Фиолетовая гибель

Владко Владимир
Фиолетовая гибель

      Владко Владимир Николаевич
      ФИОЛЕТОВАЯ ГИБЕЛЬ
      Научно-фантастическая повесть
      Моей жене Марине
      Клайд не спешил.
      Он спускался ставшей уже привычной тропкою по склону, заросшему огромными листьями папоротника и колючими ветками кустов, название которых Клайд так и не успел выяснить за несколько прошедших дней. Собственно, в этом и не было особой надобности, так как кусты отличались только острыми шипами, безжалостно царапавшими руки, если пробовать их раздвигать, и больше ничем. Склон уходил вниз на добрый десяток метров, и там, в густой тени разросшихся кедров, дробились о гальку берега мелкие, вечно куда-то спешившие волны горной речушки. Наверно, в половодье, весной или осенью, эта речушка вовсе не была такой мирной, как летом, когда жаркое июльское солнце Айдахо успело уже иссушить все юрное плато. И тогда она, должно быть, разъяренно бурлила, заполняя все русло, затопляла большие кедры и швыряла об их стволы отшлифованные стремительным течением валуны. А потом вода уходила - так всегда бывает в горных реках! - и постепенно обнажались размытые края русла с нанесенными на них валунами, не успевшими скатиться вниз. И воды, вероятно, уже не хватало даже на промывку драгоценного песка, который когда-то ожесточенно добывали в летние месяцы заросшие бородами золотоискатели.
      Клайд усмехнулся.
      Давно это было, и залежи, и шурфы с песком, и бородатые золотоискатели, где-то в конце прошлого столетия. А может быть, здесь искали и не золото, а серебро, которое открыли лет двадцать спустя? Впрочем, нет: если бы тут были залежи серебра, их бы так не бросили. Насчет этого Клайд был уверен: если в штате Айдахо, где добывается больше серебра, чем во всех остальных штатах Америки, компании не наложили руку на этот район, значит, тут нет и признаков серебра. А неплохо было бы все-таки что-нибудь отыскать здесь! Мало ли что может оказаться в недрах богатой американской земли. Жаль только, что навеки прошли времена энергичных золотоискателей: теперь поиски полезных ископаемых ведут не они, а машины и целые экспедиции ученых-специалистов. Черт возьми, очень жаль!
      Скучноватые времена настали. Человеку нужно пробиваться сквозь жизнь, как сквозь эти колючие кусты: пока дойдешь до желанной реки, чтобы отдохнуть в прохладной тени, обдерешь все руки. И ничего с этим не поделаешь, потому что человек всегда чем-нибудь недоволен. Хоть чем-нибудь, а недоволен. Впрочем, если вдуматься, то это даже хорошо.
      В конце концов, все изобретения и технические усовершенствования происходят из-за такого человеческого недовольства тем, что уже сделано. Весь прогресс идет отсюда, вот что.
      Недавно они малость поспорили. Это было после ужина, когда Клайд и Фред с удовлетворением закурили сигареты, а Джеймс сосредоточенно разжег свою черную трубку. Он считает, очевидно, что так получается солиднее: больше идет к его кудрявой бородке и серьезным очкам без оправы. Да и эти очки он стал носить не из-за близорукости, в них и фокуса почти нет, а просто потому, что в них не так заметен прямо-таки полудетский взгляд его всегда чем-то изумленных голубых глаз. Конечно, для человека, которому позарез хотелось бы стать ученым, так выходит куда солиднее. Во всяком случае, для людей, которые не знают Джеймса вдоль и поперек, как Клайд и Фред.
      Так вот, в эти блаженные минуты приятного ничегонеделания Фред вдруг лениво проговорил:
      - Все идет от лени.
      Клайд удивленно приподнял брови, а Джеймс с интересом спросил:
      - Ты о чем? Все равно посуду придется мыть тебе.
      Фред закинул руки за голову, попыхивая сигаретой.
      - Мне жаль тебя, Джеймс. Вместо того чтобы поддержать философское направление беседы, которая еще даже и не началась, ты банально рассуждаешь о прозаическом мытье посуды.
      - А при чем тут философия? - осведомился Клайд.
      - Всякая попытка познать сущее и ввести его в рамки человеческого понимания представляется мне философской,- несколько напыщенно проговорил Фред, продолжая изучать созвездия над головой.
      Это было на него похоже: иногда на Фреда Л. Стапльтона находила такая велеречивость, особенно когда делать было нечего и он не занимался коммерческими расчетами относительно неимоверной выгодности биржевых операций, которыми он обязательно бы занялся, будь у него доллары. К сожалению, они так и не появлялись. И это Клайд и Джеймс тоже хорошо знали.
      - Ну, давай твою философию, - сказал уже со значительно меньшим интересом Джеймс. - К чему сводится данная попытка?
      - Только попроще, Фред, на уровне людей, занятых пищеварением,- добавил Клайд.- И так, чтобы это не касалось мытья посуды, которое все же обязательно предстоит тебе.
      - Мне жаль вас обоих, примитивные братцы-кролики. Ни о каком мытье посуды речи не будет...
      - Вот это уже хорошо,- удовлетворенно отметил Клайд.
      - Я просто хотел довести до вашего сведения, что мир и человеческий прогресс целиком зависят от лени,- продолжал Фред.
      - Высокоинтересная философская концепция,- заметил Джеймс.- И давно у тебя это... гм... заболевание?
      - Попытка острить, достойная амебы, дорогой Джеймс. Мне кажется, что ты с твоими знаниями почти ученого мог бы занять позиции, допустим, солитэра или другого безпозвоночного червяка...
      - Ну-ну, ты не очень,- не нашелся Джеймс. Он всегда терялся при таких грубоватых атаках.
      Клайд решил вступиться за него.
      - Ты лучше бы по сути, Фред. Что это за студенческая перебранка, к чему? - сказал он.
      - Да я же и хочу по сути. Человеческий прогресс полностью зависит от человеческой лени,- невозмутимо продолжал Фред.Вот примеры. Ходил человек пешком, и все было бы хорошо, если бы не лень. Зачем ходить пешком, утомляться? И человек впряг в экипаж лошадь. Поехал на лошади. Оказалось, медленно. Тогда был изобретен паровоз. Ну ладно. Но лень человека превыше всего: поезд тоже показался медленным. Началась эпоха изобретения самолета. Дальше, дальше, быстрее... И вот уже сейчас летают реактивные самолеты, как это называется, со скоростью больше звуковой. А может быть, скоро и этого будет мало, человек полетит на ракетах... Раз-два - и пассажир из Чикаго оказывается прямо в Австралии. Скажем, за полчаса. А кому, в общем, это нужно? Формулирую вывод: все идет от лени, присущей человеку. Понятно, кролики?
      Он повернулся на бок, взял из костра тлеющую ветку и зажег погасшую во время этого монолога сигарету.
      Джеймс возмущенно заявил:
      - Исключительно пошлое рассуждение! По-твоему выходит, что нет никаких благородных импульсов, никакого стремления человечества к овладению силами природы, нет решительно ничего, да? А самоотверженная работа ученых, инженеров, это все тоже никому не нужно?
      - Да нет, все это, конечно, тоже бывает,- так же лениво ответил Фред. - Только причина всему - лень. Она заложена в человеке с самого начала. Вот, например, ты. Тебе смертельно хочется быть ученым. А почему? Потому, что для тебя это был бы самый легкии путь. Копаться под руководством какого-нибудь профессора в страшно научных мелочах... скажем, влиянии трансформатора на конденсатор или наоборот...
      - Не говори о вещах, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия,- презрительно фыркнул Джеймс.
      - Ладно, ладно, я ведь и не настаиваю. Главное, что тебе это было бы очень легко и приятно: такой уж у тебя склад характера, Джеймс, и ты тратил бы на это дело меньше энергии, чем на что-либо другое. Ну, а если бы ты чего-нибудь добился, тогда деловой человек вроде меня смог бы сделать из этого хороший бизнес. Немножко толковой рекламы: покупайте конденсаторы Джеймса Марчи, и они на сто процентов улучшат ваше пищеварение!
      - Ну и чепуху ты несешь, Фред,- улыбнулся Клайд.- Какое отношение конденсаторы имеют к пищеварению?
      - Неважно какое. Чем бессмысленнее реклама, тем больше ее запоминают,- авторитетно ответил Фред.- Это ведь уже по моей части, кролики. Впрочем, дело не в этом. Я хочу сказать, что в таком случае пришел бы и мой черед продвинуть вперед науку. Я продавал бы твои конденсаторы, а у тебя появились новые доллары на очередное изобретение. А почему? Да потому, что мне это было бы легче всего делать. Легче - значит, без лишней затраты энергии. Опять же причиной оказывается лень, в данном случае - моя. Ведь она бесконечно разнообразна в своих проявлениях. Чем не философия? Прагматизм высшей марки! Истинно то, что полезно и удобно! А так как сейчас самое полезное и удобное идти спать, то я этим и займусь.
      - Нет, ты погоди, я хочу сказать тебе, что...- начал было Джеймс, но Фред отмахнулся:
      - Успеешь и утром. Кстати, каждую философскую концепцию надо хорошенько усвоить, переварить перед тем, как возражать ей. Вот ты этим и займись сегодня.
      И он ушел в палатку. Беззаботный свист, раздавшийся из нее, свидетельствовал о том, что Фред Стапльтон вполне доволен своими рассуждениями.
      - Возмутительно! - продолжал горячиться Джеймс. - Нет, ты подумай, Клайд, ведь то, что он сейчас говорил, просто оскорбительно для человечества. "Лень двигает прогресс!" Какая ерунда!
      - Ну охота тебе возмущаться? - почти сонно ответил Клайд.- Будто ты не знаешь Фреда?
      - Но это глупые рассуждения! Демагогия!
      - А для Фреда это вроде специальной гимнастики. Наверно, он хотел еще и позлить тебя, зная, как ты относишься к таким неуважительным вещам.
      - Ты так думаешь? - недоверчиво спросил Джеймс.
      - Ну конечно,- рассмеялся Клайд.- Между прочим, в том, что он говорил, что-то все же есть.
      - И ты тоже? - укоризненно сказал Джеймс.
      - Нет, нет! Конечно, дело не в человеческой лени. Это чепуха. Но замени слово "лень" на "недовольство" - и тебе, по-моему, нечего будет возражать.
      - Как это?
      - Человек творит, изобретает, совершенствует потому, что он всегда недоволен тем, что уже сделано. Это, мне кажется, постоянный импульс творчества. И здесь главное, как ты считаешь?
      - Ну, так получается совсем иначе,- протянул Джеймс.- С этим трудно не согласиться. Понимаешь, это вполне благородный импульс. А то - "лень"! Черт знает что такое!
      - Следовательно, можно идти спать,- улыбнулся Клайд.- Видишь, вот и еще одно здоровое зерно в рассуждениях Фреда.
      - А ну тебя,- махнул рукой Джеймс, но уже совсем мирно.
      И они отправились в свои палатки.
      2
      Клайд вспоминал сейчас эти разговоры, и ему приходило в голову снова то же самое: удивительно странно, что они с Фредом Стапльтоном и Джеймсом Марчи так дружны. Ведь если вдуматься, то все они очень разные люди. Даже не просто разные, а прямо различные. Между тем их дружба началась еще в колледже. И продолжалась до сих пор, хотя внешне судьбы всех троих разошлись. Высокий, плечистый Фред Стапльтон, лучший бейсболист колледжа, оказался агентом по сбору объявлений, мечтающим о собственной конторе, которая обязательно была бы очень доходна и давала ему средства для самостоятельной биржевой игры. А пока он довольствовался изучением курсов не принадлежавших ему акций, азартно играл на их повышение или понижение, не имея, к сожалению, этих акций, не раз оказывался владельцем целого богатства, тоже, к сожалению, воображаемого. Но он не унывал и убежденно доказывал, что его время еще придет.
      "Коротышка" Джеймс Марчи по воле судьбы стал механиком автозаправочной станции и честно приводил в порядок капризничавшие моторы автомобилей всех марок. И единственное, в чем его можно было упрекнуть, это то, что он всегда чересчур долго возился с новыми образцами машин. Нет, как правило, ремонт и в таких случаях не занимал у Джеймса много времени: механик он был действительно превосходный. Но когда у тебя в руках оказывается новенький "кадиллак" или "ягуар" со всевозможными приспособлениями и усовершенствованиями текущего года, то от него трудно оторваться, пока не пощупаешь самолично, как это все выглядит и действует. Чаще всего, правда, после таких осмотров Джеймс Марчи, махнув рукой, заявлял: "В общем, чепуха. Рекламные штучки!" Но посмотреть на все такие штучки ему обязательно хотелось. Впрочем, это касалось не только автомобилей. В газетах Джеймс интересовался больше всего статьями и заметками о научно-технических новостях и даже читал популярные книги по различным отраслям знания. Во всяком случае, он был для своих друзей почти непререкаемым авторитетом в научных делах и заслужил от Фреда Стапльтона иронический комплимент:
      - Понимаете, Джеймс знает буквально все! Он может разобрать и заново собрать любой радиоприемник. Он не понимает только одного: как это говорят в Нью-Йорке, а слышат в Чикаго!...
      Когда Джеймс впервые услышал эту фразу, он сначала немного опешил. А затем серьезно ответил:
      - Ты, Фред, даже не отдаешь себе отчета, как это верно! Видишь ли, можно знать что-то разумом. И я кое-что знаю. Но одно дело разум, а совсем другое - чувства, эмоции. Для них многое всегда остается чудом, как бы ты его ни объяснял. Так, очевидно, и со мной. Разумом я все это понимаю, а чувствами - действительно нет. Ну, да, да, вот он - радиоприемник, а в Нью-Йорке - передатчик. Все понятно, если говорить о технике. А все равно это чудо. И его-то понять невозможно.
      - Странный человек, чего ж тут понимать? - бросил Фред.Радио и радио, вот и все.
      - Нет, далеко не все,- задумчиво сказал Джеймс.- Наверно, такое отношение к вещам вообще присуще человеку... если он всерьез задумывается о них, а не просто поглощает все, что ему дают. Как корова, или лошадь, или другое млекопитающее.
      - Понятно, понятно, ты всегда отличался тонкостью мышления и глубоко научным подходом. Нет, быть тебе выдающимся ученым, Джеймс!
      - Может, и буду...- заключил Джеймс Марчи, пощипывая бородку.- Кто знает!..
      Что касается Клайда Тальбота, то он был просто клерком в страховой фирме "Моррисон и сын". Ни преуспевающим биржевиком, ни ученым он быть не стремился, да и вообще не предавался никаким особым мечтаниям о будущем. В конце концов, человек может жить вполне прилично и без этого, если он занят обеспеченным делом и имеет шансы на нормальную карьеру. Страховая фирма, в которой работал Клайд Тальбот, была именно таким обеспеченным делом, которое аккуратно вручало ему за выполнение обязанностей старшего клерка еженедельно восемьдесят долларов. Люди здесь работали многие годы, фирма имела постоянную клиентуру и, естественно, интересовалась служащими, умевшими хранить секреты клиентов. Здесь когда-то работал и отец Клайда, погибший во время мировой войны; и Клайд знал, что своим местом он обязан хорошему отношению к отцу самого мистера Моррисона, теперь уже седого и властного старика, который неизменно повторял при редких встречах с ним:
      - Мистер Тальбот, я хотел бы, чтобы вы не повторяли скверного примера своего отца. Он был прекрасным работником, и единственной глупостью, которую он сделал, оказался его уход на войну. К сожалению, это дало плохой результат. Патриотические порывы не всегда оплачиваются. Работайте, мистер Тальбот, дела гораздо надежнее, чем порывы!
      Клайд Тальбот старался работать хорошо. Через два года после поступления в страховую фирму он был уже старшим клерком, и поговаривали, что вскоре этот способный молодой человек окажется заведующим отделом, как только уйдет старый Джордж Эптон, занимавший свое место уже добрый десяток лет. Может быть, в успешной карьере Клайда Тальбота имело значение и доброе отношение самого мистера Моррисона, но несомненно, говорили сослуживцы, основное было в его собственной энергии и работоспособности. А быть в двадцать восемь лет заведующим отделом в крупной и доходной страховой фирме это кое-что значило.
      Клайд был, что называется, серьезным молодым человеком: в меру вдумчивым, в меру способным и в меру инициативным. Ему казались смешными восторженные мечтания Фреда Стапльтона о невероятной биржевой карьере, которую тот когда-то сделает. Он превосходно знал, что для такой карьеры нужны прежде всего большие средства, даже если дело пойдет очень хорошо. Все эти рассказы о миллионерах, которые начинали чистильщиками сапог, чепуха. Может быть, когда-то были и такие возможности, но теперь для того, чтобы стать Рокфеллеромвнуком, нужно было предварительно запастись Рокфеллером-дедом. А без этого не станешь даже приличным маклером на бирже. Доллары - это, конечно, самое главное, это все, и тут Фред Стапльтон прав. Но только в этом, а не в способе их приобретения. Тут Фред рассуждает совсем наивно, так как из ничего и будет ничто, во всяком случае, в нашей преуспевающей стране.
      Мечтания Джеймса Марчи, конечно, гораздо серьезнее, хотя и здесь дело в основном тоже в долларах. Ну, заведет себе Джеймс какую-нибудь лабораторию или физическую мастерскую, ладно. А что это может дать? Тоже ничего. Без помощников, без штата людей, которые ведут дополнительные исследования, дела не будет. Опыт работы в страховой фирме научил уже Клайда разбираться в том, что надежно, а что больше похоже на мыльный пузырь. Кроме того, все сколько-нибудь стоящие ученые давно приучены работать в превосходных лабораториях крупных фирм, где к их услугам и штат помощников, и великолепная аппаратура. Теперь все такие дела - и изобретения, и усовершенствования - делаются коллективно. Один человек ни черта не стоит, у него никогда ничего не выйдет. Прошли времена талантливых изобретателей-самоучек. Томас Эдисон давно уже понял это и, заработав первые доллары, обзавелся штатом помощников, хоть и считалось, что все изобретал он один. Ерунда!
      Из всех таких рассуждений приходилось сделать неизбежный вывод, что Клайд Тальбот весьма критически относился к своим друзьям. Он явно не разделял их взглядов и считал легкомысленными. Впрочем, надо думать, что и они оба - каждый по-своему, конечно! - так же скептически оценивали некоторые свойства Клайда. С точки зрения Фреда Стапльтона, этот бедняга Клайд Тальбот всегда отличался рациональной сухостью и неспособностью увлекаться даже самыми головокружительными предложениями, что он неоднократно и излагал своему другу. Джеймс Марчи, более сдержанный в выражении своих чувств, на эти темы не говорил, но, очевидно, считал крупным недостатком Клайда его равнодушие к научно-техническим проблемам и вытекающую отсюда узость его кругозора.
      Хорошо, но тогда все же почему они дружили, да еще далеко и не первый год? Неужто только потому, что и на этот раз, как говорится, сошлись противоречия и каждый из них в какой-то мере дополнял друг друга? Сказать так, понятно, можно, и все-таки это звучит неубедительно. По крайней мере, для Клайда, который привык раскладывать на полочку все свои взгляды, как утверждал Фред Стапльтон.
      Спуск по склону, заросшему кустарником, давно уже закончился, густая тень кедров над речушкой охватила тело Клайда желанной прохладой. Он с наслаждением плеснул на руки остро-холодной водой, провел мокрыми ладонями по лицу и фыркнул от удовольствия. До чего приятно раз в году вплотную встретиться с природой! И не на каком-нибудь заплеванном модном морском курорте, а именно тут, в глуши благословенного штата Айдахо, где и люди-то редки - разве что забредет сюда какой-нибудь охотник, промышляющий на барсуков с длинноствольным карабином.
      Шофер автофургона, который они наняли в Бойси, чтобы добраться до склонов Скалистых гор, к месту, уже за несколько месяцев облюбованному на подробной карте штата, сказал, выкидывая за борт машины окурок сигареты:
      - Тут, джентльмены, вас и вправду никто не побеспокоит, если вы этого хотели. Как по мне, то через дватри дня я заскучал бы здесь. Ни кино, ни танцулек, ни живой души... Впрочем, это как кому нравится. Может, для вас это и удовольствие...
      И он энергично сплюнул через окно, выражая этим полное неодобрение и глухой, запущенной старой дороге, которую, очевидно, давно уже никто не ремонтировал, и дикому лугу, и разворачивавшимся на горизонте синим волнам кедровых зарослей, спускавшимся с далеких горных отрогов.
      Фред небрежно ответил ему:
      - Не беспокойся, друг. Главное, чтобы ты вовремя приехал за нами. Как и говорили, ровно через месяц, значит - тридцатого июля. Понятно?
      - Чего уж там не понять. Тридцатого июля, как уговорились, буду тут. Желаю успеха, джентльмены!
      Он повторил это пожелание, когда они сгрузили палатки, снедь и прочие вещи с автофургона. И уехал, оставляя за собой сладковатый запах перегоревшего бензина,- последнее на целый месяц напоминание о радостях города, прах которого они отряхнули за собой.
      Так начался первый день. Первый день создания ими своего собственного маленького мирка, призванного на месяц заменить им большой мир пыльных улиц, площадей, толпы прохожих, автомобилей и метро. Этот мирок состоял всего из трех маленьких палаток, разместившихся на полянке около леса, где безумолчно щебетали птицы и, как говорили, можно было увидеть даже бурого медведя. Ну, что касается медведей и других зверей, то штат Айдахо словно уговорился не выпускать их из лесу, будто из заповедника. Зато кроликов было неисчислимое количество. На следующий же день Фред Стапльтон, вернувшись после прогулки, без труда схватил какого-то ушастого бродягу, забравшегося в его отсутствие даже в палатку.
      - Просто неприлично,- шутил Фред, показывая бивтуюся в его руках добычу,- не нужно никаких капканов и силков. Они сами лезут на вертел.
      - Это от любопытства,- сказал Джеймс.- Я где-то читал, что кролики невероятно любопытны. Вот и твой: бродил-бродил около лагеря, а потом его заинтересовала и палатка. Что ты с ним собираешься делать?
      - Пока ничего. У нас есть кое-какие скоропортящиеся продукты. Отпущу его. Но, как верховный повар лагеря, с предупреждением: не попадаться больше, иначе он превратится в рагу. Или в жаркое.
      И Фред бросил кролика в траву, подальше от палаток. Зверек от неожиданности присел и сначала только шевелил длинными ушами. А затем под веселый смех приятелей кинулся наутек и почти мгновенно исчез в кустах.
      Кому из них впервые пришла в голову блестящая идея провести отпуск в этой глуши, не знал, правду сказать, никто. Но мысль понравилась всем сразу. Конечно, шли ожесточенные споры, каждый доказывал преимущества своего варианта: на Юг, поближе к Калифорнии, или Северо-Запад. В конце концов, победил Северо-Запад и его сердцевина, штат Айдахо, где были романтические остатки поселений золотоискателей и где уж наверно никто больше не искал бы приюта даже на время отпуска"
      - А это самое главное,- внушительно заметил Фред Стапльтон на решающем заседании "клуба трех неунывающих", как окрестил их компанию Клайд Тальбот.- Мне, знаете, братцы-кролики, страшно надоел и город, и его обитатели. Понимаете, иду я по улицам - реклама так и гудит! Даже за городом, на шоссе, не отдохнешь от нее, от назойливых щитов и плакатов. И все время я примериваюсь: а как бы я сам соорудил эту рекламу, чтобы она была еще более звонкой? И не хочу, а примериваюсь... Это что, привычка у меня создалась такая, что ли, Коротышка?
      - Условный рефлекс, - с готовностью ответил Джеймс.
      - Ладно, пусть будет так. Но от этого условного рефлекса мне не легче, вот что. Наверно, так и с ума можно сойти. Нужно переменить обстановку, скажу я вам. Я как подумаю, что можно выйти в лес с ружьем да беззаботно поохотиться, ни о чем не размышляя, без всяких условных рефлексов, так мне кажется, что лучше и быть не может!
      - Что-то я не замечал у тебя раньше охотничьих страстей, - заметил Клайд.
      - Не замечал, так заметишь,- убежденно ответил Фред.- Конечно, мне заниматься этим не приходилось. Но об охоте я давно мечтал. А ты, уважаемый скептик, ты разве числился в рыболовах? Только честно! - Он лукаво прищурил один глаз, иронически поглядывая на Клайда.
      Тот улыбнулся:
      - Отвечу тебе вполне честно, Фред: не числился.
      - То-то, - удовлетворенно сказал Фред.
      - Но рыболовство легче,- продолжал Клайд.- Закинул удочку и можешь ждать, пока рыба сама придет к тебе. Не надо бродить по лесу и искать зверей или птиц. Правду сказать, я на это и надеюсь: можно сидеть на берегу и раздумывать о чем-нибудь, пока взбалмошная рыбешка не клюнет... Обязательно куплю удочки! И спиннинг тоже.
      - Это который с катушкой? - осведомился Фред.
      - Именно так. Мне всегда казалась пределом мечтаний рыбная ловля со спиннингом. Даже аристократично. Вроде игры в гольф: развлечение миллионеров. Только там нужны специальные площадки, а тут хватит любого берега речушки.
      - И ты думаешь, что охота труднее твоего спиннинга? возразил Фред. - Э, брат, я видел как-то эту штуку! Там на катушке столько витков, что ты сам запутаешься в них, пока освоишь это дело. Ружье - другое дело. Вложил патрон, прицелился - и стреляй. Без всяких катушек!
      Клайд, очевидно, хотел опровергнуть легкомысленные доводы Фреда, но Джеймс Марчи примирительно сказал:
      - А я вам обоим помогу.
      И тот и другой вопросительно уставились на него: чточто, но уж ни рыболовом, ни охотником Коротышка никогда не был!
      - Интересно,- процедил наконец Фред Стапльтон.- Обучишь, что ли?
      - Нет, нет, что ты! - почти испугался Джеймс.- Я просто куплю для вас подходящие книжки, в которых будет рассказано все, что нужно знать охотнику и рыболову. Это, знаешь, очень помогает!
      Фред небрежно махнул рукой:
      - Ладно, я обойдусь и без твоих книг. Ты знаешь, как я месяц назад стрелял с Мэджи Бейкер в тире? Всо удивлялись, вот что!.. А ты говоришь - книжки. Все это чепуха. Кстати, а чем ты, Коротышка, будешь заниматься во время поездки?
      - Я? - удивленно переспросил Джеймс.- Я буду... ну, буду что-то читать. Знаешь, мне надо так много прочитать, а в городе совсем нет времени, некогда и за книгу взяться...
      - Это тебе-то? - изумился Фред.- А откуда же ты знаешь столько научных вещей? Или у тебя от рождения такая голова энци... энци...
      - Энциклопедическая,- помог ему Клайд.
      - Вот-вот, я так и хотел сказать!
      Джеймс, видимо, сконфузился:
      - Ну... кое-что я, конечно, читаю и в городе, но очень мало. А когда поеду, можно будет больше...
      Таким образом, круг занятий во время отпуска был определен у каждого.
      "Золота тут, естественно, нет,- подумал Клайд, усаживаясь на большой валун, вынесенный рекой в половодье, - но зато какие изумительные по красоте места!"
      Над ним склонялась раскидистая вершина кедра, распростершего мощные узловатые руки ветвей вдоль берега реки, которая образовывала тут небольшую излучину со спокойной водой. Листья и ветки деревьев, мчавшиеся перед тем по течению, здесь замедляли свое движение и лишь медленно поворачивались, словно подставляя себя стремительным струям основного русла. Время от времени какая-нибудь ветка, подхваченная течением, будто вырывалась из зеркала излучины и быстро уносилась по реке. Но вместо нее новые и новые листья и ветки попадали в эту мирную западню и, теряя свое движение, начинали все так же медленно поворачиваться по ней, ожидая своей очереди унестись в стремительном течении.
      Кедры, такие же могучие, как и тот, под которым сидел Клайд, взбирались по склону вверх, но постепенно становились уже не такими огромными, а потом исчезали вообще, словно им не хватало живительной влаги. Дальше шло колючее изобилие кустов, и снизу было хорошо видно, как эти кусты яростно впивались корнями в рыхлую землю, осыпавшуюся под их натиском. Но корни побеждали, мертвой хваткой они вцеплялись в неустойчивый грунт, сжимали его, тискали и придавали ему прочность, которой тут же овладевали тонкие зеленые стебельки травы. Жизнь шла от воды, от кедров; и может быть, вскоре здесь тоже появятся такие же могучие красавцы с разлапистыми ветвями.
      "Не знаю,- подумал Клайд,- может, это будет так, а может быть, и иначе. То ли кедры постепенно подымаются вверх, а колючие кусты расчищают им дорогу, то ли наоборот: кедры исчезают, а на смену им приходит вот эта колючая гадость... Если бы я был ученым, тогда можно было бы и разобраться, что к чему... Кстати, где же Джеймс? Ведь он обещал прийти сюда!"
      Он посмотрел на едва заметную тропку, по которой спускался вниз.
      - Джеймс, алло!
      Издалека донесся знакомый голос:
      - Алло, Клайд! Я иду!
      Через минуту сверху показалась фигура Джеймса Марчи, который вприпрыжку бежал по тропинке, размахивая геологическим молотком. На плече у него висела сумка: что и говорить, и вправду у Коротышки был вид заправского ученого, который и во время отпуска проводит привычные исследования, ставшие частью его натуры.
      - Ну хорошо,- сказал Клайд, когда Джеймс остановился около него и вынул из кармана трубку,- что ты будешь класть в эту сумку?
      - Как - что? - искренне изумился Джеймс.- Ясно, образцы.
      - Образцы чего?
      - Странный вопрос! Конечно, образцы различных минералов, которые, возможно, окажутся спутниками ценных залежей.
      - А где ты их возьмешь? - не унимался Клайд.
      - Чудак человек! Они ведь всюду. Ты просто отбиваешь вот этим молотком небольшой кусочек камня из встреченных тобою на пути. А потом исследуешь их, эти образцы, сравниваешь с рисунком. И вдруг выясняется, что один из них сопутствует, скажем, жилам драгоценного металла. Ведь это чертовски интересно!
      - И для этого ты взял с собой еще и молоток? Тебе мало было нашего дорожного груза? Ей-богу, не я чудак человек, а ты! А рисунки, о которых ты сказал, где ты возьмешь?
      - А они есть в книге, которую я тоже взял с собой. Называется "Спутник геолога-любителя". Я тебе дома покажу. Здорово занимательная штука! Фреда она, вероятно, не заинтересует, но тебя, Клайд...
      - Перестань, пожалуйста, заниматься грубой лестью! Меня твоя книжка тоже мало интересует. Тем более, что уже давно установлено: в русле реки Снайк и ее притоков, вроде вот этой речушки, никаких следов драгоценных металлов нет. Значит, нет и их спутников.
      Джеймс Марчи растерянно моргал своими голубыми глазами. Этого не могли скрыть никакие очки. Он пробормотал:
      - Конечно, мне это известно. Но почему бы не провести дополнительные поиски? Тем более, что иной раз это может дать большие результаты. И делать-то мне особенно нечего: ведь я на отдыхе...
      - А, да что с тобой говорить! - отмахнулся Клайд. Ему стало уже жаль, что он заметно огорчил простодушного Коротышку.- Если тебе нравится таскать с собой дополнительный груз, сделай одолжение. Мне это безразлично. Я геологом быть не собираюсь. Я просто отдыхаю и наслаждаюсь природой, вот и все.
      Джеймс приободрился. Такой уж у него характер, у Коротышки Марчи, подумал Клайд, вечно он что-то выдумывает и сразу огорчается, когда ему доказывают, что все это ни к чему, и так же легко утешается, если его оставляют в покое, не мешают ему делать задуманное. А может быть, таким свойством и отличаются люди, которым суждено в конце концов стать выдающимися изобретателями, исследователями и вообще учеными?..