Агентство "Золотая пуля" - Дело о взбесившемся враче (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

      В приемной Обнорский приобнимал Лукошкину. Завидя меня, он расцвел, как маков цвет:
      - Вот это я понимаю! Молодец!
      - Вы в том смысле, Андрей Викторович, что я хорошо выгляжу после отпуска? Что, загорела?
      Обнорский неожиданно смутился:
      - Я похвалить хотел. За статью. Уже с утра менты звонят не переставая.
      - Вот если бы вы всем, Андрей Викторович, перед тем, как отправляете в отпуск, говорили на прощание такие нежные слова, как мне неделю назад, у вас в газете были бы сплошь талантливые статьи.
      Лукошкина вопросительно посмотрела на Обнорского и вылетела из приемной.
      - Ань,- смущенно побрел за ней Обнорский,- мы же еще договор с издателями "Золотой пули" не обсудили...
      А я направилась в свой кабинет.
      ***
      В кабинете раздался звонок от Гоши:
      - Света - молодчина! Ты не представляешь, что происходит в городе.
      - Мне уже Обнорский намекнул...
      - Да даже Обнорский не знает всю глубину происходящего: кто ж ему расскажет... Сегодня с утра зампрокурора района по надзору за милицией тряс твоей газетой в прокуратуре и требовал принять меры!
      - Ко мне?
      - Почему к тебе? К ОМОНу района!
      Вроде начальника снимать собираются.
      Но главное - они теперь просто обязаны арестовать Лялю. Я с утра на Офицерский сбегал: там, представляешь, тишина. Ни одного наркомана нет... Свет, ты сегодня вечером - как? Может, посидим где?
      Вечером мне хотелось к Борису, на Петровку, 38. Но и с Гошей до этого можно успеть мило пообщаться. Договорились на шестнадцать.
      - У меня с источником "стрелка",- сказала я Соболину, подкрашивая губы и собирая сумочку.
      ***
      А вот к шестнадцати часам Гоша уже не был таким радостным и счастливым, как с утра.
      - Служебное расследование на работе проводят: пытаются выяснить, кто "слил" в редакцию информацию. На меня Рома-"рыжий" сегодня как-то очень внимательно посмотрел в коридоре.
      А Колюня аж белый от страха. Ну да что я все о себе? Как у тебя-то?
      - Да мне что? С утра поздравления принимаю.
      - Ты вообще - смелая девчонка.
      Хоть и очень красивая...- Гоша покраснел. Наверное, он такие слова никому еще не говорил.- Свет... А у тебя... Был кто-нибудь?
      Я чуть со стула не сползла.
      - Го-ша!..
      - Извини... Я имел в виду - сейчас... есть?
      Мне почти физически захотелось оказаться в Петровке у Бориса. При этом почему-то было жаль маленького Георгия Федоровича Астафьева. Я решила поменять тему:
      - Что будешь делать?
      - Да мне сейчас главное - выследить и взять Купца,- грустно сказал Гоша.
      - Кто это?
      - Крупный наркодилер. Я давно отслеживаю каналы поступления наркотиков в Питер. После того, как возьмут Лялю - а ее должны арестовать с минуты на минуту,- Купец должен забеспокоиться: ведь Ляля - один из его основных сбытчиков. Но мне трудно за ним уследить: у него два лежбища - в Питере и за городом.
      - "Лежбища" - это где ночует?
      - И где хранит наркоту.
      - Так что же вы у него обыск не проведете?
      - Кто ж даст на это санкцию? На Купца - ни одной бумаги, все - со слов, все - полушепотом.
      - Что же ты собираешься делать?
      - Я подозреваю, что после "дела с Лялей", Купец захочет поменять склады. Я даже знаю, где они будут. И ему понадобится перевезти партии наркоты.
      Я все продумал и знаю, как его взять с "товаром"... Но я не могу открыться ни одному из коллег... Я не уверен, что они не повязаны с Купцом. У меня в помощь лишь один приятель.
      - ...Ладно,- нехотя согласилась я.- Я тебе помогу. Что надо делать?
      Гоша назвал городской адрес для слежки, дал инструкции - как действовать и по какому телефону звонить, если увижу в определенное время джип с нужным номером.
      Я отправилась на метро, а Гоша сел на троллейбус, идущий к Финляндскому.
      ***
      Вот вечно я вляпаюсь. Вместо того, чтобы быть уже у Бориса, торчи теперь два часа на Греческом, карауль какой-то джип.
      Джип не приехал, я сообщила об этом Гоше по телефону и со спокойной совестью поехала на вокзал.
      Когда выходила на перрон платформы "Петровка", с другой стороны к ней подошла электричка на Питер. Боковым зрением, когда она трогалась, я увидела, что в последний вагон почти на ходу вскочил... Гоша.
      Что за чертовщина! Он же сказал, что будет где-то за городом следить за лежбищем Купца. Тогда почему он в Петровке? А может, он?.. Батюшки, да это же он за мной следит! Вот ревнивец маленький! Заставил меня торчать в городе, чтобы сорвать мне встречу с любимым! Ну я ему устрою...
      * 5 *
      Борис был чем-то расстроен.
      В фирменном книжном магазине я купила ему в подарок роскошный каталог декоративных растений. Там был целый раздел о кленах - о маньчжурских, японских... У Бориса был "пунктик" на эти деревья: он разводил их разные виды, выписывал откуда-то саженцы... Но даже этот каталог не порадовал Бориса. Он скользнул взглядом по обложке и отложил книгу в сторону.
      - У тебя неприятности?
      - Да. Проблемы.
      - Я могу помочь?
      - Нет. Мне никто не может помочь.
      На улице загудела машина. Я подошла к окну. Через открытые ворота из усадьбы выезжал джип. Я инстинктивно взглянула на номер. Он был залеплен грязью.
      - Что же все-таки случилось?
      Я подсела к нему на диван, обняла.
      - Боже, как я ненавижу щелкоперов-журналюг!- Борис даже сжал кулаки.Понимаешь, один гад в городской газете статейку сварганил, и теперь из-за этого у моих друзей большие проблемы.
      - В жизни?
      - И в жизни, и в бизнесе. Это - мои партнеры. И теперь все может рухнуть...
      Борис бегал по комнате, швыряя вещи. Это уже было похоже на панику.
      - Успокойся. Может, не все так плохо...
      - Да ты же не понимаешь ничего!
      - Конечно. Ведь ты же ничего не рассказываешь. Может, есть все-таки выход?
      Борис сел, закурил. Потом внимательно посмотрел на меня:
      - Света, ведь ты же - психотерапевт. Значит, у тебя есть знакомые медики...
      - Есть.- Я знала, что если дело касалось чьего-то здоровья, мне поможет Васька.
      - Слушай,- Борис, кажется, взял себя в руки,- а ты не могла бы достать одну справку? Понимаешь, у меня есть одна знакомая... В общем, нужна достоверная справка, что у женщины - оч-чень сложная беременность. Токсикозы там и прочее сообразишь? Надо, чтобы такой был диагноз, чтобы было понятно, что она чуть ли не при смерти. Нужен, мол, медицинский уход, госпитализация...
      - Могу, конечно. Если у нее действительно такая беременность, она на самом деле должна давно лежать на сохранении.- Я почувствовала ревность к какой-то незнакомой мне даме, о которой так заботился Борис.- Она от тебя беременна?
      - Чего?- Борис расхохотался.- Да она вообще не беременна. У нее уж и климакс, наверное.
      - А,- успокоилась я,- просто нужна такая справка?
      - Да. Просто справка.
      Я взяла свой мобильник, позвонила Ваське на соседнюю улицу и пересказала суть просьбы. Подруга обещала достать справку уже завтра. В конце спросила:
      - Свет, а ты где? Мы тебе с мамой домой звонили.
      - Как Нина Дмитриевна?
      - Все о'кей!
      - Да я... у друзей,- сказала я правду.
      - Знаешь, а Кузя сегодня не приходил,- невпопад сказала Василиса.
      ...Справку я отдала Борису утром в городе.
      * 6 *
      Уже пять дней, как Ляля под арестом. Это сообщил мне Гоша. Соболин просил подготовить эту информацию в ближайший номер. Ради антуража и "правды жизни" я решила сходить еще раз на Офицерский.
      Уже уверенным шагом я захожу в парадную напротив дома № 3. Курю, глядя на улицу. И - не верю своим глазам.
      Потому что один за другим бледные парни и девчонки... заходят в нехороший подъезд и уходят обратно проходными дворами.
      Я чувствую, как у меня начинают дрожать руки. Что же это такое? Мистика какая-то.
      Я пристально смотрю на знакомую дверь. Вдруг она открывается еще раз, и на улицу выходит красивая брюнетка. Я не успеваю разглядеть ее лицо: высокая женщина поворачивается ко мне спиной и исчезает из поля зрения.
      Ляля-черная? Да быть этого не может!
      Я, ломая каблуки, качусь вниз по лестнице и выскакиваю на Офицерский. Никого. Тихая, пустая улочка.
      Чуть не угодив под колеса, торможу какого-то частника и мчусь в Агентство.
      ***
      Обнорский - в Киеве, Повзло читает лекции на журфаке, Соболин - на пресс-конференции в ГУВД. А меня сейчас просто разорвет на части от мыслей и подозрений.
      - Светлана, к вам!
      Охранник пропустил в кабинет незнакомого парня с букетом белых лилий.
      - Завгородняя Светлана Аристарховна?
      - Да.
      - Наконец-то я вас нашел! У меня ведь был только ваш домашний адрес. К счастью, ваша родительница дала рабочий. Мы ведь подарки должны вручать лично в руки. Я - курьер из фирмы "Праздник". У нас все четко по инструкции. Распишитесь в получении.
      Пока я подписывала бумажку и предъявляла паспорт, в кабинет вошла Агеева.
      - Ой, лилии! Света, их надо немедленно куда-нибудь отнести. В другой кабинет. Можно в наш. Ты не знаешь, как от запаха лилий может болеть голова. А ты еще слаба после болезни.
      Я сняла цветную упаковку на маленькой бархатной коробочке. Внутри, на зеленом атласе, лежала золотая подвеска: желтый кленовый листик с капелькой росы - сверкающим бриллиантом.
      Агеева, глядя из-за плеча, схватилась за сердце:
      - Света! Кто - он?
      Наверное, я слишком пристально смотрела на этот лист клена. Не знаю почему, но я чувствовала, что случилось что-то непоправимое.
      Я молча разорвала конверт, из которого выпал тонкий листок бумаги.
      "Спасибо, моя красавица, ты очень помогла. Я должен срочно уехать. Увидимся не скоро. Скучаю. Буду всегда помнить. Борис Купцов".
      Мне показалось, что я смотрю какой-то сюрреалистический фильм.
      Вот я - с конвертом, на котором официальный обратный адрес: д. Петровка, ул. Кленовая, д. 38.
      Вот полуобморочная Агеева:
      - Света, даже если это просто ухажер... Ухажер, дарящий подвески с бриллиантами...
      Вот черный от расстройства Гоша, влетевший в кабинет:
      - Все пропало! Лялю отпустили: все свидетели забрали свои показания обратно, а у самой Ляли нашли какую-то болезнь... Купец ушел из-под носа, трое суток слежки - коту под хвост. Все, нет его в городе!
      Его, стало быть, нет в городе. А я, доверчивая Света, оказавшая ему бесценную помощь, теперь смотрю в телевизор, по которому идет мультфильм про пластилинового ежика. То ли - Кузю, то ли Кешу. Про ежика с наколотыми на иголки листочками.
      Или - пакетиками. С кокаином, например...
      Все, кина не будет! Ни анимационного, ни сюрреалистического. Я встаю и выдергиваю шнур из розетки.
      От моего резкого движения Гоша вздрагивает. Гоша, который, оказывается, ездил в Петровку не из-за меня вовсе, а из-за наркодельца Бориса Купца.
      Словно такой Купец в его жизни - единственный, а таких, как я,немерено. Ты ошибся, мой маленький Гоша, ты меня, мальчик, еще не знаешь...
      Я снимаю с шеи цепочку, вешаю кленовый листик и опускаю его на грудь в ложбинку. Две пуговички при этом в нужном месте расстегиваются сами собой.
      Гоша замечает мой жест, снимает очки, замирает, но не отодвигается.
      Я внимательно смотрю на его лицо.
      Под очками неожиданно оказываются огромные глаза цвета спелой вишни с длинными ресницами. Простуды на губе нет...
      ***
      Я люблю этот пронзительный миг ПЕРЕД...
      ДЕЛО О ПОТЕРЕ ПАМЯТИ
      Рассказывает Виктор Шаховский
      "Шаховский Виктор Михайлович (прозвище Шах), 31 год, корреспондент репортерского отдела. По некоторым данным, в начале 1990-х годов входил в бригаду рэкетиров, базировавшуюся в гостинице "Речная". С 1996 года занимался собственным бизнесом.
      В феврале 1998 года неустановленными лицами был взорван принадлежащий Шаховскому "мерседес".
      В апреле 1998 года Шаховский В. М. предложил свои услуги Агентству журналистских расследований. Установленный для него руководством Агентства полугодовой испытательный срок прошел без эксцессов.
      В коллективе Агентства ранее имело место неоднозначное отношение к Шаховскому: бывшие сотрудники правоохранительных органов (Г. М. Зудинцев) не раз демонстрировали ему недоверие".
      Из служебной характеристики
      * 1 *
      Я медленно открыл глаза и тут же вновь их зажмурил от яркого, проникающего в самый мозг света.
      - Очухался, урод?- услышал я неприятный скрипучий голос.
      - Кто вы?- спросил я.
      - Твоя совесть!
      - Кто?- переспросил я удивленно.
      Надо же так попасть! Причем уже второй раз в жизни. Первый подобный случай в моей биографии произошел пять лет назад, когда мы с конкурентами колбасный цех делили. Тогда мне удалось вырваться. Главное в такой ситуации - для начала понять, кто меня взял и за что? Я попробовал пошевелить конечностями. Так и есть, в лучших традициях отечественной мафии - руки и ноги связаны какими-то проводами. Значит, надо убалтывать их, тянуть время.
      - Переживаешь? Думаешь, кто мы, что нам надо?- обратился ко мне тот же голос. Экстрасенс хренов - надо же, угадал мои мысли. Можно подумать, что кто-нибудь на моем месте стал бы думать о другом.
      - А мы скрывать не будем. Зачем нам шифроваться? Жить-то тебе, милый, недолго осталось, от силы минут десять. Ну что, Таня, будем его кончать, или ты сначала ему отрезать что-нибудь хочешь? Говори, Танюшка, не стесняйся, этот негодяй заслужил мучительную смерть.
      - Да за что?- спросил я.
      Прищурившись, я наконец разглядел человека, пообещавшего мне смерть.
      Это был заместитель председателя комитета по здравоохранению городской администрации Алексей Глинич. Весьма неприятный тип - бородатый и толстый.
      - А можно я ему сначала уши отрежу?- спросила та, которую он назвал Таней.
      Ее я узнал по голосу. Одной ее реплики было достаточно, чтобы я вновь удивился, причем еще сильнее, чем когда узнал первого моего похитителя.
      Таня Ненашева, корреспондент питерской редакции НТВ, моя последняя тайная страсть, предмет моих ночных вожделений. И тогда мне стало понятно, что вся эта вакханалия есть большой, глупый розыгрыш. Автором которого, по всей видимости, являлась Танька.
      - Ну все, ребята, пошутили - и хватит! Развязывайте меня, у меня руки затекли,- сказал я.
      - Это кто тут шутит?- закричала Танька.- На тебе, сволочь!
      И я дернулся от резкой боли в плече.
      Наверное, эта сумасшедшая уколола меня шилом или булавкой, в общем, чем-то острым. А это было уже совсем не смешно. И вообще странно, что молодая хорошенькая журналистка устраивает такие шоу, к тому же вместе с крупным чиновником. А им, бюрократам-взяточникам, шутить в принципе некогда, им деньги надо круглосуточно из бюджета воровать. Ситуация бредовая! И тут она меня еще раз уколола, на этот раз в ягодицу. Вероятно, ей казалось, что это очень забавно.
      - Хватит, хватит! Развязывайте, уже не смешно!- заорал я, начиная очень и очень злиться.
      Шутки шутками, а шилом колоть мы не договаривались. Да и вообще, как они меня сюда затащили? Усыпили, что ли? И почему так голова в затылочной части болит, как будто ударили чем-то?
      - Все, я его мочу!- раздался истерический вопль Таньки.
      И тут произошло то, чего я уже никак не предполагал. Она подскочила ко мне, в руках у нее был небольшой туристический топорик. Она размахнулась и... Страшное лезвие сверкнуло надо мной и с бешеной скоростью пошло вниз, прямо на меня. Не в силах отвернуть голову, я снова зажмурился, мысленно прощаясь с жизнью. И тут же заорал, потому что мое ухо взорвалось дикой болью.
      Ну, блин, сволочи! То, что происходило, уже не было шуткой. Кажется, эта психичка отрубила мне ухо. А тем временем невменяемая парочка ругалась между собой. Он упрекал ее в том, что она слишком рано начала казнь и что если бы он не перехватил ее руку с топором и не отклонил в сторону, то лишил бы всю процедуру законной составляющей.
      - Он должен знать, за что его казнят!- категорическим тоном утверждал толстяк. При этом он вытирал лезвие топора о свою бороду. Ну точно, маньяк. Кто бы рассказал, не поверил бы. Затем он обратился ко мне: - Слушай меня, Шаховский. Ты у нас в руках. А мы - это общество защиты прав женщин, обиженных мужчинами.
      Мы - это международная организация, которая взяла шефство над Татьяной.
      Ты ее смертельно оскорбил, унизил, втоптал в грязь! Тебе было жалко уделить ей всего лишь одну ночь, несколько часов до рассвета - как это мало для тебя и как много для нее! Именно от таких, как ты, подлых импотентов, мы и спасаем мир! Теперь ты знаешь, в чем состоит предъявленное тебе обвинение, и можешь спокойно принять справедливую кару. Только кровью, всей своей грязной черной кровью, покидающей тебя капля за каплей, ты сможешь, и то лишь частично, искупить свою вину перед человечеством.
      Ого, вот это номер! Ситуация становилась критической. По всей видимости, я на самом деле оказался в руках маньяков, причем крайне опасных.
      Я изо всех сил рванулся, пытаясь порвать то, чем я был связан, но ничего не получилось. Все, конец моей биографии, криминальные журналисты потом напишут: "Умер под топором маньяков". Мужик тем временем передал орудие убийства Таньке.
      Вдруг откуда-то из темноты, окружавшей пятно света, в центре которого мы находились, раздался дикий вопль.
      Маньяки оглянулись.
      - Бежим!- крикнул толстяк, и сумасшедшая парочка скрылась во мраке.
      Из последних сил, несмотря на дикую боль в ухе, я повернул голову. Моим спасителем оказался Родька Каширин. Он бежал ко мне, размахивая не то саблей, не то просто арматуриной. Оказавшись возле меня, он кинул сей непонятный предмет на пол и принялся меня развязывать:
      - Сейчас, сейчас, милый мой, я тебя освобожу, и мы будем вместе. Вместе до конца жизни, и ничто не разлучит нас! Никакие мерзкие особи женского пола не прервут нашего счастья!
      Господи, про что это он? Ну и попал я, что называется, из огня да в полымя. Он что, решил, что я должен быть до конца жизни вместе с ним? Если это так, то пусть уж лучше вернутся Танька с толстяком и меня зарежут!
      Вдруг где-то, совсем рядом, раздался резкий звонок.
      - Выключите будильник, а то он проснется! крикнул кому-то Каширин.
      - Переключатель сломался!- раздалось в ответ из темноты.
      Резкий звон не прекращался. Что-то подбросило меня вверх, и я очнулся на своем диванчике у себя дома. Несколько секунд я дико оглядывался по сторонам, но потом пришел в себя. Какое счастье, что это всего лишь сон! Просунув ноги в тапочки, я добрался до ванной комнаты, пустил воду и залез в ванну. Никогда в жизни я не принимал контрастный душ, столь рекомендуемый врачами, но в то утро я воспользовался их советом и минут пять мучил себя потоками то очень горячей воды, то, наоборот, ледяной. Потом начал бриться, но, взглянув на себя в зеркало, испытал страшное удивление: на правом ухе горела кривая царапина. Если меня резали во сне, то почему царапина появилась наяву? Может, к врачу обратиться? Кстати, у Завгородней ведь подруга есть, как раз вроде по этому профилю, Васька. Но, подумав, я решил с Завгородней не связываться. После окончания нашего романа она хоть и делала вид, что относится ко мне дружески, но я чувствовал, что сохранять лицо ей не так-то просто. Какая-то натянутость в наших отношениях сохранялась. В общем, к Светке я за помощью обращаться не хотел. Подумав, решил, что днем с работы позвоню кому-нибудь из знакомых, кто сможет посоветовать мне хорошего психиатра.
      Я закончил бритье, оделся и отправился на кухню чего-нибудь поесть. Обычно в моей квартире ночевала какая-нибудь очередная дама, которая и кормила меня утром, но вчера мне в этом плане не повезло. В холодильнике были только три куриных яйца и палка копченой колбасы. Поставив ковшик с яйцами на огонь, я открыл форточку и взял сигарету.
      Интересно, а к чему снятся такие сны? Понятно, что Танька приснилась, потому что она мне нравится. Каширин, придурок, мне и так постоянно снится ни на работе, ни дома от него покоя нет, а вот откуда взялся толстяк Глинич? Черт его знает. А Таньке я сегодня выскажу по поводу вчерашнего.
      Обязательно выскажу!
      Вчера у нас в конторе отмечалось ее, конторы, пятилетие. Пришло много гостей, ментов, чиновников и журналистов других изданий. Танька тоже была в числе приглашенных. Я ее целый месяц не видел и очень обрадовался встрече. Она, как мне показалось, тоже. Мы танцевали, пили вино и время от времени уединялись в темном конце коридора, но в целом вели себя очень прилично, даже не целовались. А потом она сама попросила, чтобы я ее проводил, и я, естественно, согласился. Короче говоря, все шло в масть. Ушли с праздника мы одними из первых. Я был "под мухой", поэтому поехали не на моей машине, а поймали такси. Я назвал водителю мой домашний адрес (она ведь не уточнила, куда именно я ее должен провожать?), и мы поехали. И только я собрался поцеловать ее в щечку, честное слово, только в щечку, как зазвонил ее мобильник. Кто звонил, я не знаю, но звали его Сергей. Она явно обрадовалась, что именно он нас побеспокоил, это было слышно по ее голосу. Минуты две она с ним мило ворковала, а потом пообещала, что к нему сейчас приедет.
      Закончила разговор, положила мобильник в сумочку, а потом сказала замечательные слова: "Извини, Витя, мне позвонил один человек, с которым я очень давно не виделась, поэтому я поеду к нему. А ты, если хочешь, позвони мне завтра. Ага? Ты только не обижайся, ладно? Ты же добрый!"
      Да, я добрый. Поэтому, даже не спросив у нее, в одну ли нам сторону теперь ехать, я дал таксисту сотню, чтобы она не платила сама, попросил остановиться, вышел и поймал другую машину. А дома, потягивая пиво прямо из горлышка бутылки, долго сидел в темноте, обдумывая произошедшее. Почему мне так не везет? Эта Таня была действительно той самой единственной, с которой я готов был связать свою жизнь навсегда. Но после такого случая я уже никогда не смогу относиться к ней так, как раньше...
      Яйца сварились, я позавтракал и пошел на работу. Машина вчера осталась под окнами нашего офиса, поэтому до улицы Росси пришлось добираться на метро.
      * 2 *
      Придя на работу, я показался Соболину и пошел шататься по Агентству. Войдя в кабинет расследователей, я сразу же понял, что происходит что-то интересное. Спозаранник сидел и гипнотизирующим взглядом, не мигая, смотрел на Каширина, который что-то строчил шариковой ручкой на листке бумаги. Зудинцев беззвучно трясся от смеха, закрыв лицо руками, а Гвичия, как всегда, танцевал лезгинку.
      - Что случилось?- поинтересовался я у Спозаранника.
      - А,- махнул тот рукой,- лучше не спрашивай.
      - А все-таки?- настаивал я, мое любопытство после его отмашки только увеличилось.
      Гвичия прекратил свои ритуальные пляски и объяснил:
      - Ты видел в коридоре велосипед, на котором наш охранник на работу ездит? Так вот, представляешь, Родик сегодня утром решил на нем покататься по коридорам Агентства. Джигитом себя почувствовал. И поехал с ветерком!
      Наездник, блин! А там Ксюха нашему шефу на подносе из буфета кофе и апельсиновый сок тащила. А сам Обнорский из своего кабинета выплыл ей навстречу зачем-то. И в том месте, где наши два коридора пересекаются, они все трое и встретились. Встреча такая, понимаешь, на Эльбе. Каширин, конечно, на тормоза нажал, а они, естественно, отказали. Короче, Родька наехал на Ксюшу, а та, в свою очередь, не удержала поднос и обварила шефа кофе, а потом для гармонии еще и полила классика апельсиновым соком. Что потом было, не рассказать, видеть надо. Обнорский топал ногами, размахивал руками, кричал, что это спланированная акция против него, которую давно готовили. Теперь вот Каширин и Ксюша объяснительные пишут, Лукошкина шефу штаны отпаривает, а он сам в одних трусах у себя в кабинете интервью шведам дает.
      - В одних трусах?- удивился я.
      - Да, в трусах,- подтвердил Зудинцев, прекратив смеяться,- он же за столом сидит, и его до пояса не видно.
      У шведов времени очень мало, самолет скоро, они ждать не могут.
      - Я не понял, а почему Ксюша объяснительную пишет? Она же тоже пострадавшая сторона, на нее велосипедом наехали!- удивился я.
      - Ты же знаешь нашего шефа, он решил, что это заговор, а если ему что-нибудь в голову втемяшилось, то это серьезно,- объяснил Спозаранник, который из-за своей ефрейторской должности вынужден общаться с Обнорским чаще других и знает, что если у шефа с утра настроение плохое, то виноваты будут все.
      Мне все произошедшее смешным не показалось. Опять Каширин попал в историю. Надо же быть таким невезучим!
      Я уверен, что тормоза на велосипеде были в исправном состоянии до того, как на него сел Родик, и после него так же будут работать нормально. Отказывают они, лишь когда Каширин на нем катается. Родион и техника - вещи несовместимые. А недавно он пошел на водительские права учиться и, не дай Бог, их получит! Когда Каширин будет ездить по нашему городу за рулем транспортного средства, я продам свою машину, перестану пользоваться услугами такси и буду передвигаться исключительно на подземном транспорте, так как жить хочу.- Спозаранник взял написанную велогонщиком объяснительную и принялся ее изучать.
      - Ты что, Шумахер, здесь написал?
      Что значит "несанкционированно появилась на опасном перекрестке коридоров"? Переписывай!- возмущенно заявил он своему подчиненному.
      Тяжело вздохнув, Родион принялся писать новую объяснительную. А я пошел в свой отдел - надо же иногда и работать.
      Часа через два, когда я отписал пару заметок в ленту новостей и даже успел договориться о встрече с адвокатом Панкиным, на моем столе зазвонил внутренний телефон.
      - Это тебя,- сказала Ксюша,- только он почему-то не представился. Соединять?
      - Соединяй,- согласился я.
      Вообще у нас в Агентстве не принято соединять с людьми, которые не представляются,- можно запросто нарваться на какого-нибудь сумасшедшего с рассказом о тарелочках или о преследовании его агентами Моссада. Но Ксюша таких различает, так что вряд ли это был псих.
      - Слушаю,- сказал я.
      - Это я. Узнаешь?
      - Если честно, нет. Кто вы?
      - Брюква. Теперь вспомнил?
      Я замешкался с ответом. Услышать голос из прошлого мне было не очень приятно. Я искренне надеялся, что больше никогда не увижусь и не буду разговаривать даже по телефону с этим человеком.
      - Чего ты хочешь? Зачем звонишь?- спросил я таким тоном, чтобы он сразу понял мое к нему отношение.
      - Дело есть.
      - Ну и что? Я делами больше не занимаюсь!
      - Подожди, не вскипай. Не чайник со свистком. Базар у меня старый. Перетрещать надо об одном дельце, трехлетней давности. Деньгами пахнет, понял? Так что не понти, Шах, трещать все равно будем, а если в бега пойдешь, найду...
      - Сам много не трещи, Брюква!- остановил его я.- И сам в бега смотри не уйди! Что за деньги ты имеешь в виду?- На самом деле, я уже понял, о чем речь, и начинал понемногу заводиться.
      - А вот встретимся, тогда и поговорим,- ответил Брюква.
      - Хрен с тобой, ладно, но только учти, я человек занятой, больше пяти минут уделить тебе не смогу. Где, когда?
      - А давай через час на нашем старом месте. Устроит?
      - Хорошо, давай на старом месте!- согласился я и положил трубку.
      - Проблемы?- поинтересовался Зудинцев, с которым мы разговаривали в тот момент, когда зазвонил телефон.
      Мы с ним вроде как помирились, хотя в ссоре, на самом деле, и не были.
      Просто искренне не понимали друг друга, потому что имели совершенно разное прошлое. Он был опером, а я, как сейчас принято говорить, занимался бизнесом.
      Но оказалось, что пропасти между нами нет. А сейчас мы с ним вместе по заданию руководства свидетеля одного очень важного ищем. Вот Зудинцев и проявил участие, по моему тону догадавшись, что звонок не из приятных. Но я отказался от его помощи, рассудив, что и сам справлюсь. Тем более что у Зудинцева через три часа самолет в Болгарию. Якобы тот самый свидетель в этой стране спрятался, на берегу теплого моря. Везет ему, на курорт едет!
      * 3 *
      Ровно через час я сидел в кафе на набережной канала Грибоедова, дожидаясь Брюкву. Как всегда, он не был пунктуальным и опоздал на десять минут. Появился в сопровождении двух быков мерзкого вида. Они сели за соседний столик, а он подсел за мой. Руки он мне не протянул, справедливо опасаясь, что я ему не отвечу, и он окажется перед своим эскортом в глупом положении.
      - Извини, пробки крутом, еле проехали,- сказал он. "
      - У тебя всегда пробки, особенно в голове,- ответил я.- Говори, зачем позвал?
      - А ты не догадываешься? Деньги, Шах, деньги. Помнишь нашу последнюю "делюгу"?
      - Ну и что?
      - Как это - ну и что? Деньги вернуть надо. Там же полтинник баксов был. Десять "девяток" купить можно было.
      - Ну и возвращай! Я тут при чем?- удивился я.- Человек исчез, и думаю, что его уже давно на земле нет.
      А тех, кто за ним стоял, ни мне, ни тебе не достать. Все, я пошел, мне некогда.
      Я встал и хотел уже направиться к выходу, но он меня остановил:
      - Подожди, ты меня не понял. Я не собираюсь никого искать, я уже нашел человека, который взял наши деньги. Ты не хочешь меня спросить, кто он?
      - Ну и кто?
      - Ты.
      - Не понял! Думай башкой, что говоришь, Брюква!
      - А я думаю. Много думаю. Ты хитро тогда сделал. Даже "мере" свой взорвал, чтобы все очень правдоподобно было! Только в одном ты просчитался. И знаешь, в чем?
      Он смотрел мне прямо в глаза и предъявлял очень серьезные обвинения.
      В том мире, в котором жил он, так просто подобными словами не бросаются.
      - Хорошо, Брюква, я согласен выслушать твои доказательства, если они, конечно, у тебя есть. Но если их нет...
      Смотри, Брюква.
      - Отлично, тогда сядь на стульчик, послушай. Начну сначала. Кто из нас первым познакомился с Шаймиевым? Ты!
      - Ну и что? Идея сделать такую предоплату была не моя. И когда решали давать деньги вперед или нет,- ЮЗ все, и ты в том числе, высказались "за",ответил я.
      - Слушай дальше. Кто последний встречался с Шаймиевым? Опять ты!