Эмбарго

      - Мало того, что ты душишься, ты еще и наркотиками балуешься...
      На своей огромной ладони он держал с дюжину ампул, похожих на те, которыми пользовалась Паприка. Малко взял одну и стал внимательно разглядывать ее. Никаких следов. Внутри абсолютно бесцветная жидкость. Что бы это могло означать? Почему молодая немка оставила это у него? В комнате зазвонил телефон. Малко снял трубку. Звонил Нафуд Джидда.
      - Я вас не побеспокоил? - любезно осведомился саудовец.
      Малко, заинтересованный, поспешил заверить его в обратном. Саудовец сразу же приступил к делу.
      - Вчера я ушел, не закончив наш разговор, - начал он. - Я хотел бы встретиться с вами. Пришлю за вами лимузин к одиннадцати часам.
      - С удовольствием, - ответил Малко.
      Раз такой могущественный человек, как Нафуд Джидда, пожелал с ним встретиться, значит, Малко удалось по меньшей мере его озадачить. Улыбаясь, он возвратился в комнату.
      - Что происходит? - осведомился Крис.
      - Это был Нафуд Джидда. Я с ним увижусь сейчас.
      "Горилла" сардонически заулыбался.
      - Иначе говоря, - сказал Крис, - если вы не вернетесь к ужину, мы начнем прочесывать все кладбища Техаса.
      - Точно. А пока передайте, пожалуйста, эти ампулы на анализ Грегу Остину, на всякий случай.
      Малко передал Крису Джонсу "забытые" Паприкой ампулы. "Горилла" подбросил их на своей огромной ладони и закашлялся.
      - Вы уверены, что мы вам не нужны? - настойчиво спросил он.
      - Абсолютно. Мы встретимся здесь. Пока я с Джиддой, мне ничто не угрожает.
      Малко посмотрел на часы. Машина саудовца должна прибыть с минуты на минуту. Оставив американцев отдыхать, Малко вышел на улицу.
      Черный "мерссдес-600" уже ожидал у подъезда. За рулем шофер-араб. Машина выехала на скоростное шоссе Саус-вест, и они взяли курс на Саус Луп, в четырех километрах от центра. Отель "Астроуорлд" находился всего в нескольких сотнях метров от скоростного шоссе. "Мерседес" остановился прямо за отелем, подальше от главного входа. Шофер проводил Малко до лифта, открыл кабину своим ключом, и они вошли вместе. На последнем этаже за столом сидели два араба. Шофер сказал им несколько слов на своем языке, и они тотчас же проводили Малко в небольшую гостиную, обитую красным бархатом, что придавало ей сходство с борделем.
      Почти одновременно дверь отворилась, и в гостиную стремительно вошел Нафуд Джидда в развевающемся белом национальном платье. Любезный, как всегда, саудовец пригласил Малко в апартаменты. При виде огромной кровати под балдахином, комнатного бассейна и стен, увешанных диковинными предметами, Малко с трудом сдерживал смех.
      Слуга-араб принес кофе и чай. Зазвонил телефон, Нафуд Джидда ответил кратко по-арабски. Затем взглянул на Малко, улыбаясь.
      - Мистер Линге, я пригласил вас, чтобы рассеять недоразумение, возникшее между нами...
      Малко изобразил на лице удивление:
      - Недоразумение?
      Нафуд Джидда слащаво улыбался, машинально поглаживая свои усики.
      - Вы считаете меня убийцей, а мне это не нравится. Я всего-навсего деловой человек, и моя деятельность абсолютно законна.
      Он сделал акцент на слове "законна" и продолжал уверенным голосом:
      - Да, так случилось, что у меня много друзей в этой стране, и я узнал о ваших (Он несколько поколебался, подбирая слова.) связях с неким федеральным бюро. Теперь я знаю, что вы считаете меня виновным в смерти этой молодой англичанки, и это истинная причина вашего пребывания в Хьюстоне. (Он выждал несколько секунд и продолжил, чеканя каждое слово.) В прошлую нашу встречу я рассказал вам, как все было. И это правда. Я никоим образом не причастен к смерти мисс Хайсмит.
      Саудовец умолк и отпил немного кофе. Малко соображал с невероятной быстротой. Саудовец атаковал его на самых слабых его позициях. О настоящей цели его пребывания в Хьюстоне знал только Марти Роджерс.
      - Мистер Джидда, - начал Малко, - да, действительно, у меня возникли сомнения. И в большей мере из-за этого происшествия с Ричардом Кросби. Это фальшивое имя.
      Нафуд Джидда раздраженно закачал головой.
      - Ричард Кросби ведет себя порой как ребенок. Хотя Марта плюет на его любовные похождения, он продолжает делать из них тайну. В тот момент он был на борту "Немирана" с очень известной дамой и строил из себя безумно влюбленного. Вот и все.
      - Что же касается мисс Хайсмит, - добавил Нафуд Джидда, - я узнал кое-что еще. Вы знаете некого Дейва Хэлперна?
      - Слышал это имя.
      Это был возлюбленный Патриции Хайсмит, биржевой маклер из Лондона.
      - Дейв Хэлперн работает на Моссад, израильскую секретную службу. Он был начальником Патриции Хайсмит, и по его просьбе она выехала на Ближний Восток.
      Малко с трудом удавалось скрыть свое недоумение. Было непохоже, что Нафуд Джидда блефовал.
      Патриция была просто сумасшедшей, если хотела нравиться обоим своим любовникам сразу. Есть над чем задуматься. С другой стороны, создавалось впечатление, что Нафуд Джидда не был в курсе задания, полученного Патрицией Хайсмит от Малко. Значит, друзья из Компании не сказали ему всего. Видимо, саудовец не был осведомлен и об участии Малко в деле, касающемся непосредственно его самого. Размышления Малко прервал все такой же спокойный голос саудовца.
      - Вы мне верите?
      Малко улыбнулся.
      - Я спрашиваю себя, почему вы посчитали нужным увидеться со мной... Эта страна не может предъявить вам никаких законных обвинений... Вы достаточно могущественны, чтобы защитить себя...
      Лицо Нафуда Джидды оживилось, на его губах появилась и мгновенно исчезла улыбка.
      - Мистер Линге, я хотел бы, чтобы когда-нибудь вы стали одним из моих сотрудников... Я отвечу на ваш вопрос. Я хотел встретиться с вами, чтобы предупредить. Проведя небольшое расследование, я обнаружил, что некоторые палестинцы приговорили вас к смерти. И я решил предупредить вас, поскольку у меня отличные отношения с некоторыми из ваших (Он помедлил, подыскивая слово.) заказчиков. Вам грозит смерть.
      Он в упор, не мигая, смотрел на Малко своими черными глазами. Малко почувствовал неприятную пустоту в животе, внутри что-то оборвалось, как будто врач сообщил ему, что у него рак.
      - Почему меня хотят убить?
      Нафуд Джидда бессильно развел руками.
      - Я не знаю истинной причины. "Они" считают, что вы - опасный израильский агент. Может, они думают так из-за вашей связи с этой молодой женщиной.
      Задумавшись, Малко рассеянно разглядывал кровать под балдахином, бассейн, все эти безделушки в стиле рококо, украшавшие апартаменты. Странно, очень странно. Или Нафуд Джидда обладал еще большим могуществом, чем он думал, или Малко ошибался на его счет. Мысленно он анализировал все, что сказал саудовец, но не находил уязвимых мест. Вспомнил и о смерти Эда Колтона. Тоже ничего, обвинить Нафуда Джидду в чем-либо невозможно и в этом случае. Малко задал наконец единственный вопрос, который считал важным:
      - Господин Джидда, не могли бы вы объяснить мне причину вашего присутствия в Хьюстоне?
      Саудовец пристально посмотрел на Малко и, немного поколебавшись, сказал:
      - Я мог бы не делать этого, но отвечу на ваш вопрос. Чтобы рассеять все ваши сомнения. В Хьюстоне я по двум причинам. Первая - по экономическим соображениям. Влиятельная компания нашей страны поручила мне изучить возможность установления прямых финансовых связей с США для покупки биржевых акций без посредничества банка или брокера. В этом отеле живет группа специалистов, приехавших со мной, которые занимаются этой проблемой уже в течение нескольких недель. (Улыбка стала высокомерной.) Вторая причина личного порядка... Мне неприятно об этом говорить, но я не хочу, чтобы вы заблуждались. (Его черные глаза искали взгляд Малко.) Понимаете, Марта Кросби и я, мы в прекрасных отношениях, и я счастлив, что могу быть в Хьюстоне. Вас удовлетворяют мои объяснения?
      В этом случае интересоваться подробностями мог только абсолютно беспардонный хам. Побежденный, Малко наклонил голову.
      - Я думаю, все ясно.
      Нафуд Джидда поднялся, показывая, что беседа окончена. Сопровождаемый хозяином, Малко направился по коридору к лифту. Он слышал стрекот телексов, видел снующих по этажу арабских специалистов. Ничто не вызывало подозрений, все казалось совершенно законным.
      - Вот моя маленькая фабрика, - улыбаясь, заметил Нафуд Джидда. - Да, надо прикладывать немало сил, чтобы зарабатывать на жизнь. Теперь, когда мы все выяснили, ничто не мешает нам поужинать вместе. У "Тони" прекрасный итальянский ресторан. Я пришлю за вами машину в восемь вечера.
      Саудовец, пожимая на прощание руку Малко, подтолкнул его к лифту. Двери закрылись. Внизу уже ждал шофер, неизвестно кем и когда вызванный. Малко сел в длинный "мерседес-600" и целиком погрузился в свои мысли. Он был обязан сообщить в ЦРУ о своей беседе с саудовцем. В противном случае его поведение можно было бы считать нечестным. От его подозрений ничего не осталось. Только какое-то смутное беспокойство. Словно от того, что все так хорошо сходилось одно с другим.
      "Мерседес-600" плавно катил по Саус Луп, и Малко думал о том, что Крис Джонс и Милтон Брабек могут возвращаться в свой холод, а он - в свой замок. Убийство Патриции Хайсмит будет, вероятно, отнесено к "накладкам" параллельного мира...
      - Амилацетат - прекрасное средство для "балдежа".
      Крис Джонс, хохоча, протянул Малко отпечатанное на бланке полицейского управления Хьюстона сообщение. Малко прочел. Еще одно подозрение улетучилось, как дым. Паприка не собиралась его отравить, а хотела доставить ему приятные ощущения...
      - Думаю, что я слишком увлекся, - только и сказал он.
      - Но убить-то из пистолета вас все же пытались, - возразил Крис Джонс.
      - Этому тоже есть объяснение, - заверил его в ответ Малко. - Но Нафуд Джидда здесь ни при чем.
      Крис Джонс незаметно вышел, в то время как Малко вызывал по телефону Марти Роджерса из Лэнгли. Только бы он уже вернулся. Тот был на месте.
      - Я только что собирался звонить вам, - сказал Марти. - Я вернулся вчера. И узнал кое-что. Первое - наша подруга Патриция работала также и на израильтян... Подтверждение получено из отделения в Тель-Авиве.
      Затем после вашего приезда в Хьюстон Джидда обратился в Госдепартамент с жалобой, что за ним "шпионит" ЦРУ... Сегодня утром у себя на столе я нашел "ноту". Объяснил ваше присутствие сбором досье. Но чувствую, что вы сгорели...
      - Ярким пламенем, - подтвердил Малко жалобно.
      Он рассказал о своей встрече с Нафудом Джиддой шефу Ближневосточного отдела.
      Он почувствовал, что американец приуныл. Когда Малко закончил рассказ, он вяло спросил:
      - И что вы собираетесь делать?
      - У меня нет выбора, - вздохнул Малко. - Если Нафуд Джидда обнаружит, что я кручусь возле него, он снимет трубку и вызовет ФБР...
      - Хорошо, - в свою очередь со вздохом произнес Марти Роджерс, - вам теперь ничего не остается, как отступиться. Что же касается палестинцев, мы поставим в известность некоторых лиц, что не одобряем эти два покушения на вас. Думаю, этого будет достаточно.
      - Да, я тоже.
      - Кстати, - возобновил разговор Марти Роджерс, - постарайтесь завтра привезти из Хьюстона немного нефти. Первого марта федеральная энергетическая служба вводит в действие вторую фазу ограничений.
      - А что это значит?
      - Это значит, - печально начал шеф Ближневосточного отдела, - что мы имеем право лишь на тридцать процентов того, что потребляли до эмбарго. Впервые после окончания войны Лос-Анджелес будет наконец избавлен от смога! Экологи будут довольны...
      Наступило молчание, длительное молчание.
      - Хорошая новость, - только и сказал Малко.
      - Еще не все: это были плохие новости. А теперь - очень плохие. С завтрашнего дня во всех больших городах нашей страны будет по очереди произведено отключение электричества на три часа. Полное отключение.
      Не успел Малко повесить трубку, как в комнате появился Крис Джонс с газетой в руках, крайне возбужденный.
      - Смотрите!
      В заметке, которую он показывал Малко, говорилось о смерти Мери О'Коннор в Кембридже и о дне похорон. Малко прочел заметку с непонятным чувством неловкости. Как и Эд Колтон, Мэри О'Коннор была непримиримой противницей всяких уступок требованиям арабов. Как и он, она ушла из жизни внезапно, но ее смерть не вызывала абсолютно никаких подозрений... Естественная смерть старой дамы, скончавшейся от сердечного приступа... Неожиданно в мозгу Малко вспыхнул красный огонек - воспоминание. Смерть Мэри О'Коннор напомнила ему о подобной смерти, имевшей место несколько лет назад.
      У Малко было чувство, что он безуспешно пытается открыть крышку коробки, но никак не может справиться с пружиной. Решение он принял в несколько секунд. Ему нужны материальные доказательства, а не догадки.
      - Крис, мы едем в Бостон. Предупредите тамошнего агента и ДОД.
      - У вас идея?
      - Да. Хочу тщательно осмотреть труп Мэри О'Коннор. Хочу убедиться, не становлюсь ли я параноиком. Вот уже несколько дней эта мысль не дает мне покоя.
      Малко вызвал номер Нафуда Джидды. Саудовца не оказалось на месте. Малко оставил для него сообщение, предупредив, что не сможет воспользоваться его приглашением, так как вынужден покинуть Хьюстон.
      Глава 13
      Омар Сабет, с неизменной сигарой в зубах, сидел за большим столом, рядом с компьютером. Телексы следовали один за другим, и он едва успевал их обрабатывать. Когда он наконец поднял голову и посмотрел в окно, его взору представилась белая масса "Эстредома", парка научных аттракционов Хьюстона.
      Впервые за несколько дней правая рука Нафуда Джидды была менее напряжена.
      Две кривые допустимости - теоретическая и практическая - сближались, что означало ослабление американского сопротивления.
      Кроме того, Омар Сабет проанализировал все сообщения о смерти Мэри О'Коннор и не нашел в них ничего, что могло бы вызвать тревогу.
      Зазвонил телефон. С телефонной станции отеля ему передали сообщение для господина Джидды. Омар Сабет выслушал бесстрастно.
      - Я непременно передам все господину Джидде, - заверил он телефонистку.
      Положил трубку и застыл. Благодушного настроения как не бывало. Тотчас же набрал номер аэропорта Хьюстона. Получив информацию, тут же дал отбой, сердце превратилось в кусок льда. Через два часа в Бостон отправится самолет компании "Дельта Эрлайнз". Чтобы удостовериться в своих догадках, вызвал компанию и осведомился, может ли он передать сообщение мистеру Линге, вылетающему рейсом 377. Пока служащая проверяла на компьютере список пассажиров, Омар Сабет ждал с бешено колотившимся сердцем...
      - Ждите, я соединю вас с нашим отделением в аэропорту Хьюстона. Не кладите трубку.
      Омар Сабет нажал на рычаг телефона и погасил в пепельнице сигарету.
      Психологическая обработка, проведенная Нафудом Джиддой, оказалась напрасной.
      Он вышел из комнаты и, перескакивая через несколько ступенек, влетел в комнату, где отдыхали четверо мужчин из его "спецбригады".
      - Возвращаетесь в Бостон, - объявил Омар Сабет с застывшим лицом двоим убийцам Мэри О'Коннор.
      Не успел он войти в круглую комнату, как с телефонной станции ему передали еще одно сообщение для Нафуда Джидды.
      - Нафуд там? - прорычал в трубке разъяренный голос.
      - Господин Джидда в Далласе, господин Кросби, - вежливо ответил Омар Сабет. - Я попытался связаться с ним в самолете несколько минут назад, но ничего не вышло. Буря. Вы хотите ему что-нибудь передать?
      - Передайте этому сыну проститутки, чтобы он связался со мной, как только будет в городе, - лаконично ответил американец.
      Он с такой силой бросил трубку на рычаг, что у Сабета болезненно завибрировала барабанная перепонка. Несколько минут палестинец не мог прийти в себя от удивления. Да, Ричард Кросби порой бывал вспыльчив и даже груб, но для этого должна быть причина. Его реакция означала, что возникла новая проблема. Сабет опять принялся за кодирование телеграммы, которая будет направлена окольными путями в комитет бойкота Арабской лиги в Дамаске.
      Омар Сабет закончил диктовать данные, которыми он располагал, и сообщил, что они могут рассчитывать на благоприятный исход заседания Совета национальной безопасности.
      Спустя час прибыл Нафуд Джидда и тотчас же прошел в свои апартаменты. Паприка поспешила снять с него одежду, в то время как Омар Сабет следовал за ним с озабоченным видом. То, что он должен был сообщить, не терпело отлагательства. На какой-то момент саудовец оставался голым. Присутствие Сабета его нимало не трогало. Маленький живот свисал, как фартук, закрывая член. Он попытался выпрямиться, чтобы убрать живот, но ничего не получилось. Паприка уже несла напольные весы в футляре из золота. Джидда собственноручно отрегулировал весы и встал на них, разглядывая показание стрелки. Поднял одну ногу, подождал, встал на обе нормально, стоял продолжительное время, словно от этого его вес мог уменьшиться. Наконец сошел с весов. Взял какую-то книгу. Он понимал, что Сабет пришел с плохой новостью. И его поведение было своеобразной подготовкой к тому, что он должен был услышать.
      - Иди найди Сайда, - обратился он к Паприке.
      Появился Сайд, шофер, с ножницами в руках. Джидда сидел в бассейне, а Паприка тщательно намыливала его.
      Как только девушка смыла все мыло, приблизился парикмахер и принялся точными движениями подправлять ему усы. Зазвонил телефон. Звонили из Кувейта. Разговор был заказан заранее. Омар Сабет поставил телефон на край бассейна, и саудовец разговаривал, не вылезая из воды.
      Он говорил мало, отвечал односложно и очень громко: мешали шумы. Положил трубку, озабоченно нахмурил брови. У "Мегуойл" возникли проблемы с группой палестинцев, которые пытались задержать в порту танкер. Парикмахер закончил наконец, и Нафуд Джидда повернулся к Омару Сабету.
      - Говори.
      Паприка не понимала ни одного слова по-арабски. Саудовец бесстрастно слушал. Отъезд Малко в Бостон серьезно взволновал его, а контрмера, предпринятая Сабетом, - еще больше.
      Правда, Омар Сабет заверил его, что оба убийцы будут предельно осторожны. Он же посоветовал Паприке оставить в квартире Малко "таблетки бодрости". Если бы им удалось его ликвидировать, посчитали бы, что у мужчины в полном расцвете сил сердце остановилось из-за наркотиков.
      Нафуд Джидда высказывал свое одобрение, кивая головой. Незначительная ошибка, просчет могли повлечь за собой катастрофу... Значит, следует действовать с холодной жестокостью, с расчетом, не думая о человеческих жизнях. Чтобы расслабиться, он положил в рот фисташку и вылез из бассейна. Паприка завернула его в красный шелковый халат на махровой подкладке. Омар Сабет продолжал докладывать. Теперь он перешел к звонку от Ричарда Кросби. Внезапно Джидда выплюнул фисташку: он ее больше не хотел.
      - Если только речь идет о танкере, - сказал он.
      С Ричардом Кросби нельзя разделаться так просто, это не Патриция Хайсмит и не агент ЦРУ.
      - Если ты не можешь отрубить руку, поцелуй ее, - процитировал Омар Сабет арабскую пословицу...
      Озадаченный, Нафуд Джидда кивнул головой в знак согласия с ним. Да, если Ричард Кросби начал что-то подозревать, успокоить его будет непросто. Зазвонил телефон.
      - Если это Кросби, я еще не вернулся.
      Это был техасец. Его сильный голос заполнил все помещение. Сабет успокаивал его, заверив, что Джидда, вернувшись, тут же перезвонит ему. Как только Сабет положил трубку, Нафуд Джидда без лишних слов сказал:
      - А сейчас оставь меня.
      Паприка тоже удалилась.
      Нафуд Джидда снял трубку и набрал номер Ричарда Кросби, он нашел его в "мерседесе". Слышно было очень плохо. Кросби сразу же приступил к делу:
      - Что там еще за мерзкая история с Патрицией Хайсмит? - пролаял он в трубку. - Вы что, рехнулись?
      Нафуд Джидда с большим трудом сохранял самообладание. Если ФБР слушало их разговор, значит, его ожидают серьезные проблемы. Взяв себя в руки, он ответил самым спокойным и убедительным тоном:
      - Дик, это ужасное недоразумение, я не имею никакого отношения к смерти этой женщины, и я вам объясню, что произошло. Я вам скажу то, что сказал сегодня князю Линге.
      - Думаю, что вы законченный лгун, - холодно отпарировал Ричард Кросби. - Надеюсь, что у вас есть веские доказательства вашей непричастности. Я вам не гангстер.
      Он с яростью бросил трубку на рычаг. Нафуд Джидда поставил аппарат. У него было такое впечатление, что он спускается с горы на тобоггане с возрастающей скоростью, а подтолкнул его этот австрийский князь с золотистыми глазами. Одновременно он заронил сомнение в душу Ричарда Кросби. Недаром Джидда пошел на риск, чтобы уничтожить Малко до того, как он будет разговаривать с Ричардом Кросби. Омар Сабет заверил его, что осечки не будет. В течение долгих часов он высчитывал на компьютере скорости лифтов, траектории полетов пуль. Заид использовал пистолет высокого класса с длинным стволом. У него было трое помощников, они прикрывали его. На спуск он нажал в десятую долю секунды. Но...
      Ричард Кросби совещался с шестью своими сотрудниками. В суете каждодневных проблем он на время забыл историю с Джиддой. Кувейт не выпускал танкер, и Кросби вел отчаянную войну с Венесуэлой, чтобы обеспечить ему связь с Лос-Анджелесом и штатом Массачусетс. Одновременно федеральные агенты проверяли его книги, чтобы удостовериться, не слишком ли он завысил тарифы на природный газ.
      Однако действия Джидды начинали его беспокоить. Как только сотрудники покинули его кабинет, он сел напротив окна, занимавшего всю стену, и перед его взором раскинулся Гудзон. Ричард Кросби думал.
      Два часа тому назад он встречался с Джиддой. Беседа была бурной, хотя саудовец ни разу не вышел из себя. Очень терпеливо он объяснил Ричарду Кросби то, что он уже говорил Малко. Сказав при этом, что Малко работает на ЦРУ.
      Вот тут был психологический просчет. Для Ричарда Кросби это был ужасный удар. Как? ЦРУ вело расследование о нем, а его друг, знаток вин, федеральный агент, подосланный к нему?
      Мысли были совсем невеселые. Что ожидало его в будущем? Если он тихо отойдет от реализации плана, мало того что не заработает больше ни су, но и не сможет выполнить свое обязательство по контролю над поставками нефти. Лос-Анджелес возбудит против него судебный процесс, он его проиграет и потеряет больше того, что уже заработал. А что и говорить о возможной "негативной" реакции Нафуда Джидды! Есть и другой выход: выложить в ЦРУ всю правду, не умолчав о важности его роли в организации эмбарго. Но для этого у него не хватало храбрости. Объяснения саудовца по поводу смерти Патриции Хайсмит его не убедили. И он затаил на него обиду за то, что это скрыли от него. Но никаких доказательств, что это дело рук саудовца, у него не было...
      - Черт!
      Он выругался про себя и зевнул. Секретарша вызвала его по телефону: молодая блондинка из "Техас мэгэзин", Офелия Бёрд, желала его видеть. Ричард сразу же подумал, что ему предоставляется замечательная возможность на какое-то время забыть о своих проблемах.
      - Пусть войдет.
      Офелия Бёрд вошла в кабинет, одетая в полотняную юбку и шелковую кофточку, плотно обтягивающую ее пышную грудь. Отбросив неприятные мысли, радушно улыбаясь, Ричард встал из-за стола и пошел ей навстречу. Без лишних движений засунул руки под кофточку и обхватил ладонями ее груди. Офелия отшатнулась.
      - Ричард!
      - Я хочу тебя трахнуть, - без церемоний заявил техасец и потащил ее к столу, за которым проходили совещания. Правой рукой отодвинул в сторону бумаги. Офелия Бёрд, придя в себя от неожиданности, начала яростно сопротивляться. Ричард прижал ее спиной к столу и, глядя в упор, спросил:
      - Ты зачем пришла?
      Молодая женщина в ответ пробормотала что-то невнятное, а Ричард Кросби в это время уже стаскивал с нее трусики. Офелия схватила его за руку, вяло защищаясь.
      - А вдруг кто-то войдет...
      - Никто не войдет, - безапелляционно заявил Ричард. - Посмотри, красная лампочка над моим кабинетом, значит, сам черт не переступит порога.
      Он спокойно снял с нее майку и уткнулся лицом в ее большие, но несколько потерявшие упругость груди, в то время как его руки скользили по ее телу все ниже и ниже. Офелия в страхе не отводила глаз от зеркала, в котором отражалась схема нефтеперерабатывающего завода. Ричард Кросби коленом раздвинул ноги Офелии, мгновенно расстегнул брюки и одним движением вошел в нее. Несколько движений взад и вперед, и Ричард удовлетворил свое желание. Тут же оставил ее и скрылся в небольшой туалетной комнате. Когда вернулся, Офелия благопристойно сидела на диване и смотрела на него влюбленными глазами:
      - Это было восхитительно.
      Ричард Кросби погладил ее груди.
      - Я очень люблю твои сисечки, леди! А теперь мне надо работать...
      Он с сожалением отстранился от молодой женщины и сел за письменный стол. В глазах леди Берд стояли слезы.
      - Но... ведь мы должны были поговорить о моей статье.
      - Послушай, Офелия, через четверть часа у меня совещание, я должен подготовиться, приходи, когда захочешь.
      - О!
      Офелия Бёрд мгновенно поднялась с дивана и вылетела из кабинета, хлопнув дверью и налетев на Диану, секретаршу.
      Сидя за столом, Ричард Кросби весело насвистывал. Диана вошла в кабинет и села напротив него. Пятидесяти пяти лет, полная, с крупным носом, в очках, Диана обладала трезвым умом. Двадцать семь лет она работала с Кросби.
      - Господин Кросби, вы действуете лихо, она и десяти минут не пробыла.
      Ричард Кросби рассмеялся весело и удовлетворенно.
      - Значит, я не так уж стар, Диана.
      - Похоже, что вы ее не скоро увидите...
      Он пожал плечами, в глазах веселый огонек:
      - Она вернется, Диана. Вернется.
      - Вот телеграммы из Кувейта, - перешла Диана к делу. - Они там застряли...
      - Черт побери! - взорвался Кросби. Хорошего настроения как не бывало! Он углубился в чтение телеграмм.
      Малко опустил воротник своего шерстяного пальто и вошел в лабораторию бостонской полиции. Здесь было почти так же холодно, как и на улице. Крис Джонс и Милтон Брабек выглядели несчастными и кашляли наперебой.
      Полицейский в белом халате, принявший их накануне, был на месте. Вмешательство оказалось эффективным: бостонская полиция буквально сотворила чудо. Они провели длительные утомительные встречи с родственниками Мэри О'Коннор. Им надо было убедить двух ее племянников, старшего сына и невестку в необходимости осмотреть труп.
      Мэри О'Коннор умерла естественной смертью. В этом были единодушны все свидетели. Полицейские прибыли на место уже через несколько минут, а владелец гаража видел, как Мэри О'Коннор упала.
      Семья О'Коннор уступила настояниям полиции, разрешив коронеру увезти тело на два часа в лабораторию для осмотра. Там по просьбе ДОД коронер провел исследование кровеносных сосудов, взял две пробы из левой руки, сделав совсем незаметные надрезы. Мрачная, неприятная, неблагодарная работа.
      Сейчас Малко пришел узнать результаты.
      Полицейский в белом халате вручил ему отпечатанный на машинке отчет. Малко быстро пробежал глазами бумаги. Благодаря электронному микроскопу, удалось обнаружить на щеке умершей дамы многочисленные мельчайшие осколки стекла, но их происхождение осталось загадкой. Они могли быть и на тротуаре, когда Мэри О'Коннор упала. В отчете отмечалось, что на левом виске имелась значительная гематома, означающая, что женщина сильно ударилась при падении.
      Анализ сосудов был отрицательный. Состояние сосудов соответствовало возрасту умершей.
      Малко отложил отчет. Он был абсолютно уверен. Заинтригованный полицейский не удержался от вопроса:
      - Что вы подозреваете?
      Полицейский, проявивший искреннее желание помочь Малко, по мнению последнего, заслуживал ответа на свой вопрос.
      - Несколько лет назад КГБ часто прибегало к политическим убийствам, инсценируя несчастные случаи с использованием пистолетов, стреляющих ампулами с цианисто-водородным газом. Этот газ вызывает мгновенное сужение кровеносных сосудов, и смерть наступает через несколько секунд. Как при сердечном приступе. Спустя два часа после смерти сосуды возвращаются в нормальное состояние. Так что я и не ожидал, что в этом плане можно что-либо обнаружить. Но я надеялся, что осколков будет достаточно, чтобы можно было сделать заключение. Так было раскрыто убийство Степана Бандеры, украинского эмигранта, антисоветчика.
      Полицейский широко раскрыл глаза.
      - КГБ? Но почему КГБ понадобилось убивать Мэри О'Коннор?!
      - А я не сказал, что это КГБ. Такими пистолетами пользуется не только КГБ... Я попрошу вас сохранить это в полнейшей тайне...
      Полицейский заверил Малко, что сделает это. О проведенном Малко вскрытии никто не знал. Из лаборатории Малко и полицейский направились прямо в бостонский ДОД. Малко не терпелось доложить о своем открытии...
      Шеф Ближневосточного отдела ловил каждое его слово.
      - Мы поставим на прослушивание все телефонные разговоры Кросби, решил он. - Да, я прекрасно помню историю с Бандерой.
      Малко несколько удивила готовность высокого начальства заниматься этим делом. Работники ЦРУ казались ему по своему складу скептиками.
      - А у вас есть какие-нибудь новости? - спросил Малко.
      - Еще, по правде сказать, не знаю, - ответил Марти Роджерс. - Вы слыхали о некоем Уилбере Стоктоне, конгрессмене из Техаса?
      - Да. Он противник эмбарго?
      - Точно. Есть о нем новости.
      - Он не умер?
      - Нет, слава богу, но он в корне изменил свою позицию. Сегодня утром он дал интервью газете "Вашингтон стар", в котором заявил, что мы становимся смешными, упорствуя. В конечном счете, сказал он, удар по Израилю не может изменить баланс военных сил на Ближнем Востоке, а бойкот, которого требует Лига арабских стран, носит политический характер.
      - Он мог изменить свои взгляды, - заметил Малко.
      - Вот уже тридцать лет не было случая, чтобы Уилбер Стоктон в чем-то изменил свои взгляды. Его новое заявление наделало много шума, ведь он является президентом Комитета по энергетике. Кроме того, Стоктон представляет консерваторов, поэтому его новая позиция развязывает руки, выражаясь политическим языком, Совету национальной безопасности, позволяя ему смягчить свою позицию по отношению к арабам... Вот поэтому я и хочу, чтобы вы вплотную занялись этим Уилбером Стоктоном. Я не хочу впутывать в это дело ФБР, и вы знаете почему.