Гюро

      - Если хочешь, можешь немного прокатиться. Ты, наверно, ещё ни разу не каталась на таком маленьком тракторе? - сказал он, подойдя к Гюро.
      Он поднял её на руки и понёс к трактору. Девочки встрепенулись.
      - Мы тоже хотим прокатиться хоть разок! - закричали они.
      - Ладно, - сказал дворник. - Разрешаю вам всем прокатиться до газона, а потом мы с Эрле будем работать. Нам надо собрать весь железный лом, что тут валяется.
      Девочки забрались на трактор, теперь они больше не казались сердитыми. Трактор довёз их до газона и остановился, мама спрыгнула на землю.
      - У тебя дело пойдёт, - сказал дворник. - Мне повезло с такой помощницей.
      - Разве эта тётя тоже работает дворником? - спросила одна из девочек.
      - Да, она мне помогает, - сказал дворник. - Вы её здесь увидите ещё много раз.
      - А вы нас ещё прокатите? - спросила та же девочка.
      - Возможно, что и прокачу, - ответила мама, - но только не днём, а рано утром. Днём здесь будет столько детей, что, если я начну всех катать, мне будет некогда работать.
      И запомните, меня зовут Эрле.
      - А нас Анна и Грета, - сказали девочки.
      - Мама, у тебя есть мел? - спросила Гюро.
      - Зачем тебе мел? - удивилась мама.
      - Хочу начертить себе "классики", - ответила Гюро.
      - А я видела возле котельной уже начерченные, - сказала мама.
      - Это чужие, - объяснила Гюро.
      - А ты прыгай на наших, - сказала .девочка, которую звали Анной. Правда, Грета? Мы можем играть все вместе, так будет даже интереснее.
      Сначала Гюро хотела отказаться, но она вспомнила, как папа однажды сказал ей: "Это хорошо, что ты не злопамятна. Злопамятной быть плохо". Да, Гюро была не злопамятной. Она быстро сердилась и быстро забывала обиду. Так было и на этот раз. Гюро кивнула девочкам, и они стали играть втроём.
      Гюро не выиграла, она вышла второй, поэтому она сказала :
      - Ну вот, Анна первая, а мы с Гретой обе вторые.
      - Нет, ты - вторая, а Грета - третья, - поправила её Анна.
      - Это всё равно! - сказала Гюро.
      - Анна! Анна! Где ты? Пошли скорей, а то я опоздаю на работу! - крикнул женский голос.
      - Ой, мне пора в детский сад, - сказала Анна. - Бежим, Грета! Мама нас проводит. До свидания, Гюро!
      Они убежали, и Гюро стало очень одиноко. Даже кататься на санках было нельзя, потому что снега уже почти не осталось. Гюро медленно осматривала все балконы. Их было много, и на одном, высоко-высоко, развевался большой красный платок. Это означало, что Гюро может подняться к Тюлиньке. На этот раз она поднималась не на лифте, но мама объяснила ей, сколько пролётов она должна пройти.
      А дверь Тюлиньки Гюро узнала по приклеенному к ней рисунку. Она сама его нарисовала. На нём была изображена зелёная лужайка, окаймлённая деревьями, а по лужайке бежал конь. Вернее, не конь, а жеребёнок.
      НА ТЕЛЕГРАФЕ
      - Гюро, не окажешь ли ты мне одну небольшую услугу? - спросила Тюлинька.
      - Конечно, если смогу, - ответила Гюро.
      - Тогда поедем со мной в город и пойдём на Телеграф, где я раньше работала. У меня там остались туфли, и мне надо их забрать.
      - А маме мы скажем об этом? - спросила Гюро.
      - Обязательно, мама всегда должна знать, где мы, - сказала Тюлинька. И ты посмотришь, как работают телеграфистки.
      Гюро, конечно, согласилась.
      - Сперва мы зайдём на Телеграф, а потом погуляем по городу и пойдём в пансионат ждать маму, - сказала Тюлинька.
      - И ты посмотришь, как мама выкрасила твою комнату, - обрадовалась Гюро.
      - Мою бывшую комнату, - поправила её Тюлинька.
      Она надела пальто и шляпку, у которой был весёлый, задорный вид, и они отправились в путь. На улице они легко нашли маму по шуму трактора. Увидев их, мама заглушила мотор и спрыгнула на землю.
      - Бьёрн уехал в город за шурупами, так что теперь я здесь самая главная, - сказала мама.
      - Ты зовёшь его просто Бьёрном? - спросила Гюро.
      - Конечно, - ответила мама. - Если люди вместе работают, им проще всего звать друг друга по имени.
      - Ну кто бы мог подумать, что ты умеешь водить трактор! - восхитилась Тюлинька. - Я должна тебя сфотографировать! Пожалуйста, сделай серьёзный вид. Так, готово!
      Благодарю тебя. Сейчас мы с Гюро поедем в город, мне надо зайти на Телеграф, а потом будем ждать тебя в пансионате.
      - Ты скоро приедешь? - спросила Гюро.
      - Не очень, нам ещё надо кое-что сделать, - ответила мама. - Мне очень нравится работать на улице. Но к обеду я непременно вернусь. Счастливой поездки!
      В метро Гюро некоторое время с удивлением разглядывала женщину, сидевшую напротив: лицо у неё было густо накрашено красной и коричневой краской, а брови и ресницы были очень чёрные. Потом взгляд Гюро упал на Тюлинькины пальцы: они сегодня были какие-то беспокойные и всё время шевелились. Наверно, Тюлинька волновалась, что едет туда, где проработала больше тридцати лет.
      Тюлинька о чём-то задумалась, иногда она взглядывала на Гюро, их глаза встречались, и тогда они начинали мысленно разговаривать друг с другом, но вслух ни одна из них не произнесла ни слова.
      Телеграф находился недалеко от метро. Тюлинька шла быстро и уверенно, она привыкла к большому городу, её не смущали, как маму, широкие шумные улицы и бесконечный поток автомобилей.
      - Нам сюда, - сказала она и показала на большое тёмное здание. - Сюда, Гюро, я за свою жизнь входила много тысяч раз.
      Они миновали сначала одну дверь, потом другую, поднялись на несколько ступенек и попали в огромный вестибюль, куда спускалась большая, широкая лестница. Её ступени были такие светлые и гладкие, что Гюро захотелось потрогать их рукой.
      - Какая красивая лестница! - сказала она.
      - Да, здание солидное, - согласилась Тюлинька. - Но нам с тобой надо сперва не наверх, а вниз, я покажу тебе наш гардероб.
      Гюро никогда в жизни не слышала такого слова, и Тюлинька объяснила ей, что гардероб - это место, где служащие Телеграфа оставляют свои пальто.
      Гюро огляделась, но не увидела ни одного пальто, зато здесь было множество шкафчиков, не деревянных, а железных, с небольшими стальными дверцами. Все шкафчики были выкрашены в светло-голубой цвет и стояли вплотную друг к другу.
      - Вот это мой шкафчик, - показала Тюлинька, - но ключа от него у меня теперь нет. Здесь я всегда вешала своё пальто и шляпу, здесь же стояли у меня и туфли для работы.
      Неприятно целый день сидеть в тёплых сапожках. Мы все здесь переобувались. Покупки, которые мы делали днём в городе, мы тоже оставляли в гардеробе, а вечером забирали домой. Так что, как видишь, гардероб это очень важное место. А теперь пошли дальше, мы поднимемся на лифте.
      Здесь был не один лифт, а сразу много, у них были толстые и блестящие дверцы, лифты были расположены так близко друг к другу, что казалось, будто они срослись боками.
      Но Тюлинька знала точно, в какой лифт надо войти и на какую кнопку нажать.
      - Сейчас будет зал, где я работала, - сказала она, и они вошли в огромный зал.
      Там на выстроенных в ряд стульях сидело много-много людей. Они все разговаривали, но, к удивлению Гюро, не друг с другом, а как будто сами с собой или по телефону, хотя никакой трубки в руках у них не было. Выглядели они странно - на ушах у них были наушники, над головой висела изогнутая трубка, а перед ртом находился маленький шарик, в который они и говорили. Они нажимали на кнопки, вытаскивали или вставляли пробки, к которым были прикреплены длинные провода, и писали что-то на карточках.
      Но когда Гюро пригляделась, это оказались не слова, а только чёрточки.
      Многие обрадовались, увидев Тюлиньку, и замахали ей руками, а одна женщина, которая была свободнее других, даже крикнула:
      - Здравствуй, Тюлинька, как приятно тебя видеть! Ты уже успела стать бабушкой?
      Женщины заулыбались и закивали Гюро.
      - Нет, это моя подружка, - ответила Тюлинька. - А вот здесь я сидела, шепнула она Гюро. - Вот на этом стуле.
      Можно, я покажу Гюро, как мы работаем, - попросила она у женщины, сидевшей теперь на её месте.
      - Пожалуйста, я только закончу разговор, - сказала женщина.
      Потом она встала, и Тюлинька прямо в пальто и шляпке села на её место. И хотя это выглядело смешно, потому что все остальные были без пальто и даже в передниках, Гюро сразу увидела, что Тюлиньку будто подменили. Она быстро и -чётко произносила непонятные слова, поворачивала рычажки, писала на бумажке, вынимала и вставляла пробки, и Гюро видела, что делает она всё быстро и ловко.
      Немного поработав, Тюлинька сдвинула шляпку на затылок и сказала:
      - Ну вот, я всё и показала. Садись, пожалуйста. Мои туфли у тебя? спросила она у другой телефонистки.
      - Да, - ответила та. - Я их принесу тебе в буфет. Надеюсь, ты попьёшь с нами кофе?
      - С удовольствием, - обрадовалась Тюлинька. - Гюро тоже, наверное, уже хочет есть.
      Гюро кивнула головой, хотя гораздо больше ей хотелось смотреть, как работают телефонистки.
      Тюлинька разговорилась с дежурной, сидевшей за письменным столом, а Гюро ходила и смотрела, как телефонистки помогают людям поговорить друг с другом. Здесь были не только женщины, были и молодые люди с бородками и без бородок. Они также ловко вставляли и вынимали пробки с длинными проводами и поворачивали рычажки.
      - Раньше нас здесь было ещё больше, - сказала Тюлинька, - но теперь включили автоматические станции. Теперь человек прямо из дома может позвонить в любой уголок страны и даже за границу. Однако многим телефонистки ещё нужны. Нас иногда просят соединить с другим городом через час или два, если там никого нет дома, или спрашивают, сколько стоит междугородный разговор.
      Конечно, это был странный дом. Дом для голосов - здесь звучали голоса людей, которые звонили сюда, и голоса тех, кто помогал людям найти друг друга. Одни голоса говорили, к примеру, так: "У нас заболела бабушка, не можешь ли ты приехать?" "У нас родилась дочка!" - объявляли другие. "Герд и Фрйтьоф хотят пожениться. Непременно приезжайте на свадьбу!" приглашали третьи. А были и такие, которые просто сообщали, какой у них сегодня обед, только потому, что им хотелось поговорить по телефону.
      Сюда звонили из всех уголков страны, чтобы поговорить со своими родными и знакомыми, звонили даже из других стран, находящихся за тысячи миль отсюда. И их всех здесь было хорошо слышно.
      - А теперь идём в буфет, - позвала Тюлинька Гюро.
      Они поднялись по лесенке и попали в другой большой зал, там за маленькими столиками сидели и ели люди.
      Гюро хотелось сесть за такой столик вдвоём с Тюлинькой, но Тюлинька оглядывалась по сторонам, пока не нашла своих друзей.
      Гюро получила булочку с сыром и стакан молока. Она ела и прислушивалась к беседе Тюлиньки и других телефонисток. Эти телефонистки понравились Гюро, потому что не спрашивали у неё, сколько ей лет, а лишь изредка поглядывали в её сторону и ободряюще улыбались. Они вспоминали о старых временах и интересовались новой квартирой Тюлиньки. Одна из них сказала:
      - Когда я начала работать на телефонной станции, нас обучали всему: и тянуть телефонную линию, и лазить на столбы. Я сама лазила. Помню, что подняться было легко, а вот спуститься - не тут-то было.
      Гюро с удивлением посмотрела на телефонистку, она никогда не видела, чтобы женщины лазили на телеграфные столбы.
      Телефонистка засмеялась, поймав её взгляд:
      - Это было очень давно, я была совсем девочкой. В те времена было не принято, чтобы женщины ходили в брюках, мы носили только юбки, но лазить по столбам в юбках было неудобно, и папа дал мне свои штаны. Я была похожа на огородное пугало.
      - А я специально ездила в Осло и училась на телефонистку и только потом уже начала работать дома на телефонной станции, - сказала Тюлинька. - Мне приходилось работать почти круглые сутки. Я боялась заснуть от усталости и всё время ела сахар, даже сварить себе кофе мне было некогда.
      - Когда существовали маленькие телефонные станции, все знали нас и наши голоса, - сказала другая телефонистка. - Помните, как это было приятно? Тогда никто не мог обойтись без нашей помощи.
      - Когда вы приедете ко мне в гости? - спросила у подруг Тюлинька. - Мне не терпится показать вам свою квартиру. Может, завтра вечером?
      - С удовольствием, - сказала телефонистка, которая лазила на столбы. В восемь мы будем уже у тебя.
      - И передайте мои приглашения Ларсен и Бальтесен.
      Всего нас будет шестеро, - сказала Тюяинька.
      Телефонистки поблагодарили за приглашение и поспешили вернуться на работу. Теперь Гюро и Тюлинька остались за столиком одни. Когда они поели и Тюлинька получила свои туфли, у них больше не осталось никаких дел на Телеграфе. И конечно, Тюлинька загрустила бы, не будь с ней Гюро.
      - Давай в пансионате играть в телефонную станцию, - предложила ей Гюро. - Возьмём всякие провода и обе будем телефонистками.
      - Это ты хорошо придумала, - обрадовалась Тюлинька. - Только сначала мы кое-куда зайдём.
      Она привела Гюро в магазин, где продавались всякие игры и игрушки, которые надо было мастерить самим, и купила там две пластмассовые пластинки с множеством дырочек, пластмассовый шнур, совсем такой, какой Гюро видела на Телеграфе, и маленький телефон.
      - Вот что нам необходимо, - сказала она весело.
      По дороге в пансионат Гюро увидела человека, похожего на её папу. И ей захотелось, чтобы он был рядом! Она бы держала его за руку, а потом обежала бы вокруг него и взяла за другую, ей хотелось вести его сразу за обе руки!
      Гюро ещё раз внимательно посмотрела на этого человека:
      он шёл совсем как папа. Может, это он и есть? Может, он, заболев, уехал в город, а тут поправился и Гюро с мамой просто ещё не знают об этом?
      Отбежав от Тюлиньки, она обогнала этого человека и заглянула ему в лицо. Он очень удивился, а Тюлинька крикнула:
      - Гюро, не убегай от меня! А то выбежишь нечаянно на мостовую или вообще потеряешься. Здесь столько народу!
      - Я не потеряюсь, - сказала Гюро, возвращаясь к Тюлиньке. - Просто мне показалось, что это мой папа. - И у неё на глазах показались слёзы.
      - Не плачь, Гюро, - сказала Тюлинька. - У меня тоже нет папы, и я тебя очень хорошо понимаю, хотя мой папа умер, когда я была уже почти взрослой. Просто надо никогда не забывать его. Помню, я очень любила лежать в кровати и смотреть, как папа бреется. Он стоял перед умывальником и намыливал лицо толстой кисточкой. Когда он был весь покрыт белой пеной, он оборачивался ко мне и корчил рожи, а потом бритвой снимал с лица пену. Я даже сейчас помню, как приятно пахло мылом, и папа всегда давал мне потрогать и бритву и кисточку. Что тебе говорил твой папа?
      - Он говорил, что все люди на земле должны познакомиться друг с другом, - вспомнила Гюро.
      - А ты так и делаешь, - сказала Тюлинька. - Сегодня, например, ты познакомилась с телефонистками. Смотри, мы уже почти дошли. Надо будет посмотреть, дома ли Андерсен.
      - Старый Андерсен из пятого номера? - уточнила Гюро.
      - Да, хотя он не такой уж и старый, - ответила Тюлинька. - Он только чуть-чуть старше меня. Знаешь, Гюро, тебе надо познакомиться с детьми, со взрослыми тебе должно быть скучно.
      - А я и знакомлюсь, - сказала Гюро. - В поезде я познакомилась с одним мальчиком, а сегодня возле твоего дома с двумя девочками. Они сперва не хотели, чтобы я играла с ними в "классики", а потом сами меня позвали.
      Так незаметно они дошли до дому. Домом Гюро теперь был пансионат и та комната, которую она занимала вместе с мамой и где стоял маленький диванчик, притворявшийся по ночам настоящей кроватью. После долгого дня Гюро была рада снова оказаться там.
      Тюлинька пристроила пластинки с дырочками и шнур так, что у них получилась настоящая телефонная станция.
      Гюро, Вальдемар и Кристина были телефонистками, а Тю линька изображала всех, кто звонит на телефонную станцию.
      - Почему вы не отвечаете? - говорила она, изображая сердитую женщину. Кофе вы там распиваете, что ли?
      Но Гюро уже знала, что следует отвечать в таких случаях:
      - Нет, мы работаем, просто перед вами большая очередь, придётся вам подождать так же, как и всем.
      - А теперь пойдём к Андерсену, - предложила Тюлинька, когда они наигрались.
      Они постучали в пятый номер.
      - Войдите, - отозвался голос Андерсена.
      Он очень обрадовался Тюлиньке, но немножко обрадовался и Гюро.
      - Вот это гости! - воскликнул он. - Заходите и простите, что у меня здесь накурено.
      Андерсен курил длинную трубку, из неё шло много дыма, но окно было приоткрыто и в комнате было не слишком дымно. А сколько здесь было интересных вещей! Кругом !.
      стояли пароходы, большие и маленькие, а один пароходик был даже запрятан в бутылку.
      Раньше Андерсен был моряком, и хотя он больше не плавал, целыми днями он думал только о море и с утра до вечера мастерил игрушечные пароходики. Ещё он каждый день ходил на пристань смотреть на море и умел раскладывать пасьянс, по которому узнавал, какая завтра будет погода.
      Тюлинька сказала Андерсену, что уже совсем устроилась, и пригласила его к себе в гости.
      - Непременно приеду, - сказал Андерсен. - Я ни разу не был в Тириллтопене.
      - Давайте сегодня все вместе пообедаем в пансионате, как в старые добрые времена, - предложила Тюлинька. - Только подождём Эрле, она выедет в половине четвёртого и скоро будет здесь.
      Но мама приехала раньше, чем её ждали, потому что её привёз Бьёрн на своём смешном маленьком автомобильчике:
      впереди у него было два места, а сзади небольшой багажник.
      - У нас будет гость к обеду, - сказала мама. - Бьёрн хочет посмотреть, как я отремонтировала комнату.
      - Я тоже хочу, - сказала Тюлинька.
      Все пошли в прежнюю Тюлинькину комнату, и все в один голос воскликнули:
      - Как красиво!
      А Бьёрн, осмотрев внимательно стены, сказал:
      - Отличная работа! Может, возьмёшься помочь моему знакомому маляру отремонтировать одну квартиру у нас в корпусе "Ц"? Тому дворнику некогда, он задумал переехать в деревню и занят сейчас покупкой дома. Я тебе ничего не говорил, хотел сначала взглянуть на твою работу, но теперь вижу, что ты с этим справишься. Кто тебя учил малярному делу? - спросил он.
      - Отец, - ответила мама. - Он был маляром, и я часто помогала ему. Школа у меня была хорошая, вот только диплома нет.
      - А это и неважно, важно, чтобы человек владел своим мастерством, - сказал Бьёрн. - А ты работаешь на совесть.
      Они пообедали все вместе, как будто были одной большой семьёй, и Бьёрн тоже был членом этой семьи. А потом он собрался домой и предложил Тюлиньке отвезти её на машине.
      - До завтра, Гюро! - сказала Тюлинька, уходя. - Я тороплюсь, мне надо навести дома порядок к приходу гостей.
      И Гюро с мамой остались одни. Гюро уселась на своём диванчике и стала показывать маме, как работают телефонистки на Телеграфе. Потом она спрыгнула на пол.
      - А ещё я играла сегодня в "классики", мы прыгали вот так! - закричала она и запрыгала.
      - Тише, не так громко! - сказала мама.
      - Тогда я лучше буду телефонисткой, - сказала Гюро и снова забралась на диванчик.
      А вскоре она уже спала вместе с Вальдемаром и Кристиной, и если бы вы стали им звонить по телефону, вы всё равно бы не дозвонились. У них был нелёгкий день, и им надо было отдохнуть, чтобы набраться сил на завтра.
      ЕЩЁ ОДНО СУЩЕСТВО,
      КОТОРОМУ НУЖНА ТЮЛИНЬКА
      В тот день Тюлинька и Бьёрн не скоро добрались до дому.
      Люди, работавшие в городе, спешили домой, и на всех перекрёстках стояли длинные вереницы автомобилей. Они то двигались с места, то снова останавливались и ждали своей очереди, а вместе с ними и маленький автомобильчик Бьёрна.
      - Видишь, какие пробки, тут быстро не доедешь, - сказал Бьёрн.
      - Мы-то с тобой уже пообедали, а вот им каково, - заметила Тюлинька.
      - Как тебе нравится жить в Тириллтопене? - спросил Бьёрн.
      - Нравится, - ответила Тюлинька, - а вот заниматься домашним хозяйством - не очень. Плохо у меня всё получается.
      - Ничего, ещё научишься, - утешил её Бьёрн.
      Так незаметно они доехали до Тириллтопена. Поблагодарив Бьёрна, Тюлинька поднялась к себе на одиннадцатый этаж.
      И тут она услыхала плач. Кто-то горько плакал в соседней квартире. Тюлинька вспомнила, что однажды уже слышала эти жалобные звуки, но в тот раз она была с Гюро и не обратила на них внимания.
      Сейчас на площадке было тихо, и плач был слышен очень отчётливо. Но этот голос принадлежал не человеку, а собаке.
      Она громко выла у себя в квартире, и было ясно, что она жалуется на одиночество. Тюлинька остановилась у её двери и приоткрыла крышечку над щелью, сделанной для писем и газет.
      - Эй, кто там! Не плачь! - крикнула она в щель.
      Собака перестала плакать и, мягко ступая, подошла к
      самой двери. Тюлинька услыхала её взволнованное дыхание и тихое повизгивание.
      - Не плачь! - повторила Тюлинька. - Я здесь, с тобой.
      К сожалению, я не могу войти к тебе, но всё-таки мы вместе.
      Пока Тюлинька стояла и разговаривала с собакой, та молчала, но когда Тюлинька, устав стоять согнувшись, отошла от двери, собака снова завыла во весь голос. Она так горько жаловалась на одиночество! Тюлиньке стало её очень жалко, и она сразу придумала, что делать.
      - Потерпи минутку, дружочек! - сказала она собаке. - Я сейчас вернусь.
      Она зашла к себе, взяла своё вязание и кухонную табуретку и села на площадке у двери, за которой плакала собака. Тюлинька вязала и разговаривала с собакой. Та совсем успокоилась, наконец Тюлинька услыхала, как она легла, наверно, ей захотелось спать. Тогда Тюлинька осторожно встала, взяла табуретку и ушла к себе.
      Всякий раз, когда на площадке останавливался лифт, Тюлинька выглядывала из своей двери, она поджидала хозяев собаки.
      Наконец она увидела, что какая-то женщина открывает дверь той квартиры.
      Дав хозяйке и собаке время поздороваться друг с другом, Тюлинька набралась храбрости и позвонила к ним.
      Тут же раздался громкий лай, и дверь отворилась, хозяйка с собакой стояли на пороге. Это был щенок, но очень крупный. Он держал в зубах тапочку и с доброжелательным видом, словно давно знал Тюлиньку, вилял хвостом. Впрочем, он и в самом деле знал её, во всяком случае, её голос.
      - Простите за беспокойство, - сказала Тюлинька. - Я живу в соседней квартире, на днях сюда переехала. Если хотите, я могу гулять днём с вашей собакой, всё равно я каждый день хожу гулять с одной маленькой девочкой, которую ко мне привозят.
      - Большое спасибо, я была бы просто счастлива, - сказала хозяйка собаки. - Понимаете, мы с мужем целый день на работе, и наш Индивид совсем один. Не удивляйтесь, что мы его так назвали, он нас с первой минуты поразил своей самостоятельностью, чем очень отличался от своих братьев и сестёр. Если вам это имя кажется слишком длинным, можете звать его просто Дивом, он будет откликаться.
      Конечно, с собакой много забот, но мы так любим собак, а детей у нас нет. Когда Индивид подрастёт, он будет ездить в автомобиле с моим мужем, ему приходится много разъезжать по работе. Но сейчас он ещё мал для этого, ему всего восемь месяцев, и, конечно, он очень тоскует один.
      Индивид подошёл к Тюлиньке и обнюхал её. У него была добрая морда и длинная светлая, вьющаяся на хвосте шерсть.
      - Какой красавец! - восхитилась Тюлинька. - Я сидела у вашей двери и утешала его через газетную щёлку.
      Он понимал всё, что я ему говорила, и не плакал.
      - Утром перед работой мы с ним гуляем, - продолжала рассказывать хозяйка Индивида. - Ходим очень долго, и после этого он несколько часов спит. Ну, а потом просыпается и, конечно, страдает от одиночества. Ведь ему не объяснишь, что, если мы не будем работать, нам будет нечем платить за квартиру.
      - Я зайду за ним завтра в двенадцать часов, - сказала Тюлинька. - С утра я пойду в магазин и буду печь плюшки, ко мне вечером придут гости. А днём я так или иначе пойду гулять со своей дневной дочкой.
      Хозяйка очень обрадовалась и протянула Тюлиньке ключ от своей квартиры.
      - После прогулки впустите Индивида в квартиру и закройте дверь, сказала она.
      - Нет, нет, не давайте мне ключ, ведь вы меня совсем не знаете! воскликнула Тюлинька. - Или, по крайней мере, спросите у Бьёрна, это наш дворник, можно ли на меня положиться.
      - Я и так вижу, что вы надёжный человек, - сказала хозяйка Индивида, и я очень рада, что кто-то уделит внимание нашему маленькому пёсику.
      - Значит, договорились, - сказала Тюлинька. - Я буду с нетерпением ждать завтрашней прогулки.
      Она вернулась к себе и внимательно осмотрела свою квартиру. Всё как будто в порядке, но, если она протрёт окна и пол, здесь будет ещё красивее, а Тюлиньке очень хотелось, чтобы приятельницам с Телеграфа понравилась её новая квартира.
      На другой день Гюро опять приехала очень рано, но она не пошла сразу к Тюлиньке, потому что ей хотелось посмотреть, не стёрлись ли "классики". "Классики" не стёрлись, и она долго прыгала одна. Потом вышли и другие дети. Сегодня на неё уже никто не сердился.
      - Ты можешь прыгать вместе с нами, ведь ты почти живёшь здесь, сказали они.
      - Если бы мне не нужно было идти в детский сад, мы бы с тобой весь день играли вместе, - сказала Анна.
      - А я не хожу в детский сад, - сказал один мальчик. - И гуляю один, потому что я уже большой.
      - Его мама не работает, она домашняя хозяйка, - объяснила Грета.
      - А разве это не работа? - удивилась Гюро. - Моя мама говорит, что домашняя хозяйка за день делает много разной работы и у неё никогда не бывает свободной минутки.
      - Какая же это работа, если за неё не платят денег? - спросила Анна. Это не настоящая работа.
      - Ну и что ж, что не платят, а работа всё равно настоящая и тяжёлая, твёрдо сказала Гюро.
      Тут из подъезда вышла Тюлинька.
      - Гюро, а я и не знала, что ты уже здесь! - воскликнула она. - И я вижу, ты уже познакомилась со всеми детьми?
      Знаешь, у меня сегодня очень болит плечо.
      - Ты ушиблась? - спросила Гюро.
      - Нет, занималась домашней работой, а это так трудно, - ответила Тюлинька. - Гораздо труднее, чем быть телефонисткой. Вчера я протирала окна, а сегодня не могу пошевелить рукой. Идём со мной в магазин, ты поможешь мне нести покупки. Я могу двигать только одной рукой, другая меня не слушается.
      - Я сильная, я тебе помогу, - сказала Гюро.
      - Это твоя бабушка? - спросил мальчик.
      - Нет, это моя дневная мама, - объяснила Гюро, и они с Тюлинькой пошли в магазин.
      Они очень торопились, ведь вы помните, что к Тюлиньке вечером должны были прийти гости. Гюро несла пакеты в обеих руках, а Тюлинька - только в одной.
      - Первым делом мы поставим тесто для плюшек, - сказала Тюлинька, когда они вернулись домой. - Месить придётся тебе, боюсь, что сегодня я не справлюсь с такой работой.
      Кто из вас не любит месить тесто? Месить тесто любят все, и Гюро, конечно, тоже любила. Сперва она размешивала тесто ложкой, но когда оно загустело, Тюлинька разрешила ей месить руками. И Гюро принялась за дело. Она месила так энергично и деловито, что Тюлиньке тоже захотелось попробовать, и она запустила обе руки в тесто. Нет, одна рука решительно отказывалась служить ей - испачканная тестом, она бессильно повисла вдоль тела. Но Тюлинька не расстроилась, и они с Гюро домесили тесто в три руки.
      Потом тесто укрыли полотенцем и поставили в тёплое местечко.
      В это время зазвонил телефон, звонила Лиллен.
      - Алло! Алло! - закричала она в трубку. - Я собираюсь приехать к тебе в воскресенье. Мне очень хочется посмотреть, как ты устроилась. Но я приеду с утра, ты ведь знаешь, что я боюсь вечером выходить из дому.
      - Я буду ждать тебя, - ответила Тюлинька. - Мы с тобой пообедаем, погуляем, и ты засветло вернёшься домой.
      А сейчас до свидания, вешай скорей трубку, ты ведь знаешь, что, чем дольше мы будем говорить, тем больше тебе придётся заплатить за этот разговор.
      Она положила трубку и увидела, что весь телефон измазан в тесте, словно он стоял не в квартире, а в пекарне.
      - Ничего, мы его потом вытрем, - сказала она Гюро. - Нас ждут, нам надо торопиться.
      - Мы пойдём в лес? - спросила Гюро.
      - Да, но не одни, - ответила Тюлинька.
      - Ты ещё с кем-нибудь познакомилась? - поинтересовалась Гюро. - Это взрослый?
      - Не совсем взрослый. - Тюлинька вышла на площадку и вынула из сумочки ключ.
      И тут Гюро услыхала всхлипывания.
      - Кто-то плачет, - сказала она.
      - Да, - подтвердила Тюлинька. - Мы пришли в самый раз. Эй, дружочек, я здесь! - крикнула она через закрытую дверь.
      Плач за дверью стал громче. Тюлинька открыла дверь, и на пороге показался Индивид. Он мимоходом лизнул Гюро в лицо, стащил с неё шапку, поздоровался с Тюлинькой и помчался по площадке.
      - Стой! Куда ты? - крикнула Тюлинька. - А поводок?
      Но Индивид и не собирался никуда убегать, он просто обезумел от радости и весело носился взад и вперёд. Не успевшую посторониться Гюро он сбил с ног, а Тюлиньке при шлось прижаться к самой стене.
      - Как же нам его остановить? - сказала Тюлинька. - Давай сядем на корточки и попробуем притвориться, будто плачем, может, он нас пожалеет и подойдёт.
      Они так и сделали. Гюро стала громко всхлипывать, а Тюлинька потихоньку завыла. Индивид тут же подбежал к ним и, чтобы утешить Тюлиньку, стал лизать ей лицо.
      Тюлинька воспользовалась этим и хотела надеть на него ошейник, но у неё плохо действовала правая рука, и Индивид, вырвавшись, снова забегал по площадке.
      - Давай поплачем ещё раз, - предложила Тюлинька и снова заплакала.
      Гюро поспешила присоединиться к ней. Она, если хотела, могла плакать очень громко. Они рыдали во весь голос. Индивид с интересом подошёл к ним. Но не он один. Из соседней двери вышел человек. Он был ужасно сердит.
      - Что здесь происходит? - спросил он. - Я у себя в квартире не могу работать. Ведь вы взрослый человек, - обратился он к Тюлиньке. - Какой пример вы подаёте ребёнку!