Авиация великой войны

Однако, несмотря на это, русская авиационная техника значительно уступала темпам развития количества и качества авиационной техники двух основных соперников – Франции и Германии. В общем же в первые месяцы войны авиационная техника воюющих держав была еще очень несовершенной и малочисленной для того, чтобы оказывать действительно сильное влияние на ход боевых действий.

Однако будущее уже начинало грезиться военным умам.

Фош: «Наступление, оснащенное всеми… средствами, не будет, как и во времена Наполеона, знать позиционной войны. Оно вновь приобретет подвижность, которую оно утратило из-за худосочия, из-за своего бессилия перед препятствиями… темп развития войны зависит от имеющихся налицо машин и материальной части. Человек, каким бы доблестным он ни был, не может один его изменить. Без… техники он совершенно бессилен. А так как количество… техники все время увеличивается, то одна из первых задач бойца в армии заключается в том, чтобы одухотворять, обслуживать эту технику.

Таковы были уроки войны уже к концу 1914 г. Чего только нельзя ожидать в войнах будущего от успехов авиации и развития химической войны…»

И это написал тот самый Фош, который еще совсем недавно говорил об авиации: «Это хороший спорт. Но для армии самолет ни к чему».

Таким образом, уже первые месяцы войны в корне изменили отношение военных к авиации. Теперь они вдруг поняли, как хорошо наблюдать сверху за разворотом событий, а иногда и вмешиваться в них. Именно под этим знаком прошла кампания 1914 г. И теперь недалек уже тот день, когда у летчика возникнет желание не только кидать гранаты в наземные цели, но и стрелять в походные колонны из пулемета, а у командующего – руководить боем по радиопередатчику, наблюдая за ходом сражения с борта самолета.

Недаром русский летчик Н. Попов сказал в 1914 году: «Если бы в сражении при Ватерлоо у Наполеона был хотя бы один летчик, Наполеон непременно выиграл бы».

1915 год «Отделение голубиной почты»

Воздушный путь свободен мой;

Воздушный конь меня не сбросит,

Пока мотора силен вой

И винт упорно воздух косит.

Над пропастью полуверсты

Слежу неутомимым взором

За неоглядным, с высоты,

Географическим узором.

Стальные жилы дальних рек

Блестят в отрезах желтых пашен.

Я мимолетный свой набег

Стремлю к массивам вражьих башен.

На ясном зареве небес

Поет шрапнель, взрываясь бурно…

Как невелик отсюда лес!

Как цитадель миниатюрна!

Недвижны кажутся отсель

Полков щетинистые ромбы,

И в них – войны живую цель,

Я, метясь, сбрасываю бомбы.

Германских пуль унылый свист

Меня нащупывает жадно.

Но смерклось: резкий воздух мглист;

Я жив, и ухожу обратно.

Лечу за флагом боевым

И на лугу ночном, на русском,

Домой, к огням сторожевым

Сойду планирующим спуском.

A.C. Грин. «Военный летчик» (1914)

В кампанию 1914 г. Германия не смогла осуществить своих планов. Против всяких ожиданий ей пришлось едва ли не дольше воевать с Бельгией, чем она намеревалась воевать с Францией. Расчет германского генерального штаба на блицкриг не оправдался, война приняла затяжной характер.

Россия успешно выполнила союзнические обязательства, русские армии, выручая Францию, отвлекли на себя кадровые корпуса германской армии и ее лучшие авиационные силы. Однако осуществить свои собственные планы России также не удалось.

Англия втянулась в войну гораздо серьезнее, чем предполагала изначально. Ее стратеги недооценили возможности летательных средств, сводящих практически на нет все прелести островного положения. Британцам пришлось срочно заниматься развитием и совершенствованием собственных воздушных сил.

Франция успешно выдержала первый натиск. И показала зубы.

На кампанию 1915 г. Германия изменила установку. Она поставила себе стратегическую цель – вывести из войны Россию, а затем, используя ее ресурсы, довести до победного конца войну против Англии и Франции. Главный удар по России австро-германское командование предполагало осуществить в виде грандиозного охвата обоих флангов русского фронта с целью окружения и разгрома всех сил русских. Для этого планировалось наступление по сходящимся направлениям: германцев – из Восточной Пруссии и австро-венгров из района Карпат.

В соответствии с решением нанести главный удар по России, на Западноевропейском театре германский штаб предполагал ограничиться стратегической обороной.

Русское командование со своей стороны также планировало нанесение двух одновременных ударов: войсками Северо-Западного фронта – по Германии, войсками Юго-Западного – по Австро-Венгрии. Главные усилия направлялись на Берлин, в качестве ближайшей задачи выдвигалось овладение Восточной Пруссией.

Осведомленное о русских планах, германское командование создает ударные группировки в Восточной Пруссии и на Карпатах.

Англия и Франция, задавшись целью накопления людских и материальных резервов, решили обороняться. «Мы предоставили Россию ее судьбе» (Ллойд Джордж).

Таким образом, центр тяжести кампании 1915 г. переместился на Восточноевропейский театр.

Теперь, в условиях установившейся позиционной войны, с обеих сторон главной задачей стало решение проблемы прорыва фронта, и, соответственно, перед воздушными силами на первый план выступала тактическая, ближняя разведка. Главными задачами летчиков стали теперь: наблюдение фронта, обнаружение артбатарей, депо, складов амуниции и боеприпасов, фронтовых сообщений и передвижений в прифронтовом тылу. Марнская битва и осада Перемышля доказали высокую эффективность авиации в такого рода делах.

С другой стороны, наземные войска стали перемещаться гораздо быстрее, начинали лучше маскироваться и приноравливаться к местности. Теперь благодаря простому визуальному наблюдению даже с близкого расстояния нельзя было более обеспечивать точности разведданных. В результате потребовалось создать для воздушных наблюдателей специальные фотокамеры. До сих пор применявшиеся единично приборы с 25-см фокусным расстоянием, которыми снимали вручную наискось, в 1915 г. стали заменять на более тяжелые аппараты с 50– и 70-см фокусным расстоянием, которые фотографировали перпендикулярно вниз, позволяя делать снимки с большой высоты и тем самым успешно уклоняться от все совершенствующейся зенитной артиллерии[70].

Также все более важное значение обретала работа аэроплана с артиллерией; разведка укрытых или закопанных батарей противника и корректировка стрельбы собственной артиллерии. Теперь привязные аэростаты из-за ограниченных высоты и угла наблюдения становились все более недостаточным средством корректирования артогня и наблюдения за линией фронта.

Возросло значение и ударной силы авиации, возможности наносить бомбовые удары по стратегическим объектам и местам скопления войск, недоступным артиллерии. Из новых условий ведения воздушной войны с неизбежностью вытекали высокие требования и к производству самолетов. В Германии из-за первоначального ориентирования на блицкриг возникло большое отставание в военно-воздушной промышленности, что вынуждало форсировать развитие производства. В России и Англии строительство аэропланов очень тормозилось отсутствием собственных авиамоторов[71].

Пока лучше всего дело по производству и организации воздушных сил обстояло во Франции. Революционным оказалось решение французских военных, созревшее на рубеже 1914–1915 гг., создавать вместо прежних многоцелевых аппаратов машины, предназначенные для конкретных целей и соответственно с этим разрабатывать их конструкцию и вооружение. Исходя из этого французы первыми стали создавать тип аппарата, специализирующегося прежде всего на уничтожении воздушного противника – истребителя[72].

Уже в октябре прошлого года в ВВС Антанты были опробованы различные системы установки пулемета. Поначалу в чрезвычайно выигрышном положении оказались аппараты с толкающим винтом, позволявшие устанавливать пулемет на носу аэроплана. Именно с такой машины и был сбит первый германский самолет в октябре 1914 г. Однако эти машины оказались совершенно незащищенными с хвостовой части. Кроме того, находящийся в передней кабине летнаб почти неизбежно погибал при достаточно часто случавшемся капотировании[73].

Тогда отдали предпочтение установке пулемета на аппаратах с тянущим винтом на подвижной турели, перенеся место летнаба в заднюю кабину.[74] Однако из-за свойственного проволочным растяжкам аэроплана перенапряжения пришлось впоследствии отказаться и от подвижных пулеметных установок и связывать вооружение неподвижно с носом аппарата.

В первом удачном французском истребителе, биплане «Ньюпор-11-Бебе», пулемет устанавливался на верхней несущей плоскости и стрелял поверх омета винта. Это вооружение не оправдало себя из-за его сложного обслуживания в воздушном бою[75]. У улучшенного истребителя «Моран-Солнье», тип N или L, пулемет был закреплен неподвижно параллельно оси мотора, так что пилот целился всем самолетом[76]. Он стрелял через омет винта. Чтобы избежать повреждения лопастей пропеллера, их с февраля этого года укрепляли с внутренней стороны стальными скобами, которые перехватывали и отклоняли относительно мягкие медные пули (изобретение Гарро]. Правда, при этом, хотя и незначительно, терялась работа мотора и около 30 % пуль.

В результате всех этих нововведений на рубеже 1914–1915 гг. со стороны Антанты на фронт стали поступать новые образцы аэропланов, и испытывающие недостаток в вооружении германские машины несли тяжелые потери. Немецкое руководство вынуждено было полностью отказываться от дальней разведки, а ближняя и артиллерийская разведка осуществлялись только при особенно острой необходимости.

Впервые в войне было установлено полное воздушное превосходство одной стороны. Германские воздушные силы в первые месяцы этого года на Западноевропейском театре военных действий выпали почти полностью. Германское руководство частично старалось компенсировать недостатки вооружения благодаря улучшению технических свойств и снаряжения своих машин. В связи с этим все имеющиеся в Германии самолеты были поделены на различные типы, обозначаемые заглавными латинскими буквами:

А – двухместный моноплан без вооружения;

В – двухместный биплан без вооружения;

С – двухместный биплан с вооружением.

Было принято решение постепенно в течение года все самолеты типов А и В переводить в разряд учебных и вытеснять их с фронтов самолетами типа С. Однако этого оказалось недостаточно. Германским конструкторам и авиаторам пришлось предпринять более энергичные усилия в воздушной деятельности, дабы преодолеть британо-французское превосходство в воздухе.

Инспекция летных войск в Германии, обсуждая возможности роста продуктивности авиапромышленности на заседании в военном министерстве, предлагала в корне изменить научную мобилизацию авиастроения. Промышленность, со своей стороны, требовала твердого заказа на длительное время, обеспечения квалифицированными рабочими, финансовой поддержки и бесперебойной поставки сырья и материалов, что в условиях тотальной морской блокады было не так-то просто осуществить. Сами заинтересованные в прибылях авиапредприятия переходили на многосменную систему и эксплуатировали рабочих – как говорилось в одном меморандуме – «до предела возможностей». Военное министерство со своей стороны тоже делало все возможное, прежде всего обеспечивая твердый государственный заказ, по крайней мере на три месяца.

Несмотря на все эти экстраординарные усилия, производство продукции увеличилось ненамного. В здании рейхстага в течение года постоянно проводились совместные встречи представителей военного управления, гражданской власти, рейхстага и авиапромышленности. Авиапромышленность ультимативно требовала выдачи большого кредита в виде задатка на будущие поставки, увеличения заказа, дальнейшего направления людей и материалов. В секретном меморандуме есть следующая запись: «со стороны всех органов власти и народных представителей была выказана направленная к общей цели поддержка, особенно поставили на вид необходимость поощрения выдающихся успехов».

В военном министерстве был создан специальный центр, принимавший все пожелания авиапромышленников с целью их наиболее адекватного и своевременного обеспечения. Он состоял из высоких чинов офицеров-летчиков, членов рейхстага и служащих управления. Авиапромышленность наконец стала получать вместо небольших серий от 6 до 12, как практиковалось до сих пор, заказ сразу на сотни самолетов. Причем государство взяло на себя обязательство заботиться о предоплате заказа и незамедлительной оплате готовой продукции. Военным поставщикам были даны указания не затягивать поставки посредством переговоров о ценах, дабы обеспечить промышленности «достаточную выгоду». Как это было выражено в уже упомянутом меморандуме: «Деньги государства, отпускавшиеся в мирное время для этой цели в незначительной массе, оказались отныне практически неограниченными».

Высокие прибыли, которые достигались в авиапромышленности таким путем, побуждали большие концерны – особенно Сименс и АЕГ – бросить на строительство аэропланов все силы. Благодаря их и без того ведущей роли в системе военного хозяйства они быстро выиграли значительное положение и в авиапромышленности. Сверх того военное министерство, помимо увеличения продуктивности существующих заводов, поощряло строительство новых заводов по производству аэропланов.

Следующим шагом военные стали требовать от авиапромышленников наряду с повышением производительности существенного улучшения качества самолетов и ставили в зависимость от этого повышение заказа. Причем военный аппарат предпочитал отдавать заказ таким фирмам, которые перестраивали себя на серийное производство. Такие гиганты освобождались от ремонтной деятельности. Но в то же время поддерживались и маленькие фирмы как лаборатории, разрабатывавшие модели, соответствующие требованиям времени.

Кроме этого, ввиду неожиданной поначалу большой убыли летчиков, теперь главным требованием к совершенствованию конструкций аэропланов стало уменьшение рисков. В связи с этим военное снабжение брало на себя обязательства поддерживать так называемую полноту заказа. Такая полнота заказа состояла в строительстве учебных самолетов, а также в лицензионном строительстве. Столь тесная взаимосвязь между военными и промышленностью способствовала тому, что на авиазаводах были специально созданы заводские школы по обучению военных пилотов. Военное ведомство осуществляло лишь надзор за этим образованием.

Важнейшим следствием такого взаимодействия было еще и то, что производство аэропланов в Германии в 1915 г. действительно значительно возросло и качество их улучшилось[77]. Устаревшие аппараты 1914 г., так называемые А и В типы были в течение 1915 г. изъяты с фронтов и заменены новыми едиными аэропланами типа С. Они были снабжены 160-сильными моторами, достигали высоты 3000 м и располагали грузоподъемностью, позволявшей брать аэрокамеру, радиоприемник и вооружение. В двухместном аппарате типа С наблюдатель и пилот поменялись местами. Теперь наблюдатель, сидящий сзади пилота, был в состоянии применять фотокамеру вертикально и отражать воздушного противника при помощи турельного пулемета.

Хотя часть самолетов типа В все еще в начале этого года продолжала специализироваться на артиллерийской разведке и в каждой армии еще оставался в распоряжении отряд из 4-х таких машин, руководство воздушных сил неуклонно вело дело к полной унификации воздушного оружия. Это позволило германскому руководству в противоположность к фактическому состоянию, требовавшему в затянувшейся позиционной войне добиваться еще более тесного взаимодействия между воздушными силами и наземными войсками, перейти к развитию специальных аппаратов и разработке соответствующей тактики, позволяющей прибегнуть почти исключительно к глубокому бомбардированию незащищенных селений противника. Именно с начала 1915 г. в Германии стали выпускать аэропланы, специально предназначенные для бомбардирования[78]. В этом году было выпущено 185 таких аэропланов.

С авиабомбами в Германии дело обстояло лучше, чем у союзников. В начале 1915 г. в штаб русского верховного главнокомандования стали поступать сведения о германских авиабомбах, дающих большое количество осколков. Такие бомбы имели в головке длинный наконечник и взрывались над землей. Осколками, разлетавшимися над самой землей, они буквально косили траву и поражали все живое, встречающееся на пути.

Тогда же командующий ЭВК Шидловский доносил в Ставку: «Наши бомбы, насколько позволил судить опыт последних бомбометаний, имея значительные фугасные свойства, почти не дают осколков… ходатайствую о присылке для опыта бомб с зарядами в 10, 15, 25 пудов тротила в бомбе, не менее двух снарядов каждого типа». Шидловский настаивал на необходимости «снабжения воздушной эскадры снарядами, дающими большое количество осколков». Поступали подобные требования и из других авиачастей. В результате в России под давлением фронта ГВТУ приступило к срочной разработке специальных авиационных бомб фугасного и осколочного типа.

Много вопросов было предъявлено в первые месяцы войны и к принципам организации воздушных сил. Наиболее рациональное их построение исследовалось военными в течение всего 1915 г. На основе всеобщих тенденций развития этот процесс во всех странах был примерно одинаков.

В связи с установившейся позиционной войной события на фронтах в 1915 г. имели не такую плотность, как в предыдущие пять месяцев. Частыми были затишья, особенно на Западноевропейском театре военных действий, имевшем в этом году второстепенное значение.

Январь

В январе в германской армии ручные лебедки для привязных аэростатов были заменены механическими.

I французское отделение бомбардировщиков атаковало Баадскую анилино-содовую фабрику в Людвигсгафене.

Кайзер Германии Вильгельм дал разрешение на бомбардировку Лондона и других крупных городов союзников.

11 января– После окончания Гатчинской военной авиационной школы на фронт в 4-й корпусной авиаотряд прибыл военный летчик Александр Казаков.

19 января– Германия все не оставляла идею массового удара по городам Антанты с цеппелинов. Как только установилась погода три воздушных судна отправились к берегам туманного Альбиона выполнять поставленную высшим командованием задачу: «Разрушить Англию огнем». На рассвете два судна пересекли Северное море, достигли побережья Норфолка и произвели бомбардировку. Было убито два мирных жителя в Ярмуте и два в Кингз Линне.

В этот день, возвращаясь из разведки на поврежденном самолете, при посадке погиб русский военный летчик Ефимов.

Русский фронт

22 января– Телеграмма командующего XVII армейского корпуса в штаб армии командующему авиадивизионом капитану Гончарову:

«В районе Прусна Хрустовица и леса восточнее них установлены противником три батареи: одна из них – легкая и две – гаубичных; артиллеристы утверждают, что из последних одна – тяжелая. Этот район батарей трудно поддается подробной разведке, а, между тем, его огонь беспокоит наши войска у Чиркова Сениславице и может угрожать мостовой переправе через Вислу у нового Кирчина.

Выявлению положения этих батарей, особенно их наблюдательных пунктов, придаю важное значение. Знаю, что точно с аэроплана указать их трудно, однако задачу разведки можно облегчить следующим образом:

1) летчик, обследуя этот район и заметив наблюдательный пункт или батарею, выбрасывает над ними красного цвета бумажную ленту с грузом, на которую артиллеристы берут засечку, определяя потом по этим засечкам и своим разведкам положение наблюдаемого летчиком пункта или батареи. Чем больше он выбросит лент, тем работа будет точнее, желательно не менее трех, этим определяется первая артиллерийская задача;

2) артиллерийской задачей летчику следует определить место нахождения артиллерийского конского состава в деревнях или укреплениях, уничтожение которых является существенным. Я предпочел бы это сделать раньше, чем обстреливание батарей и наблюдательных пунктов, для воспрепятствования передвижению артиллерийских частей противника. Вместо ленты можно выбрасывать медленно горящие магниевые составы, обыкновенно хорошо днем наблюдаемые. Если летчик выполнит эти указания, то очень поможет разведке и после этого уже можно будет дать ему другие задачи. О времени полета необходимо меня предупредить за несколько часов.

Генерал-лейтенант Будатов».

«Русские записки» № 1, январь 1915 г.: «Наконец упомянем о последних двух фактах воздушной войны. Вечером 20 января флотилия из нескольких германских цеппелинов описала большую дугу с востока на запад вдоль северного побережья английского графства Норфолк, бросая бомбы над незащищенными городами и местечками Ярмут, Кромер, Шеррингем, Кингс-Линн и соседней королевской резиденции Сендрингем. В результате было разрушено несколько зданий и убито несколько человек. Два дня спустя 22 января германские летчики сбросили над Дюнкерком и окрестностями около 80 бомб, которыми было убито 7 человек и ранено 13».

В ночь группа из 14 немецких самолетов впервые осуществила ночную бомбардировку, выбрав для этой цели Дюнкирхен – «первый опыт нападения под защитой темноты» (Зигерт: «Это тем более замечательно, что у нас не было ни малейших потерь – ни в личном составе, ни в материальной части»). До этого времени ночные полеты самолетов были практически невозможны.

Зигерт: «Для всего света было ясно, что по развитию военно-летного дела Франция превосходит все другие страны численностью и техникой. Все же прусское военное министерство колебалось проводить на основании этих фактов нужные мероприятия. Еще в начале сентября 1911 г. оно было в сомнениях, исполнить ли требование большого Генерального штаба, поддержанное тогда еще полковником Людендорфом о сформировании к 1 октября 1912 г. 10-ти полевых и 6-ти корпусных авиационных отрядов. Начальник Генерального штаба сообщил военному министру, что „таким способом мы не догоним Франции. Последняя обеспечила себя преимуществами, которых у нас нет“…Надо было добиться умения и приобрести опыт в малоизвестной до сих пор области летания в темноте… В феврале 1913 г. изучение ночных полетов было начато в широком масштабе в крепости Мец».

В этом году русские летчики также начали совершать ночные полеты.

Командир 41-го авиационного отряда подполковник Глубоковеков, одним из первых организовавший ночные полеты своего подразделения, утверждал: «Значение для русской авиации ночных полетов огромно по причине:

а) недостатка технических средств,

б) сравнительного их несовершенства,

в) технической отсталости и необходимости продуктивно использовать весь имеющийся запас устарелых, но надежных самолетов…

Ночные полеты, происходя в необычной обстановке, требуют проявления необычных свойств и со стороны летчиков. Но этот вопрос, принимая во внимание испытанную доблесть наших летчиков, легко разрешим, необходима только планомерная работа для приобретения навыка».

Из практики ночных полетов выяснилось, что нормальная видимость, необходимая для наблюдателя при высоте полета 500 м, достигает 3 км. В целях борьбы с ослепляющим действием лучей прожектора русские летчики применяли различные средства: темные очки, козырьки, щитки и т. п.

Из письма военного инженера полковника К.А. Антонова в ГВТУ: «Доношу, что на принятых мною аэропланах „Вуазен“ № 385, 487, 672, 689 и 690 поставлено для пробы электрическое освещение, позволяющее совершать ночные полеты».

Ночные полеты стали в русской авиации довольно частым явлением, хотя были сопряжены с серьезной опасностью, так как выполнялись на несовершенных самолетах, все приборное оборудование которых сводилось к счетчику оборотов и высотомеру, привязываемому, во избежание влияния на него тряски, к ноге летчика.

Восточноевропейский театр

Организован специальный истребительный отряд для воздушной обороны Варшавы и особенно мостов через Вислу от налетов германских самолетов и дирижаблей. По получении от пограничных постов телеграфных сообщений о появлении самолетов или дирижаблей с германской стороны очередная пара самолетов отряда поднималась в воздух и дежурила на высоте 2000 м.

Основные военно-воздушные силы России сосредоточивались в этот период на Юго-Западном фронте.

23 января– Два юных авиатора – пилот Ричард Белл Девис и наблюдатель Ричард Пайрс на низкой высоте сбросили 8 бомб на немецкую субмарину около побережья Зеебрюгге. Пайрс был несколько раз ранен и получил за эту акцию орден.[79] В небе над оккупированным побережьем Северного моря британские авиаторы постигали новое искусство воздушных бомбардировок моря.

23–25 января– Германский план перенесения главного удара на Россию начал воплощаться. Происходит наступление германских войск в Карпатах, предпринятое с целью опередить намеченное на 25 января наступление русских. Однако, несмотря на это, наступление 8-й русской армии, призванной выполнять главную задачу вторжения в Австро-Венгрию, началось согласно плану. Встречные сражения сопровождались большими потерями с обеих сторон.

24 января– Из письма капитана Гончарова в штаб армии: «Для лучшего исполнения задачи корректирования (XVII корпусу) просил по телеграфу начальника штаба третьей дивизии выслать в отряд для полета наблюдателя – офицера-артиллериста, до сих пор ответа нет».

Начинает свою деятельность Эскадра воздушных кораблей. И. Сикорский на «ИМ-3» совершает первый испытательный полет с аэродрома в Яблонне.

Происходит бой у Доггер-банки в Северном море между пятью английскими и четырьмя германскими крейсерами. Бой закончился потоплением германского крейсера «Блюхер».

26 января– Совершает первый полет «ИМ-Киевский» с 12 пассажирами на борту, пилотируемый капитаном Г. Г. Горшковым. «ИМ-Киевский» достиг высоты более 2500 м за 49 мин. Во время этого полета, когда «ИМ-Киевский» пролетал недалеко от Варшавы, к нему приблизился «Моран-Сольнье», один из русских самолетов, используемых для специальных заданий. Этот «Моран» был расквартирован в Варшаве и с юмором окрещен «Бристольский», в честь знаменитого отеля и ресторана в пригороде Харькова. Пилот «Морана» признался позднее, что принял «Илью Муромца» за вражеский самолет и был уже готов открыть огонь из револьвера, потому что в эскадрильи единогласно считали, что «Муромцы» не могут подняться на такую высоту. Этот случай проиллюстрировал, как мало русские военные пилоты знали о воздушных судах Сикорского, несмотря на то, что аэродром ЭВК находился всего в 18 км от Варшавы. В то же самое время эта история показывает нам, чем одномоторные самолеты были в то время вооружены для воздушного боя.

Первый месяц кампании 1915 г. закончился. Выявились основные направления использования воздушных сил, происходившие в ближайший период военных действий: тактическая разведка обороны противника, корректирование артогня, бомбовые удары по военным объектам противника в глубоком тылу.

Февраль

К февралю германскому командованию удалось сформировать 25 новых авиаотрядов; «Отделение голубиной почты» перестало быть отдельной самостоятельной единицей, к ней присоединили крепостные авиаотряды; кроме того, было сформировано 3 армейских авиапарка. В результате этих мероприятий число германских авиачастей по отношению к началу войны почти удвоилось.

Кроме того, в феврале германской артиллерией был проведен ряд удачных стрельб с помощью авиационного наведения, после чего, начиная с этого месяца, совместная работа с артиллерией стала одной из основных задач германской авиации[80].

В феврале 1915 г. французский летчик Гарро применил специальный отклонитель. Это незначительное на первый взгляд событие привело к качественному изменению воздушной войны.

Фирма «Моран-Сольнье» незамедлительно приступила к постройке самолетов, оборудованных приспособлением Гарро. Стрельба с безобидного до этого самолета «Моран» из неподвижно закрепленного пулемета через винт была неожиданной для немцев, и в короткий срок Гарро и Жильбер сбили 3 немецких самолета.

I французское отделение бомбардировщиков атаковало Карлсруэ.

В Англии в этом месяце дано разрешение на постройку нового дирижабля Submarine Scout, предназначенного для поиска и уничтожения подводных лодок. До конца года будет построено 27 таких судов. Германская подводная война дорого начинает обходится Англии.

4 февраля – Германия объявила военной зоной воды, омывающие Великобританию и Ирландию, включая Английский канал. Всякое встреченное в них судно подлежало потоплению. Жизнь и безопасность экипажа не гарантировались.

7 февраля – В этот день перешла в наступление против левого (южного) фланга русских войск, растянувшегося в линию перед укрепленной германской позицией по р. Ангерапп и Мазурским озерам, группа дивизий 8-й германской армии, а днем позднее начала осуществлять обход северного фланга 10-я германская армия. Дивизии 8-й армии встретили упорное сопротивление русских и к 14 февраля были остановлены у Лыка и Райгорода. 10-я армия беспрепятственно вышла на фронт Сувалки – Сейны, отрезав русским корпусам путь на восток. В течение следующей недели шли упорные бои в Августовских лесах с попавшим в окружение XX русским корпусом. После гибели русского корпуса наступление обеих германских армий было остановлено у крепости Осовец, которая в течение шести с половиной месяцев прикрывала 50-ти км промежуток между двумя русскими армиями. Оборона крепости Осовец вошла в военную историю как первый образец глубокой обороны. Общая глубина обороны вместе с главной крепостной позицией доходила (в центре) до 15 км.