      Удачливый в политике, беспринципный и циничный Родриго был счастлив и в личной жизни. Он имел много любовниц, но дольше всех по времени любил жгучую испанку Ваноццу Катанеи. Сделав успешную церковную карьеру, Родриго привез ее из Валенсии в Рим. Самый богатый кардинал в Европе, Родриго поселил Ваноццу в великолепном дворце и не жалел средств, чтобы удовлетворить любую ее прихоть.
      Любовница кардинала, крепко сложенная блондинка со светлыми глазами, была на десять лет младше его. Родриго впервые увидел ее в Мантуе, когда ей было восемнадцать лет. Странно, но связь Родриго с Ванноцей стала достоянием гласности только через двенадцать лет. В 1475 году она родила сына Цезаря, которого Родриго сразу же признал своим, несмотря на то что у Ваноццы был муж. Через год уже овдовевшая Ваноцца родила еще одного сына Хуана. В 1480 году любовница всесильного кардинала Родриго Борджиа подарила ему прелестную девочку, ставшую впоследствии одной из самых известных женщин мировой истории. Ее назвали Лукреция.
      * * *
      От матери Лукреция взяла красивые светлые волосы и зеленые глаза, а от отца - очарование и томность взгляда. Мать всячески баловала ее и дала блестящее по тем временам образование. Лукреция прекрасно разбиралась в поэзии, знала историю, свободно владела почти всеми европейскими языками, музицировала, имела тонкий художественный вкус. Отец же умудрился даже привить ей интерес к алхимии, весьма пригодившийся в будущем. Однако родители совершенно не скрывали от нее самые грязные стороны жизни, и уже десяти лет от роду Лукреция наблюдала дворцовые пиры и оргии, от которых "покраснел бы и сатана". В одиннадцать девочка прекрасно осознавала, что красива, и благодаря матери быстро постигала искусство кокетства. Люди приписывали ей роковые качества - все избранники Лукреции погибали от точного удара кинжалом в сердце.
      Участвуя вместе с братьями в празднествах матери, она присматривалась к мужчинам, выискивая достойных ее красоты. Как гласит одна из легенд, постоянно сопутствовавших Лукреции на протяжении всей ее жизни, на одном из праздников она заметила смуглого красивого юношу, который кидал на нее недвусмысленные взгляды. А затем пригласил на танец. Дальше невинного кокетства дело не пошло. Но после бала молодой красавец исчез. Выходец из благородного венецианского семейства Марчело Кандиано стал первой невольной жертвой Лукреции. Оказалось, что его зарезали при выходе из дворца Ваноцци.
      В тот же вечер за ужином окружающие заметили, что Лукреция напропалую флиртует с феррарским дворянином Дальберджетти. Этот умудренный годами и опытом мужчина не столько пытался ухаживать, сколько хотел угодить папской дочери. Он подавал ей фрукты и напитки, угадывая ее желания. Одиннадцатилетняя папская дочка капризничала и вертела взрослым мужчиной, как хотела. Спустя несколько часов и его нашли погибшим от удара кинжалом.
      Позже выяснилось, что убил их брат Лукреции Цезарь. Весь вечер он только и делал, что наблюдал за своей драгоценной сестричкой. И если ему не нравились взгляды, которые кидали на нее мужчины, если ему казалось, что те норовят облапать его сестру, он поджидал кавалера на улице.
      У этого блестящего и всемерно поддерживаемого могущественным отцом юноши не было никаких проблем. Его головокружительная карьера, казалось, складывалась сама собой. Как все истинные Борджиа, он нисколько не стеснялся в средствах. Женщины считали за честь подарить ему ночь любви. Но и куртизанки, и простолюдинки, и знатные дамы, мечтающие выйти за него замуж, мало интересовали Цезаря. Они могли украсть у него ночь, но не более того. Поэтому отвергнутые дамы распускали слухи, что сердце красавца Цезаря отдано родной сестре Лукреции. Ведь он совершенно явно приходил в бешенство от любой попытки другого мужчины завоевать ее внимание. И, как результат, почти всех несчастных ждала смерть.
      Что касается Лукреции, то к обожанию она привыкла с детства - ее боготворили отец, мать, и любовь брата она воспринимала как нечто само собой разумеющееся. Она понимала, что в любом обществе - она в центре внимания, что она красива редкой красотой и не по годам чувственна. Один из современников писал о ней, еще ребенке, что грудь у нее была "прекрасная и белая". А ведь Лукреции было тогда всего двенадцать лет, на два года меньше, чем шекспировской Джульетте Капулетти. Она видела, что мужчины готовы припасть к ее ногам, стоит поманить их пальчиком.
      Порой на оргиях ее "забывали" отправить спать. Богатые празднества, пышные балы и роскошные маскарады всегда заканчивались сексуальными утехами. И где-нибудь в укромном уголке Лукреция наблюдала за "взрослыми" играми. Некоторые из них отличались ужасающей, отнюдь не католической распущенностью: на потеху гостям спаривали разных животных, мужчины занимались содомией, женщины любили друг друга. Часто некоторые из гостей умирали на любовном ложе или прямо за пиршественным столом. Потом Лукреция узнает, что так ядом кончали с неугодными.
      Но в избирательной памяти ребенка остались не эти ужасающие вещи, а другая картина - в аромате благовоний и курений танцующие грациозные женщины. В сверкающих полупрозрачных одеждах они появлялись как языческие нимфы. Они танцевали, скидывая с себя одежду. Часто они садились на колени к государственным мужам. Лукреция слышала их сладкие стоны.
      Среди остальных ее взгляд выхватывал одного мужчину - отца. Рядом с ним были самые красивые женщины. Лукреция видела, как исступленно и сладостно отдавались отцу эти жрицы любви. Часто-часто по ночам ее преследовал этот сон - отец, сжимая в объятиях, целует куртизанку, и вдруг оказывается, что он целует Лукрецию. Но, странное дело, он ее не отталкивает...
      * * *
      Однажды в полночь в покои Лукреции зашел Цезарь. С его стороны это был рискованный шаг - ведь никто, кроме отца и служанок, не смел заходить сюда. Одиннадцатилетняя Лукреция могла догадаться, что ищет здесь ее сластолюбивый братец.
      - Лукреция, ты знаешь, что ты красива? - У Цезаря были хмельные глаза.
      - Я это слышала столько раз, что мне уже тошно, - сделала обиженный вид Лукреция.
      - Но разве это плохо? Какой женщине не нравится, когда ею восхищаются?
      - Мне не нравится! Зачем повторять то, о чем всем известно? Ведь есть и другие темы для разговора, - заявила она.
      - Ты не права. Красота - это дар. И, умело используя его, ты можешь многого в жизни достичь.
      - Выйти замуж?
      - Зачем же так скучно? Выйти замуж и похоронить себя - это не для тебя, сестренка. Ты должна блистать. Но не для одного мужчины. Для сотен, для тысяч. Это значит, что они будут тобой восхищаться и преклонять колени, но только за тобой останется выбор. Ты будешь королевой. Для этого тебе нужна власть.
      Цезарь потихоньку присел на краешек кровати. Лукреции нравилось слушать его, в отличие от всех остальных мужчин, он никогда не лебезил перед ней, и, кроме всего прочего, он был умен. Очень умен.
      - Я видел, как ты сегодня осталась на празднике, Лукреция. Тебе там понравилось?
      - Я думаю, если бы вы все так не напивались, мне бы понравилось больше! Кроме того, почему вы все время пытаетесь выпроводить меня оттуда? - Она недовольно надула губки, прекрасно осознавая, как дразнит этим брата.
      Цезарь нежно поцеловал ее в губы. По-братски.
      "Интересно, что последует дальше", - пронеслось в прелестной головке.
      - А ты хочешь остаться там, вместе с нами? - Цезарь погладил ее по щеке.
      Лукреция прижалась к теплой ладони.
      - А можно?
      Брат обнял ее уже не по-братски. Она не стала его отталкивать. Цезарь был такой родной. Ведь он не желает ей зла и не сделает ничего плохого. Ей было интересно - если любовью занимаются все вокруг, значит, можно и ей? Для вопросов морали она была еще слишком неопытной и юной. Ее не мучили совесть и проблемы нравственности. Ведь ее отец, наместник Бога на земле, благополучно нарушал все десять заповедей этого Бога. С детства никто ей не подал хотя бы крошечного примера нравственной жизни. Евангелие оставалось непререкаемым авторитетом, но только не в повседневности. Совесть лишена цели. Мысль расходилась со словом, слово с делом. Лукреции оставалось только умело и полно брать от жизни все, что она способна предложить, и подчинить время наслаждению.
      Так, по легенде, Лукреция стала любовницей брата. Они встречались тайком. Цезарь приходил к ней, когда все вокруг спали. Ни одна женщина не могла доставить ему такого удовольствия, как эта еще не до конца сформировавшаяся женщина с недетским темпераментом. Она заставляла его любить себя снова и снова и с каждым разом казалась все ненасытней. Их тайная связь сохранялась до тех пор, пока Лукреция не забеременела. О кровосмесительной связи заговорил весь Рим. Лукрецию сравнивали с Друзиллой, сестрой древнего императора Калигулы. Когда слухи дошли до Родриго Борджиа, он не на шутку разозлился. Его девочка, которую он берег как зеницу ока, могла принадлежать мужчине? И что самое отвратительное, ее первым мужчиной стал его сын. Черт побери, неужели этому Цезарю не хватает женщин вокруг?
      Разгневанный Родриго немедля выслал Цезаря на учебу в Пизанский университет, а Лукрецию - на воспитание в крестьянскую семью.
      * * *
      По дороге в деревню Лукреция потеряла ребенка.
      На свежем деревенском воздухе Лукреция быстро выздоровела, мало того, она преобразилась, из просто красивого ребенка превратилась в обольстительную девушку. Фарфоровая кожа, белокурые волосы, лицо Мадонны и лукавая улыбка слегка большого рта. Перед ней не устоял бы ни один мужчина. Лишь через три месяца отец разрешил ей вернуться во дворец, хотя его злость не прошла до конца.
      Когда Лукреция впервые появилась перед ним после разлуки, Родриго немного смутился. Странно, но за несколько месяцев он успел позабыть черты своей дочери. Она выросла, и того беззаботного ребенка с прямодушным взглядом уже нет. На него смотрела очаровательная женщина с томными глазами.
      В ту ночь Родриго долго не мог заснуть, происшедшая перемена в дочери его просто потрясла. Он почему-то снова и снова представлял ее в объятиях Цезаря. И шестидесятилетний кардинал начинает смотреть на Лукрецию как на женщину. Ведь в свои годы он еще силен, у него блестящий ум и прекрасное здоровье.
      Родриго начал осыпать дочь подарками, стремясь предупредить малейший ее каприз. Платья за тысячи дукатов, драгоценности пригоршнями, бои быков. Поначалу Лукреция воспринимала это внимание как должное, - наверное, отец почувствовал свою вину за ее заточение и решил ее искупить. Но почему он начал смотреть на нее как-то по-иному? Оценивающе...
      - Ты будешь королевой. Для этого тебе нужна власть, - часто вспоминала она слова Цезаря.
      А почему бы и нет? Кто сможет ей дать столько власти, если не всемогущий Папа? Эта игра ей понравилась. Ведь если Лукреция могла быть с братом, что помешает ей быть с отцом? И весь Рим замер в предвкушении невиданного скандала, заметив, что дочь Папы ведет себя с ним как опытная куртизанка. Лукреция появлялась на обедах в прозрачных одеждах, задерживалась после ужинов в общей зале, флиртовала с мужчинами. Однажды она даже забрела в покои отца в тот момент, когда он занимался любовью с очередной фавориткой.
      Залившись притворной краской, она убежала... Маленькая бестия, она прекрасно понимала, что отец - прежде всего мужчина. И не просто мужчина, а привыкший завоевывать и подчинять. Ее к нему влечет больше, чем к Цезарю, больше, чем к самым известным красавцам двора. Но наверное, Родриго сам так и не осмелился бы дотронуться до дочери. Если бы не случай, о котором потом с притворным смущением рассказывали при всех европейских дворах.
      Говорили, что Папа вернулся после переговоров с неаполитанскими представителями сильно не в духе. Мрачный вид его не развеяли ни вино, ни музыка.
      - Отец, вас что-то угнетает? - елейным голоском спросила его любимица.
      - Да, дочка. Но тебе этим не надо загружать свою головку. Это взрослые проблемы. - Он погладил дочь по волосам.
      - До каких пор вы будете считать меня ребенком? Я давно женщина и смыслю в некоторых делах не меньше ваших подобострастных советников! воскликнула Лукреция.
      - То, что ты познала мужчину, еще не означает, что ты повзрослела, для этого нужен опыт, - сказал Родриго.
      - Так поделитесь им, - прошептала Лукреция, прижавшись к груди отца. Она запустила руку в его густую шевелюру и поцеловала в шею.
      Родриго почувствовал, что хочет ее. Он попытался скинуть дочь с колен, но она вдруг притянула его к себе и поцеловала. Он давно не чувствовал таких сладких губ...
      Не сумевший устоять перед ее прелестями, Родриго долго и очень тщательно скрывал порочную связь с дочерью. И только когда в обществе начали об этом говорить вслух, он решил выдать ее замуж. А чтобы это не было холостым выстрелом, надо было найти мужа, подходящего по политическим соображениям, и желательно безвольного, который не смог бы увезти жену к себе, а жил заложником рядом с ним в Риме.
      Черная вдова
      Год назад, осенью 1492 года, сложные интриги и многочисленные подкупы возвели кардинала Родриго на папский престол. Родриго Борджиа стал Папой Александром VI. Со всего католического мира в Рим стекались послы, чтобы присягнуть на верность очередному Папе. В этот день королевские представители соперничали друг с другом в оказании знаков внимания святому престолу. Однако были и недоброжелатели. Неаполитанский король, кандидат которого проиграл Александру VI в битве за папскую корону, не смог примириться с поражением.
      Чтобы наперед обезвредить врага, Александр VI решил выдать двенадцатилетнюю дочь Лукрецию за близкого к неаполитанскому королю двадцатишестилетнего вдовца Джованни Сфорца. И уже через месяц после известных событий Джованни Сфорца торжественно въехал в Рим. У ворот города его приветствовали два его шурина - герцог Хуан и Цезарь Борджиа.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19