Хандра

      Внезапно дорога отклонилась от болотистого берега озера Танганьика и начала подниматься вдоль ряда холмов. "Шевроле" дерзко атаковал подъем и через десять минут нагнал грузовик.
      Тот преспокойно занимал середину дороги. Малко безуспешно посигналил, глотая тонны пыли.
      Он собирался отказаться и отступить, когда из дверцы высунулась черная рука и подала знак проезжать. Одновременно грузовик сдал вправо.
      Малко поддал газу и заметил в зеркале заднего вида грузовика черное и безразличное лицо. Передок "шевроле" достиг передних колес грузовика. Подъем был еще довольно крутым.
      Неожиданно тяжелый грузовик повернул влево, прижимая "шевроле". Послышался скрежет отрываемых крыльев, и Малко отчаянно затормозил. Даже Фангио [Хуан Мигель Фангио - аргентинский автогонщик] не смог бы избежать столкновения.
      Грузовик еще подал влево, сталкивая машину с дороги. Малко занесло на мелком гравии, и он почувствовал, что теряет управление. Задний борт грузовика задел за крышу, развернув "шевроле", задняя часть которого попала в овраг, шедший по краю дороги.
      С ужасным скрежетом "шевроле" подскочил на камнях оврага, завертелся, катясь со склона, усыпанного скальной породой и кустарником.
      Как горошины в банке, Малко и Кудерк прыгали из одного конца машины в другой. Малко сильно ударился о ветровое стекло, но не выпустил руль. Он услышал, как закричал Кудерк. В сумасшедшей гонке машина срывала кусты и отбрасывала огромные камни.
      Наконец, она остановилась с громовым скрежетом, встретив на пути большую скалу, полностью выведенная из строя.
      Малко выполз сам и вытащил потерявшего сознание Кудерка, затем ему удалось встать. Перед глазами шли круги. Ему казалось, что сейчас он тоже упадет.
      В тумане он заметил три силуэта, стоявшие на склоне в сотне метров над ним. Один из них держал что-то похожее на ружье. В тот же момент раздался выстрел, и пуля с приглушенным звуком врезалась в кузов разбитого "шевроле".
      Глава 13
      Малко упал под красным деревом с криком боли: ему казалось, что вместо колена у него кусок дерева. Подарок от ручного тормоза. Он приподнял брючину на ноге. Его колено распухло и болело, но перелома, кажется, не было. Растерянный Мишель Кудерк нагнал его под деревом. Одно из стекол его очков разбилось, и он покачивал головой, как пьяный. Малко заметил кровоподтек на его правом виске.
      Дороги, спрятавшейся за плотной завесой деревьев, больше не было видно.
      Они с четверть часа бежали по прямой. "Кольт", украденный Бриджит у часового, остался в "шевроле", и теперь они были безоружными.
      Западня была организована со знанием дела: грузовик сознательно позволил нагнать себя в таком месте, где можно было с уверенностью в успехе столкнуть их в овраг. Поскольку имелась лишь одна дорога, то они не могли их упустить. Наверняка, это дело рук Аристота. А три пассажира машины должны были довершить работу, если бы возникла такая необходимость...
      - Где мы? - спросил Малко.
      Кудерк пожал плечами.
      - Не знаю. В этом районе нет никаких больших поселений, только деревни. Но не следует возвращаться на дорогу, они наверняка нас поджидают. Углубимся в лес. Негры ленивы и не пойдут нас искать.
      - Мы не сможем пройти пятьсот километров пешком, - сказал Малко. - Ни сгнить в джунглях, ни...
      Выстрел прервал его на полуслове, и пуля, свистя, разорвала на части листья красного дерева. Оба мгновенно распластались на земле.
      - Ну, макаки! - выругался Кудерк.
      Малко поднялся, превозмогая боль. Ковыляя, он углубился в лес перпендикулярно дороге. Если бы они остались тут, их бы перестреляли.
      В молчании они прошагали около двух часов, все время лицом к солнцу. Время от времени лес сменялся колючим кустарником, резавшим, как бритва. Кудерк шел, как автомат, с неподвижным взглядом. Несколько раз он оступался, и Малко приходилось его поднимать. Казалось, после удара по голове он потерял ориентацию. Он бормотал бессвязные фразы по-французски и на суахили и странно поглядывал на Малко.
      Теперь солнце стояло высоко в небе, и жара сделалась ужасающей. Они вышли на небольшую поляну, на краю которой рос огромный баньян.
      - Залезем под корни, - предложил Малко. - Там нас никто не заметит, и не так жарко.
      Кудерк молча повиновался и повалился на спину. Малко устроился с грехом пополам, чтобы можно было контролировать местность.
      Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько изнуренным. Морально и физически. Жужжание тропических насекомых донимало его, как рев реактивного двигателя самолета. Перед глазами плыли черные круги.
      Гнусная страна. Гнусное ремесло. Гнусное задание.
      Он с горечью улыбнулся, увидев перед собой огромное красное дерево, которое мешало обзору. Да, было из чего изготовить деревянные панели для всего его замка... При условии, если оттащить их на своем горбу. А пока он находился в центре враждебной страны, без оружия и надежды на какую-либо помощь, с раненым, наполовину в бреду. Если он выберется отсюда, то заслуживает премии. Он даже не осмеливался больше думать о том, что задание выполняется с отставанием. Действительно, нужно же было, чтобы два астронавта приземлились вдали от цивилизации, чтобы их никто еще не нашел...
      Он с ненавистью посмотрел на лес: эти необъятные деревья, эта пышная растительность, это беспокойное скрежетание - все парализовывало его. Думая о своем замке и снегах Австрии, он заснул.
      Когда Малко открыл глаза, солнце стояло уже низко, и можно было считать себя в преддверии ада.
      Он толкнул Кудерка, который спал стеная, с открытым ртом. Их преследователи наверняка отступили. Нужно было попробовать вернуться в Бужумбуру и искать убежища у Бриджит.
      - Что это? - сказал Кудерк, внезапно проснувшись. - Ох, моя голова...
      - Ничего, нужно идти.
      Его колено болело уже меньше. Он вытащил своего компаньона из-под корней и поставил на ноги. Вид у него был ни на что не годный. Ошалелые глаза выкатывались из-под того, что осталось от его очков, цвет лица напоминал гипс, а по пухленьким щечкам каплями стекал грязный пот.
      "Боже милостивый, - подумал Малко, - сделай так, чтобы Аллан Пап не забыл о встрече!"
      Из Бужумбуры он всегда попадет в Конго.
      - Я сдохну, - пробормотал Кудерк. - Моя голова...
      - Все пройдет, - ответил Малко. - Не падай духом!
      Он просунул руку под мышкой Кудерка, чтобы помочь ему идти. Тот был ужасно тяжелым. Только бы он не упал в обморок!
      Они собирались продолжить путь, когда сухой голос заставил Малко вздрогнуть.
      - Стойте, оба. Теперь повернитесь!
      Голос принадлежал женщине. Мишель Кудерк замер, а Малко оглянулся. В десяти метрах от них, у зарослей кустарника, какая-то девушка в черных кожаных сапожках и шляпе наводила на них американский карабин, который она эффектно держала у бедра. На ее лице Малко заметил лишь голубые глаза и жесткий рот.
      - Бросайте оружие.
      Малко не пошевелился, слишком изумленный, чтобы ответить.
      Ствол карабина слегка переместился, и звук выстрела спугнул стайку птиц. Около их ног в землю впилась пуля.
      - Я не шучу, - повторила амазонка. - Бросайте оружие.
      Она говорила по-французски с английским акцентом. Малко сказал ей по-французски:
      - У меня нет оружия. Но...
      - Молчите.
      Тон не допускал возражений. Молодая женщина обернулась и позвала кого-то на суахили. Тотчас же из леса вышли три рослых негра в набедренных повязках и окружили их.
      - Я отведу вас на ферму, - сказала молодая женщина. - Не пытайтесь бежать. Затем я сдам вас в полицию.
      Малко подскочил:
      - Но вы с ума сошли! Она пожала плечами:
      - Вы находитесь на моих землях. А я ненавижу торговцев бриллиантами. Вперед!
      Один из негров, здоровенный, сильно подтолкнул Малко, который тут же зашагал, увлекая за собой Кудерка.
      Покачивая ружьем, незнакомка встала в голову колонны. Они вышли на тропинку, прошли по ней минут десять и неожиданно оказались на открытом пространстве. Это было необъятное соевое поле, аккуратно расчерченное и ухоженное. В глубине можно было различить большую постройку, окрашенную в белый цвет.
      Оставалось не так много времени, чтобы что-то предпринять. Малко позвал:
      - Мадемуазель!
      Молодая женщина даже не оглянулась. Тогда, увернувшись от трех негров, он прыгнул. За два шага он настиг их тюремщицу и схватил карабин за приклад, резко дернув на себя. Потеряв равновесие, молодая женщина упала на землю, шляпа с нее слетела. Малко уже наставил ружье на трех негров. Те замерли. Малко не произнес ни одного слова, но есть мимика, которая с лихвой заменяет язык.
      - Кудерк, вы можете держать их на почтительном расстоянии?
      Компаньон Малко подскочил. В его глазах промелькнула молния, когда он увидел карабин, направленный на негров. Он быстро встал рядом с Малко и проскрипел:
      - Я их... Дайте мне это.
      - Нет, - твердо сказал Малко. - Только держите их на прицеле.
      Он протянул оружие своему напарнику.
      И вовремя: девушка поднялась и прыгнула на Малко. Он увернулся от удара сапогом, который, если бы достиг своей цели, значительно изменил бы его будущее.
      Пунцовая от ярости, его противница что-то прокричала на суахили. Легкая дрожь охватила негров, но ствол карабина вернул их к реальности. Малко изловчился схватить девушку за оба запястья и, несмотря на ее удары ногой, ему удалось удержать ее. Она закричала:
      - Мой отец убьет вас! Негодяй! Негодяй!
      - Кудерк, отведите всех в тот дом; мне нужно поговорить с этой юной дамой. Я вас догоню, - приказал Малко.
      Маленький караван с тремя неграми впереди тронулся в путь по тропинке. Девушка продолжала отбиваться и пинаться. Когда группа удалилась на достаточное расстояние, Малко разжал руки девушки и живо отскочил. Однако недостаточно быстро. Он почувствовал жгучую боль пощечины прежде, чем это осознал.
      Сжатые челюсти, распущенные русые волосы, распаленное гневом лицо. Она рассматривала его с ненавистью:
      - Итак, вы меня изнасилуете? - прохрипела она. - Ну что же, давайте, не стесняйтесь.
      Малко понадобилась его многовековая наследственность, чтобы не согласиться с ней.
      - Я вас не изнасилую, но задам вам хорошую трепку, если вы будете продолжать вести себя, как маленькая дикарка, - сказал он. - Вы будете меня слушать?
      - Нет.
      Она отпрыгнула, чтобы убежать. Он на лету схватил ее за запястья и прижал к себе, чтобы избежать пинков. Несмотря на жару, от нее исходил свежий и приятный запах ухоженной женщины. На секунду их тела тесно соприкоснулись. Затем она резко дернулась в его руках.
      - Негодяй, развратник, я вас убью.
      Это начинало надоедать. Малко спокойно сказал:
      - Послушайте, я не негодяй, не развратник, не торговец бриллиантами. Я затравленный, совершенно безобидный человек. Мне нужна ваша помощь. Даю вам честное слово, что в моих намерениях нет ничего бесчестного.
      Вместо ответа она вонзила свои зубы в запястье Малко и сжала их изо всех сил. Тот издал вопль и выпустил ее. Она отскочила назад и нервно засмеялась.
      Малко кипел от ярости. Машинально он отвел руку и со всего размаха влепил ей пощечину.
      Девушка ойкнула. Затем вдруг ее глаза наполнились слезами, и она зарыдала.
      - Никто еще мне так не делал, никогда, - пробормотала она.
      Смущенный, Малко не знал, куда деваться. Он впервые в жизни дал пощечину женщине. Он осторожно взял правую руку своей противницы и поднес ее к своим губам:
      - Приношу вам тысячу извинений, - сказал он. - Я не имею привычки вести себя подобным образом, но я в смертельной опасности, и вы обязательно должны меня выслушать. Я не торговец бриллиантами, повторяю вам, и вы мне нужны.
      Она посмотрела на него сквозь слезы. На этот раз он почувствовал, что его слова дошли до нее. Его золотистые глаза погрузились в ее голубые и больше не отпустили их. Он "почувствовал", как девушка взбунтовалась, а затем уступила.
      - Вы говорите правду? - спросила она.
      - Клянусь вам.
      - Но как...
      Малко раскрыл свой портфель, который он забрал в канцелярии тюрьмы, и протянул ей визитную карточку, на которой было выгравировано: Его Сиятельство князь Малко Линге.
      - Разрешите представиться.
      Она прочла карточку и подняла ошеломленные глаза.
      - Вы действительно князь?
      Вечный вопрос. Малко улыбнулся и слегка поклонился.
      - К вашим услугам, мадемуазель...
      - Энн. Энн Уипкорд.
      Малко впервые внимательно рассмотрел ее: почти мальчишеское тело, маленькая грудь и узкие бедра. Но лицо было очаровательным: немного толстый и чувственный рот, небольшой прямой нос и голубые глаза.
      Она покраснела под его взглядом, и он поспешил спросить:
      - Почему вы нас встречаете таким образом? Я надеюсь, это не обычай?
      В глазах Энн промелькнул стальной отблеск.
      - Меня предупредили. Негры из соседней деревни дали знать, что двое мужчин, белые, торговцы бриллиантами, укрылись на моих землях, сбежав от полиции, которая проследовала их. Подобное происходит уже не в первый раз. Поэтому я взяла свой карабин, слуг и отправилась вас искать.
      - Понятно.
      - Если вы не торговец, то что же вы здесь делаете? - спросила Энн. Здесь даже негде охотиться.
      Деликатный момент! Именно в такие минуты Малко проявлял свое превосходство над чистыми профессионалами, слишком связанными основными правилами ремесла, чтобы позволить себе малейшее отступление от них.
      Несомненным было то, что Энн держала его жизнь в своих руках. И он чувствовал, что если хоть чуть-чуть солжет ей, ее шаткое доверие испарится.
      Разумеется, агент разведки никогда не должен раскрывать себя. Но мертвый он не принесет никакой пользы ЦРУ.
      Они все еще стояли на тропинке, лицом к лицу. Он поискал ее взгляд и "запер" его.
      - Энн, сколько вам лет?
      - Но... двадцать пять...
      - Вы можете хранить секрет? Ото всех, даже от вашего отца? И так долго, сколько вы будете жить и где бы вы ни были?
      - Да.
      - Присядьте.
      Она повиновалась ему, и они оба сели на краю тропы. Малко быстро рассказал ей о своем прибытии в Бурунди и о местных приключениях, перейдя к эпизоду с Джилл.
      - Но почему торговцы хотели убить вас? - спросила Энн.
      - Потому что все убеждены, что я приехал в Бурунди, чтобы купить партию подпольных бриллиантов. Вы будете единственной, кто знает истинную причину моего пребывания здесь. Я выполняю задание американского правительства. Я разыскиваю двух человек, потерявшихся на Юге. Я должен их найти во что бы то ни стало. Она широко раскрыла глаза.
      - Но почему бы не послать официальную миссию?
      Он объяснил ей плачевное состояние дипломатических отношений менаду Бурунди и его второй родиной, делая упор на чувствительность негров во всем, что касается их национальных прерогатив. И на срочность, с которой нужно было отыскать обоих американцев, заблудившихся в этой враждебной стране. Энн покачала головой:
      - Я не понимаю. Юг - это дикий район, без дорог. Их самолет упал?
      - Вроде того, - сказал Малко. - Они тоже выполняли секретное задание. Задание неблагодарное и опасное, но очень важное для их страны.
      Девушка попыталась усвоить все то, что говорил ей Малко. Она подняла голову и робко спросила:
      - Но тогда вы... шпион?
      В ее голосе промелькнуло неуловимое колебание. Чувствовалось, что это слово связывалось для нее с чем-то нехорошим.
      - Это слово мы не произносим никогда, - согласился Малко. - Скажем, что я работаю на одну разведывательную службу.
      Она покраснела:
      - Извините. Я вас оскорбила. Я не хотела.
      Она инстинктивно положила свою руку на его. На какую-то секунду они замерли, затем она резко поднялась. - Пойдемте. Мой отец начнет беспокоиться. Тропинку окружали плотные заросли тростника. По дороге Энн объяснила Малко, кто она такая.
      - Этой землей мой отец владеет уже тридцать лет, - сказала она. - Сам он родом из Родезии, а моя мать бельгийка. Он не хочет уезжать. Во всяком случае, с тех пор, как Бурунди получила независимость, земля не подлежит продаже. Белые на нее не позарятся, а африканцы не дадут и понюшки табаку. Поэтому мы остаемся. К тому же, я люблю эту страну. Я думаю, что не смогла бы жить в Европе. Я там была всего два раза.
      - Но здесь ужасно одиноко?
      В голосе Энн послышались грустные нотки.
      - Конечно. Каждые два или три месяца мы ездим в Родезию или Конго, чтобы сделать покупки и навестить друзей. На Кассаи есть и другие плантации вроде нашей. Время от времени мы встречаемся. Я не люблю оставлять отца. Моя мать умерла, и мы остались с ним совсем одни.
      - А негры?
      Она пожала плечами.
      - Здесь это проходит. Удаленность Бужумбуры избавляет нас от мелких административных придирок. Самые опасные - это те, которые приходят из постепенно дичающих деревень и совершают грабительские набеги. У нас есть несколько негров, преданных нам. Мы их вооружили. Я боюсь, что однажды нам придется уехать, как это было в Конго или Кении, но я не могу примириться с этой мыслью.
      Они вышли на превосходную лужайку, такую же зеленую, как в Ирландии.
      - Гордость моего отца, - объяснила Энн. - За ней постоянно ухаживают шесть слуг.
      За лужайкой находился один из самых странных домов, которые Малко когда-либо видел. Можно сказать, колониальный американский дом с большой верандой и колоннами. Но в нем были странные круглые окна и небольшие башенки по бокам, которые создавали впечатление миниатюрного укрепленного феодального замка.
      Все было окрашено в белый цвет, как декорация мультфильма.
      Позади виднелись другие деревянные строения, ферма и жилище негров. Все опрятно и разбито по линеечке. Можно было подумать, что находишься в Европе, если бы не огромные деревья, которых довольно много в поместье.
      Перед домом собралась небольшая группа: Кудерк, который продолжал держать оружие у бедра, три негра и какой-то незнакомец.
      - Это мой отец, - прошептала Энн.
      У него была бритая голова, торс атлета и загорелое лицо, на котором выделялись удивительные голубые фаянсовые глаза. Увидев Энн, он с облегчением улыбнулся. Та поспешила успокоить его:
      - Папочка, - объявила она, - нам наговорили всякий вздор. Это вполне уважаемые люди. Но у них были неприятности с администрацией в Бужумбуре.
      Мистер Уипкорд улыбнулся еще раз и протянул руку Малко.
      - В таком случае, месье, добро пожаловать в наше имение. Оставайтесь сколько захотите.
      Он, должно быть, был когда-то очень красив, и его правильные черты до сих пор сохранили обаяние. Его рука крепко сжала пальцы Малко. Тот представился и извинился за вторжение.
      - Я не смогу долго пользоваться вашим гостеприимством, - уточнил он. Мне нужно отправляться как можно быстрее.
      Мистер Уипкорд был джентльменом. Он не спросил у Малко, почему тот так торопился.
      - У вас изнуренный вид, - заметил он. - Я прикажу приготовить для вас две комнаты, чтобы вы смогли немного отдохнуть.
      Мишель Кудерк поочередно смотрел то на Малко, то на Энн. Чувствовалось, что ему хотелось ущипнуть себя: он оставил их практически в драке, а теперь они, казалось, были готовы упасть в объятия друг к другу. Определенно, этот человек с золотистыми глазами всегда приберегал для него сюрпризы. Но у Кудерка слишком сильно болел череп, чтобы думать. Оставив карабин на веранде, он позволил слуге отвести себя до своей комнаты.
      Малко уселся в плетеное кресло. Слуга принес поднос с бутылкой джина, тоником и стаканами.
      Они выпили втроем, затем отец Энн извинился и умчался на свои владения.
      Энн и Малко остались одни. Алкоголь подействовал на него благоприятно. Но он дорого заплатил бы за хорошую русскую водку. После всех этих превратностей судьбы ему действительно требовалось сделать паузу...
      Энн нарушила молчание.
      - Когда мы отправляемся на Юг?
      Малко взглянул на нее, одновременно раздосадованный и тронутый.
      - Энн, вы знаете, что это означает. Это опасно. Есть люди, которые сделают все, что угодно, чтобы меня убить. В Бурунди я вне закона, беглец из тюрьмы. Не говоря уже о том, что я понятия не имею о месте, куда иду.
      Она пожала плечами и выпила полный стакан джина.
      - Вы уже охотились на носорога?
      - Нет.
      - Ну вот, наверняка это не опаснее. А я убила двух носорогов в одиночку. Кроме того, ваш друг не в состоянии идти, а один вы не пройдете и ста миль. В деревнях люди говорят лишь на суахили, и белый-одиночка, не знающий страны, верная жертва...
      - Но ваш отец...
      - Я скажу ему, что провожу вас до Бужумбуры.
      - Что он подумает?
      - Вы ему симпатичны. Иначе он бы вас уже выгнал ружейными выстрелами.
      - Пожалуй.
      Подошел слуга и положил лед в стакан Малко.
      - Можно подумать, что находишься в каком-нибудь лондонском клубе, заметил он. - Они очень хорошо вышколены.
      Энн рассмеялась от всей души и указала на одного из слуг.
      - Вы видите вон того? Он пришел прямо из своей деревни. Когда он прибыл три месяца назад, это был настоящий дикарь. В первый день я ему сказала: "Ты будешь готовить суп для собаки". И уехала на охоту. Когда вечером возвращаюсь, он сидит ждет меня, сидя на корточках, гордый. Подводит меня к кастрюле, где кипит отвратительная смесь: он взял мою таксу, убил ее, разделал и сварил! И что я могла сказать?
      Они вместе весело рассмеялись. Энн опустошила треть бутылки джина. Ее глаза блестели, и она больше не имела ничего общего с прежней тигрицей. Она потянулась и взглянула на запачканный и разорванный костюм Малко.
      - Пойду переодеться и помыться. Я велела слуге дать вам один из костюмов моего отца. Вы с ним одного роста. До скорого свидания.
      Наступала ночь. Малко пошел в свою комнату и принял душ. Даже холодная вода была тепловатой. Кондиционер отсутствовал, но был старый вентилятор, который не сдул бы и комара. Он растянулся на кровати и мгновенно забылся сном. Колено досаждало значительно меньше.
      Его разбудил стук в дверь. Он завернулся в полотенце и пошел открывать. Перед дверью стоял, расплывшись в улыбке, слуга - убийца собаки.
      - Miss Ann want... to see mister, [Мисс Энн желает... видеть мистера (англ.)] - сказал он на плохом английском.
      Малко надел рубашку и брюки и последовал за ним. Босой слуга довел его до второго этажа. Постучав, он посторонился, чтобы пропустить Малко, затем закрыл дверь и исчез.
      По-видимому, это была комната Энн с большой кроватью, задрапированной розовой противомоскитной сеткой, и с небольшим комодом из сандалового дерева.
      Но Энн не было.
      Он собрался было выйти, подумав, что слуга ошибся, когда его остановил голос девушки:
      - Малко, я здесь.
      Другая дверь была полуоткрыта. Он толкнул ее и замер на пороге.
      Энн грациозно растянулась в ванне старого стиля: волосы закручены в полотенце, маленькое тело почти высунулось из воды. Соски ее грудей лишь касались пены. В ее глазах плясал забавный чертик. Она протянула руку:
      - Входите и закройте дверь. Малко повиновался. Определенно, Африка преподносила сюрпризы. Очень непринужденно Энн объявила:
      - Мне всегда нравится, когда мне трут спину в ванне. А вам? Возьмите эту мочалку. Снимайте вашу рубашку, вы забрызгаетесь.
      Малко медленно расстегнул пуговицы своей рубашки. Когда он наклонился, чтобы взять мочалку, Энн провела рукой по его груди и прошептала:
      - Это Бог послал мне тебя.
      - Почему?
      - Я у него попросила красивого любовника. Малко усердно тер тонкую кожу на спине девушки. Она закрыла глаза и издавала какое-то мурлыканье. Затем она взяла его руку и положила на свою грудь.
      - Потри и здесь тоже.
      Куда подевалась маленькая дикарка, готовая убить его? Можно было подумать, что алкоголь смел все преграды. Алкоголь и Африка.
      Он почувствовал, как она задрожала от жесткого прикосновения мочалки. В свою очередь, несмотря на свою усталость и заботы, он захотел ее. Его рука легла на нежную кожу, и Энн открыла глаза.
      - Иди ко мне.
      Так как Малко колебался, она поймала его за ремень и дернула. Потеряв равновесие, он упал в ванну в брюках.
      Энн приняла его, не моргнув глазом. Он почувствовал, как мускулистые ноги обхватили его, и вода брызнула во все стороны. Несмотря на свое неудобное положение, Энн неистовствовала. Затем она расслабилась и замерла с закрытыми глазами, обвивая руками тело Малко. Полотенце, которое удерживало ее волосы, развязалось, и они плавали в воде.
      Малко немного пошевелился и поцеловал ее в уголки губ. Он заметил, что ее хорошенький ротик был очерчен двумя горькими складками, которые старили ее.
      Он выбрался из ванны и натянул свои мокрые брюки. Энн смотрела на него, полуприкрыв глаза.
      - Возможно, ты принимаешь меня за сумасшедшую или неудачницу, - мягко сказала она. - Может быть, ты и прав. Но здесь мы живем не так, как в других местах: никогда не знаешь, будешь ли живым на следующей неделе. У меня была подружка на Кассаи. Два года назад ее арестовал какой-то патруль из Катанги. Она была моей ровесницей. Все, что она могла им сказать, чтобы ее не прирезали, было: "О'кей, но без каски и не все сразу...". Поэтому, когда хочешь мужчину, не ждешь долго его ухаживаний. Во всяком случае, завтра мы отправляемся вместе.
      - Я не принимаю тебя за сумасшедшую и понимаю, - сказал Малко. - Но мне бы хотелось принять приличный вид. Если появится твой отец...
      - О'кей.
      Она выпрыгнула из ванны, завернулась в купальный халат и исчезла. Вернулась с белым полотняным костюмом и рубашкой, которые она бросила на свою кровать.
      - А слуги? - спросил Малко.
      - Слуги?
      Она была искренне удивлена.
      - Для меня они не больше, чем мебель. Anyway, [Так или иначе (англ.)] они думают, что все белые женщины - проститутки.
      В один миг она надела белье и полотняное платье, застегивавшееся на пуговицы спереди. Она подошла к Малко и слегка обняла его:
      - Ну вот видишь, теперь мы очень приличные.
      Обед близился к концу. Джордж Уипкорд не был болтлив. С отсутствующим взглядом он односложно отвечал на попытки вежливой беседы со стороны Малко, который доблестно расправлялся с перепелкой, обжаренной в соевом масле. Они обедали на веранде, а вокруг них все поместье шуршало тысячью звуков невидимых насекомых.
      Энн с достоинством поддерживала пустяковую беседу, в типично англосаксонском стиле. Фразы лениво порхали под абажуром.
      Слуга подал безвкусный кофе. Джордж Уипкорд поднялся и извинился, объяснив, что ему рано вставать. Энн и Малко расположились в креслах. В сказочно фиолетовом небе блестели неисчислимые звезды. Справа виднелись освещаемые фитилями дома чернокожих работников. Ферма освещалась местной электростанцией.
      - Меня волнует Кудерк, - сказал Малко.
      - Почему?
      - Не знаю. Он стал странным после аварии. Я недавно заходил к нему в комнату. Он не захотел пойти пообедать. Он жалуется на голову и в то же время бормочет бессвязные слова. У меня такое впечатление, что он получил серьезный удар.
      Энн пожала плечами:
      - Дай ему хорошо выспаться. Завтра ему будет лучше. А если он очень болен, мы оставим его здесь.
      В самом деле. Нужно отправляться. В Африке ощущение времени исчезало. Иногда ему казалось, что он находится в Бурунди уже шесть месяцев.
      - Ты действительно хочешь меня сопровождать?
      - Да.
      Тон не допускал возражений.
      - Тогда мы должны выехать завтра утром. Я уже потерял очень много времени.
      - Как скажешь. "Лендровер" готов. Пойдем спать.
      Позднее, когда Малко лежал в большой кровати, Энн положила свою голову ему на плечо. Вдруг они услышали шум двигателя.
      Энн подскочила и села.
      - Машину уводят!
      Она оделась в один миг. Малко последовал за ней, в одних брюках. Когда они подбежали, то увидели, как на тропинке исчезли красные огни. Энн сунулась в гараж. Один из "лендроверов" исчез. Малко уже был в комнате Кудерка.
      Никого.
      Энн и Малко кинулись в вестибюль. Там, где стояли винтовки, не хватало одной.
      - Он взял винтовку "ремингтон 44/45", - тихо сказала Энн. - Для охоты на слона. Но зачем? Нужно его догнать...
      Малко положил ладонь на ее руку.
      - Нет, оставь. Это ни к чему. Думаю, что знаю, почему он уехал. Иди, я тебе объясню.
      Они поднялись в комнату на втором этаже. Опять слышалось лишь жужжание насекомых. Отец Энн не проснулся или не захотел слышать.
      Глава 14
      Мишель Кудерк насвистывал за рулем "лендровера". Еще никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо. Отдохнув после обеда в доме Уипкордов, он проснулся спокойным, уверенным в себе, совершенно другим человеком. Боли в голове полностью прошли; у него оставалось лишь странное ощущение легкости, как будто он плыл на облаке.
      Он подавил смешок, подумав, как удивится комиссар Никоро.
      Украв "лендровер", он проспал в машине, спрятавшись в кустарнике, в ожидании дня. Теперь солнце стояло высоко в небе, и он въезжал в Бужумбуру. Кроме сильной радости, он не испытывал никакого особого чувства.
      Перед тем, как прибыть в комиссариат, он взглянул на свои часы: они показывали десять. Хорошее время для встречи.
      Не колеблясь, припарковав машину, он направился к кабинету комиссара и без стука вошел.
      Никоро сидел за своим столом. Когда он увидел Кудерка, его здоровый глаз быстро заморгал.
      "Ремингтон 44/45" казался огромным в маленьких пухленьких ручках Мишеля Кудерка. Но он держал винтовку твердо и горизонтально, направив ствол в грудь комиссара.
      - Вы с ума сошли! - заорал Никоро.
      Он лихорадочно стал искать какое-нибудь оружие, чтобы защититься. Но он был настолько уверен в своей власти, что не загромождал свой стол подобными вещами.
      - Бакари! - заорал он.
      От первой пули гейзером посыпалась штукатурка со стены за его столом. Отброшенный отдачей, Кудерк сделал комический прыжок назад.
      Но вторая пуля попала Никоро в угол рта и снесла ему полголовы. Он рухнул на свой стол. Во все стороны брызнула кровь, полетели осколки костей и мозг.