Черный ящик (№1) - Атлантическая премьера

Есть загадочный, разодетый тип, с замашками аристократа, со спортивной фигурой и здоровенными кулаками, вокруг которого все, и даже сама Королева Соледад, танцуют на задних лапках… Обо мне-то Купер знал, а вот о тебе — нет. Да еще оказывается, что ты — мой муж! Психологический удар в солнечное сплетение или в пах — вот что мы ему приготовили. И сработало! Он не продержался и часа!

— Да, — покачал головой я, — такую хитрость может придумать только женщина! Если за него кто-то может похлопотать перед дель Браво, то перед этим страшным мафиози Родригесом у него защиты нет. А если ты ему прокрутила пленки, которые показывала нам вчера, то у него возникла повышенная забота о своем здоровье.

— Увы, он совершил свою последнюю сделку! — с притворной скорбью в голосе сообщила Соледад. — Через десять минут, — она поглядела на мерцающие стенные часы, — его самолет поднимется в воздух и возьмет курс на Хайди. Наш пилот выведет его на Акулью отмель и выпрыгнет на планирующем парашюте с маленьким воздушным винтом за спиной. Парапланист через полчаса приводнится в нашей бухте, а самолет Купера вместе с его подручными врежется в воду. Примерно к ночи начнется ураган — и концы в воду, а Акулья банка трупов не отдает.

— А этот тип, который знает дель Браво, он не вмешается?

— Вмешается. Но будет уже поздно, — уверенно ответила Соледад, и мне вдруг стало не по себе оттого, что я так просто, спокойно беседую с этой красавицей жараракой о делах подлых, мерзких и вероломных.

Видно, в моих глазах что-то такое промелькнуло, потому что Соледад поглядела на меня очень неласково.

— Все. Больше ничего не спрашивай. Иначе — убью! Ты узнал ровно столько, чтобы висеть между жизнью и смертью. Я здесь вовсе не затем, чтобы говорить о делах. Я получила редкую возможность поразвлечься и расслабиться. Впереди три дня урагана, это только по прогнозам синоптиков, которые врут безбожно. Нам придется стоять здесь безвылазно, пока океан не уймется.

Из-за окна каюты донесся рев моторов взлетающего гидроплана. Бедный Купер!

Соледад послушала, как эти моторы несут Купера на съедение акулам, и сказала:

— Сейчас я уйду, мне нужно будет проконтролировать, как все это закончится. А к тебе пришлю Марселу, по-моему, уже время ланча. Больше двух раз ее не трахай, а то к вечеру останешься пустым.

Соледад оделась, предварительно ополоснувшись в душе, и, шелестя волосами, долго причесывалась, суша волосы феном. Потом ее выпустили из каюты, а я остался сидеть взаперти. Минут через пятнадцать в каюту пропустили Марселу с подносом, на котором стояла бутылка кока-колы, гамбургер с булкой, мороженое с накрошенным бананом.

— Привет! — сказала Марсела с сочувствием. — Ты сидишь под арестом, и проклятая тюремщица Соледад подвергает тебя изнасилованиям?

— Вроде того, — кивнул я, — хотя насчет изнасилования — это слишком сильно сказано.

Марселочка прибыла в своем (точнее, позаимствованном у Мэри и Синди) зеленом купальничке, на нее мне было смотреть приятно, но — не более того. Кока-кола и гамбургер привлекали меня много больше, мороженое — тоже.

— Тебя кормили? — спросил я, пытаясь быть джентльменом, но слава Богу, делиться гамбургером мне не пришлось.

— Мэри сидит на компьютере, словно нанятая, и ругается, потому что ее под охраной заставили готовить завтрак, а потом ланч на всю эту банду, которая у нас на борту. Их тут десять, не считая Соледад. Завтраком накормили и Купера, который только что улетел. Соледад отпустила их всех на гидроплане, кроме Купера-младшего. Его и Синди заперли в каюте напротив нашей. Пост ООН разоружен, этих бразильцев вместе с комиссаром поймали на заре, без единого выстрела. Их держат в вертолетном ангаре. Рядом, метрах в пятидесяти от нас, стоит яхта Соледад. Там держат пленных шведов с «Ульрики», — Марсела шепотом выпалила мне всю известную ей обстановку.

— А ты где сидишь? — спросил я.

— Вообще-то в соседней каюте, ближе к корме. А Мэри — через каюту, ближе к носу. Но нас постоянно выводят. Мэри — потому что работает на компьютерах, без нее к ним никто не может подойти. А меня — потому что Соледад считает меня самой глупой и думает, что я ее больше всех боюсь. Я ее и правда боюсь, но не настолько, насколько она думает. А я, между прочим, пока хожу туда-сюда по яхте, кое-что подмечаю. Вся банда разделена на три группы. Одни на берегу, сторожат бразильцев. Другие — на яхте Соледад, которая называется «Орион». На носу у нее стоит пушка, которая убирается под палубу, а ближе к середине — два больших пулемета, они тоже убираются под палубу. Просто я видела, как их поднимали и чистили, а потом опускали. Соледад знает, что мы с Мэри не сможем договориться. Она хитрая.

Пока она тараторила, я съел все, что было на подносе, не тронув только стекло и фарфор. Жизненный тонус прибыл, поднялся.

— Ну, как тебе Соледад? — спросила Марсела с плохо скрываемой ревностью.

— Только не говори, что у вас ничего не было и вы два часа беседовали о Священном Писании…

— А я и не буду этого утверждать, — ответил я. — Тебе обстоятельно рассказать, с подробностями?

— Но она не могла тебе не понравиться, — Марселочка явно настырничала, — я знаю эту гадину, она кого угодно сведет с ума. Но не потому, что ей кто-то нравится, а потому, что ей от кого-то что-то нужно.

— Она же профессионалка, — сказал я, пожав плечами, — ей положено использовать секс в целях производства прибыли и создания прибавочной стоимости… Так сказал наш великий учитель Карл Маркс.

— Я тоже шлюха, — проворчала Марсела, — заработок есть заработок, но если клиент мне выплачивал оговоренную сумму, я никогда не высасывала из него больше, чем нужно. А она со всех тянула подарки, очаровывала тех, кого не только что не любила, а ненавидела смертной ненавистью. Вот эти изумрудные сережки, которые она носит сегодня, — подарок дона Паскуаля Лопеса. Им цена

— не одна тысяча долларов. Гонорар, который мне предлагали — семьсот за визит. Она же мне сама рассказывала, какой этот Лопес зануда и слизняк, однако так его охмурила, что он в буквальном смысле вылизывал ей языком промежуток между ягодицами…

— Фу, — сказал я, передернувшись, — зачем ты мне после еды рассказываешь такие гадости?

— Это для того, чтобы ты не очень задирал нос, после того как за сутки переспал с четырьмя подряд. Я одна отношусь к тебе бескорыстно. Мэри просто захотелось попробовать, что такое мужчина, Синди приревновала к тебе Мэри и решила ее наказать, а Соледад — для каких-то своих грязных делишек. Кроме того, она очень тщеславна, ей всем хочется утереть нос…

Я очень по-хозяйски развязал бантик на спине и снял с Марселы зеленый бюстгальтер.

— Ты свежее ее… — сказал я, сдергивая трусики и поглаживая прохладную попку Марселы. Она повисла у меня на шее, подцепила пальцами своих ножек мои плавки и сдернула их с меня так ловко, что я даже опомниться не успел.

Мы шлепнулись на ту же самую простыню, где я лежал с Соледад, и Марсела брезгливо проворчала:

— Все своими духами провоняла!

Тем не менее уже через секунду, сладко ойкнув от нежного предмета, вонзенного с надлежащей осторожностью, она жадно обвила меня руками и затряслась, словно подключенная к установке для пытки электричеством.

Мы уже порядочно разогрелись, как вдруг за моей спиной щелкнул дверной замок и появилась Соледад. Она тут же закрыла за собой дверь, и «ой!», которое вырвалось у Марселы от неожиданности, прозвучало уже не для охранников.

— Вы уже забавляетесь? — спросила Соледад без малейшего неудовольствия и стала опять снимать свое оранжевое платье.

— Ты не могла прийти попозже? — проворчала Марсела. — Между прочим, я тебе не мешала!

— А кто сказал, что я тебе мешаю? — развела руками Соледад. — Я что, беру Анхеля за ноги и стаскиваю с тебя? Нет! У него тоже пенис не обмяк. Продолжайте!

Времена, когда я был очень стыдливым, прошли уже давно, поэтому я продолжил, не обращая внимания на Соледад.

— Противная, — проворчала Марсела, — ты мне мешаешь…

— Ты скажи еще, что стесняешься, — хмыкнула Соледад. — А я вот ничуть не стесняюсь и сейчас залезу к вам. Анхель, ты не против, надеюсь?

— Не отвлекай, — прорычал я.

Соледад перешагнула через нас и уселась на постель, а затем вытянулась на спине рядом с Марселой. Марсела отвернулась от нее и покрепче обвила меня руками.

— Ух, как он тебя… Ух, как он тебя… — проурчала Соледад в такт моим движениям. — Дай ручку! Ну дай мне ручку!

Она сцапала мою ладонь и стала водить ей по своему животу.

— Ты никогда не бывал сразу с двумя? — тоном змея-соблазнителя промурлыкала Соледад. — А Хорхе дель Браво бывал, и именно с нами…

— Не вспоминай ты его, — Марсела обернулась, и Соледад, обхватив ее рукой за шею, привлекла к себе и поцеловала в губы.

— Бесстыжая, — пробормотала Марсела, — лесбиянка!

— Нет, это не про меня! — ухмыльнулась Соледад, очень довольная тем, что моя ладонь уже самостоятельно скользила по ее животу и ляжкам. Наконец, рука моя оказалась на шерстяном кустике, а два пальца нырнули в щель, нащупали упругий бугорок и принялись его массировать…

— О-о-о! А-а-а! У-у-у! — Соледад принялась извиваться и корчиться, Марсела стала чаще дышать — видно, то, что происходило с Соледад, ее возбуждало. В такт толчкам, она стала коротко вскрикивать, словно собиралась перекричать Соледад:

— А-я! А-я! А-я! — и спустя минуту пронзительно завизжала от восторга. Стало скользко, словно от мыльной пены, и я, неожиданно для самого себя оторвавшись от Марселы, перескочил на живот Соледад и воткнул на место пальцев нечто более существенное. Теперь все было наоборот. Левая рука залезла к Марселе, а та, корчась точь-в-точь, как Соледад, жадно глядела на то, как колышется моя спина и дергаются раскинутые ноги Соледад.

— О-а-а-а! — громко и бесстыдно закричала пиратка, я выдернул из нее пенис и вновь всадил его Марселе. Не прошло и минуты, как мне пришлось сменить позицию еще раз, потом еще… На счете 3:3 обе, кажется, были опустошены, но я, поскольку все время прыгал туда-сюда, оказался неудовлетворен.

— Вы в детстве, конечно, занимались онанизмом? — прошипела Соледад, отдуваясь. — Мы поможем вам это вспомнить…

Две мягкие ручки вцепились в мой скользкий, одеревеневший пенис. Я сидел, вытянув ноги, лицо к ним, но между ними. Марсела обнимала меня правой рукой, Соледад — левой, а мои пальцы были погружены к ним в дырки. Временами мне казалось, что эти мерзавки вырвут все с корнем. Я никогда не позволял себе так обращаться с моим любимцем. Наконец, они заорали по четвертому разу, а я

— по первому, но этот один ожог стоил десяти…

Кровать была достаточно просторной, втроем тесно не было. Хайдийские супершлюхи лежали по бокам от почти супермена-янки, ощущавшего необоримое желание послать всех в мире женщин к дьяволу, уйти в глухую пустыню и там предаваться посту и молитвам. Такого сеанса было бы вполне достаточно, чтобы напрочь отбить охоту к сексуальным удовольствиям и сделать гнусного распутника безнадежным аскетом.

— Соледад, — пробормотала Марсела, — мне было хорошо, как никогда… Я сошла с ума! Без тебя так хорошо не было бы…

— Вот видишь, дурочка, — потрепав свою юную коллегу по щечке и накрутив прядь ее волос себе на палец, произнесла Соледад, — мы с тобой созданы для тандема. Как видишь, две умелые, профессиональные женщины могут не только выдоить никудышного мужчину, но и получить несказанное удовольствие.

— Идемте освежимся, — сказала Марсела.

— Да, попотели мы с ним! — согласилась Соледад тоном старого рудокопа.

— Но там — только мыться! — предупредил я. Меня пошатывало. Все только что происшедшее казалось сном из разряда приятных кошмаров. Первый сон такого рода я видел во Вьетнаме после двух дней блужданий по джунглям и вьетконговским минам. Из двадцати трех вернулось двенадцать живых и семь трупов. Куда делись прочие — не знаю. В частности, был убит приват Брайт, здоровенный детина лет двадцати. Мы волокли его вчетвером пять миль, пока не вышли на прогалину, где вертолет смог совершить посадку и забрать всю нашу компанию. Не знаю почему, но следующей ночью мне приснился этот Брайт. Приснился таким, как есть, с мозгами, вывороченными пулей, к тому же вылезающим из своего звездно-полосатого гроба. Поначалу стало очень жутко, но Брайт — живым он был очень добрый и веселый парень! — широко улыбнулся и сказал мне: «Дик, слушай! Давай ты вместо меня поедешь в рай?! Забирайся на мое место в гроб, а я еще повоюю немного! Ты ведь одолжил мне пятьдесят долларов, а я их тебе не успел отдать. Я с этим дурацким долгом на совести буду жить в раю, а тебе еще неизвестно сколько придется мучиться на земле, ползать по джунглям и болотам. Ей-Богу, мне будет стыдно!» У него это получилось очень приятно, располагающе, и я во сне, конечно, уже пошел было к звездно-полосатому гробу, чтобы поменяться с Брайтом местами, но тут меня разбудил этот чертов сержант-майор, тот самый «Джек-Потрошитель». Сколько раз потом, когда меня здорово припекала жизнь, я сожалел о том, что Гривс не дал мне забраться в гроб и отправиться в рай вместо симпатяги Брайта. Таких снов в жизни я видел немало и определяю их именно как приятные кошмары. После душа мне полегчало.

— Идемте загорать, — сказала Соледад. — Мне надоел этот спертый воздух.

Мы надели только самое необходимое, то есть я — плавки, а дамы — купальники. Свое оранжевое платье Соледад водрузила на вешалку рядом с моим шикарным костюмом. Затем она приказала охраннику отпереть дверь и, взяв меня под руку с одной стороны, позволила Марселе уцепиться с другой.

— Выглядим мы весьма неплохо! — заметила Соледад, останавливаясь в коридоре у большого зеркала, висевшего на стене. — Вообще-то, при хорошей фантазии, тебя можно принять за креола, загорел неплохо.

Мы не стали подниматься на верхнюю палубу. За борт спустили резиновую лодку с мотором, ту самую, при посредстве которой Синди и Мэри привезли нас на яхту. С нами уселись три охранника с автоматами, четвертый управлял мотором.

Пока лодка, подпрыгивая на небольших волнах, чуть рябивших поверхность окруженной скалами лагуны, неслась к берегу, я успел рассмотреть флагманский корабль Соледад — яхту «Орион». С воздуха она смотрелась, как крейсерская парусная, но с воды было видно, что это скоростное моторное судно, а мачта явно фальшивая. Конечно, никаких пушек и пулеметов, которые видела Марсела, на «Орионе» заметно не было, их убрали под палубу.

— Красивая штучка, верно? — прищурилась Соледад. — Конечно, электроники у нас поменьше, чем на «Дороти», но зато какой ход! Пятьдесят узлов! Уйдем даже от торпедного катера.

— Газотурбинный двигатель? — спросил я.

— Да, — кивнула Соледад, — но есть и обычный дизель для крейсерского хода. Конечно, это класс, но «Дороти»… Там душа отдыхает! Судно XXI века!

Соледад испытующе ждала, что я начну спрашивать о ее «Орионе». Возможно, ей просто хотелось похвастаться — она ведь была очень тщеславна. Но я, догадываясь о том, чего она ждет, боялся, что мой интерес будет принят за попытку выведать тактико-технические данные этого пиратского корабля. Поэтому я промолчал и спокойно доехал до берега, где стояли туристические палатки. Охранники спрыгнули на песок раньше нас и гуськом перебежали к опушке леса, где залегли цепью, держа под прицелом весь пляж. На палубе «Дороти», а затем и на палубе «Ориона» появились две фигурки с чем-то продолговатым в руках и быстренько укрылись, так что с берега их не было заметно. Марсела на них не обратила внимания, Соледад только бросила взгляд, убедившись, видимо, что все меры безопасности приняты. Я понял, что она велела снайперам взять под прицел берег и прилегающую к нему акваторию лагуны.

— Какое симпатичное, жаркое солнце! — сказала Соледад, вновь подцепляя меня под локоть. Марсела восстановила равновесие, и в обществе этих цветущих розочек я направился по пляжу к группе людей, лежащих на животах под палящим солнцем. Время для загара было выбрано, на мой взгляд, не лучшее. В такую погоду, по-моему, неплохо, поплавав вволю, забраться под тент. Однако, когда Соледад подвела нас с Марселой к лежащим на песке людям, то я понял, что они уже не боятся получить солнечный удар.

— Это шведы? — спросил я, приглядываясь к трупам и пытаясь определить, чем их пристукнули.

— Да, — сказала Соледад, — это лишние шведы. Я оставила пока только профессора Бьернсона и его ассистентку Астрид Спарре, а эти — члены экипажа, мне не нужны. Им сделали уколы ядом кураре, и они почти не мучились. Сейчас с «Дороти» прилетит вертолет, который выгрузит сюда Синди и Мэри, а этих

ребят отвезет на Акулью отмель… А пока пойдемте в палатку. От этих чудаков уже здорово припахивает.

Марсела, крепко вцепившись в мою руку, мелко дрожала. Мне тоже многое не нравилось. Натешившись, Соледад вполне могла предложить солнечные ванны после укола кураре в задницу.

— Когда ты предлагала нам позагорать, — спросил я у Соледад, — ты не имела в виду присоединить нас к группе «ненужных шведов»?

— Нет-нет, — успокоила меня Соледад, — когда я решу от вас избавиться, то не стану играть в прятки, а скажу все честно и открыто. Например: «Анхель, ты выходишь из игры. Через полчаса тебе вспорют живот, и я зажарю твое сердце, чтобы оно навеки растворилось в моей плоти…» Неплохо, правда? По-моему, даже поэтично! Или: «Марселочка, птичка, моя дорогая подружка, к сожалению, всему приходит конец. Я срежу мясцо с твоих окорочков, а чтобы ты не жалела об утраченной красоте, всуну тебе в попку заряд пластиковой взрывчатки с детонатором, который разнесет тебя на мелкие кусочки». Видите, я не люблю лжи и вероломства!

— «Через полчаса», — поинтересовался я, — это буквально?

— Нет, — мотнула головой Соледад, — это было сказано к примеру. На самом деле ты, может быть, проживешь час, сутки, неделю, а может быть — месяц или даже десять лет. Смерть должна приходить к человеку неожиданно. В этом вся прелесть. Я еще не сделала окончательного выбора.

В палатке с поднятыми краями полога было прохладно. На столике, в вазочке, обложенной тающим льдом, лежала горка фруктов. Симпатичный негр в шортах поставил на стол переносной холодильник с десятком банок «Карлсберга». Мы уселись на раскладные стульчики, и я с удовольствием, дернув за колечко, раскупорил первую банку. В это время с «Дороти» поднялся вертолет. Пролетев совсем немного, он опустился на воду рядом с пляжем. Два парня в черном вывели из вертолета Синди, Мэри и какого-то паренька в очках и с длинными волосами. Их быстренько провели мимо «загорающих» шведов. По-моему, Синди и Мэри даже не сообразили, что это трупы.

— Вперед! Не оборачиваться! — командовал конвоир. Несколько черных фигур выбежало из джунглей, и пока Синди, Мэри и парень шли под конвоем к палатке, быстренько перебросали трупы шведов в вертолет. Двое влезли в кабину, остальные вернулись в свои укрытия, и вертолет, завертев лопастями, снялся с воды, круто развернулся над лагуной и направился, очевидно, в сторону Акульей отмели…

— Разрешите представить вам, мистер Родригес, нашего гостя, мистера Джерри Купера-младшего! — объявила Соледад. — Вы ведь не знакомы?

Джералд Купер-младший

Сынок папаши Купера, уже час-другой, как покойного, произвел на меня хорошее впечатление. Это был тихий, безобидный очкарик, судя по всему, очень редко занимавшийся спортом Я не мог бы себе представить его даже за столом для пинг-понга или с клюшкой для гольфа. Представить его в роли мужа Синди Уайт было нетрудно, но от этого я начинал испытывать к нему жалость. Малышка Синди, попади она под венец с этим сутулым и тощим яйцеголовым, вне всякого сомнения, так прочно оседлала бы его, что он и пикнуть бы не смел. К тому же при его отвлеченности от мира — он и сейчас пребывал где-то далеко отсюда, в каких-то размышлениях на математические темы — ему грозила бы участь хронического рогоносца. Впрочем, вероятно, он этого просто не заметил бы. Синди вовсю краснела, поскольку вспоминала, возможно, позапрошлую ночку и умоляюще смотрела на меня: «Ради Бога, не показывай виду, что ты меня близко знаешь!» Точно так же Мэри поглядывала на меня: «Помалкивай, помалкивай, пожалуйста, о наших отношениях с Синди!»

Последнее было не очень понятно, потому что Джерри уже был уведомлен через прессу о подозрительно близких отношениях своей невесты с Мэри Грин.

— А это, мистер Купер, мой законный супруг, мистер Анхель Родригес, полновластный хозяин здешних мест и не только их…

Вот это была проверочка! Если бы я в присутствии красавиц и Джерри отказался признать себя мужем Соледад, не сомневаюсь, что негр, угощавший нас пивом, тут же всадил бы мне в тело иголку с кураре. В кармане шортов у него торчала маленькая металлическая авторучка. Точно такую мне когда-то показывали на занятиях при подготовке к операции на Хайди. В нашей группе такие авторучки были у Капитана и Комиссара. Каждая из них была миниатюрным духовым ружьем, заряженным пятью отравленными иглами, бесшумно убивавшими с расстояния в десять метров. Вероятно, именно иглами были уничтожены шведы. Очень может быть, что симпатичный негр являлся у Соледад крупным специалистом по такого рода обслуживанию.

Но я, обладая умением понимать Соледад с полуслова, ничуть не удивился и сказал:

— Мне очень приятно, мистер Купер. Ваш отец произвел на меня самое благоприятное впечатление, и надеюсь, я не буду разочарован и в его сыне.

Соледад, на лице которой чуть-чуть намечалось беспокойство, прямо-таки просияла. Она совершенно не обратила внимания на вытянувшиеся лица Синди, Мэри и даже Марселы, не понявшей ничего. Я тоже постарался сохранить невозмутимость и, когда обретшая дар речи Мэри спросила: «Когда же вы успели?» — ответил:

— Своевременно, мисс Грин, или несколько позже. Не всем же знать наши маленькие тайны, верно, Солли?

Марсела, видя, что североамериканки дико удивлены, терялась в догадках. Соледад, пристально взглянув на нее, сказала:

— Искупайся, девочка, не суйся в разговор, которого не понимаешь. Варгас, проводи ее и поразвлекай, пока мы беседуем…

— Пойдем ополоснемся, Марселита? — ухмыльнулся негр, обнимая Марселу за талию и уводя к воде.

— Так вся эта история с партизанами, побегом от Лопеса и прочим была враньем? — выпучила глаза Мэри. — Энджел — твой муж, Соледад?

— Конечно, деточка, — улыбнулась пиратка, — мы обвенчаны десять лет назад. А Марсела — моя старая подруга. Неужели вы до сих пор не поняли, что вас дурачили?

— Боже мой… — остолбенела Синди. Джерри Купер, который только что пожал мне руку своей слабенькой ладошкой, выглядел совершенно отсутствующим. Его занимали какие-то совсем иные мысли. Впечатление было такое, что он пересматривает всю теорию относительности Эйнштейна и создает новую теорию Купера. Рукопожатие не вывело его из сомнамбулического состояния, и лишь когда я чуть встряхнул его руку, он механическим голосом произнес:

— Очень приятно было познакомиться, сэр.

— Мы вас на минуточку покинем, — сказала Соледад, беря меня под руку. — Вы будьте как дома, вот ананасы, манго, бананы, пиво… А мы с Анхелем искупаемся и потом потолкуем с вами.

Взявшись за руки, мы с Соледад, словно маленькие дети, с визгом и хохотом вбежали в воду, а навстречу нам улыбающийся Варгас выносил из воды визжащую и хихикающую Марселу.

Соледад блестяще плавала, и я с трудом успевал за ней.

— Тут в лагуне нет акул? — спросил я с опаской.

— Бывает, заплывают, — улыбнулась Соледад, — но здесь, где мы купаемся — защищенный участок, протянута сеть. Успокойся, я не дам акулам съесть то, что принадлежит мне. Уверяю тебя, если тебе на роду написано быть съеденным, то только мной. Впрочем, поскольку ты очень умный мальчик, то съем я тебя еще не скоро.

Мы доплыли до большого камня, торчащего из воды ярдах в двухстах от берега. Это был, собственно, не камень, а верхушка подводной скалы, уходящей в глубину футов на двадцать. Над водой же эта верхушка возвышалась не более чем на два фута, И мы без труда забрались на нее.

— Здесь нам не помешают кое-что обговорить, — сказала Соледад. — Ты молодец, хорошо помнишь свою роль. Вкратце объясняю, что от тебя потребуется сейчас. Покойничек Купер-старший оставил нам доверенность, передающую управление всеми предприятиями и прочей недвижимостью на время его отсутствия мистеру Джералду-младшему. Зачем нам это нужно, тебе знать не следует. Там все оформлено честь по чести, никто не придерется. В доверенности, в частности, есть пункт, где старший Купер дает младшему полномочия подписать соглашение с фирмой «Родригес АнСо Инкорпорейтед», совладельцами которой мы с тобой являемся. «АнСо» — значит «Анхель-Соледад». Это я сама придумала. Фирма зарегистрирована на Хайди, но можешь быть уверен

— это все очень надежно…

— Даже если бы это было на сто процентов подделкой, — пожал плечами я, — меня бы это не волновало. Я ведь статист, и все…

— Нет, сынок, — ухмыльнулась Соледад, — ты уже не статист. Тебе можно доверить маленькую роль со словами. Возможно, что ты подымешься даже до роли второго плана. А если все пойдет хорошо, то я сделаю из тебя суперзвезду. Это я говорю тебе почти серьезно, ибо тебе нужно иметь какую-то более светлую перспективу, чем просто остаться в живых. Итак, ты, пока фиктивно, становишься президентом корпорации с капиталом более трехсот миллионов долларов «Родригес АнСо Инк». Но это — сущие мелочи по сравнению с тем, что ждет тебя, если все пойдет хорошо.

— Но я по-прежнему, как и утром, должен играть втемную?

— Пока — да. Со временем ты узнаешь больше, а пока тебе следует исполнять

все, что я прикажу. Безукоризненно! В этом твоя жизнь. Маленькая ошибочка — и наш счастливый брак будет расторгнут, а тебе придется совершить экскурсию на Акулью отмель… Ты уже видел «лишних шведов» и убедился, что я не только болтаю и валяюсь в постели — у меня строгие правила.

— Это все преамбула, Солли, — сказал я, — все-таки ты очень многословна. Я солдат, «дубленый загривок», мне надо точно приказать: что взять, кого уничтожить, на какую позицию выйти.

— Хорошо, итак первая задача: ты должен убедить малыша Джерри подписать соглашение с «АнСо». Соглашение предусматривает совершенно невинную вещь: передачу нам нескольких компьютерных программ за умеренную цену. В их разработке принимали участие Синди Уайт и сам Джерри. Думаю, в этом проблемы не будет.

— Что это за программы?

— Это программы, облегчающие поиск необходимых абонентов по компьютерным сетям. Самое главное — упирай на то, что мы поступили честно — отпустили его отца на самолете, оставив Джерри заложником до подписания соглашения, и отпустим Джерри, Синди, Мэри и яхту сразу после того, как он подпишет все, что нам нужно.

— Ничего себе честно! — хмыкнул я. — Сперва скормим акулам папу, а потом

— сынка? Ты это имеешь в виду?

— Не рисуйся своей смелостью, — посоветовала Соледад, — то, как я поступлю с Джерри, — моя забота, а вот как поступлю с тобой — твоя. Так что думай прежде всего о себе. А может, я ошиблась в тебе?

Нет, мне явно не хотелось опередить Джерри в гонке, финиширующей на Акульей отмели. Я сказал:

— Насчет честности я просто так заметил.

— Ладно. Теперь вторая задача! Она касается уже не Джерри, а шведов. Они сидят в трюме «Ориона» и даже не знают, где находятся в настоящее время. Мы посадим тебя к ним сегодня ночью.

— Предварительно избив для маскировки? — хмыкнул я.

— Нет, обойдемся без этого. Ты будешь американским яхтсменом, случайно появившимся рядом с местом гибели «Санта-Фернанды», где мы, то есть пираты, вылавливали из воды золотые бруски. Тебя захватили вместе с твоей маленькой яхтой — назовем ее, скажем, «Синди». Ты скажешь им точные координаты места, где вы с Мэри нашли золото. Скажешь, что мы передали тебе один брусок, чтобы они могли убедиться в нашей правоте. Покажешь брусок — пусть порадуются… Еще передай им, что они находятся на острове Сан-Фернандо. Все это им будет приятно узнать, ибо мы их долгонько мучили и, как оказалось, зря. После этого ты скажешь, что скорее всего вас всех троих убьют — так тебе показалось. Все это будет психологической подготовкой. После этого, когда они будут смяты, попробуй потихоньку вытянуть из них сведения о том, как они получили координаты, как они вообще добрались до всего этого. В общем, делай все, чтобы узнать от них как можно больше. Можешь избрать любой способ.

— А утром их утопят?

— Не знаю. Я еще ничего не решила. Соледад соскользнула с камня в воду, и мы поплыли на берег. Там, в палатке, пригорюнившись, сидели перед вазой с фруктами все те же лица. Не было Марселы и Варгаса, они брызгались водой у берега.

— Прекрасно искупались, верно, милый?! — сияя, сообщила Соледад. — А что вы так грустите, дети мои? И фрукты почти не тронули…

— Скажите, миссис Родригес, — спросил Джерри, поправив очки на длинном и тонком носу, — вы отпустили отца?

— Он улетал на ваших глазах, Джерри, — Соледад прикинулась овечкой, — к вечеру он доберется до Ямайки, там переночует или, дозаправившись, тут же полетит в Штаты.

— Да, но почему вы не позволили нашему пилоту сесть за штурвал, а посадили своего?

— Да об этом просил нас ваш отец, Джерри! — всплеснула руками Соледад, и я подивился ее способности лгать и не краснеть. — Если б мы были такие нехорошие, то кто помешал бы нам, посадив вас всех в машину, пристроить вам под центроплан заряд пластиковой взрывчатки, который разнес бы ваш гидросамолет через пять минут полета? А так мы дали вашему отцу человека в заложники. Он вернет мне пилота сразу же, как только я освобожу вас, вашу невесту, Мэри Грин и яхту «Дороти». Да еще со всем погруженным на нее золотом.

— А что, ваш человек так дорого стоит? — прищурился Джерри. Нет, он вовсе не был интеллектуалом «не от мира сего»! У него в голове было и кое-что прагматическое.

— Ну, не совсем так… — Соледад шлепнула меня ладошкой, и я понял — мой выход.

— Да, — сказал я, сделав значительное лицо, — дело не только в пилоте. Ваш отец составил доверенность на ваше имя, которая предоставляет вам право заключать сделки от его имени. На основании этой доверенности вы должны подписать с нами соглашение о передаче нам нескольких компьютерных программ, облегчающих поиск информации в сетях, — и вы свободны.