Крокки из Рода Барса или Мир Оборотней

— Час назад ты столкнулся с гломом — одним из демонов преисподней, обитающих глубоко под землей, — сказал он глухо. — Когда-то в глубокой древности, задолго до того, как Род Барса воцарился в Граэрре, гломы обитали тут в великом множестве. Туннели, по которым мы идем, были созданы специально для них, и Бронзовый Замок был тем зловещим местом, из которого они выходили на поверхность земли и сеяли ужас и смерть среди ее обитателей. В те отдаленные времена Бронзовая твердыня считалась средоточием зла, местность за сотни километров вокруг нее была безлюдна и покрыта непроходимым лесом. Люди не желали селиться в стране, которая ныне зовется Граэррой. Постепенно гломы расширяли область своих набегов и, наконец, добрались до гор Зиггара, где жили твои предки — люди из Рода Барса. Пользуясь своей способностыо подчинять себе всякого, кто взглянет на них, твари начали уничтожать население гор, поедая людей сотнями. За короткий срок опустело множество селений в северных отрогах Зиггара; остатки некогда могучего племени перевалили горные перевалы, надеясь найти убежище на южных склонах, но гломы последовали и туда. Тогда один из зиггарских вождей, которого звали Герриг, отправилсм в паломничество в пустыню Шай, где, как было известно, еще жило несколько тысячелетних магов — последних представителей древнего вымершего народа. Он отыскал их мумифицировавшиеся тела в глубокой пещере. Их головы походили на черепа, руки и ноги — на иссохшие кости. Но из щербатых ртов еще вырывалась речь, а в растрескавшихся черепных коробках еще теплился разум, заключавший в себе накопленную за тысячелетия мудрость. Тринадцать лет провел Герриг в пещере, общаясь со старцами, проходя ступень за ступенью тяжелый и мучительный обряд посвящения. Он вернулся в свои земли, когда Барсов там почти не осталось. Около двух сотен женщин, стариков и — детей собралось вокруг него, — почти всех мужчин истребили гломы. И тогда Герриг поклялся страшно отомстить чудовищам. Он дал обет изгнать их не только из Зиггара, но и из пределов Граэрры, и даже очистить от них их Бронзовое логово. С небольшой группой отважных соратников он двинулся в путь, вооруженный лишь магическим искусством, полученным от мудрецов пустыни Шай. И случилось то, чего никто в нашем старом мире не смел ожидать: гломы были повержены. Граэрра и сопредельные области очистились от страшных монстров, а король Герриг, чтобы показать всему миру свое могущество и власть над демонами, поселился в Бронзовом Замке и сделал его центром своих владений. Он жил очень долго — несколько сот лет, иные даже утверждают, что его правление длилось целое тысячелетие. Его сподвижники, которые участвовали с ним в походе на Бронзовый Замок, давно умерли, их место заступили другие люди, которые чудовищ едва помнили, а там пришло и третье поколение, для которого подземные монстры были не более чем легендой, а Герриг жил мудро, и справедливо правил Граэррой. На демонов он нагнал такого страху, что даже через много сотен лет после его смерти они не осмеливались выползти сюда из своей огненной бездны. С течением времени вокруг Бронзового Замка вырос город — столица Граэрры; когда-то непроходимые леса были частью вырублены и на их месте раскинулись поля и села… Но теперь все смешалось, Крокки, на землю Граэрры обрушилось страшное бедствие — нашествие людей из Рода Змеи… Видимо, гломы почуяли кровь, обильно пролившуюся у стен Бронзового Замка, почуяли людей, во множестве проникших в подземелье, и осмелились вновь показаться здесь… Все это не к добру… — Старый Червь покачал седобородой головой. — Или вправду для Граэрры наступили последние дни? — задумчиво вопросил он скорее самого себя, чем стоявшего перед ним молодого короля. — Сначала Змеи, а теперь эти страшные монстры, от которых нет спасения… Если один из них осмелился выйти на охоту за человеком, то это значит, что скоро на поверхность выйдут целые их полчища…

— Но что же делать, владыка? — в отчаянии воскликнул Крокки. — Неужели нет никакого способа унять гломов? ..

— Наверное, без колдовства тут не обойтись, — помолчав с минуту, молвил Червь. — Нужно посоветоваться с людьми, искушенными в этом древнем искусстве…

— Да, ты прав, но сначала помоги мне выйти из подвалов. Я должен добраться до армии барона Урро! Уверен, что еще не все потеряно. Армия Барсов разгромит змеиное полчище, а потом мы и на подземных чудовищ управу найдем.

— Прежде тебе нужно подкрепить свои силы, — заметил Червь и взмахнул рукой.

И тут, как из-под земли выросло несколько десятков человечков, которые несли на деревянньи перекладинм большое блюдо, накрытое крышкой. Из-под крышки шел аппетитно пахнущий пар. Другие держали тарелки с хлебом, салатом, ветчиной и закусками, за тарелками следовали две бутылки с вином, каждую из которых несло по пять человечков.

Крокки с жадностью набросился на еду. Обжигая пальцы, он торопливо отправлял в рот большие куски жареного мяса, предварительно обмакнув их в соус и заедая салатом. Каждый проглоченный кусок он запивал добрым глотком красного вина. Когда он насытился, показалась еще одна толпа человечков, которая несла на множестве перекладин, водруженных на плечи, его меч, потерянный в схватке со Змеями. Крокки вскрикнул от радости, вскочил и схватил оружие.

— Теперь можно отправляться к Урро! — воскликнул он. — Ну, берегись, змеиное отродье! ..

И он замахал мечом, со свистом рассекая воздух. Шеллеа предостерегающе поднял руку, и Крокки застыл с занесенным оружием.

— Что такое? — пробормотал он. — Опять опасность?

— С той минуты, как Замок захватили Змеи, а гломы поднялись из адских бездн, опасность подстерегает тебя отовсюду! — сурово молвил владыка. — Сила сейчас не на твоей стороне, поэтому смири свой пыл и сходи на совет к Шаушу. Его обитель недалеко отсюда. Старый мудрец причастен древним знаниям и таинствам земли. Возможно, он подскажет тебе, как нужно действовать в твоем положении… По-крайней мере, я очень надеюсь на это.

— К советам мудрецов я всегда относился с уважением, — гордо ответил король, — но больше привык полагаться на собственное разумение и меч. Я готов выслушать Шауша, но не могу обещать, что последую его Совету.

— Ты горяч, Крокки, и действия твои зачастую прямолинейны до безрассудства, — ответил Шеллеа, — а королеву Змей так просто не возьмешь, и в открытый бой вступать с ней бесполезно!

Крокки задумался, понуро склонилась его лохматая голова.

— Ты, наверное, прав, владыка, — сказал он после раздумья. — Идем к Шаушу, я готов выслушать его.

— Следуй за мной — с этими словами Шеллеа повернулся и, опираясь о посох, с важностью направился вперед по подземному туннелю.

За своим повелителем лройными рядами двинулось богатвразодетое дворянство Червей. А за всей этой процессией, стараясь на кого-нибудь не наступить ненароком; зашагал Крокки, сжимая рукоять меча.

Глава VII. В обители мудреца

Скоро ему стало казаться, что медленному, утомительному путешествию по подземному лабиринту не будет конца. Черви шли и шли, сворачивая из одного туннеля в другой, спускаясь и поднимысь по каким-то каменным осклизлым лестницам, проходя горбатыми мостами, проложенными над подземными реками, иногда их путь, лежал по узким тропам, прилепившимся к краю отвесных скал, а внизу в головокружительной пропасти клубился туман, в котором вспыхивали багровые огни. Невыносимой жутью веяло из этих глубин. Не раз по какому-то неведомому, интуитивному наитию тело Крокки сводило судорогой ужаса, он весь покрывался холодным потом, рука до крови стискивала мечь и он делал страшное усилие, чтобы заставить себя спокойно двигаться за колонной серых человечков. И так же внезапно страх отпускал. Крокки озирался в тревоге, силясь понять, что же было его причиной, но подземные галереи были черны и пустынны, и в них царила могильная тишина.

Шествие длилось, должно быть, целый день — так, покрайней мере, показалось нетерпеливому королю. Наконец процессия втянулась в низкий сводчатый проход, куда Крокки пришлось пробираться, встав на четвереньки. Туннель все время сужался, и вскоре Крокки, чтобы не отстать от своих провожатых, вынужден был ползти попластунски.

Ход привел его в высокую пирамидальную комнату, стены которой были выложены черным полированным мрамором с множеством вкрапленных в него граненых бриллиантов. Из центра потолка на длинных золотых цепочках свешивалась золотая лампада в форме диковинного цветка; между створок-лепестков ее мерцал огонек, распространяя по святилищу слабые струи благовония. Возле лампады на широком ковре возлежало существо, при виде которого Крокки замер в изумлении. Без всякого сомнения, это был Червь, но имевший тело неимоверной длины! Темно-коричневое, cморщенное, не более двух сантиметров толщиной, оно громоздилось на ковре переплетенным, запутанным, чудовищной величины клубком, занимавшим почти четверть всего пространства святилища. От клубка на особую подушку вытягивался его конец, увенчанный маленькой человеческой головкой. Лицо Шауша было темно-коричневым, морщинистым, как и все его тело, только жиденькая бородка была изжелта-белой, похожей на клочья свалявшейся ваты.

Эта человеческая голова, которой кончалось тело — пусть необычно длинного, но все же червяка, — больше всего поразила Крокки. Hасколько ему было известно, такого сотворить не мог никто во всей Граэрре. Или ты полностью, весь человек, или весь — животное своего Рода. Ведь не может же Крокки превратиться в барса, оставив при этом человеческую голову или какую-нибудь другу человеческую часть тела!

Совладав с удивлением, он опустился на корточки перед диковинным Червем. Помимо Шауша в святилище находились Черви-послушники в человеческом облике. Все они были одеты в однообразные белые хламиды. Послушники почтительно поклонились вошедшим. Шауш попытался оторвать от подушки голову, но был настолько слаб, что вынужден был вновь откинуться на нее.

— Премудрый Шауш, — произнес Шеллеа, — это Крокки, король Граэрры, о приходе которого я мысленно известил тебя.

Два послушника поднесли ко рту старца большую раковину, ибо голос его был до того тих, что если б не этот усилитель звука, вряд ли бы кто-нибудь расслышал его слова.

— Я уловил твой cигнал, владыка… — раздался из раковины шепот, похожий на шелест травы. — Рад приветствовать тебя, а также потомка славного короля Геррига… Я помню его времена… Герриг был могущественный маг и мудрый правитель, он установил мир в Граэрре на целое тысячелетие… Но, как видно, пришло время смуты… Он предвидел это… — Шауш качнул головой, круглые глаза его закрылись морщинистыми веками.

— Ты хочешь сказать, что Герриг предвидел нападение Змей? — спросил Крокки.

— Первое вторжение змеиных полчищ в пределы Граэрры было еще при жизни великого короля, — заговорил Шауш, открывая глаза. — Это случилось в самом конце его правления, когда король одряхлел телом и почти не вставал с постели… Но дух его был тверд и магическое искусство не иссякло. Захватчики, даже не добравшись до Бронзового Замка, получили отпор настолько страшный, что всю эту тысячу лет, которая прошла с тех пор, не смели высунуть носа из своих скалистых ущелий далеко на юге, где они плодятся и умирают под палящим солнцем…

— Что же побудило их предпринять новое вторжение?

— Не знаю… У Змей есть свои маги и звездочеты… Они, видимо, вычислили, что наступило благоприятное время для нашествия на Граэрру… Великий король давно мертв, его волшебное искусство ушло вместе с ним; армия твоей страны ослабла в войнах с западными и южными соседями, да и династические распри на граэррском престоле, случившиеся до воцарения твоего брата, тоже немало способствовали ослаблению государства…

— Змеи будут изгнаны и Граэрра возродится, — упрямо молвил Крокки. — Из Зиггара движется армия барона Урро, Змеям ни за что не одолеть ее в битве!

— Зиггарская армия гораздо дальше от Бронзового Замка, чем ты думаешь, — послышалось в ответ. — В верховьях реки Лаис прошли проливные дожди и река разлилась, преградив путь барону Урро…

— Проливные дожди в верховьях Лаиса? В это время года? Чушь! — воскликнул Крокки.

— И тем не менее это правда. Ты узнаешь об этом, когда выйдешь из подземелий и встретишь преданных тебе людей, до которых дошли известия с востока.

— Но тебе-то откуда известно об этом?

— Я слышу, как шумит трава… — затухающим голосом молвил старый Червь, — как за сотни метров отсюда по черным туннелям рыщут отряды Змей и Гиен, разыскивая тебя… как в Тронном зале Бронзового Замка пирует со своими вельможами змеиная королева… как уходят из полуразрушенной столицы оставшиеся в живых жители… и как стервятники клювами раздирают тела бойцов, погибших под бронзовыми стенами…

— Я не верю, что Змеи всемогущи, — громко возразил Крокки. — Герригу удалось их одолеть, значит, и мы победим!

— Он сокрушил их с помощью колдовства, а не мечей… — прошелестело из раковины.

— Колдовства! — в отчаянии проговорил Крокки. — Ты хочешь сказать, что без магической помощи чародеев пустыни Шай нам не справиться с гадами? И единственное, что мне остается — это отправиться в пустыню и пройти все ступени посвящения, чтобы, как мой великий предок, получить знания древних?

— Чародеи, у которых обучался Герриг, давно умерли… — отозвался Червь.

После этих слов наступило молчание. Крокки угрюмо размышлял.

— Ну что ж, — вымолвил наконец он. — Если ничего другого не остается, то я брошусь в бой и погибну с мечом в руке, как подобает королю из Рода Барса. Лучше смерть, чем позор рабства или изгнания.

— Я тебе еще не все сказал… — вновь подал голос Шауш. — Король Герриг, предвидя повторное нашествие змеиных армий, оставил своим потомкам колдовской талисман…

Крокки вздрогнул и поднял голову. Его взгляд вперился в маленькую темную голову, лежавшую на белоснежной подушке. Послушники приблизили к губам старца раковину, и до Крокки долетел шелестящий шепот:

— Это браслет, который король Герриг приказал выплавить из волшебных сплавов…

— С его помощью можно одолеть Змей? — в нетерпении воскликнул Крокки. — Где он? Что тебе известно о нем?

— Мы, Черви, самый древний из народов, живущих под небом, — неторопливо продолжал старец. — Мы отчитаем в земле, а вся мудрость, все тайны и знания и конечном счете уходят в землю… Тайны, которые издревле хранят наши мудрецы, превосходят секреты колдунов всех остальньи народов, за исключением великих чародеев из пещер пустыни Шай, знания которых получены ими из Звездного Пространства… Но тех чародеев больше нет, и всем, что осталось мудрого и тайного, владеет наше племя…

— Скажи же скорее, где браслет! — вскричал Крокки. — Можно ли его отыскать и как им пользоваться?

— Браслет лежит в гробнице короля Геррига, в Зале Танцующих Изваяний… — чуть слышно промолвил мудрец.

— В Зале Танцующих Изваяний? — изумился Крокки. — Но разве этот Зал — не легенда? — Недоумевая, он встряхнул головой. — Всем известно, что праха короля Геррига нет в нашей родовой усыпальнице, он приказал похоронить себя в особом месте, которое скрыто где-то в этих обширных подземельях… Не может быть, чтобы он избрал этот страшный Зал местом своего последнего успокоения! Я слышал, что это обитель чудовищных демонов, и охраняет ее глом…

— Король умер, сжимая в руке чудесный браслет… — словно не слыша его, продолжал Червь. — Исполняя последнюю волю повелителя, его тело положили в мраморный сарковаг, не прикасаясь к волшебной вещи, а саркофаг передали Жрецам Огня, которые скрылись с ним в подземельях… С тех пор никто не видел ни Жрецов, ни гробницы Геррига, и место его успокоения навсегда осталось тайной…

— Тут встрепенулся молчавший до сих пор Шеллеа.

— Насколько мне известно, из Зала Танцующих Изваяний лежит прямой путь в огненную бездну преисподней… — пробормотал он. — А единственный вход в Зал со стороны подземелий стережет глом…

— Браслет лежит в гробнице Геррига, — повторил Шауш. И добавил, обратив на Крокки тусклый взгляд. — Если тебе по силам справиться с гломом, то ты овладеешь им…

Крокки подавленно молчал, восприняв слова мудреца как смертный приговор. Охвативший его ужас выразил Шеллеа.

— Но мудрейший! — воскликнул владыка. — Ни одному смертному до сих пор не удалось убить глома! Даже сам Герриг не рискнул сделать это. Он одолел чудовищ с помощью колдовства…

— Гломы почуяли кровь… — словно в беспамятстве бормотал Шауш. — Если хотя бы один из них вкусит человеческого мозга и печени, то вслед за ним множество его собратьев выберется из адских бездн… остановить их сможет только одно…

— Что? — прощептал Крокки, покрываясь холодным потом,

— Смерть хотя бы одного из них, — ответил старец. — Убей глома, и все остальные твари вернугся в пекло. Они не выйдут больше никогда. Выпусти кишки чудовищу, и это будет в тысячу раз надежнее и вернее заклятия, которое когда-то наложил на них король Герриг…

— Убить глома… — при одной мысли об этом Крокки содрогнулся от ужаса. Ему вспомнились звуки ударов тяжких лап и хруст ломаемых костей эмеиных воинов, в глазах поплыли кровавые остатки пиршества чудовищного существа…

Шеллеа и другие Черви, находившиеся в святилище, смотрели на него выжидательно.

— Хорошо, — вымолвил наконец он. — Я пойду туда. Мне все равно, от кого принять смерть — от Змей или от этого кровожадного демона. — Он сжал в руке меч. — Я убью его и завладею чудесным талисманом!

— Это непосильная задача для смертного! — воскликнул Шеллеа. — Даже Герриг не решился на такой подвиг!

— Против гломов существует заклятье… — прошелестел мудрец. — Но мне оно неизвестно… Герриг унес его с собой в могилу… Значит, остается одно: сокрушить порождение ада с помощью меча. Другие гломы сквозь стены почуят его смерть и уйдут… Они уйдут все до единого… Страна будет спасена от нашествия в сотни раз более страшного, чем нашествие Змей… Другого пути предотвратить приход гломов я не знаю…

— Человек цепенеет при одном взгляде на глома, — пробормотал Шеллеа. — Как же тогда сражаться с чудовищем?..

— Того, кто его не видит, глом тоже не замечает… — загадочно ответил Шауш. — Пусть король, если он найдет в себе мужество выйти на единоборство с гломом, наденет на глаза повязку.

— Биться с гломом вслепую! — ужаснулся Шеллеа. — Это верная смерть!

Но мудрец умолк и глаза его закрылись. Он казался утомленным долгой беседой.

Крокки тоже молчал, задумавшись.

— Мне вспоминается игра, в которую я играл в детстве со своими сверстниками, — проговорил наконец он. — Потешный бой, в котором у обоих противников завязаны глаза. Каждый полагается на свое чутье.., Это была веселая забава, я до сих пор вспоминаю о ней с удовольствием, — улыбка раздвинула губы молодого короля.

Шеллеа в сомнении покачал головой.

— Бой с гломом — не детские шалости, — сказал он.

— Тебе известна дорога в Зал Танцующих Изваяний? — спросил Крокки. — Если известна, то мы отправляемся немедленно!

Услышав его возглас, Шауш встрепенулся. Едва заметным движением головы он велел приставить раковииу к губам.

— Даже если ты убьешь глома, взять браслет не так-то просто, — прошептал он. — Два демона стерегут браслет. Первый демон — это глом. Второй — иссохшая мумия короля Геррига, которая оживет в тот миг, когда ты откроешь гробницу… И справиться с этим вторым демоном ты уже не сможешь при всем желании…

— Прах короля Геррига восстанет против меня, его прямого потомка? — в ужасе вскричал Крокки.

— Чтобы этого не случилось, — продолжал мудрец, — ты должен будешь оросить череп покойного мага своей кровью. Если демон — Хранитель Браслета признает ее и по ней удостоверится, что ты — действительно потомок Геррига, то он не только отдаст тебе волшебную вещь, но и объяснит, как ею пользоваться.

— Благодарю тебя, старец, — Крокки склонил голову. — Теперь я знаю, что мне надлежит делать.

— Прощай, Крокки, и да хранят тебя души твоих предков…

Глава VIII. Бой вслепую

Ползком, пятясь, Крокки выбрался из обители Шауша. За ним вышли Шеллеа и сопровождавшие его дворяне Рода Червей. Шеллеа хмурился и сокрушенно покачивал головой.

— Я могу проводить тебя до галереи, которая ведет в Зал Танцующих Изваяний, — сказал он, — подальше тебе придется идти одному.

— Я готов, — отозвался Крокки.

Шеллеа сделал знак приближенным и они построились в колонну. Шествие снова тронулось в путь по темным туннелям, но теперь, как заметил Крокки, они все время спускались вниз. И еще он обратил внимание на то, что колонна маленьких человечков постепенно таяла; к концу пути с владыкой и Крокки осталось не более двух десятков самых смелых представителей земляного народца, да и те дрожали от страха.

Крокки тоже испытывал его, и это была не вспышка, не внезапная оторопь, а ровное, постепенно усиливающееся чувство. Не раз ему приходилось подавлять в себе сильное желание повернуться и броситься назад — вверх по этим бесконечным туннелям и лестницам, к свету, к людям… Плечи его сводила дрожь, ноги двигались как деревянные. Вскоре уже трясся сам Шеллеа, а его приближение, сбившиеся в тесную толпу, даже завывали от ужаса. Безумием и смертью веяло из туннелей, в которые они спускались — с каждой минутой все медленнее, словно им приходилось проталкиваться сквозь невидимую вату. Но это не воздух сгущался, а первобытный, дикий страх, разлитый в атмосфере подземелий.

Крокки дышал тяжело и громко, как рыба, выброшенная из воды. Глаза застилал туман. Он шел пошатываясь, и когда человечки внезапно остановились, он едва не наскочил на них. Видимо, дальше идти они были просто не в состоянии.

— Отсюда, Крокки, тебе придется идти одному, — дрожащим голосом произнес Шеллеа. — Коридор будет дважды раздваиваться. Сначала ты выберешь правое ответвление, затем левое. Ты дойдешь до лестницы и, спустившись по ней, окажешься в просторной сводчатой галерее. Там ты наденешь на глаза повязку…

— Но здесь и без того царит кромешный мрак…

— Ты слишком хорошо видишь в нем, и это может тебя погубить. Вспомни способность гломов парализовывать тех, кто на них посмотрит?

— Хорошо, владыка, — согласился Крокки. — В галерее я надену повязку.

— Тебе придется положиться на свои органы слуха и обоняния, — продолжал Червь. — Они у тебя развиты неплохо, может быть даже лучше, чем у глома… Ты узнаешь о его приближении по мерзкому запаху, который исходит от него. Помнишь, что сказал Шауш? — "Того, кто его не видит, глом тоже не замечает*… В повязке ты станешь невидимым для него. Но он может догадаться о твоем присутствии по звуку твоих шагов… Ты должен быть предельно осторожен. Попытайся распороть его живот и выпустить наружу кишки: поверье утверждает, что для глома такая рана смертельна. Опасайся попасть к нему в объятия… И возьми еще на всякий случай этот нож…

Тут Крокки заметил, что два рослых Червя несли отточенный кинжал с витой рукояткой. Он тотчас схватил его. Это был добрый нож, настоящее боевое оружие с широким лезвием длиной в тридцать сантиметров, заканчивающееся тонким, как бритва, острием. Крокки улыбнулся. Он почувствовал себя увереннее, когда его рука ощутила тяжесть оружия. Меч он держал в правой руке, а нож — в левой; мощные мускулы его напряглись, готовые нанести удэры сразу с обеих рук.

Однако держать одновременно меч и нож было несподручно, а на голом теле Крокки, кроме рубинового ожерелья, не было даже пояса, за который он мог бы заткнуть подарок Шеллеа. Видимо, понимая это, владыка Червей приказал подать ему кожаный ремень с ножнами для кинжала и повязку, которую Крокки должен будет надеть перед встречей с гломом.

— Благодарю тебя, владыка, — поклонившись, молвил молодой король. — Ты сполна и многократно отплатил за мою ничтожную услугу. Если мне удастся вернуть трон, я не забуду о тебе.

И, простившись с Шеллеа, он углубился в туннель. Пройдя два поворота и спустившись по лестнице, которая оказалась нистолько длинной, что сверху не видно было ее конца, он очутился в просторной и прямой галерее со стенами и полированного черного гранита. Потолок был высокий, полукруглый и выложен из какого-то более светлого омня. Галерея уводила в даль, которая терялась в туманной мгле.

Ноздри Крови уловили едва ощутимое зловоние, показавшееся ему знакомым. Он остановился, надел на лицо повязку, завязал сзади тугой узел и некоторое время стоял, прислушиваясь. Затем, держась рукой за стену, бесшумно двинулся вперед.

Чем дальше шел, тем настойчивее леденящий, сковывающий страх стучался в душу. Грудь и лоб Крокки покрылись бисиринами пота. Он ловил каждое движение вокруг себя, но ни единого звука не доносилось. Лишь удары учащенно бьющегося сердца отдавались в ушах, заполняя собой, казалось, все его сознание. Несколько раз он останавливался, чтобы отдышаться, унять эти оглушительные удары. С каждой минутой все больше сил уходило на борьбу с леденящим воздействием ужаса, который порывами накатывал на грудь и лицо. Не раз Крокки ловил себя на мысли сорвать повязку и броситься очертя голову назад, к лестнице. Но он упрямо встряхивал головой и сильнее сжимал рукоять меча. Только сконцентрировав волю и заставив себя отрешиться от мысли о смерти, он мог продвигаться вперед. Он чувствовал, что если он отдастся волнам страха, то неописуемый, сверхчеловеческий ужас убьет его.

Мерзкое зловоние усиливалось. Неожиданно впереди послышался едва уловимый шорох — как будто что-то тяжелое, грузное перевалилось с одного бока на другой… Крокки продолжал идти, все время плечом чувствуя стену. Меч дрожал в его напрягшейся руке.

Сопение глома становилось все отчетливее. Тварь пока не замечала Крокки. Зато все первобытные, животные инстинкты пробудились в душе молодого короля и заклинали его бежать от надвигающейся опасности, ужас сжимал его горло ледяными пальцами, мутилось в голове. Глом зевнул с ужасающим ревом, потом поднялся и, встряхиваясь, завертел головой.

Холод смерти объял граэррца. Он вдруг ясно осознал, что в нескольких десятках метрах от него находится зло, настолько ужасное, что человеческий разум не в состоянии осмыслить его. Это зло вышло из самых глубин ада, и его зловонное дыхание было ни чем иным, как смердящим запахом преисподней.

В высоту бесформенное создание более чем в полтора раза превосходило человека, а габаритами напомииаяо слона. Его большая голова с жутким человекоподобным лицом нависала над выпуклым, волочащимся по полу животом; длинный уродливый нос торчал крючком; глаза казались стеклянными и невидящими, как у покойника; из полуоткрытого рта, усеянного ужасающей величины зубами, стекала желтоватая, липкая и зловонная слюна, которая сочилась на живот и отвратительным следом тянулась за гломом по полу. Все еще не видя Крокки, но очевидно, каким-то телепатическим чутьем уловив его присутствие, чудовище беспокойно двинулось по галерее, то идя по направлению к человеку, то возвращаясь назад.

Крокки, пробираясь вдоль стены, понемногу поднимал меч, держа его острием вперед; при этом он поводил им из стороны в сторону, как бы желая удостовериться, что пространство перед ним свободно. Неожиданно меч задел стену, издав звенящий звук, который наполнил своды галереи пронзительным эхом. Почти тотчас в ответ взревел глом. Он повернулся и, грузно шлепая нижними конечностями, направился прямо на короля.

Крокки понял, что тварь почувствовала его присутствие. Не видя его, она тем не менее знала, где он находится. Он слышал шлепки ее тяжелых ног, приближающееся сопение, а мерзкое зловоние обдавало его всего, грозя отравить своими миазмами.

Крокки сделал шаг назад. Несколько мгновений его сверлила мысль о бегстве. Пожалуй, он мог бы удрать. Тяжелая и неповоротливая тварь вряд ли способна на быстрый бег. Но он вспомнил, что он король Граэрры и в его жилах течет кровь великого Геррига, который, может быть, в эти минуты смотрит на него из Заоблачных Высей. И, подняв меч, шагнул к адскому вурдалаку. Потом остановился и замер, поджидая приближающееся чудовище, готовый в любой момент всадить в него меч по самую рукоятку. Он ударит со всей силой отчаяния и этот единственный удар должен кончить схватку, иначе монстр попросту раздавит его своими чудовищными конечностями.

Каждая мышца вибрировала в теле молодого короля, слух напрягся до того, что казалось, уши Крокки стали глазами; дыхание зловещей твари и шлепки громадных жабьих ног яснее ясного говорили Крокки, с какой стороны приближается чудовище.

Глом, не видя короля, брел наугад, но все же направлялся прямо на своего противника. Крокки, кажется, уже даже кожей начал ощущать монстра. Он слегка присел, держа наизготовку меч. До глома оставалось пять шагов, четыре, три…

Крокки вдруг понял, что если он сделает сейчас выпад, то он проткнет мечом страшное чудовище. Но куда бить? Владыка Червей советовал бить в живот. Но где он? Гном воспринимался молодым человеком как нечто большое, грузное и омерзительно бесформенное, и тот удар, который он нанесет, мог угодить в лапу или в колено, не причинив чудовищу значительного-вреда, зато позволив ему задержать меч или даже нанести ответный удар своей могучей конечностью. Но надо было решаться. Глом приближался, в распоряжении Крокки оставались секунды.

Он вскрикнул и изо всей силы погрузил меч в приближающееся нечто, помогая удару тяжестью своего тела. Он целил в расчете пронзить живот глому, направляя меч вперед и вниз, но попал глому в лицо, точнее — в пасть. Меч ушел глубоко в глотку чудовищу, пропоров язык; глом судорожно всхрипнул; Крокки дернул руку с мечом назад, но рука вышла из пасти чудовища, а лезвие меча оказалось защелкнуто сомкнувшимися челюстями.

И в то же мгновение лапа монстра обхватила Крокки и с силой притянула к себе. Юноша уткнулся носом в отвратительно пахнущую шерсть, чувствуя, как когтистая лапа скребет по его спине, раздирая кожу в кровь. Крокки закричал от нестерпимой боли, рука его почти импульсивно метнулась к ножу, выхватила его и принялась наносить один удар за другим. Все они пришлись по животу глома, нащупанному Крокки под его головой. Глом заревел, задергался, задрал пасть, рев его зазвучал под сводами галереи как ужасающие громовые раскаты. Он облапил Крокки всего, когти впились королю в затылок, раскровавили бедра, смяли в кровь мышцы. Превозмогая боль, на грани потери сознания Крокки нанес последний удар в самый низ живота и острым, как бритва, лезвием распорол гломье брюхо. Из почти полуметровой раны повалили кишки.